Погоня за сокровищем

– Тогда едем в Моргани, – бодро произнес господин Литин.

– Согласен, – широко улыбнулась мадемуазель Лоет и первой забралась в карету, слушая, как ее новый знакомый отчитывает своего слугу:

– Вернемся, я тебя взашей выгоню, ты понял, Рени? Меня бы на ремни порезали, а ты в лесу продолжал бы отсиживаться и наблюдать?

– Так папенька ваш велел просто присматривать за вами, а от телохранителя вы сами отказались, – оправдывался тот. – Я кучер, господин Альен! А вы и сами хорошо справлялись…

– Заткнись и не оскорбляй моего слуха, трусливый осел, – отмахнулся от него Литин. – Мальчишка не побоялся в драку влезть.

– И я не побоялся…

– Молчи, недоразумение! Вези в Моргани.

И молодой человек забрался в карету, закрыв за собой дверь и дернув шнурок звонка. Карета тут же тронулась с места. Тина с любопытством посматривала на Альена Литина, но сейчас она могла видеть только силуэт мужчины.

– Ты живешь в Моргани? – спросил молодой человек.

– Нет, – ответила Тина. – Я хотел там сесть в дорожный экипаж и добраться до Кайтена.

– Кайтен? – переспросил новый знакомец. – Живешь там, или хотел наняться на какой-нибудь корабль?

– Наняться, – соврала девушка.

Господин Литин тут же подался вперед. Его профиль теперь четко был виден на фоне окошка, за которым светила луна.

– Слушай, Сверчок, – начал молодой человек. – Если тебе нужна работа, то у меня есть предложение. Я направляюсь в Пьен, где меня ждет зафрахтованный корабль. По делам компании моего отца я отправлюсь в Тарван, и мне нужен толковый помощник. Как ты сам видел, от моего балбеса толка мало, он только жрет да дрыхнет при любой возможности. Ничего сложного, подай-принеси. В общем, работа не пыльная.

– Я умею драться, – зачем-то брякнула Тина.

Литин откинулся назад и рассмеялся.

– Это ты мне сейчас угрожал или набивал себе цену?

– И то и другое, – нагло заявила девушка, решив не пасовать и не смущаться. – Десять санталов за месяц службы.

Черт возьми, не надо мне денег, хотелось бы крикнуть Тине. Пьен! Пьен!!! Пьен, корабль, море! На мгновение ее кольнула совесть. Дед и отец будут искать ее, но… Море! Дьявол вас всех дери, это же море!!! К тому же если Тина исчезнет, то не заставит папеньку влезть в опасное дело. Потом она все объяснит, обязательно объяснит и больше никогда не будет так делать, честно-честно! Но это же единственная возможность в ее жизни, чтобы осуществить свою мечту!

– Не жирно ли? – усмехнулся Альен Литин. – Пять санталов.

– Черт с вами, хозяин, восемь! – азартно воскликнула Тина.

– Семь! – не менее азартно ответил молодой человек, опять протягивая руку.

Тина сжала мужскую ладонь.

– С половиной! – и тряхнула.

– И что я только что приобрел за семь с половиной санталов? – задумчиво произнес Альен, отмечая находчивость и живость «паренька».

– Вы заключили лучшую сделку в вашей жизни, – важно ответила Тина и весело рассмеялась.

Глава 9

К ажурным воротам с вензелем в виде буквы «М» подъехали три всадника. Одноглазый мужчина остановил коня и обернулся к своим спутникам, но тут же вновь отвернулся и пробормотал:

– Чтоб я сдох.

– Неплохой домишко, капитан, – усмехнулся тщедушный седеющий мужчина.

– Закрой пасть, Кузнечик, – одернул его третий всадник.

– Мясник, иди в зад к рогатому, – скривился седой.

– Пасть порву, – с угрозой произнес великан.

– Захлопнули хлебала оба, – отчеканил одноглазый. – У меня минута сентиментальности, дайте прийти в себя.

