Синдром отката

– Мне хватит и этого бокала божоле, – парировала она.

Ровно на одну волшебную секунду ей удалось его переиграть! Марк, смертельно пристыженный, метнулся взглядом к бокалу в руке у Саскии – и с облегчением перевел дух, увидев, что его содержимое больше похоже на бордо.

– Говорят, хорошее вино, – одобрил он.

Молодого человека, судя по бейджику, Саймона Тауна, фамильярность и шутливость Ферлонга явно напрягала. Он оказался виконтом – и, видимо, был приучен к иному поведению в присутствии королев. Так что с ним Саския прошла через все необходимые формальности. Марк Ферлонг тем временем обшаривал глазами зал: для него тут, похоже, было на что посмотреть. Марк воплощал собой типичного дельца из Сити, а его протеже Саймон – другой типаж: оксфордского или кембриджского выпускника, отправленного в Сити набраться опыта, заработать несколько миллионов и найти себе жену, которая будет счастлива подбирать шторы под цвет стен в родовом имении в Сассексе.

– Марк, вы упомянули, что Аластер на вас работал. Могу я предположить, что вы тоже занимаетесь анализом рисков?

– Да все мы этим занимаемся, – ответил Марк.

– А «мы» – это…

– Все, кто здесь находится. Даже официанты и посудомойки. Пожалуй, они особенно. Просто не у всех хватает наглости писать это на визитках. – Он пристально взглянул на Саскию. – Вот ваша страна. От моря она отгорожена дамбами. Но, как говорится, выше головы не прыгнешь. Всегда существует риск, что волны перехлестнут через стену, и море ворвется внутрь. А специалисты вроде Аластера умеют математически просчитывать волны.

– Ну вот, еще один говорит, что вы должны это уметь! – заметила Саския, бросив взгляд на Аластера.

Тот покраснел и приоткрыл рот.

– Да мы шутим! – успокоила она.

Однако шутка попала в больное место, и Аластер поспешил оправдаться – если не перед Марком и Саскией, которые все понимали, то перед теми, кто их слушал.

– Всякого, кто скажет, что может математически рассчитать движение волн, нужно немедленно уволить, – сообщил он.

Диссертация Аластера была посвящена «блуждающим волнам-убийцам»: гигантским одиночным волнам, возникающим случайно, чья мощь неимоверна, а поведение непредсказуемо. Считается, что волны-убийцы ответственны за многие исчезновения кораблей: эта тема представляет немалый интерес для страховых компаний в Сити, вот почему они пригласили Аластера на работу, не успели высохнуть чернила на его диссертации.

– Знаю, Аластер, – успокаивающе ответил Марк. – Мне вы это говорили десять лет назад. А вот Саймону полезно послушать.

На том основная задача вечеринки с коктейлями была выполнена, и Саския имела полное право удалиться. Она со всеми распрощалась и отправилась вместе с Амелией в дом для гостей, оставив Аластера болтать с джентльменами из Сити, Руфуса – обсуждать свиней с Т. Р., а Виллема – практиковаться в фучжоу с сингапурской делегацией. На вопрос Лотты об успехах Саския отчиталась, что пока нашла двух потенциальных кандидатов (Руфуса и Микьеля). Однако на требование прислать фотки ответила, что надо же и меру знать.

Экскурсию по воздуху легко было провести, и не покидая уютный особняк на берегу Буффало-Байю, расслабляясь в кожаном кресле с бокалом в руке и погрузившись в виртуальную реальность; но не так делаются дела в Техасе – и, определенно, не так действует Т. Р. Вместо этого сам Т. Р., королева Фредерика, лорд-мэр, Сильвестр Лин и Микьель дрейфовали над мегаполисом, каждый в личном мультикоптере – пластиковом «пузыре» с кондиционером и парой распростертых «рук»: обе оканчивались ветвящимися «пальцами», и каждый «палец» нес на себе электромотор и углеволоконный пропеллер. Два десятка автономных моторов и два десятка пропеллеров поддерживали каждый дрон в воздухе. Перед Саскией располагалась панель управления с сенсорным экраном, совершенно непохожая на самолетную. Если бы она попыталась вести эту штуку – точно бы не смогла. По счастью, этого и не требовалось. Все дроны контролировала единая программа, основанная на математическом описании мурмурации скворцов. Т. Р. – скорее всего, с немалой помощью искусственного интеллекта – пилотировал свой дрон сам. Остальные – Саския, еще трое почетных гостей и полдюжины дронов, в которых летели вспомогательный персонал и охрана, – следовали за ним, повторяли его движения, однако не приближались ни друг к другу, ни к каким-либо твердым объектам ближе чем на несколько метров. При появлении препятствия умная программа командовала стае дронов разбиться надвое и облететь его с разных сторон, а затем воссоединиться.

