Корона Арвандила. Сиренекрылая в плену Арахнида

– Ох… – Фианна выдохнула и провела рукой по лбу. – Я, наверное, наговорила вчера много лишнего, да?

– Не волнуйся, ты не одна такая.

Уверена, что те двое меня люто ненавидят после того, что я сделала там, в тронном зале. Но за то, что они посмели вторгнуться в мой дом, перевернуть все вверх дном, угрожать моей семье и довести до слез мою младшую сестру, я ненавижу их не меньше.

Интересно, насколько глубоки оказались раны Арахнида-старшего? Сиреневые птицы, которых я выпустила из клеток и натравила на Ракхтара, не были обычными: они принадлежали к хищному виду пернатых, поэтому королевские охотники часто брали их с собой на охоту в леса, чтобы легче было добывать мелкую дичь.

Оставалось надеяться, что порезы от острых птичьих когтей на его лице заживут не скоро.

– Это… Эм, Исилия… – позвала Фианна, вырывая меня из раздумий.

– Да?

– А что нам теперь делать?

Отличный вопрос. Я задалась им сразу же, как только очнулась в этих холодных стенах, где с потолка монотонно капала вода, а в темном углу копошилась маленькая пищащая крыса.

– Пока, кажется, ничего. Наши мысли все еще в растерянности, ведь мы попали в подземелье только прошлой ночью. Сейчас мы находимся в ситуации, когда нельзя поддаваться эмоциям и принимать необдуманные решения. Этого… этого действительно не следует делать, просто поверь мне.

Фианна сделала серьезное лицо и быстро кивнула, а затем заметила стоящую рядом тарелку с тем самым сомнительным бульоном.

– О?

Она взяла его и осторожно понюхала, помешивая содержимое ложкой.

– Я бы не советовала, – сразу предупредила я ее.

– Почему? – вопросительно посмотрела на меня подруга.

Ну, даже не знаю, с чего начать. Стоит ли вообще начинать оглашать мой бесконечный список, построенный в голове несколько минут назад?

– У тебя может случиться несварение. И неизвестно, есть ли там яд, – только и сказала я.

– Да брось, – отмахнулась Фианна, – вряд ли им есть какая-то выгода вот так прямо травить нас. Что они с этого получат?

Я бы ответила ей, что они могут получить от того, что увидят нас отравленными и обессиленными, но вместо этого сочла за лучшее промолчать.

– И все же, лично я на твоем месте не стала бы так риско-

Как только я повернула голову в сторону подруги, то увидела, что она уже в который раз зачерпывает ложкой желтовато-зеленую жижу.

Заметив мой ошарашенный взгляд, она оторвалась от своего «завтрака».

– Что? Это же просто гороховый суп.

* * *

Мохнатый тарантул Ноктемаль перебрался с тыльной стороны белой перчатки на внутреннюю часть ладони, слегка подергивая лапами.

В дверь негромко постучали.

– Входи.

Ракхтар, он же глава семьи Кайхкаррен, наблюдал, как его черный восьминогий питомец невероятных размеров переполз с руки на плечо, сжал ткань камзола и удобно устроился на ней.

– Ваша Светлость, – в готический серо-черный кабинет вошел молодой человек, ранее относивший еду двум пленницам, – пришло письмо от рода Серенвинд.

– Долго же он, – равнодушно выдохнул мужчина, после чего достал с пояса длинный филигранный кинжал и придвинул его пальцами к краю стола.

– Вскрывай и читай.

– Мой господин?.. могу ли я?..

– Можешь. Читай. И пропусти вступление, оно мне не интересно.

Неловко повозившись с бумагой, которая никак не хотела поддаваться острию лезвия, парень, наконец, смог достать листок из злополучного конверта с сиреневой печатью. Прочистив горло, он начал вчитываться.

«Юный герцог,

Честно говоря, я не могу себе представить, каких достижений ты планируешь добиться с моей короной на голове. Будь уверен, она слишком тяжела для тебя. Она символизирует верховенство, достоинство и, конечно, величие, которое требуется от ее обладателя и которое у тебя отсутствует».

Услышав усмешку главы, юноша поднял на него настороженный взгляд, тяжело сглотнул и продолжил чтение.

«Так что же, ты решил превратиться в пародию на короля? Да, я не сомневаюсь в твоей способности рассмешить людей. Но получишь ли ты уважение и почет, которых так жаждешь? Очень сомневаюсь в этом.

