Сказка спутанных миров

«Она говорит что-то злое, надо её остановить, – запаниковала Роза, – но как? Думай, думай! – стала подбадривать она сама себя. И это подействовало! Паника сразу утихла, и Розе вернулась её рассудительность. – Она говорит заклинание и ослабляет меня. Она говорит слова, и они делают мне плохо. Значит, надо не слышать её слов, чтобы они не доходили до меня!

Роза посмотрела на серое пятно, которое она видела теперь на месте прижатой к земле ведьмы, ясно представила себе эту злую Кахард и накрыла её здоровенным стеклянным колпаком с толстыми, не пропускающими звук стенками.

Зловещие проклятия смолкли. Розе стала возвращаться чёткость зрения, и она увидела ведьму, прямо-таки брызжущую слюной и махавшую кулаками в сторону Розы. Под здоровенным стеклянным колпаком с шариком на верхушке – ни дать ни взять ручка, за которую какой-нибудь великанский дэв взял колпак и накрыл Кахард.

– Молодчина! – похвалил Ролик, выпуская волшебную верёвку из пасти. Он снова стал бегать вокруг столба, внимательно что-то высматривая, – чтобы её заклинание подействовало, цель должна слышать его, иначе это просто слова, произнесённые впустую. Ага, вот оно!

Оказалось, Ролик искал узел волшебной верёвки. Он осторожно взял нужный кончик зубами и потянул. Узел развязался, верёвка перестала светиться и мягко сползла кольцами вниз. Обессилевший Шах-Марар грузно шлёпнулся на землю, но собравшись с духом для последнего рывка, пополз к до сих пор лежащим без чувств обнявшимся Оганесяну и Акопяну и стал обвивать их в кольцо своим телом.

– Встаньте все в мой круг, друзья! – велел он остальным, – побыстрее, поскорее, мало силы у меня!

Роза и Ролик не заставили себя ждать. Роза подхватила брошенную корзинку с пахлавой и вступила в кольцо из змеиного тела поближе к дяде, а Ролик бессовестно улёгся прямо на Акопяна.

Змеиный Царь зашипел и начал движение, змеиная чешуя заблестела и стала переливаться разноцветными пятнами. Это сразу напомнило Розе одну игру на смартфоне, где ползали разноцветные змейки и старались захватить друг друга в круг, чтобы скушать. Когда у такой змейки включался скоростной режим, она вся начинала сиять пульсирующим светом.

Шах-Марар кружился всё быстрей и быстрей, сужая свой круг. Сияние его тела становилось всё ярче и ярче, засветился уже даже воздух вокруг героев, и вдруг одна яркая вспышка ослепила всех, раздался громкий хлопок, Роза потеряла равновесие и упала на своего дядю.

Глава 4. У Времени, вне времени

Роза протёрла глаза. Вспышка была очень яркой, и у неё до сих пор перед глазами носились искры и какие-то пятна.

– Не догадалась зажмуриться, – упрекнул откуда-то сбоку Ролик, – давай будить наших защитников правопорядка!

Наконец зрение Розы стало восстанавливаться, и она увидела Шах-Марара, превратившегося в седовласого старика с посохом, и аралеза, теребящего за воротник Акопяна.

– Так разбудить их ты сможешь едва ли, – заявил Шах-Марар и вдруг рявкнул зычным голосом: – Подъём, салаги, Родину проспали!

Полицейские тут же открыли глаза, удивлённо заморгали, выпустили друг друга из своих «смертельных обнимашек» и стали озираться вокруг.

– Что случилось? – спросил Оганесян, потирая затылок.

– Вы друг дружку чуть не задушили, – радостно ответил Ролик, – и задушили бы, если б не находчивость Розы!

Оганесян недоверчиво посмотрел на Розу, потом на свои руки.

– Да-а, видимо, надо сказать тебе спасибо, – произнёс он.

– А где это мы? – спросил Акопян, массируя сам себе плечи.

– К старцу Время я вас перенёс, как крылатый просил меня пёс, – ответил Шах-Марар, – это мир, что зовётся Кесор, состоит из летающих гор.

– Крылатый? – переспросила Роза, оборачиваясь на Ролика.

И действительно, теперь, когда зрение полностью восстановилось, она увидела, что пёс стал раза в полтора больше, чем был при их первой встрече, и к бокам его были прижаты здоровенные, но аккуратно сложенные крылья. Да и морда у него стала какой-то заострённой, с благородными чертами, что придавало ему серьёзный и солидный вид. Только глаза со сверкающими озорными искорками выдавали шкодного, беззаботного пса.

