Правила вождения за нос. Сумасшедший домик в деревне

– Ну я! – развязно ответила бабенка и подбоченилась. – А чего надо?

– Вы знаете, как вам повезло? – широко улыбнулся он. – Вы выиграли приз!

– Пошел ты, – неуверенно сказала Регина.

– Я должен все сделать, как положено, – твердо сказал Стас. – Передать вам приз – фотоаппарат известной японской фирмы. Вы распишетесь возле галочки – и фотоаппарат ваш.

– Ну да! – не поверила Регина, пропуская гостя в квартиру.

Он вручил ей цветочки, сопроводив подарок нехитрым комплиментом:

– Прекрасные цветы для прекрасной дамы.

– Фу-ты, ну-ты! – фыркнула хозяйка и растянула губы, продемонстрировав Стасу свою коронную улыбку. Впереди не хватало двух зубов, отчего Регина была похожа на Шуру в период становления его таланта.

– Сначала я должен посмотреть ваш паспорт, – ласково пояснил Стас. – Мне необходимо удостовериться, что Регина Никонова – это действительно вы.

Регина прогулялась до старенького комода, достала из верхнего ящика краснокожую паспортину, открыла и показала Стасу:

– Вот, глядите. Это я. Моя фотка, все как положено. Прописку проверьте, если надо. Мне скрывать нечего.

– У вас все так аккуратненько, – польстил ей Стас, оглядываясь в почти пустой, но довольно чистой комнате. – Другие победители конкурса свои паспорта по часу ищут. Засунут куда-нибудь, потом не могут вспомнить куда.

– У меня все документы на своем месте! – хвастливо заявила Регина. – Мать моя все бумаженции в комоде держала, и я держу. А паспорт что? Я как его туда положила, так он и лежит. На что он мне? На что он вообще нужен?

– Может потребоваться! – улыбнулся Стас. – Вдруг вам замуж захочется?

– Ну да! – Регина погрозила ему пальцем. – У меня уже был один муж, Петька. Я его выгнала. – Она важно кивнула и пояснила: – Пил сильно. Всю жизнь мне мог поломать.

– Понимаю, – пробормотал Стас. – А кем вы работаете?

– Учетчицей на автокомбинате, а что?

– В Москву часто выбираетесь?

– Да что мне в твоей Москве делать? – дернула плечом Регина. – У нас тут есть все, что нужно для жизни. Магазины всякие, карусели, нотариус вон поселился, дверь рядом, пончики в булочной пекут. Живем!

– Многие приезжают в Москву, чтобы вечером в театр сходить, – не сдавался тот. – Потом в гостинице ночуют.

– В гостинице? – недоверчиво переспросила Регина.

– Потому что ехать далеко, – объяснил Стас. – А утром уже – домой. Вы так не делаете?

– Что я, шваль какая? – обиделась Регина. – В гостинице ночевать! У меня своя жилплощадь есть! Законная.

Стас, в сущности, уже выяснил, что хотел. Вряд ли Регина Никонова жила в гостинице «Северная» в то самое время, когда у Воробьева пропал пистолет. Скорее всего, жила там совсем другая женщина с ее паспортом. Судя по всему, та особа дважды побывала в этой квартире. Сначала она взяла из комода паспорт Регины Никоновой, а потом положила его обратно.

– Когда вы расскажете подругам, что выиграли фотоаппарат, они обзавидуются, – пообещал Стас, прикидывая, как выяснить поточнее, кто сюда захаживает. – У вас наверняка много подруг.

– Ни одной нету, – махнула рукой та. – Девки мне все завидуют, потому что у меня ухажеров много. Отбою от них нет!

Стас представил себе, сколько ухажеров могло перебывать в этой квартире, и покачал головой. Как это ни прискорбно, вряд ли он сможет доподлинно узнать, кто брал злополучный паспорт и пользовался им. Может быть, даже тот тип, который не хотел пускать его в подъезд, оказал кому-нибудь услугу за бутылку водки.