– Математика никогда мне не давалась, – сообщил Т. Р., ведя свою стаю через полосу препятствий между небоскребами в центре Хьюстона.

Район зелени и шикарных особняков, из которого они стартовали, от центра отделяло всего несколько минут – и несколько километров к западу. Саския подозревала, что это не самая важная часть экскурсии. Пока что Т. Р. проверяет работу дронов – и заодно вычеркивает из списка стандартные туристические достопримечательности.

– По крайней мере, та математика, какой учат в школах, куда посылали меня мои старики. «Итак, чему же равен икс?» – И он рассмеялся. – Задачи, упражнения – и больше ничего. Мне было двадцать семь, и из колледжа меня уже вышибли, когда я наконец встретил настоящих математиков и понял, что им вся эта хрень тоже даром не нужна. Что математика – совсем о другом. Защищался я по теорверу и статистике. Десять лет на это ушло – я ведь одновременно строил бизнес и растил детей. Можно сказать, успел в магистратуру на последнем автобусе!

Аластер предупреждал, что этого следует ожидать. Даже показал несколько видео из Интернета, на которых запечатлен настоящий Т. Р. Шмидт. Девяносто девять процентов общедоступных роликов знакомят публику с Т. Р. двадцатилетней давности, когда он строил бизнес и лично, в стилистике любительских семейных видео, рекламировал свою сеть семейных ресторанов в торговых центрах, где так классно праздновать детские дни рождения. Со временем на роль Т. Р. Мак-Хулигана – веселого, дурашливого клоуна-ковбоя, всеобщего папаши, обожающего детей, – ему пришлось нанять актера помоложе. Достаточно мужественного на вид, чтобы с ним захотелось выпить пивка, но не настолько, чтобы его было боязно знакомить с женой. Актер со временем впал в немилость и был заменен анимацией; замена совпала по времени с ребрендингом и превращением «семейных ресторанов Мак-Хулигана» в нечто иное, получившее название «сеть Т. Р. Микс». Небольшие (по техасским стандартам, по европейским – просто огромные) ресторанчики были вынесены из торговых центров в отдельные здания на городских окраинах, а там их окружили заправки и автостоянки для грузовиков, организованные в соответствии с девизом: «Не меньше сотни!» – означавшим, как известно теперь каждому автомобилисту в Техасе, что в Мобильном центре «Т. Р. Микс» найдется не менее ста бензонасосов. Не считая электрических станций подзарядки, которых там тоже хватало. Все укрыты от солнца и дождя навесами, работающими как коллекторы солнечной энергии, – и все соединены траволаторами, как в аэропорту, с центральным зданием, в котором находится ресторан и сопутствующие развлечения. Все знали и понимали, что именно эта бизнес-стратегия помогла Т. Р. превратить десятки миллионов, унаследованные от «папаши» Шмидта, в миллиарды.

Правда, вчера за коктейлями Т. Р. постарался ясно дать понять: миллиардов не слишком много. Быть может, в удачный день на рынке он стоит миллиардов десять – и то не факт. Несколько раз повторил: он не из тех «юных гениев», что после первого же публичного предложения акций за ночь зарабатывают больше, чем сколотил доктор Т. Р. Шмидт за всю жизнь, медленно и кропотливо выстраивая реальный бизнес. Говорил об этом как о чем-то само собой разумеющемся, тем же тоном, каким рассказывал о системе подземных труб, по которым бензин подается из центральных баков в сотню насосов. Иначе говоря, он не завидовал. Ни в коей мере Т. Р. не стремился очернить или обесценить «юных гениев», заработавших в десять раз больше него. Просто ему было важно подчеркнуть, что его состояние сделано не из воздуха, что у него стальные корни, вкопанные в землю. Быть может, это имело прямое отношение к тому предложению, что он собирался сегодня озвучить.