Мальчик, корона Арвандила – это не просто драгоценный предмет, это символ моей власти и достоинства, помни это».

Плечи парня, сжимавшего письмо, вздрогнули, когда до него донесся низкий, бархатистый смех. Тихий, но жутко пугающий.

Ракхтар закинул ногу на ногу, исподлобья глядя на своего подчиненного. За его спиной, хрустнув, медленно развернулись восемь остроконечных паучьих ног. Сердце дрожащего юноши в этот момент едва не остановилось.

– Г-господин?.. – Его ладони вспотели, пальцы судорожно шарили по белоснежной бумаге.

– Старик так непринужденно говорит о власти и достоинстве, когда одна из его дочерей сейчас гниет во вражеской темнице. И он еще смеет сравнивать себя со мной? Не-е-ет, нет-нет-не-е-ет… – Белоснежные радужки Арахнида сверкнули, меняя свой цвет на насыщенный алый. – Будь я отцом, переломал бы ребра каждому, кто посмел бы прикоснуться к моему драгоценному ребенку, в чьих жилах течет темная кровь рода Кайхкаррен.

Заметив ошеломленный вид подчиненного, Ракхтар прикрыл глаза, возвращая им прежний цвет. Паучьи лапы медленно сложились с протяжным, рвущимся звуком и исчезли, растворившись в глубине черного камзола.

– Можешь идти.

– Эм… – Юноша неловко потоптался на месте. – Есть еще кое-что, что Вам следовало бы знать, Ваша Светлость…

– Что еще?

– Это… касается пленниц, которых Вы и Ваш почтенный младший брат бросили в темницу.

Мужчина невольно провел когтистыми пальцами по лицу: раны от острых порезов, нанесенных этими безумными арвандильскими птицами, все еще щипали и саднили.

– Одна из них, та, что принцесса, самым презрительным образом отказалась от приема пищи, – нерешительно признался он.

Ракхтар тихо выдохнул. Он догадывался, что с этой девицей королевских кровей могут возникнуть проблемы. У нее ведь и крыльев не было, в отличие от остальных ее Сиренекрылых сверстниц, но, похоже, даже такая неприятная деталь не умаляла ее гордости.

Это раздражало мужчину. Сама принцесса раздражала его одним лишь своим видом. Раздражала настолько, что по прибытии во дворец он без колебаний бросил ее, спящую, за решетку в сырой темнице, позволив вырвавшейся наружу вспыльчивости взять верх над разумом.

Сама девчонка не представляла для него никакой опасности: судя по ее растерянному поведению, она не владела холодным оружием и даже была не в состоянии просто постоять за себя. Единственное, что он на мгновение, но все же смог оценить по достоинству, – так это ее мужество, когда она, не задумываясь, закрыла спиной свою младшую сестру.

– Скажи ей, что ее будут кормить так же, как и остальных заключенных. Среди них нет «особенных». – Немного подумав, Ракхтар все же добавил: – Как только я разберусь с накопившимися делами, переселю пленниц в гостевые покои. А пока пусть Сиренекрылая поразмыслит над своим врожденным высокомерием.

– Будет сделано, господин.

Как только дверь с обратной стороны захлопнулась, Арахнид позволил себе немного расслабиться, откинувшись в кресле. За окном на черном бархате неба стояла луна – холодная и неподвижная. Словно выкованная из фарфора, она, казалось, застыла на одном месте, как и вся ночь в целом.

Здесь, в Лунных Землях, утро никогда не наступало, и солнечный свет всегда отсутствовал – такова была особенность этого места, находившегося с обратной стороны Солнечных Земель.

Именно здесь когда-то и поселились его предки из рода Кайхкаррен и все беженцы-Арахниды, вынужденные покинуть прекрасные леса Арвандила, чтобы не погибнуть от острых мечей Сиренекрылых.

А ведь давным-давно все они мирно сосуществовали вместе, изучали народные особенности и традиции друг друга, – которые, кстати говоря, не сильно отличались, – вместе отмечали все праздники, обменивались подарками. Король Арахнидов, одетый в длинный черный плащ с серебряными узорами, стоял плечом к плечу с королем Сиренекрылых, облаченным в белую мантию с золотым орнаментом.

Правители, как и их дети, родились под одним небом и смотрели на одно и то же ярко сияющее солнце.

Но потом один из них вдруг решил, что только его народ достоин смотреть на это солнце.

