Концепция жизни доктора Барри

По поводу направления я более-менее ориентировался правильно, и только молил Бога, чтобы не заблудиться. Молил про себя, незаметно от Евы, не давая ей повода лишний раз пугаться.

На исходе первого дня пути я понял, что с наличием живности в этом лесу были явные проблемы. Лишь однажды я увидел свежие следы лося. Что же касается зайца, то здесь, судя по всему, им и не пахло. Во всяком случае, мои познания, как следопыта, об этом настойчиво говорили.

Ева заметно выбилась из сил, и я подумывал уже, не придется ли мне нести ее на руках. Подумал об этом с некоторым удовольствием, за что и выругал себя. «Нашел время для амурных фантазий! Тоже мне, герой-любовник! Забыл, как лет пять назад, в аналогичной ситуации…» Простите, дальше идут слишком уж интимные подробности, о которых мне не хотелось бы сейчас распространяться. Может быть потом, когда-нибудь…

– Я больше не могу.

Ева опустилась на землю, прислонившись к дереву, и виновато посмотрела на меня.

Я сел рядом с ней.

– Хорошо, чуть-чуть отдохнем и пойдем дальше. До захода солнца нам еще надо протопать несколько километров. Если не ошибаюсь, там должна протекать небольшая речушка. Возле нее мы и остановимся на ночлег. Как-никак, вода. Признаться, жажда уже начинает меня немножко мучить.

– А меня мучит голод, – в свою очередь констатировала Ева. – И совсем уже не немножко!

– Потерпи, – ласково я взял руку девушки в свои ладони. – Ну не получается пока с мясом; возможно, получится с рыбой. Ты когда-нибудь ловила форель с помощью остроги?

– Я вообще никогда не ловила форель. Как, впрочем, и любую другую рыбу.

– Понимаю, рыбалка не для тебя, – участливо кивнул я. – Согласен, это не женское дело. Впрочем, я в ней тоже не такой уж большой спец. В том смысле, что не фанатик, как некоторые. Как, например, один мой знакомый. Представляешь, он…

Меня прервал еле слышный звериный рык. Донесся откуда-то издалека. «Этого только не хватало!» Ева вздрогнула, выдернув руку из моих ладоней.

– Это хищник, верно? – Девушка не на шутку испугалась.

– Расслабься, – натянул я на свое лицо маску полного спокойствия. – Олень, в брачный период, частенько издает подобные звуки. Наверняка это какой-нибудь самец с рогами таким образом выражает свои чувства к избранной им самке. – Я сам не мог поверить, что способен нести такой бред, однако ничего другого в данный момент в голову не пришло. – В отличие от нас, самцов человекоподобных, парнокопытные самцы, в данном случае олени, имеют некоторое преимущество. Они обзаводятся рогами еще до того, как вступают в брачный союз. Нас же, в этом плане, природа слегка обделила.

Ева улыбнулась краешком рта, напряжение с ее лица спало, и это уже было хорошо.

– Хотя ты и сказал несусветную чушь по поводу звуков, издаваемых оленем в брачный период, но ты хотел меня успокоить, и это так мило. Я оценила твою заботу. И в благодарность, сделаю вид, что поверила в эту лапшу и не упаду в обморок, когда вновь услышу подобный звук. – Ева встала и отряхнулась. – Разве только в том случае, когда воочию увижу хищника… Ну что, пошли. Где там твоя речка? Голод вроде немного притупился, зато жажда начинает о себе напоминать в полной мере. Да и искупаться, совсем не помешает.

Мы двинулись дальше.

Вскоре, чуть в стороне от тропинки, по которой мы шли, я разглядел полуобглоданную тушу.

– Это кто? – натянутым голосом спросила Ева.

– При жизни был лосем, – ответил я, оглядев тревожным взглядом близлежащие заросли. Вокруг вроде все было спокойно, и я облегченно перевел дух.

– Это с ним хищники такое сделали? – У Евы вновь задрожал голос.

Что-либо иное придумать здесь было практически невозможно. Я решил, что хватит заниматься ерундой, изображать из себя полного идиота, и заставлять свою спутницу притворяться аналогичной дурой. Парочка из нас получалась еще та! В конце концов, она взрослая девочка, а не маленький ребенок, и относиться к ней нужно соответствующим образом.

