Пять сказок о чудесных исцелениях

– Такое поведение характерно только при повреждении тазобедренного сустава,… надо срочно прекращать эти мучения, иначе всё плохо кончится… – мелькнуло в голове у Густава, а вслух он сказал, – послушайте принцесса,… я врач и вам меня не обмануть. Боль, которую вы сейчас испытываете вызвана травмой бедра,… не так ли, я прав?… – тихо прошептал он на ухо Анне, отчего та даже остановилась.

– Как вы это узнали?… кто вам сказал?… это не допустимо,… это моя тайна… – рассеянно пролепетала она и опустила глаза.

– Нет-нет,… вы меня не так поняли,… я ничего про вас не узнавал,… я просто чувствую ваши страдания,… я вижу, как вы мучаетесь,… и ваша мука доставляет мне нестерпимую душевную боль!… Я не в силах больше молчать, это надо немедленно прекратить!… Принцесса, вы должны мне довериться, а я обязан вам помочь!… – заглушая оркестр, воскликнул Густав, и музыка тут же угасла, в воздухе повисла тишина.

– Но кто вы такой?… я первый раз вас вижу,… и почему вы обязаны мне помочь?… – ничего не понимая, испуганно спросила Анна и резко отпрянула от Густава.

– Я тот единственный человек, кто может излечить ваш недуг,… и я знаю о том, что произошло с вами много лет назад… – было начал объясняться Густав, но тут поднялся такой гвалт, что пришлось вмешаться королю.

– Тихо!… всем тихо!… немедленно замолчать!… – громовыми раскатами раздался его крепкий голос, и в ту же секунду он быстрыми шагами направился к принцессе и Густаву.

– Что вы тут такое говорите, юноша?… Как вы можете что-то знать, если вас тогда ещё и на свете-то не было… – мгновенно подойдя, полушёпотом возмутился король.

– Да, вы правы, Ваше Величество, меня тогда ещё не было на свете,… но как раз я и являюсь посланником того далёкого прошлого,… а пришёл я для того, чтоб излечить настоящее… – уже более спокойно, но всё также уверенно ответил Густав.

– Ах, юноша,… ну, послушайте, не говорите с нами загадками,… объяснитесь… – чуть ли не начиная сердиться, потребовал король.

– Ну, хорошо,… я вам всё расскажу, но только тогда уж наедине, и не здесь… – твёрдо заявил Густав.

– Ладно,… быть, по-вашему,… следуйте за мной… – быстро согласился король, и уже обращаясь ко всем присутствующим, сконфуженно добавил, – дорогие гости мы вас ненадолго покинем!… А вы не стесняйтесь,… продолжайте, развлекайтесь!… Музыканты!… ну, что там замолчали, а ну-ка играйте!… – на ходу повелел король и они с Густавом тут же скрылись за дверьми. Принцесса Анна осталась на балу в окружении своих служанок и лакеев. Грянула музыка, танцы продолжились. Король и Густав, пройдя в соседнюю залу, мигом устроились у камина и продолжили разговор.

7

– Ну, во-первых, сразу хочу сказать, что я сын служанки Марии,… той самой по вине которой принцесса получила увечье, и потом была сослана вами в Нормандию… – сходу объявив, кем он является, повёл дальнейшее повествование Густав. Король, немало удивившись, не стал его перебивать, а весь обратился в слух. По мере того как Густав продвигался к завершению своего рассказа король понял, что перед ним его родной сын, и что он единственный кто может прекратить страдания принцессы. Но вот Густав дошёл до конца, и теперь уже у него возник вопрос к королю.

– Скажите, Ваше Величество, как так получилось, что моя бедная матушка так толком и не зная, что именно произошло с маленькой Анной, была изгнана из дворца?… Ведь, по сути, она не была признана виновной и избежала какого-либо наказания,… что это было с вашей стороны?… милосердие, благородство?… или что-то ещё?… – пытаясь узнать всю правду о том злосчастном дне, спросил Густав. Король, молча, поднялся, подошёл к балкону, откуда открывался прекрасный вид на королевство, глубоко вздохнул и начал объясняться.

