Почему звонил колокол. Семейная сага. Книга 2

Людмила Константинова

Почему звонил колокол. Семейная сага. Книга 2

Мне кажется, что я уже жила –

Когда-то, сотни лет тому назад.

Лариса Исаева (Майская)

«Мне кажется, что я уже жила…»

КНИГА II

ГЛАВА 1.

МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО Я УЖЕ ЖИЛА – КОГДА-ТО…

…Погрозив Мире пальцем, старик отвернулся, вздыхая и шаркая пошёл в сторону печки бормоча что-то. Голос у него, правда, не очень внятный – тихий и шелестящий, разобрать какие-то слова можно было, но Мире было не до этого. Несмотря на страх и онемение она всё же разглядела мужика. Одет он был в обычную крестьянскую одежду – в белую рубаху, подпоясанную красным поясом, синие штаны, на ногах валенки. На голове – шапка. У печи девушка увидела ещё одну молчаливую фигуру. Это была маленького роста старуха в чепчике и ватном жакете. Странно, при виде старушки, что-то кольнуло в груди. На секунду ей даже показалось, что это её бабушка Проня, но только на секунду. А и откуда здесь взяться её бабушке, если она жива, здорова и в другом месте живёт. Показалось и тут же забылось. Цвет и ветхость одежды говорили о принадлежности стариков к "иному" миру.  Девушка догадалась, что это была пара домовых. Наверное, муж и жена. Ещё немного и оба старика исчезли за печкой.

И только, когда старики исчезли, к Мире вернулся и голос, и возможность вслух отреагировать на то, что она пережила. Сдавленным голосом она позвала мужа:

– Лео, Лео, проснись.

– Что? Что случилось?

– Мне страшно. Он мне грозил пальцем.

С Лео сон как рукой сняло. Он подскочил с лавки и сел на диван к жене.

– Кто!? Кто тебе мог сейчас грозить? Тебе что, сон страшный приснился?

– Нет, не сон. Он живой был, нагнулся ко мне, прошипел что-то и пальцем погрозил.

Из соседней комнаты послышался сонный голос Никиты:

– Эй, полуночники, вы чего не спите?

– Ник, а ну-ка давай, топай сюда. Тут что-то у Миры случилось.

Мужчины сели около Миры, она рассказала им обо всём, что увидела. Голос у неё дрожал, а на глазах были слёзы. Было видно, что она на грани истерики.

– Эх, это я сглупил. – Хлопнул себя по лбу Никита. – Так устал за день, что совсем забыл, что надо было спросить разрешения переночевать и угощение на ночь оставить. Вот я дурак!

Лео и Мира с удивлением посмотрели на приятеля.

– У кого спросить? Какое разрешение? Какое угощение? Как? – озадачено, почти хором воскликнули супруги.

– Ну что здесь непонятного. Разрешение и угощение – это обязательное правило для любого, кто заходит в старый заброшенный дом. И к тому же хочет в нём переночевать. В доме может жить домовой, которого по какой-то причине не пригласили с собой хозяева. И такие домовые всегда одинокие и несчастные. Из-за этого они могут озлобиться и если зашли непрошенные гости и не спросили разрешения остаться, домовые могут им причинить очень серьёзные неприятности. Какие, я говорить вам не буду.

У Миры округлились глаза, и она потрясённо спросила дрожащим голосом:

– Они ч-что, могут и у-у-убить?

– А кто говорил, что будет легко? – Усмехнулся Никита. Но увидев угрожающий взгляд Лео, замахал руками – Ладно, ладно, я просто так сказал, не подумав.

– Ну и шуточки, однако – покачал головой Лео и погрозил другу кулаком.

– Ну почему шуточки? Согласитесь, что все заброшенные деревни когда-то были обитаемы. Так?

– Так, кто бы спорил.

