Голубая звезда Атлантиды

И полицейский, одёрнув форму, приосанился и гордо удалился. Адельфина виновато улыбнулась спасителю:

– Простите, что доставила вашей службе столько беспокойства. Я просто не слышала утром сводку погоды. День обещал быть таким чудесным и безоблачным. Я слишком самонадеянна, сэр.

– Не стоит огорчаться, леди Адельфина. Это наша работа. Кроме того, самая главная новость – «теперь всё в порядке», верно?

– Почти верно, потому что теперь я опаздываю подготовиться к выходу на церемонию. Сегодня день Выпускников.

– Что ж, не волнуйтесь, леди Адельфина Арон, наша команда сейчас вызовет геликоптер и мигом доставит вас домой. Не печальтесь, уважаемая леди! Сегодня действительно чудесный день! – и он подмигнул всей команде спасателей. – Мы очень счастливы оказать вам, леди Арон, эту маленькую любезность и спасти такую красивую девушку.

* * *

Вскоре Адельфина вместе с командой спасателей направлялась к дому семейства Арон, сидя в уютном салоне для пострадавших и спасённых. Геликоптер прибавил обороты, набрал высоту и заложил широкую дугу над заливом Белая Раковина.

Летательный аппарат приземлился прямо на крыше небоскрёба над резиденцией самого сэра Велизара Арона – правой руки президента Атлантиды, леди Гаафы Олдамы, крутой и властной женщины с тяжёлым и вздорным характером. «Железная леди», как её звали за глаза соратники по политическим баталиям, была весьма вспыльчивой особой, но, к счастью, отходчивой. Её политические ходы зачастую зависели от импульса настроения. Сейчас «железная леди» находилась очень кстати в отъезде, самолично проверяла восточную крепость «Аквадос». Что оказалось на руку её заместителю, сэру Велизару Арону в такой щекотливой ситуации, как пропажа и поиск его младшей дочери Адельфины. Леди Гаафа не простила бы такой оплошности своему заместителю ни за что, особенно накануне предстоящей предвыборной кампании для правящей группировки Атлантиды. К счастью, вероятный выговор уже не грозил ему.

Сэр Велизар принял Адельфину прямо «из рук в руки» у командира спасотряда. Он горячо поблагодарил каждого члена экспедиции и каждому лично пожал руку, вручил наградные значки и конверты с премией. Затем он отвёл в сторону командира и, доверительно глядя в глаза, сказал:

– Надеюсь, вся эта история останется между нашими службами? Она не для обсуждения, а тем более не для любопытной прессы. Не за горами предвыборная кампания!

– Можете не сомневаться, сэр Велизар. Спасатели чтут кодекс чести.

– Искренне рад этому, дорогой Стратоник! У меня есть личная просьба, если вы не против. Не будете ли так любезны, коллега, не оповещать моего дражайшего шефа леди Гаафу Олдаму? Я бы не хотел причинять впечатлительной женщине дополнительное беспокойство.

– О-о! О чём речь, сэр Велизар, мы ведь с вами давние друзья. Как можно? Будьте спокойны и уверены, моя команда не проболтается. Они славные ребята.

– Конечно-конечно. Именно поэтому я приглашаю вас и всю вашу команду с семьями прийти на церемонию и вечер Выпускников Гелиополя. Своим присутствием вы окажете лично мне и моей фамилии большую честь. Мы будем рады вас видеть, сэр Стратоник.

– Спасибо, сэр Велизар, мы обязательно воспользуемся столь любезным приглашением. До вечера, сэр Велизар. Сегодня чудесный день!

– Договорились, уважаемый Стратоник, сегодня чудесный день, – ответил он, увлекая за собой дочь в апартаменты его великолепной служебной резиденции на последнем сто сорок шестом этаже правительственного небоскрёба.

