Орфей спускается в ад

Лейди. Знаю, но…

Сиделка Портер. Его упряжкой лошадей не удержать.

Джейб (обессиленно). Давайте… немного тут передохнем.

Лейди (с жаром). Да, отдохните там минутку!

Сиделка Портер. Хорошо, чуточку передохнем.

Они садятся на скамеечку под искусственной пальмой, на которую падает свет. Джейб пристально смотрит на свет, словно умирающий дикий зверь. Из ниши раздаются какие-то звуки. Чтобы их заглушить, Лейди издает испуганно-придушенные смешки, потирает руки, стоя у подножия лестницы, и притворно кашляет.

Джейб. Лейди, что случилось? Что это ты так разволновалась?

Лейди. Это прямо чудо какое-то.

Джейб. Что еще за чудо?

Лейди. Что ты вниз спускаешься.

Джейб. А ты думала, что больше уже не спущусь?

Лейди. Но не так скоро, не так скоро, Джейб! Мисс Портер, а вы думали, что он так быстро поправится?

Джейб встает.

Сиделка Портер. Готовы?

Джейб. Готов.

Сиделка Портер. Он просто молодец, миссис Торренс, постучите по дереву, чтобы не сглазить.

Лейди. Да, по дереву постучать, по дереву!

Она громко барабанит по прилавку костяшкам пальцев. Вэл неслышно выходит из ниши, когда сиделка и Джейб снова принимаются медленно и с шарканьем спускаться по ступеням.

(Отступая чуть назад.) Осторожно, не перестарайся. Ты же не хочешь, чтобы тебе снова стало хуже. Верно, мисс Портер?

Сиделка Портер. Ну я всегда стараюсь мобилизовать пациента.

Лейди (резким шепотом Вэлу). Кофе кипит, быстро сними с плиты этот чертов кофейник! (Испуганным взмахом руки велит Вэлу зайти в нишу.)

Джейб. С кем это ты говоришь, Лейди?

Лейди. С… с… с продавцом Вэлом! Велела… принести… тебе стул!

Джейб. А кто это?

Лейди. Вэл, Вэл, продавец, ты же его знаешь!

Джейб. Пока нет. Горю желанием познакомиться. Где он?

Лейди. Здесь, здесь, вот он!

Вэл выходит из ниши.

Джейб. Раненько он здесь.

Лейди. Кто рано встает, тому Бог подает.

Джейб. Верно. И где подачка?

Лейди (громко). Ха-ха!

Сиделка Портер. Осторожно! Шажок – ступенька, мистер Торренс.

Лейди. В Страстную субботу у нас больше всего покупателей, больше бывает только под Рождество, да и то не всегда! Так что я велела Вэлу прийти на полчаса пораньше.

Джейб спотыкается и неловко падает к подножию лестницы. Лейди визжит. Сиделка бросается к нему. Вэл подходит и ставит старика на ноги.

Вэл. Вот так, вот так.

Лейди. О господи.

Сиделка Портер. Ой-ой!

Джейб. Все нормально.

Сиделка Портер. Вы уверены?

Лейди. Уверен?

Джейб. Да пустите же! (Шатаясь, подходит к прилавку, облокачивается на него, тяжело дыша, и обводит всех суровым взглядом со зловещей улыбкой на лице.)

Лейди. Господи-господи!

Джейб. Так, значит, этот парень тут работает?

Лейди. Да, это тот самый продавец, которого я наняла для подмоги по магазину.

Джейб. И как, хорошо справляется?

Лейди. Отлично, отлично.

Джейб. Симпатичный какой. Женщины к нему небось сильно липнут.

Лейди. Старшеклассницы после уроков слетаются сюда, как мухи на варенье!

Джейб. А женщины постарше? Они и есть настоящие покупательницы – с деньгами. Выбивают денежки из мужей, а потом швыряются ими! Какая у тебя зарплата, парень, сколько я тебе плачу?

Лейди. Двадцать два пятьдесят в неделю.

Джейб. Недорого он тебе обходится.

Вэл. И еще… комиссионные.

Джейб. Комиссионные?