– Во-о-от! Учёные давно пришли к выводу, что всё живое, в том числе естественно и люди, при жизни испытывали разные сильные эмоции: гнев, страх, боль, короче негатив. И этот негатив, как и любое событие, происходившее во Вселенной, отпечатывается в массиве так называемого «горизонта событий». Бывает, что люди вдруг видят призрака, который двигается, шевелит губами, кажется живым, вроде бы даже произносит звуки или что-то хочет сказать. На самом деле это так называемые «затухающие колебания событий прошлого». Это не я придумал, а учёные. Простите господа за краткую лекцию, но мне хотелось блеснуть красноречием и отвлечь тебя Мира от мыслей о страшном сне, который, скорее всего тебе приснился.

И Никита, отступив на шаг назад, с улыбкой шута-дуралея снял несуществующую шляпу и взмахнув ею отвесил глубокий поклон. Затем изящным жестом надев «шляпу» стал в позу надменного кавалера, на миг склонившегося перед красавицей.

Но Мира всё ещё под впечатлением увиденного не захотела принять шутку Никиты и воскликнула:

– Какой сон?! Какие затухающие колебания Никита?! Какие призраки?! – Мира прямо задохнулась от возмущения. – Я действительно, своими собственными глазами видела живого человека, который смотрел на меня, говорил, грозился пальцем. И это был не призрак!

– Хватит Никитос. Любишь ты разводить антимонии. Вместо того, чтобы успокоить Миру, напустил ещё большего страху. Не слушай его, милая, он всё придумал. Я думаю, всё гораздо проще. Ты, солнце моё, во время сна на несколько секунд как бы переместилась в параллельный мир, только и всего. Известно, параллельный мир – реальность, которая существует одновременно с нашим миром. Короче во сне ты на минуту переместилась туда, и возможно встретилась там с тамошними людьми. Не волнуйся, всё будет хорошо. – И Лео обнял и чмокнул жену в щёку.

– Нее-е-т, ребята! – Никита, как говорится «закусил удила» – Это не раз и не два подтверждено рассказами очевидцев. Но это не параллельный мир, а именно затухающие колебания прошлого. В старых домах люди ведь долго-долго жили и всё вокруг: обстановка, вещи, стены как бы впитали в себя их энергетику. И эта энергетика в виде колебаний иногда проявляется в воздухе, как картинка из немого кино. Что хотите со мной делайте, но я в этом уверен. И живые люди, сталкиваясь с этим процессом стали воспринимать колебания как реальность и дали им свои названия и имена: домовой, призрак, дух. Рассказывая об увиденном люди стали придумывать детали, которых на самом деле не было. Так сказать – для большего эффекта. Чем страшнее, тем интереснее. И что удивительно, байкам верили. Особенно людям полюбился образ домового, справедливо считая, что он из тех, кто жил в этом доме – это душа чья-то, может, отца, матери или братьев. И не только верили, а как бы заново очеловечили его, придумали правила, как общаться с ним правильно и невзначай не обидеть. Домовой – здесь хозяин, незримо присутствует в доме, охраняет, время от времени давая о себе знать. И, чтобы тех, кто живёт в доме он не обидел, надо его задабривать. Если дом пустующий, полагается спросить разрешения у домового остаться на ночь. Сел ужинать, оставь на столе хлеб с солью. Иначе он и поколотить может, спать не будешь. Мира, он ведь к тебе, по-доброму отнёсся? Так ведь? Лишь пальцем погрозил. несмотря на то, что мы ему ничего не оставили. А сердитым он был потому, что не любит, когда его замечают люди. Ещё раз повторяю – это обычное колебание воздуха и ничего более.

– А я говорю – параллельный! – И Лео слегка толкнул тыльной стороной ладони Никиту в плечо.

– А я настаиваю, что это колебания прошлого! – Никита в ответ толкнул в плечо Лео.

– А я говорю— параллельный! – толкнул Никиту Лео.

– А я колебания! – ответил тем же Никита.

