Мир Берегини

Наши фермеры лежали в теньке, отдыхали.

– Вы, что уже всё сделали? – Обратилась к ним Маруся.

– А то не видно, – отозвался Артём. – Видела, сколько накосили. Правда, Прошка больше меня сена навалял.

– А что это так? – Удивилась я, – так быстро триммером пользоваться научился?

– Не, – Артём мотнул головой, – он ручной косой, литовкой, как он её назвал. Я вроде и не медленно работал, да у Прошки быстрее получалось. Сказал бесполезная вещь, да ещё шумная и вонючая.

– Вот-вот, – подтвердил Прохор, – это же чем сено вонять будет? Как его скотинке, то давать? Бесполезная вещь. От слова совсем. Да и я быстрее литовкой сено скошу, чем этой тарахтелкой.

– Ну, не спорьте, кушать садитесь, я на стол накрыла. – Успокоила я спорщиков.

– Кушать это мы всегда за, это мы не откажемся, – подошёл к столу Вавила, – хорошо у вас кормят, вкусно, молоко вот только на обрат больше похоже. Да мы и этому рады. – Вавила грустно склонил голову и тихо проговорил, – вот бы мамку с батей и с сестрёнками сюда, да видно всё же бога мы прогневали, что он их одних там с голодухи помирать оставил, а мы тут жируем. Эх-хе-хе.

– Ну, не переживай ты так. Уже нечего не поделаешь, так судьба распорядилась. Насколько я историю помню, голод ещё весь 33 год будет. Причём на всей планете. От вас совсем ничего не зависит.

– Да понимаю я всё, – вздохнул Вавила, – но всё одно душа за своих болит. Это, наверное, адом и называется.

– Кто же его знает, есть ад или рай или нет их, – вступил в разговор Артём.

– Ты душу-то не баламуть, а лучше святое писание почитай. Есть загробная жизнь, и мы этому доказательство.

–Та мы же живые, – ахнула Маруся, – как есть живые. Нас в землю никто не закапывал. И мы не умирали. Так что никакое вы не доказательство.

–Почём ты знаешь, что живые? – Вмешался Прошка.

– Сейчас по башке дам и ты сразу поймёшь, что жив, – отрезала Маруся.

– Так стоп. – Прервала я спорщиков, – Мы все живы. Это ясно. Я не знаю, есть загробный мир или нет, но вот тела остаются на земле и разум тоже. А душа кушать мясо не просит. А мы поесть любим. Значит, живы. И если вы не перестанете спорить, то будете есть холодное, а это не так вкусно.

Все молча принялись за еду.

– Ну, точно, – раздался голос Егорыча, – мы их ищем, а они тут за забором сидят. Надо пост наблюдательный делать. А то пока мы все здесь в городке кому не лень шариться могут.

– А мы в аптеке уже всё собрали, – похвалилась Маруся, – осталось только загрузить.

– Вот я про это и говорю. Вы собрали, а грузить хоть кто может, сторожей-то нет. – Проворчал Егорыч, садясь за стол. – А чего еды так мало?

– А мы вас ещё и не ждали, – ответила я. – Для вас обед дома.

– Не ждали, – буркнул Егорыч наливая себе чай, – вы не ждали, а мы припёрлись.

– А где Дима и Сергей.

– Устали очень, пошли отдыхать, – жуя, ответил Егорыч.

– Значит, и я пошла, – вставая со стула, я потянула за руку Маруську. Вот не нравится мне, как на неё Прошка смотрит, прямо поедает глазами. И Маруська хороша, глазками так и стреляет. Ох, уж этот возраст.

Уже у калитки до меня долетел рассказ Прошки о том, как они с Артёмом сено косили.

– Мам, а о каком посте Егорыч говорил? – Спросила Маруся.

– Не знаю, я в этом совсем не понимаю. Сейчас домой придём и узнаем, почему это Егорыч нас искал, а Дима и не побеспокоился.

Подойдя к подъезду, обнаружили закрытую дверь. Значит не Сергея, ни Димы дома нет. Что за ерунда. У гаражей мы их тоже не обнаружили, да и машины Егорыча нигде не было.

