Волков. Дуэль

– Однако, как вы можете заметить, милостивые судари, это… эта штука заметно меньше. – Вольский чуть привстал и протянул руку к столу. – Да и вообще выглядит скорее поделкой ребенка, чем…

– Не трогайте!

От грозного окрика Дельвига у меня на мгновение заложило в ушах. Даже невозмутимый Геловани вздрогнул, а несчастного старикашку и вовсе швырнуло обратно в кресло. Огонь в камине – и тот затрепетал от мощи Таланта, хлестнувшей от капеллана во все стороны.

– Господь милосердный, Антон Сергеевич… вы что, смерти моей желаете? – пробормотал Вольский, массируя себе грудь слева под ключицей. – Так ведь и кондрашка хватить может – в моем-то возрасте!

– Прошу меня простить, сударь, – буркнул Дельвиг. – Мне стоило сказать раньше, конечно же. Но эта вещь небезопасна. И я настоятельно не советую прикасаться к ней. Наденьте перчатку, если вам угодно – или хотя бы возьмите тряпицу… И бога ради, будьте осторожны, Петр Николаевич!

– Нет уж, благодарю покорно! – Вольский сложил руки на груди и насупился. – Признаться, мне и самому не слишком-то хотелось трогать эту гадость… Но неужели вы и правда считаете, что нитсшест может кому-то навредить?

– Вы ведь сами сказали, что это древнее проклятье. – Дельвиг пожал плечами. – Темная магия.

– Конечно, всякое может быть… Но едва ли все это многим больше самого обычного суеверия, Антон Сергеевич, – улыбнулся Вольский. – Фольклор, если хотите, – точно такой же, как Баба-яга или Кощей Бессмертный из старых русских сказок. Разумному человеку не стоит недооценивать знания и наследие предков, но уверяю вас, эта странная палочка с птичьей головой на деле не более чем…

– А я уверяю вас в обратном! – Дельвиг поправил сползающие с носа очки. – И хоть у меня пока нет даже догадок о природе той силы, что заключена в нис… нитсшесте – мы уже имели несчастье наблюдать, как…

Его преподобие не договорил: где-то снаружи громыхнул выстрел. И не успело эхо от грохота затихнуть среди деревьев вокруг дома, как ему в ответ раздался вой. Хриплый, протяжный, похожий на волчий – разве что слегка булькающий.

Будто где-то неподалеку спрятался огромный лесной хищник, страдающий бронхитом.

– Господи… что это?! – Вольский еще сильнее вжался в спинку дивана. – Вы слышали, судари?

– Полагаю, солдаты кого-то заметили.

Геловани подал голос впервые с самого начала беседы. Видимо, решил, что появление неведомой твари стоит его внимания – в отличие от сомнительной болтовни о древних скандинавских проклятиях. Но и это ничуть не смутило статского советника – он все так же сидел неподвижно и даже говорил ровно, почти монотонно. Как автомат.

– Упыри? – поинтересовался я. – Кого-то только что подстрелили.

– Боюсь, дела обстоят… несколько хуже. – Дельвиг чуть согнулся вперед и рывком поднялся из кресла. – Судя по всему, к нам пожаловал леший. ((Вот здесь напрашивается звуковое сопровождение. Музыка или, там, какой эффект))

Глава 6

– Леший? Это чудовище?! – От испуга Вольский дал петуха, сорвавшись на сдавленный писк. – Господи, Антон Сергеевич… Но ведь там солдаты – и мы в безопасности, ведь так?

– Пожалуй, – отозвался Дельвиг. – Но я все-таки выгляну наружу. С лешим не так уж просто справиться.

– Если так – я с вами. – Геловани поднялся из кресла. – Если мне не изменяет память, у Георга Егоровича неплохая коллекция ружей. И он вряд ли станет возражать, если мы позаимствуем парочку, чтобы поохотиться.