– Параллельный!

– Колебания…

– Эй! Петухи, угомонитесь! Хватит спорить. – Замахала руками Мира. – Что вы как маленькие. Утро уже. Что-то мне душно стало. Пойду прогуляюсь немного.

– Правильное решение, дорогая! – Лео хотел поцеловать жену в щёчку, но промахнулся и чмокнул в ухо. Оба засмеялись, и спор утих сам собой. – А мы с Никитой рванём сейчас в конец деревни на озеро, рассвет поснимаем.

Позавтракав, ребята вышли из дома и разошлись в разные стороны. Мира, не спеша пошла по той же тропке, по которой они поднимались вечером на холм. Она уже успокоилась и не думала ни о каких домовых и страшилках. Тропка была еле видна и почти целиком скрылась из виду. У Миры глаза разбежались от обилия цветов и разнообразных расцветок полевых растений, растущих меж невысокими кустарниками дикой калины.

Вот собралась стайка голубоглазых васильков, а рядом пристроились очаровательные жёлтые цветы на «подушке» из листьев. Ярко выделялась на фоне насыщенной зелени калужница. Немного в стороне раскинулось многочисленное семейство водосбора с крупными цветками в голубых, синих и лиловых тонах. Тут и там по поляне рассыпались высокие до полутора метров розовые цветы иван-чая, собранные в пышную длинную кисть на верхушке. А вот и любимый цветок троллей, купальница, с яркими, обильными, хотя и не очень крупными махровыми цветками. Слёзной россыпью в траве, и на ветках блестела роса, свежая, студёная. Цветовая гамма поляны оказалась неимоверно разнообразна и пестра – белые, розовые, желтые, лимонные, сиреневые, синие и даже красные цветы поразили впечатлительную Миру.

Цветы, выросшие на свободе, были настолько прекрасны и ароматны, что девушка не смогла устоять перед их красотой. Ей захотелось поскорее сорвать хотя бы некоторые из них и сплести венок невероятно красивый и благоухающий.

Поднявшись на холм и обойдя вокруг храма, Мира подошла к краю холма. Внизу раскинулось большое и плоское, как блюдце, озеро. Вода в нём была настолько прозрачна, что сквозь воду видно глубокое каменистое дно. У кромки воды чуть-чуть шелестел камыш. С противоположного берега в озёрную глубь опрокинулась небольшая рощица и редкие облачка на небе. В еле заметном движении воды бесшумном и полупризрачном, только и можно было уловить чьи-то лёгкие быстрые тени. Это резвились стайки рыбок. Лёгкая рябь воды делала эту картинку живой, двигающейся. Верхушки деревьев, покачиваясь, как бы махали уходящим узорам облаков, прощаясь с ними. Рассвет только начинался, воздух был ещё очень свеж, и неповторимые, ни с чем не сравнимые ощущения наполнили душу девушки до краёв какой-то особенной энергией, приятно растекающейся по всему телу. Мира опустилась на край крутого откоса, и зачарованная тихо сидела, обхватив руками колени. Сидеть в высокой траве и впитывать это концентрированное забвение можно бесконечно.

Сзади послышался лёгкий шелест чьих-то шагов. Мира вздрогнула, мгновенно вспомнив ночной визит старика, но тут же успокоилась, поняв, что это был Лео. Он не мог надолго расставаться с любимой женщиной. Вот его ласковые руки сначала коснулись волос, потом приобняли её слегка холодные от утреннего воздуха плечи, тёплые родные губы прижались к ямке на шее.

– Вот куда ты от меня сбежала любимая, а я всё равно нашёл.

Присев рядом с женой Лео глубоко вдохнул и шумно выдохнул свежий воздух, наполненный ароматом цветущей травы и черёмухи.

– Что примолкла, дорогая? Всё ещё переживаешь ночное событие?

– Нет, просто хочется помолчать. Какой-то мудрец сказал, когда ты молча созерцаешь красоту, твое сердце разговаривает с Богом.