Они летели на север вдоль магистрали, в дополненной реальности на прозрачных стенках дрона обозначенной как «Мейн-стрит». Несколько секунд – и магистраль вывела на открытую площадку на краю взбухшего коричневого потока, в который впадал еще один такой же. Через них были перекинуты несколько мостов.

– Обещаю, со всей этой туристической ерундой покончим в два счета! – послышался в наушниках голос Т. Р. – Итак, здесь, при слиянии Буффало-Байю и Уайт-Оук-Байю, вы видите Алленс-Лэндинг – «Надел Аллена», место, где два века назад был основан Хьюстон. О том, как это произошло, вам расскажет старый 3D-фильм. Потерпите, он короткий.

Прозрачные стены потемнели, приглушив солнечное сияние, пейзаж вокруг посмурнел и ушел в зеленоватые тона. Мосты и улицы были видны по-прежнему, но теперь на них наложилась картинка – представления художника о том, как выглядели эти места два столетия назад. По большей части земля здесь скрывалась под той же буйной зеленью, какую видели Саския и ее спутники во время путешествия из Уэйко в Шугарленд. Но в анимационном прошлом у южного берега Буффало-Байю, прямо возле нынешнего исторического пятачка, сгрудились деревянные суда, парусные и весельные, в том числе и индейские каноэ. Мужчина в широкополой шляпе, стоя на пристани, зачитывал старозаветного вида документ. Все напоминало вступительный ролик к какой-нибудь видеоигре с неплохим бюджетом: пока не увеличиваешь изображение, выглядит совсем как в жизни. Актер озвучки старался как мог, но текст не давал особо развернуться. Что поделать: декламировал он не Шекспира, а всего лишь объявление о продаже земельных участков, пусть и составленное в 1836 году.

В наушниках Саскии большую часть этого монолога заглушали вопросы и комментарии других гостей. Все общались с Т. Р. и между собой по одному открытому каналу. Однако она слышала, как актер с непреходящими интонациями зазывалы-риэлтора расхваливает чистую воду, плодородную землю, благоприятный климат и прочие прелести, ждущие покупателей в здешних краях. Перечислив все это, он заявил, что «основанное здесь поселение обеспечит занятость рабочих рук на общую сумму не менее миллиона долларов», – и сделал паузу, чтобы переждать возгласы восхищения, а затем восторга, издаваемые нарисованной толпой на редкость расово разнообразных техасцев, собравшихся у причала его послушать.

– …и, когда будут освоены богатейшие земли этого края, товары потекут сюда рекой, и новый город, без всяких сомнений, превратится в крупнейший торговый центр Техаса!

– Бла-бла-бла, – подытожил Т. Р., когда искусственная толпа внизу разразилась новым шквалом аплодисментов.

Симуляция померкла, прозрачные стенки посветлели, и дроны начали набирать высоту. Рой мультикоптеров взлетал вертикально с такой скоростью, что у Саскии заложило уши.

– Суть в цифрах, – продолжал в наушниках Т. Р. – Цифры – единственное, ради чего стоило послушать. Двести лет назад. Миллион долларов. На современные деньги – больше тридцати миллионов.

Чем выше взлетали дроны, тем более широкая панорама Хьюстона открывалась пассажирам. В нескольких милях к востоку от Алленс-Лэндинга река впадала в огромную гавань, вытянутую далеко к югу и отгороженную от Мексиканского залива островом. Большая часть побережья застроена индустриальными комплексами, складами и доками: выглядит впечатляюще для тех, кто не бывал в Роттердаме. Прямо на юг – район небоскребов, оплетенный паутиной расползающихся во все стороны дорог. Вдоль тех, что ведут прочь от города, – собственная цепочка субмегаполисов.

– Не стану оскорблять ваш интеллект, объясняя вам, как работают сложные проценты, – снова заговорил Т. Р. – Коротко говоря, общая стоимость недвижимости в Большом Хьюстоне на сегодняшний день – 1,75 триллиона долларов. Цифра серьезная. Но это лишь шесть процентов от годовых, полученных за двести лет, начиная вот с этой исходной точки. Постарайтесь удержать в памяти эту цифру, пока я покажу вам еще несколько уникальных видов.