– Ролик, что с тобой?..

– Ну, что ещё такое? Да, это мой настоящий образ, я же аралез, ты не забыла? – недовольно проворчал Ролик, – могу вылечить смертельно раненного воина. Или унести его душу на небо, если не успею вылечить. Я же сегодня утром не на поле брани летел, а просто по своим делам шёл, как очутился в твоём мире. Зачем мне там крылья?

– Так ты сам выбираешь, каким тебе в каждом мире быть? – удивился Акопян. Он внимательно смотрел на то, во что превратились их с Оганесяном пистолеты, выроненные на полянке, но волею Шах-Марара перенесённые сюда вместе с ними самими. Современные пистолеты превратились в какие-то старинные, однозарядные, которыми стреляются на дуэлях в фильмах про девятнадцатый век, с замысловатыми резными узорами на рукоятке и длинным позолоченным дулом. Акопян гадал, какой из них его, а какой – старшего сержанта.

– Не всегда, – уклончиво начал аралез, – есть миры, где я не способен скрыть свою истинную сущность. А есть мир, где я вообще не буду похож на собаку. Вы тоже, кстати, там не будете людьми. Но в большинстве случаев да, я могу быть такой собакой, какой пожелаю, – хвастливо закончил он.

Роза недоверчиво глядела на крылатого пса. Какие-то детальки пазла явно не сходились в её головке, отчего она хмурилась.

– А как тебя зовут на самом деле? – медленно спросила девочка, вдруг вспомнив, что это именно она наградила его именем Ролик.

Аралез удивлённо поднял уши, видимо, не ожидал такого вопроса, но пролаял что-то вроде «Ррр-гауу-гав». И тут же перешёл на человеческий:

– Так что Ролик очень даже подходит, прямо как сокращение Саша от имени Александр. Да и вы, люди, всё равно правильно не произнесёте, у вас глотки не так устроены.

Разобравшись с именами и пистолетами, окончательно оправившись и придя в себя, герои огляделись вокруг. И действительно, этот мир состоял из летающих гор! Каменные глыбы всех возможных размеров висели в воздухе на разной высоте, между многими были протянуты висячие мостики с верёвочными перилами. На некоторых глыбах были широченные луга и поляны размером с три, а то и четыре футбольных поля; другие были покрыты густым лесом, а снизу из них торчали корни деревьев; на некоторых располагались чёрные обветренные скалы, где-то виднелись даже озёра. У одного такого озерца приютилось несколько похожих на пирамидки деревянных хижин с круглыми окнами. Были и такие глыбы, которые и глыбами-то назвать нельзя – так, просто здоровенный, покрытый мхом камень, неподвижно висящий в воздухе. Сами герои стояли на овальной полянке, заросшей густой травой. С одной стороны, скопились чахлые деревца, с другой – возвышался небольшой холмик. Всё это чудо было размером с просматриваемый насквозь скверик, притаившийся в городе между жилым кварталом и оживлённой улицей. Края его обрывались прямо в небесную синеву и величаво плывущие далеко внизу облака.

– У меня голова кружится, – сказал Акопян и сел на траву. Чтобы успокоиться, он достал свой спиннер и стал его яростно крутить.

– А я есть хочу, – грустно отметила Роза.

– Ну так ведь у тебя корзинка с пахлавой! – удивился Оганесян, – съешь хоть всё!

– А как же вы, да и старичка Жаманака тоже угостить надо, – растерялась Роза.

– Роза, – серьёзным тоном заявил Оганесян, – мы взрослые дядьки, и грош нам цена, если не можем добыть себе еды… А ты вообще недавно выпендривался, что старше всех нас вместе взятых! – сердито рявкнул он на Ролика, который уже ткнулся носом в корзинку и глядел на Розу честными преданными глазами, истово вертя хвостом. – Это твоя пахлава, и ты совсем не обязана с кем-либо делиться.

– Вы не спорьте, господа, будет счас у нас еда! – вдруг молвил Змеиный царь и стукнул своим посохом оземь. Тут же перед ним возник здоровенный питон, поднял свою голову до подбородка старика и замер, вытянувшись в струнку – ни дать ни взять, бравый солдат перед генералом. Шах-Марар прошептал ему что-то, змей кивнул и стремительно исчез в траве.

