Валениум

– Это была твоя кровь, Айлин! Представляешь, какой парадокс! – рассмеялся Ардан. – А теперь… Полетай, моя птичка!

Он уселся на стул, поправляя член рукой. Положил ногу на ногу и слащаво улыбнулся.

Я бегала по комнате в диком танце, отражаясь в стенах. Смеялась, как ненормальная от абсурдности ситуации. А он расстегнул ширинку и вывалил орган наружу. Сжал в руке и принялся томно себя ласкать.

– Остановись! Встань на четвереньки!

Я подчинилась сразу, без лишних слов и протестов. Я занималась этим не впервые и до мельчайших подробностей знала, как изогнуться, чтобы показаться Ардану в нужном ракурсе.

– Смотри на него. Смотри, какой он огромный. Твой язычок жаждет его коснуться!

Я ненавидела, когда он начинал эту игру. Унизительную игру! В эти моменты он был не лучше той своры отморозков!

– Ползи!

Я подползла к нему и стащила штаны с колен на зеркальный пол. Посмотрела прямо в желтые глаза вампира и застыла.

Он ждал этого. Жаждал, вожделел, хотел добиться мощной и бурной разрядки. Ну все! Сейчас начнется!

Ардан вскочил со стула и схватил меня за волосы. Запрокинул мою голову назад и навис сверху.

– Открой рот!

Я зажмурилась и подчинилась.

– Глаза!

Как только я их распахнула, раздался противный звонок его наручных часов. Ардан нажал на кнопку и прочитал послание. Так президент связывался со своими помощниками.

– Переодевайся. Срочный совет. Потом продолжим.

Глава 4

Когда все поняли, что солнце потухло и погрузило планету в вечный мрак и холод, отец стал молиться еще больше. Дело по изнасилованию его дочери так и осталось просто делом. А зачем тратить время на такие мелочи, когда на улицах начались беспорядки? Ночь пробуждала в людях низменные инстинкты. Первым делом были разграблены магазины. Власти пытались сдерживать всеобщую истерию, призывали не создавать панику. Смешно! Человечество сорвалось с цепи. А когда объявили, что кислорода в атмосфере надолго не хватит, просто слетели с катушек. Правительство исчезло, будто и не было его никогда. Человечество оставили доживать последние деньки в неописуемом холоде.

Нас с отцом приютила церковь. Поначалу мы жили при храме и не знали бед. А потом стало не хватать еды и воды. Мы замерзали, леденели, медленно умирали, ведь даже огонь не могли разжечь.

Церковь перестала быть обителью для верующих. Ее стены не могли уберечь от суровой не подвластной ни одной живой душе природы. Мы с отцом пошли по миру в поисках нового пристанища. Все мысли были заняты лишь выживанием. Катастрофа встряхнула меня так, что я почти забыла о случае в лесополосе и о том, кто спас мне жизнь. Нами двигал лишь вечный голод и знойный холод. Папа старался, как мог, чтобы его любимая дочь выжила, но надолго его не хватило. Когда мы искали себе новое пристанище, он уже сильно кашлял. Пожилая пара приютила нас в подвале своего дома. Там было относительно тепло, ведь он отапливался с помощью генератора. По предварительным прогнозам ученых кислорода должно было хватить примерно на год. Всему есть свой срок. Все заканчивается. В том числе и топливо.

Отец не дожил до судного дня, когда припасы и солярка исчерпали себя. Он умер от пневмонии гораздо раньше.

Я осталась наедине с добрыми людьми, которые резко перестали быть вообще людьми. Голод превращает нас в зверей, но животные вымерли, и я так и не увидела, чтобы они пожирали друг друга. Мы хуже!

В тот день я впервые убила человека. Моей силы хватило, чтобы сбросить обезумевшего старика с лестницы на глазах его жены. Я выбежала из дома, который служил мне обителью, и помчалась по продрогшим улицам, путаясь в подоле шубы, что раздобыл отец. Но разве она могла спасти от сорокаградусного мороза?! Да и кислорода в атмосфере оставалось так мало, что я постоянно теряла сознание.

Помню, что упала у лестницы в госпиталь и свернулась калачиком, ожидая смерти. Кто-то схватил меня за шиворот и встряхнул. А что с меня взять? Обмякшее тело. Сильные руки подхватили и пронесли через двери больницы. Внутри даже горел белесый свет. Я из последних сил подняла голову и посмотрела на своего спасителя.

