Неудержимость VII

Под её давлением я послушно сел, а затем и лёг на спину, и Элех судорожно забралась на меня. Уперевшись руками мне в грудь и голенями под бёдра, она с ходу оседлала меня. Я прикрыл глаза, наслаждаясь горячим телом девушки, но она тотчас скомандовала:

– Нет! Смотреть… В моя глаз…

Её таз бойко задвигался, и меня выгнуло.

– Два глаз открыть! – снова повторила она, но я повернул голову в сторону, посмотрев на Сартах. Та, пряча нижнюю часть лица, отчего из‑под мехов выглядывали её глаза, заворожённо смотрела на нас. Я протянул к ней руку, но её перехватила Ранж, что оказалась уже тоже обнажённой, сняв при этом даже свои перчатки и сапожки, и, поместив мою ладонь себе между ног, прильнула к нам с Элех.

А дальше, потеряв из виду Сартах, я погрузился в сладостные терзания двух крепких и сильных тел, что не давали мне двигаться самому. Они были дикими, ненасытными и при этом очень чуткими к моим эмоциям, часто уступая друг другу инициативу ведущей роли владения мной. И через полчаса со мной осталась только вымотанная Ранж, лежащая на животе и выпятившая свою попку кверху, тем самым предоставившая действовать уже только мне.

Наконец она, зажмурившись и сжав кулачки возле своего лица, засучила ногами и застонала, и мой неудержимый поток полностью иссяк. Я, сидя на её бёдрах и опираясь на вытянутые руки, застыл над её телом, но через несколько секунд на мои плечи легли ладони, потянув меня в сторону. И ведомый Сартах, которая взяла меня под свою шкуру одеяния, что полностью накрыла нас двоих внутри, я улёгся на землю. Сартах, ласково обняв меня, прижалась своим телом к моему и засопела. Меня тоже начал обуревать сон, но прежде, чем полностью погрузиться в него, среди царившего в коконе запаха девушки моего обоняния коснулся слабый аромат ванили, что напомнил мне о приготовленной на подносах еде. И всё же я уже не мог более сопротивляться нахлынувшей на разум слабости, поэтому заснул.

***

Спал я крепко, поэтому не осознавал своих снов, была только тьма. Возможно, я опять лежал на её волнах. Возможно, там опять была фигура женщины, что меняла свой облик. Но я не помнил этого, когда мой разум, пробуждаясь, ощутил тело. Первым ощущением была вялость в конечностях, что немного ныли, затем пришла тяжесть на груди, за ней – утренняя эрекция, которая всегда была одной из мощнейших, от неё мышцы члена были готовы порвать кожу на нём, и под конец я почувствовал уже всё тело. И чужое, что лежало на мне. Но даже в столь тёплой атмосфере под шкурами жар, исходивший от неё, был намного сильней, особенно из промежности её ног, что я ощущал членом, даже не прикасаясь к ней. Горячее дыхание обжигало мою шею, пока кончик языка кружил по её коже. Почувствовав, что я пробудился, Сартах оторвалась от моей шеи и подняла голову к моей, соприкоснувшись своими губами с моими. Но лишь чмокнув меня, она резким движением села и раскрыла свои шкуры, выпуская меня из своего шалаша. Прохлада, царившая внутри большого шатра, приятно прошлась мне по коже, а Сартах, бодро поднявшись, энергичным голосом сказала:

– Уже утро, мой Д’хокар. Хаса встают, когда солнце касается нижним краем горизонта…

Она подошла к костерку, за которым уже сидела Ранж, и по‑хозяйски оглядела её готовку. А та, разведя бурную деятельность по подготовке основательного завтрака, в данный момент что‑то жарила на сковороде.

Ранж, на моё удивление, была облачена в одну лишь лёгкую меховую накидку, сменившую обычное одеяние Роал, которая была надета, словно пончо, открывая вид на нагое тело по бокам. В том же наряде была и Элех, что сновала по шатру взад‑вперёд. Высокая девушка подходила к выходу из шатра, где поднимала вёдра с водой, стоящие за полами входа, а затем тащила их к невысокой кадке, чтобы влить воду уже туда. И так раз за разом. Я так понял, что снаружи вёдра наполняли телохранители, ставя полные тары в проём входа, не занося их внутрь. Тем временем Сартах, сбросив с себя своё одеяние и тоже начав облачаться в лёгкую накидку, погрузилась в объяснения быта варваров для меня:

– У нас считается, что Хаса, которые долго спят, ущербны. «Эмжа» по‑нашему. Одним словом, Идиоты. Такой Хас в племени будет не в почёте. А ты – Вождь, своим примером должен быть первее всех.