– Ты, что-нибудь понимаешь? – Повернулась я к Марусе. – Как Егорыч без машины вернулся? Пошли ка назад, на ферму.

Далеко мы не ушли, из-за китайки показалась буханка Егорыча. Подъехав во двор нашего дома, машина остановилась. С правой стороны дверь открылась, и на дорожку выпрыгнул Дима, улыбающийся:

– Привет девочки, вы чего? – Опешил Дима глядя на наши сердитые лица

– Егорыч где? – Не обращая внимания на удивлённого Диму, спросила я.

– Тута я, – дверь машины открылась, и на дорожку ступил Егорыч, вот только одет он был не в рубаху и брюки, а в свитер и тёплое шерстяное трико. – Ты чего Верочка за мной больше соскучилась, чем за мужем?

– Дед ты, когда переоделся? – Маруська успела быстрее меня задать вопрос.

– Я? Так утром я, как оделся, так и всё. А ты чего это моим гардеробом интересуешься? – Опешил он.

– Егорыч, тебе еды хватило? – Начиная, что-то подозревать поинтересовалась я.

– Бабы, вы чего белены объелись? – Егорыч начал медленно подходить к нам, – Какой еды? Мы с собой жрать не брали.

– Стой Егорыч, – остановил его Дима, – девочки, объясните, что произошло.

– Егорыч там сидит, – махнула я на ферму, – обедает.

– Я? – Мужчина пощупал себя за лицо, – я не обедал. Я за рулём был.

– А там тогда кто?

Переглянувшись, мы пустились бежать на ферму.

За столом мирно сидели Артём, Прошка и Вавила.

– Где Егорыч? – Подскочила я к столу.

– Ма, ты чего? Вон он бежит. О, уже переоделся, а когда успел-то? Только же вышел.

– Я вышел? – Подбежал Егорыч.

– Ты. А переоделся-то когда. И где конфеты к чаю? – Уставился на него Артём.

– А нет конфет, чего я ещё говорил?

– Говорил, где пост нужно ставить и как лучше дежурство устанавливать. А ты чего? – Артём непонимающе уставился на старика. – Память отшибло? Да чего произошло?

– А то, что не я это был, – Егорыч плюхнулся на лавку. – Не знаю кто или что. Не знаю! – Поторопился он ответить на невысказанный вопрос.

– А такое раньше было? – Спросил Дима.

– Не слышал, да я же отшельник, может, где и было. Я что пришёл, купил и ушёл. С людьми толком и не общался. – Почесал в затылке Егорыч.

– Ой, кстати, а деньги – то тут, какие? Мы всё никак не спросим, – спохватилась я.

– Местные деньги, тугриками их называют. На рынок с товаром поедете и тугрики получите. В Завидово есть администрация, там вроде вам, как прописку сделают. Место жительства определят. Поинтересуются, кем работать хотите. Ну, и если нуждаетесь в деньгах, вам на первое время подъёмные выдадут. Ну, вам не выдадут, – усмехнулся Егорыч, – вы вроде, как и не нуждаетесь.

9

– Так нам, что на поклон к Головченко идти?

– Причём тут Головченко? Этот паразит сам по себе, бандюга. – Отрезал Егорыч.

– Значит, власть тут всё же есть? – Уточнила я.

– Ну, если можно так назвать. Сидят в администрации три тётки, бумажки пишут. Вот и вся власть. Подъёмные всем миром собираем. Хотите это властью назвать, пусть будет так.

– А тугрики-то кто печатает? – Поинтересовался Дима.

– А не кто. Я сюда попал, они уже были, история умалчивает об этом. Бумажки затрёпанные уже. Народ если честно, обменом живёт. Ты мне я тебе.

– Всё чудесатей и чудесатей, – подал голос Сергей.

– Так вы это, – как-то не смело промямлил Вавила, – власти говоришь совсем нет?

Егорыч утвердительно кивнул, а мы все уставились на мужичка, не понимая, к чему он клонит.

