Полная версия
Критическая метаморфоза
– Ты думаешь, коррупция это всего лишь взятки, а берут их лишь чиновники?! – возмутился он.
– А как ещё?
– Пфффф, а разве мы ничего не воруем? В данном случае, воровство равноценно коррупции. Все те, кто критикует верхи за коррупцию, делают всё в точности у себя в окружении, мало того, они поощряют это между собой. Несмотря на свой достаток, в юности, я много где поработал. В офисе, в лёгкой и тяжёлой промышленности, строительстве, фабриках, торговле – везде все воруют. Это невозможно! Уносят в карманах канцелярию, еду, стройматериалы, инструменты, гвозди, соль, листы А4, а про деньги я вообще молчу. Несли разными способами, в трусах, под майкой, под шапкой, в секретных карманах сумок и даже под стельками обуви! – резко из грубого и монотоного, перешёл в смеющийся стиль, – Но все при этом не считаю себя ворами, они исключительно честные люди. Они всего-на-всего берут то, как они считают, что государство им не доплатило. А если подсчитать количество вынесенного даже по гривне в день за год и умножить на количество работников, а на заводах их плюс-минус две тысячи работает, выходит неплохая сума, почти в миллион. И это ещё взято по минимуму, а многие куда больше выносят. Это минус фирме, просто на ровном месте, вот и считай, каждая ли фирма может себе позволить такие потери или ей легче закрыться после таких инцидентов, – в Андрея много поэтому поводу накипело соображений, но всё же, он нашёл, где остановиться и перевести дух, давая второй, период для возражения и вопроса.
– Тут я с тобой согласна, да на местах, у людей просыпается жилка клептомана, вынося всё, что плохо прикручено, но делают они это лишь на тех работах, где знают, кто у них начальник или руководство, точнее на сколько это хороший или плохой человек. А между собой ведут себя по большей части солидарно и, наверное, даже по-людски…
– По-людски?! – он вскрикнул, – Ты уверена в своих словах?! – Сабрина была уже не уверена, – Сейчас я расскажу, – вторая уже не посмела возражать и перебивать его, а просто тихо стала опять ожидать долгого рассказа, – Год назад. Мы, и ещё десяток людей, тогдашние участники движения и фонда «Зелёный клин», решили за свои деньги восстановить былую красоту нашего местного парка, который уже года три представлял из себя помойку, а ночью так вообще притон. Движение, конечно, имело под собой другие цели, но в этом мы с участниками, были едины. Если у нас есть лишние деньги в фонде, которые нацелено собирались для помощи людям, можно их освоить. И улучшить жизнь сами для себя, ведь это было бы крутым местом для отдыха.
– Ну вот мы и приступили. Закупили всего что только можно: клумбы, фонарные столбы, беседки, две детских площадки с разнообразными видами качелей и прочего, бордюры, ограду парка, арку для входа, да даже мангалы установили в десяти местах с лавочками. Был ещё проведён опрос, как лучше всё установить, что дальше ко входу, а что ближе. Участвовало в этом, народу немеряно. Даже толпа бабушек пришла, следила за установками клумб, нарадоваться они не могли такому приобретению для себя и своего досуга, ну или так они говорили во всяком случае. Короче «бомба», а не парк, – Сабрина кивнула, так как слышала об этом, но в то же время, она знала, что конкретно сейчас, парк таким не остался, – И тут же, на следующее утро, вовремя установки тех же клумб, началось самое интересное… Землю под них отгрузили и на неё потихоньку начали налетать те же бабки. Подходили и с вёдрами уносили её к себе домой. Мы это заметили и указали им на это, сначала по-доброму. Но в ответ слышали лишь «Ой, бабушке ведь нужно как-то помидорчики выращивать, а то им так не долго осталось», – кривляясь, цитировал он, – Но поняв, что ничего таким образом они не поймут, мы начали напрямую объяснять, что нельзя брать общее себе домой, ведь это для всех и сейчас они фактически являются ворами и не отличаются от тех, которые и сделали вот такое с парком в прошлом. В ответ получили лишь не лицеприятные слова и обвинения в неуважении к старшим. Но всё же они «отлипли» от земли. За второй день мы всё установили. Но к утру, практически три клумбы уже были пусты. Обидно стало, конечно, но на этих трёх, цветов ещё не было, да и землю ещё должны были подвести. Короче списали на неадекватность некоторых бабушек, на которых нам тут же указали, те, кто видел сие действо, но почему-то не помешали им. Ну ладно думаю, бывает. На следующий день уже посадили и вновь насыпали земли, как уже через день, когда я там появился, земли вновь не было, только уже на пяти клумбах, а рассады так вообще нигде. Теперь уже тащили все особи женского рода, плюс ко всему и днём. Вновь соседи видели и промолчали. Отвечая по типу: «Ну что же с них взять, бабы ведь». И посмеялись. Ещё через день спёрли качели, болгаркой отпилили ночью. Теперь уже мужики. Об этом мне никто не говорил, но то, что те самые мужики, которые мне перед этим сливали инфу, перестали меня приветствовать, говорило о многом. Потом две беседки выкопали и увезли, это тоже видели, но говорить кто, побоялись. Хотя зря боялись, в полицию заявить я не смог бы, так как собственность эта не стоит не на чьём балансе, только может на совестном, а так пострадавших, вроде, как и нет. Просто хотелось в глаза этим людям взглянуть и всё. Потом ещё одну беседку просто сломали. И в конце если не ошибаюсь ещё украли семь лавочек с мангалами, ну а дальше всё чего там сейчас не хватает, местная гопота растянула тупо на металлом или сломала с перепоя. И вот так, практически за пару месяцев, там уже ничего и не осталось.
