Игрушки создателя

Всё, пора бежать, потом обдумаю эти мысли как следует на досуге. Автор ждать не любит. Интересно, он вообще что нибудь любит, кроме своих законов и управления? Ведь по сути, мы все понятия не имели, о чём он размышляет на самом деле, что им двигает, чем занимается на этих своих дурацких медитациях? Где мы находимся? Какова природа этой аномалии, что дала на вторую жизнь? И опять же, в каких емкостях можно держать такую бездну информации, частью которой мы, собственно, и являемся? Вопросы, одни сплошные вопросы и никаких ответов.

Выйдя из аппартаментов, я чуть не столкнулся с Моуди, худощавым советником, единственным из нас зачем то носящим очки, ненамного выше меня ростом и, видимо поэтому реже других задававшим мне глупые вопросы. Как спалось? Чем пахнет мой ботинок? Каковы на вкус твои книги? А может ещё потому, что в Авторской иерархии занимал место прямо передо мной – одиннадцатое. Почти дно.

Кстати, конкуренция в совете была жесточайшая, нумерация постоянно менялась, в зависимости от заслуг, но Моуди так ни разу и не поднялся выше своего номера, ну а мне на карьеру было просто плевать.

– А, Кади, пошли быстрее, – вместо приветствия бросил он мне прямо на ходу, – Автор ждать не любит, а я вот задержался слегка, надо было работу одну закончить. Думаю он простит меня за это, как думаешь?

– Простит, – я ускорил шаг, – Обязательно, ты же ведь для него старался. Вон, нарукавники даже не успел снять. Хотя ты их и не снимаешь никогда.

– Все мы для него стараемся. Хм, кроме тебя, конечно. Как тебе это удаётся, ума не приложу.

– Что именно?

– Да всё! Тут из кожи вон лезешь, лишь бы угодить, лишь бы он заметил, насколько я предан. Да и остальные ребята тоже жилы рвут, хотя и каждый по своему, конечно. А ты? Не делаешь почти ничего, занимаешься своими… изысканиями, совсем оторвался от коллектива, а выделяет он всё равно тебя.

– Ну так и ты попробуй.

– Что?

– Не делать нихрена. Глядишь, и тебя заметит.

– Да ты что? – Моуди запнулся на ходу, и чуть не грохнулся во весь рост, настолько эта картина поразила его воображение, а я, в свою очередь, вновь подумал о необъяснимом влиянии Автора на своих приближённых.

И как то неуютно мне стало, что же я упускаю из вида? Совсем одичал, перестал общаться с людьми, а ведь когда-то, практически вечность назад, мы все были друзьями. И любили Учителя не за красивые глаза и умище, а в-первую очередь за человечность и отеческое отношение ко всем нам без разбора. И у каждого была своя нелёгкая история, да, все мы скорее рано, чем поздно лишились родителей и Учитель, подбирая нас одного за другим, приобщал к обучению и, в конце концов, самых избранных ввёл в свою личную свиту.

Конечно, не просто так. Каждый был ценен своими уникальными способностями. Тот же Моуди вот, к примеру умел феноменально оперировать числами, вычислительная машина отдыхает. Наверное поэтому и отыгрывал бухгалтера.

– Ты чего такое говоришь-то? – Моуди вновь обрёл дар речи и один в один с Садри уставился куда-то поверх моей головы. – Разве можно так? Это же Автор, ты что, не понимаешь? Забыл, сколько он для нас сделал? Мало того, он всем нам жизнь спас!

– А это жизнь, Моуди? Скажи честно, ты действительно счастлив?

– Нет, ты точно ненормальный! Не зря про тебя говорят…

– Что?

– Да то! Что ты плохо кончишь, что ходишь уже по грани и ещё чуть-чуть и всё! Закон о лояльности! Чуешь, чем пахнет?

– Нет, дружище, не чую. И ты тоже. Да вообще никто. Но я рад, что пробудил в тебе хоть какие-то эмоции.

– Эмоции! Кому нужны эти твои эмоции? Мы давно уже не люди, мы гораздо выше них. Гораздо. Но ты со своим закостенелым сознанием никак этого не можешь принять. Поэтому вечно двенадцатый.

– Куда уж мне выше-то? Мы уже почти пришли. Кстати, не знаешь причину вызова? Сегодня ведь тот самый день.

Моуди заметно успокоился, подобрался и, не глядя на меня, буркнул:

– Узнаешь от него.

