Сказка для Истинной

Я и сама смотрела на себя и удивлялась. Нет, над моей внешностью эти гадины тоже поработали, чтобы совсем не отличалась от «близнеца». И теперь, не смотря на болезненную бледность и испарину с дрожью, я была абсолютной копией этой холодной змеи.

– Нравится? – улыбка девушки стала шире. – Пришлось подправить тебя и исправить наши различия, что были последствием влияния твоего мира. Зато какой результат! Правда, платье и украшения сделают твой вид лучше.

Последовали очередные взмахи руками. Кажется, она совсем отвыкла что-то делать своими руками, уповая на магию. И пусть это смотрелось эффектно, но меня изнутри снедала горечь. Эти чудеса меня не трогали. Больше нет.

В стене напротив окна появилась дверь, которая до этого просто сливалась с ней, и из-за неё вылетело белоснежное произведение искусства. Невесомая на вид ткань, украшенная нежнейшими кружевами, буквально сияла. А ещё очень легко наделась на меня, едва явно одолженная мне ночная рубашка слетела через голову.

И правда, платье было словно невесомым, и очень нежно касалось кожи. А ещё невероятно подчёркивало достоинства новообретённой фигуры. Да и внешности, что греха таить. Жаль лишь, что оно всё же не свадебное, а погребальное.

Жалеть такое произведение искусства Аниарта тоже не спешила, внимательным цепким взглядом оглядывая меня с ног до головы. Ей было всё равно, что ткань вот-вот пропитается моим холодным потом, а потом может и кровью. Зато вид на мне её очень даже устроил, судя по довольной улыбке, так и не коснувшейся ледяных глаз.

– Что теперь? – только и спросила я, остерегаясь получить новые знания или молнию от браслета.

– Теперь обувь, а потом мы выйдем отсюда сразу на выход, – пожала плечами девушка, а заметив мой непонимающий взгляд. – Как я и сказала, осталось мало времени. У нас только чтоб одеть тебя и доставить в Храм. Который, кстати, находится в другом государстве. Всё же драконы – принимающая сторона, так что и брак будет заключён на их стороне. А до Храма ещё добраться нужно.

– И как отдающая сторона, предложившая союз, мы обязаны прибыть первыми, – добавила я, не успев остановить появившуюся информацию.

– Верно. И ты молодец, быстро учишься усваивать полученное, – хмыкнула Аниарта, пока ко мне подлетали белые туфельки на небольшом, но удобном каблучке. – Даже жаль терять такие перспективы… Нет, не жаль, – тут же исправила она себя.

И направилась на выход. Меня же как на цепи потянуло следом. Тело не слушалось, шагая следом. Кажется, меня решили лишить любого вида воли. Ладно голос, я и смолчу, не сломаюсь. Но вот сбежать могла бы. Либо задержать их настолько, что алтарь сочтёт это нежеланием и избавит меня от притязаний драконов и магии.

Продумали. Они всё продумали. И это были жестокие решения на почве глубокого горя. Вот только вины их за себя я отрицать не собиралась. Меня ведут на смерть! Нежеланную, неправильную. Буквально жертвоприношение во благо равновесия.

Мне хотелось кричать, биться, убегать. Но тело послушно шло за девушкой, а рот словно насилу закрыли. А может так и есть. Так что всё, что мне оставалось, – это слёзы и боль.

Глава 3.

Храм

Анита

Когда мы спустились по большой лестнице в холл здания, нас у входа ждали трое – родители Аниарты. Мать и двое отцов, как подсказывала мне внедрённая «программа знаний». Причём второй мужчина, более бледный и как-то по-болезненному худой, был отцом погибшего брата девушки.

Оба мужчины были статными и гордыми. Брюнеты, в отличии от жены и дочери. Их мужественные и совсем не холёные лица искажала хмурость, а глаза цепко следили за нашим приближением, словно они были готовы к любой ситуации, если я начну брыкаться и пытаться сбежать. Но мне под этим безжизненным и пустым взглядом второго неродного отца моего двойника было куда неуютнее вдвойне, чем под внимательным – от родного.

Мать семейства осмотрела меня с ног до головы и кивнула дочери, что одобряет всё сделанное. Она видела и браслет, и то, что моя воля заперта в непослушном теле.