Герои продолжили созерцать чудесные летающие глыбы. Солнце выглянуло из-за облачка, и на одной из них, парящей далеко в вышине, засверкало, отсвечивая радужными бликами, какое-то большое стеклянное строение.

– Что это? – спросила восхищённая Роза.

– Хрустальный дворец Жаманака, – ответил аралез, – только давайте, действительно, сперва поедим, старец от нас никуда не убежит!

Вдруг в траве зашуршало, и на полянку выползло с десяток змей во главе с давешним питоном. Каждая змея несла на голове большой поднос с фруктами, овощами, зеленью, бастурмой, сырами и хлебом. Одна несла поднос со столовыми приборами, ещё две змеи – кувшины с молоком и водой.

Змеи выстроились перед Шах-Мараром полукругом и осторожно опустили подносы на землю к ногам своего повелителя.

– Фрукты, сыр, лаваш, вода… Угощайтесь, господа! – молвил старик и снова стукнул посохом оземь. Змеи поклонились и исчезли.

Приглашать дважды никого не пришлось. Все разобрали приборы, устроились прямо на траве и стали с удовольствием уплетать за обе щёки. Ещё бы – с начала их приключений прошло уже больше полдня и неизвестно, когда оно всё закончится! Заодно герои поведали Шах-Марару, каким ветром их занесло в Матемагикум и зачем им понадобился Жаманак. Змеиный царь ещё раз поблагодарил их за освобождение и пообещал дать в помощь самого толкового и расторопного змея из своих слуг.

Роза угостила всех пахлавой и теперь думала, стоит ли таскать с собой пустую корзинку или бросить, но тогда, наверное, мама будет ругаться.

«Ладно, в конце концов мы же пойдём обратно, значит, пройдём этой же дорогой», – рассудила Роза и положила корзинку в траву, но на приметное место, чтобы обязательно заметить её на обратном пути.

Шах-Марар стукнул своим посохом о землю, снова появились змеи, которые убрали грязную посуду и остатки еды и растворились в траве. Только один змей остался стоять перед своим царём, вытянувшись в струнку. Он был небольшим, высотой с Розу, если б встал на самый кончик хвоста, тёмным, пятнистым на спине и с желтоватым брюшком. Ещё Розе показалось, что он улыбается, но это было, видимо, такое строение его змеиной пасти.

– Это бравый змей Жепи́т, – представил «улыбчивого» змея Шах-Марар, – мало ест и мало спит. Может долго ждать приказ, но исполнит в тот же час!

Змей Жепит поклонился героям, а его господин вдруг ткнул его своим посохом в голову. Жепит отчётливо ойкнул, лег на землю и стал массировать себе макушку своим же хвостом.

– За что? – хотел было возмутиться змей, но тут же удивлённо уставился на хозяина, – я теперь разговариваю по-человечьи?

– Да, любезный мой слуга, ты теперь рази врага словом, делом и хвостом… мне доложишь всё потом! А пока служи исправно, от напастей береги Розу – девочку из мира, где машины заменили людям силу и мозги.

Жепит ещё раз поклонился Шах-Марару, потом внимательно посмотрел на Розу, словно оценивая, достойна ли она стать его временной хозяйкой, и поклонился ей тоже (наверняка решил, что достойна).

Шах-Марар откланялся героям, стукнул своим посохом оземь, засветился ярким белым светом, как будто внутри у него зажглась очень яркая лампочка, и исчез. А пополнившаяся необычным змеем компания двинулась к мостикам, ведущим ко дворцу Правителя времени.

Пройдя по висящим над облачной пропастью мостикам пару парящих глыб, герои оказались на том самом здоровенном плато, на котором помещалось целое озеро и деревянные хижины вокруг него.

Роза, буквально кожей чувствующая на себе множество взглядов, внимательно всматривалась в круглые окошки хижинок, пытаясь высмотреть там глаза. Когда подошли ближе к хижинкам, оказалось, что они немногим выше самой Розы – эдакие домики для гномиков. Глаза там действительно были – прятались в полумраке за круглыми окошками, хотя потом оказалось, что это были не окна, а самые что ни на есть двери – в каждой хижине была одна круглая, ничем не закрытая дырка, служившая и входом, и окном. Видимо, обитателям этого мира (а это были бахты – напомнил Ролик), с их большими глазами, было достаточно света, да и климат здесь был явно мягкий и тёплый, так что двери можно было и не делать. Бахты были пушистыми шариками белого и серого цвета размером с настольный школьный глобус и большими голубыми и серыми глазами. Они непонятным образом парили в воздухе и могли довольно резко перемещаться во все стороны или менять высоту, но, как правило, двигались плавно и бесшумно. Никаких ртов, ушей или лап у них не наблюдалось, хотя, может, они просто были скрыты под длинным густым пухом. После того как Роза заглянула в один из домиков через дверь-окно и бахты убедились, что она не опасная, они повылетали из своих хижинок и стали виться вокруг героев, с интересом их разглядывая, иногда подлетая друг к другу и перешёптываясь странными тихими посвистывающими звуками.

