Полная версия
Легенды и мифы Древней Греции. Коллекционное издание
Деметра осталась у Келея. Она стала воспитывать его сына Демофонта. Богиня решила дать Демофонту бессмертие. Она держала младенца на своих коленях, младенец дышал бессмертным дыханием богини. Деметра натирала его амброзией, дающей бессмертие, а ночью, когда все в доме Келея спали, она, завернув Демофонта в пеленки, клала его в ярко пылавшую печь. Но Демофонт не получил бессмертия. Увидела раз Метанейра своего сына, лежащего в печи, страшно испугалась и стала молить Деметру не делать этого. Деметра разгневалась на Метанейру, вынула Демофонта из печи и сказала:
– О неразумная, я хотела дать бессмертие твоему сыну, сделать его неуязвимым. Знай же, я Деметра, дающая силы и радость смертным и бессмертным.
Деметра открыла Келею и Метанейре, кто она, и приняла свой обычный образ богини. Божественный свет разлился по покоям Келея. Богиня Деметра стояла, величественная и прекрасная, золотистые волосы спадали на ее плечи, глаза горели мудростью, от одежд ее лилось благоухание. Пали на колени перед ней Метанейра и ее муж.
Богиня Деметра повелела выстроить храм в Элевсине у источника Каллихоры и осталась жить в нем. При этом храме Деметра сама учредила празднества.
Печаль по нежно любимой дочери не покинула Деметру, не забыла она и гнева своего на Зевса. По-прежнему бесплодна была земля. Голод становился все сильнее, так как на полях земледельцев не всходило ни единой травинки. Напрасно тащили быки тяжелый плуг по пашне: бесплодна была их работа. Гибли целые племена. Вопли голодных неслись к небу, но не внимала им Деметра. Наконец перестали куриться на земле жертвы бессмертным богам. Гибель грозила всему живому. Не хотел гибели смертных тучегонитель Зевс. Он послал к Деметре вестницу богов Ириду. Быстро помчалась она на своих радужных крыльях в Элевсин к храму Деметры, звала ее, молила вернуться на Олимп в сонм богов. Деметра не вняла ее мольбам. Посылал и других богов великий Зевс к Деметре, но богиня не хотела возвращаться на Олимп, пока не вернет ей Аид Персефону.
Послал тогда Зевс к Аиду быстрого, как мысль, Гермеса. Гермес спустился в царство Аида, предстал пред сидящим на золотом троне владыкой душ умерших и поведал ему волю Зевса.
Аид согласился отпустить Персефону к матери, но предварительно дал ей проглотить зерно плода граната, символ брака. Взошла Персефона с Гермесом на золотую колесницу мужа; помчались бессмертные кони Аида, никакие препятствия не были страшны им, и в мгновение ока достигли они Элевсина.
Забыв все от радости, Деметра бросилась навстречу дочери и заключила ее в объятия. Снова была с ней ее любимая Персефона. С ней вернулась Деметра на Олимп. Тогда Зевс решил, что две трети года будет жить с матерью Персефона, а на одну треть – возвращаться к мужу своему Аиду.
Деметра вернула плодородие земле, и снова все зацвело, зазеленело. Нежной весенней листвой покрылись леса, запестрели цветы на изумрудной траве лугов. Вскоре заколосились хлебородные нивы, зацвели и заблагоухали сады, засверкала на солнце зелень виноградников. Пробудилась вся природа. Все живое ликовало и славило великую богиню Деметру и дочь ее Персефону.
Но каждый год покидает свою мать Персефона, и каждый раз Деметра погружается в печаль и снова облекается в темные одежды. И вся природа горюет об ушедшей. Желтеют на деревьях листья, срывает их осенний ветер; отцветают цветы, нивы пустеют, наступает зима. Спит природа, чтобы проснуться в радостном блеске весны тогда, когда вернется к своей матери из безрадостного царства Аида Персефона. Когда же возвращается к Деметре ее дочь, тогда богиня плодородия щедрой рукой сыплет свои дары людям и награждает труд земледельца богатым урожаем.