– Ну не кролики же! – выпалил я, махнув на всякие там женские психологические штучки, как: обморок, истерика, и всё такое прочее. – Два довольно крупных хищника, судя по всему, тигры, проголодались, вот как мы с тобой, задрали это бедное животное и устроили пиршество. Половину съели, а остальное оставили на потом. Сейчас отдыхают в своем логове. Не ровен час, вернутся, чтобы доесть остатки.

– И мы вполне можем встретить их по дороге, – произнесла Ева и покачнулась.

В следующее мгновение ноги у нее подкосились, и я еле успел подхватить девушку, взяв ее на руки.

– Слушай, это уже чересчур! – Мною овладело некое подозрение. – Ты разыскиваешь меня, всеми правдами и неправдами уговариваешь сопровождать тебя в этом путешествии, заметь, в опасном путешествии, о чем открытым текстом говорится в моей статье, однако это тебя ни на йоту не смутило, бесстрашно правишь самолетом, показываешь себя на редкость смелой девчонкой, называешь меня трусом, и вдруг… кардинальным образом меняешься. До полуобморочного состояния пугаешься каких-то несчастных хищников, которых, кстати, пока еще даже не встретила, только услышала чей-то отдаленный рык; чуть ли не бьешься в истерике; и в итоге, находишься у меня на руках и делаешь вид, что лишилась чувств. Может, хватит?!

– Опусти меня на землю, – фыркнула Ева, моментально придя в себя. – Трудно ему лишнюю минуту подержать девушку на руках! Бросает тут обвинения во всяких инсинуациях с моей стороны! Опусти меня немедленно!

– Да пожалуйста! – Я, признаться, несколько растерялся, хотя и ожидал что-то подобное.

Ева высвободилась из моих объятий, стукнула ножкой о землю, словно величественная горная лань, и окинула меня надменным взглядом.

– Ни черта ты в женщинах не понимаешь, профессор!

Я стоял и любовался этим милым созданием. Что бы мы делали без них, без этих загадочных нимф?! Наверное, вымерли бы от скуки.

Однако лирика лирикой, а реальность диктовала свои условия.

Дождаться возвращения хищников как-то не очень хотелось. И пусть в данный момент они представлялись не столь опасными, потому как пища у них еще была, и отвлекаться на двух людишек – одна из которых, тощая до неприличия, а другой имеет слишком уж умный вид, того и гляди, заразишься лишним интеллектом, – было с их стороны как-то не в тему, тем не менее я предпочел бы держаться от них подальше.

Оторвав от туши приличный кусок мяса и просто засунув его за пазуху, я молча кивнул Еве, следовать за мной, и через секунду мы покинули место временной остановки.

К реке добрались без приключений. Я тут же принялся за разведение костра, а Ева занялась мясом. Пока оно под моим присмотром жарилось, надетое на, своего рода, шампура, моя спутница плескалась в воде, визжа от наслаждения и распугивая местную подводную братию.

В какой-то момент я поймал себя на том, что больше наблюдаю за Евой, чем за мясом. В голову полезла всякая романтическая чушь, которую я начал отгонять от себя, вместе с назойливыми комарами.

Нагуляв в процессе купания дополнительный аппетит, Ева буквально набросилась на мясо.

Вряд ли она сейчас чем-то отличалась от хищника. Ну, разве только, более ласковым урчанием.

Сытые и довольные, мы завалились спать.

Следующий день никаких неожиданностей не приносил. С более-менее насыщенными желудками, – а мы еще смогли позавтракать остатками от ужина, – ноги несли нас намного резвее, и я рассчитывал добраться до места назначения уже к исходу этого дня.

– Далеко еще? – прервала затянувшееся молчание Ева.

– По идее, должны до заката доползти.

Я потянул носом, надеясь уловить запах дыма, что говорило бы о том, что поселение уже где-то недалеко, однако ничего такого мой нос не учуял.

– А эти жители племени, с которыми ты красуешься на фотографии, они не опасны? – спросила Ева, главным образом, как мне показалось, чтобы просто поболтать.

– А что, они показались тебе страшными? – ответил я вопросом на вопрос.

– Не то, что бы сильно уж страшные; скорее, необычные. Что-то в них есть настораживающее.

– Перестань. Обыкновенные аборигены. – Я равнодушно пожал плечами. – Людей не едят. Я тебе больше скажу: они вообще вегетарианцы. Питаются исключительно растительной пищей. Но зато их кухня, пальчики оближешь!