Сердце застучало с бешеной скоростью. Я начала задыхаться, хотя в стенах госпиталя было чем дышать. Эти огромные, почти черные глаза и рассеченная бровь! Я в первую же секунду узнала Трента Маккая. Помню, что радость смешалась со страхом. Мир слишком жесток, чтобы этот парень хотел спасти меня просто так. Я перестала верить в хорошее. А когда он внес меня в небольшое помещение, где громко гоготали другие особи мужского пола – человек двадцать не меньше, я вообще зажмурилась и приготовилась к самому худшему. Запустила руку в карман, где лежал нож, и сжала его рукоять. Но не для того, чтобы кого-то убить. Я собиралась воткнуть его себе в горло, как только они начнут покушаться на мою честь. Насилие так прочно засело в подсознании, что я не могла доверять ни одному мужчине. Они все для меня стали похотливыми выродками, включая Трента.

Он аккуратно уложил меня на кушетку и протянул бутылку воды. Я с осторожностью сделал большой глоток, и кивнула в благодарность за живительную влагу. Даже стало легче дышать.

– Кого ты притащил?! – Орали они.

– Хорошенькая!

– Давайте отымем ее, а потом сожрем! – Загоготал кто-то из толпы.

Но не успела я вскочить и понестись прочь, как раздался грозный голос Трента:

– Она моя! Каждый, кто осмелится к ней прикоснуться, пойдет на корм!

С того дня вера в людей начала возвращаться и мир уже не казался таким суровым и мрачным. Отныне я была частью банды «Ягуары» под предводительством Трента Маккая и находилась под его мощной защитой.

Глава 5

Совет спас меня от сексуальной пытки мужа, но это ненадолго. Он четко дал понять, что костюм облезлой птицы придется надеть снова. Интересно, вампиры вообще умеют любить, или это чувство умирает вместе с человеческими клетками в организме? Но думать об этом я не должна. Валениум – волшебная таблетка, утоляющая голод, в честь которой назвали целое вампирское государство, таила в себе нечто странное. Я уже не первый раз замечала, что после того, как она попадает в рот, мышление меняется. Меняется восприятие мира и простых вещей. А чувства, присущие человеку, испаряются. Я начала видеть разницу после того, как впервые попробовала настоящую кровь. Быть может, только из-за таблеток вампиры не сходят с ума от скуки и ведут себя, как полоумные сектанты? Их слащавые улыбочки стали раздражать меня еще больше.

Ардан напомнил принять Валениум, и мы отправились на экстренный совет. Я была готова к тому, чтобы перестать испытывать чувства. Думала, что увижу вампиров, и мне снова покажется, что они приветливые ребята, но чуда не произошло. Хотя нет! Скорее, чудо как раз и произошло! Таблетки не убили во мне ворох чувств. И казалось, что моя собственная сладкая кровь все еще бежала по венам и питала каждую клеточку тела. Безумие! Но это происходило на самом деле. Я ощущала себя живой, но мне по-прежнему не нужно было дышать кислородом, пить, есть, и холод был моей стихией.

Пока ряженые вампиры занимали места за столом, я смотрела на свои руки. Трогала пальцы, ногти, ладонь. Неописуемое ощущение бархата и мягкости, даже эластичности. А вот раньше моя кожа напоминала гладкий камень, как и все, к чему я прикасалась.

Я краем глаза заметила, что Ардан не сводит с меня пристального взгляда. Он не должен догадаться, что со мной что-то не так. Я сложила руки на столе, улыбнулась мужу и уставилась на пустующее место президента.

Катал Кандиа, как всегда, отменно выглядел. Он чем-то напоминал моего отца. Отнюдь не отменным вкусом. Скорее, взглядом и движениями. Такое чувство, что он все на свете знает, но не говорит потому, что мы все равно не поймем. Как знать, может древний вампир и владеет тайнами мироздания.

– Я держу в руках подписанный Линдис Наура договор. Не думаю, что нужно снова повторять вам его условия.

Ну, конечно! Абсолютная вампирская память нам в помощь! Да такое и обычный человек прекрасно запомнить может. В новом мире настолько скучно, что оборотни – извечная развлекательная тема.

Я напряглась, прислушиваясь к каждому слову правителя. Уж очень интересно, зачем ему понадобились отбросы Патрии?