– И вот эти люди, как видишь, уже воровали не у плохого начальника, а у своих. А теперь вернёмся слегка назад и я тебе напомню о воровстве чиновников. Эти самые люди, местные, что так резво уносили общее себе домой, встают на более высокие посты и там они делают то, что делали до этого. Откаты, расспилы и всё в этом духе. Вот вам и плохие чиновники, – и начал пародировать, – «А я что, я всего лишь взял немного земли со двора, ну и вчера палку колбасы с работы». Только забыл уточнить, что делает это он каждую неделю. Надоело лицемерие и воровство, в любом виде…
– Ну хорошо, это я понять могу, но объясни тогда, что делать-то?
– Делать? – ухмыльнулся, – Честно? Делай, что хочешь… Мне уже всё равно, я уже опустил руки и не вмешиваюсь в политику. До этого я положил на это дело много времени и надежд и ничего не получил в итоге. Ничего. Ни какого отклика, даже поддержки общества не заметил. Сейчас я продолжаю конечно следить за всем происходящим, но не более. Пусть уже остальные маяться, им есть о чём бояться, а меня власть всё равно не тронет.
После этих слов в комнате воцарилась тишина. Сабрина заметила, что её халат немного раскрылся и она резко затянула его в тугую. Андрей открыл верхний ящик и достал из него коробку. И уже открывал её, как его взволновала незнакомая мелодия из коридора его дома. Сабрина быстро встала и сказала: – Это мой смарт!
Андрей спокойно посмотрел на неё, и посоветовал идти на звук. Она быстро вышла и пошлёпала босыми ногами по плитке. Через десять секунд звук прекратился. Параллельно с этим Андрей вынул из коробки: алюминиевую доску и пластиковую карточку. Помимо этого, в коробке было ещё куча разных вещей, но этого ему было достаточно. Доска уже была в какой-то белой субстанции, точнее порошка. Он быстро отряхнул её и почти всё лишнее легло на стол. В этот момент в комнату вошла Сабрина. В своей одежде, которую она одела в прихожей. Андрей резко к ней повернулся и выдал: – Ты что ещё сдесь?
– Ну да, я же говорила. Рано ещё, – спокойно произнесла она.
Андрей посмотрел в окно и согласился: – Ну ладно.
Она подошла к шкафу и повесила халат обратно. Второй обернулся, закатывая рукава: – Зря назад повесила, – она села на тоже место и удивлённо посмотрела, – Его нужно уже кидать в стирку, – и через пару секунд, чтобы полностью объяснить ход своих мыслей – добавил, – В делах гигиены, я полностью и бесповоротно категоричен.
Сабрина немного обижено на него посмотрела и быстрым движением, поправила лифчик и волосы одновременно. Поудобней уселась на стуле и вытянув смартфон из кармана, начала смотреть последние не принятые сообщения. Через секунду фыркнула и громким голосом спросила:
– Ну вот у тебя тоже так… – он посмотрел на неё, – Как только уехала куда-нибудь, сразу же куча сообщений и звонков от мамы с вопросами на тему: как у меня дела; как я себя чувствую; сколько я планирую тут находиться; и вообще – побыстрей езжай домой! А как только приезжаю, тут же возникает претензия по поводу того, что я через чур много сижу дома. Потом постоянные соры и мне опять приходиться идти куда-то чтобы не срываться.
