Сны сбываются по пятницам

Я только что взяла у знакомой хороший роман, увлеклась, поэтому как ушел муж, даже не слышала. Потом он то и дело возвращался, то любимую ложку забыл, то зубную щетку, несколько раз приходил за катушками ниток, но я не отвлекалась на его просьбы поговорить. У герцога как раз похитили любимую жену, и мне хотелось поскорее узнать, как скоро ее спасут. В конце концов, он бросил в меня связкой ключей и хлопнул дверью так, что её заклинило.

Совсем мало замужем побывала и не жалею. Спустя годы встретила бывшего мужа с очень полной молодой женщиной, еле шла с такой одышкой, похоже, астмой страдала. Я и подумала: «Нашел, наконец-то свой идеал». Правда, приятно было, что заметил разницу: как я выгляжу и его новая жена. Даже глаза запотели, как меня увидел, подбежал ко мне, чтобы поговорить, но я в автобус забежала. К чему прошлое ворошить?

Мой первый муж прочно закодировал меня от повторного замужества.

А теперь Вячеслов Иннокентьевич хочет, чтобы я вошла в одну реку дважды. Пришлось ему отказать, я человек самодостаточный, мне с собой не скучно. А вдруг Жуля его будет раздражать, к чему мне проблемы лишние! Когда он намекнул, что женщине нужен мужчина, я ответила: «В этом отношении могу только по телефону подышать». Для себя я решила: буду жить одна, а Вячеслава Иннокентьевича познакомлю со своей приятельницей – Елизаветой Филипповной. Она типичная домохозяйка – не может, чтоб о ком-нибудь не заботиться. И потом у них найдется общее увлечение: что он, что она любят в земле ковыряться – всякие цветочки, ягодки выращивать, а я умею только ими любоваться.

К тому же, Елизавета Филипповна очень несчастна. Не так давно у неё умерла дочь, теперь в одной квартире с зятем живет. Он, как напьется, из дома её выгоняет, хотя квартира принадлежит ей, а зять там прописан. В своё время пошла на уговоры дочери и прописала бывшего уголовника, а теперь трясется от страха, у соседей, бывает, ночует. Елизавета Филипповна любит комнатные цветы, все про них знает, они для нее, как для меня моя Жуля. Но зять, уже в который раз, её цветы из окна выбрасывает. Может быть, познакомлю приятельницу с Вячеславом Иннокентьевичем, у него собственная квартира есть. Кстати, Валентина, всё забываю Вам рассказать, хотя не понимаю, что это может дать: видела Вашего мужа с зятем Елизаветы Филипповны. Еще подумала: что у них может быть общего? Ваш муж, вроде бы, приличный человек, а Николай алкоголик и по нему тюрьма плачет.

– Когда Вы их видели вместе? – тут же оживилась от полученной информации Валя.

– Было очень поздно, шёл сильный дождь, мы с Жулей в скверике гуляли. Смотрю, о чем-то мужчины беседуют, правда, очень темно было, но все равно я различила их лица. На другой день я увидела во дворе Николая с поцарапанным лицом.

– Надо выяснить, что у этого Николая с Алексеем, – решила Валентина. Но надобность в беседе тут же отпала: сначала из комнаты приятельницы соседки послышался звон разбитого стекла, затем последовали цветочные горшки.

– Не для меня цветут сады, – раздавалось пение зятя, когда он стал выталкивать большую пальму с подоконника, но зацепившись за ветки, выпал из окна вместе с лебединой песней и цветочным горшком.

Приехавшая «скорая помощь» констатировала смерть.

Слова песни оказались пророческими, правда, пролетев с пятого этажа, сады свою свежесть не потеряли, разбились лишь горшки, чего не скажешь про зятя.

– Грех такое говорить, но теперь хоть Лизу не будет мучить своими издевательствами. – Словоохотливая соседка, подозвав собаку, отправилась домой.

А Валентина обдумывала, что может связывать Алексея с таким человеком, как зять Елизаветы Филипповны. Но что бы это ни было, теперь об этом узнать уже не суждено.

Судя по всему, это была та самая ночь, когда кот Шериф набросился на незваного гостя, лицо которого она не разглядела. И находился ли с Николаем её муж Алексей, учитывая, что дело происходило ночью, а со зрением у соседки проблемы, уверенности не было.

Ведь, судя по рассказам, зрение у Вероники Анатольевны было отвратительным, это мог быть кто угодно. Тем более, что у Алексея нет привычки гулять по ночам.

