Теория Брейма: белый фосфор

Закрепив контур, я отправился открывать дверь. На пороге стояли Ивия, Ваан и что самое интересное Марибела. Судя по яркому свету солнца на улице уже было, что-то около двенадцати часов.

– Добрый день профессор Брейм, вы сегодня как-то странно выглядите, – Ивия внимательно изучала мое лицо.

– Да и что же во мне странного? – я как обычно приветливо улыбался.

– Не знаю….вы какой-то….счастливый, что ли.

– А вот оно что, наверное, это все потому, что я провел ночь с самой прекрасной девушкой, – когда я сказал это, выражение лица Марибелы как-то очень сильно изменилась, и её улыбка, которая так прекрасно играла в лучах солнца, резко потускнела, – и имя этой девушки «вдохновение», – закончил я свою фразу и на удивление вернул тем самым прекрасное лицо Марибелы в лучезарное расстояние.

– Да, похоже, мало вам надо для счастья, – Ваан смерил меня взглядом, а затем улыбнулся. – Пожалуй, я даже завидую вам.

– Последний человек, который мне завидовал, плохо кончил, так что не советую идти по его стопам. Я так подозреваю вы все ко мне?

– Да, профессор Рольц сказал, что мы все вместе должны, что-то обсудить, – Марибела попыталась сделать серьезное лицо.

– Да, только вот я думал, что кроме Денниора, ребят и Кристо больше никто не придёт.

– Ну, мы ведь все в этом деле.

– Это уж вам виднее. А когда будут остальные?

– Мы решили, что будет неплохо посидеть в некотором подобии семейной обстановки, поэтому они подойдут через пару часов, а мы тем временем накроем на стол, – Марибела снова улыбнулась, потом заметно помрачнела. – К тому же это единственная возможность почтить память Эрика, все-таки завтра после похорон нам следует вернуться в университет и провести занятия.

– Ясно, тогда располагайтесь, а мне надо сходить на почту. Да кстати, а как вы нашли мой дом?

– Денниор сказал, где он должен приблизительно располагаться, а с учетом его размеров найти его было не так уж и сложно.

– Да, этот дом настоящая резиденция, – Ваан вошел внутрь оглядываясь по сторонам.

– Да, он принадлежал семье Лавлейс, но потом они уехали отсюда и можно считать подарили его мне.

– Весьма неплохой подарок, – Ивия тоже решила осмотреться, – а что вас связывало с этой семьей?

– Я собирался стать её частью, ну а теперь мне пора.

Я вышел на улицу, и отправился к почтовому отделенью, молясь на то, чтобы его никуда не перенесли. Погода заметно улучшилась за последние несколько дней. Тепло вновь вернулось, и похоже сентябрь все же порадует нас солнечными деньками. Я невольно натянул очки и выставил рассеивание излишнего света. Если подумать, в такую погоду каждый был бы рад подобному приспособление, быть может, стоит изобрести, что-то подобное для общего пользования? Впрочем, я и забыл, что больше не изобретаю для других, а у меня самого уже есть подобное приспособление.

Почта действительно не стала менять место своей дислокации, что сильно меня обрадовало. Неужели меня ждет хороший день сегодня? На удивление, мне даже не пришлось стоять в очереди, и уже буквально через пять минут я передал свою бандероль на отправку. В ней содержалось несколько бумаг с различными графиками и пара векторных карт. Посылка предназначалась моему старому знакомому, с которым мы вместе учились в гимназии и как мне кажется, были весьма дружны. Все выглядело так, будто я решил поделиться некоторыми теоретическими расчетами, но на самом деле в этой посылке содержался очень важный секрет. Одна из векторных карт с изображением стола была создана лично мной. В одном из ящиков этого стола лежало письмо, которое я также запаковал в эту карту. Фокус заключался в том, что при досмотре нет возможности активировать карту, так как иначе не будет возможности вернуть её в исходное состояние, а большой древесный стол очень проблематично доставить.

Я посылаю подобные письма нескольким своим друзьям уже около года. Сейчас у меня как раз возникла проблема с лимином, так что было самое время наладить старые связи, а заодно узнать о мировой обстановке. В частности меня интересовала любая информация об ордене «Шести теней». У меня уже были некоторые догадки по поводу их способностей, но все же любая информация вряд ли окажется лишней. То, что раньше казалось не более чем игрой, теперь превратилось в гонку за выживание, а чем меньше ты знаешь о местности, тем меньше шансов на победу.