Андрей снова остановился. Через секунду откинулся на стуле и смотрел ей в глаза. Априори он не любил вести подобные диалоги, с кем бы это ни было, но сегодня для него это было даже забавно, отвечать на такие вопросы.
– Так, всё просто. Это потому, что ты тоже задолбиваешь свою мать, – в этот момент Сабрина открыла рот, чтобы что-то сказать, но Андрей ей помешал, следующей фразой, – Но проходит время и она опять хочет тебя увидеть. Я не буду внедряться в ваши взаимоотношения и ситуацию в семье. Но у тебя тоже есть свои капризы, как у ребёнка. Я просто скажу то, что скорей всего лежит на поверхности и возможно является корнем проблемы… Возможно, мать родила тебя рано, – тут она согласилась виде кивка, – И ты фактически, хоть и сама на это не влияла, но забрала её молодость. Такое бывает повсеместно. И это могло вылиться в некую агрессию, хотя скорей всего она тебя любит. Да виновата она сама, но срывается на тебе. Так это и происходит, всё от семьи. Проблема семьи в её нынешнем виде. А если бы в похожих случаях, мама видела ребёнка не каждый день, а чередовать с родителями – папа, мама. То я думаю, что мы бы могли рассчитывать на устранение большинства проблем взаимоотношений.
– Подожди, я тебе задала простой вопрос, а ты сразу предлагаешь моим родителям развестись?! – злостно спросила Сабрина.
– Если бы вопрос был простой, ты бы решила его и без меня. И да, конечно, развод – это всегда плохо, но можно посмотреть на это, с другой стороны.
– С какой?! – с таким же грубым тоном снова спросила.
Андрей понял, что сказал слишком резко. И начал медленно объяснять свою мысль: – Когда родители в разводе, происходит конкурсная основа, каждый из них старается для ребенка на полную, потому что он хочет выставить себя в лучшем свете. Отец, как и мать, стараются больше провести с ребёнком время, они хотят по максимуму отпечататься в его жизни, потому что понимают, после того как он вырастит, то времени уже не будет.
Сабрина начала возражать, но Андрей захотел всё же договорить и остановил её жестами рук: – Концепция брака заключается в том, чтобы видеть человека каждый день. В любом случае это лицо тебе надоест, это работает, как в социальном смысле, так и в искусстве. Если тебя давать одно и тоже, то ты этим перенасытишься и оно тебя начнёт злить. А семья обязывает тебя в этом. И этим отягощает обстановку. Из-за этого в семье появляются микроконфликты. Хотя в принципе, в чём проблема? Зачем ругаться на пустом месте, – Сабрина сидевшая до этого с лицом несогласной, теперь немного кивнула и слушала, но мнения не изменила, – А когда ты, то там, то тут, родители тебя не видят каждый день, от этого и происходит скучание, которое эквивалентно радости встречи. Мы в общении допускам одну глобальную ошибку, мы надоедаем друг другу постоянным присутствием. А вот когда родители вместе, им моментами бывает всё равно на ребёнка, они шпыняют его от одного ко второму, он то никуда не убежит.
– А давно твои родители в разводе? – она хотела задать этот вопрос ещё в середине диалога.
– В каком смысле? – недоуменно спросил Андрей, – Мои родители никогда не разводились, – сухо поставил точку.
Сабрина сидела с выпученными глазами. Андрей увидел это и выдал:
– Очень просто. Я вынес эти мысли от наблюдений других, знакомых мне семей.