И почему это я всех раздражаю? А вот очень интересно, я один такой, или остались всё же ещё нормальные люди? Раньше-то я много общался с так называемыми гражданами, да что греха таить, пробовал и с гражданками, быстро убедившись в абсолютной бессмысленности такого общения. Но последние лет двести не вылезал со своего этажа, разве что только на осточертевшие Советы. Как же это всё надоело.

Дальше мы следовали молча. Дворцовые коридоры были роскошны и пустынны, впрочем, как и во все времена – обслуга нам не требовалась. Все те люди, что в реальности обеспечивают работоспособность подобного сооружения, здесь просто утратили свою необходимость и пользу. Ни тебе уборщиков, ни кухарок, ни дворников. Даже мусору взяться было неоткуда, интерьеры помещений, коридоров и прочих злачных мест поддерживались самой системой в первозданном виде. Этот мир был стерилен и мёртв.

Единственный небольшой гарнизон дворцовой полиции охранял периметр на нижних этажах, хотя от кого, оставалось загадкой. Ма занимали средние этажи, а вот Автор расположился на самом верху единственной башни, возвышающейся словно памятник утраченному давно мужскому достоинству." Клал я на вас всех с прибором", – словно говорил он столичному городу, раскинувшему свои строения вокруг дворца. Очень символично.

На эту самую башню мы как раз и забрались. Ну ладно, сейчас то всё и прояснится, чего гадать?

Моуди зашёл первым, я следом, оглядел круглый, известный до последнего штриха, зал и большую эмблему, знакомую ещё с детства, символ самого, тогда ещё Учителя, нарисованную прямо на стене – два больших круга, почти соприкосающиеся друг с другом и один маленький – посередине, соединяющий их в центре. Уж не знаю, что означала эта простейшая геометрия, но мне она всегда напоминала задницу. Видимо, это был такой толстый намёк от наставника на то, к чему все мы придём в конце концов. В середине зала стоял круг поменьше (помешался он на них, что ли?) – стол большого Совета, да, уже все в сборе, ждали только нас. Но мы всё равно успели, зря боялся мой трудолюбивый друг – Автор ещё не вышел из своих покоев.

– Явились, наконец! – сидящий рядом с Садри советник, казалось, с облегчением выдохнул. Ну понятно, он у нас боец гражданской войны тьма его знает каких веков, гимнастёрка, галифе, сапоги. – Где пропадали? Автор выйдет уже с минуты на минуту. Представляете что было бы, если вас двоих вдруг не оказалось на месте?

– У меня уважительная причина, Бари, я делал для него срочную работу! – выпалил Моуди.

– Кому нужны твои извинения, Мо? – это подал уже голос третий по рангу советник, Стои.

Я всегда недоумевал, что за простыня на нём намотана? Не особо силён в истории, но это какая-то древность. Вообще создавалось впечатление, что каждый из присутствующих прибыл на совет из разных эпох, вон Гарти так и вовсе в шкуре неандертальца. Или питекантропа, хотя вряд ли он помнит, что такое холод. Персонажей своих отыгрывают, в шортах и футболке я и правда выглядел среди них белой вороной.

– Ты всерьёз думал предъявить столь смехотворные извинения в своё оправдание?

На Моуди стало неловко смотреть, под неодобрительными взглядами этих якобы союзников он понуро топтался на месте, моргал печальными глазами из-за блестящих стёкол, чуть не заламывал руки от раскаивания и ведь делал это вполне искренне. Недовольный гул продолжался ещё некоторое время, где каждый поспешил вставить свою немалую долю порицания и в конце концов мне всё это надоело.

– Спешу заметить, господа, – я слегка повысил голос в надежде быть услышанным и, что самое удивительное, услышан таки был, шум немедленно затих, поэтому вторая часть фразы прозвучала слишком громко, – но мы, вашу мать, не опоздали! А Моуди, между прочим, работал, пока вы тут об стулья задами тёрлись.

Нет, они что, издеваются? Все, как один, уставились поверх моей головы и повскакивали со своих мест.

– Да куда вы всё время пялитесь? – уже почти выкрикнул я и резко обернулся.

– А ты не меняешься, мой мальчик, – Автор стоял прямо позади меня на ступенях, ведущих в его покои. – Не взирая на авторитеты всё так же готов отстаивать свою точку зрения. И по прежнему ратуешь за несправедливо обделённых. В другие времена я, возможно, даже похвалил бы тебя, но не сегодня. Нет.

