Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Видящий это Прохор нашел глазами горниста, неотступно следующего за своим командиром, и приказал ему сыграть «схему-1», применяемую только в обороне, в силу своей сплоченности и малой маневренности, но открывающей большие возможности для удерживания позиций на открытой местности, когда нет времени для строительства даже малых редутов.

Суть данной схемы в том, что солдаты выстраиваются полукругом, в центре встают четыре взвода, по бокам – по два. Остальные воины должны стоять за спинами своих товарищей, ожидая приказа для вступления в бой или полной развертки в каре. В Уставе витязей прописано, что контратака может проводиться воинским соединением численностью не менее роты, с участием полевой артиллерии, предварительно обработавшей участок атаки. При этом каждый командир, решившийся на оный маневр, должен быть уверен, что его действия не приведут к окружению или удару в тыл его стоящих рядом собратьев.

Командиры двух полков, видя, что к ним подошло подкрепление, отдали приказ отойти на позиции, находящиеся ближе к тому островку временного спокойствия, который образовался вокруг только что подошедших витязей. Но не успели 5-й и 7-й полки завершить маневр, как впереди, за спинами Донского войска, возникли прапоры и знамена ушедших в Азов отрядов. Не в силах сдержаться, многие солдаты с криками «ура!» бросились на доселе с успехом сражавшегося с ними противника, теперь попавшего под фланговый огонь возникших из ниоткуда царских солдат, увидевшего, что он почти окружен, и начавшего общее отступление.

Но отступление, как это часто бывает, превратилось в паническое бегство, которому поддались даже ветераны-казаки, с горечью осознавшие, что пришел их конец, пусть даже он откладывается на неопределенное время, причем явно очень недолгое, ведь бунты на Руси никогда не прощали, а в нынешнее время и подавно…

Глава 6

Сентябрь 1708 года от Р. Х.

Рязань

Алексей Петрович

Лето прошло столь быстро, что мне порой кажется, что его и не было, вот только память о тех минутах сражений, когда кровь лилась ручьями, не давала забыть его просто так.

После сражения под Азовом крах Донского войска стал лишь делом времени. А когда 9 июля 1708 года близ урочища Кривая Лука погиб отряд Драного, угодивший в окружение царских войск под предводительством Василия Долгорукого, брата погибшего Юрия Долгорукого, то стало ясно, что конец восстания близок. Одновременно с этим потерпел поражение отряд Беспалого под местечком Тор на Северном Донце.

Видя, что дела совсем плохи, старшины казаков решили «сгладить углы» и предали своего лидера Булавина, в ночь с 10 на 11 июля убив его в Черкасске, куда он прибыл с остатками разбитого под Азовом Донского войска. Но их ожидания не оправдались: донскому казачеству пришлось дорого заплатить за свое восстание.

Василий Долгорукий, получивший от Петра наказ «не жалеть строптивцев и примерно наказать их», выполнил его просто превосходно, развесив сотни простых казаков на деревьях. В дополнение к этому, как свидетельство своего усердия, он отправил в подарок царю десяток голов старшин, стоявших изначально в первых рядах восстания, а теперь возжелавших замириться.

В моей истории, насколько я помню, восставшие отделались более мягкими санкциями, а часть восставших вообще смогли уйти на Кубань. Здесь же, при меньших потерях со стороны царских войск и губернаторств, при меньших разрушениях, наказание донских казаков было более жестким. Репрессии, начавшиеся сразу же после разгрома последнего отряда булавинцев, в середине августа достигли своего апогея отменой почти всех вольностей казаков, а также пожизненной ликвидацией права невозврата беглого люда.

После всех этих сообщений стало окончательно ясно, что история, которую я наблюдаю, идет вразрез с той, какая мне была известна, ведь теперь есть фактор, очень сильно влияющий на ее ход. И этот фактор – я сам…

Но задумываться о проблемах мне, к счастью, не дали насущные дела и… Юля. Иначе я даже не знаю, до чего бы додумался, наверное, до сумасшествия точно.

