Дорогу осилит идущий

– Расскажем?

– А есть другие варианты? – печально скривился крылатый мужчина.

…Узнав о Рубеже, путешественники все поняли совершенно неправильно. Эмили и Ноа не собирались прятаться под землей, скрываясь от чего- то страшного. Они должны были это предотвратить.

Племя юварок появилось в первый век после войны. Обычно воздействие радиации делает людей, попавших на зараженную территорию, бесплодными, но тут все пошло не так. Мутации изменили внешний вид тех, кто жил на этих землях. Пожалуй, юварки были народом, который наиболее пострадал от ядерных ударов. Если не считать трау да троллей, о которых не было слышно уже лет пятьдесят, именно юварки стали теми, кто был наиболее не похож на своих прародителей.

Как бы то ни было, но изменившись, юварки не только многое приобрели, научившись летать, но и многое потеряли. Им была неизвестна злоба, ненависть, они не могли позволить себе уничтожить ни одно живое существо… И в то же время они боялись Рубежа Тьмы и Света. Нечто странное и чуждое приходило на земли Эске- Кермена раз в двадцать лет. Оно появлялось из ниоткуда и уходило вникуда через несколько дней. Уходило, уничтожая половину жителей поселения.

Способ спастись был обнаружен случайно. Около века назад влюбленная пара решила, что лучше умереть под землей, чем погибнуть неизвестно от чего во время Рубежа. Двое юварок спрятались под землей и… дни Рубежа прошли спокойно, никто не погиб. Кроме этих двоих.

… Летисия слушала сухой рассказ Ноа, как завороженная. Но стоило мужчине на миг замолкнуть, подбирая нужные слова, как заговорила его спутница:

– Это была добровольная жертва. Наша жертва для спасения всего Эске- Кермена! А вы… – она запнулась на полуслове и вновь разрыдалась, не в силах сдержать слез.

– И что теперь? – только и смогла выдохнуть Летти. Эльф не смог сказать даже этого.

– Не знаю, – тихо пробормотал Ноа, осторожно гладя по голове свою подругу. – Просто не знаю…

– Я не смогу! – отчаянно выкрикнула девушка. – Понимаете, я не смогу снова спуститься туда! Там… Там страшно… Да даже не страшно, там больно находиться! Болит… Болит каждая клеточка тела! Там даже дышать больно! Я не смогу вновь спуститься! У меня не хватит сил!.. Я просто не смогу!..

– Вы зря вытащили меня, – опустил голову ее друг. – Надо было спасать одну Эмили.

– Да как… Да как ты можешь так говорить! – возмущению юварки не было предела. – Как… Как я могла бы жить, зная, что тебя нет?! – крылатая даже плакать перестала.

Мужчина медленно провел ладонью по ее щеке, через силу улыбнулся:

– Можно, я не буду тебе отвечать? Все равно все, что я ни скажу сейчас, прозвучит банальностью.

Летти и сама не могла понять, почему эта сцена казалась ей настолько трогательной. Девушке казалось, еще мгновение и она расплачется, хотя и сама не будет знать почему. Какая- то тоска разливалась в воздухе, теребила душу и заставляла дриаду шмыгать носом и вытирать глаза.

Эльф только собрался сказать что- то сочувствующее, уже даже рот открыл, как вдруг покосился на хлюпающую носом дриаду, на грустных юварок и взвыл не хуже какого- нибудь рогача:

– Тьма!!! Уходим отсюда!

– Какого… Почему… – встревоженной квочкой заоглядывалась дриада. Ничего опасного она не видела.

Но Элиаш, похоже, не собирался ничего объяснять:

– Уходим! Живо! – и не дожидаясь ответа, парень, подхватил с земли оставленный дриадой рюкзак и поковылял – бежать он сейчас не смог бы при всем своем желании – прочь с поляны.

Его спутники переглянулись и поспешили за ним.