Горе, кстати, тоже сильно отразилось на женщине. Оно её буквально состарило. Я ожидала увидеть моложавую красавицу, от которой недалеко ушла её дочь. Но нет. Волосы поседели, лицо окутала ещё тонкая, но уже заметная паутинка морщин. Глаза же были холодными и жестокими. Так матери не смотрят на любимых детей.

И пусть я не её дитя, но мы похожи как две капли. А она даже не дрогнула от моего умоляющего взгляда. Лишь взмахнула рукой, очищая моё тело от пота и освежая. Словно душ приняла.

– А слёзы? – спросил отец Аниарты.

– Пусть будут. Всё же у нас горе, и её роль незавидна, – ответила ему жена. – Никто и не подумает иного.

– Тогда выдвигаемся, – хрипло отозвался второй супруг, а затем начал что-то шептать. Очень тихо, слов было не разобрать.

Зато уже через полминуты за спинами родителей начала закручиваться воронка. Это выглядело так, словно воздух начал искажаться как от невидимого пара, потом его начало скручивать и наполнять светом и цветом. Этот цвет был как мутная вода моря в момент сильного шторма. Казалось, что вот-вот внутри начнут сверкать молнии.

– Сначала я, – решил отец девушки, тут же делая шаг в искажённое пространство портала.

Следом, ничего не говоря, отправилась его супруга, затем Аниарта направила меня. Я понимала их порядок перехода. Сначала мужчина, что будет встречать и помогать на той стороне. Затем его жена. Дальше запускают меня, которую она перехватит, пока дочери нет. Там уж сама Аниарта, и второй мужчина, что и держит портал открытым.

Очень логичные действия. Они всё продумали. До мельчайших подробностей.

Ощущения от перехода были отвратные. В голове и так было не сладко, так ещё и завертелось от круговорота перед глазами. Ощущение вращения добавили эффекта, когда тело соприкоснулось с переходом. Что уж говорить о секундном ощущении невесомости, которое подстегнуло ещё не забытый страх от падения.

Так что вышагнула я по ту сторону ещё более бледной, но теперь ещё и желающей заблевать всё до чего могу дотянуться. Желательно мать семейства и её тёмно-сапфировое платье. Оно выглядело очень дорогим. Ткань словно шёлк, только матовый. Украшения женщина почти не надевала, лишь тонкая цепочка с кулоном и серьги.

Хотя это и не праздник. Зачем выглядеть помпезно для такого мрачного события?

Мужчины тоже не заморачивались, одели костюмы, чуть менее праздничные, по типу тех, что носили когда-то джентльмены в девятнадцатом веке в Англии. Цвета выбрали тусклые, оба под цвет платья своей леди.

Вот бы и их забрызгать! Чтоб им было так же мерзко, как и мне.

Но мечты лишь мечты. Из меня ничего не вырвалось, даже слов никаких сказать не могла. А потом они и вовсе пропали, когда я огляделась.

Мы стояли на широкой площади перед величественным зданием. Стиль я не могла понять. Что-то среднее между древней Грецией и готикой, но в светлых тонах. Окон, казалось, вообще нет, а вход только один – главный центральный, без дверей, к которому ведёт широкая прямая лестница. Она не была никак украшена и смотрелась при этом как неотъемлемая часть сооружения.

– Вперёд, – скомандовала мать семейства и чуть отшагнула в сторону, давая мне путь.

В голове всплыла подсказка, что как «невеста» я должна взойти по лестнице первой, как бы показывая себя Храму и смотрящим из него Богам свою решимость. Всё это присказка. Будь Боги здесь реальными, то они бы точно увидели моё нежелание двигаться по этой самой лестнице в этот самый Храм. Я хочу жить, когда как меня наверху ждёт верная смерть.

Но ничего не происходило. Ноги как вышагивали по ступеням, так и продолжали. Ни порывов ветра, ни раскатов грома, ни какой-либо магии. Ничего не происходило. И либо Богов здесь и правда нет, либо им всё равно на происходящее.

Хотя в нашем мире тоже говорили, что «на Бога уповай, да и сам не плошай», как бы уже подразумевая, что либо Его нет, либо такова Его изначальная воля. Я никогда не была религиозной. Имела свои представления о том, во что стоит верить, а что лишь бред. А сейчас… сейчас я не знала, во что верить.

