Смертный страж – 5. Путь Гекаты

– Но зачем сбрасывать его на меня?!

– Тебе трудно понять, фария, – с некоторой осторожностью ответил Легосток, – но для истинного мудреца нестерпимо осознавать, что его открытие никогда и никому не будет нужно! Все же каждому из нас хочется признания и уважения. Однако единственное применение, каковое Шаполог смог придумать своему тяжелому газу, – это сбрасывать его на опасных существ и поджигать…

– На меня?!

– Полагаю, мой маленький подарок, чтобы справиться с тобой, богу хватило бы всего лишь пары нуаров. Но Шапологу уж очень хотелось испытать свое изобретение!

– Самого бы его в это изобретение! – искренне пожелала фария.

– Ты даже не представляешь, подарок, к каким ужасающим открытиям порою приводит нас наше любопытство…

– Очень хорошо представляю, властитель! Я только что сгорела! И скорее всего, не одна.

– Я тебе сочувствую, подарок…

– Это каким же нужно быть подлым разумом, чтобы изобретать способы мучительной смерти.

– Это может быть случайностью…

– Случайно истребить живых существ в сотнях шагов вокруг?!

– Мы не всегда понимаем, к чему приводят нас наши открытия…

– Подожди, мой бог… – насторожилась фария. – Ты ведь сейчас говоришь уже не о Шапологе?

– Не о нем, – признал властитель.

– Я чувствую сильнейшую горечь в твоих словах, мой бог! Не знаю, что тебя так печалит, но прими мое сожаление… – Маленькая Геката склонила голову перед своим властелином.

– Хорошо, я признаюсь тебе, подарок! – неожиданно быстро сдался мудрый Легосток. – Хранить сию тайну в одиночестве воистину невыносимо. Ступай за мной…

Огромный властитель шумно выпал из ветвей, пополз на дорожку между прудами. Маленькая фария побежала следом.

Вскоре их накрыла тень: могучий крылатый ящер опустился впереди, склонился в позе повиновения. Гибкий бог, не задерживаясь, обвил его шею.

– Прыгай сюда!

Геката послушалась, сильное тело прижало ее к дракону, тот побежал вперед, быстро достиг обрыва, спрыгнул вниз и только после этого расправил крылья, неожиданно легко взметнувшись ввысь.

Вестимо, вдоль ущелья возле гнездовья Легостока шли какие-то сильные воздушные потоки, ибо, так и не совершив ни единого взмаха, летучий ящер все-таки смог набрать изрядную высоту и уже почти из-под облаков повернул чуть вправо, медленно заскользив в сторону тех самых заснеженных гор, красотой которых властитель любовался из своего навеса для размышлений.

Они опустились на землю совсем немного ниже снежного края, возле овальной выемки, ведущей в глубокую пещеру, внутри которой где-то очень далеко от входа плясали алые отблески огня.

Навстречу властителю тут же выбежало полтора десятка смертных:

– Приветствуем тебя, наш бог! Счастливы видеть тебя, всемогущий!

Легосток соскользнул на землю, и крылатый ящер тут же нырнул в пещеру. Видимо, греться. А может быть, здесь имелась для него какая-то еда.

Геката невольно поежилась: лично ей очень не хотелось бы остаться с драконом в одной пещере.

Тем временем местные слуги вынесли на свет длинные носилки, следом выбежали огромные мохнатые белки, легли на носилки. Бог заполз сверху, и зверюшки тут же обняли властителя своими жалкими меховыми крыльями.

Смертные встали по сторонам, все разом подхватили носилки за специальные петли и двинулись вверх по тропе.

Только теперь Геката догадалась, зачем в такой глуши обитало так много слуг. Меньше десяти рабов мудрого Легостока вообще бы от земли не оторвали! А четырнадцать – более-менее уверенно несли.

Очень скоро смертные вошли на ледник, но не остановились, несмотря на ощутимо сгущающийся холод. Геката чувствовала его сильнее всех, ибо только у нее, единственной, не имелось одежды!

Фария мерзла, но не жаловалась.

Ведь она – фария!

Путь наверх занял почти вдвое больше времени, нежели полет. Маленький отряд вошел в скалистую расселину, вытянутую с севера на юг (судя по тому, куда опускалось закатное солнце), остановился. Смертные опустили носилки, отошли на почтительное расстояние.

– Ты ее видишь?