Лишь когда путешественники отошли на порядочное расстояние от места отдыха, эльф позволил компании остановиться – хотя сам уже несколько раз заваливался, но Летти подхватывала его, не давала упасть, и все шли дальше. Честно говоря, дриада не могла понять, что вообще произошло: нет, понятно, Рубеж, проблемы, но почему эльф вдруг сорвался с места и поспешил неизвестно куда? Да еще когда сам находился в настолько ужасном состоянии, что не мог шевелиться.

Когда компания, наконец, остановилась, первой прямо на землю, не задумываясь о последствиях, села дриада. Плюхнулась прямо на начинающую пробиваться траву, обняла себя за колени и мрачно буркнула:

– Я никуда дальше не пойду, – о том, что остановиться разрешил именно Элиаш, а не она сама, девушка как- то не подумала.

Впрочем, эльф ненамного отстал от Летисии: он тоже начхал на все меры предосторожности и, в отличие от сидящей на земле девушки, даже отважился лечь. Хотя если честно, не отважился, а рухнул, едва его перестала поддерживать дриада.

Стоять на ногах остались только юварки.

Летти помолчала, убедилась, что ее никто не собирается никуда вести и решила продолжить свою мысль:

– Я никуда не пойду, пока мне не объяснят, что здесь происходит!

Ноа и Эмили отвечать явно не собирались: как только внезапная пробежка по лесу закончилась, они вновь увлеклись друг другом – сейчас крылатые просто стояли и смотрели друг другу в глаза. И казалось, никакая сила не могла сейчас развести их в разные стороны.

Элиаш вздохнул и медленно сел. Почесал зудящую руку, обожженную о начинающую пробиваться траву, и буркнул:

– А что тут объяснять? Эмили плакала, ты чуть рыдать не начала… Ревун обычный.

– Что? – не поняла дриада. – Какой ревун? Я ревун? Я не реву, я…

– Да при чем здесь ты, – скривился юноша: – Ревун это такая пакостная дрянь, что водится только возле Эске- Кермена. По крайней мере, мне так рассказывали. Он выбрасывает в воздух какую- то пакость, от которой у всех портится настроение. Причем настолько, что вешаться хочется, и даже пошевелиться не можешь. А тут он как раз приходит и берет тепленьким…

– А я о таком не слышала… – нахмурилась девушка.

– Есть такие, – мелодично вздохнула Эмили. – Правда, о них в последнее время и слышно не было.

– Наверное, из- за близости Рубежа опять активизировались.

Честно говоря, сама Летисия думала, что Элиаш все придумал (а юварки его поддержали), но спорить не стала: сейчас надо было найти ответ совсем на другой вопрос.

Впрочем, этот самый вопрос задала не дриада. Эмили, явно забыв о том, где она находится и насколько может быть опасно всякое растение в лесу, села на поваленное ветром дерево, заплетенное лианами, и тоскливо протянула:

– Пусть даже виноват ревун, но что нам дальше делать? – кожа, покрытая мелкими только начинающими пробиваться перышками, казалась какой- то синеватой, грязной…

Эльф рванулся к крылатой, собираясь напомнить ей об опасности, но Ноа перехватил его за руку и слабо улыбнулся:

– Не стоит. Лес вреден для юварок только во время Рубежа. А он еще не наступил.

Словно в подтверждение его слов из земли проклюнулся белесый корень, обвил ногу опечаленной Эмили… и уже через мгновение спрятался обратно, даже не попытавшись подзакусить такой легкой добычей. А Ноа продолжил:

– А что делать… Сам не знаю… Возвратиться – у нас не получится…

– Почему? – вскинула на него удивленный взгляд дриада. Поймала напряженный взгляд Элиаша и поспешно поправилась: – Я не говорю «под землю»! Я имею в виду – домой, в Эске- Кермен. Вы же в нем ничего не сломали и никому по голове табуреткой не дали… – уже тихо, себе под нос закончила она.

