Одиссея капитана Балка. Ставка больше, чем мир

Строго говоря, это было первое крупное внутриполитическое деяние самодержца, предпринятое им благодаря осмыслению той убийственной информации о будущем, что безжалостно вылил на его несчастную голову доктор Вадик. Ничего не поделаешь, врачам «часто приходится делать людям больно, чтобы потом им жилось хорошо». Увы, но более образно и конкретно, чем крылатая фраза Андрея Мягкова из «Иронии судьбы», суть призвания хирурга определяло бессмертное: «Резать! Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита!» От Риммы Марковой…

Обдумав услышанное, Николай твердо решил как можно скорее запустить маховик земельной реформы, способной повысить уровень сельскохозяйственного производства и параллельно решить ряд сопутствующих проблем: обеспечить подпор людского потока к заводским проходным, переселенческим поездам и пароходам, одновременно повышая уровень жизни остающихся на селе.

Но за столь масштабным процессом нужен был не-усыпный контроль и действенное управление им. Достичь этого наличными силами уездных и губернских администраций было попросту невозможно. Даже при условии обеспечения должного финансирования. Управленческий штат их был не велик, а профессиональный уровень для столь сложной, многоуровневой задачи – в массе своей явно слаб.

Не сразу, но Николай согласился с тем, что без решительного привлечения к этой работе органов местного самоуправления – земств – не обойтись. Более того, они могли бы стать важнейшим элементом всей системы проведения реформы, ее главным тягловым механизмом, оставляя местным администрациям функции учета, контроля, отслеживания финансовой дисциплины и обратной связи.

При этом, как следствие, неизбежно вставал вопрос о привлечении к этому самому самоуправлению лиц крестьянского сословия, дабы избежать пресловутого «без меня меня женили». Для этого самым логичным решением было создание третьего – низового – уровня в структуре земских организаций. Всесословного волостного земского собрания, имеющего право делегировать своих председателей и выборных гласных в состав уездных и губернских земских органов.

Во время обсуждения с Николаем всех «деревенских» проблем Вадик был сражен наповал одним документом, который царь предложил ему «почитать на сон грядущий». Это была родившаяся в недрах МВД Записка, содержавшая предложения по реформе законодательства о крестьянах. В бумаге, вышедшей из-под пера сотрудника ведомства «наиконсервативнейшего из русских консерваторов» – Плеве, были черным по белому прописаны главные постулаты столыпинской реформы, авторство которой потом умные книжки из «мира Вадика» приписывали «прозорливости финансового гения Витте».

Как выяснилось, фактическим инициатором и главным автором его был Владимир Иосифович Гурко, занимавший в МВД должность управляющего земским отделом. Пару раз перечитав Записку, на словах декларирующую сохранение крестьянской общины, а на деле подготавливающую ее неизбежный, но постепенный развал и сход со сцены, Вадим решил лично познакомиться со столь незаурядным человеком.

После их трехчасовой беседы во время прогулки по набережным Невы и Мойки для Банщикова стало ясно, что судьба вовремя посылала России человека, способного отвести от нее страшную беду – грозящее взрывом, накапливающееся недовольство в среде восьмидесяти процентов населения. А до кучи попутно решить и одну из важнейших задач экономики – интенсификацию сельского хозяйства.

Увы, в нашем мире его талант и выдающиеся способности остались практически невостребованными. Сначала смерть покровительствовавшего ему Плеве, а затем мелочная ревность Столыпина, банально опасавшегося подсиживания со стороны молодого и напористого заместителя, погубили не только его карьеру. Ведь останься он во власти, возможно, пробуксовки с земельной реформой и ее постепенного сворачивания, удалось бы избежать.

Историческая справка

Владимир Иосифович Гурко родился 30 ноября 1862 года. Его отец, фельдмаршал И. В. Гурко, был одним из творцов победы в войне с Турцией 1877–1978 годов, а его брат, Василий Иосифович, сделал блестящую военную карьеру, став в годы Первой мировой войны командующим Западным фронтом и начальником Генштаба.