– Тогда я тоже в деле. – Я опустил портфель с учебниками и тетрадями на пол. – Солдатам наша помощь не помешает. Петр Николаевич, думаю, вам лучше будет…

– Ну уж нет! – Вольский колобком скатился с дивана. – Я не собираюсь оставаться здесь один, пока снаружи бродит это чудище!

Дельвиг протяжно вздохнул, но возражать не стал – и тут же развернулся к двери. Мы поднялись на второй этаж. Наверное, в кабинет хозяина, того самого Георга Егоровича. В целом внутреннее убранство дома не слишком-то напоминало жилище любителя охоты, но коллекция в широком застекленном шкафу между книжных полок и правда оказалась впечатляющая: одних ружей я насчитал чуть ли не дюжину.

– Американский «винчестер»? – Дельвиг осторожно достал крайнее слева. – Неплохая игрушка. И довольно редкая в наших краях.

Куцый ствол, трубчатый магазин и скоба снизу – я без труда узнал дробовик модели восемьдесят седьмого года. Его преподобие то ли и правда знал толк в охотничьих системах, то ли просто схватил первое попавшееся ружье – и не прогадал: многозарядный винчестер отлично годился для небольшой прогулки по лесу.

Особенно если в этом самом лесу сидит здоровенная, прыткая и наверняка очень голодная тварь.

Геловани не стал мудрствовать – взял немецкий карабин и теперь рылся в выдвижном ящике в поиске подходящих патронов. Мне, пожалуй, тоже стоило прихватить что-нибудь знакомое и, желательно, попроще и понадежнее… но рука сама потянулась к инкрустированному золотом ложу с клеймом «Holland&Holland».

Британская компания, одна из старейших – из тех, что выпускают игрушки вроде этой. И, пожалуй, самая известная и в Российской империи, и во всем мире. Мне не раз приходилось слышать о ней, но даже подержать в руках хоть что-нибудь из продукции «Холландов» так и не случилось.

Впрочем, неудивительно: я никогда не был особым поклонником охоты, а для войны могучие крупнокалиберные ружья годились мало. Слишком уж тяжелые, слишком архаичные, предназначенные скорее украшать интерьеры богатых домов, чем для дела. Тяжелые, запредельно мощные, красивые – но все-таки безнадежно устаревшие уже в тот самый день, когда покинули фабрику в Великобритании.

Но сейчас благородное оружие буквально притягивало меня к себе. Тяжелый двуствольный штуцер с блестящими золотом узорами выглядел бессовестно дорого – а стоил наверняка еще дороже. Я бы не удивился, узнав, что из него вообще ни разу не стреляли, а купили исключительно для коллекции.

– Вы уверены, Владимир? – поинтересовался Геловани. – Ружье заряжается патронами с нитроглицериновым порохом. Такие обычно используют в Африке для охоты на слонов или носорогов… Не всякий с ними справится: отдача запросто собьет с ног даже взрослого мужчину.

– Уверяю, ваше сиятельство, Владимиру не занимать сил. – Дельвиг едва заметно улыбнулся. – И он отличный стрелок. Смею предположить – даже лучший из нас.

– Патрон мощный, да. Но ведь мы собираемся поохотиться на весьма крупную дичь – разве не так, судари?

Я запустил руку в коробку и набрал полную горсть металлических цилиндриков – увесистых и огромных, примерно с мой палец размером. Потом переломил штуцер надвое и принялся заряжать. Геловани удивленно приподнял бровь, но от комментариев все-таки воздержался.

– Ружья… Наверное, тяжелые. – Вольский бесцеремонно растолкал нас плечами. – Не уверен, что вспомню, как с ними обращаться. Судари, неужели здесь не найдется чего-нибудь вроде револьвера или…

– Вот, возьмите! – Дельвиг с явным раздражением выдернул из-за пазухи «Смит-Вессон» и протянул его рукоятью вперед. – Только бога ради, Петр Николаевич, постарайтесь не подстрелить нас… или себя.