Эти Боги не мои, может поэтому и не слышат. Не верить в них или верить смысла нет. Меня всё равно убьёт ритуалом, когда магия мужчин будет сливаться с моей. Точнее должна была бы, но во мне-то ни капли нет. И это будет что-то вроде смертного приговора и мне, и им, ради равновесия за их грехи.

«Их грехи! Не мои! Почему я?!» – кричала я про себя, оставаясь совершенно безразличной на лицо. И лишь слёзы текли по щекам, обжигая холодную кожу.

У входа в Храм нас уже ждали мужчины, одетые в белые балахоны. Они ничего не спрашивали и не говорили, лишь молча указали следовать за ними. Правда, их лица были хмурыми и мрачными. Уж они-то понимали последствия грядущего события и не слишком-то радовались. Но шли, словно конвой, сопровождающий смертника на эшафот – другого сравнения я для них и себя не нашла.

Остановились мы точно у неровного и грубо отёсанного камня цвета мела. Жрецы разошлись в разные стороны, подпуская меня к нему ближе, но не давая прикоснуться. Только поставили так, чтобы стояла в центре.

А потом низко мне поклонились, вызывая неприятное удивление, ведь лучше бы посмотрели мне в глаза, увидели мольбу о помощи. Но ни один не поднял свои на мои, нарочно избегая. Совесть ли это или просто трусость?

Взгляд взметнулся к статуям, стоящим у стен полукругом перед алтарём. Все они были безликие, кроме одной, той, что стояла в центре. Но не было понятно, мужчина это или женщина. Балахон, подобный тому, что на монахах и других статуях, скрывал половые признаки. Волосы были длинными, но и некоторые мужчины, как я могла заметить на площади мельком, тут носили длинные. Что же касается лица… оно было слишком высоко и с моего ракурса почти не различимым.

– Женихи с семьёй вот-вот прибудут, – сообщил нам через минуты три ожидания один из жрецов, пока остальные зажигали свечи у ног Богов. Делали они это вручную, неспеша, словно это просто очередная служба.

– Хорошо, – холодно ответила ему мать Аниарты. Видеть её лица я не могла, потому что вся их семья стояла в паре метров за моей спиной.

Я её ответ едва различила за стучащим в ушах пульсом. От осознания, что скоро всё случится, меня едва ли не колотило от ужаса и снедающего изнутри странного холода. Но могла лишь смотреть на необезличенную статую и молить её о помощи. Есть тут Боги или нет, я хотела, что хоть кто-то меня услышал.

Когда же у входа в храм стали слышны шаги явно целого десятка людей – и людей ли? – я закричала, что есть мочи:

«Пожалуйста! Помоги мне!» – но это осталось только в моей голове. Меня никто не услышал, никто не спешил помочь.

А шаги становились всё ближе, неумолимо отмеряя оставшееся мне время.

Глава 4.

Свадьба

Рондария, империя драконов, столица Орнор, дом Рэдери

Почти всю ночь никто не спал. Просто не могли уснуть от тревог и мыслей перед грядущим. Лавира заливалась слезами, ища утешения в объятьях мужей и тихо шепча про себя молитвы каждому Богу. Одним о защите семьи, другим о милости к её детям, саму же Великую Мать – прародительницу мира и других Богов – как женщина женщину о снисхождении и прощении.

Мужчины утешали любимую как могли. Объятьями, поцелуями. Но всё делали тихо, молча, горюя о предстоящем не меньше. Всем было тяжело, но особенно сильно эту тяжесть свершённого и ещё только предстоящего чувствовал на себе отец Дариса, из-за сына которого происходил этот ужас.

Не доглядел, недо воспитал. И теперь пострадает либо Арсал, либо Тирелис. Другого не дано. Но обоих он считал своими сыновьями не в меньшей степени, чем родного. Вот только своё всё же ближе. И кровь внутри закипает от осознания вины. Особенно сильно, когда жена льёт слёзы на его груди, когда побратимы смотрят так… так…

В их глазах он видел боль не меньшую, чем чувствовал свою. И в какой-то степени он был им благодарен, что не отвернулись, что не бросили, когда грех его крови пал на всю семью. Когда на порог их дома Арсал на своих руках принёс испещрённое магическими, медленно тлеющими ожогами тело Дариса, а потом и рассказал, что же случилось.