Вернувшись в Рязань, в свою резиденцию, возведенную полстолетия назад рядом с Соборной площадью, я тут же был завален ворохом разнообразных бумаг, начиная с разбирательств между людом и заканчивая подписанием новых смет для города и производства в Петровке. И вот эти последние меня немного настораживали, ибо, понимая, что никто из моих соратников никогда не стал бы воровать, прекрасно зная мое отношение к данному делу и помня показательные казни воров на центральной площади, среди которых был и именитый боярин, еще на заре наместничества, я в то же время, начав вместе с Николаем исподволь разбираться в повышении расходов, заметил, что на некоторые товары цены стали заметно выше. Порой их розничная стоимость была чуть не на треть ниже той, которая была указана в сметах.

Решением этой проблемы занялся Николай. Не торопясь и не выказывая лишнего интереса, он начал потихоньку следить и добывать сведения о махинациях, обещая в скором времени предоставить мне информацию во всей ее полноте.

Как бы то ни было, у меня, слава богу, появилось время, пускай и немного, которое я мог проводить с чудесной кареглазой девушкой, забравшей мое сердце. Вот только как мало было этих прелестных мгновений…

А могло быть еще меньше, если бы Юля не предложила мне свою помощь. Да-да, именно помощь! В чем? Если честно, я был немного ошарашен услышанным, чувствуя себя дураком из-за того, что сам не подумал об этом. Медицина – та самая область, в которой мне и стала помогать Юля, взяв для обучения двух девушек и двух юношей, ранее занимавшихся сим делом у травников. Конечно, если бы не согласие епископа Иерофана и не его поддержка моей немного странной просьбы о благословении травников как Божьих людей… Да, многое могло бы не получиться, но все же добро на воспитание первых медиков для корпуса Русских витязей было получено.

Становление процесса обучения находилось под моим неусыпным контролем, но все же было одно но: Юля сама преподавала, отдавая все свои знания ученикам, и это ежедневно занимало не так уж и мало времени. Однако скоро зима, не самое лучшее время года для травников, так что занятий будет много меньше.

Честно говоря, меня немного смущает узкая специализация будущих медиков: хотелось бы, чтобы они владели хоть минимальными навыками хирургии. Тем более что в Москве два года назад открылась школа хирургии.

В 1706 году великий государь приказал построить за Яузой-рекой, против Немецкой слободы, «гошпиталь для лечения болящих людей; а у того лечения быть дохтуру Николаю Бидлоо». Думаю, что после обучения четверо травников смогут пройти малый курс и у доктора Бидлоо, как повышение квалификации. Но пока оставим эту идею до лучших времен. Тем более что появилась еще одна проблема, к которой я вместе со своими друзьями готовился особенно тщательно.

В скором времени, зимой, должен был состояться Торговый сбор под патронажем наместника земли Рязанской. Идея созыва оного пришла мне спонтанно, еще во время моих «блужданий» по югу Руси. Ведь именно для этого и были нужны те купцы, которых удалось прижать в недолгие дни стоянок возле крупных городов. Очень важно, чтобы первый сбор прошел без инцидентов. Да так, чтобы на нем были купчины не только из земель рязанских, но и из других закоулков России-матушки…

Сейчас же я стою в окружении друзей на трибуне перед вторым набором кадетов, которые приносят клятву верности царю и Отечеству. Молодые, лет четырнадцати-пятнадцати отроки произносили красивые слова, толком не понимая, для чего они это делают. Ничего, в скором времени поймут, обязательно поймут, тем более что у них перед глазами всегда есть пример.

Темно-зеленая форма кадетов заметно отличается от всех аналогов мира, ведь у нее две главных составляющих – удобство и комфорт. Сапоги блестят от лучей солнечного света, падающего на них и чуть не пускающего солнечных зайчиков в глаза, на плечах у кадетов батальона фузеи. Именно на них устремлены все взгляды новых кадетов – завистливые, полные сожаления о том, что они не могут пока быть в рядах своих старших товарищей.

Задумавшись, я почти пропустил момент, когда хор голосов сказал отцу Варфоломею: «Клянусь!» Поднимаю руку, и, после того как все успокоились и замерли в ожидании, говорю:

– Сегодня у нас праздник, братья! Так пусть же он начнется как можно скорее!

– Ура! – возопили десятки голосов разом.