И снова после слов Андрея они оба затихли. Сабрина сидела, смотря на стол и старалась сформулировать новый вопрос. Андрей посмотрел на окно, где уже понемногу начало виднеться, встал, обул тапочки, потом снял халат и кинул его в фиолетовую корзину для стирки, стоявшую около стола. И сразу же подошёл к шкафу за тонким свитером. Одел его и сел обратно. Она наблюдала за ним и как только он сел, быстро выдала: – Ну ладно, хорошо, давай лучше вернёмся к предыдущей теме разговора, у меня появилась мысль. Конечно, на счёт семьи я не согласна, но в остальном вполне может быть. И всё-таки, я считаю смена губернатора пойдёт нам на пользу. Нам нужно каким-то образом, хоть немного поднять уровень жизни населения в столице и параллельно с этим, изменить зарплаты. И всё станет намного лучше. Если бы ещё не эти олигархи, в руках которых находятся чуть-ли не весь капитал республики, то…
Андрей уже полностью забыл, что он хотел сделать. И с каждым новым вопросом, он всё больше считал подобный разговор бессмысленным. Поэтому немного грубым и ироничным голосом, возразил:
– Что? Ты что не понимаешь, что тебе дают голосовать ровно за тех, кто выгоден Кравэць, у нас глава республики сидит у руля уже почти двадцать пят лет и это только официально-легитимный срок. Какое тут «отлично»? Ты думаешь он даст хоть что-то изменить, губернатору столицы его республики, не так, как ему удобно? Да он фактически приватизировал её. Изменения возможны только после абсолютной смены верхушки. Какие зарплаты? У нас даже общество уже неправильно работает. Блять, да ты посмотри на любого пацана в шестнадцать лет, у него же всё на лице написано, о чём он думает, как ему надоела его система образования, которая уже дано не работает, так как должна. Он попросту не может себя реализовывать там, где он хочет. И скорей всего он будет не на своём месте, в следствии чего деградация как личность – неизбежная. Та большинство из нас находятся не на своём месте, мы занимаемся тем, что нам доступно, ты не можешь просто взять и начать заниматься тем чем хочешь, только семь процентов людей могут себе это позволить. А почему? Потому что общество работает неправильно! Львиная доля людей идут туда, где им не нужно быть, по разным причинам. Хотя вина, в основном, лежит не на конекретном человеке, кто бы что ни думал. Просто общество не подсказало, не смогло углядеть в нём потенциал и дать не только надежду, но и шанс.
– Смена губернатора чтобы повысились зарплаты, я ахреневаю… Нам только революция поможет, а то, что мы меняем чиновников каждый год, от этого ничего не изменится, мы просто меняем одних людей на других. У нас в политике добиваются власти только бедные, которые ищут большие деньги и богатые, ищущие, где приумножить свои уже огромные деньги.
– Подожди, я поняла. Но по-твоему, олигархи не мешают развиваться нашему городу? А как же монополизация? И их сыновья, которых они пропихивают во власть? Они ведь все как на подбор.
Андрей громко вздохнул: – Ну во-первых сменой губернатора ты олигархов не уберёшь. А во-вторых, я бы не сказал, что они все одинаковые, но это не важно. А в третьих… – Сабрина перебила, сказав что-то быстро и не совсем понятно, но Андрей потарался додумать за не услышанным, – Что? Почему не все? Ну, скажем так, являясь таким же самым сыном человека, вроде как, обезпеченного деньгами в достаточном количестве, я видел совсем других представителей богатых семей. Я знал одного человека, мы не были знакомы, он являлся сыном одного из главных бизнесменов Фееры в области би… – он задумался, – А в прочем, это и не столь важно. Главное, что он с себя представлял, – Андрей немного поднял голову, чтобы вспомнить, – Он был совершенно другим: в пору умным, веселым, даже отзывчивым.
Сабрина тихо слушала и когда Андрей сделал паузу, спросила:
– А где он сейчас?
– Мёртв. Это было его осознанное решение… они настолько были разные с родителями, что он не выдержал и… – вздохнул, – Ладно… зря начал об этом… Просто хотел сказать, что главное воспитание! Мразь воспитывает – мразь, но бывают и исключения. А в сторону этих «золотых» детей, могу сказать только одно. Живя в таких же условиях, как и они – я понял многое и могу объяснить всё их поведение, – Андрей немного прервал свои слова, чтобы посмотреть на Сабрину и убедиться, что она продолжает слушать и не собирается возражать, – Как по мне – всё просто: им слишком легко всё достаётся. Объясняю, на примерах, когда ты покупаешь себе что-то новое, ты ощущаешь радость от покупки. Таким образом считаешь, что не зря работал или копил и сразу же начинаешь копить на что-то другое, ведь у тебя ещё многого нет того, что ты хотел бы. Другими словами, таким образом, ты «ловишь кайф» от жизни, – вздохнул, – А в их случаи, где им с детства предоставляли за спасибо то, на что ты копишь годами, то чтобы получить уровень такой радости, как у тебя, им нужно будет сделать что-то больше, масштабней и дороже. А дальше, таким образом, повышать ставки им с каждым днём, всё труднее, нежели остальным. Понимаешь?