Вольский и правда обращался с оружием не слишком-то уверенно, но все равно поспешил за нами. Сначала вниз по лестнице, потом через веранду на улицу. Солдат вокруг дома уже не было – даже Захар, похоже, уже успел отправиться искать лешего, прихватив оружие из машины… Но выстрелов я больше не слышал. Чудище то ли удрало дальше в лес, то ли просто спряталось.

Туман еще больше сгустился и улегся на землю белесой пеленой. Такой густой, что деревья вокруг просматривались от силы метров на пятьдесят. Стоило мне сделать буквально несколько шагов, как дом за спиной попытался спрятаться, а машина и вовсе исчезла – вместе с дорогой. Я пока еще более-менее представлял, где они остались, но еще немного – и все ориентиры пропадут, и тогда…

– Не расходитесь, судари, – мрачно проговорил Дельвиг. – Не хватало еще перестрелять друг друга.

– О-о-о, не сомневайтесь, Антон Сергеевич. – Вольский щелкнул курком револьвера. – Уж я-то от вас не отойду!

Старик держался не так уж плохо. Испуганно озирался по сторонам, то и дело спотыкался, бормотал что-то себе под нос – но хотя бы не тыкал стволом револьвера в мою сторону. Дельвиг молча шагал с винчестером наперевес, и эфир вокруг него потихоньку наливался энергией. Мощь Таланта скручивалась в тугую пружину, готовую распрямиться и ударить каким-нибудь боевым заклятием из арсенала георгиевских капелланов – и все же было видно, что его преподобию в лесу не слишком уютно.

Зато Геловани, похоже, чувствовал себя, как рыба в воде. Не знаю, из какого ведомства его прислали, но с карабином князь обращался уверенно, да и в охоте явно кое-что смыслил: двигался осторожно, выбирая, куда ставить ногу, и почти бесшумно.

– Кажется, я что-то вижу, – прошептал Дельвиг, прицеливаясь куда-то влево. – Посмотрите – двигается…

– Это солдаты. Не вздумайте стрелять! – Я на всякий случай протянул руку и отвел ствол винчестера вниз. – Слышите – они тоже ищут лешего.

Между нами было метров пятьдесят, а то и все семьдесят, но в тишине леса до моих ушей доносились даже обрывки фраз. Вояки негромко переговаривались и отходили все дальше, в сторону усадьбы Шуваловых, понемногу исчезая в тумане.

Но густая белесая пелена скрывала не только их. Где-то впереди среди деревьев мелькнул силуэт. Неясный, пока еще расплывчатый, нечеткий – и все-таки слишком проворный, чтобы принадлежать человеку или упырю.

И слишком большой.

– Там! – прошипел Геловани, вскидывая карабин. – Вот он!

Мы спустили курки почти что разом – и два выстрела слились в один. Впрочем, на фоне могучего грохота холландовского штуцера голос немецкого карабина, можно сказать, затерялся. Правое ухо тут же намертво заложило, а приклад лягнул в плечо так, что меня буквально протащило по земле подошвами ботинок. Геловани не соврал: порох с нитроглицерином действительно оказался куда мощнее обычного, и любого другого парня моих лет, пожалуй, и вовсе опрокинул бы на спину.

Разрушительная сила у патрона оказалась соответствующая: где-то в полусотне шагов впереди раздался жалобный треск, и тонкое деревце переломилось, заваливаясь кроной набок. Эхо от выстрелов еще гремело, убегая все дальше в лес, туман отзывался сердитым воплем – но через несколько мгновений все стихло.

– За ним! – скомандовал Дельвиг, ускоряя шаг. – Леший побежал в сторону церкви – там могут быть люди!