В. И. Гурко не пошел традиционной для семьи военной стезей и, окончив Московский университет в 1885 году, избрал гражданскую службу. Начав с должности комиссара по крестьянским делам двух уездов Варшавской губернии, энергично принявшись за дело, молодой, честолюбивый и образованный чиновник усердно вникал в аграрные вопросы и сделался в них признанным экспертом. Вскоре он – член губернского присутствия по крестьянским делам, затем исполняет должность варшавского вице-губернатора.

С 1895 года Гурко переезжает в Петербург и поступает на службу в Государственную канцелярию – учреждение, занимавшееся подготовкой законопроектов для Госсовета. В 1898-м он уже помощник статс-секретаря департамента экономии. А в 1902-м глава МВД Плеве предложил ему пост начальника земского отдела, ведавшего общественным управлением и поземельным устройством всех разрядов крестьян.

Гурко правильнее всего охарактеризовать как «государственника». С его точки зрения, сословные и классовые интересы должно подчинить общей задаче – обеспечению мощи и процветания России в целом, а основой могущества страны может быть только высокопроизводительное хозяйство. Между тем Россия проигрывала в этом. Источник ее слабости он видел в низкой культуре земледелия. Мысль, центральная для понимания его идей: «ни крупные латифундии, владельцы которых не заинтересованы в интенсификации хозяйства, ни крестьянский двор в рамках общины не могут быть основой будущего процветания России».

Гурко видится тип капиталистического хозяйства, который теперь назвали бы крупным фермерством. «Лишь владельцы имений средней величины, с доходностью, удовлетворяющей современным потребностям интеллигентной семьи в деревенской обстановке, могут и имеют все к тому побуждения повысить технику сельского хозяйства, и вообще, культурный уровень жизни. Интересы и государства, и деревни говорят за содействие образованию владений средней величины из крупных поместий, и за прекращение дальнейшего дробления владельческих земель на мелкие участки с переходом их в крестьянские руки». Вторым путем формирования хозяйств такого рода ему видится выделение из общины крепких крестьян, и он прилагает усилия для разработки программ ликвидации общины и создания крестьянского землевладения на правах частной собственности. Избыточное сельское население должно найти себя в городской промышленности.

Знакомство с земледелием у Гурко не кабинетное, в родовом имении он вел обширное интенсивное хозяйство. В основе программы, выросшей из этого опыта, мысль о том, что простая передача крестьянству помещичьих земель не увеличит благосостояния крестьян, но разрушит последние очаги эффективного производства на селе. Политика государства должна облегчать выход из общины и формирование класса средних земельных собственников при недопущении всех видов «социализации», «национализации» и «принудительного отчуждения». На принципиальном значении частной собственности он настаивает: «Все государства признавали землю предметом частной собственности. И именно на этой основе развилась та сельскохозяйственная культура, которая обеспечила государствам Западной Европы их общее развитие, их экономическое процветание».

Получив в 1902 году с назначением на должность управляющего земским отделом МВД широкий простор для действий, Гурко повел дело к созданию на месте крестьянской общины крепких крестьянских хозяйств на основе личной собственности. В июне 1902 года при МВД была образована редакционная комиссия по пересмотру законодательства о крестьянах, материалы для нее готовили сотрудники земского отдела во главе с Гурко. Первыми шагами к ликвидации общины он полагал уничтожение круговой поруки и отмену выкупных платежей. В этом смысле им был составлен аграрный раздел Манифеста 26 февраля 1903 года, предусматривавшего облегчение выхода крестьян из общины. Более чем кто-либо другой он подготовил переход к тому, что назвали «Столыпинской аграрной реформой». В. Н. Коковцов считал, что Столыпин пришел к этой идее уже в Петербурге, подпав под влияние «такого страстного человека, каким был В. И. Гурко, давно остановившегося на необходимости бороться с общинным землепользованием».