Триптолем
Богиня Деметра, дающая плодородие земле, научила людей, как возделывать хлебородные нивы. Она дала юному сыну царя Элевсина Триптолему семена пшеницы, и он первый трижды вспахал плугом поле у Элевсина и бросил в темную землю семена. Богатый урожай дало поле, благословленное самой Деметрой. На чудесной колеснице, запряженной крылатыми змеями, Триптолем по повелению Деметры облетел все страны и всюду научил людей земледелию.
Был Триптолем и в далекой Скифии у царя Линха. Его тоже научил он земледелию. Но гордый царь скифов [50]захотел отнять у Триптолема славу учителя земледелия, он захотел присвоить эту славу себе. Линх задумал убить Триптолема во время сна. Но Деметра не допустила злодеяние. Она решила покарать Линха за то, что он, нарушив обычай гостеприимства, поднял руку на ее избранника.
Ночью Линх прокрался в покой, где мирно спал Триптолем. Но как только Линх занес над спящим кинжал, Деметра обратила царя скифов в рысь.
Скрылся в темных лесах обращенный в рысь Линх, а Триптолем покинул страну скифов, чтобы, переносясь из страны в страну на своей чудесной колеснице, учить людей великому дару Деметры – земледелию.
Эрисихтон
Не одного царя скифов Линха покарала богиня Деметра, она покарала и царя Фессалии Эрисихтона. Надменен и нечестив был Эрисихтон, никогда не чтил он богов и не приносил им жертвы.
Эрисихтон дерзко оскорбил богиню Деметру. Он решил срубить в священной роще Деметры столетний дуб, бывший жилищем дриады [51], любимицы Деметры. Ничто не остановило Эрисихтона.
– Хоть была бы это не любимица Деметры, а сама богиня, – воскликнул нечестивец, – все же срублю я этот дуб!
Эрисихтон вырвал из рук слуги топор и глубоко вонзил его в дерево. Тяжкий стон раздался внутри дуба, и хлынула кровь из его коры. Пораженные, стояли перед дубом слуги царя. Один из них осмелился остановить его, но разгневанный Эрисихтон убил слугу, воскликнув:
– Вот тебе награда за твою покорность богам!
Эрисихтон срубил столетний дуб. С шумом, подобным стону, упал дуб на землю, и умерла жившая в нем дриада.
Надев темные одежды, дриады священной рощи пришли к богине Деметре и молили ее покарать Эрисихтона, убившего их подругу. Разгневалась Деметра. Она послала за богиней голода. Посланная ею дриада быстро помчалась на колеснице Деметры, запряженной крылатыми змеями, в Скифию, к горам Кавказа, и там нашла на бесплодной горе богиню голода, бледную, с впалыми глазами, растрепанными волосами, с грубой кожей, обтягивавшей одни кости. Дриада передала волю Деметры богине голода, и та повиновалась ее велению.
Явилась богиня голода в дом Эрисихтона и вдохнула в него неутолимый голод, сжигавший все его внутренности. Чем больше ел Эрисихтон, тем сильнее становились муки голода. Все свое состояние потратил он на всевозможные яства, которые только сильнее будили в Эрисихтоне неутолимый, мучительный голод. Наконец ничего не осталось у Эрисихтона – лишь одна дочь. Чтобы добыть денег и насытиться, он продал свою дочь в рабство. Но дочь его получила от бога Посейдона дар принимать любой образ и каждый раз освобождалась от купивших ее то под видом птицы, то коня, то коровы.
Много раз продавал свою дочь Эрисихтон, но мало ему было денег, которые выручал он от этой продажи. Голод мучил его все сильнее и сильнее, все нестерпимее становились его страдания. Наконец Эрисихтон стал рвать зубами свое тело и погиб в ужасных мучениях.