Тут её перебила Элех, обратившись к ней:

– Готово, Сартах.

Сартах, стоя над Ранж и уперев руки в оголённые бока, взглянула на бадейку и, кивнув, обратилась ко мне:

– Готово. Помойся, мой Д’хокар. И если тебе нужна помощь с… – она, сделав паузу, скользнула коварным взглядом ниже моего живота и завершила фразу: – …приведением себя в норму, то Элех поможет тебе.

Я взглянул на младшую, и та с полной готовностью закивала в подтверждение слов Сартах, но я покачал отрицательно головой, что тотчас расстроило Элех. Я двинулся в сторону приготовленной купальни, неказистой узкой деревянной ванны, и Сартах вернулась обратно к изначальному повествованию, а Элех стала помогать мне с омовением. Я сел по пояс в слегка тёплую воду и спокойно вытянул ноги в полную длину до противоположного края. Однако самая юная Роал всё равно продолжила приставать и домогаться. Скинув с себя одеяние, она сначала стала обтирать меня мокрым полотенцем и массировать мне мышцы спины и рук, постоянно ластясь телом к моему и при любом случае порываясь залезть ко мне в кадку. Сартах же медленно говорила:

– …Как тебе уже сказали, ты не имеешь права обращаться к другим Роал. Это потому, что ты теперь Вождь, а каждая другая Роал принадлежит другому Вождю. Это как у вас с женой: нельзя разговаривать с чужой, без её собственного одобрения. Но Хаса из того же племени или клана, что и Роал, могут, так как Роал – это мать для племени. Чужаки тоже могут, они даже могут первыми заговорить с любой Роал, так как любая Роал – учитель для чужака. Но бывает, что Роал свободна, без Д'хокар, или она Мать Поля Сарги, тогда она сама скажет тебе об этом, разрешив заговорить с ней. В любых остальных случаях ты только слушаешь, что говорят другие Роал, и никогда не разговариваешь с нами при любом другом человеке, кроме наших Горхаса. Это воины, что всегда сопровождают Роал.

Засранка Элех всё же залезла внутрь кадки, так как моё тело проигрывало её напору, а разум всё больше отдавался обоюдному с ней желанию, о чём свидетельствовал возвышающийся маяк над гладью воды. И её молчаливое упорство привело нас к небольшой борьбе в ванне, где она пыталась скрутить меня, чтобы поудобней разместиться сверху. Она продолжала выворачивать мне руки, разводя их в стороны, чтобы я не мог отпихнуть её сексуальное длинное тело от себя, как она внезапно победила. Поэтому я притих под её победоносным и довольным взглядом горящих желанием глаз, и она принялась медленными волнами расплёскивать воду через края бадьи.

Тело Элех по объёму было меньше моего раза в два, хоть и рост её был выше других девушек, равный моему, отчего даже её согнутые бёдра, делающие попку шире, на фоне моих всё равно выглядели маленькими. Но вот я разглядел в Элех отличительную черту, которой не было у двух других Роал, что обладали эктоморфными телами. У девушки была высокая талия, еле выделяющаяся лишь двумя косточками таза, говорящая о том, что женщина в будущей Элех обзаведётся шикарными формами талии и бёдер, отчего её тело будет весьма выделяться на фоне почти прямых тел остальных Роал. А ещё и её личико было иным, конечно, не считая фантастического лица Сартах, общими чертами похожей на Хэйли Райдер, и, так как я понял, что именно лицо Ранж является неким стандартом для всех Роал, похожих на китайских принцесс. И вот разница в лицах между Элех и Ранж была сильно заметна. Лицо Ранж было пухленьким, с гладкими и округлыми чертами, что делало его более нежной, когда же черты лица девушки из Клана Туманного Змея – узнал из профиля Элех – были более острыми и вытянутыми, что придавали ей хищный вид. И как только я отметил эту деталь, я даже стал видеть в лице Элех некую схожесть с головой ящерицы. Даже её неморгающий взгляд, гипнотически пристально следящий за моими эмоциями, отображаемыми у меня на лице, породил во мне ощущения, словно меня оплела своей смертельной хваткой змея.