– А нет ли у вас, Регина, фотографии для газеты?

– Напечатать хотите? – встрепенулась она и немедленно полезла все в тот же комод. – Есть у меня карточка! На заводе Восьмого марта фотографировали. Начальник колонны самолично щелкал!

Когда Стас вышел на улицу, две тетки, судачившие у подъезда, немедленно замолчали и уставились на него.

– Здрасте! – сказал Стас, который ненавидел, когда на него вот так смотрят.

Тетки на приветствие не ответили, а дождались, пока он дойдет до своей машины, и только тогда позволили себе комментарии.

– Новый Регинкин хахаль, – громким шепотом сообщила одна другой. – Журналист. Видала, какой хлыщ?

Возвратившись в Москву, Стас позвонил шефу отчитаться.

– Я скину твою информацию о Регине Никоновой своим парням, – решил Пучков. – Не нравится мне это дело. – Оно разонравилось ему, когда ранили Фадеева. – Кстати, – вспомнил шеф, – следователь рассекретил любовницу Игоря Михайловича Воробьева.

– И кто же она? – тут же заинтересовался Стас.

– Пока не знаю. Выясню – сразу сообщу. Куда ты сейчас?

– Регина Никонова подарила мне на память свой снимок, хочу подъехать в гостиницу, показать служащим. И к родителям Паши Локтева еще надо успеть.

– Дерзай, – коротко напутствовал его Пучков.

Вероника Матвеевна сидела на диванчике и вязала крошечный розовый носок. Стас с сомнением поглядел на творение ее рук и осторожно спросил:

– А это для кого?

– Ты не поверишь. У меня скоро родится внучка.

– Внучка? – глупо переспросил Стас. – Не может быть! Внучки бывают у бабушек.

Вероника Матвеевна удовлетворенно хмыкнула:

– Надеюсь, жена покормит тебя как следует?

– Я не домой, – вздохнул Стас. – Мне еще предстоит один трудный визит.

Через полчаса он уже стоял возле квартиры Локтевых и жал на звонок. Дверь открыла невысокая женщина с невыразительной внешностью и тусклыми глазами. Стас представился. Женщина покорно отступила, пропуская его в квартиру.

– Выпейте со мной кофе, – предложила она. – Меня зовут Людмила Ивановна.

– А ваш муж? Он дома? – спросил Стас, озираясь по сторонам.

– Олег? – Женщина обернулась к нему и даже приостановилась от неожиданности. – Олег умер несколько лет назад. Вы разве не знали?

Стас не знал. Выходит, отец Павла Локтева уже ничего не расскажет. Зря он проездил. Только потревожил старые раны.

На комоде в просторной гостиной стояли две фотографии в картонных рамках – муж и сын. Лицо Павла Стасу было знакомо, поэтому он остановил свой взгляд на снимке Локтева-старшего. Тот выглядел молодо и задорно смотрел в объектив из-под светлой волнистой челки.

– Муж никогда ничего не рассказывал вам о собственных поисках сына? – спросил Стас, когда они уселись за стол и вооружились чайными ложечками.

– Да нет. Он вбил себе в голову, что когда-нибудь Паша вернется. Что он просто… ну, как это? Захотел вольной жизни.

– У Паши не было никаких проблем? – осторожно спросил Стас.

– Он был слишком… идеальным, – наконец сказала она. – Я всегда полагала, что это и есть самая большая его проблема. По моему разумению, молодой человек его возраста имеет кучу недостатков. А у Паши и недостатков-то не было!

Она рассказала несколько историй из школьной жизни сына, потом поднялась и вздохнула:

– Вам, наверное, пора ехать.

На прощание Стас подал ей руку и пожал вялые пальцы. Итак, он вытащил пустой билет. На очереди – гостиница. На всякий случай стоит проверить, не засветилась ли там Регина собственной персоной.