Он многозначительно обвёл взглядом притихших советников и, по царски, не спеша сошёл вниз. Я бы сказал даже, снизошёл, настолько торжественно он выглядел в эту минуту. Императорский мундир дополнял сие великолепие. И, как всегда это случалось, остальные почувствовали себя настольно незначительными, что стало неудобно делить с ним одно пространство, а если бы мы умели дышать, то и загрязнять его воздух своими выделениями. Но меня уже понесло, на сей раз или его магия отчего-то не сработала, или я сам встал не с той ноги. Так бывает, когда будят не вовремя.

– А что же такого случилось, многоуважаемый Автор? – вот кто дёргал меня за язык? – Может объясните срочность созыва Совета? Да ещё в такой день, мы ж закон нарушаем. А то тут собрались люди занятые, Моуди так вообще работу бросить пришлось, а Садри с последним монстром не доигрался. Там как раз самое интересное начиналось.

– Я успел! – выпалил обезумевший от ужаса Мо. – Успел я! Не слушайте его, Великий! Ой…, – и он тут же заткнулся, осознав, что только что осмелился дать Автору указание. – Ну вот что за гад ты, Кади? Все беды от тебя!

Садри было тоже раскрыл рот, явно намереваясь возразить мне, но, видимо, решил, что лимит на возражения исчерпан и достаточно одного обделавшегося советника, не считая меня. Уж что что, а пятая точка у него была очень чувствительная, об этом знали все.

– Дети мои! – пристально глядя мне в глаза, произнёс Автор после недолгой паузы. – Сейчас вы успокоитесь и сядете на свои места. А потом, как в старые добрые времена, я задам каждому из вас по одному вопросу. И с удовольствием послушаю ваши ответы. Ну!

Он повёл протянутой рукой, изображая полукруг и все присутствующие, мгновенно напрягшись ещё больше, попадали на свои места. Давненько не было опросов. Очень давненько. Я уже и забыл те годы, когда Учитель их проводил. Это был своего рода экзамен на определённую, выбранную им тему и какие выводы он делал после наших ответов, одному небу известно. Как раз это то напрягало больше всего – мы никогда не могли понять ни его мотивов, ни последствий от его выводов. Ну что ж поделать, гении они такие. Непонятные.

– Итак, – Автор уселся на свой трон. – Приступим. А вопрос будет один для всех. Начнём по порядку. Садри.

– Да, Автор! – тот вскочил, чуть не уронив стул.

– Что ты видишь, глядя на мою эмблему на стене? Вопрос простой, но, хе-хе, ответ посложнее. Никогда не спрашивал, но, как я уже дал понять – время пришло. Ну так что, мой бравый рыцарь?

О, Садри очень боялся попасть впросак, это явственно читалось на его героической физиономии. Тяжело расставаться с первым местом, завоёванное с таким трудом.

– Ну, щиты? Рыцарские щиты?

– По твоему, я создал этот логотип во имя защитного снаряжения?

– Нет! – тут же открестился Садри.

– Ответ принят. Садись, сынок.

Интересно, каким номером он грохнулся на свой стул?

– Бари. Давай чётко, по военному.

– Связка лимонок! – вскочил тот, поправив гимнастёрку.

– Стои. Можно сидя.

Советник в белой простыне только начал отрывать свой зад и, не осмелившись встать, плюхнулся назад.

– Ну, две тарелки и ещё поменьше тарелка. Три тарелки.

– Мири, – форма пилота.

– Пропеллер.

– Илки, – куртка, патронташ, сапоги.

– Мишень.

– Лоди, – не пойми что.

– Затрудняюсь сказать, Автор, что-то непонятное и загадочное, как вы сам.

– Бри, – матрос.

– Девятый вал.

– Гарти, – шкура.

– Пещера. Ещё пещера. Нора.

– Солани, – купец.

– Монеты.

– Тери, – клерк.

– Финансовые пузыри.

– Моуди, – бухгалтер.

– Это, мой господин, схемы доходов и расходов за месяц. Или год. Или…

– Кади,

– Жопа.

И снова этот ужас в глазах бывших друзей. Все разом уставились на меня, как на умалишённого. И что я такого сказал? Всего лишь выразил своё мнение. А, понятно, не мог Учитель думать о заднице, создавая свой знаменитый символ.