Эта тонкая связующая ниточка оборвалась только что вместе с упавшей пальмой.

Делать что-либо не хотелось, все валилось из рук. Свое состояние Валентина не могла объяснить ничем.

– Ты в последнее время какая-то потерянная, – прошептала Елена Ивановна, – что случилось?

– Ничего. Не могу объяснить. Говорят: «душа плачет», так у меня она воет. Не знаю, что делать, постоянное ощущение тревоги. Снова этот сон из прошлого. Помнишь, я тебе как-то рассказывала? Мне он всегда снится перед знаковыми событиями и не всегда хорошими.

На протяжении жизни этот сон снился Вале несколько раз. Такие сны называют знаковыми, или вещими. Она не помнила, насколько он сбывался, просто это потом, позже, стала задумываться и то, после случайно подвернувшейся статьи в журнале, где говорилось, что повторяющимся снам надо придавать значение.

Сон был какой-то нереальный. Себя она не видела, но знала, что в этом сне присутствует. Сначала перед Валей ниоткуда появляется белоснежный замок неземной красоты, он как будто парит над водой. Чтобы войти в него, необходимо пройти по столь же изящному мосту. Около замка разбит прекрасный сад с экзотическими деревьями и цветами, дополняют эту красоту изящные фонтаны и скульптуры.

Валентина входя в замок, не сомневалась, что внутри предстанет перед ней восхитительное убранство комнат. Девушка четко различала изображения на старинных картинах, но не спеша и не останавливаясь, двигалась куда-то вглубь замка и всегда оказывалась в одном и том же месте. Она наблюдала две комнаты: черную и розовую.

Посетительница могла иметь возможность оценить их убранство, чувствовала, что эти комнаты принадлежат женщинам, или женщине. Ей очень хотелось заглянуть внутрь черной комнаты. Краем глаза замечала сидящую вполоборота не очень красивую грустную женщину в черной одежде. Но женщина её не замечала.

В другой комнате под балдахином стояла странная кровать, почти квадратная, и не понятно было, как на ней можно спать. Покрывало и подушки были ярко розового цвета. Валя знала, что она попала сюда не случайно: ей предстоит сделать выбор, войти в одну из этих комнат. И оттого, как поступит, будет зависеть вся дальнейшая жизнь.

Но ни одного шага Валентина не сделала: в нерешительности переминалась с ноги на ногу и просыпалась с ощущением неудовлетворенности своей нерешительностью. Когда она рассказала коллегам о своем сне, все отнеслись по-разному.

Елена Ивановна, которую Валя выделяла из коллег и порой доверяла незначительные секреты, объяснила этот сон так:

– Позвони детям, узнай, как они, – посоветовала Елена.

– Звонила. Все у них хорошо. Муж дважды снился в каком-то странном месте и звал меня.

– Ну тогда понятно, – рассмеялась Елена, – с этого бы и начала.

У Валентины не было подруг. В семье мужа категорически не позволялось приводить в дом друзей, ходить к кому-либо в гости, даже разговоры по телефону не приветствовались. Считалось, что всё это способствует «выносу мусора из избы».

Много лет проработав с Еленой Ивановной, Валентина считала ее своей подругой, иногда делилась своими мыслями и проблемами. В Елене привлекало её философское отношение к жизни, спокойствие в любых ситуациях, ироничность, всё, чего не хватало Валентине.

Кроме того, Елена Ивановна была очень начитана, разбиралась во многих вопросах и была очень интересной собеседницей. Ко всему прочему, она знала наизусть почти всю русскую поэзию, не понятно было многим, как она это всё помнит.

Все знали, что Валентина места себе не находит в разлуке с мужем. Постоянно нагоняет на себя каких-то страхов. А если он не звонил, что бывало частенько, то готова была обежать все морги и больницы, а то часами простаивая у окна и всматриваясь в тревожную ночную неизвестность.

– Нельзя так любить мужиков, – убеждала её Елена Ивановна.

Иногда, в отсутствие начальства, в отделе разгоралась полемика на эту тему.

– Мужчина должен любить женщину, а женщина должна позволять любить себя. Семьи, где женщина безумно любит мужчину, а он позволяет себя любить, как правило, не очень прочные, – считала умудрённая большим семейным опытом коллега.

– Вот ты всех в гроб и загнала раньше времени, – сказала Галина Федоровна.