– Так ферму с курами? Она чья? – Так же робко спросил он.

– От ты жук, – рассмеялся Сергей, – наживу учуял.

– Чего наживу-то, – возмущённо проговорил Вавила, – если ничья, так это может мы её с братом, того.

– Того-того, – махнул рукой Дима, – мы знать не знаем чего с ней делать, а ты дерзай, фермер блин. Только уговор, за то, что мы тебя на ферму посадили, нам яйца давать бесплатно ну, и мясо, когда забой будет. А мы тебе помогать будем.

Вавила, вдруг бухнулся на колени, при этом пихнув Прошку так, что тот свалился с лавки.

– Благодетель ты наш! Кормилец! Век помнить буду! – Причитал Вавила, кланяясь до самой земли.

– Прекрати! Встань сей час же! – Закричал Дима.

– Да мы тепереча тебе век Богу молится будем, мы тебе всё, всё что хошь, – вставая не преставал причитать Вавила, а Прохор так и не понял, чего его с лавки спихнули.

– Ты эти замашки брось, – уже спокойнее проговорил Дима. – Не совсем же бесплатно ферму отдали. Ты нам навроде налога будешь платить.

–Десятину, – согласился Вавила, – десятину в месяц. Хошь каждый месяц, хошь раз в год. Решай.

– Какой торгаш, – рассмеялся Сергей. – Ишь ты выгоду свою не упустит.

– А чё её упускать-то, – возразил Вавила, – куй железо, пока горячо. По рукам? – И Вавила протянул руку Диме.

– По рукам, – пожали руки мужчины. – Вот и весь договор. Расписались, – усмехнулся Дима.

– Я от греха подальше составлю расписку, – вмешалась я, – Потом распишитесь.

– Вот это правильно, вот это по закону, – похвалил меня Вавила.

– Так, а чё? Ферма теперь наша? – Спросил Прошка, хлопая глазами.

– Ваша. Ваша, – рассмеялся Дима. – Мы вообще-то другой вопрос решали, как два Егорыча получилось?

– И самое главное, что я сказал, дословно.

– Поставить на крыше китайки навес, посадить туда мальцов, Прохора и Марию, пусть внимательно следят за дорогой из Завидово. Со стороны леса никого не будет, там чащоба не проходимая. По саванне если поедут, пыль далеко видать. Вот и надо следить за пылью и саванной. – Прикрыв глаза, вещал Прохор, – Самая работа для ребят. Сигнал дать всегда успеют. – Прошка умолк и открыл глаза. – Только я не понял, а кто такая Мария?

– Вот ты дурень Прошка, я это. – Возмутилась Маруся.

– Ааа, так бы и сказал, а то Марию выдумал, – и он уставился на Егорыча.

– Не я это был, – в очередной раз отмахнулся Егорыч. – А ты молодец, память у тебя хорошая. А вообще-то дело сказал этот, даже не знаю, как его назвать. Спасибо ему большое. Завтра в первую очередь этим и займёмся.

– А чего не знать-то, – перебил Егорыча Вавила. – Хозяин то был. Этих мест хозяин. Видать, мы ему по душе пришлись, вот он нам и решил помочь. – Вавила повернулся в сторону леса и низко поклонился, – спасибо тебе хозяин, что не оставил нас в беде. – Эту процедуру Вавила проделал на все четыре стороны. В последний раз поклон мы отбили все вместе. Кто его знает, может и прав Вавила.

– Так чего мы все будем тут толктись, – Обратился Сергей к Егорычу, – вы и сами управитесь с навесом. А мы с Димой, как и решили, тягача заводим и к самолёту. Надеюсь, притянем. Там не много работы осталось. Летать птичка, конечно уже не будет. Ну, хоть железо впрок пойдёт.

–А и хорошо, пусть так и будет. – Согласился Егорыч.

На следующий день мы занялись навесом на крыше пятиэтажки. Ох, и вид открывался оттуда. Красотища! Всё, как на ладони. Видно далеко, хорошо местность без единого холма. И действительно, пропустить приближающийся транспорт трудно. Сигнал дать всегда успеют. Решили, что сигналом будет очередь из автомата. Прошку будет обучать стрельбе Дима.

