Мёртвое

Джейкоб закрыл за собой дверь и немного поблуждал по эбеновым склепам комнат, надеясь найти какую-нибудь причину в этом лабиринте истории и памяти. Он ускорил шаг, направляясь к лестнице, больше не думая о том, чтобы спуститься в подвал и включить там свет, не заботясь теперь о человеческих страхах и слабостях.

– Бет? – прошептал он. – Бет, ты мне нужна.

И он, конечно, знал, где ее найдет. В том самом месте, где она всегда жила, таясь за залежами его зимней одежды.

Этажом выше. В его спальне.

В шкафу.

Глава 8

Сияние луны отражалось от редких листьев и затуманивало глаза Кэти серебристой пеленой. Проведя пять часов за рулем, она слишком утомилась, чтобы ехать дальше, и по отчаянному настоянию Лизы они остановились на привал – «пока не съехали в реку или в овраг».

Лиза лежала на заднем сиденье, расстегнув пальто, выставив ноги в окно, постукивая пятками в причудливом диско-ритме, хотя они и выключили музыку. В зеркале заднего вида Кэти могла разглядеть потрескавшийся лак на ногтях Лизы, отсвечивающий слабым белоснежным светом.

– Спать не будешь? – спросила она у подруги.

– Нет. Спину ломит от этого придурочного ремня безопасности – поди тут усни.

– Да и мне что-то не хочется. – Повисла напряженная пауза. Кэти поразило, как мало они с Лизой разговаривали во время поездки – обеих, похоже, устраивала тишина. Что-то в этом было тревожащее. – Спасибо, что поддерживаешь меня в этом безумии.

– Как по мне, пока все довольно интересно складывается. Если ты сможешь написать о нем – вообще высший класс. Бобу самому неймется еще стрясти с этой темы. Он говорил, что первые две его писульки продавались очень хорошо.

– Как же ты выпытала у него адрес?

– Ничего я не выпытывала. Порылась прошлой ночью в адресной книге его имейла, выцепила несколько имен авторов, снимавших дом, чтобы пописать в свое удовольствие, – тех, на которых ты мне указала, – ну и так получилось, что кое-кто из них выболтал мне, где же находится легендарный остров Стоунтроу.

– Неплохо, Мата Хари.

Все-таки это была дурная затея. Все больше Лиза убеждалась в этом.

– Думаешь, следовало заодно расспросить поподробнее о дороге?

– Я думаю, все они понимают, что написание романов в этом доме – на деле просто рекламная афера и что их опусы не идут ни в какое сравнение с трудами Айзека Омута.

Лизе не понравился и этот немножко истеричный тон идолопоклонницы – как будто весь мир должен восхищаться очередным, лишь одним из легиона, автором ширпотребных ужастиков, а всех остальных мешать с грязью. Сразу на ум шли сектантские газетенки, где слово «дьявол» в статьях писали только как «д*****л», а «БОГ» – исключительно в верхнем регистре. Разумеется, если где-то и есть вышестоящие противоборствующие сущности, то им вряд ли есть дело до того, как какая-нибудь очередная «Сторожевая башня» представит читателям эвфемизмы, заменяющие их истинные имена.

– Неужто старина Айзек реально так хорош? – спросила Лиза.

Кэти задумалась о том, как объяснить степень «хорошести» Айзека Лизе, которая ни разу в жизни не дочитала роман до конца, да и в целом не находила в словах волшебства. Лиза умела заставить всех в комнате, куда входила, смотреть на себя, и ушмыгнуть, когда надо, совершенно незаметно; знала, как успешно свалить на кого-нибудь работу, которую поручили одной лишь ей; но у нее никогда не получалось прочувствовать самый нехитро сложенный стишок.

– Что-то в нем было такое, выдающееся. Его сочинения сами по себе варьировались от блестящих до откровенно ужасных… то же самое и у его сына Джейкоба. Есть мнение, что это их непостоянство – часть обаяния. Но я считаю, это поверхностный взгляд. Так или иначе, у них обоих есть некое трудноуловимое качество, которое и отделяет уникальное от обычного.

Слушая, как Кэти говорит с таким благоговением, Лиза почти испугалась – никто, кроме фанатиков, не вещает до того выспренно о самых обычных вещах, – но страх не был так силен, как досада от того, что они застряли в лесу. Да и вообще, уж она-то могла сейчас находиться в пляжном домике Боба.