Ночь, Луна, Заря и Солнце
Медленно едет по небу в колеснице, запряженной черными конями, богиня Ночь – Нюкта. Своим темным покровом закрыла она землю. Тьма окутала все кругом. Вокруг колесницы богини Ночи толпятся звезды и льют на землю неверный, мерцающий свет – это юные сыновья богини Зари-Эос и Астрея. Много их, они усеяли все ночное темное небо. Вот как бы легкое зарево показалось на востоке. Разгорается оно все сильнее и сильнее.
Это восходит на небо богиня Луна – Селена. Круторогие быки медленно везут ее колесницу по небу. Спокойно, величественно едет богиня Луна в своей длинной белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая все серебристым сиянием. Объехав небесный свод, богиня Луна спустится в глубокий грот горы Латма в Карии. Там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион. Любит его Селена. Она склоняется над ним, ласкает его и шепчет ему слова любви. Но не слышит ее погруженный в дремоту Эндимион, потому так печальна Селена и печален свет, который льет она на землю.
Все ближе утро. Богиня Луна уже давно спустилась с небосклона. Чуть посветлел восток. Ярко загорелся на востоке предвестник зари Эос – Форос, утренняя звезда. Подул легкий ветерок. Все ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня Заря-Эос ворота, из которых скоро выедет лучезарный бог Солнце-Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях взлетает богиня Заря на просветлевшее небо, залитое розовым светом. Льет богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса осыпает траву и цветы сверкающими, как алмазы, каплями. Благоухает все на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует бога Солнце-Гелиоса.
Лучезарный бог выезжает на небо с берегов Океана в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, запряженной четверкой крылатых коней. Верхи гор озаряют лучи восходящего солнца, и кажется, что они залиты огнем. Звезды бегут с небосклона при виде бога солнца и одна за другой скрываются в лоне темной ночи. Все выше поднимается колесница Гелиоса. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льет живительные лучи на землю, дает ей свет, тепло и жизнь.
Совершив свой дневной путь, бог солнца спускается к священным водам Океана. Там ждет его золотой челн, в котором он плывет назад к востоку, в страну солнца, где находится его чудесный дворец. Бог солнца ночью там отдыхает, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.
Фаэтон
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»Только раз нарушен был заведенный в мире порядок, и не въезжал бог солнца на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. У Солнца-Гелиоса и Климены, дочери морской богини Фетиды, был сын Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:
– Не верю я, что ты сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Ты сын простого смертного.
Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо; он побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами жаловался на оскорбление. Но мать его, простерши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:
– О сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду! Пойди сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит мои слова.
Фаэтон тотчас отправился к Гелиосу. Быстро достиг он дворца Гелиоса, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Дворец искрился всеми цветами радуги, так дивно украсил его бог Гефест. Фаэтон вошел во дворец и увидел там Гелиоса, сидящего в пурпурной одежде на троне. Но Фаэтон не мог приблизиться к лучезарному богу, его глаза – глаза смертного – не выносили сияния, исходящего от венца Гелиоса. Бог солнца увидел Фаэтона и спросил его:
– Что привело тебя ко мне во дворец, сын мой?
– О свет всего мира, о отец Гелиос! Только смею ли я называть тебя отцом? – воскликнул Фаэтон. – Дай мне доказательство того, что ты мой отец. Уничтожь, молю тебя, мое сомненье!
Гелиос снял лучезарный венец, подозвал к себе Фаэтона, обнял его и сказал:
– Да, ты мой сын; правду сказала тебе мать твоя, Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и, клянусь водами священной реки Стикс, я исполню твою просьбу.
Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить позволить ему поехать по небу вместо Гелиоса в его золотой колеснице. В ужас пришел лучезарный бог.