– Простите, а вы случайно не Роберт Брейм? – вопрос принадлежал студентке одного из столичных колледжей (об этом я мог судить по её форме), выглядела она надо сказать довольно мило, хотя конечно тягаться по этому показателю с Равильей или Эльной она не могла.

– Да, я Роберт Брейм, а вы юная леди? – они там, в столице все леди, а судя по материалу из которого сделана её форма, она леди в самом глубоком смысле этого слова.

– Эмилия де Кюстин, – а никто и не сомневался. Девушка отвесила легкий поклон и мне пришлось сделать тоже самое.

– Вы ведь автор Теории Брейма и учебника о ней, правильно?

– Ну, в общем да.

– Преподаватели говорят, что эта книга ничто иное как наживательство на чужих изобретениях, но по моему она в отличии от многих учебников написана с душой и её действительно приятно читать, хоть это и профессиональная литература, – мои глаза чуть не вывалились из орбит.

– Что-то не помню, чтобы в книги я упоминал чужие изобретения, и уж тем более наживался на них.

– На самом деле там присутствует целый ряд изобретений. Перчатки Байрона, Очки Гертрара, технология векторных карт за авторством Эванса, – так, стоп….ну допустим, у Байрона был некоторые аналог векторных перчаток, но кто такой Гертрар и Эванс, и какое отношение они имеют к векторным очкам и картам соответственно?

– То есть вы, мисс Кюстин, хотите сказать, что векторные очки изобрел некто Гертрар? – видать мое «мисс» слегка смутило Эмилию, потому, что она сначала было, запнулась, но потом все же ответила на мой вопрос.

– Да, векторные очки изобрел Франсуа Гертрар, об этом можно прочитать в любом учебнике.

– Простите, а у вас случайно нет такого учебника?

– Эмилия, разве тебя не учили, не разговаривать с незнакомцами? – фраза принадлежала преподавателю, которая судя по всему, вела за собой экскурсию (так вот откуда тут взялась леди из столицы). – Ох, вы же Роберт Брейм, автор запрещенного учебника, – автор чего?!

– Не слышал, чтобы мой учебник запрещали.

– Там слишком много противоречий, так что было принято решение заменить его чем-то более доступным, думаю, вы еще слишком молоды для подобных трудов, – преподаватель дружелюбно улыбнулся. Я попробовал изобразить улыбку в ответ, но вряд ли у меня это хорошо получилось.

– Стало быть, у государства появились новые герои.

– Если вам так будет угодно. Ладно, нам пора идти, все ваши сувениры уже отправлены в отдел доставки, – ах да, конечно, разве могут всякие леди и господа таскать с собой тяжелые сувениры, да и зачем, если есть почта. Я пожелал, чтобы на обоз с их вещами напали грабители и забрали все их вещи себе.

Все-таки чудес явно не бывает и даже если день начался с неплохой ноты, это лишь означает, что скоро будет, что-то очень плохое. Хотя, если подумать, Байрон уже говорил мне об этом, просто тогда я его не слушал, да и, по сути, мне было не интересно. Если я не ошибаюсь – это называют утопией, а в ней, как известно, нет места, таким как я. Впрочем, если подумать, существует вероятность того, что я действительно использовал в книге чужие изобретения, а мне просто лишь кажется, что все это придумал я. Никто ведь особо не удивится, если окажется, что я законченный псих. Если хорошенько подумать, я ведь ничего толком не помню про дочь Байрона, но утверждаю, что она была. Хотя чувствую, что здесь все гораздо сложнее, и простой игрой воображения мне отделаться не удастся. Слишком уж много всего происходит вокруг, чтобы говорить о том, что это не правда. Не странно ли, что военные, правительство и орден «Шести теней» начали действовать практически в одно время? Посему следует, что где-то что-то готовится. Поэтому появление лимений в городе, мой перевод сюда, смена учебников в столице, действие темного ордена, все это не просто случайности, а самая настоящая закономерность.