– Слушай, еще ведь даже нет девяти часов, а ты уже вымоталась, по голосу слышно. – Лиза опустила подлокотник, чтобы они могли лучше видеть друг друга. – Надо было нам распределить обязанности – сначала ты рулишь, потом я, и так по очереди. – Закурив, Лиза сделала долгую затяжку и передала сигарету подруге. Кэти затянулась неуверенно, будто боясь, что это окажется косяком, от которого у нее сорвет крышу. В последнее время Лиза уж слишком много смолила, уничтожая по две пачки в день, будто надеясь, что никотин рано или поздно оборвет развитие плода у нее в утробе.

– Ты звучишь не лучше, – сказала Кэти.

– В смысле?

– Ты тоже будто вымоталась. С тобой все в порядке?

– Ага.

И снова – пауза, затянувшаяся пуще прежней и, к разочарованию Кэти, ни к чему так и не приведшая. А так хотелось, чтобы кто-то уже наконец выговорился. В последние несколько месяцев уж слишком много недосказанности между ними накопилось. Сложно было понять, кто из них кому не доверяет, кто здесь в ком сомневается – Лиза в Кэти или наоборот.

Еще через несколько секунд тяжелой тишины послышался резкий звук, не то чтобы громкий, но прозвучавший неожиданно вызывающе. Подруги разом сели прямо. Что-то в лесу двигалось параллельно машине, прокладывая себе удобный путь через чащу, шаркая и оступаясь.

– Ты слышала это, Лиза?

– Конечно. Ты чего такая нервная? Это просто какое-то животное. Расслабься.

– Да, но…

– Послушай, Кэти…

– Я просто пытаюсь сказать, что…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, но…

– Лиз, ты дашь мне договорить?

– Нет! Перестань психовать, или…

Они уже некоторое время раздражали друг друга; кажется, ситуация наконец дошла до точки кипения. Загадочный «животный» звук скрылся вдали, и теперь только и слышны были ползущие сквозь ночь реки – заставляя их обеих чувствовать себя дурочками из-за того, что, подобравшись так близко к реке, они не смогли выехать к распроклятому мосту. Еще одна напряженная, полная выкристаллизованного бездействия минута заставила их уняться снова.

– Итак… – сказала Кэти.

У Лизы была в распоряжении лишь секунда, чтобы решить, какую тактику выбрать: разоблачение или допрос.

– Так ты когда-нибудь расскажешь мне, что именно мы пытаемся доказать, приехав сюда за этим парнем?

Не самый честный ход – ведь это усилия с ее стороны переломили развитие событий. Но в разыгранном ими матче сперва требовалось очертить границы дозволенного. Понять, какие ходы в принципе являются допустимыми, а к каким лучше не прибегать. Такие игры вслепую не могли пройти без затруднений.

– Я не знаю, что ты делаешь здесь, но я – работаю над своей диссертацией.

– Ни хрена подобного. Твоя диссертация – про сраные Филиппины.

– Возможно, есть другие причины. Лучше бы ты ехала с Бобби к морю.

– Думаешь, я дала бы тебе приехать сюда одной? Подойти к нему без формального представления?

– Ты виделась с ним чуть больше минуты.

То правда; но он, похоже, знал, как обращаться с Бобом, и ей нужно было немного расспросить его об этом.

– Пришло время нам с Бобби провести несколько дней вдали друг от друга, чтобы расслабиться. В последнее время он весь на взводе, да и я тоже. Это не его вина, и я не хочу, чтобы все между нами прогорело, едва начавшись. – Она продолжала отстукивать диско-ритм – ее ступни будто двигались вдоль окна в странном прерывистом шаге. Раз-два-три, раз-два-три. – К тому же сейчас на море чертовски холодно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Direct-to-video (с англ. – «непосредственно на видеокассету», также употребляется форма straight-to-video) – устоявшееся англоязычное выражение, используемое для обозначения категории малобюджетных либо неудачных с точки зрения кинопрокатных перспектив кинокартин. Другим случаем является выпуск картины, не планирующейся к показу на широких экранах, исключительно для домашнего просмотра. Фильмы direct-to-video выпускаются, как правило, без широкомасштабной рекламной кампании сразу на видеоносителе, без выхода в кинотеатральный прокат.