– Не могу точно сказать, как выглядела та женщина, – пожал плечами один из дежурных, которому Стас показал ее фотографию. – Она была в длинном черном пальто и в сапогах. На голове – платок. Очки с затемненными стеклами. Разве скажешь, какое там под ними лицо?

– То есть вы запомнили исключительно одежду, а не внешность, – констатировал Стас. – Какого она была роста?

– Чуть пониже меня, метр семьдесят примерно. Стройная.

– А возраст?

– Шут их разберет, этих баб. Иной раз идешь, смотришь на ее задницу, думаешь – студентка. Заходишь спереди – кошелка старая. Думаю, этой не больше сорока.

Описание в любом случае никак не подходило к Регине Никоновой, которая была дамой миниатюрной. Со стройностью там тоже были проблемы. Кроме того, в коридоре ее квартиры Стас не заметил длинного черного пальто, только куцее драповое. Нет-нет, в гостинице проживала совсем другая дама.

Если Стас все понимает верно, незнакомка, которая зарегистрировалась здесь под именем Регины Никоновой, и увела у Воробьева пистолет.

Глава 7

Бессонов подкатил к дому Насти на полчаса раньше срока. То есть он собирался приехать точно в назначенное время, но с самого утра все думал, как он поедет на встречу, и поэтому промахнулся. И что теперь ему делать эти полчаса до появления Фокина? Сидеть в машине и пялиться на часы как-то глупо. Вдруг Настя заметит его из окна? Что она о нем подумает? Стас понятия не имел. Может, она вообще о нем не думает. И ее заботит только здоровье Руслана Фадеева, который борется за жизнь в городской больнице. Он решил выкурить сигарету и тогда уж идти. И тут увидел Захара Горянского.

Горянский шел прямо к Настиному подъезду. На нем было короткое полупальто в талию и кашне со сложным узором. Встречный ветер трепал черную гриву волос, которую Захар время от времени отбрасывал назад, дергая головой. В последний момент он изменил курс и свернул к булочной-кондитерской.

Стас выбрался из машины и, отшвырнув окурок, потрусил к подъезду. Взбежал по лестнице, коротко позвонил и начал перетаптываться от нетерпения. Через минуту Настя распахнула дверь и, поздоровавшись, залилась румянцем, хотя появление Стаса не должно было ее смутить, потому что о встрече они договорились заранее.

– Там, внизу, Захар, – сразу же сообщил он.

– Где – внизу? – растерялась Настя.

– Пошел в булочную. Наверное, он к тебе в гости приехал.

– Господи боже мой, – сказала она, пропуская Стаса в квартиру. – Что это на него нашло?

В коридоре было тесно, Стас стоял совсем рядом, и Настя даже слышала, как он дышит.

– И часто на него находит? – спросил Стас, снимая куртку и прилаживая ее на вешалку. – Что-то он в последнее время активизировался, как гонконгский грипп.

– Может, он по делу? – пробормотала Настя.

Стас вошел в комнату и огляделся по сторонам.

Надо же, он столько раз пытался представить себе, как она живет, и ни разу не угадал. В квартире у нее оказалось просторно и очень светло.

– Хочешь кофе? – спросила Настя, изо всех сил пытаясь справиться со своим идиотским румянцем во всю щеку, который Стас, конечно, заметил и непонятно как расценил.

По его лицу вообще никогда и ничего не было понятно. Конечно, он о ней невысокого мнения. В ее пассиве три жениха, да плюс Руслан Фадеев, да еще дурацкий Захар, который нахально втиснулся в ее жизнь… Кошмар. Кстати, что делать с Горянским, если он действительно явится, она понятия не имела.

– Так как насчет кофе? – переспросила она.

– От кофе я бы не отказался, – ответил Стас, и тут позвонили в дверь. – Вот и торт пришел, – не без ехидства добавил он.