Геловани негромко выругался, лязгнул затвором и поспешил следом. Я двинулся за ним, на ходу перезаряжая штуцер. Вольский чуть отстал, но явно старался изо всех сил, чтобы не потеряться. Впрочем, идти пришлось недолго: буквально через десяток шагов я разглядел в тумане дерево, в которое угодила пуля из штуцера.

– Хороший стрелок, лучший из нас? – усмехнулся Геловани. – Пожалуй, так и есть. Вы хотя бы подстрелили осину, Владимир – а я и вовсе промазал.

– Может, и нет. – Я уперся прикладом в землю и опустился на одно колено. – Поглядите, ваше сиятельство.

Кровь… точнее то, что ее заменяет у незваных гостей из Прорывов. Лишь небольшой сгусток на прошлогодней слежавшейся листве – скорее всего, пуля прошла вскользь, едва зацепив мохнатую шкуру. Или попал Геловани из винтовки: поймай леший заряд из штуцера – измазал бы жижей все вокруг… да и вряд ли смог бы удрать так быстро.

– Вот здесь еще. – Дельвиг указал винчестером на землю в нескольких шагах. – Мы его ранили!

И теперь могли идти по следу: разглядеть темные капли было не так уж и просто, но ветер дул в нашу сторону, и я бы почуял лешего, даже будь он цел и невредим. А уж его «кровь» воняла так, что передо мной в тумане словно развернули что-то вроде невидимого коврика, который вился между деревьев, уходя в сторону шоссе, по которому мы с Захаром приехали.

– Не беги так, гимназист! Ты уверен, что мы?..

Я изрядно оторвался от своих спутников, и последние слова Дельвига потонули в хрусте веток и натужном пыхтении за спиной. Остальные, конечно же, не могли видеть и чувствовать то же, что и я, – поэтому едва за мной поспевали. На мгновение даже захотелось от них удрать… а то и вовсе снять одежду и перекинуться, сменив неуклюжее и медлительное человеческое тело на то, что куда лучше годилось для беготни по лесу.

Охота пьянила, и хищник рвался наружу с утроенной силой, загоняя добычу, но я не давал ему воли. На полноценную трансформацию меня могло и не хватить. Да и вряд ли звериная форма уже набрала достаточно сил, чтобы сцепиться один на один с трехметровой зеленой гориллой с полной пастью острых зубов.

Интересно, что бы подумал его преподобие капеллан, вздумай я раздеться догола, встать на четвереньки и обрасти густой серой шерстью?

– Он свернул… к дороге, кажется. – Геловани ускорил шаг, догоняя меня. – Если леший заберется в усадьбу…

– Не заберется. Ему просто здесь не пройти – впереди церковь.

Дельвиг поднял руку вверх, и через несколько мгновений я все-таки смог разглядеть проступающий в тумане островерхий силуэт: крест, и чуть ниже – колючий готический шпиль. Мы действительно подобрались к храму почти вплотную.

– Святая земля… – пробормотал за моей спиной Вольский. – Нечисти туда дороги нет.

– Именно так, Петр Николаевич. – Дельвиг молодецки закинул винчестер на плечо. – А вот мы, пожалуй, немного срежем.

Глава 7

Видимо, у местной нечисти были с религией какие-то особые отношения. Гости из Прорывов с охотой появлялись на кладбищах, однако почему-то сторонились церквей и к тому же задорно горели от боевого пламени капелланов. Значит, дело не только в Таланте, а еще и в вере как таковой: даже в небольшом храме Парголовской мызы ее силы оказалось достаточно, чтобы заставить лешего свернуть.

А мы – как верно подметил Дельвиг – могли пройти напрямую.

Мне не слишком-то хотелось терять след, но спорить я не стал и молча полез через церковную ограду следом за его преподобием. Геловани уже ждал нас на той стороне, а Вольский догнал буквально через мгновение. Видимо, страх отстать придавал ему силы: для своих лет дедок двигался на удивление проворно, и тяжеленный «Смит-Вессон» ему ничуть не мешал.

