Рабыня Смерти

– Илиодор, ну наконец-то! – промяукала брюнетка с заостренными чертами лица. – Мы уже думали не застать тебя сегодня.

Он освободился от моей руки, превращаясь из серьезного и угрюмого, плохо знакомого для меня мужчину, в того, к кому я привыкла за эти дни. Блондин хмыкнул, улыбнувшись так, как он делал это лучше всего.

– Ну, что ты, Софи! Это зрелище я ни в коем случае не мог обойти стороной, – он осмотрел без доли стеснения женщину с ног до головы, задерживая взгляд на её декольте.

– Я всегда знала, что на вас в этом плане можно положиться, – последовала его примеру брюнетка, призывно облизывая губы.

Мне было дико до жути наблюдать за их брачными играми. Они что, серьезно? Еще чуть – чуть, и она задерет подол платья и запрыгнет на него! Мы даже не успели толком войти, как эта нимфоманка предлагает ему себя. П-ф-ф-ф-ф! Даже я не доходила до такого.

– Не торопись, Софи, – положила ей руку на спину эффектная блондинка с шикарным бюстом. – Дай нам для начала насладиться обществом Илиодора. Мы так долго скучали по нему, – она опустила ладонь вдоль выреза платья на спине брюнетки, прикрывая веки и, кажется, рассматривая ширинку на брюках моего Проводника.

Да что за чёрт с ними творится? Они возбудина накушались? Да и как он, Дор, обсмеивающий всех и вся, может вызывать такую реакцию у этих течных сучек?!

– Я бы рассказал вам парочку шуток, пока не началась основная часть, – засунул руки в карманы брюк блондин, – но тогда вы знаете, что у нас будут крупные неприятности.

Не в силах больше слушать этот похотливый бред, прошла внутрь зала, осматривая присутствующих. Озноб, появившийся на улице от звуков музыки, не желал исчезать. С каждым проведенным внутри мгновением дискомфорт и дрожь становились всё сильнее. Безэмоциональные хищные глаза людей в черном, их плавные движения и чувство превосходства царили в этом зале. Растерянность и восхищение, с которыми наблюдали за этими пантерами те, кто собирался разделить мою участь, заставляло сердце быстрее биться в груди, предчувствуя надвигающийся кошмар. Именно кошмаром заполнятся стены этого особняка. Другого более подходящего слова не могла подобрать. Но и рационального объяснения для своих ощущений тоже не находила. Я бродила между гостей этого … приёма? Что это вообще? На вечеринку не сильно похоже. Если всё же приём, то где хозяин всего этого действа? Или это просто ритуальное сборище? Мысли о последнем красными сигналом тревоги зажглись в сознании. Мимолетные взгляды сопровождающих на тех, кто пришел в белом, напоминали то, как обычно смотрят на хомячков в клетке, от которых нет совсем никакого толка.

В глубине зала, на большом столе стояли сотни серебряных бокалов с темной жидкостью. Но ни один из гостей не притрагивался к ним. Подойти ближе, чтобы лучше рассмотреть, не решилась. От того стола буквально веяло холодом. Развернулась, стараясь не смотреть на Хищников в черном, оценивая только тех, кто в белом. Но все они были буквально приклеены к своим Проводникам, внешне не испытывая и доли дискомфорта.

Странное поведение Дора в течении дня и жуткие предчувствия, не отпускающие ни на секунду внутри этого дома, постепенно складывались в единую мозаику, полная картинка которой так и не желала соединяться воедино. Обняла себя руками, стараясь разогреть заледеневшее тело. Снаружи кожа была теплой, холод шел изнутри. Не спеша прогуливалась по залу, ища глазами хоть одного похожего на меня. Но каждый из присутствующих обдавал холодом и равнодушием, либо раболепным трепетом перед черными пантерами.

Оказалась у огромного оркестра, играющего гипнотизирующую мелодию. Повернула голову к основному залу, и первобытный страх жадными щупальцами пробрался до самых скрытых уголков души, окрашивая её в багровый цвет. Льдисто-голубые глаза – прожекторы пронзили насквозь. В одно мгновение меня сковало по рукам и ногам, а дыхание затруднилось. Все вокруг превратились в кишащую массу, оставляя только мужчину с темными волосами и гипнотизирующими глазами. Дышать становилось все сложнее, будто на этот раз его рука сомкнулась вокруг моей шеи, перекрывая кислород, выжимая последние проблески жизни. Я физически ощущала, как из меня уходит та энергия, которую получила прошлой ночью. Безвыходность и отчаяние вонзались в тело вместе с тем, как энергия покидала дух. Вот и всё. Сегодняшняя ночь превратится в мой собственный ад.