– Безумный, что ты просишь! – воскликнул Гелиос. – О, если бы мог я нарушить мою клятву! Ты просишь невозможное, Фаэтон. Это тебе не по силам. Ты же смертный, а разве это дело смертного? Даже бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Сам великий Зевс-громовержец не может править ею, а кто же могущественнее его! Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посередине она идет так высоко над землей, что даже мной овладевает страх, когда я смотрю вниз на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам Океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьется. Ты думаешь, может быть, встретить в пути много прекрасного. Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идет путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, грозит тебе лук кентавра, чудовищные скорпион и рак [52]. Много ужасов на пути по небу. Поверь, не хочу я быть причиной твоей гибели. О, если бы ты мог взглядом своим проникнуть мне в сердце и увидеть, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир, как много в нем прекрасного! Проси все что хочешь, я ни в чем не откажу тебе, только не проси этого. Ведь ты просишь не награду, а страшное наказание.
Но Фаэтон ничего не хотел слушать; обвив руками шею Гелиоса, он просил исполнить его просьбу.
– Хорошо, я исполню твою просьбу, потому что поклялся водами Стикса. Ты получишь что просишь, но я думал, что ты разумнее, – печально ответил Гелиос.
Он повел Фаэтона туда, где стояла колесница. Залюбовался ею Фаэтон: она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амброзией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата. Гелиос натер лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, дает Гелиос последние наставления Фаэтону:
– Сын мой, помни мои последние наставления, исполни их, если сможешь. Не гони лошадей, держи как можно тверже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удерживать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колее, она идет через все небо. Не поднимайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся, не то ты спалишь всю землю. Не уклоняйся ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посередине между змеей и жертвенником [53]. Все остальное я поручаю судьбе, на нее одну я надеюсь.
Но пора, ночь уже покинула небо и взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь еще свое решение, ведь оно грозит тебе гибелью? О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!
Но Фаэтон быстро вскочил на колесницу и схватил вожжи. Он радуется, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Вот кони мчатся уже по небу, они оставляют обычный путь Гелиоса и несутся без дороги. А Фаэтон не знает, где же дорога, не в силах он править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха – так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла его очи. Он уже жалеет, что упросил отца дать ему править колесницей. Что ему делать? Уже много проехал он, но впереди еще длинный путь. Не может справиться с конями Фаэтон, он не знает их имен, а сдержать их вожжами нет у него силы. Кругом себя он видит страшных небесных зверей и пугается еще больше.
Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, – туда несут Фаэтона кони. Увидел несчастный юноша покрытого темным ядом скорпиона, грозящего ему смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Еще быстрей понеслись кони, почуяв свободу. То взвиваются они к звездам, то, опустившись, несутся почти над самой землей. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением глядит, как мчатся кони ее брата без дороги, никем не управляемые. Пламя от близко опустившейся колесницы охватывает землю. Гибнут большие богатые города, гибнут целые племена. Горят горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зеленый Геликон, горы Кавказа, Тмол, Ида, Пелион, Осса. Дым заволакивает все кругом; не видит Фаэтон в густом дыму, где он едет. Вода в реках и ручьях закипает. Нимфы плачут и прячутся в ужасе в глубоких гротах. Кипят Евфрат, Оронт, Алфей, Эврот и другие реки. От жара трескается земля, и луч солнца проникает в мрачное царство Аида. Моря начинают пересыхать, и страждут от зноя морские божества. Тогда поднялась богиня Гея-Земля и громко воскликнула:
– О величайший из богов, Зевс-громовержец! Неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть все живое? Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба. Ведь небо и дворцы богов могут рухнуть. Неужели все вернется в первобытный Хаос? О, спаси от огня то, что еще осталось!
Зевс услышал мольбу богини Геи, грозно взмахнул он десницей, бросил свою сверкающую молнию и ее огнем потушил огонь. Зевс молнией разбил колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросаны осколки колесницы и упряжь коней Гелиоса.
А Фаэтон с горящими на голове кудрями пронесся по воздуху подобно падающей звезде и упал в волны реки Эридана вдали от своей родины. Там гесперийские нимфы подняли его тело и предали земле.
В глубокой скорби отец Фаэтона Гелиос закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.