Несмотря на всю окружающую идиллию, путь был довольно труден: Хрустальный дворец находился на холме, а дорога к нему вилась безумным серпантином среди кустов, которыми были густо покрыты склоны этого холма. Мало того, тропинка часто утыкалась во всевозможные каменные ступеньки – от гладких, ухоженных, широких и пологих, по которым легко шагать, до узких, стертых, потрескавшихся и настолько крутых, что после каждой ступеньки хотелось перевести дух. Миновать их, однако, было нельзя – кусты были довольно густые и колючие.

Ролик постоянно недовольно скулил, что приходится подниматься по этим лесенкам, полицейские пыхтели, и только Жепиту не составляло труда, извиваясь и перекатываясь, преодолевать разнообразные ступени.

Наконец герои добрались до подножия Хрустального дворца. Пока они шли, Роза всё думала, как же можно жить в хрустальном доме – он же весь прозрачный! То есть, что бы ты ни делал, все вокруг будут видеть тебя, даже когда ты спишь или моешься, или ходишь в туалет. А может, такие божества, как Повелитель времени, не ходят в туалет?

И вот теперь, стоя перед самым дворцом, Роза поняла, как это устроено: хрусталь не был идеально прозрачным и не был идеально гладким, чтоб сквозь него всё просвечивалось без искажений. Сквозь толстенные стены дворца разве что угадывались какие-то бесформенные пятна, причём совершенно невозможно было сказать, что это – предметы быта, люди или какие ещё существа, а стоило только немного повернуть голову, как солнечные блики начинали переливаться всеми цветами радуги, иногда слепя глаза. Да и сами бесформенные пятна где-то в толщине нагромождения прозрачной породы совершенно непредсказуемым и невероятным образом меняли свои очертания и цвет. А уж когда герои подошли к большим стрельчатым дверям и те бесшумно и гостеприимно раскрылись, Роза увидела, что дворец отнюдь не весь состоял из хрусталя – были в нём и каменные, и деревянные, и металлические конструкции, а от дверей на широкую стеклянную лестницу вела красивая ковровая дорожка.

– Опять лестница! – недовольно проворчал Ролик, расправил свои крылья и в два взмаха пролетел её всю, уселся на площадке и стал неторопливо чесать задней лапой за ухом, видимо, там притаилась ещё одна злобная и кусючая сказочная блоха. Пока вся процессия достигла вершины лестницы, на площадке рядом с Роликом появился кучерявый молодой человек. Он явно был чем-то взволнован: руки его непроизвольно дёргались, пытаясь выразить какую-то фигуру или жест, которые он не мог выразить словами, потому что сказать-то он что-то пытался, но ничего не получалось. Напротив лестницы площадку венчали высокие двустворчатые двери с цветными витражами, изображавшими солнце и день на одной двери и луну и ночь на другой. Человек постоянно оборачивался на эти двери и шептал что-то неразборчивое. Наконец, он сумел совладать с руками и голосом и сказал, как будто выдавил слова из тюбика:

– Туда нельзя, – и виновато развёл руками, словно извиняясь перед гостями.

– Как это «нельзя»? – нагло гавкнул Ролик, – мы к старику Жаманаку, по весьма срочному и предельно важному делу!

Молодой человек замялся, опять посмотрел на двери и выдохнул вымученную фразу:

– Он не принимает… он спит…

Теперь настала очередь наглого аралеза, уже сделавшего первый шаг к дверям, остановиться в растерянности.

– Как не принимает? Как спит… Спит?! – от удивления его брови поползли на лоб, а уши встали торчком, – он же никогда не спит!

– То-то и оно! – огорчённо взмахнул руками молодой человек, – каждое утро мы собираемся перед ним и рассказываем ему свои сны, ведь он никогда не спит и лишён этого удовольствия.