– Ну что же,… видимо, пришла пора раскаяния за грехи юности! Но я не скрою, мне приятно узнать, что ты мой сын,… ты ещё совсем молод, а уже так образован и сведущ в медицине,… весь город только и говорит, что о твоих успехах!… И уж поверь, я об этом немало наслышан,… даже сам хотел обратиться к тебе,… а тут вон как всё удачно сложилось!… Ну а что касаемо твоей матушки, то так уж вышло, что она просто не успела ни в чём разобраться!… Ну, во-первых, Анна была такая егоза, что за ней трудно было углядеть,… а во-вторых, когда она упала, то никто даже и не заметил, что у неё случился вывих!… Ни твоя матушка, ни ночная сиделка, ни приставленный лакей, ничего не поняли,… ну, плачет ребёнок и плачет,… всякое бывает,… и только утром, когда привели медиков, все узнали о травме, притом очень серьёзной. Тогда-то и было принято решение молчать о страшном увечье Анны,… так появилась королевская тайна. А твоя матушка ещё до прихода медиков сменилась и ушла отдыхать,… ведь ночь-то была трудная,… потому-то она ничего и не поняла, когда я повелел её отослать,… каюсь, я тогда был сам не свой,… но всё же сурово наказывать не стал!… Как сердце чуяло, не виновна она,… а потом всё ушло куда-то на второй план,… главным стало здоровье Анны!… А о том, что она хромает до сих пор никому стороннему неизвестно,… кроме, разумеется, придворных медиков и близких людей,… ну вот, теперь ты знаешь всё… – закончил свою горькую исповедь король, опустил голову, и крупные слёзы покатились по его щекам.

– Зачем же вы так расстраиваетесь,… ведь дело-то поправимое,… не стоит опускать руки, отец… – впервые обратившись к королю, как подобает сыну, успокоил его Густав и тут же добавил, – вы, как хотите, но мне надо срочно осмотреть Анну,… медлить нельзя, довольно унынья!… В конце концов, я имею на это полное право,… ведь я её брат и к тому же врач!… – вдруг резко осмелев, решительно потребовал он.

– Да-да,… конечно, сынок,… ты прав, делай, как тебе велит твой врачебный долг!… Мы и так уже достаточно настрадались от всего этого несчастья,… так что будем только рады твоей помощи,… ты лишь скажи, что нам надо делать,… а мы всё выполним!… – воодушевившись решительным настроением Густава, вскликнул король и крепко обнял его. Густав не стал долго рассуждать, и тут же пояснил, что требуется для начала лечения. В одно мгновенье всё пришло в движенье.

В спальне Анны мигом организовали смотровую, принесли нужные инструменты и много тёплой воды. Туда же в качестве ассистентов Густава были приглашены королевские лекари. Дело приняло серьёзный оборот. Впрочем, пир и праздничный бал, дабы не вызвать лишних кривотолков решили не прекращать. Так что гости по-прежнему продолжали веселиться, но уже без принцессы. Она теперь была полностью во власти Густава. А в это время у короля и королевы Розалии состоялся сложный разговор. Когда королева узнала, что Густав сын её супруга, да ещё и от той самой служанки Марии, которая без суда и следствия была отправлена в ссылку, то смогла сказать всего несколько слов.

– Теперь я знаю, за какой грех наша дочь несёт кару… – печально произнесла она, закрыла лицо руками и горько заплакала. Такой удар для неё был очень чувствителен. После стольких лет совместной жизни узнать о неверности мужа, серьёзное испытание. Однако делать нечего, сделанного не вернёшь, и Розалия, хорошенько проплакавшись, взяла себя в руки. Хотя это вполне понятно, ведь она непросто женщина и жена – она, прежде всего, королева. А настоящие королевы умеют держать удар, и Розалия великодушно простила короля за его грехи молодости. В тот же час она познакомилась со своим пасынком, теперь уже принцем Густавом. Она признала его и приняла как родного. Поступок достойный большого уважения. Реакция принцессы Анны на столь неожиданную новость была ещё удивительней. Она повела себя, словно маленький ребёнок и искренне обрадовалась тому, что у неё вдруг как по волшебству появился братик. Одним словом королевская чета с лёгкостью приняла столь неожиданное пополнение. Теперь монарших особ стало четверо.