Ещё тогда, понимая последствия, хоть и не конца представляя их, Гаэл самолично хотел добить сына. Не потому, что был так зол. Нет. Хотел прекратить его страдания, ведь Магия всё равно заберёт его, только очень медленно.

Но руку остановил тесть.

Генерал выспросил все детали и с ещё более ярой жёсткостью запретил прикасаться к внуку. Пока он связывался с пострадавшей семьёй, выясняя другие детали, пока искал выходы, решение, поступило письмо от матери убитого мальчишки с этим самым проклятым предложением.

И старик согласился, буквально сразу же оповестив семью и заставив готовится. А на утро трагичного дня лично проконтролировал каждого.

Пока Гаэл и Вирс несли на носилках Дариса, а Ност придерживал жену, за Арсалом присматривал генерал куда внимательнее, готовый в любой момент применить связывающие чары, либо самолично надеть на него магические цепи.

В том, что это подействует, никто не сомневался. Не нашлось ещё в империи дракона сильнее Валиаса, если не считать императора и его сыновей. Но мужья его дочери считали, что всё же равных ему нет: какой ещё дракон смог бы летать в небе и поднимать семью после смерти истинной, ещё и с такой безжалостностью ко всему, что идёт против? Вот именно, что никто. Все, кто терял истинных почти сразу же отправлялись следом.

Поистине сильнейший!

И остальные преклоняются перед ним. Не смея перечить едва ли не инстинктивно.

Семья зашла в открытым им портал, вышла у Храма и начала подъём, даже не думая воспользоваться шансом – старик заходил последним, – чтобы сбежать или диверсировать шествие. Хотя, что греха таить, у Арсала в какой-то момент мелькнула такая мысль. Ему есть что терять, кроме жизни: власть семьи, здоровье, жизнь, да даже любимые, хоть и приевшиеся наложницы, о которых мало кто знает, если не считать деда.

Но он словно кукла идёт на заклание и не думает сопротивляться. Да и зачем, если генерал тут же свяжет или убьёт на месте, а брата всё равно предадут брачному огню вместе с неизвестной девицей. Так он хоть разделит муки Дариса и, может, они оба выживут, избавившись от помехи. Есть даже шанс, что их потом не заставят жениться вновь, ведь вдовцы редко прибегают к такому, не желая осквернять память почившей жены, если, конечно, пара была неистинной.

С этими мыслями он вошёл в Храм и взглядом тут же зацепился за хрупкую фигурку, уже ждущую у алтаря. Под пристальным взглядом генерала Арсал встал рядом с ней по правую руку, без особого желания посмотреть на неодарённую. Да и что он там увидит, кроме слёз, аромат которых различил едва они сравнялись.

И пусть этот самый аромат был каким-то холодным, цепляющим, заставляющим мыслями то и дело к нему возвращаться, Арсал постарался откинуть эти мысли и сосредоточиться на силе внутри себя, на драконе, напряжённом не меньше него самого. Нужно подготовиться к принятию огня, чтобы постараться выжить. Сдаваться он не хотел, да и брата хочет вытащить, учитывая беспомощность оного к предстоящему.

– Начинаем, – скомандовал главный жрец другим, вставшим по обе стороны от «брачующихся».

«Я выживу! Любым путём!» – решил для себя мужчина, а уже в следующее мгновение его решимость поколебалась с первой же вспышкой боли, прокатившейся магической волной от алтаря к троице.

Его словно рвало на части изнутри, разрывая магические потоки в теле, сжигая каждую клеточку медленным тлением. От кончиков пальцев на руках и ногах, до макушки головы и глубин души. Это заставляло сбиваться с мысли. Он не мог ни на чём сосредоточиться, кроме этой ужасной боли. Даже на себе, что уж говорить о брате.

Разве что дикий крик, раздавшийся где-то рядом и одновременно так далеко и резанувший по нервам не хуже жрущего саму его суть пламени. Он будил в нём ответное, которое начало стремится откуда-то из-под сердца. Оно рвалось наружу, стремилось помочь, окутывала собой бешено стучащий орган, чтобы дальше вырваться из тела, но тьма смерти оказалась быстрее.

