Любовь моя – рыбалка

Леха Федорыч, постоянный, незаменимый член нашего коллектива и по совместительству дипломированный филолог, так изобразил его в одной из многочисленных поэм, не изданных исключительно по нецензурным соображениям.

Дядя Коля по кличке Гроссмейстер,

Он у самого пруда живёт,

Карася зафигачит на месте

И мгновенно так лихо пропьёт.

Сам Гроссмейстер подобен скелету,

Его рожица вся в бороде,

Ни зимою не мылся, ни летом.

Ни за что. Никогда. И ‒ нигде.

Даже если бы Гросс расстарался

И надыбал два рваных носка,

Я понюхать бы их отказался

За четыре больших карася.

Гросс сидел. И сидел он немало.

«Ты там как, мастурбировал, Гросс?»

Гросс ответствовал: «Всяко бывало…»

Этим х.. положа на вопрос…

Каждое утро Гроссмейстер, открывал скрипучую (на одной петле) дверь, выходил на провалившееся крыльцо, около которого была заброшена в пруд мандула – так в наших краях называют донку с резиновым амортизатором. На нее он вылавливал десятка два полукилограммовых карасей и ехал на древнем велосипеде в соседний поселок. Там он совершал натуральный обмен: караси – водка, там же ее употреблял и на автопилоте возвращался к родным пенатам. Такой день сурка длился, пока не застынет пруд. На вопрос: «А как же зимой?» Гросс не отвечал и скорбно отводил глаза в сторону.

На позьме за его халупой ничего, кроме крапивы, не росло. И не потому, что земля не родила. Просто нога Гроссмейстера не ступала в том направлении. Питался он исключительно водкой и иногда тем, чем бог пошлет с залетными рыбаками, то есть с нами.

Дресскод Гросса не отличался изысканностью и разнообразием. Он являлся народу исключительно в обернутой вокруг чресл старой половой тряпке, которая много лет назад именовалась трусами. Леха Федорыч по этому поводу выдал на-гора такой катрен:

Пьет он все, из всего, с кем попало,

Лишь бы что-то стекало с усов.

И никто никогда не узнает

Цвета гроссовых длинных трусов.

Когда мы приезжали в Гроссмейстеровку – так между нами стала именоваться деревушка – дядя Коля встречал нас у крыльца со сдержанной радостью. Его заросшее щетиной лицо ничего не выражало, лишь тусклый взгляд слегка просветлялся в предчувствии ста граммов.

И вот мы в очередной раз на пруду. Уже темнеет. По-быстрому настраиваем снасти для ночной рыбалки и собираемся ужинать. Боб решил нас уважить, взяв с собой полкило дефицитнейшего сервелата, предусмотрительно нарезанного ломтиками. Он аккуратно уложил его стопкой на импровизированном столе, и мы уже предвкушали, усевшись к «столу».

И тут было явление Гроссмейстера народу. Он шел, как карась на запах прикормки. Шел в своих вечных трусах с жестяной ржавой банкой в деснице. «Вот, червей накопал в навозе, – изрек он, – и палец о стекло порезал. Пришлось тряпочкой замотать». Тряпочка, похоже, была найдена там же, в навозной куче.

На предложение выпить Гросс милостиво согласился. И тут гостеприимный Боб совершил трагическую ошибку, предложив дяде Коле закусить. Гросс считал закуску баловством, но из уважения к компании со словами «ну я только кусочек» навозным пальцем в тряпочке разворошил горку сервелата и, подобно Вицину в комедии Гайдая, вытянул самый нижний горшок, то есть, кружок. Следует ли говорить, что все изобразили немую сцену с рюмками у рта? К дефициту так больше никто не притронулся, и он был скормлен собакам.

Гроссмейстер дядя Коля в кратковременных перерывах между выпивкой и опохмелом частенько сидел рядом с нами по-зэковски на корточках, курил и наблюдал за процессом изъятия карася из пруда.