Два всадника послушно замолчали, но обменялись друг с другом кровожадными взглядами. Вэйлр Лоет этого не видел. Он смотрел на ворота отчего дома и не мог заставить себя двинуться дальше. В душе его сейчас разыгралась буря эмоций, от волнения до горечи. Он не был здесь больше тридцати лет. Даже когда помирился с отцом, Вэй не спешил возвращаться в родовое гнездо Мовильяров.

Здесь прошли его детство и юность, здесь он влюбился в море и решил пойти служить на королевский флот. Здесь рухнула его вера в честь и справедливость. Прежним восторженным щенком он заезжал сюда для того памятного разговора с отцом, а выехал из этих ворот циничным и язвительным сорвиголовой, плевавшим на все и всех, кроме своего корабля, команды и старого морского волка Анселя, ставшего ему вторым отцом.

Наверное, Вэйлр никогда бы не вернулся в поместье графов Мовильяров, если бы не истосковался по своей маленькой егозе, без которой дом в Кайтене окончательно опустел. Поначалу Вэй вполне успешно справлялся с их с супругой одинокой жизнью, говоря, что они вернулись в те славные времена, когда могли наслаждаться друг другом без трех спиногрызов. Ада только качала головой и ждала, что будет дальше.

А дальше капитан «Счастливчика» расстрелял двери своего кабинета, сходил в трактир, где напился до зеленых чертей и поругался с городским главой, решившим заглянуть на разудалую пиратскую песню. Заглянул зря, потому что Лоет тут же припомнил пару их разногласий, и мэр слег дома в окружении лекарей. На следующий день господин Лоет, конечно, принес свои извинения по настоянию супруги, но был искренне возмущен.

– Подумаешь, начистил одно свиное рыло, от него не убыло.

Потом Вэй и вовсе впал в хандру, сменившуюся новым буйством. Устав от метаний мужа, Ада велела:

– Езжай к отцу и забери дочь.

– Вот еще, – передернул плечами упрямец. – Пока не перевоспитается, домой не пущу.

Тогда мадам Лоет собрала вещи и сказала:

– Пока ребенка не вернешь, меня не зови. Я в сумасшедшем доме жить не желаю.

– Ты меня бросаешь? – опешил Вэйлр.

– Скорей, спасаю свои нервы, – ответила Ада и уехала в Льено – проведать родителей и Раналя, по которому сильно скучала.

Впрочем, по Лансу Адалаис Лоет скучала не меньше. Но без дочери и вовсе стало тихо и как-то слишком спокойно. Привыкшим жить как на вулкане, супругам показалось, что дом превратился в склеп. Это не только нервировало Вэя, но подавляло и Аду, а участившиеся вспышки дурного настроения мужа приводили ее в негодование. Поэтому она и оставила его, зная, что характер Вэйлр выдерживает больше перед ней, не желая казаться слюнтяем. Теперь у него не осталось выхода.

Лоет прекрасно понял ход своей супруги, но решил сделать вид, что его вынудили к принятию решения, в душе радуясь, что Ада развязала ему руки.

– Я еду за дочерью, – объявил он Самелю.

С некоторых пор бывший кок сам обслуживал своего капитана и хозяина, остальные слуги боялись.

– Я с вами, капитан, – оживился повар.

– Еще чего, – фыркнул Вэй.

– Я тоже скучаю по маленькому ангелу, – заупрямился бывший кок.

Лоет нахмурился, но, окинув мрачным взглядом насупившегося великана, махнул рукой и велел:

– Пусть Кузнечик седлает двух лошадей.

– Да, капитан! – просиял Самель и поспешил исполнить приказ.

Но когда Лоет вышел на улицу, Кузнечик, служивший сторожем и привратником у капитана по собственному желанию, уже сидел на третьей оседланной лошади.

– Воля ваша, капитан, но я с вами. Пригожусь.