– Что, мать твою ты делаешь, – зашипел Дор, подлетевший со спины. – Бл***, ты вообще понимаешь что творишь? – схватил меня за предплечья, резко разворачивая к себе, выводя из оцепенения в которое ввел Незнакомец.

Глаза блондина горели красным, а под кожей, как и в прошлый раз, проползало нечто. Не обращая внимания на его жуткий вид, выдохнула с облегчением. Еще несколько секунд, и мою душу вынули бы из тела, заставив корчится в агонии.

– Не смей и шага делать в сторону от меня, поняла? – продолжал скалиться Проводник. – Ты не имеешь права просто прогуливаться по залу и пялится на гостей и их души! Тебе повезло, что никто из Высших не решил проучить тебя, заставив испытывать такие муки, что даже участь рабыни показалась бы тебе Раем.

Дор дернул меня за руку и, вернув себе человеческий вид, повел к столу с напитками. Против воли, словно притягиваемая магнитом, повернула голову туда, где стоял мой убийца. Но вместо него была лишь пустота. Надев ухмыляющуюся маску, Дор кивал и приветствовал очередных хищников, прервав тактильный контакт. Больше он не сказал ни слова.

А я никак не могла отойти от того, что тот, по чьей вине я впуталась в этот мрак, находился под одной крышей со мной. Он видел и меня, и я больше чем уверена, узнал, не взирая на другую внешность. Стараясь не оглядываться, прислушивалась к ощущениям, пытаясь понять рядом ли он.

Раздался бой курантов, отбивающих полночь. В зале воцарилась гробовая тишина. Сопровождающие по очереди забирали бокалы со стола и возвращались к своим душам. Центр зала освободился, освобождая место для гигантской каменной чаши, которую вынесли фигуры в черных плащах с лицами, скрытыми капюшонами. С промежутком где-то в минуту, звучал новый гонг. На тринадцатый раз Дор встал передо мной, вытянув в руках бокал, но не давая его. На секунду посмотрела на стоящих рядом. Черно – белый контур замыкался вокруг чаши. Гонг снова пробил тринадцать ударов, и Проводники протянули бокалы посвящающимся. Не сгибающимися пальцами обхватила серебро, прижимаясь к нему ртом. Темная вязкая жидкость полилась в рот. Горечь с металлическим привкусом втекала в тело. С каждым новым глотком, голова становилась легче, а из души исчезали все страхи и холод. Выпив все до последний капли, отдала ёмкость.

Странная истома, напоминающая сексуальное возбуждение, зарождалась вместо холода. Жар, эйфория и похоть затмили все мысли. Тело зудело, требуя разрядки. Я хотела унять эту жажду, не важно как, не важно с кем. Потянулась к бретельками платья, скидывая его с плеч, оставаясь полностью обнаженной. Руки, подчиняясь зову тела, начали сжимать возбужденные до боли соски, гладить тело, изнывающее от желания получить желаемую разрядку. Затуманенным взглядом увидела, как бокал в руках Проводника сменился огромным кинжалом. Мне было плевать, что это значит, хотелось только совокупляться, дико, жестко трахаться как животному. Фигуры в капюшонах расползались по залу. Почувствовала чужие руки, ласкающие моё тело. Звук наслаждения вырвался из груди, когда сильные пальцы дотронулись до пульсирующего комочка плоти. Со всех сторон слышались сладострастные стоны, вызывающие еще большее желание. Пальцы на теле разжигали страсть сильнее, поглощая последние проблески разума. Желание разрывало на части, требуя утолить голод любой ценой. Воя как раненное животное, терлась о ласкающие пальцы. В следующее мгновение в мое лоно ворвалось нечто огромное, разрывая изнутри. Боль вперемешку с блаженством пронзило тело. Огромный фаллос снова и снова разрывал лоно, подкармливая страсть еще больше. Долгожданная эйфория так и не наступала. Похоть, сводящая с ума, не получая того, что ей требовалось, выворачивала сознание наизнанку.