* * *

Адельфина в первый раз оказалась на рабочем месте отца. Девушку удивляло всё: и необычайная роскошь офиса, и объёмная мягкая мебель скучной расцветки без вычурностей и инкрустации, и скромные, но элегантные формы люстр и потолков, и миниатюрный сад-оранжерея. Адельфина вбежала туда и стала разглядывать аккуратно посаженные и ухоженные заботливой рукой растения. Как всё это не похоже на дикую природу настоящего реального леса, который она видела сегодня! Даже запах далеко не тот. Всё маленькое и игрушечное – иллюзия леса, да и только! Самообман! Неужели её серьёзный хороший папа верит, что это и есть лес? Малюсенькие карликовые пальмочки с игрушечными плодами, подстриженные кустики пряных растений, источающие исчезающе слабый аромат, и рядом хлипкое подобие лесного гиганта. Как это подобие леса странно и мало! Вот большие ярко-красные декоративные цветы совсем без запаха. Они, конечно, бросаются в глаза посетителю, но… чего-то не хватает. Есть в этом искусственном оазисе и пение райских птичек, и мяуканье пушистых зверьков, посаженных в клетки. Ах, всё-таки в этой оранжерее нет ни жужжания настойчивых насекомых, ни порхания их прозрачных трепетных крылышек, ни шуршания листвы или иных шорохов леса.

Пока девушка бегала между рядами насаждений, кидаясь из стороны в сторону, от одних кустиков и цветов к другим, сэр Велизар величественно улыбался в пушистые рыжие усы, с любовью следя за младшей любимицей. Младшая дочь была особой его заботой и надеждой на будущее. Он баловал её пуще старших детей, за что получал выговор и от матери, и от жены, да и от самого себя порой. Но ничего не мог с этим поделать, каждый раз прощая шалунье практически любую проделку. Вот и сейчас он за минуту до посадки геликоптера дал мысленное обещание пожурить дочь. Но все слова как будто вылетели из головы, как только милое дитя ступило на посадочную площадку его резиденции. Он несколько секунд мучительно внутренне боролся за приоритет своего патриаршего положения, уговаривая себя стать на позицию жёсткой силы. Однако внешне это было больше похоже на робость и нерешительность застенчивого человека, который впервые увидел большую плюшевую панду.

– Папа, как тут интересно, лес в миниатюре словно кукольный! – щебетала залётная птаха. – Здесь не хватает шмелей и пчёл или бабочек!

Адельфина потянула Велизара за рукав к большому ярко-красному цветку:

– Смотри, папа, – он такой огромный, а не пахнет. Почему?

Велизар глупо улыбался, пожимал плечами и переступал с ноги на ногу как медведь барибал.

– Папа, давай, мы ничего не скажем маме, хорошо? Я ведь нашлась, а? Зачем её волновать, ты согласен? Я, честное слово, больше не буду так рисковать. Понимаешь, я утром забыла послушать сводку погоды, поэтому попала в шторм. Но мне ни капельки не было страшно. Правда-правда, может быть, чуть-чуть. Зато я теперь знаю, как выглядит настоящий лес.

– Ты была в диком лесу? О-о!!! Совсем одна? Моя девочка! О, Великое Двуединоначалие!

– Да нет, папа, не одна. Пока я отдыхала под аэродинамическим крылом, появился один охотник, Каллист из Агры. Он и проводил меня через лес наикратчайшей тропкой до бегущей дорожки в город. На траволаторе я доехала до центра Гелиополя и видела статую Двуединоначалия Всего на Площади Двух Солнц.

– О-о, возмутительно! Моя дочь была в Нижнем Городе без сопровождения? Моя девочка! Чего ты натерпелась!

– Да что ты, пап! Всё было просто чудесно! Нижний Город мне показался таким интересным и красивым. Люди добрые и вежливые. Даже полицейский патрульный оказался крайне вежливым человеком. Когда я предъявила документы и права на аэродинамическое крыло, так он даже не сразу поверил, что я Адельфина Арон. Твои спасатели меня узнали и подтвердили. Хорошие парни, весёлые! Они мне очень понравились, особенно их командир. Как его зовут, кажется… мгм-м?