Ракхтар задумчиво постучал пальцем по темной поверхности стола: какой шаг следует предпринять, если нынешний правитель Арвандила откажется от обмена? Нет, он не заметил в его глазах враждебности к собственной дочери, но и особого проявления отцовской любви и заботы в них тоже не обнаружил. Что это за семейные отношения такие? Неужели все дело в том, что у девушки до сих пор не было крыльев? Но почему он, будучи ее родным отцом, вообще должен был беспокоиться об этом?

– Что же у тебя в голове, старый хрыч? – задумчиво пробормотал мужчина, поглаживая тарантула на плече.

* * *

Вскрикнув скорее от неожиданности, чем от страха, рыжеволосый юноша прикрылся руками и отпрыгнул вправо, в сторону тюремной решетки, когда тарелка влетела в стену прямо рядом с ним, с гулким стуком ударилась о каменную поверхность и разлетелась на куски. Выскочивший желтоватый бульон забрызгал его темный плащ.

Что ж, надо признать, у него отличная реакция. Жаль только, что одежда на нем была хорошего качества и вышита из дорогих тканей, но в следующий раз он подумает, прежде чем принести мне что-то подобное на ужин.

– Что ты творишь?! – крикнул он, широко раскрыв зеленые глаза и агрессивно жестикулируя. – Вот же сумасшедшая девка! Истребительница посуды!

– Я предупреждала тебя, что не стану есть это, – спокойно ответила я. – Вместо того чтобы принести мне салат или хотя бы яблоки, ты снова налил это отвратительное варево.

– Черт! Это уже двадцатая тарелка за неделю! Ты хоть представляешь, сколько они стоят?! Когда господин Кайхкаррен прознает обо всем, он велит сделать новую партию тарелок, но уже из моего черепа!

– О, правда? – Я наигранно улыбнулась. – В таком случае, пусть и мне подарит одну. Уверена, что посуда выйдет замечательной и гораздо чище той, что ты приносишь мне по несколько раз в день.

– Какая же ты стерва!

– Сто-о-оп!

Громкий крик Фианны заставил нас обоих замолчать. Мы обернулись к девушке, которая уминала «гороховый суп» и, к моему удивлению, была все еще жива и даже полна сил.

– Во-первых… – она показала на меня пустой ложкой, – суп очень вкусный. Действительно вкусный, хотя и немного странного цвета. Может быть, тебе просто не повезло, и в него забрался какой-нибудь таракан, который испортил ингредиенты и сделал их непригодными для употребления.

Я передернула плечами и без особого энтузиазма кивнула в знак согласия. И правда, мое первое впечатление от еды испортила жирная муха, которая неизвестно сколько времени плавала там на дне.

– Во-вторых… – сурово продолжила она, перенаправляя ложку на юношу, застывшего у железных прутьев, – не кричи на мою подругу. Это вина твоего господина, что мы сейчас здесь, а не живем в чистоте и комфорте и хорошо питаемся. А если ты его подчиненный и уж тем более беспрекословно выполняешь все его указания, то ты тоже виновен.

Парень запустил пятерню в свои светлые волосы и раздраженно поворошил их, нахмурившись. Было очевидно, что он хотел возразить Фианне, но у него заканчивались аргументы.

– Хорошо, – наконец выдохнул он, – но я не собираюсь извиняться, понятно? Твоя подруга разбила уже очень много кухонной утвари для пленников, а отвечать за ее уничтожение придется мне. И вообще… – Он на мгновение замешкался, словно решая, говорить это или нет. – Это я лично готовлю для вас бульон, а не кто-то там другой.

Я удивленно моргнула. Что, серьезно? А как же повара? Или кто там у них отвечает за тюремный рацион?

– Теперь мне вдруг стало ясно, почему то, что Фианна называла «гороховым супом», было так на него не похоже.

Он медленно повернул голову в мою сторону и громко засопел, словно готов был вот-вот лопнуть от злости. Впервые встречаю такого эмоционального мужчину… Но ведь я сказала правду, так в чем же дело? Суп, особенно гороховый, так не варят. Это слишком жестоко даже для пленных.

Пока мои сестры резвились за пределами дворца, любуясь цветами и бабочками, я посещала библиотеку для простолюдинов. Вы, наверное, удивились, почему не королевскую библиотеку, которая соответствует моему высокому положению в обществе и, как правило, в два раза больше? Все очень просто: самые интересные книги и записи, да и вообще любую необходимую информацию, можно найти исключительно в библиотеках для простолюдинов.