– А моё сердце хочет разговаривать с тобой, любовь моя. – Хочешь, я открою тебе свою самую тайную тайну?

Мира залилась счастливым смехом.

– Конечно, хочу! Я думала, что знаю все твои тайны, а оказывается, ты ещё одну утаил от меня.

Лео наклонился к жене:

– Тсс! – приложив палец к губам прошептал – Знай, я ходить научился, чтоб к тебе приходить. Говорить научился, чтоб с тобой говорить. И… – Лео протянул жене букетик полевых цветов – я цветы полюбил, чтоб тебе их дарить. Я тебя полюбил, чтобы жизнь полюбить1.

Мира обняла мужа за шею и поцеловала.

– Спасибо, родной, ты великолепен! Но, когда речь заходит о стихах, которых я знаю великое множество, то равных мне в этом споре нет. Получай ответку:

Я свяжу Тебе Жизнь,

Где узором по полю молитвы…

Чтоб связать Тебе Жизнь

Я тайком распускаю свою2.

Лео нежно обнял любимую, и некоторое время они молча сидели, прижавшись, слыша биение своих сердец и не желая спугнуть утреннее очарование. Перед приближающимся восходом солнца студёный, розовеющий восток, словно в мутном, запотевшем зеркале, едва отражался сквозь дымку тумана, слоящегося в центре сонного озера. Время как бы остановилось и застыло. Нет ни малейшего ветерка. Тихо. Это была несравнимая особенная тишина безмятежно спящей природы, живой и одухотворённой. Где-то вдалеке-далёко, как будто ошалев спросонок, стараясь драть горло до хрипоты, прогорланили первые петухи, и опять всё затихло.

– Красота-то какая! – восхищённо прошептал Лео. Говорить громко не хотелось.

– Знаешь, Лёнечка, я тоже тебе тайну открою. Мне так хорошо здесь. Кажется, что это мои родные места, что я уже жила здесь когда-то и вернулась домой после долгого-долгого отсутствия. Мне всё здесь знакомо. Вот смотришь с холма вдаль, вдыхаешь запах этих чудесных летних трав, и чувствуешь, что ты в таком родном и близком душе месте.

Лео засмеялся:

– Феномен дежавю? Давно известен, но до сих пор никто не смог его объяснить. Догадки, теории, гипотезы … как говорится: «Спросите у дядюшки Фрейда».

Сняв куртку, он расстелил её на траве, и лёг на спину. Раскинув в стороны руки Лео некоторое время смотрел вверх на розовеющие под первыми лучами солнца облака. Неожиданно жажда любви захлестнула его. Опираясь одной рукой на локоть, второй обняв жену за шею, он притянул её к себе и опустил на куртку рядом с собой. Гладя руками лицо жены Лео сначала провёл пальцем по щекам, потом ласково поцеловал глаза, легонько коснулся губами кончика носа, и только потом коснулся её губ. Больше всего Мира любила, когда он целовал её в шею. Это шло откуда-то издалека, наверное, из детства. От его сначала неспешной, нежной ласки Мира затрепетала.

– Надеюсь, тебе не вспоминается, что ты уже лежала здесь… не со мной?

Мира смеясь, легонько хлопнула ладошкой по его губам:

– А почему бы и нет, тебя же со мной тогда не было.

– Ах так! Берегись женщина, я не потерплю измены! А в прочем, меньше шума, больше дела.

