Высоким слогом о тебе, мой Крым 2022

А завтра осень

А завтра осень. Листья полетят.Курлык, курлык – Земля. И небо звалонад Киммери́ей стаю журавлят,что вдруг исчезнут, будто не бывало.Там жил-был дом. И ты, в тот Храм войдя,замрёшь в проёме световой частицей,похожей на прощальный взмах синицы,оставишь строчку на полях дождя…А вечер не отбрасывает тени.Там звёзды всех Галактик и Вселенных,вокруг такая правда, айлавью.Свет отдыхает. Только шёпот, скрипы…По-русски эту ночь благословлю.Дай сил заплакать, Господи.Спасибо…

Сидор Исидоров

Скрипит калитка, кто-то входит в сад

Скрипит калитка, кто-то входит в сад,упрятанный за новочастоколом;спит убаюканный прохладой город,над Карадагом скалится гроза.До зимних встреч дорога в два витка,расправит крылья вечная река,которой слаще нет. Житьё толмачит.Утонет море в омуте песка.Окаменеет ветер – облакаповиснут на гнилой небесной мачте.Гроза смолкает, аромат плывётнад красно-рыжим урожайным садом.Бежит девчонка, красится помадой,спешит успеть на белый теплоход.

Жара на рейде, плавится песок

Жара на рейде, плавится песок,оставил пляжи без царя народец,на чебуреки потянулся вроде(другую песню выдумать не смог).В раскладе дня – билеты в синема́,базарные красавцы-помидоры,айва, инжир (почти что задарма)чудесные – и тем, и этим впору.Походы во хмельные закрома,шараханье от гавканья до ора.Ещё не вечер, надо уточнить,переливая прошлое в намедни.Бурчит автобус (динозавр последний),горят огнём судакские огни.

У киммерийской ночи карты снов

У киммерийской ночи карты снов,темнеющих на каменных подмостках,недолгий день селения-подростка,захваченный крутым обрывом кров.Блуждающий огонь ночной грозы,и хоть её стращания пусты,покорностью объято побережье.Блефуют календарные весы,июньский приступ мартовской росы,шуршит листвой безжизненный орешник.Земного пробуждения струнадрожит и держит мир на честной нотенездешней дрессировщицы мелодий,что, как всегда, смешлива и пьяна.

Виктор Алимин

Москва

Россия. Крым. Двадцатый век. Начало

Россия. Крым. Двадцатый век. Начало.Аулы можно встретить под скалой.Татарки ходят стайкой за водой.И лодки возле старого причала…Но юг обжит, здесь даже царь гостит.Аристократов рать кружится роем.И Макс Волошин, светлый наш пиит,Дом знаменитый под горой построил.Читают гости в нём стихи запоем,А Понт, как и положено, шумит…Ещё гремит музыка пышных балов,Любовной пары заняты игрой…Но скоро мир услышит пушек вой —Война из ножен вытащила жало…

Январь. В Москве господствует мороз

Январь. В Москве господствует мороз,Но так хотелось, чтоб тепло и нега…А за окном белым-бело от снега,И держит крепко нас зимы гипноз.А на мечту, ну кто наложит вето?Вот – Коктебель… ласкает взгляд волна,И там скала, что с профилем поэта,И – аромат цветов, и вкус вина.Душа, как будто солнцем обогрета, —От образов всплывающих пьяна…Необычаен тех картин наркоз,Фантазии, но как сладка утеха…И, кажется, нет силы для побегаИз плена гор и виноградных лоз.

В воспоминаньях ясно вижу Крым

В воспоминаньях ясно вижу Крым,Где Понт, Судак и генуэзцев крепость.Пред той твердыней ощущал я бренность,Как перед чудом, может быть, восьмым…Когда ты молод, смысл жизни прост,И чувства ярче, и мечты смелее.И что ветра, пусть даже и норд-ост,А запах волн – как благодать елея.Лишь смотришь вдаль, вставая в полный рост,Где яхты парус вдалеке белеет…Но тают годы, как туман, как дым,Движенья мягче, в них видна степенность.И всё ясней судьбы твоей мгновенность,И всё темней морщин глубоких грим.