Причина в том, что книги, документы и прочее, что попадает в наш дворец, проходят строгую фильтрацию, чтобы, например, Эледир не узнала от крестьянок-писательниц то, чего ей в ее возрасте знать не положено.

С тех пор как в Арвандиле открылись первые школы для крестьянских детей и вообще для жителей деревень в целом, на полках сельских библиотек и лавок стало появляться все больше любовных романов с названиями вроде «Юная дева, жестокий рыцарь-тиран и его длинный-длинный клинок».

В общем, вы поняли, о чем я, и мне нет нужды вдаваться в подробности.

Так к чему я веду? Конечно, наши королевские повара готовят замечательно, умело сочетая ингредиенты, добавляя нужные специи и используя только самые качественные продукты, но есть одно «но»: блюда из картофеля, гороха, моркови и капусты обходят нас стороной, как ни странно, потому что Сиренекрылые аристократы их не едят. И я, как одна из них, вынуждена придерживаться этого глупого правила.

К счастью, рядом со мной была Фианна и ее матушка, которая создавала для наших слуг настоящие кулинарные шедевры и своими навыками ничем не уступала придворным поварам. Именно от нее я и научилась готовить самый вкусный и незабываемый гороховый суп в своей жизни.

Как уже говорила ранее, я не из тех, кто будет злоупотреблять своей властью или просто давить на человека более низкого статуса, получая желаемое лишь потому, что хочется. Поэтому в обмен на кулинарное обучение я платила серебряными монетами или теми же высококачественными продуктами. Равноценный обмен.

Парнишка ухмыльнулся, скрестил руки на груди и посмотрел на меня с вызовом.

– Значит, ты, избалованная роскошью принцесса, намекаешь, что умеешь готовить лучше меня?

Я уже собиралась открыть рот, чтобы ответить, но замешкалась, раздумывая, не использовать ли его неконтролируемую раздражительность в своих целях. Ну, мне все равно нечего здесь терять, а этот парень не похож на человека, способного причинить зло. Стоит попробовать.

– Зачем мне намекать и спорить с тобой, если я и так знаю, что готовлю гораздо лучше? – Я криво усмехнулась, приподняв уголок рта.

Зеленые глаза юноши сверкнули азартом и жаждой соревнования, которое он хотел закончить своей победой и никак иначе.

Замечательно, просто замечательно. Чего ты ждешь? Ну же, скажи мне это… Я знаю, что ты не оставишь мои слова без внимания, так почему же ты медлишь?

– Меня зовут Феландир, – представился он, выпрямившись во весь рост. – А как зовут тебя?

– Исилия. Исилия Серенвинд.

– Что ж, Исилия… Я вызываю тебя на кулинарный поединок. Прямо здесь и прямо сейчас.

Фианна удивленно распахнула глаза, глядя то на меня, то на парня.

– Что? Вы собираетесь готовить здесь, в темнице? – Она в недоумении оглядела мрачное каменное помещение. – Но каким образом?

Юноша махнул рукой.

– Пустяки. Я, как один из главных слуг, отвечаю за отряд из трех тысяч пауков. Одно мое слово – и они принесут все необходимое, от инструментов для разведения огня до продуктов.

– Все это хорошо, но… было бы гораздо лучше, если бы ты сам принес ингредиенты для будущих блюд, а не насекомые с их грязными лапами. И вот еще что…

Я перевела взгляд на свою ногу, которая вот уже как неделю ничего не чувствовала.

– Мне нужно много горячей воды и несколько тряпок. Каких угодно, но только чтобы они были чистыми, – дополнила я.

– А зачем тебе тряпки?

Сейчас у меня был хороший шанс выпросить у него все необходимое для лечения, солгав, что список предназначен для приготовления пищи якобы «в моем стиле». А заодно пусть принесет что-нибудь из овощей и фруктов, не относящееся к блюдам в соревновательной гонке, чтобы мы с Фианной могли нормально поесть.

За все это время подруге удалось несколько раз заставить меня проглотить одну черствую корку хлеба, чтобы я не «упала в обморок от истощения». Но, конечно, от одной такой корки сыт не будешь, и ее слова о том, что я все придумала сама и суп на самом деле очень вкусный, никак не повлияли на мой аппетит. Я не могу это есть, просто не могу.

– Они… они нужны мне, чтобы держать ручки горячей кастрюли.

Феландир прищурился, в его глазах на секунду мелькнуло недоверие, но потом он нахмурился и только усмехнулся.