Отстранение Гурко от дел Столыпиным в 1907 году было следствием не только «ревности» Петра Аркадьевича к молодому и напористому подчиненному. Оно стало свидетельством чужеродности Гурко в бюрократической среде. Де факто, его неполным соответствием правилам неписаного бюрократического устава, запрещавшего, в частности, брать на себя риск и хотя бы на йоту большую ответственность, чем следовало по должности, полностью пренебрегая всеми остальными соображениями и пользами.

В. И. Гурко умер в эмиграции, в Париже 18 февраля 1927 года. Государственный деятель, которого по энергии и интеллектуальному потенциалу современники ставили вровень с М. М. Сперанским и Д. А. Милютиным, ушел из жизни, оказавшись практически невостребованным Россией начала XX века.

* * *

Итак, первый шаг на пути реализации громадья планов был определен: начинать нужно было с перевода земства с уже накатанной дорожки хронической оппозиционности правительству на тесное с ним сотрудничество.

Позволить теплой компании земцев-конституционалистов, этих либеральствующих помещиков из кружка князей Долгоруковых, и демократическо-интеллигентской тусовке господ Струве и Вернадского со товарищи, гордо, с претензией, именующей себя «Союзом освобождения», слиться в протестном экстазе друг с другом, додуматься до «банкетных кампаний» и, обратив этим на себя внимание крупного капитала, стать на его прикорме главной подрывной силой в Империи, царь не хотел. Так что партии конституционных демократов – кадетов – родиться в том виде, о котором Петрович и трое его товарищей по несчастью читали в нашей истории, было не суждено.

Однако Николай не пожелал и простого решения, типа «повязать, подкинуть в карман гашиш, эсеровскую прокламацию или ворованный кошелек (нужное подчерк-нуть) и загнать за Можай», хотя Дурново поначалу рекомендовал оперативно устранить возникшую проблему именно в таком ключе. Самодержец не имел намерения рубить с плеча и разбрасываться патриотичными и думающими головами.

А то, что сейчас мозги в них думали совсем не в том направлении, можно было попробовать исправить, заняв эти головы серьезной и важной работой. Да еще и с ярким патриотическим подтекстом. Для такой работы реформирование местных органов власти с наделением земств новыми полномочиями и ответственностью становилось просто бескрайним, непаханым полем. С теми же, кто намеревается упорствовать и продолжить раскачивать лодку, позже можно будет поговорить и по-другому.

Но при этом было ясно, что добиться от земцев искреннего желания сотрудничать с правительством в проведении земельной реформы при руководстве всем процессом из МВД было проблематично. Для большинства склонных к либерализму земских деятелей Плеве представлялся пугалом, «душителем всего прогрессивного» и «без пяти минут» диктатором, этаким «деятельным Победоносцевым». Такому его образу способствовала и «передовая» пресса, подогреваемая Витте, его главным конкурентом не столько в борьбе консервативных и либеральных воззрений, сколько в схватке честолюбий за влияние на государя. Увы, работать с издателями и журналистами Плеве не умел и не желал.

* * *

Все точки над «i» были поставлены 17 мая, когда император принял в Зимнем возвращенного им из ссылки князя Леонида Дмитриевича Вяземского. Вместе с ним были приглашены министр внутренних дел Плеве, министр земледелия и госимуществ Алексей Сергеевич Ермолов, князья Павел Дмитриевич Долгоруков, Александр Григорьевич Щербатов, Алексей Дмитриевич Оболенский и граф Петр Александрович Гейден.

Кроме министров и титулованных особ на этом совещании присутствовали Петр Аркадьевич Столыпин, видные земцы Дмитрий Николаевич Шипов, Федор Измайлович Родичев, Михаил Александрович Стахович и Павел Иванович Новогородцев, ученые Дмитрий Иванович Менделеев и Владимир Владимирович Вернадский, издатели Суворин, Сытин и публицист Шарапов. Также были приглашены недавно попросивший отставки с должности начальника корпуса жандармов Виктор Вильгельмович фон Валь и вышеупомянутый чиновник аппарата МВД Владимир Иосифович Гурко.