– Не буду ходить вокруг да около и начну прямо с сути. Мы будем убивать приговоренных к казни оборотней, которых будет исправно поставлять Патрия. Но не просто избавляться от этого отребья. Сначала, мы вдоволь повеселимся, – его желтые глаза заблестели, а, некогда каменное лицо, скрасила блаженная улыбка. – Пора вспомнить вампирские инстинкты и хорошенько поохотиться. Пусть выродки знают свое место! Мы будем транслировать охоту на оборотней. Они должны увидеть, на что мы способны и бояться открывать рот и плевать в сторону Валениума! Если Совет одобрит мое предложение, уже сегодня начнем строительство арены и разработку правил охоты. Прошу голосовать!

Предложение президента было встречено овациями. Видимо, ненависть к оборотням у вампиров в крови. Руки взметнулись вверх. Я посмотрела на довольного Ардана и тоже проголосовала за.

Да какая мне вообще разница, что будет с обреченными на смерть преступниками? Пусть развлекаются, как хотят. Я в этом принимать участия не собираюсь. А голос мой ничего бы не решил. Сейчас я, в первую очередь, думала о том, что муж снова затащит меня в зеркальную комнату и продолжит извращаться. Настроение подошло к нулевой отметке, поэтому я не разделяла общей радости.

Я и не догадывалась, что нововведение освободит меня от мук! Ардан так загорелся строительством и разработкой правил, что отправил меня домой и предупредил, что вернется не скоро. Внутри я ликовала от прекрасной новости, но в лицо пришлось солгать, скривив недовольную мину.

Я была предоставлена самой себе и точно не собиралась сидеть в комнате в ожидании мужа. За последние месяцы в Валениуме у меня появился друг. Если так вообще можно назвать вампира, который работал в оранжерее под землей. Скорее всего, он начал со мной общаться из-за той же вездесущей скуки.

Все сосредоточение города Альбатум находилось у приюта. Под ним и располагались оранжереи и лаборатории. Не каждого пропускали в самое сердце государства, но кольцо на руке и громкая фамилия давали мне пропуск куда угодно.

– Айлин Кейн, – представилась я охране, хотя они уже давно меня запомнили. В подземелье я была частым гостем. – В оранжерею к Ойсину Бруму, – отчиталась я и меня тут же пропустили.

До чего продуманно здесь все устроено! Как таковых длинных коридоров нет. Пространство задействовано по максимуму, словно матрешка. Первое помещение напичкано генераторами разных типов. Не все работают на топливе. Вампиры выстроили ветровые вышки, которые дают столько электричества, сколько нужно для поддержания растений. А они, собственно, и дают драгоценный для оборотней кислород, который в баллонах поставляют в Патрию.

В огромную оранжерею не зайдешь без специального костюма, ведь ультрафиолет губителен для вампира. Он не убивает, но сжигает верхний слой кожи, на восстановление которого уходит немало времени. Хотя… Думаю, если запереть вампира в комнате под такими лампами, он превратится в уголек, а если при этом лишить питания… Но это лишь мои догадки. На самом деле я не знала, как можно убить вампира.

Ойсин Брум работал в оранжерее. В лабораториях, где выращивают мясо для оборотней, я никогда не была. Каждый раз, когда собиралась туда сходить, на пути мне встречался Ойсин, а разговор с ним может длиться вечность. Умный малый! Вампир второго ранга с красными глазами. Только их я и видела через защитный костюм. Сними он его, в жизни бы не узнала.

– Айлин Кейн! Приветствую! Но ты совсем не вовремя.

И правда в оранжерее творилось что-то странное. Всегда размеренные и улыбчивые вампиры суетились. На предельной скорости бегали от одного растения к другому. Что-то писали в блокнотах, а заправлял всем этим вампир третьего ранга, которого я узнала по глазам.

– Что происходит?

– Президент приказал построить арену на поверхности. Он хочет воссоздать тропики! И на все про все неделя! Безумие!

– Тропики?..

– Прости, Айлин, приходи в другой раз. Я не смогу уделить тебе должного внимания.

Я уходила из подземелья расстроенная. Придется возвращаться в отвратительные стены дома и снова смотреть в бездушное небо до тех пор, пока мой благоверный не заявится и не заставит меня выплясывать для него танец раненного индейца!

Глава 6

Так странно! Моя жизнь разделилась на до и после того дня, когда Трент подобрал меня возле госпиталя. Прежние события я помнила моментами, кусками, сумбурными обрывками, а выживание в банде отложилось в памяти навсегда. Я могла вспомнить каждый день. Да что там! Каждый час, проведенный с ним рядом.

