Мифология. Фантастические истории о сотворении мира, деяниях богов и героев

– Пришло время создать землю.

Тогда двое богов превратились в огромных змей, одна из них схватила богиню за правую руку, вторая – за левую ногу, и, разорвав ее таким образом, они создали землю из той ее половины, которая начинается у лопаток, а вторую половину возвратили на небо. Разгневались за это остальные боги, и, чтобы умилостивить богиню Земли, они решили, что из нее произойдет вся та пища, в которой будет нуждаться человек для сохранения своей жизни.

Затем боги создали из волос богини Земли деревья, цветы и травы, и из ее покрытой пушком кожи – все мелкие растения и небольшие цветочки, из ее двух глаз – источники, ручьи и маленькие пещеры, из ее рта – реки и большие пещеры, из ее носа – долины, из ее плечей – горы.

Иногда богиня Земли кричала в ночи и тосковала по человеческим сердцам. Она не могла успокоиться до тех пор, пока ей не дали того, чего она просила, и она не желала приносить урожая, пока не напилась крови.

Однажды рано утром бог Солнца пустил с неба стрелу, и эта стрела упала на место Тетцкально, туда, где сейчас находится город. Там, где стрела вонзилась в землю, образовалось отверстие, и из этого отверстия вышли мужчина и женщина. Мужчину назвали Кобчиком, а женщину – Длинным Волосом.

Сказали однажды боги друг другу:

– Люди всегда будут печальны, если мы не дадим им того, чем они могут утешать свои сердца, наполнять радостью свою жизнь на земле, а также прославлять нас, петь и танцевать.

Когда услышал это Кетцалкоатль, бог Ночи и Ветра, он стал упорно ломать себе голову, где найти такой напиток, который он мог бы даровать людям, чтобы принести им радость. Вспомнил он об одной божественной девушке по имени Маяуэл, которая жила далеко-далеко под охраной своей бабушки, богини Цицимиме.

Недолго думая, он отправился к ним. Их обеих он нашел спящими. Он разбудил божественную деву и сказал ей:

– Я пришел за тобой, чтобы отвести тебя в мир.

Девушка с радостью согласилась. Кетцалкоатль посадил ее на плечи, и они вместе спустились с неба на землю. Прибыв на землю, превратились в дерево, имевшее две ветви: одна ветвь была ветвью ивы, которая представляла самого бога – Кетцалкоатля, а другая была ветвью цветущего дерева, это была божественная дева Маяуэл.

Между тем проснулась Цицимиме и, не найдя рядом с собой своей внучки, воплями собрала нескольких богинь, которые назывались также Цицимиме, и все они сошли на землю, чтобы найти бога Ночи и Ветра, который заставил бежать Маяуэл. В тот момент, когда они достигли земли, дерево раскололось надвое, и ветвь ивы отделилась от цветущей ветви.

Старая богиня тотчас узнала в цветущей ветви свою внучку, разломала эту ветвь на несколько мелких кусков и раздала богиням, чтобы те съели их. Ветвь же ивы они не разломали, а оставили лежать на земле, и, как только богини отправились обратно на небо, Кетцалкоатль снова принял свой божественный облик и собрал кости Маяуэл, которые разбросали по земле Цицимиме и другие богини.

Кетцалкоатль зарыл в землю эти кости, и из них выросла агава, из сока которой индейцы приготовляют опьяняющий напиток[1].

Женщина, вытесанная из дерева

Иранский вариант индийской сказки

Случилось когда-то, что ювелир, плотник, портной и отшельник путешествовали вместе. Остановившись однажды вечером на отдых в пустынном месте, они сказали друг другу:

– Отдохнем здесь и выставим охрану: будем сторожить все четверо, сменяя друг друга.

Первым сторожил плотник. Чтобы не уснуть, он взял топор и вытесал из дерева женскую фигуру. Когда пришла очередь сторожить ювелиру, он нашел на посту эту фигуру и, заметив, что на ней нет драгоценностей, подумал: «Плотник показал свое искусство, вытесав из дерева эту статую. Покажу и я свое умение и приготовлю драгоценные украшения для ушей, шеи, рук и ног и надену все это на статую, чтобы сделать ее красивее».