По дороге домой я все же постарался насладиться приятной погодой, и надо сказать у меня это почти получилось, но как только я увидел перед собой свой старый-новый дом в голове мелькнули болезненные воспоминания о той, казалось бы, совсем другой жизни.

***

– Да, я тебе серьезно говорю, у меня почти получилось, это просто обязано работать, – Юнелия смеялась так, словно я рассказывал какую-то очень смешную шутку, чем буквально рубила на куски мое самолюбие.

– Прости, просто ты всегда делаешь такое лицо, что я ни могу не смеяться, – Юнелия наконец успокоилась, и стала внимательно смотреть на меня.

– Что такое?

– Я вот всегда думаю, кого ты больше любишь меня или свои расчеты? – Юнелия сделала серьезное выражение лица, но по её глазам было прекрасно видно, что этот вопрос не такой уж и серьезный, потому, что она знала на него ответ.

– О чем ты спрашиваешь? Конечно, мне нравятся бесконечные подсчеты – это так прекрасно, – я ехидно засмеялся.

– Вот смотри мне господин Брейм, выйду замуж за другого, тогда тебе уже будет не до шуток. Вечно ты пытаешься меня как-нибудь обидеть или оскорбить.

– Я? Оскорбить? Да никогда в жизни, – я обнял Юнелию и крепко прижал к себе. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю только тебя, а все остальное лишь для того, чтобы потешить мое самолюбие, – Юнелия тоже крепко меня обняла и, подняв голову, кверху стала смотреть мне в глаза.

– В такие моменты мне лишь хочется понять, насколько твои слова серьезны.

– Тогда почему бы нам не поискать ответ в спальне?

***

Прошлое штука упрямая, как бы ты не хотел, ты не можешь его исправить. Иногда, кажется, что вернись ты на какой-то время назад, обязательно прожил бы жизнь по-другому, но так ли это? Были бы мы счастливы, если бы все время пытались исправить любые оплошности и получить максимальную выгоду из ситуации? Сколько бы раз я не начинал свою университетскую главу сначала, все равно итог был бы один и тот же. Я бы сотни раз влюблялся в Юнелию и сотни, раз она бы разбивала мое сердце, и я вновь возвращался к своей нынешней жизни. Почему? Ну, просто потому, что я действительно любил её, и сколько бы ненависть не пожирала мою душу, в конечном счете, тогда я был счастлив, а она была единственной, кто дарила мне счастье. Это все тоже, по сути, наука, в которой все решают законы и аксиомы. Я ненавижу её, возможно, я убью её при личной встречи, но все же я благодарен ей за то время, а так же за то, что она убила во мне глупую веру в человека и значащие слова.

Я открыл дверь и вошел в дом. Откуда-то с кухни доносились удары ножа. Я снял обувь и не спеша отправился на зов клинка.

– Роберт, хорошо, что ты вернулся, скажи мне, а где и что у тебя разогревает еду? – Марибела практически поставила меня этим вопросом в тупик, так как подобной штуки в моем доме просто не было. Раньше здесь находилась печь, но я заделал её из соображений безопасности. Также нами с Байроном была запатентована технология нагрева металлических дисков, которые заменяли печь, но и такой штуки за ненадобностью у меня не было.

– Кто изобрел векторные очки и перчатки?

– Что? – я, явно озадачил Марибелу больше, чем она меня.

– Я спрашиваю, кто изобрел векторные очки и векторные перчатки?

– Роберт Брейм, – ответила на мой вопрос Ивия, которая что-то старательно нарезала.

– Ну, значит, по крайней мере, я еще не совсем сошел с ума.

– А что случилось? – спросил Ваан.

– Мне сегодня довелось познакомиться с одной экскурсионной группой из столицы. Так вот, похоже, там все уверены, что единственная моя заслуга – это запрещенная книга.

– Запрещенная книга? – с каждой моей фразой Марибела понимала, все меньше и меньше.

– Мой учебник, судя по всему, запрещен везде кроме этого города.

– Что-то я ничего не понимаю, – Марибела села на стул, так ей, очевидно, было проще думать.

– Байрон как-то давно говорил мне об этом, и судя по всему это началось. Вот скажите мне, что такое утопия?

– Нечто идеальное, – сказал Ваан.

– А по отношению к государству?

– Место, где все живут в равенстве, – ответила Ивия.