Трент вернул мне веру в людей, в мужчин. С ним я перестала бояться и искать подвох в каждом слове и движении. Не потому, что в банде собрались высокоморальные особи мужского пола. Вначале были посягательства на мое тело, но Трент Маккай пресекал даже усмешки. Они боялись его, уважали, прислушивались. Он истинный лидер, который принимал решения сам. И они всегда были верные. Я чувствовала себя полностью защищенной в новом жестоком мире. Даже отец не мог дать мне такой уверенности в завтрашнем дне. Я действительно верила в то, что нашей небольшой шайке ни к чему делать выбор и присоединяться к вампирам или оборотням. Мы создали свое крохотное государство, и правил в нем мальчишка моего возраста.

Всегда всего хватало. Мы не голодали, не мучились от жажды и холода, а кислород, казалось, никогда не закончится. Я не покидала госпиталь и выполняла функцию мамочки. Готовила, стирала, штопала и убирала. Мы стали одной большой семьей.

Трент постоянно совершал вылазки наружу и всегда что-то приносил. Как-то раз они с дружками пришли в отличном расположении духа. Нашли ящик виски и собирались устроить вечеринку.

Мы никогда не вспоминали о выпускном, будто ничего не случилось в тот страшный вечер. Но любое упоминание алкоголя будило во мне жуткие воспоминания, а вечеринки казались шабашем, где царят разврат и жестокость. Я смотрела на этот ящик и мне хотелось разбить вдребезги все бутылки, чтобы пойло не превратило моих приветливых друзей в монстров. Но разве я могла сотворить подобное, когда Трент радовался, как ребенок?

Началась подготовка к веселью. На стол выставили лучшие закуски, которые хранились у нас на черный день. Я единственная, кто был против такого расточительства, поэтому мое ворчание в толк никто не взял. Трент включил музыку на магнитофоне, что работал на батарейках и включался крайне редко, ведь в разграбленных ранее магазинах почти ничего не осталось.

Мы уселись за стол с наполненными виски пластиковыми стаканчиками. Я сразу отказалась пить, и меня никто не принуждал – самим больше достанется. Я не находила себе места. Боялась, что будет в конце этой вечеринки. Если Трент напьется и уснет, то меня некому будет защитить от толпы захмелевших парней. Я сидела и тряслась от страха. Каждый тост эхом отдавался в ушах. Все предельно просто. Они пили за жизнь. Никто не хотел умирать или становиться фантастическим существом. Мы все из последних сил цеплялись за остатки мира, пытаясь сохранить цивилизацию. А вдруг, так же неожиданно, как погасло, солнце зажжется вновь! Всегда хочется верить в хорошее. Мы ведь понятия не имели, почему так произошло. Ученые изначально строили догадки, но все они вдребезги разбивались о реальность.

Когда все напились и начали плясать, я незаметно ретировалась в свой уголок, отделенный от общего пространства ширмой. Легла на кушетку и достала из-под матраса книгу со сказками, которую мне раздобыл Трент. Принялась читать, не обращая внимания на пьяные выкрики и громкую музыку.

Я уже засыпала, когда ширма отдернулась, и в мою коморку вошел Трент с бутылкой виски в руках. Я испугалась его захмелевшего взгляда. Он, молча, присел на край кушетки, поставил бутылку на пол и посмотрел на меня в упор. Я поджала колени, и он уперся спиной о стену. Поднял голову и посмотрел в потолок. Поджал влажные алые губы и закрыл глаза. Я смотрела на его мужественный профиль и впервые не знала, о чем поговорить. Хотя, раньше мы могли болтать обо всем на свете сутки напролет. После случая на выпускном, я возненавидела всех особей мужского пола и перестала чувствовать к Тренту трепет. За последние дни он стал для меня другом, и я никогда не смотрела на него, как на объект обожания и страсти. Никогда, до этой ночи.

От него пахло потом, а, влажные от танцев, волосы прилипли ко лбу, прикрывая рассеченную бровь. Белая, с пятнами от пролитого виски, майка промокла насквозь. А джинсы были протерты на коленях. Он не изменял своему образу.

Я подползла к нему и села рядом. Тоже вскинула взгляд в потолок и краем глаза заметила, что Трент повернул голову в мою сторону.

– Ты прости меня, пожалуйста. Я не хотел, чтобы с тобой… В общем, прости, ладно?