Так он и сделал. В третьей смене пришла очередь сторожить портному. Тот проснулся и увидел перед собой женщину с прелестным лицом и изящной фигурой, на ней были драгоценности, но она была голая. Тогда портной, в свою очередь, приготовил для этой женщины прекрасную одежду, подобающую невесте, тотчас же нарядил статую, и она стала еще прекрасней, чем прежде. Четвертым сторожил отшельник. Заняв свой пост, он увидел соблазнительно прекрасный образ. Он совершил ритуальное омовение, произнес молитвы, а потом обратился к богу с мольбой:

– Боже мой, дай жизнь этой статуе!

И в статую вселилась жизнь, она стала говорить, подобно дочери людской.

Но вот минула ночь и взошло солнце; и все четверо оказались смертельно влюбленными в эту ожившую статую. Сказал плотник:

– Эта женщина моя, ведь я вытесал ее собственными руками. Я беру ее себе в жены.

– Женщина принадлежит мне, так как я украсил ее драгоценностями, – ответил на это ювелир.

– Женщина моя, ибо, когда она была голая, я сшил ей одежду и одел ее, – высказал свое мнение портной.

В ответ на это отшельник заявил:

– Она была просто вытесанной из дерева фигурой, но благодаря моей молитве она получила жизнь, поэтому я настаиваю на том, чтобы она стала моей.

Так они спорили долго, пока им не попался какой-то человек, которого они и попросили рассудить их. Но когда тот увидел лицо женщины, он воскликнул:

– Да ведь это моя законная жена! Вы заставили ее бежать из моего дома и разлучили со мной.

С этими словами он схватил женщину и повел ее к владельцу замка. Когда же владелец замка увидел лицо женщины, он воскликнул:

– Ведь это жена моего брата, которую он взял с собой, когда уезжал, а вы убили моего брата и насильно увели его жену! – И повел он их всех уже к царю.

Когда царь увидел лицо женщины, он допросил всех и сказал так:

– Кто вы такие? Давно уже я ищу эту женщину, ибо она моя рабыня, скрывшаяся вместе с моими деньгами. Куда вы девали мое золото и драгоценности? Отвечайте!

Ссора длилась уже долго, множество народу собралось, чтобы посмотреть, что же будет дальше. Сказал тогда один старец из толпы:

– Этот спор человек не может разрешить. Но есть один город, и в нем дерево, оно называется Деревом Приговора. Каждую тяжбу, которой человек не может дать справедливого решения, разбирают перед этим деревом, из дерева раздается голос, возвещающий, на чьей стороне правда и чьи требования ложны.

Чтобы не откладывать дела, все семь человек пришли к дереву и привели с собой женщину. Каждый сказал то, что собирался сказать. В этот момент ствол дерева раскололся, а женщина одним прыжком оказалась в образовавшейся трещине, после чего ствол снова сросся. И из дерева прозвучал голос:

– Каждое существо возвращается снова к тому изначальному материалу, из которого оно произошло.

Так были пристыжены все семь женихов женщины[2].

Потоп

По вавилонскому эпосу о Гильгамеше

Собрались боги и решили, что они нашлют потоп на грешный мир. Были при этом Ану, отец богов, Энлиль, царь богов, их сопровождали бог войны Нимурта и владыка подземного мира Эннуги. Но присутствовал там и прекрасноокий Эа, бог мудрости, любивший людей. Он и выдал благочестивому Утнапиштиму замысел богов.

– Сын Убара-Туту, – сказал Утнапиштиму бог, – разрушь свой дом и построй вместо него корабль. Не заботься о своем имуществе, радуйся, если сможешь спасти свою жизнь. Но возьми с собой на корабль различные живые существа!

Ответил Утнапиштим богу:

– Я понял твои слова и буду действовать по твоему указанию. Но что я скажу в городе народу и его старейшинам, если они заметят мои приготовления?

Тогда научил Эа человека, которого он решил спасти:

– Скажи им следующее: «Я увидел, что Энлиль, бог Ниппура, разгневался на меня. Поэтому я не могу более оставаться здесь, в вашем городе, в земле Энлиля. Я перехожу на священную воду моря, чтобы жить у Эа, моего господина. Но на вас боги нашлют дождь богатства, вследствие чего ваша жатва будет еще богаче».

На следующий день на рассвете Утнапиштим приступил к работе, как ему приказал Эа. На пятый день определилась форма судна; стены его были высотой в сто двадцать локтей, крыша – шириной в сто двадцать локтей. Построил Утнапиштим шесть ярусов, внутри судна сделал девять отделений и снаружи – семь.