– Кажется, там калитка. – Геловани указал вперед. – Черт бы побрал этот туман.

– Лучше не поминайте, ваше сиятельство, – проворчал Дельвиг. – Его нам только сейчас и не хватало.

– Антон Сергеевич… может, стоит заглянуть в церковь? – Вольский чуть ускорил шаг. – Если кому-то вздумается выйти наружу – беднягу тут же сожрут!

– Нет времени! – Дельвиг сердито тряхнул головой. – И будьте осторожнее, судари. Леший уже рядом – я его чувствую.

Видимо, в арсенале георгиевских капелланов имелась не только способность штопать прорехи в бытии и поджаривать нечисть белым огнем, но и умение чуять гостей из Прорывов. Если не всех, то по меньшей мере самых крупных и опасных… Впрочем, неудивительно. Я понятия не имел, откуда именно вылезают все эти упыри с жабами и прочая дрянь, но их родная обитель запросто могла оказаться радиоактивной пустыней… или скорее болотом. Если так, то наш друг леший изрядно фонил каким-нибудь гамма-излучением, а Дельвига научили улавливать частицы. И чем ближе мы подходили, тем больше их становилось.

До таких высот восприятия мне, конечно, было еще далеко – зато их вполне заменяло сверхчеловеческое обоняние. Леший почти перестал выплевывать из раны черную жижу, но я все равно чуял его запах. Прямо по ветру и, похоже, уже совсем близко.

– Прошу, судари. – Геловани пинком распахнул ржавую калитку. – Вы видите что-нибудь?

– Увы, ваше сиятельство, – проворчал я, водя стволами «Холланда» из стороны в сторону. – И это меня, признаться, смущает.

Леший уже не просто попахивал болотной гнилью, а, можно сказать, вонял. Он точно прошел здесь. Не мимо церкви, конечно же, а чуть дальше, за оградой, и прошел совсем недавно, от силы минуту назад. С его габаритами чудище запросто могло двигаться втрое быстрее нас, но явно не спешило удрать – скорее лишь временно отступало, заманивало…

Или даже пыталось разделить – интеллект у лешего явно был посолиднее, чем у тупого, прожорливого и медлительного упыря.

– Вот там! – Геловани пробежал с десяток шагов и уселся на корточки. – Следы. Видите, какие большие?

Чуть в стороне за дорожкой, ведущей к церкви, земля оказалась влажной. То ли размокла от недавних дождей, то ли здесь понемногу начиналось болото и почва впитывала влагу снизу. Под ногами пока еще не хлюпало, но ботинки все-таки провалились – и с каждым шагом все глубже. Леший наверняка весил втрое больше взрослого мужчины… но ступал как будто полегче.

– Идет на четвереньках, – догадался я. – Вот, посмотрите – помогает себе… руками.

Передние конечности чудища тоже оставляли следы, хоть и не такие заметные: по сторонам от основной «тропы» то и дело попадались неглубокие вмятины, иногда даже сохранявшие форму. Почти как от человеческой руки, разве что в несколько раз крупнее. Леший двигался как огромная обезьяна – на задних лапах, но порой для равновесия подключая все разом.

– Здоровый, зараза… – Я взглядом измерил расстояние между отпечатками на земле, в каждом из которых запросто поместились бы обе моих стопы. – Но идет медленно, не торопится и…

– Тихо! – Шагавший первым Дельвиг вдруг поднял вверх руку. – Там, впереди…

Я тут же навострил уши, ожидая услышать, как хлюпают по болоту огромные ножищи. Но нет, звук оказался куда тише. И совершенно другой: будто кто-то шкрябал по дереву здоровенной старой пилой… ну, или когтями.

На мгновение даже показалось, что там, среди клочьев тумана, шагах этак в пятидесяти впереди мелькнул гигантский тощий силуэт – и тут же исчез за темными стволами. Я не стал стрелять: в штуцере всего два патрона, и тратить один из них, когда леший совсем близко, – определенно не лучшая идея.