– Вот, к сожалению, все думают также. Большинство уверено, что утопия заключается в равенстве, к которому и надо стремиться. Именно эту иллюзию и поддерживает наше государство во главе с королем. Они пытаются создать иллюзию равенства.

– Абсолютно не понимаю, как это связано с учебником, – мозг Марибелы готов был взорваться.

– Да очень просто, если на сцене появляется персонаж вроде Байрона или Брейма, люди начинают, либо возносить его, либо завидовать ему, либо ненавидеть его. Таким образом, рушится все равенство, люди начинают видеть кого-то над собой, начинают стремиться к лучшему. У многих есть кумиры, которые задают высоты, желаемые для достижения. Однако теперь представьте, что этих кумиров нет, и все абсолютно равны. Эволюция на этом останавливается, а народ превращается в стадо овец. Ведь любое пасущееся стадо – это, по сути, утопия, и таким стадом, как известно способен руководить один человек с небольшой упряжкой собак. Так вот, именно это сейчас и происходит, король строит утопию, где нет места героям, и нет места кумирам, есть только стадо и так называемая утопия. Равенство ведет не к счастью, а к деградации и полному вырождению. Лимин ни что иное, как дар этой утопии, а люди, множество людей ни что иное, как творцы счастья. Не один человек, а все, каждый может создать чудо. В Утопии нет места таким людям как Байрон и Брейм, только и всего.

– Но разве классовые различия это хорошо? – мои доводы явно не убедили Марибелу.

– Это не просто хорошо, это прекрасно. Я являюсь живым примером того, что класс ничего не решает. Именно мое стремление обойти все эти предрассудки, позволило нам всем пользоваться благами, которые дарует лимин.

– Роберт, но ты не самый удачные пример, такие люди рождаются очень редко.

– Такие люди не рождаются вообще, однако это не значит, что у людей не может быть каких-то других полезных для мира способностей. Мы создали общество, города, блага – только потому, что стремились улучшить свою жизнь, приблизив её к идеалу, но этот идеал не имеет ничего общего с утопией и равенством, наоборот, человек каждый раз пытается превзойти сам себя и только это единственный правильный путь к вершине творения.

– В некотором роде получается, что нам повезло, едва родившись остаться без родителей и скатиться в самые низы? – взгляд Ваана был весьма скептичен.

– Через какое-то время, когда мы одержим победу, ты поймешь, что я был прав. А будь ты каким-нибудь Вааном де Кюстин, ты бы сейчас сидел в своей замкнутом «высшем обществе» и верил в то, во что тебе говорили бы верить. Если ты считаешь, что слепота – это счастье, то дело конечно твое. Высшее общество полно ограничений, чем меньше у тебя этих ограничений, тем ярче свобода.

– Вы переходите от крайности к крайности профессор Брейм, я говорю, что всего лишь неплохо было бы жить вместе с семьей, только и всего.

– Неплохо прикрываться словами, а жить с семьей или без семьи, главное слово тут «жить». Именно жить, а не существовать. Если ты так хочешь семьи, то ты просто должен её создать, а не тешить себя мыслями о том, что было бы неплохо родиться в кругу близких людей. Ты должен сам сотворить свое счастье. Да, возможно тебе не повезло, и ты родился вообще без основы, но тем больше путей к творчеству, все зависит от примитивности взгляда. Если ты родился и живешь, то все остальное уже не так уж и важно.

Я подошел к Мариебеле и изучив куски мяса, которые очевидно она и хотела довести до съедобного состояния поставил над ними руку и сложил структуру, после чего мясо мгновенно поджарилось.

– Обычно я делаю так, – я улыбнулся и сел за один из стульев. – Если еще, что-то нужно будет сделать я к вашим услугам.

Я прикрыл глаза и попытался сосредоточиться на анализе происходящего. Пока я не совсем улавливал связь между событиями, казалось, что каждый играл в свою игру, но ведь в конечном итоге у каждого примерно одна и та же цель, так что надо постараться предугадать следующие ходы моих оппонентов, количество которых с каждым разом только увеличивается и увеличивается.

Мои гости продолжали суетиться, словно поставили целью поразить кого-то своим мастерством. Впрочем, все, что касается еды меня вряд ли можно чем-то удивить, бывали времена, когда я питался не хуже любой знати. В какие-то моменты я чуть было не проваливался в мир грез, однако каждый раз мне удавалось в последнюю секунду побороть сонного демона и вернуться к своим размышлениями.