В это время перед столовой ставили столы. Суетились слуги, выставляя незатейливую пищу, разливали по кувшинам квас. Готовился праздничный стол.

– Здравия желаю, ваше высочество! – откуда-то сбоку сказал знакомый голос.

– И тебе не хворать, Дмитрий.

– Хорошее пополнение? – спросил он.

– Орлы!

– И я так думаю. Хотел попросить вас, ваше высочество…

– О чем? – спросил я.

– Пару ребят хотел из первого набора к себе забрать, толковые они, много пользы принести могут.

– Ежели так, то забирай, конечно, но только тогда, когда они свои основные дела заканчивать будут.

– Как же они тогда мне помогать будут? – удивился конструктор.

– А вот так. Им доучиваться надо: в первую очередь они витязи, и только потом уже все остальное!

– Ясно, ваше высочество.

К предстоящей зиме всех кадетов необходимо было одеть во что-то теплое и по возможности недорогое. Пришлось изыскивать оптимальный вариант, коим и стали шинели. Почему это надо было сделать именно к этой зиме? Все очень просто: их производство в том году не было налажено, да и других проблем хватало. Поэтому витязям пришлось во время весеннего похода идти в сюртуках и кафтанах поверх основной формы. Однако форма есть форма, поэтому в ней необходимо единообразие, так что введение зеленого кафтана, шинели и бушлата с шапкойушанкой стало необходимой составляющей.

Сказать честно, не будь я единственным наследником грозного царя, вряд ли бы удалось все это подготовить вовремя для разросшегося личного состава корпуса. Затраты увеличились почти вдвое, не считая стоимости строительства новых зданий для всего корпуса в целом, ведь одними казармами и парой мастерских дело явно не обойдется. Но решать повседневные и возможные проблемы требовалось уже сейчас.

Вот тут-то нам и подвернулся один молодой суконный предприниматель, тесно общавшийся с Артуром на почве производства, – Илья Щеголин, имевший сто тридцать станков и семьсот пятьдесят рабочих. Итог вполне закономерен: он получил заказ, заметно снизив цену на производимый для корпуса Русских витязей товар.

Время за празднованием пролетело незаметно. А завтра вновь начнутся тяжелые и скучные будни наместника…

* * *

Декабрь 1708 года от Р. Х.

Рязань

Алексей Петрович

– Я за тобой пришел, ваше высочество! – появился откуда ни возьмись Михаил Лесной, держа под мышкой папку с бумагами.

– Ты ничего не путаешь? – удивился я, смотря на сидящую рядом со мной Юлю.

– Нет, а вот ты, похоже, забыл, что сегодня прибывают купчины на Торговый сбор, сам же сроки такие выставил. Так что извините меня, Юлия Сергеевна, но я вынужден забрать у вас его высочество, – виновато улыбнулся Миша.

– Конечно, только прошу вас скорее его вернуть, – улыбнулась мне Юля.

– Сразу же, как только я освобожусь, приду к тебе, моя прелесть! – пообещал ей.

Проходя по второму этажу к месту проведения сбора, я узнал от Михаила много полезной информации, большая часть которой поступила, можно сказать, в последние минуты. По возможности знать все и обо всех – прерогатива правителя, да и должность обязывает. Некоторые моменты оказались крайне важными для меня. Так, к примеру, на Торговый сбор прибыл один из московских купцов – Евреинов, у которого на его шелковых фабриках работало до тысячи пятисот человек, что чуть ли не на порядок больше, чем в мастерских у Артура.

Так что придется мне отнестись к нашей затее посерьезней, а то ведь я считал, что первые два-три года сборы эти будут, даже при сильном внимании с моей стороны, немного консервативными по причине того, что этот первый Торговый сбор толком не регламентирован и о нем мало кому известно. Разве что подневольных купцов удастся затащить, да и только. Оказывается, мои суждения об этом проекте оказались неверными, каюсь, сказались стереотипы моего времени.

Что ж, я сам этого хотел, так будь что будет! Будем стараться, а там как фишка ляжет.

– Кто уже на месте? – спрашиваю Михаила.

– Николай, Артур и Кузьма прибывших купцов в Малый зал провели, ждут ваше высочество.

– Хорошо.