Избавить себя от этого мучения. Руки потянулись к кинжалу, за которым следила мутным взором. Сжав крепко в ладони металлическую рукоятку, резко вонзила клинок в сердце. Как только острие пронзило плоть, моя сущность вылетела из тела, сквозь туман наблюдая за происходящей оргией. Фигуры в плащах насиловали тела посвященных, издающих последние вздохи. Их родные сущности сгустками зеленой энергии, висели рядом с бьющимися в агонии жертвами. Тело за телом совершало последние движения, высвобождая на свободу голубые сгустки, стекающиеся в огромную чашу.

Черные Хищники, один за другим, черпали из гигантского сосуда бокалами голубую субстанцию, выпивая её до дна. На глазах, вместо чопорных мужчин и женщин, появлялись чудовища с горящими глазами, коричневатой кожей, исполосованной сетками вен. Вместо рук появлялись лапы с острыми когтями. Эти монстры накинулись на мертвые тела, разрывая их на части и сжирая ещё тёплую плоть по кусочкам.

За всем происходящим я наблюдала словно сквозь мутную призму, не дающую разглядеть подробностей. Не замечая вокруг ни страха, ни ужаса, только какое-то совершенное умиротворение, вслед за которым меня снова поглотила темнота.

Глава 5

В детстве я, как и большинство детей, боялась темноты. Мне постоянно казалось, что там кто-то есть, и он ждёт, когда я окажусь одна в той среде, где не могу свободно ориентироваться и становлюсь совершенно беззащитной. Каждый раз, как только стоило покинуть свет, все хорошее и радостное вокруг исчезало. Хотелось спрятаться под одеялом и плакать до тех пор, пока не придет мама и не спасет от этого страшного нечто. Порой, когда видела грань между освещенной комнатой и тёмным коридором, представляла, что это полоса между двумя мирами: нашим – светлым, добрым и тем, другим – несущим в себе ужас. Засыпать с включенной настольной лампой было нормой лет до двенадцати. А затем тьма перестала оказывать такое сильное влияние. Будто она просто рассеялась и не могла напугать собой и своими жителями. Через какое-то время я почувствовала, что темнота привлекает меня гораздо больше, чем свет. Именно там можно было укрыться от всех проблем и неурядиц. Я могла часами сидеть на кровати и вглядываться во тьму, рассматривая предметы, скрытые во мраке, искать отличия от их дневного облика. Скрытый под покровом ночи мир, представлялся совершенно иным. Именно таким он был более спокойным, безобидным и прекрасным. Ночные тени вызывали лишь восхищение и никогда страх. Знала бы я тогда, насколько ошибочно моё представление о мире теней.

Вокруг меня снова была тьма. Та густая, засасывающая, пустая, беспроглядная тьма. Она окутывала словно паутиной, держа в своём коконе, пределы которого невозможно было даже представить. Ледяные щупальца безысходности и страха, пропитали мою сущность, словно губку, они сковывали способность думать. Я пропиталась ужасом насквозь. Будто сама превращалась в ужас.

Ощущение времени в этой тьме терялось. Не знаю, сколько нужно часов, дней, месяцев, чтобы прочувствовать весь страх мира и успеть превратиться в него. Но теперь он был во всём. Он гулким эхом отзывался во мне и окружающем мраке. Пытаться разглядеть его источник бесполезно. Тьма – есть страх и ужас, заставляющий забыть всё хорошее, что было известно когда-то. Такие слова, как: любовь, дружба, радость, удовольствие, тепло, солнце, дом, счастье – все стёрлись из памяти, словно с жесткого диска. Кто-то целенаправленно перезагружал меня, превращая в нечто жуткое, лишенное эмоций и чувств.

В отличие от первого раза, когда я болталась в тёмном вакууме, сейчас я чувствовала тьму физически. И не важно, что у меня не было тела. Я чётко ощущала её вокруг себя, в себе, даже в своих мыслях. Она пережевывала меня. Когда начало казаться, будто рассеиваюсь в ней, превращаясь в ещё одну каплю страха, подпитывающую мрак, он просто растворился.