В моей голове рождалась весьма любопытная структура, которую я непременно должен был собрать. Через час или больше, суета, наконец, была закончена и ко мне пожаловали оставшиеся гости. В их числе я увидел, как ожидаемых мною Эльбита, Денниора и Кристо, так и совсем лишних Равилью и Лорен. После непродолжительного приветствия мы сели за длинный стол, которому, наконец, нашлось применение, и начали трапезу.

– Да, хороший у тебя дом, Брейм, – Кристо разглядывал комнату. – Странно, что половина преподавателей и все студенты живут в общежитиях загородом, а ты живешь практически в центре, так еще и в таком большом доме.

– Ну, я все-таки Роберт Брейм, так что мне иногда перепадают весьма щедрые подарки.

– Да уж, раньше я завидовал Эльбиту, Марибеле и Эрику у которых есть собственные дома, а теперь мне, похоже, придется завидовать тебе, – при упоминании Эрика обстановка стала немного напряженной, но меня больше заинтересовал тот факт, что Эрик жил в отдельном доме, откуда у человека без семьи мог взяться дом? Если у человека нет фамилии – это значит, что он относится к самому низшему классу, и соответственно рос без родителей.

– У Эрика был свой дом? – мне было как-то наплевать на ухудшение или улучшения обстановки, сейчас мне нужны были недостающие кусочки головоломки.

– Да, я сам поначалу удивился, однако, как оказалось это связано с его родственниками, его родители погибли, однако у него был какой-то дядя, который и подарил ему на совершеннолетие один из принадлежащих ему домов в черте города, а точнее на окраине, – Денниор все-таки действительно не зря был капитаном этого мини отряда, голова у него варила хорошо.

– Какой-то дядя, объяснение не самое лучшее.

– Согласен, но он действительно его родственник, я сверялся с бумагами в двух разных архивах, – на самом деле все это доказывало лишь то, что Эрик был весьма непрост, раз была проделана такая работа по замене бумаг.

– Слушайте, может, мы не будем, сейчас говорит об Эрике в таком тоне? – Лорен выглядела весьма серьезной.

– Если, что-то не нравится выход там, – я указал рукой направление. – Я ждал сегодня только Эльбита, Денниора и Кристо, поэтому остальные вполне могут покинуть мой дом, если вам что-то не нравится и с учетом того, что среди нас имеется еще один шпион, собираться вот так вот всем вместе крайне нежелательно.

– Еще один шпион, что ты имеешь в виду? – Марибела вновь была озадачена.

– Я имею то, что я имею в виду. У меня есть некоторые сведенья, которые указывают на то, что среди нас имеется человек, который передает информацию военным, – никакой информации у меня ясное дело не было, но и факт того, что вояки не обошлись бы вербовкой, только одного шпиона был очевиден, да и к тому же, судя по новой информации, может оказаться и так, что Эрик не был связан с военными этого города. – Так что давайте так, вы можете пока посидеть тут и помянуть своего павшего товарища, а я пока сделаю свои дела, как только закончите, сообщите мне и мы продолжим наш разговор с Эльбитом, Денниором и Кристо.

– Тонкий намек на то, что шпион одна из девушек? – Поинтересовалась Равилья.

– Прямой намек на то, что мне не нужны всякие комментарии на тему того, что сегодня стоит говорить, а что нет.

Я вытер руки и, встав из-за стола, удалился в одну из комнат на верхнем этаже, где я обычно занимался проектированием. У меня почти созрела структура, и теперь мне надо было произвести некоторые расчеты и зарисовать схему механизма на тот случае, если я вдруг где-то ошибся, что впрочем, было практически исключено. Я был уверен, что такие вот посиделки за столом – это пустая трата времени и даже пожалел, что в некотором роде стал её инициатором. Хотя на самом деле проблема была лишь в незваных гостях, а так все было более чем отлично, более того мне даже в целом понравилась стряпня Марибелы и Ивии, но конечно врать сам себе не буду, доводилось мне пробовать еду и повкуснее.