8

Меж тем пришёл вечер, стало быстро смеркаться, ночь торопилась занять своё место. На небе высыпали звёзды, а над королевским дворцом взошла Луна. Бал-маскарад незаметно сошёл на нет. Гости, натанцевавшись и отведав десерта, вскоре разошлись. Густав неспешно и взвешенно начал осмотр своей сестрички-принцессы. Анна давно уже привыкла ко всяческим лечебным процедурам и проверкам. Ей это было не в новинку, так что она совершенно спокойно отнеслась к новому осмотру.

– Ну, неужели теперь у меня есть брат?… как же это замечательно!… – всё ещё не привыкнув к столь радостной для неё новости, улыбчиво восторгалась она.

– Есть-есть,… и можешь мне поверить теперь это навсегда,… с этого дня я за тебя хорошенько возьмусь,… а то мне тут шепнули, что ты слишком непослушная девушка,… мол, ты егоза и непоседа!… А я ведь не посмотрю, что ты старше меня и ух как накажу, если ты не будешь меня слушаться… – весело пошучивая, поддерживая непринуждённую атмосферу, продолжал осмотр Густав.

– Ах, доктор,… ну как же можно наказывать пациента,… тем более свою собственную сестру… – также весело откликнулась Анна и даже рассмеялась. А ещё спустя несколько минут такой тёплой и милой беседы, они вели себя так, словно и не было тех долгих лет неведения о друг друге. Со стороны можно было подумать, что брат с сестрой прожили неразлучно всю свою жизнь. Впрочем, это и не мудрено, ведь родственные души всегда найдут общий язык. А надо сказать, что осмотр длился достаточно долго, так что Густав и Анна наговорились всласть, и притом обо всём. Говорили и о детстве, а оно у обоих выдалось непростым, вспомнили и отрочестве в коем каждый видел свою радость, поговорили и о родителях, которых безумно любили. Анна рассказала об отце, какой он заботливый и добрый, и что строгость его напускная, и нужна лишь для государственных дел. Затронули тему и своих учителей, а они были и у того, и у другого необычные. Притом у Анны из-за болезни, была масса самых разных преподавателей, всех и не перечесть. В общем, из осмотра получился целый экскурс в историю семьи.

Однако Густав, невзирая на весь этот эмоциональный разговор, был уже достаточно опытен и умён, чтобы в течение десятка минут поставить правильный диагноз. И так уж вышло, что оставшуюся часть осмотра они с Анной посвятили установлению наиболее тёплых взаимоотношений. Ничего странного, молодых людей в их положении всегда разбирает любопытство, ведь они не виделись практически целую вечность. Но всё же, любопытство любопытством, а диагноз был суров – хронический вывих берцового сустава, осложнённый контрактурой. Одним словом, требовалась срочная и сложная операция. Густав прекрасно знал, как делать такие операции, ведь он уже встречался с подобным диагнозом, когда практиковал в сёлах и маленьких городках, направляясь из Нормандии в столицу.

Крестьяне отродясь не видывали таких лекарей, как Густав. До его появления они лечились сами, и это у них, разумеется, плохо получалось. А поэтому было много запущенных случаев, так что у Густава была возможность изучить большое количество схожих травм и напрактиковаться в их излечении. В общем, операцию откладывать не стали. Подготовка заняла немного времени, и провели её в кратчайший срок. Какие там были сложности и нестыковки, история об этом умалчивает, все подробности остались в секрете. Известно только одно, что всё прошло именно так, как и задумывал Густав.

Сказать, что операция была удачной, это значит, ничего не сказать. Густав превзошёл самого себя, всё было выполнено безукоризненно, вплоть до самых мелких деталей. А оттого выздоровление пошло намного быстрей, чем предполагалось. При этом корешки и травы, приготовленные Густавом по особому рецепту, способствовали скорейшему заживлению порезов оставшихся от ланцета. Отвар сыграл в этом деле важную роль. Меж тем до Нового Года оставалось чуть меньше недели, а Анна уже начала вставать и даже делать первые упражнения. К боли она была привычна с младенчества и не боялась её появления.

– Ну что, Аннушка,… как ты сегодня себя чувствуешь?… – каждое утро осведомлялся о здоровье сестры Густав, и не переставал поражаться её феноменальным успехам, – это просто волшебство какое-то!… такого я не ожидал!… – восхищённо добавлял он и заносил себе в книжечку все её достижения.