Перед заходом солнца корабль был готов. Утнапиштим устроил прощальное торжество, принес жертвы богам, а народ угостил вином, мясом и маслом. Затем он нагрузил корабль, собрав туда все, что у него было, – серебро, золото и различных животных. Привел он на корабль и всю свою семью, весь свой род, а с ними различных ремесленников.

Шамаш, бог Солнца, так определил время отправления в путь:

– В один из вечеров тот, кто покрывает мир мраком, прольет страшный дождь, тогда ступай сам на корабль и запри хорошенько на засов двери.

Это время пришло; тот, кто покрывает мир мраком, в один из вечеров пролил страшный дождь на землю, но вскоре черные тучи так закрыли небо, что Утнапиштим боялся взглянуть на него. Он перешел на корабль, запер двери и вручил себя самого со всем своим имуществом Пусур-Амурри, корабельщику.

К рассвету из черной тучи загремел гром Адад, бог бури, перед ним побежали, перескакивая через горы и долины, посланцы богов Шуллат и Ханиш. Иррагаль, бог подземного мира, снес все строения. Нимурта, бог войны, разрушил плотины, боги подземного мира, по имени Аннунаки, схватили факелы и осветили дальние края ужасным светом. Адад дошел до неба, закрыл все сумраком и разбил землю, словно дрянной глиняный сосуд.

Самих богов наполнил ужасом страшный вихрь, они прибежали на небо к Ану и присели на корточки у стены, как перепуганные псы. Иштар, звонкоголосая богиня, неистово завыла от огорчения:

– Как же я могла согласиться в совете богов на такое опустошение! Ведь я сама породила людей, а теперь они, словно рыбы, кишат в море!

Шесть дней и шесть ночей продолжалась буря, а на седьмой день утих южный ветер, обладавший разрушительной силой, успокоились морские волны и отступили назад в свои берега.

Утнапиштим поглядел через маленькое отверстие своего корабля, и лицо его залили слезы, когда он увидел, какие опустошения произошли вокруг. Буря утихла, но потоп опустошил весь человеческий мир. Корабль остановился на горе Низир. Гора Низир задержала его, корабль не качался, но и не мог двигаться далее в течение нескольких дней.

Так прошло еще шесть дней и шесть ночей.

На седьмой день Утнапиштим выпустил голубя с корабля, голубь вылетел и вскоре вернулся назад, потому что нигде не нашел себе места, чтобы отдохнуть. Тогда Утнапиштим выпустил ласточку. Ласточка вылетела и вскоре вернулась, так как нигде не нашла себе места, чтобы отдохнуть. Выпустил наконец Утнапиштим ворона, ворон полетел и, увидев, что вода пошла на убыль, быстро отыскал себе пищу и уже не вернулся назад.

Тогда Утнапиштим отпустил с корабля на все четыре стороны живые существа и принес на вершине горы жертву богам. Почувствовали боги аромат жертвы и пришли на этот аромат все до одного. Пришла Иштар и, подняв высоко свои драгоценные украшения, сказала:

– Послушайте меня, боги! Как не забываю я о драгоценном ожерелье на своей шее, так никогда не забуду я и об этих днях. Пусть все боги придут на жертвенный пир, но Энлиль пусть остается вдали, так как это он решил устроить потоп и погубить моих людей.

Но пришел также и Энлиль, он увидел корабль, и сердце его наполнилось гневом.

– Так все-таки одно живое существо спаслось! Но ведь было решено, что ни один человек не останется в живых!

Сказал на это Нимурта:

– Кто другой, кроме Эа, мог это придумать!

Заговорил Эа и сказал Энлилю:

– Как ты мог быть столь безрассудным и затопить весь мир? Кто грешен, пусть тот и будет наказан, но ведь Утнапиштиму ты не хотел гибели. Вместо потопа можно было бы наслать на людей львов или волков, чтобы звери произвели среди них опустошения. Вместо потопа можно было бы устроить у людей голод или мог бы напасть на них Ирра, бог губительного мора, и ряды людей поредели бы. Впрочем, я не сам выдал тайну великих богов, я ниспослал лишь сон Утнапиштиму, и он, самый мудрый среди людей, познал во сне тайну великих богов. Теперь же примите его благосклонно!

Сказал так Эа и вступил на корабль, взял за руку Утнапиштима и свел его на сушу вместе с его женой. Затем Утнапиштим и его жена опустились на колени, между ними стал Эа, коснулся их лбов и благословил их:

– До сих пор Утнапиштим был человеком, теперь же Утнапиштим и его жена будут подобны нам, богам! Пусть Утнапиштим живет в отдалении, около устья рек!