***

Рондария, империя драконов, столица Орнор, главный Храм Богов

Анита

Голову я не могла повернуть из-за магии Аниарты, но насколько хватало поворота глаз смотрела на происходящее по бокам. С правой стороны рядом со мной встал мужчина в красивом одеянии и длинными волосами цвета платины, и чуть светлее одежд. Сам он тоже был красив, но деталей разглядеть без поворота головы было невозможно. Да и не смотрел он даже на меня, вглядываясь куда-то вперёд.

Это и есть жених? Один? Тогда почему девушка упоминала нескольких драконов? И если этот мужчина дракон есть ли в нём магия или только умение превращаться в огромного летающего ящера, как это описывают в наших книгах? Может ли он остановить это безумие или его тоже магией заставили встать рядом со мной?

Мысли и вопросы бегали в голове слишком быстрым потоком, пока резко не были остановлены глухим стуком слева. Глаза метнулись на звук насколько могли, но сбоку не было никого. Точнее стоящего. А вот к моим ногам что-то положили.

Вот и второй дракон. Он лежал на носилках головой к алтарю, поэтому я смогла немного рассмотреть похожие черты лица. Кажется, мужчины очень похожи, братья всё же, либо мне очень не хватает зрения для нахождения различий. Разве что у лежачего был мертвенно бледный цвет лица, из-за которого слишком ярким пятном проглядывали на коже тлеющие будто уголь ожоги.

В мозге набатом прозвенела мысль, что вот он – главный виновник происходящего, которого пощадила магия этого мира, чтобы получить ещё три жизни к отобранной ранее.

– Всё готово? – спросил мощный грудной голос мужчины, пришедшего в числе «гостей» женихов.

Почему же их всё же двое, а не только сам виновник, я уже знала из подсказок вложенной в меня информации: драконы не женятся по одному, минимум двое, если нет исключающего момента вроде истинности или наличие мужей или женихов других рас у невесты. Многомужество вообще что-то вроде основного правила для этого мира, чтобы защитить детей и самых женщин, более слабых и подверженных проблемам, болезням и уходу магии из тела.

Вот только для меня это сейчас в два раза хуже, если бы жених был бы один. Информация подсказывала, что я, обладай хоть какой-то магией, должна была разделить с ними пламя Единения во время ритуала бракосочетания. И чем больше мужчин, тем большая доля выделяется для невесты.

А у меня нет магии, что автоматически делает из меня смертницу.

– Да, господин, – ответил вопрошавшему один из монахов. – Мы можем начинать, если не возникло причин отказа от ритуала.

«Есть причины! Я не хочу! Услышьте меня! Хоть кто-нибудь!» – прокричала я, но рот так и остался безмолвным. Губы даже не дрогнули, заставляя слёзы политься с новой силой.

Рядом раздалось презрительное «нц» от стоящего жениха. Мне даже показалось, что я почувствовала на каком-то интуитивном уровне силу исходящую от него. И она была такой мощной, что угадывались эмоции: ярость, обречённость, недовольство и готовность стерпеть грядущее.

– Никаких, – подтвердил жрецу, видимо, глава драконьего семейства. Никого из них я тоже не могла видеть. Наверное, встали рядом с семьёй Аниарты и так, чтобы их не задело.

«Гады!» – заключила про себя, усиленно смаргивая слёзы отчаяния. Но их было всё больше.

– Начинаем, – призвал своих «братьев» один из жрецов, и большая часть из присутствующих встала по обе стороны от нас и алтаря.

Они вытянули руки ладонями в нашу сторону и сторону камня. Я видела, как от центра каждой отделился свет и стал словно стена, отделяющая нас с алтарём от всех присутствующих. Такая себе бара-камера. Нутро будущей печи.

Тихие молитвы срывались с губ жрецов, и чем больше слов было произнесено, тем ярче светился булыжник перед нами. В какой-то момент свет и вовсе словно взорвался яркой вспышкой. Она буквально ослепляла, заставляя прищурить глаза. Но я смогла увидеть, как с камень вдруг вспыхнул белым пламенем, а в следующую секунду оно кинулось на нас.

С боку послышался сдавленный хрип. Обоих мужчин явно жгло. Я же первые секунды ничего не чувствовала, только как с меня слетают оковы, удерживавшие до сих пор. И я смогла задышать самостоятельно, оглядеться. Стоявший до этого гордо мужчина скорчился и рухнул на колени с гримасой боли. Лежавший же с другой стороны от меня тоже корчился, метался головой по подушке, но вяло, словно сил у него и так не было.