И как-то в один из таких моментов мимо нас проплыло что-то очень похожее на корыто, в котором сидела тетка и гребла одним веслом на противоположную сторону пруда. На наш вопрос: Кто? Куда? Зачем? Гросс мечтательно посмотрел вслед удаляющемуся корыту и почтительно произнес: «Это наша продавщица Валя… У неё все есть». Мы встрепенулись, ибо в то время был разгар дефицита. В магазинах, кроме банок с перловой кашей, – ничего; чай только плиточный из, не исключаю, сушеных кизяков. «А что все? – сделал стойку ушлый добычливый Саня. «У неё все есть, – повторил Гросс, – и белое, и красное». И ведь он не лукавил. Для него, строго соблюдавшему алкогольную диету, красное и белое было действительно всем. «А чай у нее есть?» – на всякий случай, но с тайной надеждой спросил неугомонный Саня. Гросс выдержал мхатовскую паузу. Он затянулся, выдохнул, окутавшись облаком вонючего дыма, прокашлялся и небрежно молвил: «Есть, да какой-то плохой. Индэйский».

У дяди Коли среди местных жителей был один враг. И звали его баба Клава. Они представляли собой две конкурирующие фирмы. Обе меняли пойманных карасей на выпивку, обе стреляли у приезжих рыбаков курево и стояли над душой, пока не нальют. Гроссмейстер сильно не любил бабу Клаву за то, что она поднялась выше его по карьерной лестнице, что унижало его мужское достоинство. Баба Клава пасла деревенских коз и наблюдала за порядком на пруду. На нас она тоже на первых порах наезжала. За дело или просто для острастки. Однажды, когда Саня мочился, не отходя от донки, прямо в воду, она материализовалась из кустов и начала матерно укорять его, рефреном выкладывая убийственный аргумент: «Я же отсюда пью!»

Сложные дипломатические отношения с бабой Клавой отражены Лехой Федорычем в следующих нетленных строках:

К нам баба Клава пристебалась,

Сперва разинула хайло,

Мол, мы сожгли её сараи

И, опрокинув котелок,

Какую-то фигню орала,

И дрын большой в руке держала…

Тут я сказал ей: «Баба Клава!

А а ты у нас, б…дь, хулиган!

Мы щас возьмём тебя, шалава,

И отвезём тебя ментам.

Они на радость всей Европе

Дадут тебе по старой жопе,

Разуй глаза, смотри, паскуда,

Дрова мы привезли с собой,

Сейчас тебе, б…дь, будет худо,

Когда пойдёт базар такой…»

И завязалася беседа:

«Я не питаю к вам вражды,

Кто будет вас гонять отседа,

Тому я дам за вас п…ды». ‒

«А мы сараев жечь не будем

И в пруд тебе не будем ссать,

Не будем боле тут паскудить

И уткам бошки отрывать».

Короче, мы ‒ договорились,

Так тихо-мирно стало тут,

Что лебедь белая явилась

И села жопою на пруд…

Ничто не вечно под луной. И наши выезды на рыбалку в Гроссмейстеровку не исключение. Последние немногочисленные жители деревеньки ушли из нее: кто в город к детям, кто на небеса. За прудом и его плотиной следить стало некому, и он пересох. А крупный вкуснейший карась – в поисках, где глубже – эмигрировал в другой водоем.

Планида

Рыбалка привлекает не только единением с природой, не только охотничьим азартом, но и непредсказуемостью и неповторимостью. Едешь и не знаешь, что день грядущий нам готовит. То полный садок, то тины шматок. То творог, а то мордой об порог. Вот о последнем эта байка.

Сидим мы нашим постоянным рыбацким квартетом на берегу Гроссмейстерского пруда и тягаем карася на мандулу. А он не просто ловится, он прет. Да не просто карась, а крупняк, граммов эдак по шестьсот.

Но ловят пузатых красавцев только трое. Саня сидит между нами, с такими же снастями и приманками и – курит обломок бамбуковой удочки.