В отделе, так уж получилось, работали две Поповы, причем не родственницы.

Тезки очень не любили друг друга, иногда между ними пробивалась искра такой ненависти, что неуютно становилось всем присутствующим.

– Как ты можешь общаться с этой безмозглой дамой, – возмущалась Елена Ивановна, заметив, как Валя беседует с Галей. – Это же бездушное, завистливое и злое существо.

Валентина не знала, кто кому перешел дорогу, но на чью-либо сторону вставать не хотела: общалась с обеими. Многие предполагали, что раз обеих женщин объединяет общая фамилия, то, скорее всего, когда-то они не поделили некоего Попова. А кто кому родня, выяснить было сложно.

Однажды, понаблюдав эту холодную войну, начальница вызвала их в кабинет и предложила одной из них написать заявление о переводе в другой отдел, но они отказались, пообещав на работе разборки не устраивать. Конечно, до драк дело не доходило, но испепеляющие взгляды, как лазерные лучи, пересекались от одной к другой.

– О чем ты с Ленкой говорила, обо мне сплетничали? Она – черная вдова, от нее подальше нужно держаться, говорят, заразно, – высказалась Галина Федоровна.

– Тебе-то чего опасаться, замужество тебе не грозит, если до сорока лет никто не взял, – отпарировала Елена.

Елена Ивановна на «черную вдову» не обиделась, она и сама себя так называла, просто любила, чтобы последнее слово было за ней. За свои неполные сорок лет она схоронила пятерых мужей.

– Вчера познакомилась на улице с мужичком, весь такой из себя, симпатичный. Тут же предложил руку и сердце, – не преминула похвастаться Елена Ивановна.

– Надеюсь, рассказала о себе? – подала голос Галина Федоровна.

– Конечно, я честный человек, не стараюсь выглядеть лучше, чем есть, не то, что некоторые, – усмехнулась тёзка, заметив жгучую зависть коллеги.

– А он? – с ненавистью посмотрела на неё Галина.

– Безумный, как все влюбленные мужчины, – только вздохнула Елена. – Мне порой кажется, что их опасность возбуждает.

Елена Ивановна не лукавила, когда говорила, что мужики от нее без ума. Именно это сколько раз наблюдала Валентина. В любой компании, где бы ни появилась Лена, обязательно для нее находился кавалер, нежно упреждающий все возможные пожелания дамы.

Обидней всего было ярким уверенным в себе красавицам – только положишь глаз на какого-нибудь перспективного мужичка, наведешь справки о его состоянии, и на тебе, увели из-под носа. Понятно, если это была стоящая конкурентка, но вручить почти твое какой-то замухрышке, это не поддавалось объяснению.

Действительно, Елена Ивановна не обладала яркой внешностью, невысокая, светло-русые волосы, обычное среднестатистическое лицо россиянки. Пожалуй, необычными были только глаза, умные и настолько непонятного цвета, постоянно меняющие свою окраску в зависимости от настроения, от темно-вишневого до дымчато-серого, что хотелось их понять и погрузиться в их омут.

При этом специально Елена Ивановна ничего не делала, чтобы понравиться противоположному полу – не строила глазки, на внешность уделяла минимум внимания, косметичка отсутствовала за ненадобностью, лишь по великим праздникам позволяла себе красить губы, а из одежды предпочитала джинсы и свитер.

Свою фигуру она постоянно держала в жестких рамках, зарядка и ограничение в калорийных продуктах, оттого похожа была на мальчика-подростка.

Единственную роскошь, которую себе позволяла – отпуск проводить в разных странах. При тех сбережениях, что оставили ей мужья, можно было вообще не работать, учитывая библиотечную зарплату.

– Бизнесом я не умею заниматься, а тупо сидеть дома не хочу, – однажды она поделилась с Валентиной, почему не оставит работу.

– С жиру некоторые бесятся, – сгорала от зависти Галина Федоровна. – Я бы минуты не стала работать, будь у меня такие деньжищи.

– Ну, насчет жиру это не ко мне, – тут же среагировала Елена Ивановна. Иногда создавалось впечатление, что деньги не играют для нее никакого значения, во всяком случае, по ней это было незаметно.

– Одни сто раз замуж сходят, а другие ни разу, одним все, другим – ничего. Где справедливость? – возмущалась Галина Федоровна.

Где тут не согласиться. К своим сорока двум годам она, что только не предпринимала, чтобы окольцевать хоть кого-нибудь. Но столько от нее исходило агрессии, решимости, что мужики боялись подойти к ней на пушечный выстрел.