Скучаем ли мы за своим миром? Нет, некогда. Вечером приходим в квартиру до того уставшие, что думать о чём либо нет сил. Дойти бы до кровати. Утром встаём рано, причём без будильника и выспавшиеся. И опять за работу. Посоветовавшись с Димой, решила несколько квартир нашего дома пустить под склад. Соседние квартиры вскрывать надо. А там вещей много, не выбрасывать же их. Вот и решила. Одну квартиру пустить под склад постельного белья, одну под пальто и шубы и т.д.

Мужчины стащили морозильные камеры из магазина в подвал. Хорошо его утеплили. Получился холодный погреб. Когда свет пропадёт, будем генератор запускать днём, холодильники морозить. За ночь не растают сильно. А там, что-нибудь придумается. Жили же наши предки без морозильных камер и ничего выжили.

А может так, и будем с генератором жить, кто его знает, как наша жизнь устроится. Время покажет.

Сколько дней в заботе пронеслось, не знаем, не следим за календарём, да и не нужен он тут.

Мужчины, взломав с утра пару квартир, уходили заниматься своими делами, стаскивать железо в одну кучу, я и Маруся, когда она не на дежурстве, разбирали квартиры, растаскивая вещи по складам. Вавила занимался фермой, Прошка ему помогал, когда не сидел на крыше. Так дни и летели.

Сегодня Маруська на посту, я стаскиваю на склад посуду, всё тщательно записываю. А то по памяти пойди, найди чего-нибудь. Нам этим потом торговать. Предприниматели блин. Как, вдруг, меня окликнула Маруся.

– Мам, там, у леса женщины появились.

– Какие женщины? А ты чего пост бросила?

– Да я бегом, ты Диму с Егорычем предупреди, а я побежала назад. Это же не тревога, вот я и не стала стрелять. – И Маруська бросилась назад к Китайке.

10

А я, прикрыв дверь в склад, кинулась искать мужчин. Обнаружила я их на другом краю нашего городка.

– Маруська там, у леса женщин каких-то увидела. Тревогу бить не стала.

– Женщины это хорошо, – заулыбался Сергей.

– В машину, быстро! – Скомандовал Дима. Артёмка ещё не успел дверь захлопнуть, а Егорыч уже давил на газ. Минуты через три мы были на месте. Женщин увидели издалека. Их было трое, одна из них, по-видимому, старшая, вела на верёвке тощую коровёнку. Скотинка пыталась ухватить губами траву, а девчонка почему-то не давала ей это сделать, хлопала своей ладошкой по морде коровы или, как это у них называется?

– Я за Вавилой, – проговорил Артём, глянув на вновь прибывших. Выглядели они колоритно. Эдакие Машеньки из мультфильма. Только чуть потрёпанные. Ну, и одной из Машенек было далеко за сорок.

– Чего скотинке-то траву щипать не даёте? – Обратилась я к старшей. На ней был старый тулупчик, валенки, на голове платочек, повязанный под подбородком. Вот этот-то платочек и наводил на мысль о мультяшном герое. Увидев женщин ближе, сходство с Машенькой пропало сразу.

Их было четверо. Женщина и три девочки, наверное, погодки. Все измождённые, Одежда на них висела, как на вешалке.

– Русские? – Перекрестилась женщина, – не погубите! Мы отработаем. Как сюда попали, не знаем. Шли лесом и тут. Жарко у вас. А на улице уже осень, поздняя. Покрова на той недели были. – Тараторила женщина, вертя головой. И вдруг, взгляд её остановился, она внимательно вгляделась куда-то за мою спину. Икнула, перекрестилась и заголосила, – Ох! Ох, ты, батюшки! Ой, сыночек мой! Ой, не смогла я тебя похоронить! Ой, да не держи обиды на меня! Ой, родненький мой! – Девчонки уставились сначала на мать, затем перевели взгляд за мою спину, потом заверезжали и спрятались за спину женщины, орать при этом они не перестали. Я обернулась. К нам быстрым шагом приближались Вавила и Артёмка. Ор резко оборвался, и наши гостьи дружно грохнулись в обморок.