Сердце в груди начало биться чаще, словно я иду не к купцам, а на врага.

– У тебя все получится, не может не получиться! Ведь все, что мы сделали, это только благодаря тебе! Да и всего этого так много, что у других людишек просто голова кругом идет. Так неужели Господь нас оставит? Нет! Не бывать этому! – сказал Миша, и в его глазах на миг мелькнули фанатичные огоньки, угасшие в ту же секунду.

– Ты, как всегда, прав. Ну, с богом! – улыбнулся я ему, толкая дверь.

Хочешь не хочешь, а мне все-таки пришлось встречаться с купцами. Не со всеми, конечно, а только со сливками, прибывшими на Торговый сбор. А они все – калачи тертые, их просто так не пробьешь, хотя пара тузов в рукаве у меня, конечно, припрятаны.

– Ваше царское высочество, – поклонились мне в пояс все купцы.

– Здравствуйте, торговые люди! – вежливо поздоровался я, улыбаясь всем сразу. – Прошу садиться, – показал я на кресла возле стола, подходя к своему месту с малым российским гербом на спинке. – В ногах, как известно, правды нет.

Подождав, пока я сяду, купцы сами начали усаживаться, медленно и чинно, словно президенты на светском рауте.

«В бой, герой, иди, когда покой и дом оставлен в прошлом золотом… – сказал я себе, перед тем как начать беседу, больше похожую на битву, точнее, на первое сражение с купцами. – Жаль только, что мои очные договоренности с некоторыми рязанскими торговыми людьми ограничиваются нуждами корпуса и парой совместных товариществ».

Как и отец, я собирался всячески поддерживать купцов и помогать им в их объединениях, вот только не хотелось для этого давать им денег на развитие и обустройство. Я хотел, наоборот, чтобы они вкладывали свои сбережения в развитие моих предприятий, благо полномочия, дарованные мне царем, были на порядок выше, нежели у обычных губернаторов.

– Судари, перед тем как начать нашу, безусловно, занимательную беседу, я хотел бы узнать, как вы добрались до города? Не мешали ли разбойнички по дороге?

– Добрались хорошо, ваше высочество, спасибо. Но мы ехали большим караваном, так что сказать о том, есть ли на дорогах лихие люди, или нет, мы не можем, – ответил за всех самый старший, крепкий седовласый мужичок среднего роста, с длинной бородой.

– И что, вы все ехали по одной дороге? – удивился я.

Все же на сбор были приглашены купцы с разных областей России, и, по сути, они все должны были ехать с разных сторон, ведь в Рязань-то ведет явно не одна дорога.

– Мы случайно встретились под Касимовом, ваше высочество, – ответил другой купец, только вступивший в тот возраст, когда о делах уже можно заботиться меньше, чем о своем здоровье.

– Как удачно получилось. Ведь вам же повезло: теперь можно часть вопросов решить в считаные минуты! – улыбнулся я им.

– Почему же, ваше высочество? – спросил все тот же старик, уже с интересом смотрящий на меня.

– Если вы ехали вместе, то наверняка уже много о чем поговорили, а это, согласитесь, сможет помочь нам в будущей беседе. Некоторые ваши вопросы я могу выслушать и сразу на них ответить, если, конечно, они не слишком сложные, – спокойно ответил я.

– О как! – не сдержал возглас молодой купец с холодными голубыми глазами, больше подходившими моряку, чем торговому человеку.

– Это, конечно, хорошо, что вы, ваше высочество, задумались о том, чтобы помочь нам в решении наших мелких проблем, но позвольте спросить: какой вам от этого барыш? – задал один из самых насущных для купцов вопросов все тот же седой старик.

– Если у вас дела будут идти хорошо, то, значит, и развивать свое хозяйство вы будете быстрее и лучше, а следовательно, я думаю, вы и сами догадаетесь, какой барыш перепадет государству, – ответил я купцу.

– Это, конечно, хорошо, но, я думаю, не в этом основная идея нашего сбора? – вновь спросил он меня.

– Немного не так: это одна из основных идей этого сбора, – поправил я его. – А вот какие еще у нас возникли мысли, вам сейчас расскажут мои помощники.