Пытаться понять, как нечто такое плотное и жуткое может просто исчезнуть – бесполезно. Резкий свет ослепил на несколько мгновений. Сквозь пронзившую боль смотрела в посветлевшее пространство вокруг себя и не понимала, что это. Яркая вспышка постепенно отступала, оставляя тусклый серый свет. После кромешной тьмы даже маленький луч света нервировал и пугал. Холод отступал, оставляя вместо себя оцепенение. Несмотря на отсутствие темноты, кристаллы ужаса впитались в моё существо. Я чувствовала, как отяжелела душа, перестав казаться совершенно невесомой. Меня тянуло к земле. Вся лёгкость, испытываемая до этого, исчезла. Можно было подумать, будто снова обладаю плотью и кровью, но нет. Неподъемной стала вся сущность.

Когда прошла резь и боль от света, осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. Покрытый снегом пустырь, на котором не росло ни одного растения. Ветер перегонял по полю только выпавшие снежинки, закручивая их в маленькие воронки, изредка пролетающие целлофановые пакеты и прочий мусор. Лишь вдалеке угадывались тёмные очертания домов. В мыслях не было ни малейшей идеи о том, что это за место и близ какого города нахожусь. Решила сначала дойти до людей, которые помогут понять где я, а потом думать о дальнейших действиях.

По дороге до населенного пункта, вспомнила о своём Проводнике, вслед за мыслями о котором яркими вспышками пронеслись картинки о моём обряде посвящения. Бешеная ярость моментально пронзила меня. Чёртов ублюдок сказал, что никого убивать не потребуется. А в итоге, я снова лишила жизни ни в чём неповинную девушку, душа которой не была и частично запятнана. А сколько других неповинных было зарезано как во время убоя, за этот гребаный обряд?! Если увижу этого подонка, вырву его поганый язык, чтобы не смел больше лгать! А увижу ли его теперь? Должен ли он и дальше опекать меня или в его обязанности входит только сопровождение души до момента посвящения? Твою мать! И что теперь делать, если он исчез навсегда?

Погрузившись в свои беспорядочные мысли, не заметила, как добралась до города. На окраине меня встретили унылые девятиэтажки, темными глазницами окон взирающие на холодную улицу. Люди в темной одежде выглядели ничуть не лучше домов, мимо которых пробегали со злыми лицами. Немытые машины спешили куда-то, дополняя это серое место ещё большей тоской. Что это за город, не было ни малейшего представления. Зашла в первое встречное кафе, осматривая посетителей, и заметив симпатичную, хрупкую брюнетку, погрузилась в её тело. В этот раз слияние с носителем прошло легче, чем предыдущие три раза. Покалывание полностью исчезло вместе с мыслями о том, что не имею права на эту оболочку. Я заняла тело девушки, с полным осознанием принадлежности ему.

Порылась в сумке, нашла ключи от квартиры, брелок от машины, бумажник и помаду. В бумажнике лежало несколько купюр и две кредитные карты. Отлично. Расплатившись по счёту, вышла на улицу, нажимая на брелок сигнализации. Огляделась по сторонам в поисках нужного автомобиля. Бинго! Белая тойота, припаркованная слева от кафе, терпеливо ожидала хозяйку. Села в салон, включая обогрев. Кинула сумку на соседнее сидение и проверила бардачок на наличие документов. Как и ожидалось, полный набор был именно там: паспорт, права, документы на машину, страховка, даже медицинский полис и СНИЛС мирно лежали в одной пачке. Очень глупо оставлять документы в машине. Открыла паспорт, просматривая информацию о месте прописки. К моему огромному удивлению, это по-прежнему был тот же город, в который мы въехали вместе с Дором. Ну, это облегчает мою задачу, и так я хотя бы немного смогу сориентироваться на дорогах. Запихала бумаги обратно в бардачок и повернула ключ зажигания.

– Ничего не забыла? – раздался мужской голос с заднего сидения автомобиля.

Я подпрыгнула на месте, нажимая на клаксон и пугая прохожих. Повернула голову к знакомому голосу.

– Чёрт! – можно было не удивляться, что этот наглый Блондин снова найдёт меня. – Какого хрена ты тут делаешь?

– Я тоже рад тебя видеть, Детка, – ухмыльнулся Проводник, наклоняясь вперед и загораживая обзор заднего вида. – Как тебе каникулы?

– Какие каникулы ты, урод?! – замахнулась, нацеливаясь на его лицо, но вместо этого попадая в подставленную Проводником руку.