Вэл. Один процент с продаж.

Джейб. Да? Да? Не знал.

Лейди. Я знала, что при нем торговля пойдет бойчее, и пошла.

Джейб. Еще бы.

Лейди. Вэл, подайте Джейбу стул, ему надо сесть.

Джейб. Нет, не хочу я садиться. Хочу посмотреть на новую кондитерскую.

Лейди. О, да-да! Взгляни! Вэл, Вэл, включите свет в кондитерской! Хочу, чтобы Джейб увидел, как я ее обустроила! И… очень этим горжусь!

Вэл проходит в кондитерскую и зажигает там свет. Включаются лампочки в арках, светится включенный музыкальный автомат.

Заходи и посмотри, Джейб. Мне есть, чем гордиться!

Он пару секунд пристально смотрит на Лейди, затем медленно шаркает в расцвеченную всеми цветами радуги кондитерскую. Лейди отходит в сторону. В тот же момент начинает играть паровой орган, его звуки неуклонно нарастают. Мисс Портер идет рядом с пациентом, поддерживая его под локоть.

Вэл (вернувшись к Лейди). Он прямо смерть ходячая.

Лейди (отстраняясь). Тише!

Вэл заходит за прилавок и стоит в тени.

Сиделка Портер. Красота какая.

Джейб. Да уж, чертовски красиво.

Сиделка Портер. Никогда ничего подобного не видела.

Джейб. И другие тоже.

Сиделка Портер (возвращаясь в магазин). Кто там все украсил?

Лейди (с вызовом). Я, причем сама!

Сиделка Портер. Кто бы мог подумать! Красиво, ничего не скажешь.

Паровой орган звучит громче.

Джейб (вернувшись в магазин). Там цирк приехал или карнавал у нас?

Лейди. Что-что?

Джейб. Похоже, цирковой орган там на шоссе.

Лейди. Никакой это не цирковой орган. Это реклама торжественного открытия кондитерской Торренс сегодня вечером!

Джейб. Как ты сказала?

Лейди. Это реклама открытия нашей кондитерской, об этом с утра объявляют в Глориэс Хилл, Сансете и Лионе. Иди скорее сюда, сам увидишь, они идут мимо магазина. (Торопливо бежит к двери, распахивает ее, слышны приближающиеся звуки парового органа.)

Джейб. Расторопная у меня жена, мисс Портер. И во сколько мне обойдется эта чертова музыка?

Лейди (почти истерически). Сам удивишься, как дешево. Почти даром!

Джейб. И почем это даром?

Лейди (закрывая дверь). Сущие гроши, за семь пятьдесят в час! И это три города в Двуречном графстве!

Музыка удаляется.

Джейб (со сдержанной яростью). Расторопная у меня жена, мисс Портер, разве нет? (Гасит свет в кондитерской.) Ее папаша-итальяшка такой же расторопный был, пока не сгорел.

Лейди ахает, словно ее ударили.

(Медленно расплываясь в уродливой улыбке.) Виноградник держал на северном берегу Лунного озера. А новая кондитерская чем-то его мне напоминает. Но однажды он ошибся, здорово ошибся, начав выпивку черномазым продавать. И мы его сожгли. Сожгли дом, сад и виноградник, а сам Итальяшка сгорел, пытаясь пожар потушить. (Отворачивается.) Пойду, пожалуй, наверх.

Лейди. Ты сказал «мы»?

Джейб. Закололо что-то у меня…

Сиделка Портер (беря его под руку). Ну идемте наверх.

Джейб. Да, наверх…

Идут к лестнице. Паровой орган играет громче.

Лейди (почти крича). Джейб, ты сказал «мы»? Ты сказал «мы сожгли»?

Джейб (останавливаясь у подножия лестницы и обернувшись). Да, я сказал «мы сожгли». Ты все правильно расслышала, Лейди.

Сиделка Портер. Ступенька за ступенькой, ступенька за ступенькой, не волнуйтесь.

Они медленно поднимаются по лестнице и скрываются из виду. Паровой орган проезжает вход в магазин, слышно [или видно] кричащего в мегафон клоуна.