– Ты спас меня тогда и сейчас. Это не твоя вина.

– Я еще раньше должен был попросить прощения, но все не решался…

Я посмотрела в его черные глаза и потерялась в пространстве. Они больше не выражали ту твердость и уверенность, что была им присуща. Я видела в них боль и отчаяние. Терзания за то, что не смог меня вовремя спасти. Но в тот день Трент пострадал не меньше. Ему здорово досталось от толпы придурков. Я удивлена, как он вообще очухался и доехал до лесополосы.

– Что было, то было. Давай не будем вспоминать, – улыбнулась я и положила ладонь на его щеку, поглаживая щетину большим пальцем. Облизнула губы, давя в себе желание приблизиться. Он улыбнулся в ответ, заставляя любоваться милыми ямочками. Резко схватил меня за затылок и притянул к себе. Мы соприкоснулись лбами и носами, и я ощутила стойкий запах алкоголя, но он не отталкивал меня, а, наоборот, опьянял.

– Ты замечательная. Я всегда это знал… Всегда хотел… Они узнали и…

Я не дала ему договорить и впилась в сочные губы страстным поцелуем. Хотя, что я могла знать о страсти! Уже лишившись невинности, целовалась я, тем не менее, впервые. Трент учил меня, направлял, делая мгновение незабываемым. Я пробовала его на вкус и не могла напиться. На свете нет ничего слаще его губ и крепче объятий.

В тот вечер мы уснули вместе, а Трент даже намека не дал на нечто большее, чем поцелуй. Я любовалась его безмятежным лицом всю ночь и понимала, что теперь жить не смогу без этого парня.

Глава 7

Воспоминания захлестнули с головой. Я хотела не вспоминать о жизни до Валениума, но, оставаясь наедине с собой, мысли начинали водоворотом кружиться вокруг Трента Маккая. И к чему я в итоге пришла? К бессмертной жизни сексуальной рабыни вампира! Как теперь выбраться из порочного круга? Я погрязла в трясине жестокости и разврата! Видимо, это мой удел. Детство кончилось в день выпускного бала. Я вошла во взрослую жизнь и тут же вступила в дерьмо, от которого никогда не отмыться!

Я мерила комнату шагами, ожидая мужа. Снова пришлось напялить нелепый эротический наряд. Сегодня Ардан захотел развлечься с кошечкой. Кажется, у него не здоровая страсть к животным. Я ненавидела себя за то, что позволяю проделывать это с собой против воли! Но разве у меня был выбор? Разве смогу в одиночку противостоять влиятельному вампиру? Я хотела бы хоть раз попробовать. Взять и отказать! Почему я не имею священного права защищать свою честь?

Со злости я не рассчитала сил и разбила кулаком ледяной стол. Шахматы упали, коробка раскрылась, и фигурки покатились по полу. Я принялась судорожно их собирать, но, как только коснулась коня, в комнату ворвался Ардан.

– Ты что творишь?! – Закричал он и отвесил мне пощечину. Не больно, но безумно неприятно! Терпеть от него оплеухи стало невыносимо! Он замахнулся второй раз, но я перехватила его руку. Заглянула в желтые, полные ярости, глаза и прошипела сквозь зубы:

– Хватит. Определись уже! Жена я тебе или рабыня!

Он рассмеялся мне в лицо и вывернул мою руку так, что я упала на колени. Он стоял сзади, стараясь выломать сустав, но мое тело слишком сильное, чтобы сломаться.

– Айлин, – шепнул он мне на ухо. – Ты перешла ко мне в собственность в тот час, когда я спас твое изуродованное тело и, минуя отбор, ввел тебе Валениум. Ты ходишь по земле и мыслишь своей тупой головкой только благодаря моей воле. Ты прекрасно знаешь, что эти шахматы я сделал сам, и они мне дороги!..

– Почему?! – Перебила его я. – Почему ты дал мне новое имя?! У меня есть свое собственное!

Ардан отпустил меня. Я резко забилась в угол и стала наблюдать, как он собирает фигурки и аккуратно укладывает их в короб.

– Разве люди, когда находят на улице побитую собачонку и, приютив ее, не дают ей имя?

– Я не собака! Ты мог бы спросить, как меня зовут!

Сейчас я как раз походила на побитого пса. Даже слова напоминали жалкое поскуливание.

– Но я же не спросил. Значит, не интересно. А теперь закрой свой чудный ротик и стань нежной кошечкой.