– Сэр Стратоник, моя девочка. Это хороший человек и мой давний знакомый. Только надо помнить, что следует соблюдать политическую дистанцию между нашим кругом и людьми нижнего ранга. Этого требует этикет нашего общества, Адельфина.

– Я всё хорошо помню, папа. Мне просто интересны все люди, я ведь должна их знать, иначе я не смогу быть таким же хорошим политиком, как ты или бабушка, или мама.

Она залезла на подлокотник широкого кресла, в котором сидел сэр Велизар, хватаясь за сердце, и крепко обняла отца. Она взъерошила его кучерявые волосы, скрутила из них «рожки» и «ушки»:

– Пап, теперь ты у меня настоящий лесной медведь барибал.

– Сэр Велизар, – заглянул секретарь. – Леди Флоренция на связи из Аквадоса.

– Интересно, что она там забыла? – поморщился он.

– Сэр, леди Флоренция Арон официально сопровождает вашего шефа леди Гаафу Олдаму.

– Хм, вот как? От какого ведомства на этот раз? Я не в курсе. Извини, дочка, хочешь поговорить с мамой?

– Конечно, папуля, – Адельфина радостно подпрыгнула. – Я как-то ни разу не говорила с мамой из твоего офиса.

И она козочкой поскакала в зал связи за секретарём, мимо удивлённой охраны и служителей папиного офиса, перепрыгивая через ступеньки. В зале связи вспыхнул экран, и мамино лицо заняло всю стену. Она была просто царственна в строгом наряде и с высокой сложной причёской согласно официальной моде.

– Сегодня чудесный день, сэр Велизар, – сказала мама, светски улыбаясь во весь экран. Тут она увидела Адельфину. – Чудесный день, Адельфина! Почему ты не готовишься к вечеру Выпускников? Платье готово? Боже, что за дикий вид?! О Двуединоначалие!

– Но, мамочка, я успею, времени много.

– А причёска? Дочка, немедленно поторопись заняться собой. И прошу тебя, оставь нас с папой наедине. У нас дела государственной важности.

Адельфина нахмурилась и искоса взглянула на отца. Сэр Велизар развёл руками, но, отвернувшись от экрана, подмигнул ей озорно.

– Ладно уж, решайте государственные дела, – вздохнула озорница. – Так и быть, я удаляюсь. Чудесный день, мамочка!

– Вы зря перемигиваетесь, – проворчала мама со стены. – Я всё вижу.

– Какая ты у нас с папой дальнозоркая, – воскликнула Адельфина.

На эту реплику рассмеялись даже вышколенные секретари и присутствующие сотрудники офиса. Адельфина беззаботно проскакала до двери и, пританцовывая, помахала строгой настенной маме и натуральному папе, скрываясь за предупредительно открытой высокой дубовой дверью.

* * *

После нескольких нетерпеливых минут в служебном лифте с двумя охранниками Адельфина наконец попала домой.

– О-о! Деточка моя! – возопила не своим голосом Перегрина, обнимая путешественницу и утирая непрошенную слезу. – Слава Двуединоначалию! С тобой всё в порядке?

– Да-да, не волнуйся, няня. Я немножко попала в шторм, но мне ни капельки не было страшно, – нараспев протянула озорница. – А потом, потом… – нимфа закрыла мечтательно глаза, широко их распахнула и горячо зашептала няне на ушко:

– Скажи, что никому ничего не расскажешь. У меня появилась одна тайна. Знаешь, няня, я после шторма приземлилась на большом плато во-он на тех скалах.

Она подбежала к окну и нажала кнопку на маленькой чёрной коробочке. Защитная плёнка запарусила, открывая оконный проём.