А Сартах, хоть и смотревшая всё это время на нашу борьбу, даже не придала этому какого‑либо значения и, лишь прокомментировав происходящее одной фразой и делая паузы на подбор правильных слов, тут же вернулась на основное повествование:

– Для всех свободный женщин клана не считается… интимным… или чем‑то плохим помочь Хаса утром с их пробуждённой… мужской мощью, так как у нас считается, что это единственная вещь, которую Хаса не могут контролировать в себе. А если он будет помогать себе сам, то он станет Эмжа. Шакта запрещает Хаса, когда тот готов, даже поглаживать себя. Для этого существуют только женщины. Так… ещё на эту тему… Ты Рокх, и кроме своих Роал не имеешь права трогать вообще никаких женщин, хоть они и свободны в выборе любого партнёра для себя. В Тэкх’Раре все женщины – если они не Роал или Шэйло’Хидан – тоже Хаса, но Шакта для них иная, чем для мужчин. Хасал больше занимаются охотой, чем сражениями, но встречаются среди них и Рокх. В таком случае Ал’Рокх вместо Роал берёт себе Горхаса, а сама Ал’Рокх становится почти Роал. Сразу поясню, что Рокх никогда не сможет взять Ал’Рокх себе, как Роал. И на Ал’Рокх не распространится Шакта Роал, так что с ней можно спокойно разговаривать. И дети от такого союза никогда не станут Роал. Только девочки, рождённые от настоящей Роал, могут стать Роал. А вот все мальчики из союза с Роал становятся либо Рокх, либо Горхаса. Но, как ты понимаешь, Рокх может быть только один, а детей много, поэтому в основном мальчики становятся Горхаса. Это отдельный Клан, но, в отличие от Роал, он един во всём Тэкх’Рар. Однако там у них тоже есть разделения, но они более едины, чем Роал разных Кланов Тэкх'Рар.

Элех была даже более усердной, чем все разы до этого, и, удовлетворившись сама, она продолжала наседать на меня сверху. Однако, если до этого она делала всё молча, лишь раз беззащитно промычав, то сейчас она безостановочно постанывала. Я же, прикрыв глаза, продолжил прислушиваться к словам Сартах:

– А среди Роал, как ты узнал, существуют свои внутренние кланы, поклоняющиеся своим собственным Гирал, но Шакта для всех едина. И бывают Кланы Роал, у которых не Гирал, а Гирсэ, то есть отец‑прародитель: к примеру, Клан Алого Лиса и Клан Белого Демона, но об этом в другой раз… Теперь об обязанностях Рокх… Но! Не-е-ет…

– Фух! Всё! Большой не могу! – Элех, запыхавшись, остановилась и навалилась на меня. Бедная девочка буквально смертельно умаялась. Полежав на мне ещё с минутку, пока её бешено стучащее сердечко не придёт в норму, она на дрожащих ногах полезла из бадьи, покидая моё разгорячённое тело.

Я оглянулся на растерянную Сартах, которая вопросительно глядела на всё ещё занятую Ранж. А та даже и ухом не повела, старательно игнорируя главенствующую Роал. Лисичкины глаза забегали по шатру, пытаясь сообразить, что ей делать, так как она явно продолжала избегать близости со мной, и я даже не понимаю, почему. А ещё я не понимал, почему им бы не пососать, но, видно, у Хаса не принято делать этого. Поэтому я, став отмываться, прохрипел:

– Да забей. Что там с правилами?

Но Сартах вдруг ещё больше растерялась и переспросила:

– Забить? Что это? Что забить? Я не понимаю.

Быстро ополоснувшись оставшейся после борьбы с Элех водой в кадке, я вылез и, став одеваться в свою броню, пояснил:

– Говорю, чтобы ты не думала об этом. Забей – значит не думай, не бери в голову. Так что там с обязанностями?

Ничего не понимающая Сартах стояла и растерянно смотрела мне в глаза, пытаясь понять, серьёзно ли я говорю. Она никак не могла поверить, что мне больше секса не надо, поэтому из неё и вырвалось почти истерически:

– Но!.. Как же ты?! Вот так будешь? Весь день?! – она похлопала глазами и повторно уточнила: – Весь день?! Вот так?! – глаза её помутнели от того, что она погрузилась в себя, явно ломаясь, чтобы самой ублажить меня.

Но мне и вправду ничего не требовалось, и я, лишь вздохнув и виновато улыбнувшись, уже накинул на себя куртку и подошёл к Ранж, попутно тихо прокомментировав:

– Ещё вчера тебя эти мои дела не волновали…

А Ранж наготовила с три горы: каши, сырники, сосиски, даже мясо пожарила, а увидев пожаренную яичницу из десятков яиц на гренках из свежего хлеба, я не сдержался, накинувшись на еду. Это вызвало довольную улыбку у элегантно сидящей на коленях Ранж, и она стала умиротворённо наблюдать, как я поглощаю еду, словно дикий зверь. А после и сама присоединилась к завтраку, принявшись аккуратно есть ложкой одну из каш из общей деревянной миски. Рядом со мной присела Элех, растопырив свои колени в стороны, и взяла себе кусок мяса, а я подметил, что девушки ждали, когда я первым начну есть.