Альбина Янкова

Улан-Уде

Вид неба звёздного меня пленит

Вид неба звёздного меня пленитПред космосом и океан, что блюдце,Но я хочу песчинкою вернутьсяТуда, где след моих шагов хранитПечать на берегу лишь до прилива.Рассвет над морем призрачно красив,Полёт бакланов, чаячий курсив.В тугой лозе, пусть оживает Крым,По горным тропам бродит пилигрим,И зреет пусть зелёная олива.По берегам – тропинки и дороги,Рождаются из пены, словно боги,Искатели преданий, древних рун,Алхимики душевных, тонких струн.

Татьяна Шадуя

Цветные фонари в густом саду

Цветные фонари в густом садуСоперничают каждой летней ночью.Затмить хотят далёкую звезду,Что точкой голубой горит, воочию.Холодной Веги леденящий глаз…Луч, рукотворный, освещал не разДеревья и тщедушные фонтаны,Цветные платья набережной пьяной,Не раз романтикой людской обманут.Дорожка лунная отозвалась.Качает море отражённый свет,Туманности теснятся островами.Вселенная! Ей миллиарды лет…И фонари качают головами.

Галина Ленкова

Который день туманности не рада

Который день туманности не рада.Судьбы моей, как волчья пасть, оскалВ желаниях становится преградой.Ответ напрасно разум мой искал.О, море, спишь в объятьях небосклона.Пучиной дремлющей мечтало стать.Январский ветер будит волны – клоны.Бесчинствует, нет силы, чтоб унять.Стремится в терракотовый приют[2]Душа, где ветра нет и слёз не льют.Стесняет грудь сердечная досада.Бреду в тиши до выступов и скал.Уютный брег, осеннею отрадойДуше разочарованной ты стал.

Петр Новицкий

В Казачьей бухте теплилась весна

В Казачьей бухте теплилась весна,И лучиками искрилась игриво.А где-то по Татарскому проливу,Катилась черноморская волна.За нею молчаливо шёл паромК холмистым островам, что обещалиНеясное, но новое начало.А небо догорало зорькой алой,И чайка больно жалобно кричалаНад чёрною кормою о былом.Осталось пару миль до берегов,А там ищи-свищи, глазея в оба.У Тихой бухты спеет гонобобель,Охотится медведь, но нет волков.

Светлана Шнайдер

Разверзлось лоно страждущей волны

Разверзлось лоно страждущей волны,вбирая цепко тело смелой мысли…Подобное повадкам хищной рыси,влекло, вливаясь грозно в буруны.Стараясь заручиться силой впрок,устало сокращаю цепь неволи…Преодолев отчаянья порог,доверюсь ли начертанной юдоли.Мне жизнь верстала страхами урок,мгновения считая горькой соли.И, словно, согласившись на ничью,волна ушла назад, теряясь в пене,Кидая в берег камни вожделенно,Искрилась в страсти, подчинясь лучу…

Мария Абазинка

Хакасия

Невозмутимость – зыбкая мечта

Невозмутимость – зыбкая мечта.Ответов нет, но всё же очень простонаходишь суть незаданных вопросов,распахивая Чёртовы Врататуда, где ты, едва из колыбели,с ногайским гонором сгибаешь бровь,где теплится лампада Коктебеляв закатном небоскате – мир лилов,и красным сердоликом тихо дремлетволошинская вечная любовь.Когда луной залита высота,утратив притяженье тела вовсе,душа моя летит пернатым гостемна гребень Карадагского хребта.

Миф

С тех пор, как нестареющий БоспорНазвали просто Керченским проливом,Его буру́ны катятся лениво,Вдаваться не желая в давний спор.Когда наивно юная Ио́Поверила неверным клятвам Зевса —Распался в прах любовный ореол,Разорвана сакральная завеса.Любой роман – всего лишь миф, и онТрагедией кончается известной…Тарелка мидий, только что с огня,Грустит на пляже наш песчаный замок,Твой тёмный взгляд загадочен и ма́нок,Обманные слова пьянят меня.