Зато заорал Вавила, – Маманька! Маманька! Девчонки! – Вавила метался от одного тельца к другому. Зрелище я вам скажу не для слабонервных. Я наконец-то вышла из ступора, пихнула Диму и кинулась помогать Вавиле, приводить в чувство гостей.

– Меня пропустите, – В нашу кучу ринулся Сергей, от него ощутимо пахнуло нашатырным спиртом. Не растерялся, молодец.

– Маманя! Ну, рассказывай уже, спокойно. Мы это, мы. Я, Проша. На вот, испей ещё водички. – Вавила гладил мать по спине, а та не переставала икать, щупала то Вавилу, то Прошку.

– Мы вас в прошлом году мысленно похоронили, тел не нашли, думали волки, растащили. – Начала рассказ старшая из девочек, Матрёна. Она была высокой, выше Вавилы, лицо изъедено оспой из-под платка выбивалась жиденькая чёлочка. – Батюшка отказался отпевать, нет тел, хоронить некого. Ванька председатель, сказал, что вы предатели и когда вас найдут, то расстреляют. А вы тут как-то?

– Как и вы. – Ответил ей Вавила, – Только почему в прошлом году. Неделю нас нет, ну или чуть больше.

– Да ты что! – Замахала руками на него другая девочка. Алёнка. – Вы в день святого Михаила из дому ушли, в прошлом году. А в этом вот только покрова прошли. Года нет ещё.

И они все дружно перекрестились.

– Вот, принесла, – к нам подбежала Маруська, протягивая корвалол.

– Ты почему здесь! – Прикрикнул на неё Дима, – а на посту кто? Мы же Артёмку за лекарством отправили.

– Он разве чего найдёт? – Огрызнулась Маруся, – Артём на посту остался, а я сюда. Артёмка разрешил.

– Прошенька, а покушать у тебя, нет? – Тихим, нежненьким голоском спросила третья девочка, Васелиса. Она действительно походила на сказочное существо. Личико у неё было похоже на фарфоровую куколку. Огромные синие глаза, длинные пушистые ресницы, румяные щёки и маленькие розовенькие губки.

– Да помолчи ты блаженная, – прикрикнула на неё мать.

– Да от чего же маменька, – перебил её Проша, – сейчас на стол накроем.

Я подошла к Васелисе и пощупала её лоб. Недаром у девочки такие блестящие глаза.

– Температура высокая, вы тут обустраивайтесь, а я Васелису к себе заберу. Лечить её надо. А я сюда не набегаюсь.

– Не пущу! – Грозно проговорила тётка Дуся, – и есть никто не будет. Повидали братьёв и домой. Все знают, что если на том свете чего съесть назад дороги не будет!

– Мамань, ты чего? Назад собралась? Так воды ты уже пила. Да и не мёртвые мы. Тут другое.

– Ах выж, обманули, обманом тут жить оставили, – залилась слезами женщина. – Там же все могилки! Батю вашего в прошлом году похоронили, весной. А нас и не похоронят, как и вы сгинулиииии! – Причитала она.

– Вавила. Ты мать успокаивай, – шепнула я тому на ухо, – корми и отдыхать уложи, а я Василиску лечить буду. Плохо ей совсем, того и гляди свалится. Слушай, а коровка то, где?

– Прикрыли, обожрётся, издохнет. Прошка ей сена по – маленько давать будет. Откормим, а уж потом пасти начнём.

Я обняла за плечи Васелису, боже мой, до чего же худющая и повела к нам в квартиру. Девочке было уже всё равно, что с ней делают. Пройдя немного, она стала опускаться на землю. Увидев это, Сергей подхватил её на руки и понёс домой.

– Боже, пушинка, – изумился он.

– Серёж, ты её в Артёмкину комнату неси, а он и в зале поспит. Мне удобней за ней ухаживать будет. Врача бы. – Мечтательно проговорила я.