Долго несчастная мать Фаэтона Климена искала тело своего погибшего сына. Наконец нашла она на берегах Эридана не тело сына, а его гробницу. Горько плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Климены – гелиады [54]. Скорбь их была безгранична. Плачущих гелиад боги превратили в тополя. Стоят тополя-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слезы-смола в студеную воду. Смола застывает и превращается в прозрачный янтарь.
Скорбел о гибели Фаэтона и друг его Кикн. Его сетования далеко разносились по берегам Эридана. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. С тех пор лебедь Кикн живет на воде, в реках и широких светлых озерах. Он боится огня, погубившего его друга Фаэтона.
Дионис
Рождение и воспитание Диониса
Зевс-громовержец любил прекрасную Семелу, дочь фиванского царя Кадма. Однажды он обещал ей исполнить любую ее просьбу и поклялся в этом нерушимой клятвой богов – священными водами подземной реки Стикс. Но возненавидела Семелу богиня Гера и захотела ее погубить. Она сказала Семеле:
– Проси Зевса явиться тебе во всем величии бога-громовержца, царя Олимпа. Если он тебя действительно любит, то не откажет в этой просьбе.
Убедила Гера Семелу, и та попросила Зевса исполнить эту просьбу. Зевс не мог отказать Семеле. Громовержец явился ей во всем величии, во всем блеске своей славы. Яркая молния сверкала в руках Зевса, удары грома потрясали дворец Кадма. Вспыхнуло все вокруг от молнии Зевса. Огонь охватил дворец, все кругом колебалось и рушилось. В ужасе пала Семела на землю, пламя жгло ее. Она видела, что нет ей спасения, что погубила ее просьба, внушенная Герой.
И родился у умирающей Семелы сын Дионис, слабый, не способный жить ребенок. Казалось, он тоже обречен на гибель в огне. Но разве мог погибнуть сын Зевса? Из земли со всех сторон, как по мановению волшебного жезла, вырос густой зеленый плющ. Он прикрыл от огня своей зеленью несчастного ребенка и спас его от смерти.
Зевс взял спасенного сына, а так как он был еще мал и слаб, зашил его себе в бедро. В теле Зевса Дионис окреп и, окрепнув, родился второй раз из бедра громовержца. Тогда Зевс призвал Гермеса и велел ему отнести маленького Диониса к сестре Семелы Ино и ее мужу Атаманту, царю Орхомена [55], – они должны были воспитывать его.
Богиня Гера разгневалась на Ино и Атаманта, за то что они взяли на воспитание сына ненавистной ей Семелы, и решила их наказать. Наслала она на Атаманта безумие. В припадке безумия убил Атамант своего сына Леарха. Едва успела бегством спастись от смерти Ино с другим сыном, Меликертом. Муж погнался за ней и уже настиг ее. Впереди крутой, скалистый морской берег, внизу шумит море, сзади настигает безумный муж – спасения нет у Ино. В отчаянии бросилась она вместе с сыном в море с прибрежных скал. Приняли в море Ино и Меликерта нереиды. Воспитательница Диониса и ее сын были обращены в морские божества, и живут они с тех пор в морской пучине.
Диониса же спас от безумного Атаманта Гермес. Он перенес его в мгновение ока в Нисейскую долину и отдал там на воспитание нимфам.
Дионис вырос прекрасным, могучим богом, дающим людям силы и радость, дающим плодородие. Нимфы, воспитавшие Диониса, были взяты Зевсом на небо, и светят они в темную звездную ночь среди других созвездий под названием Гиад [56].