– Ну, это же благодаря только тебе,… ведь это ты у меня такой умный и знающий лекарь!… А я просто счастлива, что у меня есть такой заботливый братишка… – искренне радуясь, отвечала ему Анна и они быстро затевали весёлую беседу. А надо сказать, что Густав жил уже во дворце в своих апартаментах. Но, невзирая на это он приспособил один из гостевых домиков под больницу и продолжал вести там приём страждущих. Работы у него по-прежнему было много, но он никому не отказывал и пользовал всех.

Королева Розалия была настолько довольна успехами Анны, что просто сияла от счастья. Такой счастливой она не была вот уже много лет, почти с самого рождения принцессы. А Густава она просто боготворила, он стал ей родней родного. Короля же вообще было не узнать, радость от выздоровления дочери сделала из него самого счастливого отца на свете. Король и королева порхали теперь словно райские птички, и их любовь возобновилась, как в былые годы. Вечером они частенько засиживались у Анны и долго строили планы на предстоящий Новый Год. Ведь как бы там ни было, а новогодний салют, и торжества с этим связанные, никто не отменял. Радость выздоровления должна быть полной.

9

И вот в один из таких вечеров король и королева, поговорив с Анной, решили, что матери Густава не подобает прозябать в провинции. Она должна переехать во дворец и жить здесь в столице. Вырастив и воспитав такого сына, она заслужила не меньший почёт и уважение, чем прочие члены королевской семьи. Решенье было принято, и уже рано утром в провинцию отправился специальный отряд почётного караула для сопровождения Марии в столицу. А по случаю её переезда, король и королева повелели организовать специальный Новогодний Бал. И всё это должно было стать для неё приятным сюрпризом. Так всё и получилось.

Обычно в это время года Мария готовила своих учеников к каникулам и давала задание на дом. Она и сейчас, ничего не подозревая и не предвидя никаких перемен, спокойно раздавала последние наставления своим подопечным. И тут вдруг на главной улице городка появляются гвардейцы короля. Да ещё и с шикарной каретой, какую в этих местах никогда и не видывали. Только они въехали, как сейчас же начали выспрашивать, где живёт учительница Мария. Жители городка, словно горох из стручка высыпали на улицу и в момент обступили гвардейцев.

– Что это вам надо от нашей Марии!?… чего приехали!?… мы вам не дадим её забижать!?… она наших детей учит и ничего плохого не сделала!… – вообразив, что у гвардейцев скверные намерения, все как один встали на защиту Марии жители городка. Капитан гвардейцев, видя такое дело, для начала расправил свои пышные усы, а потом с чувством и толком, подробно изложил горожанам, в чём причина их приезда. Когда люди узнали, что их чудесный лекарь Густав сын короля и брат принцессы Анны, пораскрывали рты и пришли в полный ступор. Но когда капитан добавил что матушка Густава, учительница Мария, приглашена королём и королевой во дворец для постоянного проживания, возликовали с невероятным восторгом.

– Ага!… есть всё-таки справедливость на свете!… За их доброту и труд, им и заслуженная награда!… Вот это правильно, молодец король!… Да здравствует Карл, самый справедливый из всех королей!… – заголосили, закричали горожане, воздавая почести своему монарху. Ну а прозвище «справедливый», так за Карлом впоследствии и закрепилось. Одним словом горожане медлить не стали и тут же повели гвардейцев к небольшому домику, на пороге которого стояла скромно одетая и растерявшаяся от нежданного известия Мария.

– Вы учительница Мария, матушка нашего принца Густава?… – опять поправив усы, спросил капитан.

– Да, это я учительница, но только я не понимаю, как это мой сын так вдруг был признан принцем?… – сильно волнуясь, ещё не до конца веря во всё происходящее, скромно переспросила Мария. Капитан гвардейцев вытянулся по струнке, отдал честь и прямо сходу стал ей объяснять, как обстоят дела. А меж тем жители городка всё прибывали и прибывали, никогда они не видели такого парада. Буквально все хотели увидеть своими глазами всё происходящие, ведь это было историческое событие.

Но вот капитан закончил свой рассказ. С великим уваженьем и почестью, вчерашнюю изгнанницу, усадил в королевскую карету. И в тот же миг под шум ликующей толпы кортеж отправился в столицу. Ещё долго жители городка не расходились по домам. Их словно прорвало, всё невысказанное за несколько лет теперь лилось из них нескончаемым потоком восторга и восхищения. И только далеко за полночь, всласть наговорившись и выпив не одну кружку доброго пива, люди стали потихоньку расходиться. Для них этот день стал настоящим праздником.