Он был уверен, что Горянский купил именно торт. Это гораздо солиднее шоколадки или пирожных. Дарителя торта скорее пригласят к столу, чем дарителя коробки конфет. То есть чашку чая Захар себе наверняка обеспечил.

– Не понимаю, – бросил он в спину Насте, которая неохотно отправилась открывать, – если между вами все в прошлом, почему бы не разорвать отношения окончательно.

– Он ведь еще и мой начальник, – с досадой ответила она через плечо.

– А! – пробормотал Стас. – Я забыл. Конечно. Он – начальник.

Горянский в самом деле купил торт. Ухмыляясь оттого, что так верно угадал, Стас сам налил себе в чашку кипятка и вытряс из банки ложку растворимого кофе. Уселся на табуретку в кухне и начал громко прихлебывать. Захар из коридора его не видел.

– Настенька, – прогудел он торжественно, – мне надо сообщить тебе что-то важное.

Послышалась какая-то возня, и Настя тонким голосом сказала:

– Захар, это очень нехорошо, что ты приехал без звонка. Так не делается, ты что, разве не знаешь?

– Я приехал совершать глупости! – протянул тот сладким оперным басом. – О таком не предупреждают. Я приехал, чтобы пасть к твоим ногам!

Вероятно, он действительно пал, потому что из коридора донесся грохот и чмоканье, – похоже, Горянский лобызал Насте руки.

– Захар, ты спятил! – заявила она.

– Будь моей!

– Я уже была твоей, и ничего хорошего из этого не вышло.

– Ты должна простить мне прежнее малодушие. Я стал другим, Настенька! Я хочу жениться на тебе! Поверь, я жить без тебя не могу. Все будет иначе, гораздо лучше, чем в первый раз!

Тут Стас не выдержал, вышел из кухни и сказал:

– Лучше, чем в первый раз, получается только кувырок через голову.

– Вы?! – изумился Захар так неподдельно, как будто пришел к жене и застал ее с соседом. – Что вы здесь делаете?

– Вы правда хотите, чтобы я доложил об этом?

Захар молча прошел мимо него на кухню, неся перед собой коробку с тортом, словно щит.

– Нам с Настей нужно кое-что обсудить, – холодно сказал он, оседлав табурет. – Надеюсь, вы нас извините.

– Еще чего! – хмыкнул Стас. У него сделалась такая наглая физиономия, что Настя глазам своим не поверила. – Ничего я вас не извиню. И все, что вы собираетесь обсуждать с моей невестой, меня очень даже касается!

С этими словами Стас взял со стола торт и повертел его у себя перед глазами.

– Положите на место! – рассердился Захар. – Зачем вы цапнули коробку?

– Проверяю срок хранения, – любезно ответил тот. – Я бы на месте продавщицы обязательно всучил вам лежалый товар. У вас лицо… подходящее.

– Да?!

– Да. Еще не хватало, чтобы вы нас отравили.

– Вы что, собираетесь есть мой торт?!

– А вы что, не дадите?

Настя плюхнулась на табуретку и сказала:

– Сейчас Фокин приедет. Вы и при нем будете ругаться?

– Еще и Фокин? – мрачно спросил Захар. – Бывший Светкин муж? А этому что здесь надо? Или он тоже на очереди в женихи?

– Я не понимаю, Захар, – не выдержала Настя. – Что ты так распоясался?

– Мне больно смотреть, как ты губишь свою жизнь. Я хочу тебе помочь, ведь я – твой настоящий друг… в отличие от всех остальных. Даже твоя Светлана – не идеал!

Стас отрезал себе кусок торта и засунул его в рот. Он с самого начала собирался вывести Горянского из себя, но тот разозлился как-то сам собой.

– Вот тебе и моя подруга не угодила, – рассердилась Настя.

– Подруга! – фыркнул Захар. – Ха! Да эта подруга предаст тебя, как только на горизонте появятся подходящие брюки!

– С чего ты взял?!

– Думаю, он проверял, – предположил Стас и по-детски облизал пальцы.