– Так я съезжу, – отозвался Егорыч, – есть в Завидово. Года три, как здесь живёт. Только не бесплатный он. Да у меня деньги есть, заплачу.

Я выразила Егорычу благодарность и занялась Василисой.

– Маруська, быстро поставь суп разогреться, мы сейчас Васелиске бульон дадим и температуру измерим. Ну, ты ка девочка? – Спросила я у неё, увидев, что она открыла глаза.

– А вы кто, – тоненьким голоском спросила девочка, – я умерла?

– Да, что ты. Я Вера, ты теперь с нами жить будешь. А сейчас мы тебя накормим. Маруська, – крикнула я дочери. – Блендером хорошо взбей суп, пюре пусть будет.

На кухне зажужжал блендер, и через минуту в комнату вошла Маруся, торжественно внеся пиалу с супом. Молодец девочка, догадалась не в тарелку суп налить. Да и ложечку маленькую захватила. Догадливая.

Взбив подушки повыше и усадив в них Василису, принялись кормить нашу больную.

– Вкусно. – Прошептала она, – я сама, – Василиса попыталась взять ложку. Вдруг ещё больше побледнела, закрыла рот руками, попыталась удержать пищу в желудке. Потом свесилась с кровати и её начало нещадно тошнить.

– Вы её кормили, – раздался грозный мужской голос, – зачем вы её кормили?

11

В комнату ворвался мужчина с чеховской бородкой:

– Воды! Быстро тёплой воды! И уберите здесь всё, – раздавал он приказы.

Отобрав у Маруськи чайник, быстро развёл в стакане какой-то порошок и дал выпить девочке. Затем открыл свой саквояж, и где только выкопал, достал шприцы и ампулы. Глянул строго на нас и выставил нас за дверь.

– Его случайно не Антон Павлович зовут? – Повернулась я к Егорычу.

– Нет, – усмехнулся он,– Иван Иванович. Но подозреваю, что в той жизни имя у него было совсем другое. Ну, типа Самуил Абрамович. Уж очень Иван Иваныч ему не идёт. Мы его просто доктором зовём.

– Решительный, – отозвался Сергей, – ничего не спросил, сразу ругаться.

– А чего спрашивать, я ему по дороге всё рассказал. Кстати, денег он с меня не взял. – Егорыч посмотрел на меня, – Сказал, лекарствами оплатим. Знает он про наши аптеки.

– Откуда? Мы же ни куда не ездили, и к нам гостей не было. Думаю, просто догадывается. Стоп, а он с какого года?

– А кто его знает? – Пожал Егорыч плечами, – если судить по одежде и манере говорить, наверное, с прошлого века.

– Тогда, что ему наши лекарства?

– Да чего вы гадаете, – вмешался Сергей, – сейчас выйдет и узнаем.

– Руки, где можно помыть, – вышел из комнаты доктор, обращаясь сразу ко всем.

– Сюда проходите, – пригласила я его в ванну. Включила свет и посмотрела на его реакцию. Ни какого удивления. Не выказал он удивления и на наш кран, значит всё же современный человек. А вот вода из крана не потекла. Ни капли. Всё вода закончилась, но мы к этому уже готовы. Бочки с водой стоят в подвале. Там же мужчины собрались копать колодец. Время вот только нет.

Я сбегала на кухню и принесла пластиковую бутылку с водой. На что доктор тоже не обратил никакого внимания. Устав ставить эксперименты над доктором я спросила:

– Ну, что доктор, как девочка?

– Ослаблена, а ваш суп её чуть не убил. Организм истощён, ей бульоны нужны, причём вторые, а лучше третьи. Она не ела очень давно, а вы её таким насыщенным супом, – Доктор покачал головой. Ну, и говор у Ивана Ивановича. Он точно Абрамович. Таким говорком одесситы анекдоты рассказывают. Так и подмывало сказать: «Шо вы, дохтор, я ж не знала».

– Я не знала, – спокойно ответила я, – наоборот, думала, сил будет больше с болезнью бороться.