На споры у Лоета не было настроения, да и не видел он повода запрещать ехать с ним двум проверенным людям из своей старой команды. И вот наконец они стоят под воротами, но заставить себя войти в них у Вэя не получается. Слишком больно было тогда, когда он выкрикнул клятву никогда в жизни не входить в двери родительского дома. Самель и Кузнечик терпеливо ждали. Для них ничего не изменилось, и за попытку настоять или поспорить они по-прежнему могли нарваться на зуботычину от капитана.

– Что надо? – грубовато спросил привратник, приближаясь к воротам.

Это вывело Лоета из оцепенения. Он мазнул взглядом по лицу привратника и велел:

– Открывай.

– С чего это? – подбоченился мужчина. – Ездят тут всякие.

Интереса в здоровом глазу Вэя стало заметно больше. Он повернул к привратнику лицо здоровой стороной и полюбопытствовал:

– Никого не напоминаю?

– Разбойника напоминаешь, – заносчиво заявил самоубийца. – И эти двое тоже, особенно тот здоровый. Проваливайте, или собак спущу.

– Насчет разбойника ты угадал, дохлый, – мирно согласился Лоет.

– Чего это я дохлый? – задрал нос привратник, пышущий здоровьем.

– Разъясняю, – деловито ответил Вэйлр, доставая пистолет. – Мертвецы иными не бывают.

И он выстрелил, не особо целясь. Пуля прошла рядом с головой привратника, он даже почувствовал дуновение смерти. Мужчина округлил глаза, потрогал висок, икнул и завалился без чувств.

– На абордаж, – коротко велел капитан Лоет, спешиваясь.

Кузнечик и Самель переглянулись.

– Мясник, смотри за лошадьми, Кузнечик, за мной, – отчеканил Вэй и первым начал карабкаться на ограду.

В это мгновение послышался топот копыт, и к воротам приблизился сам хозяин поместья. Он изумленно оглядел сына, ловко забиравшегося по завитушкам вверх, затем седого юркого мужчину, следовавшего за господином Лоетом, но со стороны второй створы, узнал повара, оставшегося за оградой, и наконец заметил привратника, красиво раскинувшегося в траве.

– Вэйл, это ты стрелял? – поинтересовался его сиятельство.

– Какого дьявола меня не пускают в отчий дом? – вопросил Вэй, уже добравшийся до верха ограды.

– Должно быть, дело в том, что ты давно здесь не появлялся, и новая прислуга с тобой незнакома, – ответил граф Мовильяр. Затем указал подбородком на привратника. – Мертвый?

– Если только задохнется от запаха собственного дерьма, – поморщился Лоет. – Наверняка в штаны наложил. Доброго дня, отец. Где Тина?

– Будь добр, слезь с ворот и вернись в седло, – ответил его сиятельство.

Лоет кивнул Кузнечику, уже оседлавшему ограду, и тот полез вниз. Бывшие пираты спрыгнули на землю, отряхивая руки, когда ворота распахнулись и его сиятельство выехал к ним. Еще двое привратников боязливо, но с любопытством поглядывали на второго сына графа, о котором слышали много, но видели впервые. Одетый в простую дорожную одежду и сапоги, со своей повязкой на лице, он действительно казался им пиратом. Об этом говорить вслух не разрешалось, и граф никогда не подтверждал подобных слухов, но они ходили между слугами. А теперь, когда изгнанник появился, да еще и в компании двух подозрительных типов, и лез, как разбойник, через ограду, привратники уверились в том, что слухи верны, и не сказать, что они не испытали душевного трепета.

– Тина в поместье? – между тем спрашивал Лоет, не спеша вернуться в седло.

– Нет, ее там нет, – чуть растягивая слова, ответил его сиятельство. – Я как раз направляюсь туда, где Адамантина находилась… последние три недели.

Это признание далось графу тяжело, но врать сыну не имело смысла. Однако больше угнетало то, что придется рассказать и о причинах, которые вынудили деда отправить внучку в пансион. Впрочем, внешне волнение его сиятельство никак не выказал.