И быстро, рывком вверх Лео буквально стащил с неё тонкий свитер и футболку и сначала мягко, а после немного сильнее и интенсивнее покрыл поцелуями груди с взбухшими розовыми сосками. Мира закрыла глаза, погрузившись в магию любви. Его желание передалось ей, и женщина изогнулась навстречу крепкому мускулистому телу мужчины и, закинув голову, вверх издала лёгкий стон. В перерыве между поцелуями всё более возбуждаясь Лео бормотал что-то несвязное: «Вот сейчас… прямо здесь… сейчас… сегодня…». Мира даже не пыталась вслушиваться, она сразу же всё поняла. Вот уже более полугода они безуспешно пытались зачать ребёнка. Но мысль о ребёнке появилась в её голове мимолётно, вскользь, не задев мозг. Желание было сильнее мыслей. Сейчас она хотела только одного – слиться с любимым. Слиться, не думая ни о чём и не планируя будущего. Поцелуи мужа стали всё исступлённее. И …

Вот оно то самое «вдруг», которое возникает неожиданно и в самое неподходящее время. Мира ощутила неосознанное беспокойство и открыла глаза. Что-то произошло, что-то внезапно изменилось… то ли воздух стал другим, то ли ветер поднялся и исчез запах цветущих трав…

Неожиданно воздух вокруг молодой женщины наполнился громким звуком. Мира явственно услышала звон колокола. Почему-то этот звон испугал её. «Колокол! Откуда здесь колокол? Его ведь не было!». Ей стало зябко и тревожно. Отодвинув мужа, она вскочила на ноги, быстро оделась. Лео ничего не мог понять. Поведение жены озадачило его. Такую реакцию он видел впервые. Только и мог, что спрашивать, не получая ответа.

– Мира, что с тобой? Что случилось? – поднявшийся Лео сжал плечи жены, пытаясь прижать её к груди. Он почувствовал, что она дрожит.

Мира и сама не могла понять, что с ней. Но то, что ей стало страшно именно от услышанного звона, было понятно без слов. Всё ещё недоверчиво глядя вверх на шатер храма, и не видя колокола, но явственно слыша его, девушка тыльной стороной руки провела по глазам и несколько раз тряхнула головой.

– Колокол! Почему звонит колокол?

– Какой колокол? Я ничего не слышу. Да и нет здесь ни колокола, ни колокольни.

– Звонит Лео, он звонит. Я его слышу.

– Дурёха моя, напридумывала бог знает, что. Тебе просто послышалось. Иди ко мне.

Лео, не зная, что и думать, просто обнял жену, прижав её голову к груди. Звон колокола исчез также быстро, как и появился. Понемногу Мира стала успокаиваться, и ещё раз тряхнув головой, решила, что ей действительно почудилось. Одного она не могла понять, почему ей стало страшно при звуках колокола. Вспомнились слова артистки-цыганки: «Хочу предупредить вас о событиях, с которыми вам предстоит столкнуться в ближайшем будущем. Вы боитесь колокольного звона! Не отвечайте, знаю, боитесь. А почему боитесь, скоро узнаете, всему своё время».

«Здесь что-то не так. – Подумала Мира – Не случайно это всё, и ощущение дежавю, и звон колокола, и страх …», но о своих мыслях мужу говорить не стала.

ГЛАВА 2.

ЗАТУХАЮЩИЕ КОЛЕБАНИЯ СОБЫТИЙ ПРОШЛОГО

– А, вот вы где! – раздался радостный возглас и на поляне появился Никита. – Я вас уже обыскался. Как в воду канули. Хорошо, что нашёл.

Мира обрадовалась появлению Никиты. Его приход внёс разрядку и немного позитива. Ей очень хотелось уйти подальше от церкви, которая вызвала тревожную эмоцию. Она вспомнила, что с детства боялась колокольного звона. И повзрослев старалась избегать церковных праздников, чтобы не находиться рядом с храмами в такие дни.