Ардан уселся в кресло и одарил меня презрительным и, одновременно, похотливым взглядом. В его ярких глазах плясали огоньки демонического огня. Губы искривились в слащавой ухмылке. Он напоминал отморозков, которые беспощадно насиловали меня в прошлой жизни. Их было много, и я не могла себя защитить, но Ардан стоил сотни таких ублюдков! И я даже не знаю, что страшнее: быть изнасилованной толпой единожды или стелиться под одного подонка изо дня в день. Он растоптал меня, унизил! Заставил чувствовать себя дешевой шлюхой!

Раньше я мирилась с положением собачонки и выполняла команды беспрекословно. Для меня это было нормой. Данность, с которой нужно смириться. Но что-то щелкнуло во мне, как только попробовала вкус своей крови. И это что-то не дает покоя. Рвется наружу. Заставляет бороться за свободу.

Я потеряла всякий страх. Поднялась на ноги, подскочила к мужу и схватила его за горло, заставляя смотреть мне в глаза.

– Ты не притронешься ко мне до тех пор, пока я сама этого не захочу! Не ту собачку ты подобрал! Эта кусаться умеет!

Я толкнула его, и Ардан вместе с креслом опрокинулся назад. От неожиданности, он даже не сразу вскочил на ноги. Я успела выбежать из комнаты и спуститься в коридор. Но как выйти на улицу в таком одеянии? А плевать! Пусть все видят, какие утехи предпочитает мой муженек! Но не успела я дернуть на себя ручку двери, как Ардан припечатал меня к шахматному полу. Навалился сверху всем телом и зажал мне рот рукой. Прожег испепеляющим взглядом и с яростью выплюнул слова:

– Еще одна такая выходка и я лично отправлю тебя на прогулку в оранжерею без костюма! Тогда узнаешь, что вампиры иногда чувствуют боль!

Внутри кипела лава злости, обжигая каждую клеточку тела. Как же хотелось высказать ему все, что накопилось, но Ардан физически был сильнее меня, ведь с годами вампиры лишь крепнут. И все же заставить меня плясать перед ним, он не сможет! Хватит с меня унижений! И так растоптал меня, как личность. Вместе с именем стер прошлое и меня саму!

– Усвоила, тварь?

Я кивнула. Как же хорошо, что вампиры не умеют плакать! Ардан не увидит моего отчаяния.

– А сейчас иди в комнату и подумай над своим поведением. Ты испортила мне вечер, сука! Даже член не стоит на тебя!

Он отпрянул, потом резко ухватил меня за волосы, поднял на ноги и швырнул в сторону лестницы.

Глава 8

Я облачилась в любимое черное платье и вышла на балкон. Снова вперила взгляд в статичное поблескивающее небо. Жаль, что вампирам не нужен отдых. Я бы хотела сейчас провалиться в сон и забыться на несколько часов. Но мозг продолжал работать и погружать меня в воспоминания той ночи, когда Ардан подобрал меня и сделал вампиром.

Всему когда-то приходит конец. А кислород – самое шаткое в новом мире. Его необходимо несметное количество, чтобы выжить! Наша банда и так продержалась слишком долго для обычных людей – целых три месяца. Не зря для убежища Трентом был выбран именно госпиталь. Когда воздух стал настолько разряженным, что я начала падать в обморок, в ход пошли баллоны с кислородом. Но это уже трудно было назвать жизнью. Я не помню, чтобы вообще засыпала в эти страшные дни. Мы с Трентом заботились друг о друге, делились кислородом, последними крохами еды и воды. Когда во сне умер один из парней, в госпитале началась настоящая паника.

Вот и превратились лучшие друзья в заклятых врагов и воров. Мы с Трентом бились за баллоны с кислородом не на жизнь, а на смерть! Это действо напоминало сплошной сумбур, а где-то выглядело даже комично. Пока один наполнял легкие воздухом для новой атаки, другой на последнем издыхании охранял баллон и отбивался от нападков других. Даже не знаю, как нам с Трентом удалось выжить в этом кошмаре! Но в каком бы плачевном положении мы не оказались, Трент не бросил меня. Мы отбили последний полный баллон и сбежали из госпиталя. Настал такой момент, когда надо было решать задохнуться или прибиться к древним существам. На самом деле, было наплевать, станем мы оборотнями или вампирами. Главное, чтобы последнего баллона хватило до тех, кто находился ближе.