Все кайфуют от такого клева, настроение – супер. У всех, кроме Сани. Сначала он сопротивлялся судьбе: сравнивал расстояние до крючков, брал наши насадки, жаловался богу пруда. И наконец затих. Он сидел, как на морозе грач, не реагировал на шутки и советы. Но если внешне он напоминал нахохлившуюся птицу, то внутренне – скороварку, в которой под давлением наших непрекращающихся успехов булькало и клокотало. В общем, Саня беззвучно кипел.

И вдруг и него клюнуло. Грузик на донке дрогнул и уверенно пошел вперед. Саня вышел из комы и подсек. «Есть!», – выдохнул он и вытащил на берег серебристого лаптя. «Ну слава Богу!» – чуть ли не хором преждевременно порадовались мы за товарища. Потому что, пока Саня возился с крючками, к нему подкралась черная(!!!) кошка и совершила разбойное нападение на карася. Он было бросился вернуть свое, но киска с награбленным юркнула под крыльцо старенькой хибарки. Саня, не проронив ни слова, застыл в позе бегуна, пришедшего на финиш последним.

И тут черт меня дернул за язык сказать: «Видно, у тебя сегодня планида такая!»

Скороварку взорвало! На меня извергся длительный трагический монолог, состоящий исключительно из непереводимой игры слов, я был многократно послан в места, прикрываемые исподним от посторонних глаз.

Но карасем в конце рыбалки мы с Саней по-братски поделились.

Лягушки тоже делают это

Это байку рассказал мне товарищ по рыбацким круизам Гриша. Однажды он ловил рыбку на пруду… Но тут не обойтись без лирического отступления.

Надо сказать, что Гриша – большой специалист не в самой рыбалке, в подготовке к ней. Чуть ли не за неделю он начинает квасить. Нет, он не пьет. Он готовит прикормки, приманки, наживки и прочие блюда для прудовых гурманов. В ведрах, банках и пакетах у него что-то квасится, на сковородках обжаривается, в колбах и термосах настаивается. Квартира и гараж на это время превращаются в химлабораторию. Гриша говорит, что если у него приготовлено менее двадцати дипов (ароматизированных добавок), то на рыбалку он не поедет.

В машину он грузит столько, что второму человеку приткнуться еще можно, но поместить свои удочки и прочее барахлишко крайне проблематично.

У реки или пруда Гриша также последователен. Ловить рыбу он не спешит. Он со смаком водружает огромное кресло, стелет чистую простынку. На ней раскладывает бесчисленные баночки, коробочки, катушки, запасные крючки, поплавки, крючковязы, петлевязы. Я бы мог перечислять еще долго, что раскладывал Гриша, но боюсь навсегда потерять читателя этих строк.

Не пройдет и часа-другого, как наш герой закинет удочки. Но и тут его интересует не столько рыба, сколько процесс смешивания запахов в прикормке и комбинирование насадок: кукуруза + опарыш, перловка + мотыль + манка и так далее и тому подобное. На этом конец лирическому отступлению и начало самой байки.

Вот сидит Гриша на троне у воды, покуривает сигаретку и как обычно предается своему хобби: нежно перебирает зерна кукурузы, гороха, пшеницы. Не кондицию бросает в воду. А присоседившаяся рядом здоровенная серая лягушка, сидя у кромки воды, внимательно мониторит процесс и даже пытается в прыжке перехватить не ей предназначенные хлебобулочные компоненты.

Чем-то наглый взгляд прудовой царевны не понравился Грише. Он вынул окурок изо рта и щелчком пульнул его в лягушку. А она будто этого и ждала: молниеносным скачком прервала полет бычка и шлепнулась на прежнее место. Но с некоторым изменением. Она также по-хозяйски сидела у кромки воды, нахально пялясь на Гришу. Но во рту у нее торчал дымящийся окурок.

P.S. Мы вместе с Минздравом предупреждаем, что курение вредит и вашему, и Гришиному, и лягушачьему здоровью!

На это клюет всегда

Любой рыбак подтвердит, что рыба даже при плохом клеве клюнет, если руки чем-то заняты, если прикемаришь или на минуту отойдешь от удочки. Некоторые даже специально начинают резать колбасу, наливать чай, отворачиваться от поплавка.