Чайка

Ах, этот ароматный, тонкий бризЕрошит пёрышки, скользит по коже…Удачный день, пожалуйста, продлись!И я с тобой хочу тянуться тожеК задумчивым барашкам облаков,К ныряющим за рыбою бакланам,К баркасам на кефалевый улов,Крича над морем радостно и пьяно:«Сюда, сюда! Обед уже готовДля каждого пернатого гурмана!»Подняться выше всех и глянуть внизИ, осознав, что небо мне дороже,Кружить над Су́рожем одною изШумливых птиц – какое счастье, боже!

Кимме́рия – какою древней тайной

Кимме́рия – какою древней тайнойпленяет эта вечная страна?Уснувшие былые временав ладонях пробуждаются нежданно.Когда летит песок и ветер чист,и лето раздевается прелестно,великая история звучитрусалочьей загадочною песней;и море возрождает Афродитв надежде, что предания воскреснут.На пирсе разноцветные котывстречают рыбаков, как херувимы…Лениво переходит осень в зиму —в другие ипостаси красоты.

Уныло солнце клонится к закату

Уныло солнце клонится к закату,ложится в море горестным щитом —слагает рыцарь треснувшие латы,ключом сомнений замыкает дом…Бегу тропою, чтоб с тобой проститься,песчаный берег, сердцу милый друг,набрать ракушек, от грехов омыться,навек запомнить каждый тонкий звук;потом шагать назад понурой птицейк заботам, сборам суетным… и вдругувидеть, ощутив священный трепет,взглянув последний раз из-за плеча,как павший ангел благостное неборассёк мечом зелёного луча[3].

Олег Гаценко

Санкт-Петербург

Старая Феодосия

Акросонет

Струится свет сквозь толщи облаков,Топазом дымчатым воды касаясь.Армаде волн не видно края,Размешанной с туманным молоком.Аллегро брызг звучит на струнах ветра,Янтарный берег щедрая Деметра[4]Феодосийским морем обняла.Единые с мгновеньем полутениОттенком неба встали на колени,Держа судьбы незримой удила.Обыденности руша пелену,Стрелой они летят штормам навстречуИспить в борьбе стихии бесконечность,Являя Богом данную[5] страну.

Татьяна Тареева

Предзимье гасит звуки, mon ami

Предзимье гасит звуки, mon ami.Похолоделый свет непримиримоКолеблется с зари и до зари,И гасит серым гальку Киммери́и.Есть бессезонья пустота и тлен,Есть пенье моря прямо у коленИ есть тобой исхоженные тропы.Иллюзия бессмертья наяву —Прикосновение далёких рукНесмелое, желаемое. Что-тоШепнёт вечнозелёная соснаПроцеживая в мир, ветрам открытый,Твой голос, хрипловатый как со сна.След на песке. Всё временем избыто.

Галина Ленкова

Манит загадочный Большой Каньон

Манит загадочный Большой Каньон,лесная быль – хрустальная низина.Ущелье – страж, ворота серпантина.Узнав, приятно каждый изумлён.Чаруют изумрудные брега,Здесь чувствуешь дыхание столетий.Журчит кристально-чистый водопад:иди, согласно сказочной примете,там ванна молодости, силы клад.Найдёшь – и ахнешь: как великолепен!Несёт вода преданий миллион.Легенды держат к морю путь не длинный.Витает песнь лавандовой долины.Благословенен Крым, любимый он.