– Вот бы попробовать! – воскликнула Ева, и ее глаза загорелись, словно звездочки на ночном небе.

– Попробуешь, – кивнул я. – Обязательно попробуешь. Вот, только, доберемся…

В сгущающихся сумерках мы преодолели еще какую-то часть пути, пока не стало ясно, что и в этот раз придется ночевать у костра, под открытым небом. Но в отличие от прошедших ночей возле того или иного водоема, спать теперь пришлось непосредственно в лесу, на облюбованной нами поляне. А жаль! Я бы с удовольствием еще разок полюбовался, как Ева резвится, принимая водные процедуры. Но, увы! Как говорится: хорошего понемножку!

Я проснулся от женского вскрика. Инстинкт сработал молниеносно. Резко вскочил, схватил из потухшего костра обгоревшее полено, и собрался защищаться от нападения непрошеных гостей на наш маленький лагерь; а главным образом, намерение было: первым делом защитить Еву. Однако, инстинкт инстинктом, а глаза мои по-прежнему еще были заволочены сонным туманом. И когда я их продрал, то сразу же успокоился и отбросил полено в сторону.

Вокруг нас, в шахматном порядке, поджав под себя ноги, сидело с десяток аборигенов. Они молча ждали, когда мы проснемся. Такой уж, видать, у них был обычай: не тревожить спящего; пробуждение должно быть естественным.

И пробуждение Евы как раз и было естественным. Она до конца досмотрела свой сон; немножко беспокойный, в связи с последними событиями, но все равно, в основе своей довольно приятный, со счастливым концом; открыла глаза, сладко потянулась, встала, и… оцепенела. Одетые лишь в набедренные повязки, вооруженные первобытными копьями, дикари с любопытством разглядывали девушку, при этом каждый пялился по-своему нагло и беспардонно. Оцепенение моей спутницы длилось до тех пор, пока к ней не вернулся голос, на время пропавший в результате этого самого оцепенения. А дальше, по вышеописанному уже сценарию. Ева запричитала, я вскочил, протер глаза, и улыбнулся…

– Не волнуйся, это наши друзья, – радостно изрек я и подошел к одному из дикарей. Тот, в свою очередь, поднялся мне навстречу и изобразил приветственный жест.

Местный диалект я знал не очень хорошо, и далеко не все мог понять, зато в совершенстве владел языком жестов, распространенным и в этой местности; поэтому общаться с этим народом я мог вполне свободно.

– Это те, кого мы искали? – с надеждой спросила Ева.

– Да. Это племя Скуэдо. Кое-кого из них ты видела на фотографии. А вот это вождь, Ку-у-ку-то, «Быстрый Ветер». Познакомься.

– Ева, очень приятно, – улыбнулась девушка и изящно поклонилась.

В ответ вождь что-то коротко произнес, приложил правую руку к сердцу, левую приложил ко лбу, затем обе руки воздел вверх, потом скрестил их на груди, после чего опустил.

– И что сие означает? – метая из глаз лукавые искорки, спросила меня Ева.

– Быстрый Ветер говорит, что ты похожа на лунный свет; такая же мягкая и красивая. Твоя красота не ослепляет, она вдохновляет; не обжигает, а обволакивает теплом и спокойствием; ты фея ночных грез. Ты – лунный свет. Где-то так.

– Вау, у меня просто нет слов! – Восторг девушки был искренним и таким обворожительным!..

– Кстати, Быстрый Ветер вполне сносно умеет обращаться с фотоаппаратом, – выдал я удивительную вещь, как для Евы, одной из представительниц цивилизованного мира, так и для всего цивилизованного мира в целом. – Ну, не то, чтобы так уж профессионально, – тут же поправился я, – а в том смысле, что, нажать на кнопку – и щелкнуть. Я обучил его этому за пять минут. Довольно смышленый малый. Он-то и сделал те фото в журнале с моей статьей. Возможно он же фотографировал и твоего брата. У тебя с собой та фотография, или потерялась в результате наших приключений?

– Должна быть с собой, – полезла Ева во внутренний карман куртки и выудила оттуда слегка потрепанное, успевшее изрядно промокнуть и более-менее подсохнуть, фото. Не смотря ни на что, четкость изображения на нем практически не пострадала. – Вот, – протянула девушка снимок.

– Прекрасно! – воодушевленно изрек я. – Пусть наш вождь посмотрит.