– Какие они бедные! – Сабрина, – Может мне их ещё и пожалеть?!
– Как хочешь, им твоё злорадство до отного места, – Андрей говорил, не отрываясь от доски, – Я знал многих детей нынешних депутатов. Я видел, как они воспитывались, будучи моими ровестниками. Естественно им покупалось абсолютно всё, что они хотели. И этим они теряли огромный кусок восприятия жизни. А позже «подарки» превратились требования, теперь им всегда было нужно всё больше и больше. И смотря на подобных, я понимал, что в конце, это приведёт к двум на выбор исходам. Либо попадя на место, которое сочиться деньгами, они начнут беспросветно воровать, не ощущая ничего внутри, ни радости, ни счастья, делая это инстинктивно, делая то, что делал и делает его родитель, ну или второй исход – сядет на наркотики. Потому, что это самый последний способ получить кайф от жизни. А, как правило, всё вышеперечисленное исполнилось по очереди – сначала одно, а потом заканчилось вторым.
Сабрина с взглядом непонятности тихо спросила: – Наркотики? Почему?
Ответ последовал незамедлительно: – Ну, а ты подумай, как можно ещё получить кайф от жизни, если ты получаешь лучших женщин, ешь в престижных ресторанах, ездишь в самые дорогие места на самом презентабельном транспорте, популярнейшая одежда шьется сразу на тебя? Больше как от наркотиков, получить что-то новое – невозможно. Мотивация пропадает. Они уже не чувствуют радости ни в чём.
– Кстати, а почему ты разграничиваешь их от себя? Ты же сам сказал, что ты такой же.
Быстрым и сухим тоном, Андрей выдал ответ, который на самом деле не был ответом, а являлся просто «заглушкой»: – Я не говорил, что я такой же. Я это я. Я не отношу себя ни к кому. Андрей зло посмотрел на неё. Хотя ответ ей показался довольно глупым.
– А наркотики? – Сабрина сразу же перевела взгляд на доску, лежавшую на столе и призадумалась, что же за белая субстанции была на ней, – На сколько я видела вчера, ты не подсел на них, а что тебе помогло избежать такой же участи? Ты такое же исключение, как и тот, о котором ты говорил до этого?
– Не подсел?! А что ты скажешь об этом? – Андрей плавно показал пальцем в сторону кровати, – Посмотри туда.
Из-за плохого освещения, ей пришлось подняться с места, Сабрина удивлённо подошла к кровати и увидела вместо стены, полностью стеклянную поверхность. От пола до потолка. Которую до этого не замечала. Подойдя ещё ближе, она рассмотрела заставленную стенку, разделённую на семь полок, полностью сосудами алкоголя. Абсолютно всех видов и цен. От горилки и вин до бренди и скотча. Некоторые полки даже выставлены по цвету бутылочного стекла, в стиле радуги. Она долго высматривала всё. Сабрина даже немного почувствовала себя, как будто в музее, где множество экспонатов, к которым нельзя дотрагиваться.
– Алкоголь же не наркотик, – уверенно сказала она.
– Что?! – фыркнул Андрей, – Ещё какой! У него большие привыкание чем у всего остального. Плюс он легален и дешёвый, – после этого Андрей медленно посмотрел на бутылку коньяка, которую купил неделю назад. Подумывая его сейчас открыть. Он стоял на средней полке и выделялся фигуристым горлышком, поэтому ему было легко его заметить в тёмной комнате. Но передумал, и решил открыть его, где-то через час.
Сабрина не хотела поэтому поводу ничего говорить и села назад на место. Она уже даже немного устала, ведь за ночь, Сабрина от силы проспала часов пять и те моменты, которые она хотела оспорить в выше сказанном Андреем, давно «утонули» в её голове. Поэтому решила задать последний вопрос, который и так напрашивался сам собой. Этот вопрос был представителем самых банальных вопросов. Ответ, на который интересовал наверно большую часть населения этого города. Но чёткого ответа – никто не мог дать.
– Хорошо. Я тебя поняла. Ну тогда в чём наша проблема? Те люди, которые живут на одну зарплату и являюься обычными рабочими, – это был риторический вопрос, Сабрина не ожидала внятного ответа.