Но бывают черные дни, когда и эти проверенные средства не выручают. И тогда в нашей рыбацкой тусовке применяют крайнее средство, тайное безотказное оружие. Я даже боюсь его озвучить, чтобы на меня не обиделись мои соратники: мол, преданное огласке ритуальное действо потеряет свою сакральную силу. Но так и быть, поделюсь тайной, авось простят.

Открытие принадлежит нашему компаньону Лехе Федорычу, ранее активно действующему, а ныне экранно-диванному рыбаку.

Однажды, когда с клевом было совсем глухо и все средства возбудить рыбу – прогулки по берегу, перекус и так далее по списку – были перепробованы, он изрек: «А не проверить ли новое секретное оружие?» И с этими словами он расстегнул ширинку и обнажил это оружие с целью использовать по прямому физиологическому назначению. И как только он начал воплощать свой замысел, на его удочке произошла поклевка. «А, что я говорил!?», – победно воскликнул Федорыч, и, не завершив начатое, подсек карася.

С тех пор мы не раз успешно применяли этот метод и даже дали ему гордое название – ЭФФЕКТ УЯ. Не верите – проверьте сами. Но с одним условием: рыбакам женского пола применить это средство не получится. Надо искать другой эффект или дать ему другое название.

Страсти в красной палатке

Коли нынче клев довольно гадкий,

Или вам на сердце тяжело,

Залезайте в красную палатку,

Слушайте, как щёлкает хлебло.

Так писал Леха Федорыч в одной из своих рыбацких поэм. А Леха врать не будет. Это я немного приврал, потому что в оригинале было не «хлебло», а слово без первых двух букв. Так что уж вы меня простите за неуважение к авторским правам.

Закончилась вечерняя зорька, мы с Федорычем хорошо отрыбачили, еще лучше поужинали и улеглись в красную, потрепанную ветрами и грозами палатку до утренней зари. Сто граммов аперитива от Бабы Клавы сказались благотворно, и мы быстро уснули.

Я проснулся от непонятных звуков. В палатке кто-то что-то грыз. Так может грызть заяц морковку, так хрустит капустной кочерыжкой лошадь, так режет ствол дуба бобер, строящий плотину. Пока я окончательно не пришел в себя, я размышлял, как в палатку забрались закусить заяц, бобер и тем более конь. Но потом до меня дошло, что это Федорыч ест яблоки. Сочные, хрустящие, будто только с ветки. «Надо же, не наелся! А ведь перед сном полкотелка картошки с тушенкой умял», – подумал я, засыпая под хруст пожираемых фруктов.

Утром я задал Лехе резонный вопрос, зачем он жрал всю ночь яблоки. На что он не менее резонно ответил: «Какие могут быть яблоки в конце мая?» «А что это было?», – не унимался я. «Вот и жена мне задала этот же вопрос на финише первой брачной ночи, – грустно сказал Федорыч. – А я яблоки ночью не ем, я так зубами щелкаю».

Это был наш первый выезд на рыбалку с ночевкой, но не последний. И каждый раз, проснувшись среди ночи, я вспоминал, что яблони в мае цветут, а не плодоносят.

Щука хороша, а баба лучше

Все любят пошутить, и рыбаки здесь не исключение. Посидишь так в компании поклонников удочки или сети, особенно если компания приняла на грудь, и таких баек-хохм-приколов наслушаешься, что хоть святых выноси. Или записывай. Выносить я ничего не стал, а вот записать – записал.

Однажды, еще в советско-застойные времена, поехали мужики ловить бреднем раков. Как сказал бы Райкин, атмосфера тогда была ужасная, но раки в прудах – были! Бредешок-то – метров десять, а вытянешь его на берег – мотня раздувается от шевелящихся в ней членистоногих.

Так вот, мужики довольные. После трех забродов в холодной воде – по сто граммов. Всё в штатном режиме.

Очередной заброд принес мужикам не только раков, но и крупную щуку. И надо же такому случиться, что в это время мимо проезжал грузовик, перевозивший доярок к их любимым буренкам. Бабы сидели в кузове газика и горланили матерные частушки. Увидев мужиков, они попросили водителя притормозить и начали кричать про то, что рыбаки ловили рыбу, а поймали рака.