– Ну что ж, ответы услышаны, – вопреки всеобщему тревожному ожиданию, голос Автора прозвучал неожиданно спокойно. – Как и предполагалось мной до этого, лишь один из вас доказал, что мыслит образно, а не схематически. Короче говоря, дети мои, пришла пора раскрыть вам некие ранее не озвученные мной обстоятельства. Ведь этот символ был создан не просто так, это результат того самого открытия, благодаря которому мы с вами и ещё миллионы наших граждан получили шанс на вторую жизнь.

Я долгие годы работал над одним архиважным проектом, впрочем, вы все, в той или иной степени, косвенно были к нему причастны. Да да, те расчёты, которые каждый из вас вёл по моему поручению всё это время – все они легли в копилку нашего общего дела. Работа никогда не заканчивалась. И тогда, в эпоху Переноса, я дал вам только половину знания. Вы были ещё не готовы. Хотя, честно говоря, я до сих пор всё ещё не уверен на сто процентов, что вы дозрели до этих сведений и сейчас.

Как все слушали! Глаза на лбу, рты раскрыты, уши ловят каждое слово, ну ни дать, ни взять, узрели реинкарнацию бога Учителя последних лет Технеции. Что же поведает нам этот бодрый старик? И он поведал!

– Посмотрите внимательно на эту схему, – Автор ткнул пальцем в стену и изображение немедленно ожило. – Перед вами две параллельных вселенных, ибо ничто не может не иметь своей противоположности и наша с вами вселенная не исключение. И не делайте изумлённые глаза, я вам твердил это тысячу раз. Даже взять пример человека – парные конечности, парные органы…

– Но Автор, прошу меня извинить, – Садри не выдержал, всё ещё переживая свой конфуз с ответом, – но у человека есть и не парные органы. К примеру, хотя бы…

– А вот этим органом, мой умный и нетерпеливый мальчик, человек рано или поздно находит свою пару. И очень даже имеет её.

– Простите, Автор! Вы, как всегда, правы!

– В общем, не отвлекаясь на частности, объясняю. Сейчас мы находимся в междумирье, как раз на стыке, говоря точнее – в нуль-пространстве. Мы здесь и нигде, застряли в абсолютной пустоте, где нет ни грамма реальной материи, а всё сущее ограничено вот этим маленьким кружком. И кружок этот на данный момент заполнен нашим иллюзорным миром практически полностью. Когда мы поглотим его окончательно, пойдёт обратный отсчёт и мы вернёмся к изначальной точке. Что будет потом, даже я не возьмусь предсказать, ибо следующего шанса может вовсе и не предоставится.

Раздался обеспокоенный гул голосов, мол, а что же теперь делать-то? Автор всегда точно знал – что, остальные просто выполняли его указания, но никто из нас был не в состоянии мыслить настолько глобально. Нет, просто невозможно, чтобы он что-нибудь не придумал.

– А вот теперь то, что я собирался вам сказать. Исходя из произведённых расчётов у нашей планеты в параллельной вселенной есть планета-двойник под названием Земля, полностью идентичная Технеции. Если свернуть эту схему в трубочку…

Он вдруг осёкся и с некоторой долей тревоги бросил на меня взгляд. Я лишь чудом заставил себя промолчать. Чудом.

– То получается, что искривление пространства даёт нам транспортный транзит-тоннель, соединяющий местоположение нашей бывшей планеты, теперь уже полностью исчезнувшей, собственно, нуль-пространства, и планеты-двойника.

– Но что это значит, о Великий? – несколько голосов раздалось одновременно, за исключением скромного Моуди и меня.

Я уже всё понял. Планета, идентичная нашему старому миру. Значит флора, фауна и люди. Всё живое и прекрасное. Как мои мечты и ностальгические стенания о безвозвратно потерянном прошлом. Мы можем вернуться? Но как? Сознание не может существовать отдельно от физического тела, а ведь наши родные тела давным давно сгорели в планетарном катаклизме. Что же ещё придумал этот старый маразматик? Столько веков картонного существования – стоило ли оно того, чтобы найти такой выход из положения? Может быть надо было закончить свою жизнь там, вместе с остальным человечеством и не питать бессмысленными иллюзиями свои надежды?

– Это даёт многое. Я не знаю, на какой стадии развития находилось параллельное, возможно, враждебное к нам население планеты-двойника, здесь мы вступаем на зыбкую почву предположений, но, с высокой долей вероятности, катастрофа может напрямую быть связана с их действиями по отношению к нам. Опять же, повторюсь, возможно, их уровень технологий настолько превосходил наш уровень, что открытие тоннеля было сделано ими гораздо раньше и их правители предприняли некоторые шаги для устранения конкурента.