Геката внимательно присмотрелась к невесомому пологу впереди, раскинувшемуся между острыми каменными уступами. И что странно, выгнутому вверх, словно бы поддуваемому снизу ветерком.

– Это паутина? – неуверенно спросила она.

– Это гибель всего живого, фария! Порождение моего болезненного любопытства, способное истребить весь наш мир!

– Ты создал орудие всеобщей смерти, мудрый Легосток?! – охнула Геката. – Но зачем?!

– Случайно, фария… Ты не поверишь, но случайно! После полета Повелителя Драконов весь мир увлекся созданием летучих растений, способных жить в высотном холоде. Я тоже отдал сей моде свою дань, сумев скрестить ледяную плесень с надувающейся тиной. Правда, никакого вимана у меня не получилось. Получились совсем крохотные, как пыль, летучие шарики, способные обходиться тем малым количеством воды, что есть в воздухе, и летать в невероятных небесах. Как видишь, горный холод их не пугает. Я слежу за ними уже много-много лет, и они чувствуют себя прекрасно! Живехоньки, крепки и здоровы. Пожалуй, даже еще более крепки и здоровы, чем в момент создания!

– И чего же такого смертоносного в этих живых пылинках, мой бог?

– Разве ты не поняла? – удивился мудрый Легосток. – Это же так просто! Если выпустить их из ловушки, они взметнутся на недосягаемую высоту. И станут там жить. Жить, расти, размножаться… Никогда не видела, как пруд зарастает ряской? Вот ее совсем нет, пруд чист и светел. Но через день уже появилась. Еще через день ее стало вдвое больше. Потом еще вдвое больше. Потом еще вдвое… И все! Ряска закрыла всю поверхность! И в пруд пришла вечная непроглядная тьма! Так и с моей пылью. Если наружу вырвется хоть одна пылинка, то уже через год или два на Земле настанет вечная ночь!

– И все умрет… – тихо выдохнула фария.

– Да, подарок. Так и есть. Я совершенно случайно создал смерть всего живого! Это мой самый главный секрет. Никогда и никому не раскрывал этой тайны. Вот теперь ты тоже о ней знаешь. И к чему я это все рассказываю? А-а-а, вспомнил. Ты не поверишь, Геката, но иногда я испытываю просто лютое желание порвать эту паутину! Не потому, что я такой уж злобный бог. Просто это так нестерпимо: совершить величайшее открытие и никому о нем не рассказать! И никак, хоть чуточку его не опробовать!

– О мой бог! Позволь, я позову смертных?

– Ты права, фария. Унеси меня отсюда! Подальше от этого искушения!

* * *

– Ты хочешь сказать, один из древних богов придумал, как вызвать «ядерную зиму»? – спросил рассказчицу Варнак.

– Мудрый Легосток, лучший из древних богов, знающий исследователь, основатель многих наук, первым обнаружил, что цивилизация, как и вся наша планета, невероятно уязвима, – с грустью произнесла Геката устами «деловой» ипостаси. – И что ее можно легко и просто убить из самого банального любопытства. Что у высокоразвитой науки имеется и обратная сторона. Рано или поздно наступает миг, когда существование всей планеты начинает зависеть от прихоти всего лишь одного излишне грамотного исследователя.

Глава 3

Умение развлекать

Труднее всего было открыть глаза. На них запеклась плотная корка, которую никак не удавалось расковырять даже пальцами. Но в конце концов она поддалась, и Геката смогла увидеть мир хотя бы вполглаза.

Как оказалось, течением ее прибило к плотине и теперь слегка покачивало на волнах.

А еще оказалось, что пальцы были черными, запекшимися, почти не гнулись и не имели ногтей. Неудивительно, что ими ничего не удавалось сделать!

Геката сунула пальцы в рот, чуть-чуть пожевала, ломая корку, а потом ее обгрызла. Открывшимися ногтями собрала корку с глаз, пару раз моргнула: веки уже восстановились!

– Жива, сестренка? Давай помогу! – К ней, поблескивая единственным глазом на черном фоне, подошла похожая на головешку Шершень с плоским обколотым камнем в руке и принялась ретиво сдирать с тела Гекаты горелую корку.

Фария приготовилась к нестерпимой боли, но неожиданно все ограничилось легкой щекоткой. Оказывается, под горелой коркой уже успела нарасти молодая розовая кожа.

– Это сколько же времени мы дохлыми валялись? – вслух подумала она.

– Не больше пары дней, – уверенно ответила Шершень. – Зверюшки еще не протухли. Вон их сколько плавает! Смотри, а юбочка твоя цела!