Альбина Янкова

Улан-Уде

Как пенится прибой в январский полдень

– Как пенится прибой в январский полдень?Скалистый берег многолюден? Дик?И солнца диск, он так же белолик?Возьми на чай, если рассказ твой годен…Я берег Крыма видела лишь летомО, Ангел Слова, научи поэтаСвободно управлять, владеть сонетом!– Зимой не будет бить меня в ознобеВ предгории Ай-Петри и Магоби?Рождаются ли льды в морской утробе?Не торопись уйти, ведь ты свободенЯ занесу заметки все в дневник…– Хотя январский пляж совсем не моден,Там в каждом камне зреет солнца лик.

Отсюда до Кимме́рии никак

Отсюда до Кимме́рии никак,Солёных брызг никто на вкус не знает.Зажав в горсти, песчинками играетПохожий на луну один чудак.На плодородных землях сеют рисНе здесь, в других неведомых просторахА тут козлы, да тарбаганы в норах.Шаману свято верят: не Идрис.В песчаном море каменные рыбыПростят неверие и грех обиды.Но солнце жалит, как укус пчелы,В порывах ветра – звуки моринхураА ночью не спасает волчья шкура,Вот почему все лики тут смуглы.

Нина Плаксина

Крым, Щёлкино

В волнах роскошно угасает день

В волнах роскошно угасает день,закат пылает веерным узором,но Одиссея пеленает тень:его поход закончился позором.Спешит корабль по водам Океана*.У эллина судьба мрачней тумана:тревожит мыслей горестный поток.Он, царь ахейцев, мудрый, легендарный,и хитроумный воин, не бездарный,от лестригонов получил урок.Прочь уплывает Одиссей, бежит,покинул лестригонский край могучий,охвачен злобой и мрачнее тучи…Его поход в легендах будет жить!

Уходит Одиссей от берегов

Сонет с кодой

Познал Герой характер Океана,когда в объятьях ветра шторм гудел,закат над морем веером горел,с вершин сползала пелена тумана.Заклятия не раз повторенына гребне обезумевшей волны:забыть обилие в чужих заливах.Неласкова туманная страна:действительностью преображенаи силой лестригонов молчаливых.Уходит Одиссей от берегов.Душа как будто надвое разъялась:страдала – выход не найти бояласьиз лабиринта скал в цепи холмовродной Итаки.

История не вдохновить не может

Природа – рай земной в миру людском.Для солнца выбран пьедестал надёжный.Играя, волны шепчутся с пескоми плещут берегу мотив несложный.Земля в себе немало тайн хранит,Средневековых, киммерийских – древних.Глубокие провинции, деревни —истоки, притягательный магнит.История не вдохновить не может:в богатстве фактов истина дороже.Святилище Деметре – культ Нимфей.Ожил до новой эры Тиритака.Звездой Героя, воинского знака,гордится Керчь, в веках Пантикапей.

Уйдёт красиво, не покажет боль

Уйдёт красиво, не покажет больи до конца останется нарядной:любить умеет щедро, безоглядно —листву земле подарит исподволь.Не страшна ей любая непогодь,что приберёг на небесах Господь.А грязь и пыль дождями смоет лихо,и ослепительно нагая, тихопредстанет осень перед первым снегом,что станет ей надёжным оберегом.И примет пост пушистая зима,в сопровождении морозов лютых.А показать сестрице закромаей, осени, не стыдно абсолютно.

Леонид Фокин

Москва

Слова, как место, где живет обман

Слова, как место, где живёт обман,где страны распадаются на страны…В них раскололся древний океанна маленькие чудо океаны.Куда бежит сарматская волна?Каков закат над тростниковым морем?Аквинский понт раскинул перед взоромобломки меотийского челна.На смерть любая жизнь обреченаи необъятны вечности просторы.И киммерийский уголок притих.Декабрь не тот сезон, не те заботы.Мельчают дни от Слова к непогоде,от громких громов до шагов глухих.

В разрывах туч не небо – пустота

В разрывах туч не небо – пустота.Вечерний выдох задержи, попробуй,и зимняя приветливая робостьначнёт рассказ в периметре листа.Поверхность моря в декабре бела.Пиши по ней, пока она светла.Причал сковали льды, а город – ночи.Со временем меняется ли почерк?А может быть, сугробы между строчекМысль неземная чудно намела…Предлогов нет, остаться ли, уйти…Из дома, из пространства не нашедших,по-будничному злых и сумасшедших,не сбившихся с привычного пути.