Рой начал снижаться, в то же время постепенно разворачиваясь на северо-запад. Дроны летели на высоте, может быть, сотни метров над невероятно широким шоссе, которое Саския вчера видела с земли. В сущности, целая многоуровневая система переплетенных магистралей, мостов, эстакад и вспомогательных дорог, каждая из них в Нидерландах сошла бы за крупную автостраду. По краям по земле стелились дублеры, также многополосные и способные нести огромный поток трафика, – сейчас, впрочем, они почти полностью ушли под воду.

– Здесь сливаются Десятая и Сорок пятая магистрали, – объявил Т. Р. – М-10 соединяет Лос-Анджелес и Флориду; Сорок пятая идет в Даллас и дальше на север. После слияния магистраль идет на юг и соединяет нас с Заливом.

В месте, где магистрали разделялись, дроны выбрали левый поворот и полетели дальше над Десятой, или Магистралью Кэти, как называют ее местные.

– Просто разглядывая эти конструкции на карте, невозможно отдать им должное, – сказал Т. Р., а затем всех удивил – направил дрон вниз, поднырнул под эстакаду и принялся петлять между мощными бетонными колоннами, вздымающимися из влажной земли. Весь рой последовал за ним, словно на американских горках.

– Т. Р., что значит «невозможно отдать должное»? – спросила Саския.

– Размеры, ваше величество. Мощь. Физическая масса всей этой стали в земле. Это величие, это присутствие… Каждая балка, каждый брус, который вы здесь видите, выплавлены на сталелитейном заводе. Как мы достигаем нужных температур? Что-то сжигаем. Цемент выплавляется в огромных печах – таких вы никогда не видели. Как мы поддерживаем в них горение? Что-то сжигаем. Из стали и бетона создаем эти исполинские дороги – для чего? Только с одной целью: чтобы по ним ездили машины. А как мы приводим машины в движение? Что-то сжигаем.

– И выбрасываем в атмосферу углекислый газ, – закончила Саския.

– Именно!

– Прожигаем жизнь на планете? О стабильности тут говорить не приходится.

– При всем уважении, ваше величество, ваша страна – тоже не образец стабильности. Впрочем, о том, как стабилизировать самое важное, поговорим позже. А пока задержимся на секунду: вот к этому стоит приглядеться!

И он бросил дроны в слалом между исполинскими колоннами, о которых только что говорил, проносясь под эстакадами, петляя вокруг развязок. Наконец вылетел на открытое пространство и вновь поднял весь рой на высоту, откуда можно было взглянуть на простершуюся под ними Магистраль Кэти. Она стала еще шире, если такое возможно.

– Двадцать шесть полос! – словно прочтя мысли Саскии, гордо объявил Т. Р.

Сейчас транспортный поток на этих двадцати шести полосах был довольно скудным: практически все предприятия, учреждения, школы закрылись из-за урагана.

– Народу сегодня немного, – объявил Т. Р., – так что устроим небольшое путешествие по волнам памяти. Сегодняшнее число, этот же участок шоссе, но год две тысячи девятнадцатый!

Едва он произнес эти слова, двадцать шесть полос Магистрали Кэти внезапно наполнились легковушками и грузовиками: бесконечный поток автомобилей двигался вперед с умеренной скоростью – еще не совсем пробка, но то здесь, то там уже загораются, притормаживая трафик, тормозные огни. Между машинами петляет мотоцикл: он здесь едет вдвое быстрее всех прочих. Иллюзия была очень реалистичная, хотя изображение упрощенное: все легковушки, пикапы, грузовики и прицепы одинаковые, каждый – безликая копия всех остальных. Впрочем, такое упрощение даже помогало «считывать» данные. Т. Р. показывал, просто и наглядно, каков был трафик на этом шоссе в этот же день и час 2019 года.

– Две тысячи двадцатый! – объявил Т. Р.

Экран дернулся, и изображение изменилось: машин стало меньше, двигались они быстрее.

– Первая пандемия. А вот две тысячи двадцать первый.

Экран снова дернулся, и машин стало еще больше прежнего: теперь на дороге образовалась пробка.

– Двадцать второй. – Движение ускорилось. – Двадцать третий. Двадцать четвертый. – Полосы снова опустели. – Год урагана, такого же, как сейчас. Двадцать пятый. Обратите внимание, – продолжил Т. Р., пока на экране мелькали годы, – как изменилась картина с появлением автомобильного автопилота. В густом потоке автомобили сближаются и едут вплотную друг к другу, образуя своего рода поезд, – это позволяет втиснуть больше автомобилей на одну полосу и серьезно увеличить скорость. Давайте переключимся с девятнадцатого сразу на двадцать девятый, тогда будет хорошо видно.