Как оказалось, та часть тела, что в момент огненного вихря находилась в воде, почти не пострадала.

Шершень между тем прошлась скребком по голове Гекаты и протянула инструмент:

– Давай, теперь твоя очередь!

Сотая начала чистку со спины своей «сестренки». Корка отпадала легко, большими лохмотьями, и потому превращение фарии из головешки в женщину с розовенькой, совсем молодой кожей заняло совсем немного времени.

– Знала бы, зашла поглубже, – похлопала себя по бедрам Шершень. – Все богатство сгорело, даже подолов не осталось! Что это вообще было, ты знаешь?

– Боги изволили поразвлечься, – пожала плечами Геката. – Мудрому Шапологу уж очень сильно хотелось опробовать на ком-нибудь свою огненную смесь. А тут как раз мы со своим стадом. Вот он на нас слизь горючую и ливанул!

– Он хоть понимает, как это больно, тварь ползучая?! – чуть не в голос ругнулась фария. – Его бы самого так поджарить! Ненавижу!

– Смотри, там еще кто-то! – указала вдоль плотины Геката.

Обе фарии быстро пробрались вдоль плотины из густо сваленных камней, во многих местах подкрепленных деревьями и нанесенным рекой мусором. Перед ними лежала головешка, имеющая характерные очертания: ноги, руки, голова…

Оттащив несчастного на берег, Геката и Шершень ковырнули скребком корку.

Кожа снизу открылась розовая, а значит, несчастный восстанавливался.

– Живой! – облегченно выдохнула старшая фария. – Это кто-то из наших, не смертный! Давай, сестренка, почисти его. А я по берегу пройдусь. Может, еще кого найду.

Она убежала, а сотая принялась работать колотым камнем, убирая с тела стража богов сгоревшую плоть. Когда последние корки сковырнулись с лица, стало ясно, что спасти удалось Бродуна.

Нуар, едва очистился рот, глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Что это было?

– Боги изволят развлекаться! – повторила свой ответ Геката. – Мудрый Шаполог возжелал окатить нас своей горючей слизью.

– Это было больно! Еще никогда меня не жарили живьем!

– Нам больно – ему любопытно, – с плохо скрываемой злобой ответила фария. – Он же исследователь! Вот и поставил забавный научный опыт.

– Самого бы его… на вертел и на костер! Живого! – с ненавистью выдохнул страж богов. – Я бы его впечатления послушал!

Он глубоко вдохнул, выдохнул, сел, похлопал себя по бокам.

– А где все?

– Дай угадаю… Ты шел по берегу?

– И что?

– Выше воды сгорело все и вся! Я вот, – потрепала свою юбочку Геката, – была в реке по пояс.

Громко расплескивая воду, к ним подошла Шершень, бросила к ногам командира отряда пояс с мечом и небольшой сумочкой.

– А где тело? – спросила Геката.

– Головы и плеч нет, – вздохнула фария. – Не выжил. Больше никого не нашла.

– Может, унесло? – с надеждой спросил Бродун.

– Через эту загородку-то? – кивнула на плотину Шершень.

Она была права. Сваленные неровной полосой камни, галька, песок пополам с деревьями, ветками, мусором течение воды задерживали, поднимая ее уровень в запруде примерно на один человеческий рост. Но не останавливали – тонкие сверкающие струйки просачивались через грубую постройку и журчали себе дальше. Через верх не перекатывали, а значит, и бесчувственное тело перебросить не могли.

– Надо поесть… – после долгого молчания сказал страж богов. – Выздоровление отнимает много сил.

– Ну, как раз еда сейчас самое простое! – развела руками старшая фария. – Жареного мяса вокруг столько, что просто завались! Любому гнездовью на целый год хватит!

Маленькой Гекате и повезло, и не повезло одновременно. Не повезло, потому как до верхнего края золотого котла, в котором в гнездовье Легостока варили еду для смертных, она не доставала, а значит, вместе со всеми поесть не могла. Повезло, потому что ее, как маленькую, запустили в котел вместе с детьми, никак не ограничив во времени, ну и плюс к тому – именно на дне и скопилась самая сытная гуща!

А еще ее, малышку, не стали ставить ни на какие работы! И потому, набив живот, выбравшись наружу и искупавшись в местном пруду, Геката отправилась на поиски властителя.