Быстрый ветер взглянул на фото и сразу же узнал зафиксированного на нем человека.

После короткой беседы с вождем, я, в двух словах, поведал Еве печальную история.

Михаэль действительно здесь был и действительно искал ту самую пещеру. Сама пещера находится в горах, в нескольких часах ходьбы от поселения. Молодой человек не был уверен, что самостоятельно найдет пещеру, и попытался договориться насчет проводника, однако ничего не вышло. Никто из местных не соглашался; все отказывались наотрез, не смотря ни на какие уговоры со стороны странного белого человека. Он предлагал какие-то волшебные бумажки, которые можно обменять на всё, чего только душа не пожелает. Он даже предлагал свои наручные часы, единственную имеющуюся у него вещь, которая по-настоящему могла заинтересовать любого жителя деревни, да только и здесь его ждало разочарование, ничто не могло заставить местных аборигенов ступить на ту землю.

Дело в том, что из покон веков, та земля, как для этого племени, так и для других племен в этой округе, считается обителью злых духов. Там постоянно происходят какие-то аномальные явления. То вдруг в ясный погожий день оттуда доносится звук небесного грома и видно, как бьет молния; то, наоборот, когда все небо заволочено тяжелыми грозовыми тучами, над тем местом ясно и солнечно; то столб черного дыма поднимется вверх и издает оглушительный противный свист; то столб белого дыма так же поднимется и тоже издает свист, но только уже не такой противный, а можно сказать, приятный. В общем, для местных жителей – запретная зона.

Поэтому Михаэлю пришлось отправляться одному.

В деревню он не возвратился, и все посчитали его сгинувшим. А через какое-то время он появился; но появился оттуда, откуда никто не ждал. Он пришел тем же путем, что и в первый раз; и ему опять нужно было попасть в пещеру. Провожатый был ему уже без надобности, а потому он сделал привал, подкрепился, и вновь отправился в направлении пещеры. И с тех пор его больше не видели здесь.

История печальная, но пока еще не трагическая. На что я и намекнул Еве, когда передал ей то, что поведал Быстрый Ветер.

– Твой брат пропал, но это совсем не значит, что надежды нет. – Я постарался успокоить девушку, приободрить, чтобы она раньше времени не хоронила близкого ей человека. – Вот увидишь, мы обязательно найдем его. Живого и здорового.

Ева оказалась на удивление стойкой; лишь слегка заметная тень беспокойства легла на ее лицо, и всё.

– А когда мы отправимся к пещере? – спросила она спокойным ровным голосом.

– Завтра утром, если не возражаешь, – ответил я. – Сейчас мы отправимся в деревню, отдохнем, как следует, отведаем местной кухни, а с первыми лучами солнца двинемся.

– Я не возражаю. В конце концов, один день ничего не изменит.

Ева ласково мне улыбнулась, и я еще раз оценил ее стойкость.

Жители деревни Хэ-у-до встретили нас с тем первобытным радушием, которое вряд ли уже, наверное, найдешь в цивилизованном мире. Честный добрый взгляд, открытые нараспашку сердца, и отсутствие каких бы то ни было корыстных мыслей.

Моя спутница уплетала изысканные блюда местных поваров с таким заразительным аппетитом, что я только диву давался. И это было совсем не то, когда она накинулась на мясо; тогда она просто была очень голодна. Здесь же она в первую очередь отдала должное мастерству приготовления вегетарианских блюд. В какой-то момент я испугался, что она просто лопнет… Но нет, выжила. Мало того, чуть-чуть передохнула и принялась трапезничать дальше.

Естественно, что не обошлось так же и без напитков. То, что мы пили, больше напоминало сладкое пиво. Вы могли бы себе такое представить? Нет. Я тоже не смог бы. И тем не менее, это было сладкое пиво. Первые несколько глотков я сделал с некоторым оттенком отвращения, но очень скоро сей напиток мне начал нравиться, и дальше он уже пошел за милую душу. В отличие от Евы, я больше пил, чем ел, и на каком-то этапе пиршества это начало сказываться. Кто ж его знал, что предложенный нам напиток является национальным алкогольным продуктом местного значения, в который добавляются кое-какие наркотические компоненты. В прошлый раз, когда я гастролировал здесь в поиске «Водопада желаний», мне это национальное пойло не предлагали. Очевидно, сами вылакали; а следующего, к тому моменту, еще не заготовили.