Сартах же всё ещё продолжала стоять на одном месте, перезагружая операционку, поэтому на мой последний вопрос принялась отвечать Ранж, чьё знание и владение общим наречием оказалось более складным из всех трёх девушек:

– Да особо ничего Вождь и не делает. Он просто самый сильный воин племени. Но он как бы является рупором воли Роал, хотя и сам в конечном счёте решает, поступать ли ему, как советуют Роал либо Хаса племени, либо как он сам считает нужным. Основные вопросы – это, конечно, кочевание, но там уже сезонное время больше влияет. Так что только проблемы внутри племени в основном. Подобные: два парня не могут поделить девушку или, наоборот, девушки парня. Ещё… раздача трофеев воинам да сражения с другим вождями, если есть претензии между кланами… А ещё я помню, ты спрашивал, почему Сартах выглядит иначе, чем мы. Это потому, что в неё вселилась Гирал, активировав в ней спящую родовую кровь, сделав её тело близким к образу нашей праматери.

Я взглянул снизу вверх на Сартах, что продолжала смотреть на выход из шатра, и окликнул её:

– Любимая! Садись. Тут сейчас всё съедят без тебя.

Сартах повела лисьим ушком на макушке, медленно повернув лицо в мою сторону, и изумлённо прохрипела:

– Что? Как? Любимая?..

Ранж тоже, перестав есть и выпрямив спину, воззрилась на меня с изумлённым лицом, одна лишь Элех переспросила:

– Любимая? Что это? Как обозначать?

Ей ответила Ранж:

– Сэ’Шал Шэк’Сэ – Орха’Сартах Ахао’Оя’Омар. Сэ’Шал Шэк’Сэ – Жеро’Ала Сартах… (Он сказал, что он хочет Сартах сделать своей семьёй. Он сказал, что он (живёт и думает) любит Сартах.)

Элех перестала жевать, склонившись над тарелками, и тоже выпрямила спину в струнку, изумлённо посмотрев на меня, но продолжая держать кусок мяса во рту. Сартах же наконец села, но словно робот и возле Ранж, а не со мной, и стала с каменным лицом молча кушать, стараясь не смотреть на меня. И уже я непонимающе воззрился на девушек и сказал:

– А’Шэк Са’Шал Лэуро? (И что я сказал не так?)

Это вызвало ещё большее эмоциональное напряжение среди девушек, и даже Сартах, перестав нарочно избегать меня, ошеломлённо воззрилась. А через минуту её взгляд нахмурился, и она строго спросила:

– А Урахш’Хо Ахао’Шал Ос’Хаса’Ядах? Ях Оракш‘Укхар Лэ’Шал Е’Хо Ос’Ох’Ядах? Шэа? Шэр’Хо Яухар‘Орахш Ор’Ихао? Хо’Орахш Ос’Сэ Лэ’Шал. Хо’Укхар – Ле’Орахш Са’Шах’Ала, Шэк’Хо Лэжеро’Шал? (И давно ты стал говорить на языке Хаса? Мы до этого старались не говорить перед тобой на нашем языке. Как? Где ты (быстро до этого) так быстро его выучил? Ты же на нём не говорил. Ты старался (но до этого момента я знала), но было видно, что ты (не умеешь говорить) его не знаешь).

Я тоже нахмурился и, пропустив её тираду мимо ушей, потребовал ответа на свой вопрос:

– Са’Ашал’Орахш Шэк’Лэуро О‘Ор Шэк‘Са Оядах’Хо Оя’Жеро’Ала? (Я спросил, что не так с тем, что я назвал тебя любимой?)

Казалось, что девушки ещё сильней охренели, так как их глаза бегали между собой от одной к другой, будто ища друг у друга поддержки.

Сартах ещё долго держала гордо выпяченную вперёд грудь, буравя меня взглядом, но вдруг сдулась, плечи её поникли, и она устало вернулась к еде, став меланхолично кушать. За ней тотчас последовала Элех, но с юношеским пофигизмом, выбросив всё ненужное из головы, и стала энергично жевать мясо, украдкой бросая вопросительные взгляды на Ранж и меня. А вот Ранж, глубоко вздохнув и погладив плечо Сартах, заговорила:

– М-м-м… Ты не можешь любить Роал, не говоря уже о Сартах. Она – проявление Гирал в этом мире, а значит, не может полюбить в ответ…

Я не знаю, какую чушь она была готова сказать мне и дальше, поэтому перебил её:

– А то, что Гирал любит меня, вам в голову не приходило?