Клоун. Не забудьте, ребята, нынче вечером торжественное открытие кондитерской Торренса, бесплатные напитки и призы, не забудьте, вечером торжественное открытие кондитерской!

Голос стихает. Джейб и сиделка доходят до площадки и скрываются из виду. Музыка парового органа постепенно удаляется. Сверху раздается хриплый крик. Оттуда сбегает сиделка Портер.

Сиделка Портер (кричит). У него кровь пошла, у него кровотечение! (Бежит к телефону.) Доктора Бьюкенена! (Поворачивается к Лейди.) У вашего мужа кровотечение!

Музыка парового органа по-прежнему слышна. Лейди, похоже, не слышит сиделку. Говорит Вэлу:

Лейди. Слышал, что он сказал? Он сказал «мы», сказал «мы сожгли»… дом… виноградник… сад… Итальяшка сгорел, туша пожар…

Свет на сцене меркнет, звуки органа стихают.

Картина вторая

На закате в тот же день. Вначале Вэл один. Он стоит неподвижно почти под авансценой в напряженной позе прислушивающегося к опасности дикого животного, голова его повернута, словно он смотрит влево поверх дома за пределы сцены, сосредоточенно нахмурившись. Через секунду он что-то резко бормочет себе под нос, расслабляется, достает сигарету и подходит к двери магазина, открывает ее и стоит, выглядывая на улицу. Недавно прошел дождь и скоро опять пойдет, но сейчас ясно, внезапно выглядывает яркое солнце, и в ту же секунду вдалеке раздается хриплый женский крик ужаса и восторга. Крик повторяется, когда женщина приближается.

За окном появляется Ви Талботт, словно ослепшая и обезумевшая, одной рукой она прикрывает глаза, другой ощупывает окно, ища вход. Она ловит ртом воздух. Вэл делает шаг в сторону, берет ее под руку и помогает войти в магазин. На несколько секунд она прислоняется к двери, судорожно дыша в овальное стекло в ней, затем вскрикивает.

Ви. Меня… ослепило!

Вэл. Вы ничего не видите?

Ви. Нет… ничего.

Вэл (помогая ей присесть на табуретку у прилавка). Присядьте вот сюда, миссис Талботт.

Ви. Куда?

Вэл (осторожно подталкивая ее). Вот сюда.

Ви со стоном опускается на табуретку.

Что случилось, что у вас с глазами, миссис Талботт?

Ви (глубоко вздохнув). Видение, которого ждала и о котором молила всю жизнь!

Вэл. У вас было видение?

Ви. Я видела очи Спасителя! Они ослепили меня. (Подается вперед, страдальчески прижимая руку к глазам.) О-о-ой, они выжгли мне глаза!

Вэл. Откиньтесь чуть назад.

Ви. Глаза будто огнем жжет…

Вэл (двигаясь вправо). Принесу вам холодного на глаза.

Ви. Я знала, что видение случится, тому было много знаков!

Вэл (из кондитерской). Наверное, это страшный шок, когда является видение… (Он говорит тихо и серьезно, доставая из холодильника колотый лед и заворачивая его в платок.)

Ви (с детской наивностью подошедшему Вэлу). Мне казалось, что я увижу Спасителя вчера, в Страстную пятницу, как и надеялась. Но я ошиблась, я так… расстроилась. Пятница прошла, и ничего не случилось, ничего… но сегодня…

Вэл прикладывает платок ей к глазам.

…сегодня днем я как-то взяла себя в руки, вышла на улицу, чтобы помолиться в пустой церкви и поразмыслить о завтрашнем Воскресении Христовом. Я шла по дороге, думая о таинствах Пасхи, как вдруг пелена!.. (Она с содроганием произносит это слово.) …будто спала с глаз моих! Свет, о какой свет! Никогда раньше не видела подобного сияния! Мои глаза будто бы иглами кольнуло!

Вэл. Свет?