Николай встал с кресла, подошел к планшету и откинул кусок полотна, закрывающий холст, на котором были изображены ряды разноцветных столбов, идущих один за другим, и рядом с ними внизу были пояснительные слова, какой столбец к чему относится.

– Судари, все мы люди, знающие цену деньгам и, главное, нашему личному времени, которого всегда не хватает, – начал Николай, привычно войдя в свою колею «денег и возможной прибыли». – И именно из-за понимания всего этого я не хотел бы попусту тратить слова на ничего не значащие истины. Под руководством его высочества, – кивок головы в мою сторону, – мы подготовили несколько предложений, даже, скорее, взаимовыгодных договоренностей, и сейчас я наглядно покажу вам на планшете, в чем их суть. После этого вы сможете хорошо обдумать их и дать ответ не позднее пятницы, то есть послезавтра. Но что-то я увлекся, приступим, пожалуй…

Я сидел и про себя аплодировал Николаю. Все-таки воспитание у купеческого сына было отличное, да и смекалкой природа его явно не обделила.

Все проекты, как с моей подачи начали называть разработанные нами договоренности и схемы взаимодействия с людьми, были поделены на две части. В первую часть входили сами договоры, а во второй были наши давние наброски по регулировке сборов налогов и податей, а также судебная часть торговых и личных договоров. Для Николая, подошедшего к планшету, логично было бы начать с первой части, пообещать с три короба и так далее, но, будучи купцом, он отлично понимал, что перед ним сидят умные и практичные люди, для которых слова остаются только словами. Но вот если им показать, что эти слова могут стать действительностью, и при этом приносящей хорошую прибыль…

Таким образом, Николай, с моего молчаливого согласия, начал говорить о некоторых послаблениях, касающихся податей и пошлин. Правда, пока это касалось только рязанских земель, подвластных мне. Казалось бы, что в этом такого? Подумаешь, вместо одной пятой от дохода платить девятнадцать сотых – невелика разница. Но это было только начало, и купцы, почувствовавшие что-то важное, сразу насторожились, с лиц многих из них слетело выражение скуки. Как говорится, копейка рубль бережет, а в этом вопросе купцы экономили явно не по одному рублю.

Но как бы радостно мне ни было, я не имел права показывать это сейчас, ведь тогда старания нашего «министра финансов» могли сойти на нет. Итог – я сижу в кресле и молчу, внимательно вглядываясь в лица купчин, сейчас больше похожих на гончих, почуявших добычу.

– Это, конечно, правильные слова, молодой человек, – прервал разошедшегося Николая один из трех наиболее старых купцов, поглаживающий свою бороду. – Но вот скажите нам: какая выгода от этого наместнику, точнее, его царскому высочеству? Ведь чем больше подать и пошлина, тем больше барыша попадет в казну к государю, храни его Господь.

– Выгода та самая, о которой говорил его высочество. Более того, мы намереваемся в течение пяти лет сократить имеющиеся пошлины на одну треть от нынешних, тем самым давая возможность появиться новым торговым людям.

– Красиво говоришь, любо-дорого послушать. Но кое-что не упомянул. Откуда появятся эти самые новые купцы, судя по вашим словам, должные вести торг в одной лишь губернии? – задал вопрос все тот же купец.

– А вот об этом мне не дали сказать, но теперь, я думаю, меня выслушают и не станут перебивать, – ответил спокойным, повелительным голосом Николай, давая понять, что сидящие здесь купцы на ранг, а то и больше, ниже его.

– Что же, мы слушаем тебя.

– На чем я закончил? Ах да, так вот, из-за того, что с каждым годом все тяжелей и тяжелей вести торговые операции с большим количеством товаров, да и перевоз большой казны тоже труд немалый…

– Это почему же? – удивленно перебил один из молодых купцов.