Когда же дамы дошли до того места, что именно так долго и безуспешно искали у бедного животного, один из раколовов взял щуку, приставил ее головой к тому месту, которое скрывали мокрые черные трусы, и стал помахивать хвостом, на что-то намекая.

И тут щука в знак солидарности с представительницами прекрасного пола разинула пасть и сделала… Ну, в общем, прихватила мужика за причинное место по самые жабры.

Крик боли был громок и продолжителен. Но еще громче и дольше хохотали бабы, наблюдая, как бедный хохмач исполнял зажигательный танец в паре со щукой.

Мораль сей байки такова: веди себя в присутствии женщин – пусть даже матерящихся доярок – прилично. И не изменяй им со щукой.

Главная примета хорошей рыбалки

Есть примета: как дело начнешь, так оно и пойдет. Это и рыбалки касается. Если пошли какие-то косяки перед выездом, то лучше сидеть дома. Потому что или ничего не поймаешь, или лодку проткнешь, или еще какая-нибудь бяка. И наоборот, хорошее начало прокладывает путь к успеху.

Наша поездка в астраханское Эльдородо началась так. Выехали туда впятером. Четверо рыбаков и один тусовщик Витёк по прозвищу Гламурный. Он поехал за компанию, позагорать-покупаться да на астраханских девчонок посмотреть, в надежде, что такие подвернутся.

Едем, модную тогда Ваенгу слушаем. Кто-то из нас спросил, не забыли ли мы стримеры (мушки из пуха чайки для ловли жереха). Витек, услышав знакомое звукосочетание, встрепенулся и спросил: «Стринги? А зачем?». И тут пошел троллинг. С серьезным видом мы начали объяснять ему, что стринги брать обязательно. На астраханские базы без них не пускают, там дресс-код такой. Витек, не вкуривший поначалу, сказал, что стринги не взял. Но мы его стали успокаивать. Мол, по дороге где-нибудь купишь. Короче, поездка началась славно, и мы поняли, что все и дальше будет о`кей.

Так и случилось. Когда мы добрались до рыболовной базы, хозяева, извинившись, что нет свободных отдельных домиков, предложили общий, на десять отдельных комнат. Мы было огорчились, но зря, потому что оказались в нем одни, и каждый вселился в отдельный номер. В нашем распоряжении была огромная гостиная с бильярдом, шахматами и даже маленькой библиотекой. На обед и ужин нам приносили домашнюю еду молодые и симпатичные, к радости Витька, поварихи, на рыбалку нас возили два егеря на длинных бударах.

Рыба, правда, ловилась плохо. По астраханским меркам. Ну окунек, ну щучка, изредка жерешок. Но не это было главным. Атмосфера беззаботного отдыха, релакс, хорошая компания – вот что делало погоду. Ну и сопутствующие всему этому хохмы и приколы добавляли колорита.

Чего только стоила поимка Витьком парома. Очередной снайперский его бросок послал блесну прямо под ноги паромщику. Витек держал согнутый в дугу спиннинг, пытаясь подтянуть паром к лодке. И слушал лайфхаки: подсаком его, не торопись, пусть трофей выдохнется.

В другой раз мы втроем выехали на бударе порыбачить, а Никитич с Саньком решили, сменив спиннинги на ружья, поохотиться на фазана. Сидим мы, гоняем окуней и слышим выстрел. «Кажись, фазана завалили, – предположил Витек. И тут же раздался непонятного происхождения громкий звук, похожий на шлепок великана по голой заднице великанши. И тут я родил мем: «Нет, это Санек промазал, а Никитич ему отвесил леща».

Но автором самого крутого мема стал наш егерь, рыжий татарин Наиль. На последней рыбалке, неудовлетворенные итоговым уловом (килограммов десять за пять дней), я спросил: «Кто из клиентов за твою егерскую практику поймал больше всего рыбы?». Наиль глубоко задумался и сказал: «Вы!» Вот такие крутые мы оказались рыбаки.