– И чем же мы им так помешали-то? – не выдержал я наконец. – Что за бред? Другая вселенная! Может, они вообще ни сном, ни духом о нашем существовании? Об этом вы не подумали? А может мы сами разрушили свой общий дом, а? Может сами виноваты? Какого хера вы тут морочите нам голову, Автор? Вы чего это удумали?

Меня уже схватили, спеленав по рукам и ногам. Вся эта пёстрая гвардия прихлебателей, на веру принимающая любые слова непогрешимого Автора, не задумываясь набросилась на меня лишь по негромкому щелчку его пальцев.

– Мы захватим эту планету, Кади, мы перенесём сознание миллионов подготовленных бойцов в тела иномирцев и когда создадим благоприятные условия, нуль-пространство пропустит сквозь себя эту планету и установит её на место нашей погибшей Технеции. Видишь ли, здесь не удерживаются материальные тела, но зато хорошо, в мгновение ока транзитируются из одной точки в другую. Нужно только правильно свернуть трубочку.

– И засунуть тебе её в жопу! – я наконец выкрикнул давно рвущиеся слова, но что толку? – Один мир вы угробили уже, так вам ещё подавай! Куда вы меня тащите, пидарасы?

Ну да, так мне и ответили, эти безвольные трусы только рады были услужить своему хозяину. Он степенно поднимался вверх по ступеням по направлению к своим покоям, а я первый раз в жизни пожалел, что не прокачивал силу, против одного даже Гарти я не имел никаких шансов, что уж говорить про остальных. Меня, упирающегося и беспрестанно орущего, волокли следом за Автором и я вдруг отчётливо понял, что это путь в один конец. Сказать что мне стало страшно, это не сказать ничего. Что ждёт меня за этими дверьми? В его самой секретной лаборатории, где ещё не было посторонних.

– Не сопротивляйся, придурок, – парни тычками и пинками загнали меня в угол покоев Автора и тогда я увидел её.

– А вот и главное моё детище.

Старик приблизился к диковинной машине, представляющую собой что то вроде гибрида нейросканирующего ложа и барокамеры. С одного бока располагалась обычная стойка с клавиатурой, монитором и большой красной кнопкой на столе. А старик всё таки выпендрёжник, мол, смотрите, что у меня есть – как нажму и всем кранты. Управление машиной, видимо, производилось с этой стойки, а кнопка – типа изящный завершающий штрих.

С другой стороны находилось нечто смутно знакомое, явно связанное с медициной. Манипулятор с иглами. Для чего здесь это медицинское оборудование? Учитывая отсутствие у нас болезней.

– Но ты не переживай, мальчик мой, ты далеко не первый, кто опробует на себе это достижение моего гения. Закон о лояльности для того и был написан и применён, чтобы моя красавица не простаивала без дела. Чего встали, болваны? Укладывайте его на ложе!

Я попытался взбрыкнуть ещё раз, но где там? Лес рук и всё – я уже надёжно зафиксирован, скован по рукам и ногам, а на голову с жужжанием опускается нейрошлем.

– Уважая твои прежние заслуги, а я всё ещё люблю тебя, мой мальчик, расскажу что сейчас будет происходить во всех подробностях. Вас это тоже касается!

Впрочем, его окрик не имел ни малейшего значения, оставшиеся в неполном составе советники, или лучше сказать – слуги его, буквально превратились в застывшие изваяния, впитывая всё происходящее, словно губка.

– Этот параллельный мир, что бы ты не напридумывал себе, никак не может быть дружественным нам. Там такие же люди как и мы, этим всё сказано. Без войны и захвата новых территорий нам не выжить. Даже на заре зарождения человечества, когда популяция первобытных людей была невелика и можно было двум разным племенам спокойно уживаться по соседству, земли-то вон сколько, иди и ищи себе лучшее место и то случались стычки, которые заканчивались кровью. Что же говорить о нашем времени? Думаю, ты сам понимаешь, о чём я. Кстати, об этом я уже говорил в тот самый первый раз, повторю и сейчас – нам не нужны паразиты. Мы войдём в новые земли с чёрного хода, вычистим всех лишних и будем править новым миром. И тех миллионов моих верноподданных, которым я предоставлю лучшие тела, хватит для процветания нашей расы. По-моему, шикарный план.