Ви. Да, да, свет. Вы же знаете, что мы живем между светом и тенью, да, да, именно там, в мире света и тени…

Вэл. Да. В мире света и тени. (Кивает в знак полного понимания и согласия. Они похожи на двух детей, которые просто и незатейливо открыли смысл жизни, идя по сельской дороге.)

Ви. Мы живем в мире света и тени, и… теряемся…

В окно магазина смотрит какой-то человек.

Вэл. Да, они… смешиваются между собой…

Ви. Ну а затем… (Умолкает, вспоминая видение.) Я услышала раскат грома! Небеса! Разверзлись! И там, в разверзшихся небесах, я увидела, говорю вам, увидела два огромных сияющих ока воскресшего Иисуса Христа! Не распятого, а воскресшего! То есть распятого и затем воскресшего! Сверкающие очи воскресшего Христа! А потом огромная… (Поднимает руки и очерчивает большой круг, чтобы описать апокалиптическое волнение в атмосфере.) Его десница! Невидимая! Я не узрела его десницу! Но она меня коснулась… вот здесь! (Хватает руку Вэла и прижимает к своей огромной вздымающейся груди.)

Шериф Талботт (яростно, появляясь в кондитерской). Ви!

Она встает, сбрасывая с глаз платок со льдом. Резко ахает и, пошатываясь, пятится назад с взглядом, полным ужаса, восторга, испуга и веры.

Ви. Это ты!

Шериф Талботт. Ви!

Ви. Это ты!

Шериф Талботт (приближаясь). Ви!

Ви (по слогам). О-чи! (Падает на колени, обняв руками Вэла. Тот подхватывает ее и поднимает. В окно магазина смотрят двое или трое мужчин.)

Шериф Талботт (отталкивая Вэла). Отпусти ее, прочь руки от моей жены! (Грубо хватает Ви и толкает к двери. Вэл делает шаг, чтобы ей помочь.) Стоять. (У двери Вэлу.) Я еще вернусь.

Вэл. Я никуда не ухожу.

Шериф Талботт (Пёсику, выходя с Ви на улицу). Пёсик, зайди внутрь с тем парнем.

Голос (снаружи). Шериф застукал его, когда он шуры-муры крутил с его женой.

Повтор: те же слова, другой голос вдалеке. Входит Пёсик Хэмма и молча становится у двери, пока на улице бубнят возбужденные голоса. Эту сцену нужно играть негромко, буднично, словно исполняется знакомый ритуал.

Вэл. Что вам нужно?

Пёсик не отвечает, а достает из кармана пружинный нож, выкидывает лезвие и отходит вправо. Входит Коротыш. За дверью слышны голоса.

Голоса (за дверью). Сукин сын спутался…

– Правильно, надо его…

– Прирезать сукиного…

Вэл. Что вам на…

Коротыш закрывает дверь и молча становится рядом, выкинув лезвие пружинного ножа. Вэл переводит взгляд с одного на другого.

Шесть часов. Магазин закрыт.

Мужчины усмехаются со звуками, похожими на шелест сухой листвы. Вэл шагает к двери, Талботт преграждает ему путь, Вэл замирает на месте.

Шериф Талботт. Парень, тебе же сказали – стоять.

Вэл. Я никуда… не ухожу.

Шериф Талботт. Встань-ка вон туда, к свету.

Вэл. Куда?

Шериф Талботт. Вон туда. (Показывает. Вэл заходит за прилавок.) Хочу на тебя поглядеть, пока просматриваю фотографии разыскиваемых.

Вэл. Я не в розыске.

Шериф Талботт. Такого красавчика всегда кто-нибудь да разыскивает.

Мужчины усмехаются. Вэл стоит прямо под лампочкой с зеленым абажуром. Талботт перебирает вынутые из кармана фотографии.

Парень, какой у тебя рост?

Вэл. Никогда не мерил.

Шериф Талботт. А вес?

Вэл. Никогда не взвешивался.

Шериф Талботт. Шрамы и отметины на лице и теле имеются?

Вэл. Нет, сэр.

Шериф Талботт. Расстегни рубашку.

Вэл. Зачем? (Не расстегивает.)

Шериф Талботт. Расстегни ему рубашку, Пёсик.