– Верно. Смотри не обожгись.

* * *

К моему удивлению, через час здесь, в темнице, собралось довольно много слуг: горничные, экономка, несколько поваров и даже сам дворецкий, который с любопытством выглядывал из-за стены. Почему они здесь? Неужели Феландир уже все всем рассказал? Да, наверное, он хвастался перед ними своими «удивительными способностями» и приглашал посмотреть на мое «сокрушительное поражение».

Я тяжело выдохнула, опираясь на руку стоявшей рядом Фианны. Подруга придерживала меня за спину, чтобы я не потеряла равновесие и не упала, как мешок с зерном.

– Исилия, может, тебе все-таки не стоило соглашаться на это сомнительное соревнование? – спросила она, с тревогой глядя на мою раненую ногу. – Я догадываюсь, что, скорее всего, тебе не очень интересен сам кулинарный конкурс, и что у тебя заготовлен какой-то хитрый план. И все же…

– Ты все правильно поняла, – кивнула я, ковыляя к стене и прислоняясь к ней, – и я не собираюсь сдаваться.

В левом ухе звенело, в глазах двоилось, но я не могла отказаться от своего плана. Если бы мне удалось избавиться от инфекции и почувствовать себя немного лучше, мой разум скоро прояснился бы, и с ясной головой я могла бы начать разрабатывать серьезный план побега из этого места.

Подожди немного, Фианна, и мы обязательно вернемся домой, вот увидишь.

Связка ключей звякнула о металлические прутья решетки, раздался щелчок, и в следующее мгновение я увидела входящего в камеру Феландира. Судя по выражению лица этого парня, он был максимально уверен в своей победе.

Но мне, честно говоря, было все равно, кто из нас победит в этом поединке. Задел бы проигрыш мою гордость? Абсолютно нет, потому что в той ситуации, в которой мы с подругой оказались, гордость – это иногда последнее, о чем я думаю. Главное, чтобы юноша сумел принести то, что мне нужно.

– Ты готова почувствовать вкус поражения? – насмешливо ухмыльнулся он, скрестив руки на груди.

– Не празднуй раньше времени, – наигранно смело ответила я. – В конце концов, кто знает, как все может обернуться, и кто действительно получит заслуженную победу?

Судя по довольному хмыканью, он был удовлетворен моими словами. Я поняла, что этот парнишка не из тех, кто хочет легко победить, не прилагая никаких усилий. Ему нужен дух соперничества, напряжение от собственных мыслей, тревога за первое место, что повысит его азарт и желание вырваться вперед, чтобы получить удовольствие от соревнования. Со спокойным и неразговорчивым соперником, который участвует просто для того, чтобы участвовать, ему не достанутся такие бурные эмоции.

Рыжеволосая Фианна чуть не вскрикнула, увидев, как по подземным каменным коридорам живым черным шлейфом движется батальон из нескольких сотен черных пауков, несущих на себе все необходимое для поединка.

Мы прижались спинами к стене, с опаской поглядывая на насекомых, пока Феландир призывал их ускорить шаг.

– Быстрее, быстрее! – Он махал рукой, присвистывая. – И не забудьте взять с собой два кувшина!

– Напомни им о чистых тряпках! – крикнула я ему с другого конца помещения, не решаясь переступить через бегущих пауков.

– И хлопчатобумажную ткань тоже захватите! – добавил парень, разворачивая последнюю группу обратно за недостающими предметами.

– Исилия… – шепнула Фианна.

– Да?

– Т-ты ведь тоже это видишь, не так ли? – Девушка кивнула в сторону копошащихся членистоногих.

– Ага… Даже не знаю, как реагировать… – призналась я, невольно вздрогнув при воспоминании о том, как такие же пауки ползали по моим босым ногам еще в Арвандиле.

* * *

Мы с Феландиром стояли друг напротив друга, у противоположных концов широкого стола, который слуги помогли ему затащить в темницу. К счастью, места оказалось предостаточно, и все любопытные зрители уже давно обступили нас полукругом. Два костра, пламя которых злобно взвивалось к потолку, были разведены сухим хворостом еще несколько минут назад и теперь ждали своего часа.

Мальчишка смотрел на меня исподлобья и ухмылялся, а я ухмылялась ему в ответ. Он все еще не понимал, что его просто обвели вокруг пальца: теперь у меня был хворост, чтобы согреться, горячая вода и чистые тряпки, чтобы промыть и перевязать рану, и даже свежая еда, которую Фианна при любом удобном случае схватит и запрячет под подол своего длинного платья.