– А нас туда примут? – печально усмехнулась Эмили. Девушка замерла, сложила ладони лодочкой и прикрыла ими нос и рот, потерла пальцами переносицу: – Кто его знает, что теперь случится с Керменом после нашего побега? Можно ли спуститься в подземелья кому- то другому или мы – это последний шанс? И имеем ли мы право заменить себя на кого- то другого? – в ее голосе вновь проклюнулись нотки слез.

Ноа молчал, не зная, что ответить любимой, Элиаш понимал, что любые слова сейчас окажутся лишними, а Летти…

Летти только скривилась. Она вообще не могла понять, что спокойный, рассудительный Ноа – нет, конечно, она знала его очень мало, но все- таки достаточно, чтоб сложилось хоть какое- то впечатление – мог найти в этой истеричке.

Тишина прерывалась лишь меланхоличным чириканием чавзяблика: кажется, эта крупная птица нашла, кем можно подзакусить и сейчас звала соплеменников к обеду.

Впрочем, уже через мгновение все мысли о том, что Ноа не о чем разговаривать с нервной Эмили, пропали, словно их и не было: Летисия обнаружила, что пропал ее любимый заглот (точнее, дриада не видела его очень давно, но вспомнила только сейчас), а потому в тот момент, когда девушка- юварка вытерла еще невидимые слезы ладошками и только собралась выдать новую сентенцию на тему «должны ли мы и можем ли», Летти подскочила на месте и принялась оглядываться по сторонам:

– Мяу! Мяу! Где ты? Мяу!

Сидевшая на бревне Эмили скривилась и махнула рукой в сторону ближайших кустов:

– Да там он! И все с ним в порядке! Тут важнее другое, можем ли мы…

Но Летти уже ее не слушала. Бросив всех, она рванулась туда, куда ей указали, не прекращая на бегу звать:

– Мяу! Мяу! Где ты?!

Сам заглот меж тем был занят важным и ответственным делом.

Он сторожил добычу.

Добыча должна была быть очень вкусной – тот кусочек, который от нее отвалился, пока эта самая добыча забиралась на дерево, был не особо привлекательным, а вот остальное… – но, как уже понятно из вышесказанного эта самая добыча очень не хотела, чтоб ее съел заглот. Пусть даже такой симпатичный как Мяу. Так что сейчас эта добыча сидела на ветви не до конца проснувшегося дерева, косилась на испуганно прижавшуюся к стволу дерева лиану, так и не решившуюся за прошедшие несколько часов попробовать новую пищу на вкус, и тоскливо думала о том, что ей – точнее, ему, если это для кого- то важно – будет очень не хватать башмака, свалившегося с ноги.

Скажем честно, Мяу уже исследовал этот самый башмак: подкатился к нему, обнюхал, учуял, что он воняет какой- то химической гадостью, а не пахнет вкусной кожей, и откатился обратно под дерево – ждать, когда же добыча созреет и сама свалится на землю. Впрочем, падать жертва пока не спешила – лишь тихо ругалась сквозь зубы, оглядываясь по сторонам и размышляя, где бы найти что- нибудь потяжелее – запустить в заглота.

И в этот момент из кустов выскочила дриада.

Первым делом, она рванулась к своему родному и любимому заглоту, подхватила его на руки и ласково зачастила:

– Маленький, хорошенький, с тобой все в порядке? А то в этом лесу, что только не творится и не происходит. А у этих странных юварок вообще…

Ее словоизлияние прервал чуть насмешливый мужской голос, раздавшийся откуда- то сверху:

– Какая трогательная семейная сцена!

Девушка задрала голову и увидела, что на дереве, под которым собственно и кружил заглот, сидит мужчина. Сидит, опершись плечом о ствол дерева, и совершенно не задумываясь о том, что его в любой момент могут съесть.