– Видишь, вон там, на горизонте начинается гряда наикрутейших и наиопаснейших скал в нашем заливе.

– Ай-ай, – закачала головой толстая няня Перегрина.

Они присели прямо на пол, устланный пушистым ковром из леопардовой шкуры.

– Няня, там я познакомилась с очень приятным молодым человеком. Его зовут… О, у него чудесное имя, и он из благородной семьи охотников. Да-да. Я думаю, у него кровь нашего сословия. А зовут его…

Но и в этот раз няне не удалось услышать имя незнакомца. В покои вошла массажистка с корзиной «волшебных» мазей, а за ней домашний эскулап. Адельфина несколько поморщилась:

– Ах, да. Я уже и забыла про это. Ну, хорошо, позже, дорогая няня. Мне пора готовиться к вечеру Выпускников. А выходное платье готово?

– Конечно, крошка. Это мой последний шедевр компьютерного дизайна после долгих творческих мучений. Однако, если ты, детка, не захочешь воспользоваться им, то есть и запасной вариант.

– Отлично, – запела Адельфина, пока няня её раздевала перед горячей ванной, наполненной ароматным составом из трав базилика, олеандра и дикой розы. Эскулап присел на пуфик, пристроил кучу электродов на теле пациентки и стал щёлкать разными кнопками на докторском приборе, критически осматривая подопечную. Потом глубоко вздохнул и назидательно произнес:

– Дорогая… ммм… леди Адельфина! Вы сегодня вероятно испытали большое потрясение, о чём свидетельствует недопустимо большое количество адреналина в крови. Кроме того, – продолжал он скрипучим голосом, – ваше давление несколько выше нормы, а процессы в коре головного мозга близки к торможению, что совсем недопустимо перед сегодняшним вечером. Исходя из вышеизложенного…

– Хм, милый Царгус, надо говорить «исходя из ранее изложенного», так нам сказали на уроке по искусству ораторства, – вставила Адельфина, хитро щурясь.

– Ммм… так на чём я остановился? Угу, неважно. Короче, я прописываю вам сорокапятиминутный электросон. Вот. Можно после ванны и процедуру лечебного массажа.

– Но я не хочу спать, – запротестовала пациентка.

– Видите ли, о милое создание, электросон – есть всего лишь…

– Знаю-знаю, что ты мне скажешь: «Электросон – есть всего лишь малая составляющая часть твоего терапевтического режима, которую я должен прописать согласно Конвенции Здоровья Атлантиды. Последняя версия Конвенции была принята к исполнению и подписана моей персонопочтенной глубокоуважаемой бабулей, эскулапом в третьем поколении, и является хорошей разгрузкой для нервной системы подрастающего организма». Так?

– Так-так. Вот видите, малышка, вы и сами всё прекрасно понимаете.

– Не понимаю и не хочу понимать! Однако только ради тебя, Царгус, я согласна. Сорок пять минут и ни секундой дольше!

Она величественно и грациозно залезла в ванну:

– Царгус, подойди поближе, я тебе кое-что скажу.

Эскулап послушно подошёл к этому мраморному сооружению и наклонил голову над бордюром. Адельфина только и ждала этого момента, резко выпрыгивая из воды, она окатила Царгуса ароматной пеной и забрызгала его белоснежный халат и смешную шапочку.

– Кошечка в аквариуме, – проворчал эскулап Царгус, усмехаясь в усы.

– Вот я тебя сейчас выпорю, несносная девчонка!

– Если догонишь, – со смехом воскликнула русалка. Она скрылась под водой и показала эскулапу розовые пятки, уходя вглубь.

– Ничего, я тебе задам во сне сложный урок по законам Двуединоначалия, будешь знать!

– Царгус, миленький, я больше не буду. Честное слово! Давай без урока, а? В такой день, ладно?

– Многоуважаемый Царгус, – вмешалась Перегрина, хитро улыбаясь.