Я это все к чему? Отправляясь на рыбалку, не начинайте с косяков и не забудьте стринги.

Ох, кто-то с горочки спустился…

Как-то мы с постоянным напарником Сашкой Гуевым рванули на рыбалку на его Ладе Гранта. Слухи отправили нас на пруд Бирючий, где, якобы, прет дуром щука. Забегая вперед, скажу, что слухи не оправдались. Но на то они и слухи, чтобы не наводить, а уводить в сторону от злачных – читай, рыбных – мест. Но история не об этом.

Подъехали мы, значит, к пруду, ищем, где бы лучше тормознуть. Остановились на крутом, обрывистом берегу. До воды – метров сто. Санек предложил выйти, посмотреть, где сподручнее спуститься и выгрузить лодки. Так и сделали. Ходим смотрим – кругом неудобняк: везде обрывисто, ногу сломишь. К тому же везде обломки бетонных плит, поросшие бурьяном. Пошли в одну сторону – все фигово. Стоим, репу чешем. Я решил поискать другое место: авось, там получше будет. Зашел за небольшой поворот и вижу: какой-то шибко хитрый рыбачок умудрился как-то спуститься на машине к самой воде и замаскировать ее в высокой траве. Я еще подумал, мол, надо же, хитрож…умный какой. Либо в прошлом сам партизанил, либо сын или внук партизана. Приглядываюсь – что-то знакомая машина, подошел поближе – еще знакомее. Ба! По «грудь» в воде, мордой в тростнике стоит Санькова Гранта. Как она без шума и пыли спрыгнула с обрыва – сея тайна великая есть.

Я позвал счастливца посмотреть на сюрпрайз. Санек его оценил по достоинству, надолго замерев с разинутым ртом. Потом он еще с полчаса рот не закрывал, высокопарно выражаясь далеко не литературным языком. Пока не ушел за трактором.

Вместо эпилога.

Когда Беларусь с помощью троса вытаскивал утопленницу, мы со страхом ожидали увидеть вдрызг разбитую о бетонные обломки морду ладушки, оторванный глушак, погнутые рычаги и прочее, но непостижимым образом машина оказалась целой, без единой царапины. Так что, по большому счету, рыбалка удалась.

Особенности крутой российской рыбалки

Однажды я затесался в компанию крутых рыбаков. Таковыми они были не потому, что умели здорово ловить рыбу, а потому, что один был генералом в отставке, другой – главой районной администрации, третий – спикером местной Думы, четвертый и пятый – полковниками, тоже в отставке. И еще у них были фирменные удочки, а у генерала плюс к тому и новенький крутой карабин, который он взял, чтобы пристрелять.

Рыбалка предполагалась на зарыбленном пруду, но когда мы туда приехали кавалькадой из нескольких джипов, то оказалось, что пруд не только зарыблен, но и зашашлычен. На берегу дымился мангал, а на нем, шипя и постреливая, подрумянивалась баранина.

Я, наивный, ехал на рыбалку, поэтому начал с того, что закинул удочки. Остальные начали с другого. Нет, то, о чем вы подумали, было чуть позже. Они стали выкладывать снасти и сравнивать, у кого они круче. Обзором их предназначение и закончилось: снасти так и остались неразложенными. И мне не дали даже забросить прикормку, поскольку шашлык уже созрел к употреблению. Генерал был не преклонен: все к столу!

Надо сказать, что я пью, но очень мало. Знаете поговорку пьющих? Первая рюмка – колОм, вторая – соколОм, третья – мелкой пташечкой. Так вот у меня все наоборот. Первые две могу, дальше – не лезет. Поэтому я был «на рыбалке» практически трезв и все помню. В отличие от остальных.

У всех, кроме меня, первая рюмка пошла, как в поговорке, колОм. Особенно у главы района. Ему пить запрещали эскулапы, но под генеральско-полковничьим напором и дурманом шашлычных запахов он сдался и пропихнул первую. Дальше все полетело мелкой пташечкой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.