– Что ты сделал с моей дочерью? – глухо спросил Вэй.

– Вэйлр, – граф вздохнул, – не устраивай сцен и дай мне тебе все рассказать.

– Изволь, – ледяным тоном произнес Лоет.

Набрав в грудь побольше воздуха, граф Лорель выпалил:

– Адамантина в пансионе святой Кладетты.

– Какого черта она там забыла?

– Сын, вернись в седло, нет времени ругаться перед воротами, – поморщился его сиятельство. – Предлагаю орать друг на друга в дороге. Поверь, девочка там неплохо устроилась…

– В это я могу поверить, – мрачно ответил Лоет, забираясь в седло. – Она моя дочь, этим все сказано. Итак, ты отправил Тину в пансион, когда я доверил ее тебе. Какого черта, отец?! Не мог совладать с моим дьяволенком? Или же тебе претило заниматься внучкой?

– Ты несешь чушь, Вэйлр, – холодно ответил граф. – Тина – чудесная девочка. Бесспорно, пороков у ребенка много, но она старалась и была послушной. Мы даже почти не спорили. К тому же она моя внучка. В пансион я собирался ее отправить лишь в качестве наказания, если мне будет не совладать с ней. Так же поступил и ты, вызвав меня. Но была иная причина, по которой юная мадемуазель Лоет оказалась в стенах заведения, основанного твоей матушкой. И я точно знаю, что девочка там не страдала, мне ежедневно приходили отчеты о ее здоровье и поведении. Адамантина добилась определенных успехов в географии и астрономии. Признаться, странный выбор предметов для благородной девицы. Впрочем… – он скосил глаза на сына. – Ничего странного, учитывая ваше родство. В общем-то, только рукоделие у нее не шло.

– У нее руки не под иглу заточены, – усмехнулся Вэй. – Ада пыталась привить дочери интерес к вышивке, но чертенок только диверсии устраивала, и Ангелок оставила ее в покое. Продолжай.

– Благодарю, – кивнул его сиятельство. – С девочками Адамантина также сумела подружиться. Ни ссор, ни споров…

– Не заговаривай мне зубы, – отмахнулся Лоет. – Почему моя дочь оказалась в пансионе?

– Досадное происшествие с твоим племянником, – поморщился граф Мовильяр. – Маркэль, эта паршивая овца, испортившая породу… Маленький мерзавец воспылал к кузине интересом, девочка избила его… Ох, как же непросто говорить о таком. Покойная графиня была бы в ужасе от поступков обоих детей…

– Отец! – повысил голос Вэйлр. – Что этот ублюдок сделал с моей дочерью?

– Ничего, – снова поморщился граф. – Я говорю тебе, она его неплохо приложила. Но мерзавец злопамятен и мстителен, я решил скрыть Тину за стенами пансиона. Тем более Марк через пару дней должен надолго покинуть берега королевства. Тогда я собирался забрать внучку.

– Шею свернуть уроду, – подал голос Самель.

Граф и его сын обернулись к коку.

– Кстати, да, – поддержал его Вэй. – Какого черта вы не можете совладать с мальчишкой? Нат вконец раскис? Так у меня рука не дрогнет.

– Вэйлр, тут все не так просто, – его сиятельство взглянул на сына. – Ему покровительствует герцог Пайетт. Все наши увещевания и попытки применить к Марку хоть какое-то наказание постоянно наталкиваются на препятствия. Тина – не единственный его грех. Он позорит весь род своим беспутным поведением. Его величество несколько раз вмешивался, увещевал Маркэля, но герцог всегда приводит столько свидетелей, что мальчишка начинает казаться посланцем небес, а не преисподней. Поэтому король, мудро рассудив, решил убрать Марка подальше от его покровителя. Думаю, ты понимаешь, почему я решил спрятать внучку до его отбытия.

– Ты едешь навестить малышку? – настороженно спросил Лоет, ощущая неприятный холодок внутри.