Увидев, что отпускать заглота на землю Летти не собирается, мужчина встал на ветку, а потом легко спрыгнул на землю, словно и не находился только что на высоте порядка двух или трех вар, приземлившись на ноги. Оказавшись внизу, неизвестный, провел ладонью по короткому рукаву футболки, стряхивая древесную труху и приветливо поинтересовался:

– Что уставилась?

Глава третья.

"Нет места для любви,

И сталь поет в крови –

Смерть, смерть, смерть!

Налей еще вина,

Подруга лишь одна –

Смерть, смерть, смерть!"

Песнь слуа

Летисия молча разглядывала незнакомца. Было абсолютно понятно, что он не принадлежал ни к кому из известных девушке жителей леса: крепкий жилистый мужчина лет сорока на вид, черные, коротко обрезанные волосы растрепаны, из одежды – футболка с короткими рукавами, темные брюки. Один ботинок свалился на землю, еще когда мужчина был на дереве, и сейчас недоеденная добыча заглота смерила Летти долгим взглядом и, так и не дождавшись ответа, уселась прямо на землю, натягивая второй ботинок и совершенно не думая о том, что это может быть опасно.

Летисия, честно говоря, не знала, как реагировать на странное поведение нового знакомца, а потому была очень рада, что уже в следующий момент на поляну выскочили поспешившие за ней Элиаш, Ноа и Эмили.

– А я Мяу нашла! – радостно выпалила она, поворачиваясь к эльфу и чуть ли не тыча заглота в лицо юноше.

– Я безумно счастлив, – хмыкнул Элиаш, скептическим взором обводя открывающийся пейзаж.

Мяу, меж тем сообразил, что рискует остаться без обеда и вяло затрепыхался в руках у Летти. Ноа хмыкнул, покосился на заглота и повернулся к его неудавшейся добыче. Незнакомец меж тем, натянул ботинок, встал, равнодушно отряхнул брюки от полусгнившей листвы, не заботясь о том, что может обжечься, поднял голову:

– Ноа?! Это действительно ты?

– Действительно, я, – особой радости в голосе юварки не прозвучало. – Странно видеть тебя так близко от Кермена, Рэйшер.

– А мне странно видеть тебя в таком состоянии. Что случилось, крылатый? – на миг Летисии показалось, что в голосе незнакомца прозвучали сочувствующие нотки. Но уже в следующее мгновение они сменились сарказмом: – Выглядишь так, словно с дерева навернулся, а потом тебя еще и лианы общипали.

– Так получилось, – отрезал юварка, и Элиаш удивленно нахмурился: раньше он не слышал, чтоб в голосе кого- то из детей неба столь явственно звучала сталь.

– Вы, я так понимаю, знакомы? – эльф решил сразу все выяснить.

– Слуа периодически бывают в Эске- Кермене, – кисло пояснил Ноа, – но обычно они приходят с официальным визитом и не являются поодиночке…

Летисия уже где- то слышала это странное слово «слуа», но вспомнить, где именно не могла.

– … За исключением, конечно, тех случаев, – продолжил Ноа, – когда лезут к нам прямо в арсенал.

Рэйшер мгновенно как- то подобрался, став похожим на хищника, притаившегося в засаде, и, бросив короткий взгляд на Летти с Элиашем, хрипло обронил:

– Ты… уверен, что наши внутренние межрасовые вопросы можно решать при них?..

Юварка только вздохнул:

– Они были внизу, Рэй. И даже вытащили оттуда меня и Эмили.

Мужчина сплюнул себе под ноги:

– То есть то, что у нас рассказывается про ваше жертвоприношение – это правда.

– Нет! – высунулась из- за спины Ноа молчавшая до этого момента Эмили. – Это не жертва! Это наш добровольный дар, чтоб род юварок мог и дальше существовать…

– Дамочка, – фыркнул Рэйшер. – Если идиота, повесившегося на хлобустняке, обозвать добровольцем, от этого он не перестанет быть идиотом.

Пока Эмили подбирала достойный ответ, в разговор вмешалась Летисия:

– Слуа? Вы – слуа?