От долгой жажды к долгой тишине

От долгой жажды к долгой тишине,К окаменевшим гроздьям винограда,От Крымских скал до лавочек АрбатаВ слезящемся неделями окне.Всё позабыть и Богом данный дар,И молнии в соборный крест удар,Берёз сентябрьских свечи вдоль аллеи…Воспоминания всё тяжелееИ вечера огарок еле тлеет,И в нитях бус не светится янтарь.От ночи к ночи зябче, холодней,Инжир, опавший вдоль глухой ограды,Прибоя гул, утрата за утратойИ трудно говорить о новом дне.

По нитям козьих троп за облака

По нитям козьих троп за облака.Там шерстью с глиной вымостить закаты.Мария, мать, налей мне молокаИ надломи созревшие гранаты.Вино и хлеб не я, не для меняИ в новом дне уже не будет дня.Качаются рыбацкие баркасы.Не от того ли сеть опять пуста,Что рыбари, сомкнувшие уста,Как об улове, думают о Спасе.По полосе намытого пескаСлед серой чайки тянется куда-то.Мария-мать, налей мне молокаИ надломи созревшие гранаты.* * *

Она касалась век Гомера и мгновенно засыпала.

Капли пота, мерцавшие на шее Геродота, ей были не видны с её земли её пронзительных небес, но всё же она, сливаясь с краешком рогожи на каменном полу, взирала на его труды о Скифии, а после она летела к хризантемам.

Осень цвела в садах, а тёмная страна в неё вонзала иглы чёрных сосен.

Ей было больно?

Нет?

В её глазах не слёзы, а вечерняя роса, не серый дождь – светящаяся просинь.

Она касалась век Гомера

Сонетная форма

Она касалась век Гомера имгновенно засыпала. Капли пота,мерцавшие на шее Геродота,ей были не видны с её земли,её пронзительных небес, но всё жеона, сливаясь с краешком рогожина каменном полу, взирала наего труды о Скифии, а послеона летела к хризантемам. Осеньцвела в садах, а тёмная странав неё вонзала иглы чёрных сосен.Ей было больно? Нет? В её глазахне слёзы, а вечерняя роса,не серый дождь – светящаяся просинь.* * *

Читаю по слогам: я знаю тот, кто рядом не услышит плеск далёкой волны, крик чаек, песню одинокой русалки.

А ещё я помню грот, в котором пел Шаляпин, только морю, свернувшемуся псом у ног, в ночи, которую придумали грачи, летящие сквозь сон.

В густом миноре пологих склонов томные ручьи готовы превратиться в тропы.

Скоро зима!

В ней путь домой навек прервётся глубоким снегом.

Сахарная взвесь начнёт искриться в свете солнца, просто, неповторимо, словно синь небес.

Читаю по слогам: я знаю тот…

Сонетная форма

Читаю по слогам: я знаю тоткто рядом, не услышит плеск далёкойволны, крик чаек, песню одинокойрусалки. А ещё я помню грот,в котором пел Шаляпин, только морю,свернувшемуся псом у ног, в ночи,которую придумали грачи,летящие сквозь сон. В густом минорепологих склонов томные ручьиготовы превратиться в тропы. Скорозима! В ней путь домой навек прервётсяглубоким снегом. Сахарная взвесьначнёт искриться в свете солнца, просто,неповторимо, словно синь небес.

Следы янтарной комнаты повсюду

Следы янтарной комнаты повсюду:под липой, под ольхой, и в парке, и в саду…На кухонном столе немытая посуда,оставлю так, оденусь и уйдугулять, пока дожди ещё не вправелатать октябрьский солнечный камзол…Уже не Керчь, ещё не Балаклава,зло бьются волны о восточный мол,но крымской ночи день уже не равен,другою стала милая Ассоль.Другими стали горы, птицы, шхуныи даже рыба в ряжевых сетях,Кленовых листьев парус на ветвяхрвёт даже ветер ласковый, попутный.