Однажды в компании Галина решила положить конец своему одиночеству и, присмотрев подходящего кандидата, стала его охмурять. То ли девушка была не в его вкусе, но вскоре он, пользуясь тем, что она отошла «попудрить носик», пригласил на танец женщину, на которую тайно пялился весь вечер.

Когда Галя вышла из туалетной комнаты и увидела довольную парочку, ее гневу не было предела. Она тут же отшвырнула их друг от друга и поволокла сопротивляющегося мужчину подальше от недоумевающей партнерши.

Этот конфликт очень развеселил скучающую к концу вечера публику. Но в коллективе, глядя на ее пусть неправильные попытки устроить свою судьбу, в основном, жалели.

– Галя, ну нельзя же так откровенно, – пыталась наставить ее Валентина.

– Ага, жди потом, когда на тебя позарятся. Скоро климакс наступит, я ни разу замужем не была. Тебе легко говорить – муж есть.

Глава 3

С двумя Поповыми Валентина проработала достаточно, и сколько помнит Галю, это лихорадочное желание обзавестись супругом ни к чему не приводило.

– Галина Фёдоровна, – однажды подошла к ней председатель профсоюза, – предлагаем Вам путевку на курорт, здесь Вас все знают, может быть, там найдете свое счастье.

Конечно, сказано было профсоюзным деятелем от чистого сердца, но прозвучало, как только что в рассказанном анекдоте Елены Ивановны:

– Приходит Сара и жалуется Абраму: «Абрам, я ходила на рынок, а меня там назвали нехорошим словом, что мне делать? – Я тебе всегда говорил, Сарочка, не ходи туда, где тебя хорошо знают.»

Все просто со смеху попадали, когда за Галиной и председателем профсоюза закрылась дверь.

Конечно, на курорте Галина Фёдоровна отвела душеньку, но как всегда безрезультатно. Она не пропустила ни одной дискотеки, везде проникала в места скопления мужчин, но все срывались с крючка.

– Представь, – жаловалась она Валентине, – мне всего тридцать пять, красавица, и никого. Как ослепли! Какие-то швабры пятидесятилетние – смотреть не на что, а отхватили себе по мужику, одна я как дура проходила, даже пенсионеры шестидесятилетние не клюнули.

Рассказывают, первые агрессивные попытки выйти замуж Галя начала лет с двадцати двух. Однажды она принесла в библиотеку мужские рубашки, на вопрос, кому же ты купила эти рубашки, та ответила бесхитростно:

– Мужу.

А далее по уже отработанному сценарию:

– Мужа нет, но скоро будет и кто он, пока не знаю.

На разумный вопрос, а откуда ты знаешь, какого он будет размера, Галя находчиво ответила:

– Размер не знаю, поэтому набрала рубашки от сорок четвертого до пятьдесят второго размера.

Порой хотелось спустя время поинтересоваться судьбой рубашек, но никто не рискнул.

Поэтому Валентина всегда заступалась за Галю:

– Невезучая она, оттого и злится.

– У нее слишком завышенная самооценка, – не соглашалась Елена Ивановна. – «Я самая красивая!» – передразнила она тезку. – Хоть бы в зеркало посмотрела, или у человека вообще эстетический вкус отсутствует: неряха, обжора, больше похожа на Нуф-Нуфа, чем на молодую женщину. Согласись, мы ровесницы, а она мне за мамашу сойдет. Какая к черту красота-нос картошкой, глазки поросячьи, еще волосы в черти какой цвет красит-Сеньор Помидор. Я пробовала ей объяснить, но все бесполезно, стала врагом, «который ей завидует».

В чем-то не согласиться с Еленой Ивановной было нельзя. Действительно, красавицей Галину Фёдоровну мог назвать лишь слепой. Но все равно и она имела право на простое бабское счастье.

Галя своей тягой к созданию семейного очага и выходками в связи с этим уже никого не удивляла. Странным было, когда она прекращала суету, связанную с замужеством. В такие редкие моменты Галя становилась отрешенной от всего мира, ни с кем не общалась, даже не реагировала на Елену Ивановну. В такой депрессии Галина Федоровна находилась совсем недолго, пока не показывался на горизонте очередной принц её грёз:

– Вот всегда так! – ныла Галина, – только познакомишься, а надеть нечего.