Мужчина повернулся к ней:

– Мы знакомы?

– Н- нет, – протянула дриада. Такого напора, прозвучавшего в голосе, она не ожидала: – Я где- то слышала о вас, но где – не помню.

– Вот как вспомнишь, тогда и обращайся, – отрезал Рэйшер.

«И вообще, какой Тьмы ты ко мне привязалась, дура безмозглая», – этого он не сказал, но Летти явственно услышала – таким тоном это было произнесено.

– Ну и пожалуйста, – зло буркнула она, поглаживая заглота: – Надо было дать Мяу вас съесть, – уже тише добавила девушка, отворачиваясь.

Впрочем, ее все равно услышали:

– Пожалей зверюшку, детка: подавится.

Тут уже Летисия обиделась окончательно:

– Почему это Эмили – дамочка, а я – детка?! Мы ровесницы! Кажется…

– Подрастешь, станешь дамочкой, – хмыкнул слуа. – А пока рано еще.

– Но мы действительно ровесницы! – выпалила девушка. Помолчала и добавила, тихонько хлюпнув носом: – Ну, я так думаю.

Летти была готова плакать. Юварка действительно не выглядела особо взрослой, но почему- то этот незнакомый Рэйшер считал ее старше. Вот где справедливость?

– Почему я детка, а она дамочка?!

– А у нее глаза умнее.

От такой наглости дриада вообще оторопела.

А вот ее спутникам, кажется, было весело. По крайней мере, Летти послышались смешки, но когда обиженная девушка обернулась к эльфу и юваркам, их лица сохраняли каменные выражения.

А тут и Мяу, словно тоже решил довести Летисию до слез, жирной кляксой сполз с ее рук и подтек к слуа. Принюхался к его ботинку – Летти уже радостно предчувствовала, как мужчина будет бегать по поляне, спасаясь от настырного заглота – но питомец жриады вдруг разочарованно фыркнул и вернулся обратно к Летисии.

Даже эта маленькая непреднамеренная месть не удалась.

Рэйшер словно и не заметил этих поползновений. Перевел взгляд на Ноа и скучающе протянул:

– Что теперь собираешься делать, крылатый?

– Может, хватит?! – не выдержал юварка. – Тебе прекрасно известно как меня зовут. И в Эске- Кермене ты меня называл по имени.

– Так то Кермен, – хмыкнул мужчина. – Там ваши старейшины могут и по голове за оскорбление настучать.

– А здесь их нет, и можно говорить, что угодно? – в голосе обычно спокойного юварки проклюнулись нотки раздражения.

– Хочешь сказать, – фыркнул Рэй, – вы за глаза не называете всех остальных «бескрылыми»? – мужчина чуть склонил голову набок и, кажется, всерьез ждал ответа на свой вопрос.

– Я бы предпочел не касаться расовых вопросов. Особенно в существующем контексте, – сухо отрезал Ноа.

В черных глазах слуа запрыгали искорки смеха:

– Намекаешь на свою линьку?

– Рэй, хватит.

Слуа, кажется, не собирался замолкать. Он уже рот открыл, собираясь опять съязвить, но Ноа чуть повысил голос:

– Хватит, Рэй! – и мужчина отшатнулся, прижав к вискам ладони и страдальчески морщась:

– Обязательно так по мозгам бить? Просто сказать нельзя?

– Я говорил. Ты не слышал.

– Извини, – мрачно буркнул странный знакомый. Тон его был совершенно не извиняющийся, но Ноа этого хватило.

Юварка вздохнул, провел ладонью по плечу Эмили, покрытому сейчас коротенькими столбиками начинающих пробиваться перьев:

– Рэй, я сейчас ничего не знаю… Ни что делать, ни куда бежать… Еще и Рубеж этот…

– Ты по- прежнему веришь, что он существует? – руки от головы слуа еще не убрал, но ироничные нотки в голосе уже появились.