Сартах подняла свой ехидный взгляд на меня, но тем не менее Ранж задумалась. И тут вдруг за них ответила Элех, продолжая жевать кусок мяса, что соком тёк по её подбородку:

– Он правда… Гирал прийти и сама иметь его… надевать себя много раз…

Длинные брови Сартах изогнулись, и она с интересом спросила, но, на мой взгляд, уже совершенно ненужное:

– Сколько раз?

Элех же с энтузиазмом принялась показывать руками, дополняя это словами:

– Три… Два ряд… Бам‑бам… сама… потом Ранж, потом я… и в конец третий… очень хорош… большой взрыв, как сила Роал убить яла‑яла Хаса, но внутри в теле. Ба‑ам! – Элех, жуя, показала пальцами этот самый взрыв, разведя их в стороны, да ещё и зажмурив при этом в удовольствии глаза, а затем и, затрясшись и попрыгав на попке, показала оргазм своим телом. Ранж хихикнула, а Сартах в неверии лишь покачала головой, на что Элех ткнула в неё указательным пальцем и с возмущением заявила: – Я видеть… Ранж видеть… Богиня три раза в живот источник жизни водопад… Мой Д’хокар – Уро’Роух! Ты до этот видеть, что я не помочь ему там… мы Рам’Ис’Сан! – она указала пальцем на ванну, в которой мы мылись.

Сартах опять покачала головой, но уже c осуждением, которое предназначалось для меня. Глаза её опасливо блеснули в мою сторону, и она, поправив своё ушко на голове, повернулась к Ранж:

– Ты ещё никак?

Та, весело улыбнувшись ей в ответ, интенсивно закрутила головой, показывая, что не готова. Сартах вздохнула, и тут я всё понял, когда её ладонь непроизвольно заскользила по бедру за спину, где она хотела потрогать себя между ягодицами. Но, поймав на этом моменте мой взгляд на своей руке, она нахмурилась и, медленно убрав руку от ягодиц в сторону, вдруг показала мне язык. Это сбило меня с толку, и я уткнулся в свою яичницу. Она успела остыть, но всё равно оставалась чертовски вкусной, хоть и без соли. Я уже успел и позабыть её вкус.

Моя реакция на вкуснятину не укрылась от Элех, что по‑пацански ткнула меня локтем в плечо и громко заявила, продолжая жевать:

– Любимая яйца?! Я тоже… Но мясо лучше! Ешь мясо. Быть сильней! Но яйца тоже любимая… особо тво…

Но тут прозвучал очень строгий голос Ранж:

– Элех. Ты что себе позволяешь?! И ты мне ответь, ты, вообще, специально так коверкаешь язык? Или ты Эмжа? Вот не верю я, что в Доме Матери тебя плохо учили.

Элех лишь пожала плечами, не придавая особого отношения замечанию, и в своём же стиле ответила:

– Да… смех… думать, это поднять… Д’хокар всё, что подниматься… Он знать, я глупо говорить… И я зна…ю. Я не Эмжа. Мало говорить на Общий… язык в Доме Мать…ери. Меня взять… очень маленькой в Роал, затем взять маленькой для Хеса. Я из другой клан Роал. Мой клан конец. Чжокх напасть. Все умирать. Я второй дочь Рокх Клан Бадаож. Долж…на… была… стать Роал Клан…а…

На этих словах её перебила Ранж, заговорив:

– Я знаю, бедное дитя. Твоя мать была Роал из Клана Бездушного Ящера. Очень древний Клан, что сейчас малочислен и разбросан по всем землям Хаса. А ты была единственной малышкой, кто выжил в бойне, когда пятнадцать лет назад Чёрные напали на Клан Туманной Змеи, что располагался в наших землях у границ с… Рэйконом. Ты была столь юна, что не имела клановых рисунков, поэтому наша Роал решила забрать тебя в Клан Синей Лисы. Ужасная история. Хочешь… если наш Д’хокар разрешит, я нанесу тебе эту историю?

Элех лишь равнодушно пожала плечами, снова впившись в очередной кусок мяса, что вызвало улыбку у Ранж:

– Так вот почему ты так сильно любишь мясо… Мой Д’хокар, можно, я запечатлею ей эту историю?

Я вопросительно взглянул на неё:

– А почему ты спрашиваешь меня? Я думал, вы и так всё сразу рисуете? Да и не должна ли ты спрашивать у Сартах?