И увели тогда боги Утнапиштима далеко, к устью рек, и приказали ему поселиться там[3].

Самсон

Библейское предание

Жил когда-то человек из племени Данова в Цоре, звали его Маной. Жена его была неплодной: не было у нее детей. И явился однажды женщине ангел Господень и сказал ей:

– Вот, ты до сих пор была неплодной, но скоро ты родишь сына. Только остерегайся, не пей вина и не ешь ничего нечистого, а когда родишь ты ребенка, пусть не коснется его головы бритва, потому что уже от чрева матери ребенок этот будет назорей, избранник Божий, и начнет он спасать Израиль от руки филистимлян.

Пришла жена и сказала своему мужу:

– Приходил ко мне человек Божий, весьма почтенный, и похож он был на ангела Яхве, и я не спросила его, откуда он пришел, а он не сказал имени своего. Обещал он мне, что будет у меня сын, только не должна я пить вина и других опьяняющих напитков и есть нечистое, потому что ребенок от самого чрева матери до своей смерти будет назореем.

Помолился Маной Яхве и сказал:

– Прошу тебя, Господи, пусть придет к нам опять Божий человек, которого посылал ты, и научит нас, что делать с имеющим родиться ребенком.

Услышал Бог голос Маноя и снова послал Божьего посланца к жене его, когда та была в поле, а мужа ее Маноя не было рядом. Побежала жена быстро к мужу и сказала:

– Снова явился человек, который приходил ко мне.

Встал Маной, пошел с женой своею, подошел к человеку и сказал ему:

– Ты ли тот человек, что говорил с этой женщиной?

Тот ответил:

– Да, я.

Тогда сказал Маной:

– Пусть сбудутся твои слова. Но что делать нам с младенцем, как с ним поступать?

Ответил посланник Яхве Маною:

– Пусть остерегается всего того, о чем я говорил твоей жене. Не ест ничего, что производит виноградная лоза, не пьет вина, не ест ничего нечистого, соблюдает все, что я приказал ей.

Сказал Маной:

– Позволь удержать тебя, пока мы приготовим для тебя козленка, чтобы почтить тебя.

Но ответил посланник Яхве Маною:

– Хотя бы ты и удержал меня, но я не буду есть хлеба твоего, если же хочешь совершить всесожжение Господу, то вознеси его.

Маной же не знал, что перед ним ангел Господень. И спросил:

– Как твое имя? Если сбудутся слова твои, как прославить тебя?

Но ответил ангел Яхве:

– Что ты спрашиваешь об имени моем? Оно чудно.

Взял тогда Маной козлёнка и хлебное приношение и вознес на камне жертву Яхве, и произошло там чудо, которое видели Маной и жена его. Как только поднялось от жертвенника к небу пламя, поднялся в пламени жертвенника посланник Яхве. Видя это, Маной и жена его пали ниц на землю. И невидим стал Маною и его жене посланник Яхве, но тогда узнал Маной, что был это ангел Господень.

И сказал Маной жене своей:

– Верно, мы умрем, ибо видели мы Бога.

Но ответила жена:

– Не может Бог хотеть нашей смерти, не принял бы он из наших рук всесожжения и хлебного приношения и не показал бы нам всего того и теперь не открыл бы нам сего.

И родился сын, и назвали его Самсон, рос он, и благословлял его Яхве…

Пошел Самсон в Тимнафу и увидел там среди филистимских девушек одну. Вернулся и сообщил об этом отцу и матери:

– Видел я в Тимнафе среди филистимских девушек одну, возьмите мне ее в жены.

Напрасно говорили ему отец и мать:

– Разве нет для тебя подходящей жены между дочерями братьев твоих во всем народе нашем, что идешь ты искать жену среди иноплеменников филистимлян?

Но Самсон ответил отцу:

– Ее возьми мне, потому что она мне понравилась…

И пошел Самсон с отцом своим и матерью в Тимнафу, дошли до тимнафских виноградников, и вдруг идет ему навстречу молодой рыкающий лев. И сошел на Самсона дух Яхве, и растерзал он голыми руками льва, как козленка. Но не сказал он отцу и матери, что произошло. Пошел он дальше, поговорил с девушкой, и понравилась она ему. Спустя несколько дней опять пошел он, чтобы взять ее в жены, и свернул с дороги посмотреть на мертвого льва, и нашел в трупе льва рой пчел и мед. Набрал он меду и пошел дальше, по дороге ел его, пришел к отцу и матери и им дал меду, ели и они, но не сказал он им, что взял мед сей из трупа льва.