– Я не собираюсь вновь спорить с тобой на эту тему! Рубеж существует и…

– … И если ты вернешься, тебя с подружкой закопают обратно под землю, – в тон ему продолжил брюнет.

– В том- то и дело, что я не знаю! – отчаянно выкрикнул Ноа. – Я не знаю, примут ли нас обратно, но и вернуться к арсеналу я не смогу! И тем более не смогу пустить туда Эмили!

Летти не отрывала зачарованного взгляда от юварки. Прожив в Эске- Кермене всю зиму, она привыкла к тому, что крылатые создания всегда, при любых обстоятельствах сохраняют спокойствие, ну, или как минимум, не показывают своих эмоций, а сейчас поведение Ноа в корне меняло все ее представления о детях неба.

В какой- то миг повисла одуряющая тишина. Такая, что если бы тот же заглот решил прокатиться к краю поляны – это мгновенно было бы услышано всеми и всюду.

В отличие от Летти Элиаш, с того момента как началась дружеская перебранка между слуа и юваркой – молчал, наблюдая за лицом Рэя: что- то ему подсказывало, что сейчас это важнее, чем вмешиваться и высказывать свое мнение. Элиаш молчал, а потому единственный уловил тот краткий миг, когда в черных глазах незнакомца исчез всякий намек на смех, на издевку… Исчез, едва прозвучал выкрик Ноа…

Тишина уже физически давила на уши, а потому тихий, едва слышный голос слуа принес облегчение:

– Я не могу говорить от имени всего племени. Я не могу предложить тебе защиту Неблагого Двора. Я могу предложить тебе лишь свою кровь и свою защиту, – на миг Летисии показалось, что в глазах у слуа проскользнула еще какая- то эмоция, но какая?

Ладонь Ноа, лежавшая на плече у Эмили и осторожно перебиравшая столбики перьев, замерла, и юварка неверяще уставился на Рэйшера:

– Ты… Приглашаешь меня и Эмили…

– …какое- то время пожить в Неблагом Дворе, – грустно хмыкнул слуа. – Это самое большее, что я могу предложить.

– Я… Я не знаю… – забормотал потрясенный юварка. – Я… Никогда не был у вас да и… Я слышал, Неблагий Двор не любит гостей…

– Я оставлю свою кровь залогом, – пожал плечами Рэй. – Соглашайся. Другого выхода у вас двоих все равно нет.

– Я… – осторожно начал Ноа.

– Мы согласны! – радостно выпалила наконец пришедшая в себя дриада.

Конечно, Летисию никто не спрашивал, но плаксивая, капризная Эмили ей совершенно не нравилась. И если потерпеть в путешествии Ноа дриада еще могла, то видеть рядом с собой его подругу ей совершенно не хотелось:

– Мы согласны! – повторила Летисия, почувствовав, как на ней скрестились взоры сразу всех присутствующих. – Точнее, они согласны, я за них отвечаю, а мы с Элиашем и Мяу так просто мимо пойдем. Ну, или рядом. Правильно, Элиаш?

Рэй смерил девушку долгим взглядом, перевел взор на эльфа и тоскливо вздохнул:

– Вам безумно повезло со спутницей…

Слуа шагал впереди. Изредка останавливался, замирал, как хищный зверь, изготовившийся к прыжку, что- то выглядывал, и шагал дальше, положив ладонь на рукоять ножа на поясе.

За его спиной медленно плелись, бережно поддерживая друг друга Эмили и Ноа. Они тоже иногда останавливались, но, в отличие от проводника – лишь за тем, чтоб посмотреть друг другу в глаза. С точки зрения дриады – взгляд получался какой- то слащаво- приторный.

Сама Летти шла рядом с Элиашем. У эльфа до сих пор болела голова, но он сдерживался, не пытаясь жаловаться. Хотя, надо сказать, была и еще одна проблема, кроме этой самой головной боли – парень не был уверен, что поступает правильно, идя со слуа: слишком уж подозрительным типом он был…

– Слушай, – затеребила юношу за рукав Летисия. – А я вот сейчас подумала… А почему он нас с собой позвал?