Граф передернул плечами, достал из внутреннего кармана сюртука послание и протянул сыну. Вэй вчитался в строки, после перечитал еще раз и с яростью смял в кулаке письмо.

– Пропала?! – прорычал он. – Что это значит?

– С этим я и хочу разобраться, – ответил его сиятельство. – А теперь пришпорим коней, или я, к чертям собачьим, взорвусь!

– Если я взорвусь, никому мало не покажется, – глухо отозвался бывший пират и пустил коня в галоп.

К воротам пансиона маленький отряд, состоявший из графа, его сына, двух слуг и двух пиратов, подъезжал в злом молчании. Привратник, открыв маленькое окошко и увидев его сиятельство, приветливо улыбнулся, но выдержка графа дала сбой, и он воскликнул:

– Да открывай же ворота, балбес!

– Ва… ваше сиятельство, – опешил привратник.

– Кадык вырву! – заревел Самель, не обладавший ни сдержанностью, ни воспитанием его сиятельства. – Живей, сучий потрох!

– Мясник, закройся, – рявкнул Лоет и взглянул на бледное лицо пансионного служителя. – Пошевеливайтесь, милейший, или угрозы моего мальчика покажутся вам сладчайшими ласками.

– Ну! – снова не сдержался граф, и створы наконец распахнулись.

Маленький отряд въехал в ворота, и первым спешился престарелый граф. Он направился стремительной походкой к дверям пансиона, выкрикивая на ходу:

– Клодия! Клодия, немедленно ко мне! Что произошло? Где моя внучка?!

Директриса, бледная и заплаканная, выбежала ему навстречу. Она простерла к его сиятельству пухлые ручки и воскликнула:

– Лорель, клянусь Всевышним, я ничего не понимаю! Вчера еще мадемуазель Лоет была весела и всем довольна. Девочки говорят, она даже не помышляла о побеге. Мы не обижали ее, Адамантина ни разу не вызвала нареканий…

– Но что-то ее сподвигло на побег, – раздраженно произнес Вэйлр, выходя вперед. – Я – отец Тины.

– Приятно познакомиться, господин Лоет…

– К черту этикет, – отмахнулся Вэй. – Что происходило в последние дни?

– Ничего необычного, – пролепетала мадам Гертон. – Разве что вчера мадемуазель Лоет навещал ее брат…

– Ланс? – вмешался граф.

– Да, молодой господин назвался этим именем, – закивала директриса. – Лансэль Лоет. Очень представительный молодой человек…

– И он предоставил вам мое письмо, подтверждающее его личность? – оборвал ее граф.

Женщина, немного успокоившаяся к этому времени, вновь побледнела и пошатнулась.

– Н…нет, письма не было, – заикаясь, ответила она, глядя, как мрачнеет лицо попечителя, как глаза его загораются бешенством.

– Какого черта, Клодия?! – заорал побагровевший граф, со всего размаха ударяя кулаком в стену. – Я велел никого, слышите, никого не допускать до моей внучки, если он не предоставит разрешающего послания, на котором будут стоять фамильная печать и моя личная подпись! Кем бы ни назвался посетитель, хоть королем, но без моего подтверждения его впускать не имели права!!!

Женщина охнула и тяжело осела на руки своих помощниц. Его сиятельство прошел мимо нее, не взглянув в сторону директрисы, лишь бросив на ходу:

– На мое благоволение можете больше не рассчитывать. Все кончено. – После этого нашел взглядом Фаню. – Отведите нас к сокурсницам Адамантины.

Но разговор с девушками ничего не дал. Они испуганно моргали, вздрагивали от резких вопросов, но ничего вразумительного сказать не могли. Тина не посвящала в свои планы никого из них.

– Вещи мадемуазель Лоет, – пролепетала Фаня, подавая саквояж, принесенный воспитательницей старшекурсниц.

Его сиятельство кивнул и велел одному из своих лакеев взять саквояж.