Дионис и его свита
С веселой толпой украшенных венками менад и сатиров ходит Дионис по всему свету, из страны в страну. Он идет впереди в венке из винограда, в его руках тирс, украшенный плющом. Вокруг него в быстрой пляске кружатся с пением и криками молодые менады; скачут охмелевшие от вина неуклюжие сатиры с хвостами и козлиными ногами. За шествием везут на осле старика Силена [57], мудрого учителя Диониса. Он сильно охмелел, едва сидит на осле, опершись на лежащий около него мех с вином. Венок из плюща сполз набок на его лысой голове. Покачиваясь, едет он, добродушно улыбаясь. Молодые сатиры идут около осторожно ступающего осла и бережно поддерживают старика, чтобы он не упал. Под звуки флейт, свирелей и тимпанов шумное шествие весело движется в горах, среди тенистых лесов, по зеленым лужайкам. Весело идет по земле Дионис-Вакх, все покоряя своей власти. Он учит людей разводить виноград и делать из его тяжелых спелых гроздей вино.
Ликург
Не везде признают власть Диониса. Часто приходится ему встречать и сопротивление, иногда силой покорять страны и города.
Однажды, когда Дионис со своими спутниками-менадами весело пировал и плясал в тенистой долине, напал на него жестокий царь эдонов [58] Ликург. В ужасе разбежались менады, бросив на землю священные сосуды Диониса; даже сам Дионис обратился в бегство. Спасаясь от преследования Ликурга, он бросился в море; там укрыла его богиня Фетида.
Отец Диониса Зевс-громовержец жестоко наказал Ликурга, осмелившегося оскорбить юного бога: Зевс ослепил Ликурга и уменьшил срок его жизни.
Дочери Миния
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»И в Орхомене, в Беотии, не сразу признали бога Диониса. Явился в Орхомен жрец Диониса-Вакха и звал всех девушек и женщин в леса и горы на веселое празднество в честь бога вина. Но три дочери царя Миния не пошли на празднество, они не хотели признавать Диониса богом. Все женщины Орхомена ушли из города в тенистые леса. Увитые плющом, с тирсами в руках, они носились с громкими криками, подобно менадам, по горам и славили Диониса. А дочери царя Орхомена сидели дома и спокойно пряли и ткали, не хотели и слышать они ничего о боге Дионисе. Наступил вечер, солнце село, а дочери царя все еще не бросали работы, торопясь во что бы то ни стало закончить се. Вдруг чудо предстало перед их глазами. Раздались во дворце звуки тимпанов и флейт, нити пряжи обратились в виноградные лозы, и тяжелые грозди повисли на них. Ткацкие станки зазеленели: их густо обвил плющ. Всюду разлилось благоухание мирта и цветов. С удивлением глядели царские дочери на это чудо. Вдруг по всему дворцу, уже окутанному вечерними сумерками, засверкал зловещий свет факелов. Послышалось рыканье диких зверей. Во всех покоях дворца появились львы, пантеры, рыси и медведи. С грозным воем бегали они по дворцу и яростно сверкали глазами. В ужасе дочери царя старались спрятаться в самых дальних, в самых темных помещениях дворца, чтобы не видеть блеска факелов и не слышать рыканья зверей. Но все напрасно: нигде не могут они укрыться.
Тела царевен стали сжиматься, покрылись серой мышиной шерстью, вместо рук выросли крылья с тонкой перепонкой – они обратились в летучих мышей. С тех пор скрываются они от дневного света в темных сырых развалинах и пещерах.
Тирренские морские разбойники [59]
Дионис покарал и тирренских морских разбойников, но не столько за то, что они не признавали его богом, сколько за то зло, которое они хотели причинить ему как простому смертному.
Однажды стоял юный Дионис на берегу лазурного моря. Морской ветерок ласково играл его темными кудрями и чуть шевелил складки пурпурного плаща, спадавшего со стройных плеч юного бога. Вдали в море показался корабль, он быстро приближался к берегу. Когда корабль был уже близко, увидели моряки – это были тирренские морские разбойники – дивного юношу на пустынном берегу. Они быстро причалили, сошли на берег, схватили Диониса и увели его на корабль.
Разбойники и не подозревали, что захватили в плен бога. Ликовали разбойники, что такая добыча попала им в руки. Они были уверены, что много золота выручат за столь прекрасного юношу, продав его в рабство.