– Меньше ешь, не придется часто одежду менять, чтобы в размер попасть, – ехидно посоветовала её худенькая тёзка.

Странно, но Галина Федоровна в этот раз даже не обиделась:

– Сегодня у меня свидание: с мужиком одним познакомилась. Взяла ключи от квартиры у подруги, пока она в командировке, – поделилась радостью Галина Фёдоровна.

В свою она привести не могла, так как проживала со своей матерью.

– А почему не у него, бесквартирный что ли? – поинтересовалась другая Лена.

– Есть у него квартира, только там жена живет! – объяснила Галина Фёдоровна.

– В смысле, – разошлись? – уточнила Елена Ивановна.

– Нет, не разошлись. Жена – не стена, пододвинется, – захихикала разлучница.

– А если б тебя кто-нибудь пододвинул? – возмутилась аморальным поведением коллеги сторонница устойчивого брака Валентина.

– Ее не пододвинут, разве только Олимпийская чемпионка по поднятию тяжести, – поддакнула Елена.

Но этими колкостями с намеченной цели Галину Фёдоровну сдвинуть было невозможно.

– Мужчина-то хоть симпатичный? – вмешалась Валентина, чтобы разрядить обстановку.

– Да так себе, чмо-чмом, – дала оценку своему новому ухажеру Галина Фёдоровна.

– Тогда зачем он тебе? – удивилась Елена Ивановна, – только семью разрушишь.

– На вред. Пусть и мне завидуют, – захихикала разрушительница семейного очага.

– Это уже паранойя, – определила Елена Ивановна.

– Я бы вам и не рассказала, но помощь нужна, – как ни в чем не бывало продолжала искусительница. – Нижнего белья подходящего нет, не могу же на свидание в чем попало предстать.

– От нас-то что нужно? Мое, например, только на мизинец натянешь, – съязвила Елена.

– До получки занять. Я присмотрела в секс-шопе обалденный комплект, но денег не хватило, в обед смотаюсь, – сменила свой раздражённый тон Галина Федоровна.

– Хоть бы инфаркт партнера не хватил, вдруг так обалдеет от увиденного, – сказала Елена Ивановна.

На другой день Галина Федоровна, мало того, что опоздала на работу, так еще явилась с опухшим от слез лицом.

– Ты чего, Галя? Случилось что-то? – спросила Валентина.

– Случилось! Понесла в магазин комплект, а они не принимают, и деньги не возвращают, – возмутилась поведением работников секс-шопа покупательница.

– Так это же нижнее белье, конечно, его не примут, радуйся, вдруг еще пригодится, – попыталась объяснить ей Елена Ивановна.

– Не пригодится, – буркнула Галина.

– Что поссорилась с принцем? – поинтересовалась Елена Ивановна.

– Нет, вовсе не ссорились, он просто из окна на кобылу запрыгнул и ускакал, – разрыдалась Галина. – Ну почему мне так не везёт. Видно, правда, на мне венец безбрачия.

Валя захлопала ресницами:

– Как это? Что случилось, расскажи, может быть, ничего страшного, а ты больше, как обычно, додумываешь, – успокаивала она несчастную женщину.

Оказывается, Галина Федоровна накрыла на стол и, пока нервничала, незаметно съела все выставленные деликатесы, потому что когда она нервничала, ее аппетиту не было границ.

Однажды не заметила, как одна оприходовала десятилитровую кастрюлю лапши, приготовленную на поминки не очень близкого родственника. Хорошо хоть, у нее отсутствовала жажда, иначе бутылка молдавского вина не дождалась бы предмета галиной страсти в этот раз.

Наконец, раздался звонок. На пороге с чахлым букетиком из сорванных, похоже, у подъезда ромашек, стоял принц, больше напоминавший загнанного коня.

– Вот, – волнуясь, желанный гость протянул женщине изрядно помятый букетик и бутылку водки.

Видя замешательство мужика, Галя взяла быка за рога:

– Открывайте, – протянула бутылку вина.

– А может, водочки? – неуверенно предложил потенциальный любовник.

– Водку не пью и Вам не советую, – твердо сказала соблазнительница.

Мужичок скис, не зная, что делать: вино он не любил. Это была его первая ходка «налево», поэтому в пиджаке была припасена вторая бутылка сорокаградусной жидкости. Глядя на красавицу, мужик грустно думал: здесь даже двумя бутылками не обойдешься.