Пока не найден крымский минотавр

Пока не найден крымский минотавр,сухие травы слушают рассказы.Будь родом киммериец или таврвсе дети русы и голубоглазы.Но почему из ласточкиных гнёздночами выползают только змеи?..А там, где зрела винограда гроздьобъяты синим пламенем шалфеяпророщенные зёрна тусклых звёзди ржавые оковы Прометея…Но почему мы жертвуем собойво имя Слова в мире бессловесных…Закончился сезон, у скал отвесныхвсё глуше корабельных волн прибой.

Пиши огнём в зародыше слезы

Пиши огнём в зародыше слезы,как будто кто-то ждёт у входа в летотепла и ослепительной грозы,знакомым с детства голосом пропетой.Разделим сон на берега, покау моря пресный запах. Память словадолжна быть легче взятого в кольцоночного света, чтобы дотянутьсяи вытащить его из глубиныокна и рассказать ему о солнце.Реальность такова что в ней нас нет,Ни поцелуев, ни надежд, ни встречи,В ней только то, что ранит и калечитЗачем нам это, знаешь ли ответ…

Волна, волна, века всё тот же плеск

Волна, волна, века всё тот же плескРазмеренно, уверенно, спокойно.Исчезли тени греческой колонныБортов галер не слышен больше треск.Что в вечности моей пошло не так?Минуты, дни, свет солнца, ночи мрак,Сарматские нежданные набеги.А дальше пустота и этот берегРаздробленный слепой медузы черепИсчерпан жизни смысл и это знакПреобразиться в блеск подлунных волн,В шуршание сухой полыни, в ветер,В рыбацкие развешанные сетии тонущий в песке рыбачий чёлн.

Татьяна Тареева

Ничуть не споря с берегом седым

Ничуть не споря с берегом седым,Четырнадцатистрочные поклоныОт коктебельской бухты катят волныМелодики холмов. Пастельный дымРасцвечивает лист. Раздумий краскиНаощупь? Пусть наполнят без опаскиБокалы перевёрнутые гор —Стекает дух серебряного века,Графична обезлиственная ветка,Неспешен созерцанья разговор.Внутри спокойна, музыка – вовне:Коль море поглотит луны дорожку,Останется душа пустопорожней.Но акварель засветится во тьме.

Валентина Агапова

Но акварель затеплится во тьме

Но акварель затеплится во тьмеСветильником Киммерии печальной,Пока луна завесилась вуалью,Пока закат не вспомнил об огне.Слегка штормит, и за волной волнуРаскатисто по галечному днуПрибой на берег неустанно нижет.Ничто не предвещает здесь беды,Пусть громоздятся всех времён следыМеж скалами, что древностию дышат.Насквозь пронзает ветром кочевым.А облака такие же, как в прошлом,Вот над холмом – не в белом ли ВолошинС небес глядит на обновлённый Крым?

Лена Павлова

Москва

Скользил в ущелье бархатный сезон

Скользил в ущелье бархатный сезон —Адажио в классическом балете,Как занавес изорванные сети,Холодный ветер южному вдогон.Солёным цветом брызнула волна,Наполнив бирюзой твои глаза,Звучала эхом речь экскурсовода.На палубе промокшей теплохода

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Бухта «Под седлом» находится на мысе Киик-Атлама. Посёлок Орджоникидзе, восток Крымского полуострова

2

Терракотовый приют – уголок Красной горки под Ново-Фёдоровкой. Там всегда тихо и спокойно, нет ветра.

3

Зелёный луч – редкое оптическое явление, вспышка зелёного света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом (обычно морским)

4

Деметра – др. греч. богиня земледелия и плодородия

5

Богом данная – Феодосия, в переводе с др. греческого означает «Богом данная»