Пёсик быстро выступает вперед и разрывает Вэлу рубашку до самого пояса. Вэл вырывается, мужчины наставляют на него ножи, он пятится назад.

Вот так хорошо, стой на месте, парень. Чем раньше занимался?

Коротыш присаживается на ступеньки.

Вэл. Раньше – это когда?

Шериф Талботт. До того, как сюда явился.

Вэл. Путешествовал и… Играл…

Шериф Талботт. Играл?

Пёсик (приближаясь). Во что?

Коротыш. С бабами играл?

Пёсик смеется.

Вэл. Нет. На гитаре играл… и пел.

Вэл касается лежащей на прилавке гитары.

Шериф Талботт. Дай-ка на нее взглянуть.

Вэл. Глядите, только не трогайте. Я никому не даю ее трогать, кроме музыкантов.

Мужчины подходят ближе.

Пёсик. Ты чего лыбишься, парень?

Коротыш. Не лыбится он, у него просто рот дергается, как лапка у подыхающей курицы.

Оба смеются.

Шериф Талботт. А что это там за надписи на гитаре?

Вэл. Автографы…

Шериф Талботт. Чьи?

Вэл. Музыкантов – умерших и живых.

Мужчины вслух читают написанные на гитаре имена: Бесси Смит, Ледбелли, Вуди Гарти, Джелли Ролл Мортон и др. Наклоняются поближе, продолжая наставлять на Вэла ножи. Пёсик берет гитару за гриф и тянет к себе. Внезапно Вэл с кошачьей ловкостью запрыгивает на прилавок. Бежит по нему, отбиваясь ногами от тянущихся за ним рук. На площадку сбегает сиделка Портер.

Сиделка Портер. Что тут происходит?

Шериф Талботт (одновременно). Стоять!

Хриплые крики Джейба сверху.

Сиделка Портер (возбужденно, на одном дыхании). Где миссис Торренс? У меня там тяжелобольной, а его жена исчезла.

Снова крики Джейба.

Я много больных повидала, но ни разу не сталкивалась с тем, чтобы жене не было никакого дела до…

Снова крики Джейба. Они смолкают, когда сиделка возвращается наверх.

Шериф Талботт (заглушая сиделку). Пёсик! Коротыш! Быстро отошли от прилавка. Поднимитесь-ка наверх, проведайте Джейба. А я с этим парнем разберусь, давайте, давайте.

Коротыш. Пошли, Пёсик…

Они идут наверх. Вэл, тяжело дыша, стоит на прилавке.

Шериф Талботт. (Садится на стул для примерки обуви у окна. В нем заметна какая-то странная конфузливая мягкость, когда, оказавшись наедине с Вэлом, он словно бы заметил в нем искреннюю натуру и на мгновение устыдился своей недавней садистской жестокости.) Ладно, парень. Давай слезай с прилавка. Не трону я твою гитару.

Вэл спрыгивает с прилавка.

Но вот что я тебе скажу. Знаю я один округ, на границе которого висит огромный дорожный знак с надписью: «Черномазый, да не падут на тебя в этом округе лучи заходящего солнца». Только и всего, никаких угроз, просто надпись: «Черномазый, да не падут на тебя в этом округе лучи заходящего солнца!» (Хрипло смеется, встает и делает шаг в сторону Вэла.) Так вот, сынок. Ты не черномазый, и округ у нас не тот. Просто хочу, чтобы ты представил себе дорожный знак: «Парень, да не падут на тебя в этом округе лучи восходящего солнца». Я сказал «восходящего», а не «заходящего», потому как до заката всего ничего осталось, и ты не успеешь собрать манатки. Однако мне кажется, что если ты и вправду так трепетно относишься к своему инструменту, то облегчишь мне работу, если завтра утром в нашем округе тебя не коснутся лучи восходящего солнца. Ясно тебе, парень?

Вэл, тяжело дыша, пристально смотрит на него с каменным лицом.