– А кто это «мы»? – уточнил Оганесян.

– Его свита, двенадцать че… эээ… существ, которые умеют видеть красочные и интересные сны. Среди нас есть пе́ри, бахты, тролли, люди и даже один дэв. Говорят, раньше и вишапы бывали, и джинны… Я – человек, зовут меня Салават, был студентом на факультете философии, но часто засыпал на лекциях, меня в конце концов отчислили… зато пригласили сюда! – с гордостью закончил он. И снова сник, – но сегодня… небывалое!

– Так надо его разбудить! – Ролик снова обрёл свою наглость и решительность и ринулся к дверям.

Салават невольно дёрнулся было задержать аралеза, но остановился.

– Пробовали уже – бесполезно.

Едва Ролик приблизился к дверям, они сами собой открылись, и он решительно шагнул в зал. Вся остальная компания осторожно проследовала за ним.

Вот это был зал! Самый настоящий тронный зал, в конце которого высился здоровенный постамент из хрусталя, похожий на круглый ступенчатый торт. На нём, по идее, должен был стоять столь же массивный трон, однако почему-то стояло обыкновенное деревянное кресло-качалка, в которой дремал седовласый старик, прикрытый клетчатым пледом. Постамент опоясывал небольшой желобок, вырезанный в полу, похожий на ров вокруг замка, правда, почему-то очень смешных размеров по сравнению с постаментом-замком.

По залу разбрелись самые разные существа: в уголке, невысоко над полом, плавала в воздухе парочка перешёптывающихся бахтов; на ступеньках постамента сидели совсем юные парень с девушкой и ещё одно громоздкое и некрасивое существо в грубой одежде (очевидно, тролль). Слева от постамента лежал на полу дэв – он дремал, подложив под голову свою руку, а у окна, спиной к вошедшим, стояла ещё одна девушка – пухленькая блондинка. Правда, она не совсем стояла, она парила над полом на уровне нескольких сантиметров, причём иногда чуть-чуть поднималась, а иногда – опускалась ниже на сантиметр.

Салават горько вздохнул:

– Мы даже не знаем, чем нам заняться. Что только ни пробовали, как только ни пытались разбудить его – всё без толку. Мы обычно с утра собираемся перед стариком и рассказываем свои сны. Если сон кажется ему интересным, к нам в ухо залезает один из бахтов и копирует сон. Потом он так же залезает в ухо к старику и передает ему весь сон прямо в голову. Мы уже рассказали друг другу все сны, два раза позавтракали, ещё раз поспать успели, а что дальше – не представляем.

– Бахт залезает в ухо? – переспросила Роза. – А как он там помещается – они же больше моей головы!

– Так они же – пух сплошной! – усмехнулся Салават, – сложил все свои пушинки и стал размером с жука. Жук-то всяко в ухо влезет! Только глаза наружу торчат. Правда, это не очень приятная процедура, но таковы наши обязанности, приходится терпеть.

Герои тоже не знали, как себя вести и что делать. Акопян достал свой спиннер, Оганесян разглядывал помещение, Роза стала чесать Ролика за ухом, Жепит лениво играл со своим хвостом. Бездельничающая свита собралась вокруг героев и беззастенчиво их разглядывала. Только дэв остался спать на полу, да и за хрустальным постаментом зашевелился кто-то в цветастых лохмотьях – видимо, де́рвиш4 – но не стал подходить. Парящая у окна блондинка обернулась и медленно подлетела к компании, при этом она даже не шевелила ногами. От неё повеяло тонким ароматом чего-то сладкого и в то же время лёгкого и умиротворённого. Девушка была очень красива, с правильными чертами лица и замечательными пропорциями, а пухлость придавала ей какую-то особую грацию океанского лайнера и шарм, которого никогда не бывает у стандартных тощих моделей из журналов мод.

Акопян взглянул на неё и уронил свой спиннер. Ролик хрюкнул от смеха и положил на него лапу. Акопян почему-то покраснел и зло прошипел Ролику: «отдай!». Розе стало неуютно от стольких молчаливых глаз, направленных на них, и она решилась нарушить неловкую паузу.

– А кто вы, – спросила Роза, восхищённо глядя на некасающиеся пола ступни девушки, – фея наверное?

Блондинка усмехнулась.

– Ты что, девочка, никогда не видела пе́ри? – она явно собиралась высмеять Розу.

– Нет, – честно ответила Роза.