Захар посмотрел на него агрессивно, словно охотник на рябчика. Стас прямо почувствовал, как офисные мышцы напряглись под пижонским пиджачком. Он даже удивился, что Захар так уверен в себе. Наверное, этот тип владеет парой приемов самообороны и рассчитывает на легкую победу, если дело дойдет до драки. Внезапно Стасу так захотелось подраться, что он даже руки спрятал под стол.

Когда дверной звонок зашелся трелью, Настя вскочила и сказала обиженно:

– Ну вот, Степа уже приехал!

Она побежала открывать, и Стас немедленно обратился к Захару:

– Ну, что? Вы уже напились чаю?

– У меня жажда, – ответил тот. – Сильно сушит рот.

– Это от старости, – сообщил Стас. – Старикам все время чаю хочется.

Захар вскочил, сделавшись от ярости серо-буромалиновым, табуретка с визгом отъехала в сторону и бабахнула в холодильник. В груди его теснились чувства, которые он не знал, как выразить. Тогда он захрипел, размахнулся, нацелив кулак в ненавистное лицо, и ударил. Стас отклонился, схватил пролетевшую мимо руку и сильно дернул на себя. Захар с матом полетел на пол, проехался по линолеуму и ударился лбом о плинтус.

– Вы что, подрались?! – ахнула Настя, вбегая в кухню.

За ее спиной появился молодой мужик, стриженный оптимистичным «ежиком», с широкой физиономией, большим ртом и носом картошкой.

– Ну что ты? – удивился Стас. – Просто несчастный случай. Понимаешь, у Захара постоянно сушит рот – он мне признался. Наверное, какое-нибудь неприятное заболевание. Не в этом суть. Он хотел налить себе еще чашечку чая и поскользнулся. Я даже сделать ничего не успел!

Захар встал на четвереньки и помотал головой.

– Познакомься, Стас. Это – Степан, – сказала Настя.

Мужчины пожали друг другу руки через стоящего на четвереньках Горянского, который все никак не мог прийти в себя. Вероятно, искры перед его глазами складывались в узоры.

– Привет, Захар! – обратился к нему Фокин и, наклонившись, потянул за шиворот.

Горянский принял наконец вертикальное положение. Он весь был воплощением оскорбленного достоинства.

– Какого хрена тебе тут надо? – спросил он Фокина, переходя с недавнего сладкого баса на кислый тенор. – Тебе своих девиц мало? Еще мою подавай?

– У-у-у, Захар! – протянул Степан. – Эдак ты сейчас еще раз поскользнешься.

– Нет! – испугалась Настя, заслоняя от них Горянского. – Вы что это, драться сюда пришли?!

– Настя, честное слово, – проворчал Фокин. – Ты должна была сообщить мне обо всех гостях.

– Захар, тебе лучше уйти, – твердо сказала Настя.

– Да? – вспетушился тот, и даже волосы у него встали хохолком. – Ладно, я уйду. Если тебе этого так хочется.

Он резко развернулся и вышел в коридор. Настя пошла за ним.

– В следующий раз, пожалуйста, звони заранее! – недовольная тем, что все получилось так неудобно, попросила она.

– Следующего раза не будет! – ответствовал Горянский тоном начальника, твердо решившего уволить прогульщика и разгильдяя. – Никакого следующего раза. Я предложил тебе себя, ты меня выгнала… Так что все.

– Захар, я тебя вовсе не выгоняю, что ты выдумал! – расстроилась Настя.

– Выгоняет, выгоняет! – заявил Стас, тоже выходя в коридор. Ему совершенно не хотелось, чтобы Горянский выпросил у Насти мелодраматический прощальный поцелуй. – Она как только узнала, что вы по лестнице поднимаетесь, сразу воскликнула: «Принес же его черт на мою голову!»

Подошедший Фокин низко фыркнул, как конь, опустивший морду в ведро с водой.