(Идет к двери.) Надеюсь, ясно. И я не люблю насилие. (У двери оглядывается и кивает Вэлу. Потом выходит на улицу в ярких лучах заката. Вдалеке лают собаки. Начало гитарной музыки «Блюз собачьего воя». Пауза, во время которой застывший Вэл нежно покачивает в руках гитару. Его отстраненный и озабоченный взгляд переходит в резкий легкий кивок. Он отдергивает занавеску у ниши, заходит внутрь и задергивает занавеску. Освещение меркнет, обозначая смену картин.)

Картина третья

Полчаса спустя. Освещение более схематичное, чем в предыдущих картинах. В магазине так темно, что ясно видны лишь вертикальные силуэты колонн, отдельные элементы пальмы на лестничной площадке и очертания бумажных виноградных лоз в кондитерской. Вид в огромном окне становится фоном для разворачивающегося действия. Порывы ветра со свистом гонят по небу тучи, в разрывах которых то появляется, то исчезает луна. Собаки в полицейском участке ведут себя беспокойно, то и дело слышится их лай. Фонарь за дверью время от времени выхватывает из темноты движущуюся с загадочной поспешностью человеческую фигуру, призывно выкликающую и манящую рукой, словно тень из подземного царства.

При поднятии занавеса или включении света сцена пуста, слышны спускающиеся по лестнице шаги, когда в магазин вбегают Долли и Бьюла и негромко зовут:

Долли. Пёсик?

Бьюла. Коротыш?

Ева Темпл (появляясь на площадке и негромко заявляя повелительным тоном привилегированного лица, допущенного в больничную палату). Мистер Биннингс и мистер Хэмма наверху у Джейба. (Затем на площадке показывается всхлипывающая Систер Темпл.) Сходи осторожнее, Систер.

Систер. Помоги-ка, я еле иду…

Ева не обращает внимания на ее просьбу и смотрит на женщин.

Бьюла. Кровотечение прекратилось?

Ева. Похоже на то… Систер, Систер, возьми же себя в руки, всем нам иногда приходится в жизни с этим сталкиваться.

Долли. Он без сознания?

Ева. Нет, кузен Джейб в сознании. Сиделка Портер говорит, что у него на удивление сильный пульс для человека, потерявшего столько крови. Конечно, ему сделали переливание.

Систер. Два.

Ева (идя к Долли). Да, и поставили капельницу с глюкозой. И он снова обрел силы, как по волшебству.

Бьюла. А она там?

Ева. Кто?

Бьюла. Лейди!

Ева. Нет! Последнее, что мы знаем – она недавно вошла в салон красоты в Глориэс Хилл.

Бьюла. Быть того не может.

Ева. А вы Систер спросите!

Систер. Она все-таки планирует…

Ева. Устроить торжественное открытие кондитерской. Включи-ка свет, вон там, Систер.

Систер идет, включает свет и уходит вправо. Освещается украшенная кондитерская. Долли и Бьюла восторженно ахают.

Конечно, это не нормально, это полное безумие, и ему нет оправдания! А когда она примерно час назад, в пять, звонила по телефону, то о Джейбе ничегошеньки не спросила, нет-нет, она о нем даже не обмолвилась. Поинтересовалась, доставили ли от Руби Лайтфут ящик виски. Да, прямо проорала и повесила трубку, прежде чем я смогла…

Бьюла (заходя в кондитерскую). А-а, вот теперь мне все понятно! Теперь ясно, чего она добивается! Электрическая луна, звезды из фольги и искусственные лозы. Выходит, она превратила этот зальчик в виноградник своего папаши на Лунном озере!

Долли (внезапно, усевшись на стул для примерки обуви). Вон она, идет, идет!

Сестры Темпл скрываются в кондитерской, когда в магазин входит Лейди. На ней дождевик с капюшоном, в руках бумажный пакет с покупками и картонная коробка.

Лейди. Давайте, давайте, дамочки, у меня уши горят!

Бьюла (выходя из кондитерской). Лейди, ой, Лейди, Лейди…

Лейди. А что это так жалобно? (Откидывает капюшон, глаза ее сверкают, ставит на прилавок пакет и коробку.) Вэл? Вэл! Где мой продавец?