Пошел его отец тогда к девушке, и устроил Самсон пир, как и подобает жениху. Тридцать филистимских брачных друзей пировали с ним, и сказал им Самсон:

– Загадаю я вам загадку, и если отгадаете вы мне ее за семь дней пира, то дам я вам тридцать полотняных рубах и тридцать перемен одежд. Но если не сможете отгадать, то тогда вы мне дайте тридцать полотняных рубах и тридцать перемен одежд.

Сказали филистимские юноши:

– Загадай загадку твою, послушаем.

Тогда сказал Самсон:

– Из съедающего вышло съедомое, из сильного вышло сладкое.

Напрасно ломали себе головы филистимские юноши целых три дня, не смогли они отгадать загадку. На седьмой день сказали они жене Самсона:

– Уговори мужа твоего, чтобы разгадал нам загадку, иначе сожжем огнем тебя и дом отца твоего. Разве затем нас сюда позвали, чтобы обобрать нас?

В слезах уговаривала Самсона жена:

– Ненавидишь ты меня и не любишь, загадал загадку сынам народа моего, а мне не раскроешь ее.

Самсон ей ответил:

– Отцу и матери не раскрыл, и тебе ли раскрою?

В слезах уговаривала его жена, пока продолжался пир, до тех пор выспрашивала, что наконец, на седьмой день, сообщил он ей разгадку. А жена сообщила ее сынам народа своего. Так в седьмой день, еще не село солнце, сказали граждане города Самсону:

– Что слаще меда и что сильнее льва?

– Если бы вы не пахали на моей телке, то не отгадали бы мою загадку! – сказал им Самсон. И сошел на него дух Господень, пошел он в Аскалон, убил там тридцать человек, снял с них одежду и отдал тем, кто разгадал загадку. Затем в гневе покинул их и вернулся в дом своего отца. А жена Самсона вышла за брачного друга, что был на пиру.

Через несколько дней, во время жатвы пшеницы, вспомнил Самсон о своей жене, принес ей в подарок козленка и говорит:

– Я войду к жене моей в спальню!

Но отец ее не разрешил ему войти и сказал:

– Я думал, что ты возненавидел ее, и поэтому отдал ее другу твоему. Но вот ее младшая сестра, еще красивее, чем она, бери ее вместо нее.

Говорит тогда Самсон:

– Теперь я буду прав перед филистимлянами, если сделаю им зло.

Пошел Самсон, поймал триста лисиц и связал их хвост с хвостом и привязал по факелу между двумя хвостами и зажег и погнал лисиц на нивы филистимлян. Так сжег он и копны, и несжатый хлеб, и виноградные сады и оливковые. Спросили филистимляне:

– Кто это сделал?

И сказали:

– Самсон, зять человека из Тимнафы, потому что тесть взял у него жену и отдал ее другу его.

Пошли филистимляне и сожгли и женщину, и дом ее отца. А Самсон им сказал:

– Хоть вы и сделали это, но я не успокоюсь, пока вам не отомщу.

И перебил он им голени и бедра, и пошел и засел в ущелье Етама.

Поднялись все филистимляне, расположились станом в Иудее и растянулись до Лехи. Спросили их жители Иудеи:

– Зачем вышли вы против нас?

Филистимляне им ответили:

– Мы пришли связать Самсона, чтобы поступить с ним так, как он поступил с нами.

Пошли тогда три тысячи человек из Иудеи к ущелью скалы Етама и сказали Самсону:

– Разве ты не знаешь, что филистимляне господствуют над нами? Что ты сделал с нами!

Он сказал им:

– Как филистимляне меня оскорбили, так и я их оскорбил.

Сказали ему иудеи:

– Мы пришли затем, чтобы связать тебя и отдать в руки филистимлян.

Самсон на это ответил:

– Поклянитесь, что не убьете меня.

– Нет, – сказали те, – мы только свяжем тебя и отдадим в руки их, а не умертвим.

Самсон позволил себя связать двумя новыми веревками, а затем его вывели из ущелья. Когда подошел он к Лехе, филистимляне с криком встретили его. Тогда сошел на него дух Яхве, и веревки, бывшие на руках его, сделались как перегоревший лен и упали с рук его. Нашел он ослиную челюсть, поднял ее и одним взмахом убил тысячу человек…

После этого почувствовал он сильную жажду, и воззвал он к Господу, и сказал:

– Ты соделал рукою раба твоего великое спасение сие, а теперь умру я от жажды и попаду в руки филистимлян.