– Может, обойдёмся и вправду без уроков? Дитя и так уморилось. А я тебя пирожочками горяченькими покормлю, пойдём на кухню.

– Взяток не беру, – эскулап выпятил грудь и гордо посмотрел на экономку. – А с чем пирожки?

– Пошли, пошли, твои любимые: с уткой-кряквой и ананасовым соусом, – она ловко увела его из покоев любимицы.

Жемчужная ванна, настои трав и массаж сотворили чудо. Усталости как не бывало. Ощущение лёгкости в теле, умиротворения и радости в душе наполнили Адельфину. Она замурлыкала одной ей известную мелодию ни о чём. Массажистка закутала дорогую во всех смыслах клиентку в пушистую меховую накидку из белого полярного медведя. Уютное глубокое кресло для электросна услужливо подкатилось к пациентке, мигая зелёным огоньком светодиода на шлеме.

– А где же наш целитель? – спросила она и в нерешительности поиграла педалькой кресла, касаясь её босой ножкой.

– Я здесь, моя дорогая повелительница, – откликнулся Царгус, вбегая и дожевывая на ходу что-то за щекой, видимо пирожок. – Я здесь, моё солнце и главное светило на сегодняшний вечер. Вы у меня сегодня, леди, единственная пациентка и предмет неусыпной заботы. Не так ли?

– Вот-вот, именно неусыпной, потому что я вполне отдохнула и более не желаю усыпляться.

– Ладно, ладно, детка. Я согласен с вами, но только в одном вопросе – не будем брать тот урок, который вы не хотите сейчас. Я предлагаю… ммм… небольшой сюжет по вечернему этикету. Это лучше?

– Пожалуй, – смилостивилась Адельфина. Она уселась в кресло и терпеливо протянула руки и ноги для закрепления электродов. – Только тридцать минут, не долее.

– Договорились, всего сорок минут и ни минутой долее, красавица.

Девушка расслаблено махнула рукой:

– Хорошо, я согласна.

– О, моя леди, не так энергично жестикулируйте, оторвёте все контакты. Так-то лучше. Вам удобно и тепло? Угу, чудненько. Ну и баиньки.

Эскулап включил таймер, вставил кассету с уроком этики в прорезь и опустил забрало на шлеме. Когда он уходил из зала, его подопечная уже мирно посапывала по-детски точёным носиком, сладко-розовая во сне.

Глава 4

Велизар, отец Адельфины

«Посади собаку на царство —

она всё равно будет грызть обувь».

Древнеиндийский афоризм

Сэр Велизар Арон был достойным отцом своей младшей дочери Адельфины, которая, скорее всего, унаследовала не только характер, но и многие привычки папаши. Он не был упрямым и строптивым, каковым считали его некоторые домашние и подчинённые. Однако настойчивость имел отменную. Жёсткая воля к победе отца семейства в любой ситуации была настолько несгибаема, что послужила поводом к тому, что некоторые, а может, уже и многие, стали за глаза называть его «упрямым ушастым осликом» или коротко «нашим ушастым».

Род сэра Велизара Арона происходил от старинного уважаемого рода Аронов, известного всей Атлантиде как «борцов за справедливость и свободу граждан для жителей – выходцев из Старой Атлантиды». Что такое «справедливость» и «свобода» для свободных граждан Атлантиды?

Сформулировать достойный и всеобъемлющий ответ на этот каверзный вопрос вряд ли кто-либо смог бы из представителей этого древнейшего рода. Тем не менее, так уж повелось у простых жителей Атлантиды считать Аронов борцами за справедливость и свободу. Однако достоверная мысль насчёт пользы – это как сказать, а вреда от них точно уж пока не наблюдалось ни разу. И это было хорошо, и это было славно. Слава Великому Двуединоначалию!