– А как же постоянная охрана караванов? – задал встречный вопрос Николай. – Так вот, вам, господа купцы, с повеления нашего наместника, его высочества Алексея Петровича, предлагается основать первый банк России на следующих условиях. Во-первых, все операции банка будут предварительно согласованы с назначенным на должность наблюдателя банка нашим государем или же его наследником, – вновь небольшой кивок головы в мою сторону. – Во-вторых, руководство банка будет осуществляться выборными для этого людьми из числа заинтересованных лиц количеством до семи человек, не считая наблюдателя, имеющего право вето на любую сделку, но при этом целиком и полностью берущего всю ответственность за это на себя. В-третьих, треть всего банка будет принадлежать государству, остальное же распределится между людьми, сделавшими наибольшие вложения в него: то есть чем больше ты вложил в его создание, тем большее влияние имеет твое мнение на решения банка. И в-четвертых, все сделки банка никогда не должны осуществляться в ущерб государству!

Горизонты возможностей купцов, открывающиеся этой идеей, были заоблачные, а если ко всему прочему поручителем будет государство…

Но было одно но, о котором Николай не сказал купцам: сам государь еще не знает об этой моей инициативе. Хотя я сам прекрасно понимаю, в какую игру влезаю, но ставки стали слишком высокими, чтобы сбрасывать карты. Ждать десятилетия я просто не имею права, а тут просто золотая жила может появиться. Купцы же, подумав обо всем обстоятельно, наверняка себе все жилы порвут ради создания банка. Дело оставалось за малым – выбить у отца разрешение на создание банка. Хотя, по моим подсчетам, для того чтобы собрать нужную сумму без ущерба для своих торговых дел, купцам потребуется чуть больше полугода.

Итого в моем распоряжении есть почти шесть месяцев, в ходе которых мне предстоит помочь отцу в битве при Полтаве и, пройдя по грани лезвия, получить разрешение на создание, а главное, курирование первого российского банка. Весело, ничего не скажешь, но увы, другого пути просто-напросто нет! Для поднятия России одних войн мало, нужны деньги, и деньги немалые. К счастью, отец это понимает, и это вселяет в меня большую надежду на успех нашей затеи. Но это пока подождет, сейчас главное – доступно объяснить купцам, что рот необходимо держать на замке.

Странно, вроде бы думал и рассуждал чуть ли не полчаса, а времени прошло всего пара минут. Все еще слегка заторможенное выражение на лицах купцов окончательно развеяло мои сомнения, и я встал, перехватывая инициативу, дабы окончательно решить столь важный вопрос.

– Господа купцы, сегодня мы с вами имеем возможность создать настолько большую кумпанию, что все остальные, имеющиеся на данный момент в России, будут выглядеть как недельные щенки по сравнению с матерым волком. Но увы, это еще не все. В бочку меда может упасть ложка дегтя, и тогда вся наша затея может оказаться пустой тратой времени. Из-за чего, спросите вы? Я вам отвечу, хотя вы и так знаете о причинах, а именно – о зависти. Именно она может послужить тем камнем преткновения, который обрушится на нас, если эта идея станет известна раньше положенного срока. Поэтому я хотел бы попросить вас никому не говорить об этом, а все дела по созданию банка вести с Николаем, который сейчас вам обо всем этом рассказал.

Сказав, я сел на свое место, давая купцам время спустить пары эмоций самым простым и быстрым способом – шквалом вопросов, ответы на которые друзья порой не успевали давать.

Хотя я и ожидал, что на эту идею у торгашей будет высокий спрос, но такого ажиотажа все-таки не предусмотрел. Быть может, это даже и лучше. Вот только под эйфорией не сболтнули бы господа купцы чего лишнего. Хотя чего это я? Купцы ведь звери матерые. Да и стараюсь-то не для себя, а для Родины! Но береженого Бог бережет…

Люди они понимающие, вертятся в болоте под названием «торговля и предпринимательство» не по одному десятку лет и лучше меня все понимают, но все-таки какой-то червячок внутри меня не дает до конца успокоиться – можно сказать, заставляет всегда ожидать какого-то подвоха. И я просто вынужденно начал к нему прислушиваться, ведь в моей жизни, для кого-то короткой, а для кого-то и нет, такое бывало только два раза, и оба раза ничего хорошего не случалось.

Один раз, когда мне было лет десять, меня чуть не сбил грузовик. Я переходил дорогу на зеленый свет, но, почувствовав что-то внутри себя, резко остановился, и буквально через секунду из-за поворота вылетел МАЗ, пронесшийся буквально в полуметре от меня. Было бы мне лет двадцать, я наверняка остался бы с седой головой.