Но это всё, что я успела. Даже отойти времени не хватило, не то, что убежать.

Следом за сгоревшими магическими оковами начал накаливаться браслет. Он всё набирал температуру, как и охватившее меня вместе с мужчинами пламя. Оно становилось всё горячее и горячее. Пока в какой-то момент резко не перешло в ту самую невыносимую, на грани безумия силу.

Крик ужаса и боли вырвался из меня, но я даже не сразу поняла, что кричу именно я. Мне было больше страшно и обидно за происходящее, за то, как со мной поступили. И всё же боль была ужасной. Казалось, кожа тлеет прямо на руках. Не плавится, а именно медленно тлеет, вырезая словно раскалённым ножом только этому пламени известные узоры.

Особенно сильно страдали руки, которые я старалась прижимать к груди, встряхивать и снова прижимать, но ничего не выходило. Ну и спина – где-то в районе лопаток, от чего то и дело выгибало меня в ней или заставляло сжиматься не хуже корчащегося жениха.

И всё же я не прекращала про себя молиться. Молить либо прикончить меня быстрее, либо спасти.

Кого я молила, я уже не знаю. Мне было всё равно. Но перед мысленным взором стояла та обезличенная статуя, которой явно было всё равно на наши страдания. Для них главное – равновесие, и не важно, что оно достигается невинными жизнями. Ещё и через такие страдания.

«Пожалуйста», – из последних сил проговорила я про себя, а может и прокричала вслух, сжимаясь в калачик и падая на колени, потом и вовсе заваливаясь на бок.

Всего на секунду мне показалось, что огонь отступил, а тело накрыло что-то тёплое, нежное и заботливое. Но, видимо, это была долгожданная Смерть и её милостивые объятья, потому что следом меня поглотила тьма.

Тьма так и не тронувшая моё сознание.

Глава 5.

Бессилие

Эли-Арас, эрфат оазиса Арас где-то в центральной части пустыни Ноишири

Сарим Джури

Ночь была слишком тиха. Даже песок перестал тихо шептаться, замирая и словно прислушиваясь. Даже звуки ночной жизни города как-то резко смолкли, заставляя мужчину невольно напрячься и отложить просматриваемые документы.

Подойдя к террасе, он внимательно осмотрел её, затем свой кабинет, но ничего не заметил. Даже магические следы отсутствовали. Никто не проник к нему, ничто не заглушало уже ставшие такими привычными за годы службы звуки природы и жизни. Голоса людей, торговцев с базара или тех же животных в подворотнях – всё это то, чем наполняется мир вокруг него каждый день, каждый час или минуту.

Откуда же тогда эта зловещая – в этом мужчина сомневался всё меньше – тишина?

Взгляд серых глаз метнулся к лунам на небе. Всё те же на неизменном чистом небосводе. Даже звёзды мерцают по-прежнему ярко. А ощущение, окутывающее джина, было сродни надвигающейся бури, когда она уже виднеется на горизонте и грозит погрести за собой едва ли не весь мир.

Что же происходит? Нападение? Или на него вот-вот выпрыгнет из тени очередной наёмник?

Но чувства молчали. Магия тоже не бесновалась, как обычно бывало перед смертельной схваткой. Лишь неясная тревога, рождённая этой неестественной тишиной.

Сарим уже собирался позвать Коира, своего верного друга и защитника, даже рот открыл. Вот только и звука не вырвалось из напряжённых связок. А уже в следующий момент мужчина рухнул на колени, зажимая уши. Их пронзил такой звон, что перепонки, казалось, вот-вот полопаются. Тело от невыносимости этого звука стало мелко дрожать, а кожа стала нагреваться.

Когда мужчина уже был на грани позорного обморока, в кабинет ворвался друг, почувствовавший неладное. Он сразу рванул к Сариму, окутывая и его, и себя сферообразным барьером, а на друга кинул ещё и магию опознания, чтобы узнать наверняка, что на того навели: заклинание, заклятие, проклятье или всё разом, а там уже можно будет действовать.

Вот только магия ничего не выявила. Даже ран или яда.