В краткой преамбуле император будничным, спокойным тоном завил собравшимся, что его слова о модернизации политической системы страны после окончания войны, сказанные в Кронштадте рабочим Морзавода, были не репликой на злобу дня, а вполне твердым решением, чтобы об этом ни судачили на раутах и в салонах. После заключения мира будет введено законосовещательное всесословное народное представительство при вполне разумном избирательном цензе, а затем будет дарована народу Конституция, что гарантирует всеобщее равенство перед законом…

Немая сцена. «Ревизор» Гоголя отдыхает.

…Но! Ни о каком «ответственном министерстве» никому инсинуаций строить не следует, тем более прессе. Время для таких решений пока не пришло, для начала нужно победить трех главных народных врагов – голод, безграмотность и бескультурье. Бытовое и нравственное. К «прискорбным проявлениям» последнего царь отнес и «потуги вполне патриотичных, интеллигентных и образованных людей раскачивать государственный корабль, прокладывающий свой путь в штормовом военном море».

Но не успели еще господа-земцы оценить камушек, прилетевший в их огород, как Николай подсластил пилюлю, обратившись непосредственно к Долгорукову со словами благодарности за «зимнее решение известной группы уважаемых земцев, постановивших на время войны воздержаться от политических демаршей». Выслушав ответные восторги и охи-ахи: а земским либералам действительно было чему радоваться, ведь обещанные Конституцию и Парламент, пускай сперва и не законотворческий, они, естественно, считали своей победой, и выдержав мрачные взгляды Плеве и Валя, Николай приступил к главному:

– Не стоит удивляться, господа. Война многое заставила переосмыслить. В том числе и избавиться от некоторых «бессмысленных мечтаний»[12]… – сделав небольшую паузу, царь убедился, что земцы юмор оценили. – И сегодня приходит время решений, которые еще вчера казались не столь срочными, не столь животрепещущими. Я собрал вас сегодня, для того, чтобы мы могли вместе приступить к разрешению безотлагательного на сегодняшний день вопроса. Самого важного для страны, пожалуй. Нет, речь у нас пойдет не о военных или финансовых делах. Не о промышленных проектах и даже не об общей внутренней стабильности, которой, как представляется ныне, трудно достичь без посильного участия наших земских органов в деле внутреннего управления государством. Речь пойдет о том, что поможет нам в возможно короткий срок ослабить гнет тех самых, уже упомянутых мною, трех главных народных врагов, давящих на плечи каждым восьми из десяти подданных Российской короны.

Мы должны обсудить назревшие изменения в крестьянском законодательстве, учтя дополнительные права и обязанности земского самоуправления, введение всесословного его волостного звена. Поговорить о неизбежном, но не скоропалительном замещении крестьянской общины современными формами бытовых и хозяйственных отношений на селе. Рассмотреть проблему ликвидации волостного суда и перехода крестьян под общую юрисдикцию. Наметить пути интенсификации сельского труда, наконец.

Я тщательно ознакомился с Запиской по крестьянскому вопросу, подготовленной министерством уважаемого Вячеслава Константиновича. Полагаю, что все вы, господа, тоже ее внимательно прочли, как я просил. Считаю, что ключевые ее положения более чем логичны, своевременны, а главное – реально осуществимы. Значение этого документа для будущего Российской империи огромно, и я поздравляю Вячеслава Константиновича Плеве и Владимира Иосифовича Гурко кавалерами Ордена святого равноапостольного князя Владимира первой и третьей степеней соответственно.

Мною выбор сделан – земельная и крестьянская реформы будут вестись на основе этого документа. Вам, Владимир Иосифович, предстоит работать над их законодательной частью далее. Работу комиссии князя Оболенского считаю исчерпанной, как и два года назад созванного Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. К сожалению, его председатель Сергей Юльевич Витте в настоящее время крайне занят вопросами получения иностранных заимствований для нужд ведения войны. Свои предложения по данной теме, как он мне сообщил, он сможет подготовить не ранее, чем через три месяца. У нас нет такого долгого времени. К окончанию года реформы должны быть начаты. И вестись по утвержденному мной плану. Завтрашним моим Указом отмена круговой поруки будет распространена на все края и губернии за Уралом, дабы крестьяне, решившие переселиться на Дальний Восток, в Маньчжурию или киргиз-кайсакские степи, понимали: архаичные общинные пережитки на новом месте их не встретят.