Что мне вслед за этим начало мерещиться, я лучше опущу. И уж тем более, не раскрою то, что я творил. Скажу только, что это было нечто!

Очнувшись под утро, я долго не мог сообразить, где нахожусь, какой сейчас год, что я, собственно, здесь делаю, и самое ужасное, кто я вообще такой!

Окончательное пробуждение грозило затянуться на неопределенное время. Палочкой-выручалочкой в этом вопросе, как можно догадаться, стала моя очаровательная спутница. Ну кто же, как не женщина, всегда готова прийти на помощь мужчине после неравной битвы с «зеленым змеем».

Ева сообразила сразу, что нужно со мной делать. Под ее руководством меня аккуратно взяли и так же аккуратно полностью окунули в огромную бочку с дождевой водой. И нет, чтобы сразу вытащить! Да куда там! Держали, пока я не стал биться в конвульсиях. Зато когда вытащили, я, что говорится, был, как стеклышко; хотя и отплевывался еще потом где-то с полчаса. Водичка была явно не первой свежести. Для чего она предназначалась и как, помимо всего прочего, ее еще использовали, я спрашивать не стал, из гуманных соображений к чувству собственного достоинства.

Попрощавшись с Быстрым Ветром, который провел нас дальше других, мы ступили на ту самую землю, где происходят аномальные явления, где пропал без вести брат Евы, и где находится та самая пещера, в недрах которой мы рассчитывали найти Михаэля.

Мне подумалось: «Если Михаэль не возвращался со стороны пещеры, а появился, как и в первый раз, то, скорей всего, он покинул пещеру тем же путем, что и я. Искал сокровище, набрел на тот самый свет, тот его поглотил и выбросил из пещеры, переместив совсем в другое место. А он, понятно, захотел вернуться, повторить попытку, и если не найти само богатство, то хотя бы вновь найти амфору, в которой, как он наверное рассчитывал, содержится то, что подскажет ему ответ. Ведь амфора, как и в моем случае, после того, как Михаэль телепортировался, вернулась на свое место…»

Да, тут было, над чем поразмыслить.

Я шел впереди, насвистывая про себя веселую мелодию, а Ева плелась сзади и без умолку болтала. Рассказывала истории из жизни, порой – смешные, порой – не очень, и время от времени, как бы между прочим, спрашивала, далеко ли еще нам топать.

Пещеру Ева обнаружила не сразу, только когда я указал ей на скрытый зарослями вход.

Я ожидал, что девушка бросится туда, сломя голову; как-никак, а там, возможно, находился ее брат, или, по крайней мере, находились его следы, которые могли привести к нему. Однако нет; лишь пробившийся на ее щечках румянец выдавал легкую взволнованность.

– Ну что, пошли? – предложил я после минутной паузы.

– Пошли.

Первым делом я метнулся к амфоре, вернее, к тому месту, где она была раньше и где должна была находиться сейчас. И каково же было мое удивление, а вместе с ним и горькое разочарование, когда я обнаружил мелкие осколки, в которых узнал некогда древний величественный сосуд, а рядом горстка пепла.

– Я так понимаю, что это и есть та самая амфора, фигурирующая на фотографиях, – задумчиво выдавила Ева, глядя на черепичные останки. – Точнее, была.

– Да, это она… была, – констатировал я, почесывая в затылке.

– А это что? – указала моя спутница на пепел.

Тут я заметил в нем что-то блестящее, наклонился, чуть-чуть разгреб, и в следующую секунду в моих руках появилась какая-то безделушка на цепочке, похожая на брелок.

«Где-то я уже видел эту вещицу, – пронеслось у меня в голове. – Точно, где-то видел… Ну, конечно! На фотографии Евы! Этот брелок висел на шее у Михаэля!.. Теперь, кажется, все понятно».

– А это, боюсь, все, что осталось от твоего брата, – запинаясь, еле выдавил я, с сочувствием взглянув на девушку. – Вот, – протянул я ей голубое сердечко на золотой цепочке с крохотным рубином в середине.

И снова, против всех ожиданий, я увидел совсем другую Еву; совсем не ту, какой она, согласно данным обстоятельствам, должна быть. На ее лице не было и тени печали. Наоборот, ее глаза светились радостью.

– Наконец-то я нашла тебя, мой любимый! – воскликнула девушка и буквально выхватила брелок из моих рук.