– Стас, ты что?! – ахнула Настя, бледнея.

– Ах, черт, я забыл, что он – твой начальник и все такое…

– Думаю, на «все такое» у него уже пороху не хватает, – съязвил Фокин, который терпеть не мог Горянского.

Проглотить намек на свою мужскую несостоятельность Захар, конечно, не мог и кинулся на Фокина. Немедленно получил по зубам, отлетел к двери, ударился в нее спиной и икнул. Потеснив его, Фокин открыл замок, схватил Захара за шарф, развернул и мощным пинком послал его на лестничную площадку.

На лестничной площадке стоял Настин сосед, штангист Вася Бурятников в спортивных штанах и клетчатых тапочках. Он сосредоточенно просматривал корреспонденцию, которую только что извлек из почтового ящика. Когда Захар влетел в него, словно кот в штакетник, тот взял его за воротник, приподнял и встряхнул.

– Ты чего, дядя? – басом спросил Вася и переступил тапочками.

– Уйди с дороги, идиот! – крикнул злой Захар, извиваясь, как змея, и брызжа в Васю ядовитой слюной. – И лапы свою вонючие убери!

– Ну ты, дядя, ва-аще! – засопел Вася. Подтащил Захара к лестнице и пустил вниз по ступенькам.

– Мой веселый звонкий мяч, – пробормотал Стас ему вслед, – ты куда помчался вскачь?

Захар громыхнул о мусоропровод, выкрикнул неприличное слово и продолжил спуск за счет приданного ему ускорения.

Настя дернулась было следом, но Фокин удержал ее, добродушно пробормотав:

– Да ладно тебе! Пусть перебесится.

– Вон что вы устроили! – обреченно сказала она, закрывая дверь и возвращаясь на кухню. – Человек торт принес!

– Очень вкусный, – похвалил Стас. – Жаль, что он сам не попробовал.

Фокин сложил руки на груди:

– Значит, вы – частный детектив?

– Точно. У нас тут кое-что всплыло… по вашей линии.

– По моей? – вскинул тот короткие бровки, отчего стало ясно, что ничего противоправного за ним нет, а если и есть какая мелочь, то ее надежно скрыл бухгалтер.

– У вас происхождение… особенное, – добавил Стас.

Фокин мгновенно насторожился и обиженно спросил:

– Я что, какой-нибудь… опытный образец? Лабораторный? Как овечка Долли?

– Степ, да ты что? – захохотала Настя. – С ума сошел?

– Ну вы же меня пугаете!

– Просто речь идет о деле, которое тянется еще с незапамятных времен. Оказалось, что ваши и Настины предки связаны тесным образом.

– Мы родственники? – оживился Фокин и даже хлопнул себя по коленкам.

– Не родственники, – остудил его Стас, – но могли бы ими стать. Ваш прадед в пятнадцатом году собирался жениться на прабабке Анастасии.

– Прабабка – это кто? Это возлюбленная ротмистра Шестакова, что ли? – догадался Фокин и возликовал: – Ну, это прямо как в кино! «Зита и Гита» прямо! Что ж ты мне раньше не рассказала, Настя?

– Степ, откуда я знала, что ты – потомок Шестакова? С чего бы я тебе стала рассказывать про свою прабабку? Вот Светка в курсе была.

– Уй! – воскликнул Фокин. – Не напоминай ты мне про нее!

– Вот что интересно, – задумчиво сказал Стас. – Светлана от Насти знала историю о фамильном проклятии. От вас она могла знать о ротмистре Шестакове. Сопоставила факты, но никому ничего не сказала. Почему?

– Никогда в жизни я не говорил ей о ротмистре Шестакове, – немедленно возразил Фокин.

– Может быть, ваш папа говорил?

– Никогда в жизни. Они со Светой друг друга недолюбливали, мягко говоря. А отец у меня к своим корням относится трепетно. Ему нравится, что в прошлом его семьи есть изюминка.