Прошу вас, уважаемый князь Александр Дмитриевич, все статистические данные и предложения, как центральной комиссии, так и губернских, уездных комитетов, передать в Особый Комитет по проведению реформы сельского хозяйства. Сформировать его и возглавить надлежит вам, уважаемый Петр Аркадьевич, включив в него для начала всех, кто сегодня собрался здесь. На него ляжет основная тяжесть работы по обеспечению согласованных усилий государственных и земских органов во время проведения реформ. И дабы нам сразу исключить возможные трения: я счел необходимым вывести весь нынешний земский отдел из штата МВД и перевести его в штат вашего министерства, Алексей Сергеевич. Владимир Иосифович Гурко при этом получит должность вашего товарища и право прямого личного доклада мне. Все-таки не министерство внутренних дел и не министерство финансов должны стоять во главе нашего движения на этом направлении, а именно министерство земледелия.

Полномочия земских начальников и мировых посредников в новых условиях нам предстоит пересмотреть. С земств снять всю не свойственную им нагрузку: этапирование, конвой и временное содержание под стражей арестантов. Для этого в штате МВД будет образовано отдельное Управление территориальной полиции, отвечающее также за общее обеспечение порядка и спокойствия на земских территориях.

А вас, Виктор Вильгельмович, я прошу его организовать и возглавить. Это крайне ответственное поручение, я на вас очень надеюсь. Полагаю, что все прежние размолвки ваши с Вячеславом Константиновичем будут преданы забвению. Ваш сегодняшний труд в одной упряжке крайне важен. Как лично для меня, так и для всей страны.

* * *

Сделка, предложенная Николаем земцам, была честной. Рост их самостоятельности, снятие надуманных финансовых ограничений и серьезное участие в законотворчестве через квоты в будущей верхней палате парламента и свою фракцию в Думе шли в обмен на масштабную работу по ревизии социальных отношений на селе, в буквальном смысле по подъему сельского хозяйства. От сохи, телеги и амбара предстояло переходить к плугу, трактору и элеватору. От обособленных крестьянских общин к всесословной волости. Впереди у них открывались перспективы на многие годы.

И после некоторого «брожения умов» земские лидеры этот жест и доверие царя оценили. Возможно также, что определенную роль тут сыграло и обещание государя выделить в их распоряжение серьезные суммы под неотложные меры по предотвращению возможных крестьянских бунтов в конце лета – начале осени…

По инициативе императора, Земский съезд собрался в Таврическом дворце 11 июня. В его работе приняли участие 264 делегата от всех земских губерний России и специально приглашенные представители, атаманы казачьих войск. Из выступлений царя, министров финансов и земледелия, председателя Особого комитета по реформированию сельского хозяйства саратовского губернатора Столыпина стало ясно, что Россия встает на путь глубоких преобразований, в которых территориальное самоуправление будет играть значительную роль.

На земства ложилась огромная нагрузка по выполнению важнейших госпрограмм в области медицины и образования, создания современной транспортной инфраструктуры и интенсификации сельскохозяйственного производства, в том числе в деле создания сети МТС и элеваторов. В краткосрочной перспективе должна быть устранена чересполосица – главная беда для крестьянства. Должен быть упорядочен и проведен в кратчайшие сроки выкуп пустующих, неэффективно используемых помещичьих земель, а также ускорено судопроизводство по проблемным закладам.

В соответствии с предложенным Столыпиным планом земельной реформы от привычного, архаичного общинного землевладения наиболее активной части крестьянства предстоял постепенный переход к частно-фермерскому: хутора, отруба. С перспективой его дальнейшего укрупнения по мере развития земельного рынка. Создание условий для этого, начиная с общественной и правовой поддержки и заканчивая подготовкой нужных для этого специалистов, в частности землемеров, счетоводов-бухгалтеров и агрономов, – становилось первейшей задачей земских органов.