Я в полной растерянности наблюдал, как она с детской непосредственностью прыгает от восторга, и не знал, что и думать.

«А может это одна из форм сумасшествия? – поразила меня шальная мысль. – Просто свихнулась девчонка от горя… Немудрено, потерять родного брата! А я тут голову ломаю!.. Но нет, не похоже…»

– Не потрудишься объяснить, что все это значит? – Мой голос был строг, а взгляд испепеляющий.

Ева перестала прыгать и окатила меня лучезарной улыбкой сияющих глаз.

– Извини, Джонни, я немножко обманула тебя. Сейчас все расскажу… Только дай слово, что будешь держать себя в руках. Я не знаю, какая реакция может последовать с твоей стороны в результате моего откровения, поэтому сразу хочу попросить: во-первых, не смеяться над тем, что я тебе сообщу, и во-вторых, не пытаться меня задушить в порыве возможного вспыхнувшего негодования, хотя бы в первые минуты, пока твой гнев естественным образом не уляжется. Пообещай мне это.

– Ладно, обещаю, – процедил я сквозь зубы, напустив на себя наигранный образ крайне возмущенного и обманутого. В сущности, я и так уже простил ее. Осталось только выполнить первый пункт обещания. – Буду держать себя в руках… сколько смогу.

Ева наградила меня полным доверия взглядом и на какое-то мгновение задумалась, прикидывая, с чего лучше начать.

– Михаэль не мой брат. Да и не Михаэль он вовсе. В сущности, мне даже неизвестно, как его зовут. Да это, в принципе, и не столь важно.

Сей брелок – мой талисман. Еще в детстве мне его подарила мама, на счастье. Я им очень дорожу. Он действительно приносит удачу. Я верю в это… я это знаю… И поэтому, когда на одной из вечеринок, где все отрывались по полной программе, и ваша покорная слуга в том числе, я потеряла свой оберег, это было для меня настоящей трагедией. Долгое время после этого я не могла успокоиться, ходила, как в воду опущенная, пока совершенно случайно не увидела свое «сокровище» в витрине галантерейной лавки. Это был он, мой талисман! Очевидно, кто-то нашел его, сдал галантерейщику за какую-то мелочь, а тот уже поставил свою продажную цену. Магазинчик оказался закрыт, и мне ничего другого не оставалось, как потерпеть до завтра.

Однако на следующий день меня ждало горькое разочарование. Буквально за полчаса до моего прихода мое драгоценное сердечко приобрел какой-то тип. Продавщица лишь посочувствовала мне, выразив глубокое сожаление, что ничем не может помочь.

Так прошло несколько недель.

И вот, как-то занесло меня на фотовыставку. Я люблю иногда посещать подобные тусовки. И там я увидела эту фотографию. Мой оберег красуется на шее у какого-то бородатого мужика, держащего в руках некий забавный сосуд. Организатор выставки, довольно симпатичный молодой человек, – Ева игриво закатила глаза, – поведал мне, что это фото оказалось здесь по чистой случайности. Он сидел в баре, расслаблялся после насыщенного рабочего дня, а рядом с ним тоже расслаблялся некто. Этот некто предложил выпить за удачу. А как же не выпить под такой тост! Затем пошли и следующие тосты… В итоге, оба в скором времени выпали в осадок, так и не успев толком познакомиться друг с другом. А наутро Теодор обнаружил в своем кармане фотографию, на которой опознал своего вчерашнего собутыльника. Скорей всего тот ему подарил ее в знак дружбы. Другого объяснения все равно не было.

Я попросила у Теодора эту фотографию, и он охотно мне ее отдал.

А потом я наткнулась на твою статью, узнала на снимке амфору с моего фото, и решила, во что бы то ни стало разыскать тебя и уболтать на это путешествие. Я разыскала тебя и уболтала… Вот, в общем-то, и всё.

Я смотрел на нее и прикидывал, как лучше отреагировать, чтобы и девчонку не обидеть, и самому не потерять авторитет. Профессор, как-никак!

– Что ж, душить тебя я не буду, не имею подобной практики, а без нее, сама понимаешь, могут возникнуть определенные трудности… И смеяться мне сейчас что-то не хочется. Поэтому я сделаю вид, что никакого обмана не было, а случилось просто некое маленькое недоразумение, которое разрешилось счастливым финалом для всех участников данного приключения. Ну, или почти для всех, – кинул я скорбящий взгляд на кучку пепла.