– Стоять, – гаркнул Вэй, отнимая дорожную сумку дочери.

Он открыл его и вытряхнул на пол все содержимое.

– В голове моей дочери ветер, но безголовой она никогда не была. Просто в никуда Тина не рванет, она должна была иметь план, как и тогда, когда бежала из дома со Сверчком.

– Точно-точно, – закивал Самель. – И провиант собрала, и про порт все у меня выспросила.

– И раз ее вынудили бежать обстоятельства, а иначе она дала бы деру раньше, значит, должна была что-то оставить, – закончил Лоет.

Граф тут же присел на корточки рядом с сыном, разбирая платья, белье, чулочки и прочую мелочь.

– Это что? – браслет, выпавший из послания, первым заметил его сиятельство. Он взял безделушку в руку, повертел и протянул сыну. – Тут какая-то гравировка.

– Имущество И.П, – прочел вслух Лоет. Затем посмотрел на лист бумаги, который как раз взял в руку. – «Дорогой дедушка, простите за то, что вынуждена совершить поступок, который вам не понравится. Но обстоятельства вынуждают меня искать защиты у папеньки. Ко мне приходил Марк, назвавшись именем брата. Он продал меня герцогу за двести тысяч санталов и сказал, что меня выкрадут в любом случае. Этот браслет он надел мне на руку, как знак того, что у меня появился хозяин. Вы говорили, что вам не совладать с герцогом, а папеньке не страшен сам дьявол. Потому я возвращаюсь в Кайтен. Не судите меня строго. Ваша внучка, Адамантина Лоет». – Вэй поднял растерянный взгляд на отца. – Продал? Мою дочь продали? Мою. Дочь. ПРОДАЛИ?! – взревел он, вскакивая на ноги. – Урою! И щенка, и его гнусного покровителя!!! Можешь окружить своего внука вооруженной охраной, но клянусь честью, я доберусь до него и вырву его гнилые потроха! Но сначала я верну своего ребенка.

Лоет поднялся на ноги и, чеканя шаг, направился к выходу. Его сиятельство поднял брошенный сыном листок бумаги и пробежал его глазами, заметив то, что не увидел Вэйлр: «P.S. Умоляю, защитите Ланса. Мерзавец Марк угрожал мне жизнью брата». Сжав в ладони браслет, граф Мовильяр последовал за сыном. Он нагнал Вэя уже на улице. Лоет стоял, подняв лицо, и глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки. Отец остановился рядом с сыном, подумывая сказать о приписке, но решил с этим разобраться лично, как, впрочем, и…

– Я сам займусь Марком, – сказал он. – Нарыв следует удалять, если не вышло исцелить. Он тля на нашем древе. Моему терпению пришел конец. Ищи Тину, а я надену зеленые одеяния лекарей. Пришла пора вспомнить методы предков.

Лоет посмотрел на отца, затем вновь поднял лицо к небу.

– Почему ты не убрал меня, когда объявил мертвецом?

– Потому что ты не забыл, что такое честь, – ответил граф. – Не каждый пират – мерзавец, и не каждый дворянин благороден; ты это знаешь лучше, чем кто-либо.

Лоет, понявший, что хотел ему сказать отец, кивнул и вновь посмотрел на него:

– Прикажи своим людям прочесать окрестности; если найдешь Тину раньше, отправь посланника. Я еду назад. Далеко она не могла уйти, должны нагнать.

– Хорошо. Но не спеши, давай вернемся, может, еще что-нибудь узнаем, – предложил граф.

Вскоре мужчины получили сведения, что пропали сапоги одной из воспитанниц и что пансионное платье Тины осталось в гардеробной. Вэй вновь осмотрел саквояж и усмехнулся:

– Бесенок, – сказал он. – Все-таки утащила одежду Сверчка. Двойное дно. Итак, – решил он подвести итог. – При ней была мальчишеская одежда, потому и сапоги стащила, туфельки к штанам никак не подходят. Повар дал ей сыр, как узнал Самель, ушла с провиантом. Денег у нее, правда, нет…

– Есть, – прошептала Лери, стоявшая рядом. – Тина через Гиля продавала наши кружева и брала процент за посредничество.