А тем временем принцесса Анна поправлялась с непостижимой скоростью. Она уже легко вставала с постели и даже начала ходить. Густав не нарадовался своей пациенткой и всячески ей помогал. Первые шаги довались принцессе нелегко, всё было как в каком-то магическом сне. Но любящий брат был всегда рядом и поддерживал сестру под руку. Теперь, когда её ноги стали одинаковой длинны Анна училась ходить заново. Она чувствовала себя младенцем только что покинувшим колыбель. Однако итогом их напряжённых трудов стало появление новой грациозной походки. Успех был налицо и очень кстати, ведь весь дворец жил ожиданием бала. Притом бала непростого, а ответственного. Всё знали, что на нём появится мать Густава, и это придавала особую важность всему торжеству.

10

В залах дворца установили большие зеркала, развесили дополнительные светильники, и от этого всё пространство казалось ещё больше и пышнее. Великолепием дышал каждый дюйм, каждый закуток, каждое помещение. И будь то кухня, коридор или же лакейская комната всё выглядело шикарно. В главной бальной зале была установлена роскошная ель. По высоте она достигала потолка, а по убранству превосходила все предыдущие ели, которые когда-либо находились в покоях дворца. Чего только не было на её зелёных ветвях, и красные шары из папье-маше, и пёстрый шёлковый серпантин, и литые стеклянные игрушки всех цветов радуги. А уж сладостями ёлка сияла от корешка и до самой макушки. Блестящие фантики конфет придавали ёлке особый колорит, а восковые свечи, с ароматом хвойного леса, ловко пристроенные меж веток, наполняли атмосферу новогодним теплом и радушием.

И вот настал самый канун Нового Года. Столица просто-таки кишела гостями со всего света. Улицы украшены еловыми лапами, мишурой, фонариками и гирляндами разноцветных флажков. Веселье царило в каждом уголке столицы. Огромная толпа народа собралась на центральной площади перед дворцом посмотреть предновогоднее представление. На главном месте восседали король Карл и королева Розалия. А рядом чуть скромно присели принцесса Анна и принц Густав. На помост взошёл разодетый глашатай и объявил о торжественном начале праздника. Протрубили фанфары, заиграла весёлая музыка, зрелище началось. На площадь выбежали акробаты, и всё тут же закружилось, завертелось в праздничном вихре. Народ рукоплескал искусным трюкачам и жаждал новых выступлений. Следующими порадовали публику арлекины, эквилибристы, и восточные факиры, испускающие изо рта пламя. Публика веселилась на славу. Не было и тени сомнений, торжество удалось.

Но вдруг в самый разгар представления на площадь въехала карета в сопровождении отряда гвардейцев. Капитан, лихо спрыгнув с лошади, мигом направился к королю и, не мешкая начал доклад. Говорил он чётко и громко, во всеуслышание, ведь теперь тайны никакой не было. Уже всё королевство знало историю принцессы Анны. Любой, даже самый маленький ребёнок мог запросто рассказать о её чудесном исцеленье, и об её брате спасители, принце-лекаре Густове. Разумеется, люди были много наслышаны и о его матушке, об учительнице Марии. И сейчас уж точно все знали, кого привезли гвардейцы. Но вот капитан закончил доклад, король дал знак, музыканты грянули марш, а Густав успел добежать до кареты. Дверца резко распахнулась, и он увидел свою матушку. Мария бросилась навстречу сыну и упала ему на грудь. Густав подхватил её под руки и бережно проводил сквозь ряды ликующих людей.

– Ваше Величество,… вот моя матушка… – подведя её к монаршему помосту, тихо сказал он, и уважительно кивнул головой. Король тут же поднялся и обратился к Марии.

– Позвольте приветствовать вас,… наконец-то вы там, где вам и подобает быть,… и я прошу простить меня за ваше долгое изгнание,… признаю свою вину перед вами… – незамедлительно извинился король и, прижимая правую руку к сердцу, низко поклонился Марии. Королева Розалия тоже поднялась.