Так он и сделал. В самом деле: в 2019 году автомобили двигались хаотично, между ними оставались большие прогалы. А десять лет спустя машины уже ехали так, как привычно в наше время: цепью, прижимаясь друг к другу вплотную, элегантно, как в балете, перестраиваясь из одного ряда в другой. Превращение произошло при жизни Саскии, она хорошо его помнила, но никогда еще так наглядно не видела разницу.

– Итак, именно в тот момент, когда «зеленые» готовились сплясать на могиле автомобиля, современные компьютерные технологии впихнули на дорогу трафика вдвое больше прежнего и сделали автомобильные перевозки легче и безопаснее для всех. Угадайте, что дальше? Люди покупают еще больше машин! Жгут еще больше бензина! Для новых машин прокладывают новые шоссе, а «Т. Р. Микс» строит по обочинам этих новых дорог все больше своих Мобильных центров и зарабатывает все больше денег.

Виртуальный дисплей померк, на его место вновь вернулись яркие краски реальности. Все это время рой с негромким гудением летел на восток, вдоль центральной разделительной линии Магистрали Кэти, обгоняя даже самые быстрые автомобили. Однако внизу пока ничего не изменилось. Словно какой-то бесконечный конвейер: чем больше Хьюстона оставалось позади, тем больше выныривало из-за горизонта ему на смену.

– «О каких деньгах мы говорим?» – продолжал Т. Р. – Об этом всегда спрашивал мой старик, а до него – его старик, когда смотрел на нефтяное месторождение и прикидывал, сколько готов в него вложить. О каких деньгах мы говорим?

Внизу пронесся перекресток размером с центр Амстердама: Магистраль Кэти пересекалась здесь со старой кольцевой дорогой, давным-давно вошедшей в черту города. Еще через несколько миль ждал другой перекресток, новее и намного больше. Саския начала различать внизу то, что уже видела в виртуале: многоэтажные корпоративные здания Энергетического коридора, а также два больших района, на картах обозначенные как «водные резервуары». На фото со спутника они выглядели как лесопарковые зоны. Невооруженным глазом – снова водоемы, хоть и очень неопрятные. Вместо ровной водной глади – торчащие из воды деревья, вместо аккуратных берегов – прорванные плотины и полузатопленные дома, неосмотрительно выстроенные в этом районе.

– Карты врут, – заметил Т. Р., когда дроны замедлили ход и, повернув направо от шоссе, приблизились к одному из водоемов. – Сейчас покажу вам, что говорят карты о месте, на которое мы сейчас смотрим.

Снова включилась система дополненной реальности и на этот раз наложила на пейзаж за окном старую двухмерную Гугл-карту. Очень простая версия, что-то из двухтысячных. Ни спутниковых фото, ни данных о трафике, вообще никакой дополнительной информации. Просто дороги – белым цветом, суша – коричневым, вода – голубым.

– Как аккуратно смотрится, правда? – проворчал Т. Р. – Кто только все это рисует? Любой, кто здесь живет, скажет вам, что это не реальная картинка. Вот – реальность!

Карта начала подергиваться и меняться – поначалу как-то хаотично, так что трудно было понять, что происходит. Но через несколько секунд Саския поняла: это коллаж, собранный из снимков с воздуха. Комбинация фотографий со спутников и с дронов, показывающих «резервуар» и его окружение таким, каким они выглядели в последние десятилетия. Поначалу коллаж накладывался на реальность пятнами: снимков было немного, интервал между ними составлял недели и месяцы, от одного снимка к другому изображение переходило скачками, но довольно скоро (по мере того, как шли годы и спутниковые фото становились постоянными и вездесущими) переходы сгладились настолько, что стали напоминать фильм. Водоем в этом фильме раздувался, вздымался и опадал, словно живой, как капля протоплазмы под микроскопом биолога. Порой исчезал совсем, и на его месте проступали деревья. Но затем, после сильного дождя, в низинах образовывались лужи стоячей воды; в течение нескольких часов или дней они стремительно росли и полностью заполняли аккуратные границы, очерченные плотинами. Время от времени вода прорывала и плотины, разливалась шире; изображения домов проецировались теперь на ее поверхность. Шли годы, и некоторые из этих домов исчезли. Т. Р. обратил на это внимание. Он подвел рой дронов к одному такому прибрежному району и показал, как целый квартал смыло потопом, разразившимся после урагана «Харви».