– А ваш папа не искал наследников Анны Ивлевой? – осторожно спросил Стас. – Раз уж он так интересовался корнями?

– Понятия не имею. Послушайте! – внезапно оживился Фокин. – Раз вы частный сыщик, значит, и слежки всякие организуете, расследования… то-се?

– А что?

– Вы к нему такую женщину, Веронику, не подсылали?

– А что? – опять спросил Стас с непроницаемым лицом.

– Ой, ну, если это ваша тетка, вы мне скажите. Дело в том, что отец на нее глаз положил. Она обещала прийти еще раз – и не пришла! Он просто в шоке.

– А с чего вы решили, – поинтересовался Стас, – что эта Вероника имеет ко мне какое-нибудь отношение?

– Отец у меня – психолог все-таки, а не краснодеревщик. Он сразу понял, что с этой теткой что-то не то. Говорит, она мной интересовалась. Наверное, ее кто-то подослал.

– Уверяю вас, что ее никто не подсылал, – заявил Стас, уходя от прямого ответа.

– Ладно, – сказал Фокин, сообразив, что сыщики своих не сдают. Достаточно будет выяснить, в каком агентстве работает этот парень, и дать отцу телефончик.

– Значит, своей бывшей жене вы не рассказывали о Шестакове? – вернулся Стас к интересующей его теме.

– Никогда. Но я понимаю, почему вы спрашиваете.

– Что значит – понимаю? – удивилась Настя.

– То и значит, – пожал плечами Фокин. – Если у тебя неприятности, Света вполне могла их организовать. Она любит злодейства мелкого масштаба.

– У меня – не мелкого, – возразила Настя. – А особо крупного. Кроме того, как всякий брошенный муж, ты преувеличиваешь.

– Кто брошенный муж? – возмутился тот. – Я?! Это она тебе сказала?

– А что, – заинтересовался Стас, – все было по-другому?

– Да я застукал ее с собственным инструктором по плаванию! Она и не собиралась меня бросать! У меня уже появились новые проекты, грозившие развернуться в настоящее дело. И она об этом знала. Она никогда бы не бросила меня по доброй воле. От меня уже пахло деньгами. Неужели ты так плохо знаешь свою подругу? – обратился он к Насте. – Это я ее бросил!

Та даже растерялась от подобного заявления:

– Я даже и представить себе не могла…

– Вот ни капельки не удивляюсь, что она тебе не призналась! – ухмыльнулся Фокин. – Еще бы! Это бы ее унизило в твоих глазах!

– Да ведь мы подруги! – не поверила Настя. – Я ей все про себя рассказываю.

– Ну и зря! – подвел тот черту. – Все, что ты ей рассказываешь, она может обернуть против тебя.

– Да ну вас! – надулась Настя. – Что вы понимаете в женской дружбе?

Стас с Фокиным переглянулись. Они не понимают в женской дружбе! Кому в ней и разбираться, как не мужчинам, в самом-то деле?

– Так что от меня требуется? – спросил Степа, складывая руки на груди. – Я имею в виду исторические факты.

– Ничего не требуется! – легко ответил Стас. – Мы просто хотели точно знать, кто был в курсе того, что вы – потомок Шестакова, а Настя – правнучка Анны Ивлевой.

– В общем, я никого не посвящал. Полагаю, если бы отец что-нибудь знал про наследниц Ивлевой, он бы мне рассказал. Не думаю, что он что-то от меня скрывает. Да и зачем, собственно?

– Мои бабушки с ума сойдут, когда узнают, что ты, Степа, – потомок Шестакова, – хихикнула Настя. – Столько раз об этом говорено, столько лет история обсасывается со всех сторон, и тут вдруг окажется, что они лично знакомы с правнуком ужасного ротмистра!

На сладкое Стас в соответствии с полученным распоряжением шефа поведал Фокину-младшему историю того, каких дел уже наделало Настино родовое проклятие.