Мать сэра Велизара, леди Изольда Арон (по-старинному «Аарон») – сильная статная женщина, широкая в кости, ещё не пожилая по атлантическим меркам, но в годах, – продолжала уверенно занимать высокий пост и укреплять позиции в Сенате. Она тоже активно боролась за права и справедливость в таком-то и таком-то вопросе. Темы необходимых и разбираемых в Сенате «справедливых» вопросов менялись часто или не очень, иногда к праздникам, особенно к Новому Году, но обязательно тогда, когда приходила пора очередных выборов или перевыборов, а также в тот момент, когда в прессе снижался рейтинг тех или иных сенаторов.

* * *

Родовое поместье и фамильный замок Аронов находились на северо-западном побережье Атлантиды. Северная граница их богатых владений приходилась прямо на береговую линию Атлантического океана. Другие три стороны света от внешнего мира и любопытных взоров защищала высоченная крепостная стена, искусно сложенная из местного белого камня. Стена поднималась в некоторых местах на двадцать, а то и двадцать пять метров. Сей белокаменный кремль с золочёными куполами храмов Двуединоначалия обрамляла пышная зеленокудрая природа. Первозданные смешанные леса из толстоствольного кедра, длинноиглых сосен и раскидистых дубов ни разу не нарушал стук топора или визг пил. Егеря же спиливали сухостой и убирали хворост и прочий сушняк только по мере крайней необходимости, сохраняя по возможности богатство биоценоза как можно более полным для будущих поколений семейства Аронов.

Во владениях Аронов время от времени, чаще по праздникам, сидя за столом и чаркой медового эля, старики вспоминали старинные легенды с участием смотрителей за обширными торфяниками и непроходимыми болотами с метановыми испарениями. Знатные выходили из их уст истории, одна другой таинственнее и чуднее. Сказители на ходу сочиняли «былины» и «страшилки», дабы вразумить отроков и отроковиц не заходить далеко за грибами и ягодами без взрослых. Да разве молодую прыть удержишь, когда кровь играет словно молодое вино!

Сенокосные заливные луга с пахучей травой кормили стада зубров и маралов. Полноводные реки и мелководные ручьи пересекали земли Аронов с юга на север, даря практически доброй трети Атлантиды хороший рыбный улов. Голубые озёра с прозрачно-хрустальной водой и зелёные, заросшие кувшинками пруды радовали глаза стражников, оглядывающих окрестности в бинокль, когда они заступали на дежурство в высоченных, причудливой формы сторожевых башнях. Почти всё семейство Арон: бабушки, дедушки, многочисленные тёти и дяди, племянники и племянницы со всей своей челядью жили тихой деревенской жизнью за стенами белокаменного замка Аронов. Исключение составляла лишь небольшая часть семейства, которая «вынуждена» была заниматься политикой государства, дабы… Дабы вся Атлантида и фамилия Аронов могла процветать и дальше.

* * *

Леди Изольда Арон, бывая в хорошем сентиментальном настроении, навещала супруга-земледельца, а точнее землевладельца в родовом поместье не реже одного, но и не чаще двух раз в месяц. Сэр Станимир Арон или Арон-старший, родной дедушка Адельфины и её двух старших сестриц Актинии и Лидии и многочисленных двоюродных братьев и сестёр – сыновей и дочек её дядюшек и тётушек, с которыми Адельфина виделась однажды мельком, но не помнит, когда именно – предпочитал оставаться в поместье и управлял им довольно хорошо.

Дедушка сэр Станимир предпочитал спокойную деревенскую жизнь с неспешным распорядком дня. Его будильник «кукарекал» звонко и радостно, неизменно в одно и то же время суток – в три утра, если дедушке не спалось, и в шесть утра, если сон снисходил на доброго труженика деревни, и он не слышал ранней побудки. Дедушка поднимался с постели, надевал поверх льняной пижамы длинный мягкий тёплый халат и неторопливо выходил во внутренний двор на птичник. В курятнике его встречал огромный матёрый красно-рыжий петух с гордым взглядом и орлиными повадками. Длинный сине-зелёный хвост топорщился веером. Величавая поступь с лапы на лапу должна была показывать всему куриному племени «кто в доме хозяин». Он словно говорил: «Вот видите, видите, мои подданные, сам хозяин замка приходит ко мне с докладом каждое утро. Утро наступило! Ура! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Доброе утро, хозяин. Утро наступило! Утро, Арон-старший, пора будить всех. Что-то ты сегодня разоспался. Солнце и Немезида давно взошли! Пора в поле! Пора на работу! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!».