Тогда сотворил Бог в Лехе источник, и потекла из него вода, напился Самсон, и вернулась к нему бодрость… И в течение двадцати лет был он судьей Израиля во дни филистимлян.

Пришел однажды Самсон в Газу и вошел к одной женщине. И сказали жителям Газы: «Самсон пришел сюда!» После чего собрались они и подкарауливали его у городских ворот всю ночь. Оставались они там всю ночь, говоря: «До света утреннего подождем и убьем его». А Самсон спал до полуночи, а в полночь встал, схватил двери от городских ворот с обоими косяками и вырвал их вместе с запором, положил их на плечи свои и отнес их на вершину горы, которая на пути к Хеврону.

Случилось затем, что полюбил он одну женщину в долине Сорек. Звали ее Далилой. Пришли к той женщине правители филистимлян и сказали ей:

– Прельсти его и выведай, в чем таится его великая сила и как нам одолеть его, чтобы связать и усмирить его. А мы бы дали тебе каждый по тысяче сто сиклей серебра.

Спросила у Самсона Далила:

– Скажи мне, в чем великая сила твоя и чем можно было бы тебя связать и усмирить?

Ответил ей Самсон:

– Если связать меня семью сырыми тетивами, которые еще не засушены, то ослабею и стану таким, как прочие люди.

Тогда принесли женщине правители филистимлян семь сырых тетив, которые еще не засохли, и женщина связала его ими. Между тем один скрытно сидел у ней в спальне, и женщина закричала:

– Самсон! На тебя идут филистимляне!

Но разорвал Самсон тетиву, как рвут нитку из пакли, когда пережжет ее огонь, и не открылась его сила. Сказала тогда Далила Самсону:

– Ты обманул меня и говорил мне ложь, но теперь скажи мне правду, чем можно тебя связать?

Сказал ей Самсон:

– Если свяжут меня новыми веревками, которые еще не были в деле, то я сделаюсь бессилен и буду как прочие люди.

Теперь принесла ему Далила новые веревки и связала ими его, после чего сказала ему:

– Самсон! На тебя идут филистимляне!

И теперь некто сидел в засаде в ее спальне, но Самсон сорвал со своих рук веревки, словно нити.

Третий раз сказала Далила Самсону:

– До сих пор ты обманывал меня и лгал, теперь скажи же мне правду, чем бы связать тебя!

– Если ты семь прядей моих волос воткешь в ткань и прикрепишь ее к ткацкому стану, – ответил ей Самсон.

Так и сделала женщина и даже укрепила ткань гвоздем к стану и сказала ему:

– На тебя идут филистимляне, Самсон!

Пробудился ото сна Самсон и выдернул ткань вместе со станом.

Сказала ему Далила:

– Хоть ты и говоришь, что ты любишь меня, но сердце твое не со мною, ведь трижды ты обманывал меня и не сказал мне, в чем же великая сила твоя.

И смущала его своими словами день за днем, уговаривала так, что душе его стало тяжело до смерти. Тогда открыл Самсон перед женщиной все свое сердце и сказал ей:

– Бритва не касалась головы моей, ибо с рождения я назорей Божий. Если же остричь меня, то уйдет от меня моя сила и сделаюсь я слаб и буду как прочие люди.

Увидела Далила, что теперь он все сердце открыл перед ней, и послала она весть филистимским правителям, говоря:

– Придите сегодня еще раз, ибо он полностью открыл свое сердце.

И пришли к ней правители филистимлян, и принесли серебро в руках своих. И женщина усыпила Самсона на своих коленях и призвала одного человека, и остригла семь прядей с его головы, и начал он ослабевать, и отступила от него сила его. Сказала тогда Далила:

– На тебя идут филистимляне, Самсон!

Проснулся ото сна Самсон и так сказал:

– Пойду, как и прежде, и освобожусь, – ибо он еще не знал, что Господь отступился от него.

Тогда схватили его филистимляне и выкололи ему глаза и отвели в Газу, заковали в цепи, и он молол в темнице.

С течением времени, однако, начали отрастать волосы, которые остригли ему. И вот правители филистимлян собрались, чтобы принести великую жертву Дагону, богу своему, и чтобы повеселиться, и сказали:

– Бог наш предал в наши руки врага нашего, Самсона!

Увидел это народ и восславил своего бога, говоря: