Рука незнакомца. Сборник новелл

Аня Первухина не догадывалась, что историю о тех двоих ей рассказали подруги тоже не просто так.

Так они ходили вокруг да около.

А потом в Новогоднюю ночь собрались в блиндаже. Было душно, накурено, приходилось открывать полог, чтобы впустить свежий морозный воздух. Самохин сидел напротив и посматривал на Первухину все так же, невзначай. Все делали вид, что ничего такого не замечают, но ждали, что может в новогоднюю ночь между ними состоится объяснение. Когда часы пробили полночь, Самохин поднялся, взял Анину руку и что-то в нее положил, и вышел. Аня развернула сверток. Все столпились посмотреть, что же там, увидели плитку немецкого шоколада. Ого, ценный трофей, такой в магазине не купишь, добыт в бою и наверняка с риском для жизни.

–Иди за ним, глупая! Наверняка стоит и ждет, что ты выйдешь! – советовали ей подруги.

Аня отнекивалась:

–Еще подумает, что я за ним бегаю.

И не пошла. Прошел месяц. Шоколадку она прятала в своем вещмешке и не притрагивалась к ней, только любовалась и улыбалась, вспоминая ту новогоднюю ночь. Для Ани это было объяснение в любви. Только вот ответить на него она тогда при всех не решилась, а потом не было случая, полк все время наступал, не до сантиментов.

Бой шел весь день. К вечеру в санчасть принесли носилки с лейтенантом Самохиным. Он уже был мертв, истек кровью. Аня посмотрела на него. Земля ушла из-под ног, она покачнулась, но не упала, хотя удержалась с трудом. В землянку вошли. Самохина заслонили от нее, потом подняли носилки и понесли.

–Куда вы его?

–Хоронить. Надо торопиться. Ты идешь?

Аня молча пошла следом. Несколько носилок с умершими поставили на поляне в редком лесочке на краю поля. Стали присматривать место, где копать могилу.

–Может под той березой? – предложил кто-то.

–Копайте, где удобно копать, какой тут ориентир, если деревья горят! Копайте быстрее, пока все тут не полегли.

Стали опускать в яму одного за другим. Остались носилки с телом лейтенанта Самохина. Аня смотрела на все, как во сне, в отвратительном сне, который не может быть таким жестоким, не имеет права! Вот он – ее Самохин! Еще час назад она видела его живым и смотрела вслед, умоляя смерть не забирать его потому, что ей так надо было сказать ему что-то очень важное!

–Аня! – ее окликнули.

Она повернула голову.

–Пора прощаться.

Аня стояла, не решаясь ни на что. Растерялась. Потерялась.

–Будешь целовать?

Она вздрогнула. Целовать? Самохина?

Аня подошла. Лицо Самохина было спокойным и красивым. Приоткрытые губы будто звали. Затаив дыхание, она наклонилась и прикоснулась своими губами к его.

«Совсем не холодные..»

Аня осторожно погладила лицо дорогого ей человека, поправила ему волосы, наклонилась и поцеловала снова. Неожиданно ее горячая слеза упала на лицо покойного. Аня улыбнулась.

«Вот ведь.., я теперь всегда буду с тобой. Любимый».

Аня впервые целовала мужчину. До этого ни разу. Все смотрели на это прощание. Никто не прятал слез и не стыдился потому, что знали – была любовь, хорошая, настоящая, жаль, что такая короткая.

Сказка четвертая "Ловцы"

На перроне в толпе стояла девушка. Двери вагона открылись. Никто не вышел и вагон уже был под завязку. Толпа, стоявшая на перроне, уплотнилась перед открытыми дверями и люди начали один за другим всасываться в вагон. Феномен метро проявил себя в очередной раз, вместив невместимое. Девушку втиснулась одной из последних. Двери закрылись и вагон тронулся. Люди отворачивались, смотрели вниз, вверх, лишь бы не встречаться взглядом, повисали на перекладине, раскачиваясь в общем танце вперед-назад по мере того, как поезд набирал скорость или притормаживал.