Чертеж оказался гораздо сложнее, чем я думал. Я был не очень силен в этих делах и собирал все, что называется по наитию, но тут, к сожалению, была очень тонкая работа, которая не терпела шероховатостей. Где-то пару месяцев назад я читал про исследование полетов бабочек, а в частности их работу крыльями, к сожалению конкретики, там было мало, но если повезет, то механизм сможет сам обучиться правилом использования крыльями.

– Профессор Брейм, они закончили, – Гайс постучался в комнату и известил об этом. Кстати, если подумать, он был сегодня весьма тихим.

– Заходи, – на удивление он не стал сопротивляться и сразу вошел.

– Что тебя беспокоит? – я просчитывал одну из формул, так что не мог пока изучить лицо Гайса.

– Смерть Эрика, она как-то поубавила во мне уверенности.

– Хочешь выйти из команды?

– Я не это имел ввиду, я просто подумал о том, что мои друзья могут погибнуть, а я не хочу, чтобы это случилось, потому что они мне как семья.

– Не ожидал услышать такого от тебя, я думал ты самый сильный из них.

– Это само собой, но это не значит, что я хочу, чтобы мои товарищи погибли.

– Я тоже этого не хочу, так что не переживай, если будете меня слушаться этого не случится.

– Но вы ведь тоже не бессмертны, профессор Брейм.

– Это только так кажется, на самом деле, как видишь, после стольких непредвиденных сражений, я до сих пор жив, а уж поверь, к следующим дракам я буду готов на все сто. Теперь им уже не удастся меня удивить. Если ты не победил Брейма с первого раза, значит, ты проиграл.

– Именно в это я и верю.

– Вот и славно, ладно, пойдем, не хорошо заставлять других ждать.

Мы с Гайсом спустились вниз, после чего я пригласил всех в комнату, отведенную специально для переговоров. Девушки в соответствии с моими ожиданиями покинули мой особняк, если конечно не считать Ивию и вечно молчащую Нимму, и теперь мы могли спокойно начать наш «мужской» разговор.

– Да, надо сказать сегодня ты несколько упал в глазах дам, хотя в глазах Равильи быть может и поднялся, – Эльбит лучась улыбкой сел в одно из мягких красных кресел стоящих вокруг столика, который обычно использовали для бутылок с алкоголем.

– Думаю, что мне все равно, – я тоже сел в кресло. – Ладно, кто-нибудь хочет, что-то сказать перед началом?

– Да, собственно у меня есть весьма значимое заявление, – начал Кристо, – я хочу донести до вашего сведенья, что завтра я покидаю университет и уезжаю из этого города. Здесь стало крайне опасно и это уже не моя битва, так что я не хочу в этом во всем участвовать.

– Думаю, таким поступком будет весьма тяжело добиться расположения Лорен, – я был весьма доволен своей шуткой.

– Не впутывай её сюда, если в попытки спасти её я погибну, лучше не станет не мне, не ей. Я не обладаю такими способностями как ты Брейм.

– Будем считать, что я пошутил, на самом деле я рад. Во-первых, у нас с самого начала не заладилось общение, а во-вторых, лучше, если человек вот так вот открыто выйдет из игры, а не бросит тебя в какой-то неподходящий момент. Если это действительно не твоя битва, то ты просто обязан выйти Кристо и тут я тебя полностью поддерживаю, – я говорил вполне серьезно, ведь именно такой честности я ждал абсолютно от всех.

– Спасибо Брейм, надеюсь, если когда-то в будущем я буду готов, ты примешь мою помощь.

– Только если буду уверен в тебе. А теперь прости, было бы не плохо, если бы ты покинул этот дом.

– Конечно, удачи вам всем и Брейм, защити Лорен.

– Я подумаю над этим, тебе тоже удачи Кристо.

Как только теперь уже бывший преподаватель покинул дом, мы продолжили.

– Есть кто-нибудь еще, кто не уверен в своих силах? – я подверг всех своему пристальному взгляду, однако никто не пал под моим натиском. – Вот и славно, а то нас и так осталось не очень много.

– Ну что Брейм, какие у тебя есть идеи? – Денниор уселся поудобнее приготовившись слушать меня.

– С учетом новых сведений об Эрике у нас прибавится работы, к тому же я сегодня получил кое-какую информацию относительно нашей изоляции.

– А подробнее?