– У меня есть предложение, я тут случайно нашёл в избе, где мы ночевали несколько старых фотографий либо конца девятнадцатого, либо начала двадцатого века. – Никита протянул Лео четыре фотографии. – И есть несколько фото, которые меня очень заинтересовали. Правда одно хоть я и успел разглядеть, но оно рассыпалось от прикосновения. Это снимки деревянной церквушки с маленькой колоколенкой в окружении сосен. Но не эта вот церковь – махнул он головой в сторону храма. Скорее всего, это крестьянский дом, соединивший в себе жилую часть и пристроенную к дому часовню с колокольней. По рассыпавшемуся снимку я успел прикинуть примерную локацию этого места. И, сдаётся мне, что сосны вокруг церкви – это священная роща. По крайней мере, очень даже похоже.

– Что ещё за священная роща, Никита?

– Ну, это небольшие островки леса на окраине деревни или недалеко от неё. Давным-давно язычники в таких рощах устраивали капище, что-то вроде храма и устанавливали идолов. Когда их насильно окрестили, то в рощах идолов сменили кресты и часовни, в знак чего на одном из деревьев вырезался крест. В этом месте нельзя было рубить деревья, разводить костры, ругаться, громко говорить. А самое древнее дерево или большой камень считался священным центром.

– Спасибо, Никита, поняла. Помнится, у Пушкина есть коротенький стих про священный лес. У нас в школе проходил праздник Леса, и я читала его со сцены. Подожди, вспомню. Ага, вот:

Там на брегу,

Где дремлет лес священный,

Твое я имя повторял…

Стали рассматривать пожелтевшие чёрно-белые снимки. Миру особенно интересовало, как одеты люди на фото. С непонятным ей внутренним волнением она всматривалась в лица давно исчезнувших людей.

На первой фотографии семейная пара сидит между родителями. Мужики в повседневных рабочих кафтанах темного цвета. На ногах сапоги кустарного производства. Старик с белой окладистой бородой и в высоком картузе, молодой мужчина в картузе с довольной улыбкой и без растительности на лице. Сзади стоит, положив руку на его плечо молодая женщина. На коленях у мужчины годовалая девочка. Рядом с ним женщина постарше с босоногим, но в картузике на голове, малышом лет двух-трёх.

Другой снимок более позднего времени. Пожилая женщина в платке, полосатой юбке, по низу обшитой лентой, и переднике и мужчина лет пятидесяти в картузе, очках, с небольшой ухоженной бородкой и усами. Сидят рядком. Мужчина положил ногу на ногу в сапогах с высокими голенищами в гармошку. Видимо скамейка была низковатая, отчего он казался небольшого роста. Между мужчиной и женщиной двое детей: мальчик лет шести в матроске и трёх или четырехлетняя девочка. На заднем плане молодая женщина в блузе с короткими рукавами фонариком. Женщина та же что и на первом снимке, но уже среди других родственников и на несколько лет старше. Об этом же говорит и возраст детей. Видно – семья среднего достатка. Возможно мужчина то ли приказчик, то ли управляющий у богатого сельчанина, частенько бывал в городе, что и сказалось на его внешнем виде и в костюме приближенном к городскому.

Было ещё одно фото. Кряжистый мужик в длинном белом кафтане и стоптанных сапогах. В руках то ли картуз, то ли зимняя шапка. Волосы средней длины прямые с пробором посередине. Видно, что кафтан праздничный сшит из дорогой ткани. Усы и борода аккуратно подстрижены. Но взгляд из-под низко надвинутых кустистых бровей злой, колючий. На оборотной стороне карточки карандашом, крупным неровным почерком было написано только одно слово: «Хлор». Что означало это слово, никто не понял.

Самое пристальное внимание Миры привлекло фото невесты в свадебном наряде. Она, всматриваясь в лицо женщины вдруг воскликнула:

– Надо же, как эта женщина похожа на мою бабу Проню в молодости! Когда я была маленькая, я видела у неё в доме похожую фотографию.

– Проня? Что за имя, никогда не слышал? – спросил Лео.

– Прасковья. Но все её звали Проня.

– Не видно, чтобы невеста была счастлива, что замуж выходит – отметил Лео. – Взгляд какой-то отрешённый, грустный и уголки губ опущены.