– Не надо заниматься самолечением, – изрёк он, отдавая мне полотенце, – я ей сейчас лекарство дал, она спит. Проснётся, дадите ей второй бульон. Знаете, как готовить второй бульон? – Я кивнула, – вот и хорошо. С кем я смогу поговорить об оплате моего труда?

– С нами, – вышел из комнаты Дима.

– А у вас ещё демократия? Ну, со всеми, так со всеми. Денег мне не надо. Я обеспеченный человек, да и тратить их здесь некуда. А вот немного лекарства из ваших аптек я бы взял. Сами понимаете, не часто аптеки сюда попадают и лекарства здесь на вес золота.

– А с чего вы взяли, что у нас есть аптека? – Задал Сергей, мучивший всех вопрос.

– Не ломайте голову, я вас умоляю, Ни среди вас, ни среди нас нет дураков. Современный маркетинг так устроен, в каждом микрорайоне есть аптека, а то и две. А с вами сюда весь микрорайон попал ну, или вы с ним. Соответственно, аптека есть.

– А с какого вы века? – перебила я Диму, собравшегося что-то сказать.

– А это имеет значение? Вас смущает мой костюм и мой саквояж? Не смущайтесь, это мой стиль. Я вполне современный человек. Двадцать первый век вас устроит?

– Вполне, Моя жена переживает, знаете ли вы назначения всех лекарств?

– Молодой человек, я врач высшей категории. И в аннотациях разберусь. Я надеюсь ваша аптека не 18 века? Тогда да. Тогда мне будет сложновато разобраться во всех колбочках и порошочках. Но и в них я разберусь, не сомневайтесь. Кстати, у вашей девочки подозрение на туберкулёз. Рентгена здесь нет, по результатам анализа будет точно известно. Так что насчёт аптеки, есть?

– Есть, – ответил Дима, – я хочу сделать вам предложение. И думаю, мои друзья с ним согласятся. Вы можете пользоваться нашими аптеками.

– Аптеками?! – Глаза у доктора алчно блеснули.

– И даже, – продолжил Дима, не обращая внимания на реплику доктора, – одним корпусом больницы.

– Больницы! – Воскликнул доктор, подхватил саквояж и ринулся к двери. На пороге встал и спросил, – а почему только одним?

– Потому что только один корпус попал с нами сюда. К сожалению, не знаю какой. Не успели осмотреть.

– Неважно какой, вы понимаете, какое это богатство. Что бензин? Бензин кончится и всё. Больница с её оборудованием это клад!

– У таблеток есть срок годности, – остудил пыл доктора Сергей.

– Таблетки тоже кончаются, но есть травы. И поверти мне, ни чем не хуже многих лекарств. Главное есть время, сделать запасы. И всё это не в кустарных условиях! – Восторженно вещал Иван Иванович и куда делся его одесский говор?

– Вас не интересуют условия? – Опешил Дима от такого поведения доктора.

– Совершенно. Душу готов продать за всё это. – Весело отозвался доктор.

– Ну, душа нам ни к чему. Мы хотели вам предложить аптеки и больницу за то, что вы бесплатно будете лечить жителей нашего городка. – На одном дыхании выпалил Дима.

– Бесплатно? – Доктор задумался всего на секунду, – я согласен, но с одним условием, я буду брать учеников. Я не вечен, знания свои надо передать.

– Вот и договорились, – протянул Дима руку доктору. – Вера всё зафиксирует на бумаге и принесёт на подпись.

– Хитрый вы человек Дмитрий, как вас по батюшке?

– Анатольевич

– Дмитрий Анатольевич, – Иван Иванович погрозил ему пальцем, – и удалось же вам сделать всем хорошо. Молодец, – к доктору вернулся одесский говор.

12

– Что вы будете осматривать в первую очередь? Аптечные припасы или больницу. – Поинтересовалась я.

– А вы с аптек уже всё перенесли?

– Да, всё сложили в коробки и подписали: От кашля, от давления и т. д.

– Молодцы, люблю иметь дело с умными людьми, – доктор подумал немного и решил. В больницу, а аптечные запасы просто перевезём туда и я там уже спокойно разберу.