Под навесом Легостока не было, у прудов тоже – они от дубов хорошо просматривались. На кухне его не было – она оттуда пришла…

Поразмыслив, фария повернула к зарослям, что карабкались на довольно крутой горный склон, как можно дальше обогнула резвящихся в вытоптанной роще крылатых драконов, прошла немного дальше, к небольшой ложбине. Заметила в стороне сразу пятерых замерших нуаров и тут же повернула к ним.

Ну да, само собой! Где еще могут находиться стражи богов, как не рядом с богом?

– Прими мое почтение и уважение, мудрый Легосток, – еще издалека обратилась к властителю гостья. – Прости, что отвлекаю от важных размышлений, но мне нужно обратиться к тебе с просьбой…

Тут фария заметила мелкое искрение на камне, перед которым, свернувшись кольцами, возлежал властитель, и тут же переключила свое внимание.

– Что это за странное чудо, мой бог?

– Знала ли ты, Геката, что камень возможно плавить, подобно водяному льду? – ответил вопросом на вопрос древний мыслитель. – Чем дольше я наблюдаю за сим явлением, тем больше прихожу к выводу, что таковыми могут оказаться вообще все окружающие нас предметы! При нагревании все, что только существует, превращается в жидкость! Можешь ли ты поверить в такое, мой маленький подарок?

– Я знаю, что лед, согреваясь, начинает течь водой, – осторожно ответила фария. – Я знаю, что, если нагреть золото, оно тоже начинает течь, подобно воде. Но камень?! Разве он не тверд как… как камень?!

– Подойди ближе… – пригласил властитель. – И посмотри сюда…

Геката подошла почти вплотную, встала рядом с камнем. По валуну ползали какие-то жуки, слышался треск, который отражался вспышками в трещинах.

– Куда смотреть, мой бог?

– Туда! – В голове фарии возник образ трещин.

– Прости меня, мудрый Легосток, – смиренно повинилась Геката. – Я не понимаю.

– Ты помнишь, подарок, мы говорили, как обидно творцу, когда его открытие не вызывает интереса, не находит применения? Так вот, случается и наоборот. Изобретение, сделанное с одной целью, внезапно находит полезнейшее применение в совершенно неожиданном направлении! Когда-то очень давно мудрая Ромашка из рода Элам придумала огненных жуков, плюющихся из своего брюшка хитрой смесью. По отдельности части этой смеси безопасны, но, смешиваясь, вспыхивают необычайно ярким и жарким огнем! Их вывели для спуска летучих лилий Повелителя Драконов, но плюющие огнем насекомые так никому и не понадобились.

– Полагаю, исследовательнице было очень обидно?

– Но совсем недолго, подарок! – бодро отозвался мудрец. – Ибо, взявши себе некое число жуков для испытаний, Повелитель Драконов быстро заметил, что, если насекомое три-четыре раза выплескивает свой огонь на одно и то же место камня, тот начинает в этом месте течь, словно расплавленный лед!

– Не может быть!

– Сейчас увидишь сама… – вновь посмотрел на камень властитель. Чуть выждал. Затем снова заговорил: – Великий мудрец сразу помыслил о том, что сим способом получается резать камень, проделывая в нем пещеры. Так можно либо что-то раздроблять, либо, наоборот, заделывать. Ага! Вот смотри!

На валуне перед ним с легким хрустом отломился кусок камня. Откуда-то снизу в стороны прыснули жуки.

Геката, не дожидаясь разрешения, взяла осколок, осмотрела. Сверху он выглядел самым обычным, но снизу и по бокам края и вправду казались оплавленными, словно у оглаженной ладонями льдинки. Такой же подтаявший отпечаток остался и в камне.

– Плохо то, что жука хватает всего на три-четыре плевка. А затем ему нужно отдыхать почти целый день, – посетовал мудрец.

Жуки, явно подчиняясь его воле, светлой лентой поспешили к ивовой корзине, с верхом набитой сеном.

– Три-четыре плевка, и до нового утра на отдых? Много они явно не наработают, о мудрейший! – покачала головой малышка.

– Ошибаешься, подарок! Если у тебя всего корзинка для опытов, то и вправду можно только малым баловством для изучения заниматься. Если же корзинок многие сотни, их обитатели способны снести целую гору! Каждое насекомое растапливает ямку с кончик ноготка, но корзина выплавляет кулак, а сотня корзин пробьет дыру в десятки шагов длиной! А что сделает таковое количество за сотню дней? Повелитель Драконов, свершив свое открытие и размножив жуков до бессчетного числа, смог с их помощью вырезать себе огромную усыпальницу, укрывшись в ней от мира!