Государство планировало оказывать хуторянам активную помощь. Но это не была спешная, приказная ломка общины, несмотря на ее очевидную деструктивную роль. После отмены круговой поруки и определенного ею фискального смысла, община представляла собой ничем не оправданный нагнетатель социальной напряженности. Выделение надела «на едока» провоцировало рождение массы детей, переделы усугубляли чересполосицу, а растущий земельный дефицит и недовольство молодежи диктатом стариков плодило малоимущий городской люмпен, падкий на анархистскую агитацию.

Чересполосица, в свою очередь, исключала внедрение любых форм коллективного землепользования и достижений агрокультуры, тормозя интенсификацию сельского труда и этим увеличивая опасность голода и бунтов.

По мнению оппонировавшего «господам толстовцам» князя Вяземского, «община – не религиозный догмат, и крестьяне должны иметь возможность выбора, не отягощенного ни давлением сверху, ни гирей древних традиций на ногах снизу». Они должны иметь возможность сравнить эффективность индивидуального фермерства на хуторах и отрубах, коллективного землепользования и хозяйствования в рамках их общины, с учетом опыта многопольного севооборота крупных российских и зарубежных хозяйств. Задача земства тут в том, чтобы дать им вполне богатую пищу для такого сравнения.

В налаживании фермерского хозяйствования, коллективной кооперации крестьянам будет предоставлена господдержка. А первыми шагами станут полное списание выкупных платежей и отмена законодательных ограничений на выход крестьян из общины. Вопреки патриархальному укладу даже для «молодых» семей. Также хуторяне получат гарантии госзащиты от «завистливых действий». И это будет сделано сразу же по окончании войны с Японией.

Самой важной задачей текущего момента для земств признано предотвращение волнений крестьян в случае недорода зерна уже этим летом. Для чего при Поземельном и Крестьянском Банках организуются особые хлебные фонды в 5 и 10 миллионов рублей соответственно для беспроцентных целевых хлебных ссуд на пять лет, для распределения зерна среди малоимущих крестьян. Организация выдачи и справедливого распределения его возлагается в первую очередь на земства.

На неизбежный вопрос делегатов относительно реформ госустройства император ответил, что, как он не раз заявлял ранее, вопросы введения Конституции и институтов парламентаризма встанут в повестку дня после победы над Японией, и сейчас публично говорить на эту тему он не намерен. К чести собравшихся, большинство из них сделали верный вывод из ударения, сделанного Николаем на слове «публично».

Земцам было предложено срочно подготовить предложения для готовящейся новой редакции закона «О земском самоуправлении». В соответствии с ним будет выработано новое положение о выборах в земские органы и введен новый цензовый регламент. Как для выборщиков, так и для избираемых.

Земское самоуправление будет введено на всей территории страны, включая казачьи края, области и земли, за исключением ряда юго-азиатских областей, Привисленского края и Финляндии. Председателем Всероссийского Земского совета, согласно пожеланию государя, был избран князь Вяземский. Дмитрий Николаевич Шипов стал секретарем исполкома ВЗС, а его товарищем – граф Петр Александрович Гейден.

* * *

Сказать, что столичное, да и не только, общество было изрядно возбуждено итогами Земского съезда, значит ничего не сказать. При этом главными критиками его решений были в первую очередь крайне правые и крайне левые. Но ничего поделать с тем, что маховик реформы российского села был запущен, они не могли. Первые лишь дали Плеве возможность пополнить свою коллекцию «жемчужин перлюстрации», а вторые – повод к закрытию нескольких, особо критиканствующих газет. Типа «Вестника знания» Битнера, «Руси» с ее «Сельскохозяйственным листком», «Нашей жизни» и «Сына отечества». Едва избежали этого и «Биржевые ведомости» Проппера, вынужденного сменить главреда.