– Он там! – прошипел я, поднимая оружие. – Легче шаг, судари.

Кажется, получилось: даже Вольский перестал хрустеть ветками и сопеть на весь лес. Зато теперь мы двигались так медленно, что путь до ближайших деревьев занял чуть ли не целую вечность. Низина осталась позади, и ноги снова ступали по твердой земле, на которой леший уже не оставлял следов.

А потом пропала и вонь. Только что она чувствовалась яснее некуда, буквально забивая ноздри и глотку, – и вдруг исчезла. Порыв ветра принес лишь пряный аромат прошлогодней листвы и запахи сырости и дыма. И еще бензина – наверное, с дороги или от гаража в шуваловской усадьбе.

– Он где-то тут. – Дельвиг остановился и принялся выцеливать туман впереди. – Я чувствую… Но не вижу!

В голосе его преподобия прорезались непривычные нотки. Не то чтобы панические, но изрядно похожие на те, что я слышал в тот день, когда нас обоих едва не загрызли упыри на Васильевском острове. Дельвиг явно нервничал, и остальные вместе с ним. Мне уже приходилось встречаться с лешим на Апраксином дворе, и я видел, на что он способен. При всех своих немалых габаритах и массе тварь перемещалась молниеносно, практически мгновенно – и так же быстро убивала, орудуя здоровенными лапами и пастью, полной зубов. Интеллект наверняка позволял ей и выслеживать добычу, и прятаться, скрываясь от опасности.

Но проваливаться сквозь землю леший определенно не умел.

И все-таки исчез. Мы стояли среди деревьев, ощетинившись оружием, но лишь бестолково водили стволами из стороны в сторону. Вокруг был только туман и ничего кроме – ни следов, ни запахов, ни даже малейшего звука. Только где-то вдалеке – кажется, за церковью – слышались голоса солдат.

– Что за?.. – Дельвиг дернулся, тряхнул головой и вдруг потянулся к лицу и снял очки. – Откуда?..

Я стоял в нескольких шагах, но все равно смог разглядеть на прозрачном стекле темную каплю. Она медленно сползала от оправы вниз, оставляя мутный след. Похоже, упала откуда-то…

– Сверху! – прошипел Геловани. И уже во весь голос заорал: – Берегись!!!

Реакция у его сиятельства оказалась, что надо: он опередил даже меня: не выпуская из рук карабина, бросился вперед, сгреб Дельвига в охапку и рывком опрокинул, утаскивая в сторону.

За мгновение до того, как над нами мелькнула черная тень. Я вскинул штуцер и не целясь разрядил оба ствола в бесшумно несущегося к земле лешего. Раздался грохот, отдача едва не выбила оружие из моих рук – и уши тут же заложило…

И на этот раз не от выстрела, а от нечеловеческого вопля.

Хотя бы одна пуля точно угодила в цель, но остановить пикирующую с дерева трехсоткилограммовую тушу уже не смогла: леший перевернулся в воздухе, с визгом шлепнулся на землю, приложившись боком, но тут же снова задергался, поднимаясь на четвереньки. Геловани с Дельвигом еще копошились в стороне, я остался без патронов, так что отдуваться за всех пришлось Вольскому. Руки старика дрожали, однако он все-таки смог поднять тяжелый револьвер и нажать на спуск.

«Смит-Вессон» с грохотом выплюнул целый сноп пламени и подпрыгнул, едва не угодив курком в лоб горе-стрелку. Промахнуться по гигантской мишени с такого расстояния едва ли возможно, но очередная рана лишь еще больше разозлила и без того взбешенную тварь. Вряд ли даже леший обладал достаточным запасом прочности, чтобы пережить такие повреждения. В гигантском теле засели две пули, а то и все четыре, и некоторые запросто могли оставить сквозную дыру с мой кулак размером.