– Зачем столь именитому мудрецу усыпальница?

– Всему виной, как всегда, сильнейшее любопытство, фария Геката! – повернул голову к сотой властитель. – Сей мудрец замыслил создать из смертных работников прорицательниц, умеющих предсказывать будущее. И вроде как что-то у него получилось. Однако сотворенная им смертная тут же предсказала великую огненную войну меж богами, и, сверх того, битвы богов, сотворенных Родильными древами, и, сверх того, всеобщую погибель, мрак, ужас и запустение… В общем, полный и беспредельный конец света! Испугавшись кошмарного пророчества, Повелитель Драконов создал себе усыпальницу, лег в нее в холодный сон и погрузил вместе с собою в полусмерть самых преданных своих слуг и стражей. Согласно его искусству, заложенные возле запечатанного входа семена должны ощутить лютое время конца света, переждать его, а когда мир вернется к жизни, когда к его усыпальнице вновь придет тепло и воздух вновь станет пригодным для дыхания, они должны прорасти и откупорить усыпальницу. И тогда впущенный внутрь свежий воздух возродит всех, погруженных в многовековой сон.

– Должно быть, он очень сильно испугался, решившись на такое!

– Когда среди богов возникли разговоры об улучшении нашей породы через Родильные древа, испугались очень многие! Все сразу вспомнили предсказание о богах из Родильных древ и о том, что они станут воевать с обычными властителями до тех пор, покуда не случится конец света. Поэтому сразу десятки мудрецов последовали примеру Дракона. Но когда началось сопротивление, страх прошел.

– Прости мою настырность, мой бог, но что за «сопротивление»?

– Дабы понять смысл происходящего, нужно знать всю историю с самого начала, – спокойно ответил всемогущий. – Ты не поверишь, подарок, но все сии события начинались ради благой цели. Все затевалось ради путешествия к иным мирам! После полетов к черному небу все мудрецы поняли, что возникшее препятствие неодолимо. Боги не способны летать через холодное пространство. Властители засыпают! И тогда единомышленники мудрого Двухвоста затеяли создать новый вид богов. Сие порождение разума должно было стать теплокровным, как смертные, дабы не засыпать в холоде, должно было потреблять растения, дабы питаться плотью летучих лилий, мчащихся через черное пространство. И оно должно было стать умнее и сильнее нас, ибо самым главным достоинством любого мудреца является его разум! Сторонники Двухвоста взяли семя богини из рода Клуни и поместили в Родильное древо клана Истучи…

– У них получилось? – требовательно перебила Геката.

– Очень многие боги испугались того, что новое создание низведет всех нас до уровня простых животных… – с какой-то легкой грустью ответил Легосток. – Недовольные грядущей опасностью властители объединились, прилетели в земли клана Истучи и перекрыли реку, питающую их Родильное древо. И древо высохло, так никого и не создав. А единомышленники Двухвоста ничего не смогли сделать, ибо их по сей день намного меньше, чем боящихся перемен. Так с тех пор и повелось. Те, кто боится, внимательно следят, чтобы мудрецы нигде не заложили в Древо божьи семена. А пуще прочего стерегут, чтобы никто не вырастил Древо втайне от других. Древо, которое не удастся проверить. Поэтому противники эксперимента очень внимательно следят за возникающими тут и там болотами, запрудами и водоемами и всегда их разрушают. Ибо Древу для своего роста требуется очень много воды.

– Мне немного жаль, что у них ничего не вышло… – вздохнула Геката.

– Всем жаль, – согласился властитель. – Было бы интересно узреть результат подобного опыта. Увы, страх превратиться из бога в слугу в этот раз превысил любопытство научного сообщества. Как мы с тобой знаем, нередко исследователю приходится заглушить свою радость, дабы ужас открытия не превысил его величия!

– Да, мой бог! Я помню о твоем самоограничении.

– Ноша, разделенная на двоих, становится легче, – ответил мудрый Легосток. – Однако ты, помнится, желала обратиться ко мне с какой-то просьбой?

– Прости, всемогущий! – спохватилась Геката. – Я увлеклась! Каждый час твоей жизни полон стольких интересных открытий… Наверное, я отвлекаю тебя от постижения мира?

– Посмотри на стражей, что стоят вокруг меня, фария Геката, – предложил повелитель гнездовья.