– Ну, это легко объясняется, – наклонился к снимку Никита – в те времена девушки редко выходили замуж по любви. Всё решали родители, в основном отец и из соображений выгоды. Главное, чтобы дочь в достатке жила, да и родителям что-нибудь перепадало. Было твёрдое убеждение – место женщины у печки, в хлеву, да с детишками. Мужа должна уважать, слушаться беспрекословно, побои тоже терпеть беспрекословно. О любви без необходимости, не говорили. Мы говорим: «люблю» а они «жалею». Стоп! Смотрите, на обороте карандашом написано «Манефа». Буквы правда очень бледные, почти стёрлись, но разобрать можно. Значит это не твоя баба Проня и женщина просто похожа. В те времена, мне кажется, они все были похожи.

– Может быть, может быть – с ноткой сомнения согласилась Мира – но я видела у неё очень похожее фото. Вернёмся домой, съездим к бабе Проне, проведаем её и заодно спрошу её про фото. Может они были знакомы с этой Манефой. Имя то какое интересное!

Лео приобнял жену и улыбнувшись, кивнул ей в знак согласия.

– Да, Никитос, а где же снимок церквушки, о которой ты говорил?

Никита достал из-за пазухи ещё одно фото. На берегу озера на поляне в окружении реликтовых сосен стоит небольшая церквушка с пристроенной колокольней.

– А теперь смотрите во-о-он туда – И Никита показал рукой на противоположный берег озера – и на фото. Сходство видите?

Присмотревшись, Лео и Мира пришли к единодушному мнению, что сходство с береговой линией и ландшафтом имеется.

– А теперь, присмотритесь вон к той группе деревьев, отличающейся от всех остальных? Сдаётся мне, что это не простая группка. Очень даже смахивает на священную рощу. Если мы обойдём озеро, то, как раз и выйдем к ней. Может, сходим, посмотрим? Чует моё сердце, что увидим что-то интересное. Если это действительно священная роща, то я буду просто счастлив. Я много читал об этих рощах, но бывать в них не приходилось. Мне только интересно, почему Николавна ни словом об этой часовне не обмолвилась. Да, оказывается она ещё та партизанка, о многом умолчала. Кстати, и здесь есть карандашная подпись: «Церковь Илии Пр…», видимо было написано Илии Пророка, но стёрлось.

– Давайте, давайте – запрыгала Мира – мне почему-то так сильно захотелось попасть туда. Хотя, я уверена, раз нам об этой церкви ничего не сказали, значит, её там уже давно нет.

Недолго думая ребята спустились с холма, и вышли на берег озера. Они даже не удивились, когда увидели хорошо протоптанную тропинку, ведущую в нужном им направлении. Берега озера в этом месте лесисты и заросли ситником, который очень красиво контрастирует с широколистными белокрыльником, калужницей и другими растениями.

Удивительно, но как только стали подходить к участку леса, за которым должно быть то место, что на фото, ландшафт резко изменился. Тропинка исчезла, берег озера стал болотистый и непроходимый. Решили обойти участок, повернув правее и выйти к церкви через лес. У входа в лес нашли старую дорогу. Она заросла и едва прослеживалась. Погода испортилась, поднялся ветер и пошёл дождь. Лео с Никитой заговорили о возвращении в деревню, чтобы переждать непогоду. Мира не соглашалась, её как магнитом влекло к священной роще. Пройдя два десятка метров на пути ребят стали встречаться упавшие на дорогу и полусгнившие большие деревья. Но Мира ни в какую не хотела уходить, тем более, что до поляны, где должна была стоять часовенка оставалось совсем недалеко. Она это не просто чувствовала, ОНА ЗНАЛА. Дождь прекратился также внезапно, как и начался. Проглянуло солнце. И, действительно, преодолевая лесные завалы и перелезая через упавшие деревья, по еле видневшейся тропе они вскоре вышли на поляну у озера.