Мяу, прыгавший у самых ног дриады, как раз приготовился шмыгнуть в кусты, но Летисия успела ухватить питомца и усадить его на плечо, а потом так и не дождавшись ответа, повторила вопрос.

– Смысл спрашивать, – хмыкнул эльф. – Сама в гости напросилась.

– Я не напрашивалась, – надула губы Летти. – Я приняла приглашение!

– Но тебя ведь не приглашали!

– Ну и что?

Так и не получив ответа «почему же пригласили Ноа» (впрочем, ответить на этот вопрос мог, пожалуй, только сам слуа), Летти решила развить тему:

– Подумай сам… – зашипела она, понизив голос, – он странный! Он очень странный! То хамит через слово, а то вдруг добреньким стал!

– Я все слышу! – весело раздалось откуда- то спереди.

– И слух у него неправильный! – продолжала нагнетать ситуацию дриада. – Я бы на таком расстоянии ничего не услышала: он далеко от нас ушел, а впереди еще и Ноа с Эмили идут и топают.

Эльф вздохнул:

– Они не топают, и тебе прекрасно это слышно.

– Топают! – возмутилась дриада и… впечаталась носом в спину резко остановившегося Ноа.

Приятного в этом было мало – Летти ударилась сильно, а если к этому еще добавить, что на спине у юварки только- только начали пробиваться перышки, то понятно, почему девушка в очередной раз решила, что весь мир ополчился против нее.

– …А еще на пути стоят! И вообще, я…

– Да тихо ты! – рот дриаде закрыла ладонь.

Летти отчаянно замычала и задергала головой. Попыталась убрать чужую ладонь руками, не смогла, попыталась укусить, опять не получилось…

– Припадочная… – мрачно буркнул слуа, наконец, отпуская девушку и вытирая обслюнявленную руку о брючину.

Пока Летти пыталась сообразить, как он, находясь впереди, умудрился мгновенно оказаться рядом с ней, проводник вытащил из кармана небольшую пластинку. Пошарил еще и, смахнув с плеча сорвавшуюся с небес каплю невесть откуда взявшегося дождя, тихо выругался:

– Тьма! Всего одну открывашку взял!

– Что происходит? – нахмурилась Летисия. – Почему мы остановились? Мы ведь никуда не пришли?

Они находились на небольшой полянке, окруженной со всех сторон стеной деревьев. Некоторые стволы выросли столь близко, что их оплела одна лиана на двоих, образовав бурую, только начавшую покрываться зеленью стену.

Слуа не выдержал:

– Можно помолчать пару минут?

– А не надо было мне рот затыкать! – не осталась в долгу девушка. – Я же никого не трогала! Я просто шла и разговаривала, а…

– А здесь надо постоять и помолчать!..

– Но почему?! Что я такого сказала?!

Вместо ответа Рэй наклонился и, подобрав с земли обглоданную лесом сухую ветку, кинул ее в сторону, метя между двух деревьев. До бурой стены сучок не долетел: раздался чуть слышный свист – Элиаш, которому он резанул по ушам, поморщился – и ветка осыпалась на землю мелким крошевом.

– А открывашку я взял только одну, – мрачно, будто это что- то объясняло, резюмировал Рэй.

– А говорить почему нельзя? – не успокаивалась Летисия.

– Настройку собьешь своими воплями – и идти никуда не придется, здесь ляжешь.

Дриада нахмурилась:

– В смысле?

– В прямом, – хмыкнул мужчина, но объяснять ничего не стал.

Похлопал себя по карманам и извлек крохотный цилиндрик. Проведя кончиками пальцев по его поверхности, слуа сжал его в ладони и из стержня вырвался поток света, образовав черный полупрозрачный экран, из которого послышался какой- то гомон.