Галина приняла противозачаточную пилюлю, действие которой заканчивалось через час. Поэтому на всякие антимонии времени не было. Решительным движением она распахнула халатик.

От того что мужик увидел, он рухнул в обморок, успев схватить мысль: «Первый раз решил согрешить, да и то не понять с кем». Огромная грудь плавно переходила в два торчащих мужских достоинства, а ниже пупка торчал еще один, который и поверг мужика к потере сознания: такого он и в бане не видел.

Не ведая, что с ним собираются здесь делать, организм не справился и уложил хозяина на пол, сохранив тем самым психику. Пока любовница бегала за водой, чтобы привести ухажера в чувство, тот пришел в сознание и сиганул из окна.

Если бы внизу, и правда, стоял конь, то он бы умер от смеха, успев поржать остаток жизни над седоком. Предмет эротических грёз позорно капитулировал с поля любви. Весь вечер Галя рыдала, а теперь еще ненужное белье – прозрачные стринги и такой же невидимый бюстгальтер с эротическими причиндалами.

Но эта история имела продолжение. Примерно через неделю на пороге отдела появилась женщина с добрым простым лицом:

– Здравствуйте, это Вы – Попова? – почему-то из всех присутствующих она безошибочно выбрала Галину Фёдоровну.

– Здесь две Поповы, Вам которая нужна? – дала о себе знать Елена Ивановна.

– Нет, это Вы. Ваня правильно Вас описал. Вот Вам, – женщина подала ей флакон дешевых духов, – возьмите, от всей души.

– За что? – опешила Галина. Подарки ей мало кто дарил, а чтоб от всей души, так это вообще редкость.

– Мой все рассказал, как Вы его напугали, он первый раз пошел на… как поприличней выразиться, – женщина долго не могла подобрать подходящее слово, обозначающее то, на что отважился ее муж.

– Адюльтер, – подсказала Елена Ивановна.

– А-а, – протянула женщина, видимо, не понимая, что это значит. – Короче, как его, – секс на стороне, не хотелось бы Вас обидеть, – вдруг нашла она приличное слово. – Теперь уж точно по бабам шастать не будет, пусть и мне не достанется, но и другим Ваньки не видать. Тяжело Вам, наверное, не все понимают, если уж мой так перепугался. К врачу водила, как его…сексопаталогоанатом, – с трудом выговорила трудное слово женщина. – Даже к психическому врачу. «Всё, – говорит, – не лечится».

– Почему тяжело ей? – поинтересовалась Елена Ивановна, выделив из многих фраз, сказанных обманутой женой, именно эту, очень заинтересовавшую её.

– Ну, как же! – стала объяснять непонятливой женщина, – вон Памела Андерсон сиськи себе накачала, и то народ не понимает, а тут члены пришить! Как вы на такое решились, стать трансвеститом? Я всем про Вас рассказываю, хоть, говорю, не понять кто, а все же моего от гулянок отвадило. Ничего, у нас в деревне тоже Ваня-Маня жил, но он такой родился…

Увидев, что лицо Гали наливается кровью, женщина ретировалась:

– Ой, что-то я у Вас заболталась, – счастливая женщина бочком стала пробиваться к двери, напоследок добавив с заискивающей улыбкой:

– Хорошо, что Вы, а то попалась бы какая-нибудь наподобие этой, и она ткнула пальцем в другую Попову, – и всё, увела бы из семьи. А после Вас он уже не ходок по этой части. Сроду так хорошо не жили, пылинки с меня сдувает, боится, что брошу.

Такого унижения Галина Федоровна еще не испытывала. Со злостью она швырнула флакон духов с мусорную корзину.

Вера Семеновна, ещё одна работница отдела, устроилась в библиотеку относительно недавно по сравнению с другими. И все эти события пропустила потому, как находилась на больничном, вроде как с гриппом, но коллеги догадывались, что без мужа не обошлось. Она была очень красивой: яркая брюнетка с огромными глазами чайного цвета. К тому же хорошая хозяйка, оттого и не понятно, что она нашла особенного в своей негаснущей любви-деградировавшем алкоголике, с которым кочует из города в город в течение семнадцати лет совместной жизни.

Её Иванович когда-то пел в ресторане, чем и взял, а потом спился, нигде не работал и жили на то, что приносила домой Вера Семёновна.

При этом мужа она искренне считала главой семьи и без одобрения супруга ничего не делалось. В любой его дурости она видела проблеск юмора, который оценить по достоинству могли лишь они вдвоём.