– А я скажу проще,… добро пожаловать домой, дорогая Мария,… я очень рада вас видеть,… вы замечательная мать,… вырастили достойного сына!… Густав избавил принцессу Анну от увечья и сделал нас самыми счастливыми людьми на свете,… теперь он и мой сын… – мягко сказала королева и примирительно протянула Марии руку, тем самым давая понять, что между ними не должно быть никаких обид. В ту же секунду королева улыбнулась и жестом попросила Марию подойти к принцессе.

– Здравствуйте, Мария,… рада с вами познакомиться… – тоже мило улыбнувшись, тихо произнесла Анна, и вдруг Мария, всё это время молчавшая, неожиданно упала пред принцессой на колени.

– Прости меня дитя,… пожалуйста, прости… – взмолилась она, и слёзы крупными каплями хлынули из её глаз. Мария отчётливо вспомнила принцессу совсем крохотным ребёнком, спящим у неё на руках, и сердце её сжалось от боли за все те страдания, которые перенесла маленькая Анна.

– Да за, что простить,… ведь это я сама виновата,… слишком прыткая была, вот и выпала из колыбельки,… а наказали вас,… и притом незаслуженно,… это мне надо просить прощения. Встаньте, прошу вас, и садитесь рядом с нами,… ведь вы матушка моего любимого брата, а для меня это многое значит. Густав, ну что ты стоишь, помоги нам… – пытаясь успокоить склонившуюся Марию, окликнула Густава Анна. Он тут же подставил своё кресло и, усадив в него матушку, сам встал позади, словно страж охраняющий покой. Принцесса Анна взяла Марию за руку и стала рассказывать ей, каким странным образом она познакомилась с Густавом. А ещё минуту спустя они уже вовсю беседовали, словно давние знакомые.

Меж тем карета и гвардейцы развернулись и покинули площадь, а на их место вышли оперные певцы. Представление продолжилось. Ликованию и радости не было предела. Горожане и гости столицы приветствовали королевскую чету. Между прочим, такого за всю историю королевства не случалось. Чтобы вот так обыденно король и вся монаршая семья встречали Новый Год вместе с простым народом.

И вот наступил самый торжественный момент. Часы на главной башне дворца начали отбивать двенадцать раз. Шампанское уже пенилось в бокалах, все замерли в ожидании последнего удара. И он прозвучал. Сразу тысячи огней от салютов и фейерверков взлетели в небо. И в этот, поистине волшебный момент, вся королевская чета, как и полагается счастливым людям, стала обниматься и целоваться. Король Карл с королевой Розалией, Анна с Марией и Густавом, а затем и все вместе в одном радостном порыве. Впереди их ждала, долгая, счастливая, связанная со сказочными приключениями и чудесами жизнь. Ведь любые чудеса и сказки, мы делаем сами, стоит нам только очень захотеть…

Конец

Сказка о морячке Юле и принце Филиппе

1

В одной маленькой рыбацкой деревушке, на берегу Волшебного моря, в семье бедного старика появилась девочка. Да-да, именно появилась, а не родилась, как это обычно бывает. А случилось это так. Старый рыбак, а звали его дед Виктор (с ударением на последний слог), как всегда утром отправился в море. Доплыв до своего излюбленного места, он увидел там качающийся на волнах небольшой плот, на котором лежал крохотный свёрток. Обычно такие плотики ставили рыбаки из соседней деревни, это был их излюбленный способ ловли. Но здесь, в этом месте, они никогда не рыбачили. А надо пояснить, что устройство для такой рыбной ловли было очень простое; к днищу плота цеплялась крепкая леска, а к её концу якорь, посередине же навешивались крючки с наживкой. И всё, снасть готова. Но так, чтобы поверх плота ещё и свёрток укладывали, такого не бывало.

В этот же раз, было явно видно, что якорь оборвало, потому-то плот и принесло на то место, где обычно рыбачил дед Виктор. Ну и, разумеется, деду стало любопытно, что же это за такой новый способ рыбалки со свёртком. Дед огляделся по сторонам, никого рядом не было, и тогда он начал неспешно грести к плотику. Уже почти подгрёб и тут вдруг свёрток, будто почувствовав его приближение, протяжно запищал. Старик от такого писка вмиг оторопел и даже грести перестал. Однако лодку и без его помощи по инерции прибило к плотику. Пришлось ему всё-таки в свёрток заглянуть. Каково же было его удивление, когда он обнаружил там маленькую девочку грудного возраста, она-то и пищала.