Девушка тоже держалась за общую перекладину. Неудобно. Приходилось терпеть, поскольку возможности поменять руку не было – для этого ей надо развернуться всем телом, а в той адской тесноте такой пируэт исполнить было просто нереально. Она почувствовала, что до ее руки дотронулись. "Случайно" – подумала она и передвинула руку, насколько было возможно, чтобы самой не "облапать" соседа. Ее руки коснулись снова.

– "Ну вообще!"

Дальше двигать руку было некуда. Она подняла глаза, увидела, что ее рука никому не мешала, рядом пространство пустовало, зато с другой стороны подпирала рука, скорее всего та самая, что прикасалась.

– "Что за...."

Рука мужская, с перстнем на большом пальце. Перстень необычный. Гладкий темно-фиолетовый камень, в центре – крест и маленькие серебряные звездочки по кругу.

– "Масон может, или маньяк.."

Рука примечательная – ухоженная, породистая и какая-то невероятно порочная. Ей стало неприятно. По спине пробежал холодок, скользнул за пояс джинсов и там замер в ожидании.

Она стояла, опустив глаза и боролась с желанием посмотреть в отражение на хозяина перстня. Но самолюбие удерживало в положении – смотрю вниз, демонстративно и буду смотреть, хоть ты укуси меня.

Она почувствовала, как ее руки не просто на этот раз коснулись, а чья-то рука легла поверх и легонько сжала. Легонько и в тоже время уверенно. Первым отреагировало лицо. Глаза все еще были опущены вниз, а щеки уже горели. Если бы она была зверем, тот человек лишился бы руки. Вне всякого сомнения. Хотелось взять и просто откусить эту мерзкую руку вместе с перстнем и выплюнуть под ноги тому, кто осмелился коснуться ее вот так нагло и без повода с ее стороны. Ярость разлилась в голове, как раскаленная лава. Дыхание сбилось. Стало трудно дышать. Она прикрыла глаза. Вдох-выдох.

"Что ему от меня надо!" – метнулась мысль и тут же снова захлебнулась в волне ярости, которая бушевала в ней все сильнее, не имея возможности выплеснуться наружу.

"Ща взорвусь..бл...."

Она повернула голову и посмотрела прямо в лицо хозяина руки. Не в отражение. Нет. Для этого момент уже был упущен – тигрица развернулась и смотрела на того, кто тронул ее за хвост.

" Ты разве не знаешь, кто я? ..... Меня нельзя трогать, когда хочется тебе,.. разорву...."

Глаза смотрели на нее с вопросом и недоумением:

"Тебе неприятно..? Я удивлен.."

"Разорву....убери свою вонючую руку".

Вот время этого немого диалога ее рука оставалась на месте, как и та, другая, что лежала поверх ее. Только нажим ослаб. Будто хозяин никак не мог решить – что делать дальше. Убрать и признать свое поражение или оставить…? А вдруг и правда откусит…

Рука медленно сползла и осталась рядом, отодвинулась чуть дальше.

Поезд несся в тоннеле, толпа продолжала раскачиваться в такт. В толкучке все люди воспринимаются как нечто безликое, на что и обижаться то неприлично, если вдруг оно отдавит тебе ногу – не специально же! А тут она всем телом ощутила прикосновение чужого инородного тела, которое бесило ее со страшной силой. Её же тело буквально окаменело. Жило только лицо, которое продолжало пылать. Но дыхание стало ровнее. Ярость уже не душила ее, а снизилась до уровня злости.

"Поскорей бы станция…"

– Дура. Счастья своего не понимаешь. – она ощутила сначала дыхание, потом легкое касание губ к уху.

Ничего не помогало! Она прикинулась камнем, а ее все равно пытались "насиловать"!.

Поезд начал притормаживать. Вагон качнулся, толпа вместе с ним, потом назад и остановился. Девушка ловко вклинилась в поток, который вынес ее на перрон. Она развернулась, посмотрела назад и сразу увидела двоих мужчин, которые смотрели ей вслед. У того, что постарше, вид был раздраженный, как у фокусника, у которого кролик выскочил не из шляпы, а из штанины брюк и все засмеялись, а он делал вид, что так и задумано. Второй был невероятно хорош собой, такой, как ей нравится. Он встретился с ней взглядом, что-то прошептал на ухо своему спутнику, потом снова посмотрел на нее и облизнулся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.