Я прекрасно понимала, что никто не придет поинтересоваться моим состоянием и предложить лечение, даже сам младший брат Ракхтара уверял меня в этом. Действительно, к пленным Арахниды относились как к мусору. Мерзкому, грязному и никому не нужному

Но очень скоро все изменится, и в мрачную темницу бросят уже не нас, а двух наших похитителей и всех, кто был с ними заодно. Ну а пока… пусть наслаждаются последними счастливыми днями, пока у них еще есть такая возможность.

– Я уже говорил это раньше, но скажу еще раз, для всех присутствующих, – начал парень, выпрямившись и раскинув руки, оглядывая всех своих приятелей. – Исилия Серенвинд, которая смеет думать, что умеет готовить лучше меня, прирожденного повара, – я вызываю тебя на кулинарную дуэль!

Фианна держалась на расстоянии, вероятно, чтобы не мешать мне.

– Признаться, я с детства не люблю всякого рода соревнования, и какое-то время серьезно раздумывала, стоит ли мне соглашаться на эту бессмысленную битву…

Некоторые из собравшихся недовольно застонали, уже было решив, что никакого зрелища им не светит. Другие тихо перешептывались, пожимая плечами, и хотели развернуться и разойтись по своим делам.

– …Но увидев то отвратительное варево, которое ты приносишь мне и моей подруге вот уже как неделю, и это выражение удовлетворения на твоем лице, словно оно – какой-то кулинарный шедевр, я поняла, что не могу этого так оставить. Мне придется стереть эту самодовольную ухмылку с твоего лица прямо здесь и сейчас!

Слуги изумленно распахнули глаза, взревев от восторга. Они свистели и хлопали в ладоши, создавая такой невероятный шум, что его, наверное, было слышно даже за пределами подземелья.

– Так ты принимаешь мой вызов? – громко спросил Феландир, указывая на меня пальцем.

– Я принимаю твой вызов! – ответила я, показывая уже на него.

– В таком случае, да будет кулинарная битва! – крикнула Фианна, сжимая руки в кулаки и поднимая их вверх. Все люди в темнице последовали ее примеру.

– Би-тва! Би-тва! Би-тва! – скандировали они, поднимая и опуская стиснутые кулаки. Их глаза были полны нескрываемого любопытства и предвкушения чего-то очень интересного. Чего-то, что должно было немного скрасить их серые будни новыми яркими красками.

* * *

Шаг за шагом пятеро Арахнидов во главе с Ракхтаром спускались в темное, холодное подземелье. Десяток черных лакированных ботинок стучали каблуками по каменной поверхности, звук эхом разносился по коридорам, отскакивал от стен и растворялся в небытии.

Из-за угла, прямо перед ногами одного из мужчин, выскочила маленькая мокрая крыса. Тот раздраженно щелкнул языком и притопнул, прогоняя черноглазого грызуна прочь.

– Ненавижу этих мелких тварей, – тихо пробормотал, нахмурив брови.

– Очень жаль. А я-то думал, что вы родственники, судя по твоей роже, – насмешливо произнес второй. – Наверное, я ошибался. Но уверен, что у тебя еще будут все шансы породниться с ними.

Со стороны идущей группы прозвучали едва слышные смешки и одобрительные посвистывания.

– Как и с твоей сестрой.

– Что ты сказал?

– Закройте свои рты. Вы оба. – Глава правящего рода резко остановился и оглянулся через плечо, белые радужки его глаз недобро сверкнули.

Ему надоело изо дня в день слушать препирательства этих двух желторотых идиотов, у которых еще молоко на губах не обсохло. Молодые, полные энергии, жаждущие найти себе неприятности на одно место, но при этом начисто лишенные всякой дисциплины.

На подготовку таких «воинов» ушло бы не менее семи лет, а то и больше. Ракхтар был недоволен, когда младший брат, Ревайр, обратился к нему с просьбой одолжить его людей для вылазки в арвандильские леса. Арахнид прекрасно знал, как на самом деле отряд относится к Ревайру, но если бы он отказался дать ему своих людей, слухи о конфликте между кровными братьями могли бы распространиться за пределы герцогства. А любые слухи, связанные с раздором в семье Кайхкаррен, могут принести роду множество мелких неприятностей, которые имеют все шансы перерасти в нечто большее в дальнейшем.