– Да, да, Автор, – раздался зачарованный гул. Слуги прониклись и уже вовсю примеряли на себя одёжку повелителей миллионов.

– Это же геноцид, – я лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Думай, думай, где твой хвалёный интеллект? – Как же невинные люди? Старики, дети, инвалиды, женщины , мужчины?

– Знаешь, Кади, – он вплотную приблизился, разглядывая моё лицо так, будто увидел в первый раз. Или, наоборот, видя в последний, – вас всех я собирал буквально по помойкам, оборванных, голодных, ожесточённых и больных. Относился к вам, как к собственным детям. Забрал с собой сюда, согласись, далеко не каждый удостоился такой чести.

Это ведь не только вы двенадцать – спасённых мной детей были тысячи, но как только стоило им не попасть в число избранных учеников… Ну, ты знаешь, закон о лояльности писался в основном для них. Тех, кто меня предали. И теперь вот ты.

Так почему, если я, не задумываясь, караю, пусть и предателей, но всё же своих по расе, мне должно быть какое то дело до проблем аборигенов? Или ты думаешь, что все эти, так называемые, люди, без греха? Нет таких.

– И вы? – я с вызовом посмотрел на него, терять мне, видимо, было уже нечего.

Он смехнулся и, со вздохом, отстранился от меня.

– Вижу, мой мальчик, ты так ничего и не понял. Я настолько велик, что любой грех с лихвой компенсируется моими добродетелями. В то время как, самый малый, твой будет уродливым наростом свисать с твоего тела. Ну всё!

Автор энергично похлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Приступим. Итак, положение дел следующее. По программе внедрения, в экспериментальной её части, я тренировался на мышах. За последние сто с небольшим лет, около пяти тысяч доказавших свою нелояльность наших бывших сограждан стали, так сказать, не то чтобы добровольными испытуемыми, но по-причине предоставления им выбора – либо отправиться на Землю, либо подвергнуться нулевому варианту, девяносто девять процентов всё же выбрали реальную земную жизнь. Тут уж кому как повезло, поскольку перехватить управление здоровым мозгом до сих пор пока не удаётся.

Сто тридцать лет назад пятая часть, то есть где-то примерно тысяча человек практически не выжила, так как вытеснить сознание у здорового человека оказалось невозможным для кандидата с невысоким уровнем интеллекта. Их просто тут-же отбрасывало в небытие и мне пришлось придумывать, как привязывать наших людей к себе, дабы иметь возможность вытянуть назад в случае неудачи.

Да, к сожалению я не сразу разобрался в этой проблеме – но тут уже ничего не поделаешь. Первая партия не оправдала наших надежд, связь с ней прекратилась сразу после переноса. Выжившие несколько человек практически стали местными аборигенами, без возможности связаться с нами и получать сообщения.

За следующие тридцать лет я немного доработал технологию и, из оставшихся, где-то половина была успешно подселена в мозги людей с проблемами психиатрического характера, то-есть и так по сути безумных. Беда только в том, что не зная всех тонкостей местной медицины, мы не учли, что их психически больные пациенты практически пожизненно прописаны за лечебными учреждениями без права выхода, поэтому большая часть наших внедрённых, та, которая не смогла сбежать, начала получать низкоквалифицированную, а поэтому весьма надёжную медицинскую помощь. По моим сведениям, все они стали абсолютно счастливы и радостно передохли от старости и болезней. Забудем о них.

– И что, вы в одиночку таскали на убой всех этих людей? – издевательски спросил я. – Как я посмотрю, ваша свита вообще не в курсе этих экспериментов. Вон какие удивлённые лица! Что, друзья, правда интересная история?

– Напомню про один процент из этой сотни, – Автор оглядел кучку своих прихлебателей с целью незамедлительно выявить хоть малейшее сомнение, но, судя по всему, не выявил. Чёртовы сволочи! – Это те, кто согласился работать исключительно на меня, выполнять самую грязную работу. Вы интеллект, а они мясо, которым за их лояльность было обещано… В общем, неважно что.

Конечно они были согласны на что угодно. Нулевой вариант! Побочный эффект, проявившийся на самых первых испытаниях Переноса. Я сам принимал непосредственное участие в исправлении этой аномалии, но скурпулёзный Учитель выделил это отклонение от нормы в отдельную процедуру. Страшная вещь. Если говорить грубо, то после переноса в аватар у человека включались только зрение и слух, остальные же функции не работали. Живая статуя.