Чудище уже умирало – но, видимо, все-таки хотело забрать с собой хоть одного из нас.

Вольский не успел даже взвести курок. Тощая фигура, заросшая длинной зеленоватой шерстью, с утробным рычанием бросилась вперед и через мгновение смела несчастного старика, опрокидывая на землю. А тому оставалось только кричать и отбиваться, пытаясь отпихнуть нависающую сверху зубастую пасть.

Я не стал лезть под китель за браунингом – просто прыгнул вперед и, перехватив штуцер за стволы, ударил. С размаху, как дубиной. И покрытое золотым узором драгоценное ложе «Холланда» разлетелось в щепки, оставляя в моих руках согнутый кусок стали чуть меньше метра длиной. На лешего это подействовало примерно никак – разве что вынудило на мгновение отвлечься от Вольского и повернуть косматую голову в сторону назойливой помехи.

– Эй, ты! – заорал я, занося обломок штуцера. – Лови!

Второй удар не достиг цели: здоровенная туша перемещалась так быстро, что я едва успел увернуться от когтистой лапы. Однако в следующее мгновение леший уже бросился на меня и едва не сбил с ног, навалившись всем весом. Я рухнул на колени, кое-как перехватил искалеченный штуцер второй рукой и засунул прямо поперек пасти. Треугольные зубы скрежетали по металлу, с треском ломались, но пылающие злобой желтые глаза приближались.

Я не обращал внимания ни на крики, ни на рев, ни на смрад, исходивший из самого нутра лешего, ни даже на когти, способные одним движением выпустить мне кишки. Просто упирался изо всех сил, не давая опрокинуть себя на землю. Тощее тело гимназиста, заправленное мощью Таланта, выдавало запредельные для простого смертного показатели, но леший все равно понемногу продавливал. Поднялся, нависая сверху, опустил лапы мне на плечи, продирая китель, и…

– Эй, гимназист! – выдохнул мне в ухо сердитый голос. – А ну-ка посторонись!

Дельвиг просунул ствол винчестера мне между плечом и шеей, воткнул прямо в пасть лешему и нажал на спуск. Раздался грохот, и вовсе стороны полетело столько черной жижи, что я даже зажмурился. И, так и не открывая глаз, почувствовал, как тяжесть на плечах тает. Хватка когтистых лап сначала ослабла, а потом и вовсе исчезла, и поверженное чудовище с едва слышным ворчанием рухнуло на землю.

– Премного благодарен, ваше преподобие. – Я рукавом вытер грязь с лица. – Похоже, мы теперь в расчете.

– Господь милосердный, неужели мы все живы?

Обернувшись, я увидел Вольского. Его благородие профессор так и не поднялся на ноги – ползал на четвереньках и шарил по земле руками, подслеповато щурясь и пытаясь отыскать потерявшееся пенсне.

– Вы убили его? – дрожащим голосом поинтересовался он. – Оно… оно точно мертво?!

– Похоже на то, – буркнул Геловани, лязгая затвором. – Но я бы на месте Антона Сергеевича выстрелил еще разок-другой – на всякий случай.

Глава 8

Сражение закончилось – и мне оставалось только подняться на ноги и хотя бы попытаться привести в порядок одежду… да и себя в целом. И без того видавший виды гимназический китель на этот раз, похоже, все-таки кончился насовсем. Ткань пострадала не так уж сильно, борозды от когтей лешего вполне можно было и заштопать, но черная жижа измазала все от ворота до полы и воняла так, что у меня не возникло ни малейшего желания проверять, можно ли ее отстирать.

Так что я просто стащил с плеч отслужившую свое одежду, скомкал и бросил на распростертую на земле тушу лешего, оставшись в одной рубашке и наплечной кобуре с браунингом. Геловани проследил за мной взглядом, слегка приподнял бровь… но от замечаний все-таки воздержался.