Пери, поражённая такой наивной честностью, сразу смягчилась и не стала злорадствовать или высмеивать девочку, а просто сказала:

– Пери – это такие волшебные прекрасные девы, которые помогают путникам не сбиться с пути. А можем и наоборот – заморочить голову, тогда ты никогда не найдёшь дорогу домой, – на последней фразе девушка наклонилась к Розе и сделала страшные глаза. Но Роза только рассмеялась, пери была совершенно не страшная.

– А я простая девочка, меня зовут Роза Мовсисян. Я – человек, – уточнила она, вспомнив, что не все, кто выглядит как люди, могут быть людьми. – А ещё я немного умею колдовать… Страшно колдовать! – Роза тоже попыталась сделать страшные глаза, но, конечно же, у неё это не вышло, и теперь уже рассмеялись они обе.

– А меня зовут Ирина, – представилась в ответ пери, – Ирина Смутьянова. Я – пери, – передразнила она Розу, и они обе снова засмеялись.

Стоявшие вокруг тоже улыбнулись, и в зале установилась дружелюбная и весёлая атмосфера. Все по очереди представились и стали обсуждать события сегодняшнего дня. Даже дервиш встал с пола и подошёл познакомиться (его звали Надим). Оганесян, постоянно перебиваемый Роликом, рассказал про странности в их мире, Ирина, постоянно перебиваемая Салаватом, пересказала его же рассказ про утро, сон Жаманака и вынужденное безделье свиты старика.

– Наверное, это всё как-то связано, – стараясь напустить на себя важный и серьёзный вид, заявил Акопян.

Оганесян внимательно посмотрел на него, очевидно решив, что тот сказал очередную глупость, но переварив сказанное, согласился:

– Очень на то похоже, ведь именно сегодня утром наши миры стали сливаться и сегодня утром уснул старик. Может, его усыпило слияние миров?

– А может, это его сон вызвал слияние миров? – съехидничал Ролик, – мы же не знаем наверняка, как оно взаимосвязано!

– Жаманак управляет временем, – продолжил рассуждать Акопян. С ним явно происходила какая-то перемена – обычно тихий и незаметный, он вдруг решил включить Шерлока Холмса, – а ведь когда-то мир был один, не был разделён на многие миры, верно? – он посмотрел на Ролика. Тот не ответил, зато Надим кивнул, и Акопян продолжил: – Может, пока старик спит, мы возвращаемся в то время, когда мир был один?

– Интересно рассуждаешь, прямо как детектив какой-то, – сказала Ирина, – да ты и похож на милиционера…

– Мы полицейские, – поправил её Оганесян.

– Ой, да какая разница, – отмахнулась пери, как будто Оганесян с ней спорил, – мужчины, раз у вас соображалка работает, давайте решайте лучше, что делать будем! А то вон полдня уже ничего толком не происходит. Старик Жаманак всегда нам занятие находил, все при деле были. А тут ни гостей не принять, ни в гости сходить – ведь вдруг проснётся!

– Я б остался, – робко промямлил Акопян, не сводя с Ирины глаз.

Оганесян недоверчиво и даже как-то раздражённо посмотрел на Ирину. Его явно не привлекала перспектива брать на себя руководство отрядом бездельников, да ещё и настолько беспомощных, что даже себе занятие сами не способны выдумать. Хотя, с другой стороны, ведь у них здесь ни телевизора, ни компьютерных игр нет… Одно развлечение – друг другу сны рассказывать да Повелителю времени прислуживать. Скажешь им сейчас: идите по домам – а потом старик действительно проснётся и уволит всех за то, что рядом не стояли. Может, он злобный, этот Жаманак! Может, наоборот – беспомощный, и они для него как руки-ноги, без них он умрёт от голода, например. А потом эти бездельники ещё и тебя винить будут, что неправильно ими командовал!

Спас положение Ролик.

– Надо к Мастеру Хе наведаться, – предложил он, – мы к нему не попали по пути сюда, благодаря царю-змею сразу в Кесор переместились, а похоже, судьба нам с ним таки встретиться. Мастер со стариком очень давно знаком, дружат они сколько себя помню. Поговаривают, когда-то давно оказал Мастер ему какую-то услугу, то ли даже спас, за что старик ему уникальную привилегию предоставил, никогда и никому такого не доставалось! – Ролик стал говорить тише, словно заговорщик какой-то. И все машинально придвинулись к нему ближе, наклонили головы, чтоб лучше слышать, и он продолжил.