Дедушка сэр Станимир подсыпал свежий корм вперемешку с укропом и перьями лука куриному племени. Снисходительно наблюдал за толкотнёй питомцев и их утренним кудахтаньем. Куры деловито что-то выискивали в насыпанной куче. Квочки забирались прямо в корыто, разгребали лапами отборное пшеничное зерно и, близоруко присмотревшись к еде, начинали клевать нехитрый завтрак. Красно-рыжий петух осанисто расхаживал вокруг, блюдя порядок. Если возникала необходимость, начальник курятника незамедлительно вмешивался в разборки подросших цыплят, которые порой наскакивали друг на друга как боксёры на ринге. «Что поделать?» – думал Станимир Арон, – «раз решился завести бойцовскую породу петухов, надо тренировать их». Бойцовых петухов народ по деревням Атлантиды баловал очень. Да и в замке Аронов челядь частенько развлекалась петушиными боями. Ставки и «болезнь за своих» подогревали страсти атлантов не хуже, чем спортивные боксёрские матчи.

Затем дедушка Станимир проверял на полках в сене, много ли куры снесли за ночь яиц, и собирал тёплые белые и кремовые яйца в старую корзину, которая стояла в углу сарая, заботливо приготовленная им с вечера. Когда большая плетёная корзина наполнялась доверху, дедушка накрывал её плотно крышкой и удовлетворённо покидал курятник, направляясь на кухню.

Бабушка леди Изольда Арон, относительно регулярно навещавшая супруга в имении, в такие утренние часы ожидала супруга на кухне в преддверии свежего омлета, который дедушка Станимир отменно готовил. Пока кухарка заваривала чай из целебных окрестных трав и накрывала на стол к завтраку, дедушка Станимир спешил похвастаться полной корзиной свежих яиц от пернатых любимцев. Бабушка Изольда таинственно улыбалась в ответ, хитро шурилась и поддакивала кухаркиным дифирамбам в адрес дедушки и его образцово-показательного курятника. Леди Изольда Арон была далека от куриных дел супруга и её как всегда волновал исключительно лишь «курятник» в Сенате. О чём она, впрочем, помалкивала ради триумфа семейной идиллии. Выходные дни пройдут в фамильном замке Аронов в тишине на природе, где можно вволю отоспаться, и она с головой опять окунётся в глобальные задачи по благоустройству родной Атлантиды. Это ли не мечта для сенатора со стажем!?

* * *

Сегодня сэр Велизар был уверен в себе как никогда. Символичный день наступил. Ещё бы! Сегодня вечером должен состояться приём в честь выпускников Школы Второй Ступени, среди которых и его любимица – младшая дочь, не просто Адельфина, а леди Адельфина Арон. Последние десять – пятнадцать лет он всё собирался взяться наконец-то за воспитание детей или хотя бы младшенькой девочки. Казалось, только вчера он рассказывал ей долгими зимними вечерами поучительные сказки и истории, а по редким выходным дням помогал решать трудные задачки по геометрии. Выросла младшая дочка и превратилась в леди. О том, что выросли и давным-давно стали самостоятельными две старшие дочери Актиния и Лидия, сэр Велизар сейчас и не вспоминал. За них он оставался целиком и полностью спокоен: обе нашли занятие далёкое от парламентских игр и были счастливы. Быстро дети растут. Он и не заметил, как это произошло.