– Сто двадцать пять миллиардов, – сказал Т. Р. – Вот столько стоил нам «Харви». Второй по дороговизне после «Катрины» – та обошлась в сто шестьдесят один миллиард. Вот о каких деньгах мы говорим. Ущерб порядка одного-двух миллиардов долларов. Обрушивается на город внезапно и непредсказуемо.

Он прокрутил симуляцию на пару десятилетий вперед, потом назад и снова вперед. Саскии показалось, что Т. Р. держит палец на каком-то ползунке и двигает его туда-сюда сквозь годы. При быстрой перемотке стало очевидно то, что ускользало при медленном просмотре: прибрежные кварталы начали расти ввысь, как-то скачками набирая высоту. Точнее сказать, высота почвы оставалась той же, но дома поднимались над ней все выше, на все более массивных фундаментах.

– На наших глазах рождается индустрия подъема домов над уровнем воды, – объявил Т. Р. – А вот ее плоды.

С этими словами он отключил экран дополненной реальности и, медленно снижаясь, повел стаю дронов вдоль улицы, проходящей по переднему краю борьбы с наводнением. Многие участки здесь пустовали: на местах былых домов, словно обозначая их контуры, стояли лужи грязной воды. Те дома, что стихия не тронула, гордо выступали из волн. У одних первый этаж представлял собой глухие бетонные стены, между которых располагался гараж или хозяйственный чулан: сейчас эти полуподвальные этажи заполнены водой, – но ясно было, что, как только вода отступит, их легко будет осушить и привести в порядок. Другие, поновее и пошикарнее на вид, высились над водой на сваях из армированного бетона.

– Только вообразите себе, сколько все это стоит! – заметил Т. Р., ненадолго притормозив стаю перед домом, который наводнение застало в процессе перестройки.

Вместо свай здание стояло на подпорках, сложенных из железнодорожных шпал: предложив такое временное решение, подрядчики эвакуировались вместе со своим оборудованием. У дверей покачивалась привязанная к крыльцу гребная лодочка. Привлеченный гудением дронов, к окну спальни на втором этаже подошел хозяин дома и с недоумением на них уставился. Обычный мужичок лет пятидесяти, в одних трусах из-за жары; за спиной, на ремне, перерезавшем наискось расплывшийся торс, болтается ружье.

– Не повезло чуваку, – вынес вердикт Т. Р. – Лет тридцать назад, еще до «Харви», купил симпатичный дом в симпатичном районе… тогда казалось, что это отличная идея. – Он взмыл вверх и одновременно резко уменьшил масштаб изображения, напоминая зрителям, сколько домов и кварталов вокруг претерпели такую же трансформацию. – Разумеется, он не понимал – да и никто тогда не понимал, – что это стохастический участок на берегу стохастического резервуара. Не понимали, потому что это статистическое понятие. А люди не умеют мыслить статистически. Так уж устроены наши мозги, что мы мыслим нарративами. У этого чувака нарратив был такой: мы с женушкой хотим осесть и завести семью, а вот и домик в новом квартале, где все соседи такие же, как мы. Не могут же они все ошибаться! Вот и хорошо, берем ипотеку на тридцать лет. А теперь, должно быть, взял обратную ипотеку[39] или HELOC[40], чтобы поставить дом на сваи, – и разве что чудом сможет его продать. Умножьте эту историю на количество домов, которые мы видим вокруг, и вы поймете, о каких деньгах идет речь. А теперь нам пора подзарядиться.

Во время этой речи он повернул стаю на северо-запад и прибавил скорость. Саския опустила глаза на панель управления, нашла значок зарядки батареи: он светился желтым – осталась одна треть. По закрытому голосовому каналу она вызвала Аластера.

– Что значит «стохастический»? – спросила она. – Я, кажется, слышала это слово раз или два – а для Т. Р. в нем, похоже, заключена какая-то важная мысль.

– Это от греческого корня, означающего «догадываться», – пояснил Аластер. – В математике означает попросту нечто такое, что невозможно вычислить, нельзя узнать точно и к чему приходится применять статистические, вероятностные методы.