– Прекрасные нуары, мудрый Легосток!

– Это так, подарок, – согласился властитель. – За свою жизнь я видел их многие сотни, многие сотни стояли рядом со мной. Но за все века ни один из них, понимаешь, ни единый не проявил интереса к тому, чем я занимаюсь! Среди двуногих ты оказалась единственной, кого миновала аскеза безразличия. Уже за одно это можно простить очень многое… Так какой награды ты желаешь, фария Геката?

– Всего лишь куска кожи, мой бог… – почтительно склонила голову сотая. – Мне надоело ходить голой и босой. Но голых смертных в твоих владениях много, а кож у забойщиков мало. Без твоей воли не дадут…

– Тогда ступай и передай забойщикам мою волю. Возьми себе все, что требуется!

В этот миг где-то в голубой вышине слегка взгрустнулось хранительнице вимана. Ведь у нее не имелось вообще ни единой возможности добыть себе хоть какую-то одежду!

И аккурат в это же самое время на берегу прохладной запруды досыта наевшаяся Геката тоже вырезала себе новую одежду вместо порченной. У нее со шкурами не имелось никаких сложностей, ибо многие звери в момент падения огня находились брюхом в воде, и кожа на этих местах совершенно не пострадала!

И в горном гнездовье Легостока, и на берегу низинной реки Геката соорудила себе совершенно одинаковую обувь: поставила ногу, обвела, сделала вырезы в стороны. Половину кожи срезала, половину оставила. Получились простенькие сандалии с ремешками. Они не защищали ноги от царапин и холода, зато изготавливались практически мгновенно и отлично спасали ступню от острых камней, колючек, корней и прочих неприятностей.

Так же легко выкроилась и туника: просто ровное полотнище длиной немногим меньше, чем два роста, плюс вырез для головы посередине. Одним из обрезков кожи фария обвязалась над бедрами – и все, она одета!

– Геката, тебе какой цвет больше нравится? – окликнул ее Бродун.

– Черный!

Нуар прошел по берегу, наклонился, подобрал из воды черный вытянутый голыш примерно с кулак размером, вышел с ним к береговому ивняку. Выбрал деревце в два пальца толщиной, срезал на уровне груди, слегка прищурился. Послушные его безмолвной воле, верхние края на срезе быстро и крепко закрутились вокруг камня, оставив наружу по кончику с каждой стороны. Страж богов взмахом меча срезал стволик на высоте пояса, обрубил лишние ветви.

Топором получившийся инструмент назвать было трудно, но выглядел он довольно весомо и прочно.

Отдав поделку младшей фарии, так же быстро он сделал еще один псевдотопор для Шершень, но уже из белого камня с коричневыми прожилками.

– Давайте утра подождем. – предложил Бродун. – Может статься, кто-то все же выжил. Вдруг подойдут.

Обе фарии надеялись на то же самое и потому не спорили.

К тому же всем троим после заживления страшных ран очень хотелось есть, а возле плотины все еще имелось невероятное количество мяса. Хорошо пропеченное, оно пока не проявляло признаков порчи.

Но чуда не случилось. Новый рассвет они встретили втроем.

– Что делать станем, фарии? – спросил нуар, ополаскивая ладони после завтрака. – Плотина цела, божий приказ не исполнен. Да и гореть было больно. Так больно, что из всех стражей выжил только я один!

– Гореть было больно, – согласилась Шершень. – Очень! Я слышала, как мои титьки шипят и запекаются, как ноги обугливаются и волосы трещат.

– Боги умеют развлекаться! – согласилась Геката. – Такого развлечения, как запекание живьем, мне не забыть до самого скончания дней. Теперь нужно показать, что мы тоже умеем развлекаться. Я правильно говорю?

– Такова воля богов! – решил нуар. – Наш долг ее исполнить. Пошли!

Для выслеживания врага большого мастерства не потребовалось. От левого берега, шагах в сорока выше плотины, отходил в сторону бодрый ручеек глубиною по колено и шириной в размах рук. Трое охотников быстро двинулись вслед за звенящим потоком, обогнули несколько скал, пробрались через колючий кустарник, пришлось даже спуститься в русло и пригнуться почти к самой воде, и почти сразу за ним оказались в странном лесу. Здесь росло много пальм, лип и каштанов, но все они стояли достаточно редко, едва-едва смыкаясь кронами. И при этом нигде не поднималось подлеска, ни единого молодого деревца вокруг!