Андрей услышав формулировку вопроса, хотел её просто «послать», ему уже надоело размусоливать эту тему. Но сдержался и просто проигнорировал, демонстративно закатив глаза. Увидев его реакцию, она краем рта ухмыльнулась. Потом подошла к окну и начала смотреть на улицы. Там уже было немного светло. Окно Андрея выходило на дорогу и в обычные часы, там можно увидеть большое количество людей. Сейчас же не было ни единой души. Андрей же сразу развернулся к столу и достал свёрток с того же нижнего ящика и недолго думая, быстро разорвал его и высыпал содержащиеся на доску. Потом взял в руки пластиковую карточку и начал давить розовый порошок, чтобы прибрать некоторые комочки, получившиеся при перевозке. В кармане Сабрины, раздался резкий гудок. Она достала смартфон и увидела, что он почти разрядился. Не долго думая, она решила спросить у Андрея о наличие в его доме зарядного шнура. Развернулась и увидела, как он сидит и бесшумно щёлкает пальцами, смотря в пол. Андрей быстро перевёл на неё взгляд и немного грубо, но с уверенностью выдал:
– Наша проблема в том, что мы делаем детей тогда, когда мы нищие…
– Что? – прищурившись спросила Сабрина, пытаясь усвоить услышанное.
– Это мой ответ – на твой вопрос.
Прозвучало расчётливо и сухо, чего Андрей не хотел. Сабрина, поняла о чём он, но не могла ничего ответить – слишком внезапным это было.
– У людей нет денег, а они заводят кучу детей и ничего не могут дать им. У нас люди женятся в восемнадцать лет, а детей заводят ещё раньше… – он немного подержал паузу, всмотрелся в удивлённые глаза Сабрины и продолжил, – Главная проблема у нас, это институт брака, в том виде в котором он существует. Купить квартиру тридцать пять квадратных метров и жить в нём пятью людьми, задолбать там друг друга и воспитать свою агрессивную копию, потому что шанс сделать именно это в атмосфере криков и ругани, наиболее вероятен. И после, это поколение, живёт среди нас и они же – плодят таких же.
– Ты не прав… – она смотрела ему в глаза, – Это грубое суждение… – закивала головой и пыталась искать менее грубые слова чем он, – Ты зациклился… – он перебил.
– Не прав? – после Андрей посмотрел в окно и увидел там скорый рассвет.
На основе этого, решил высказать всё что хотел, чтобы побыстрее приняться за своё дело и не важно, чем это закончиться и что она о нём будет думать в дальнейшем.
– А хочешь, я угадаю как всё было у тебя? – он не дал ей с реагировать, – По тебе я могу предположить, что скорей всего, в детстве, тебя родители до такой степени задолбали претензиями и придирками, что ты начала всё меньше и меньше прислушиваться к их мнению. А потом и в принципе отказывалась слушать, что тебе говорят. С шестнадцати лет, ты старалась не сидеть дома. Бродила, гуляла, подыскивала единомышлеников. Естественно возвращалась, но всё чаще промышляла этим, – Сабрина с выпученными глазами слушала его, что Андрею с каждой секундой казалось слишком странным, а ещё страннее были её зрачки, которые с каждым словом ставали всё ближе и ближе к «выброске из орбиты», – И вскоре ты, наперекор, пошла и сделала, например, тату, – указав пальцем на её ногу, – Да? Или переспала с кем-то. С тем, кто тебя поддержал, кому на тебя было не наплевать или как минимум делал такой вид. С этого момента и началась твоя разгульная жизнь. Семья сто процентов не была рада такому, но вот проблема – виноваты по большей части они, а не ты… – Андрей встал со стула, тем самым отпугнув Сабрину, которая инстинктивно отошла от окна в сторону кровати.
– Ч-что? – шёпотом и в недоумении сказала она, да так что второй этого не услышал. Она ещё не смогла прийти в себя, не понимая зачем только что получила в свой адрес столько оскорблений.
– Из года в год я понимаю, что понятие социальной инженерии – главное, что нужно знать людям живя здесь, – с этими словами он начал сбавлять темп подачи слов и «сделал» себя по тише, – Нужно изменить абсолютно всю парадигму общества. В своё время, я пытался этому поспособствовать, хоть как-то. Но не вышло. И да я вижу твои глаза, думай обо мне что хочешь. Возможно, я ошибаюсь, но я не хотел тебя оскорбить. Цинизм не имеет ничего общего с хамством или грубостью. Я говорю лишь свои мысли ввиду наблюдений и стараюсь называть вещи своими именами.