– От шельма, – восхищенно хмыкнул Кузнечик. – Огонь, а не девка.

Граф потерял дар речи, воспитатели схватились за сердце, а Вэй уловил другую информацию.

– Кто такой Гиль?

– Сын садовника, Тина его учила с ножом обращаться, – подала голос еще одна из сокурсниц мадемуазель Лоет, а Самель скромно потупился и отошел в сторонку.

Кто-то из воспитателей упал в обморок.

– Да что тут такого, гарпун мне в печень? – поразилась третья благовоспитанная девица.

– Я привез в храм чистоты исчадие преисподней, – потрясенно прошептал его сиятельство и расхохотался: – Боюсь, Вэйлр, твоя дочь никогда не исправится.

– Черт с ними, с манерами, нашлась бы только, – отмахнулся Лоет и отправился искать Гиля.

Паренька он нашел в саду. Гиль сидел, прислонившись спиной к дереву, и кидал ножик в землю между разведенными в стороны коленями. Вэйлр некоторое время наблюдал за юношей, подозрительно шмыгающим носом. Наконец парень протяжно вздохнул, и Лоет решил обнаружить свое присутствие.

– Хозяйство не отрежь, – грубовато произнес мужчина.

Гиль подскочил от неожиданности, заметил случайного свидетеля своего уныния и отвернулся, резко проведя по щекам кулаком. Бровь Лоета поползла вверх:

– Эй, парень, ты никак сопли на кулак мотаешь?

– А вам-то что? – буркнул Гиль, поднимаясь на ноги.

– Ничего, – пожал плечами Вэй. – Узнаю у тебя, что хочу, и ной дальше. В бабьи страсти я не вмешиваюсь.

– Я мужчина! – возмутился юноша.

– Оно и видно, – усмехнулся Лоет. – По какому поводу хоть страдаешь?

– А вам-то что? – повторил Гиль и метнул нож в дерево.

Острие вошло в древесный ствол, как в масло, и юноша невесело усмехнулся:

– Получилось, а она не видит.

Господин Вэйлр Лоет прищурил зрячий глаз, делая шаг в направлении паренька. О ком тот говорит, мужчина понял сразу. Достаточно было сопоставить слова воспитанницы про то, чему мадемуазель Лоет обучала Гиля, но Вэй сопоставил не только это. Он отметил горечь в голосе юноши, его несчастное лицо, и мозаика сложилась.

– По Тине страдаешь, значит. Не ты первый, парень. В Кайтене по ней другой ее дружок убивается и врет, что пыль в глаз попала. – А затем с неожиданной гордостью произнес. – Я отец этого чертенка в юбке.

Гиль широко распахнул глаза, рассматривая одноглазого мужчину. Сейчас он увидел схожесть в чертах незнакомого мужчины и Тины, отметил, что дочь унаследовала глаза отца, да и было что-то знакомое в том, как держался и смотрел на него господин Лоет. Юноша вновь вздохнул и поник.

– Это я виноват, что она сбежала, – сказал Гиль. – Это я ей показал калитку и сказал, что замок не закрывается.

– Покажи мне эту калитку, – потребовал Вэйлр.

Паренек махнул рукой, показывая идти за ним. Возле калитки он замешкался, снимая большой тяжелый замок, распахнул ее, и Лоет первым покинул пределы пансиона. Он посмотрел вниз и на рыхлой земле увидел след каблука. Бросив взгляд на башмаки юноши, Вэй сделал вывод: сапоги. Тина действительно вышла здесь. Оглядевшись, Лоет направился в обход высокой белой стены.

– Приехали они с дедом с той стороны, то есть Тина должна была направиться по тому же пути, зная, что дорога ее выведет на тракт. Деньги были, значит, могла сесть в дорожный экипаж.