– Значит, совсем не соскучилась? – схватил моё предплечье, отводя его в сторону. Вокруг глаз Блондина собрались лукавые лучики, которые появляются, когда его что-то очень веселит.

– Ты просто не представляешь, как я мечтаю оторвать твои яйца, чтобы ты не мог вести себя как пустозвон, бессмысленно брякая ими! – замахнулась второй рукой, приподнимаясь с места, и снова попыталась ударить Дора в голову. – Ты, сволочь, говорил, что убивать не нужно будет! –рука пролетела мимо его уха.

– Я говорил, что не нужно будет охотиться, – схватил моё запястье, крепко сжимая его.

Озорные огоньки в глазах Проводника стали ярче, демонстрируя его веселье. Сильные пальцы вокруг запястий сомкнулись словно оковы, не причиняя боли, но и не давая возможности высвободиться. Дернула руку, стараясь скинуть его пальцы, но любые попытки оказывались тщетными. Он был в разы сильнее меня. Почему во время охоты казалось, что силы во мне намного больше, а сейчас снова была беспомощным котёнком рядом с насмешливым Блондинистым тигром.

– Но ты не предупредил, что будет столько жертв! Не сказал ни слова о количестве убитых! И ради чего, Дор?! Ради чего всё это было?!– смирившись с бесполезностью своих действий, обмякла на сиденье, смотря прямо ему в глаза. – Ради извращенного удовольствия всех этих…Я даже не знаю кого!

– Детка…, – ухмылка на лице Блондина исчезла, сменяясь озадаченностью. – У тебя не было другого выбора… Этот обряд сделал тебя полноценным охотником, наделяя силой и лишая эмоциональности. Без него за тобой бы пришли и отправили к Хозяину, – Дор приблизил свое лицо к моему, словно ковыряясь взглядом в душе. – И поверь, того, что ожидает души там, я бы не пожелал даже самому злейшему врагу. Хотя…врагам, там самое место.

– Но где эта сила, чёрт возьми?! Где? Почему ты по-прежнему сильнее меня? – искала ответы в его глазах, но не видела ничего кроме потемневшей зелени радужки его глаз. Он не превращался в то чудовище, что довелось увидеть дважды, но его взгляд будто проникал в самые тёмные закоулки сущности. Они не выражали ни единой эмоции, окрасившись в ровный тёмный малахитовый цвет, скрыв даже зрачки. Кожа покрылась мурашками от этого взгляда, но отвести глаз в сторону не получалось. Он держал в своей власти, заставляя делать только дозволенное.

– Ты новообращенный Охотник, заполучивший лишь одну душу и считаешь, что можешь стать в одно мгновение сильнее многовекового демона?– он замолчал, продолжая проникать в мою душу своим взглядом. – Либо я ошибался в твоих умственных способностях, либо ты действительно абсолютно невинна.

Пальцы Проводника разжались на моих запястьях, а глаза снова стали прежнего серо-зеленого человеческого цвета. Он откинулся на спинку заднего сиденья, ухмыльнувшись.

– Ты ко всему привыкнешь. Вот увидишь, ещё пару жертв, и для тебя наш мир станет таким же нормальным, как и тот, в котором ты жила.

– Сомневаюсь, – отвернулась от Блондина, положив голову на подголовник. – Всё это чересчур… Смерти, демоны, души, тьма, пережевывающая всё моё существо. Сколько раз ещё предстоит погрузиться в неё?

– Это был последний.

– Сколько времени я провела в ней?

– Три дня. У тьмы было ровно три дня на то, чтобы полностью завладеть тобой, послышался щелчок крышки портсигара, сопровождающийся скрежетом зажигалки.

– У неё получилось, – обессиленно заметила, вспоминая своё время в тёмном кошмаре.

– На этот раз …сомневаюсь, – втянул воздух Проводник.

Сигаретный дым, защипал глаза. Вдохнула запах сигарет и чихнула. В голове щёлкнуло. Я всё ещё могу дышать, ходить, есть, пить и даже заниматься сексом! Пора прекращать это бессмысленное самобичевание и начинать новую жизнь.

– Дай закурить, – повернулась к Блондину, протягивая руку.

– Вот это – моя девочка! Поверь, у тебя будет столько кайфа, сколько ты и представить себе при жизни не могла.

Дор протянул открытый портсигар. Достала сигарету, положив между губ. Блондин щёлкнул зажигалкой, протягивая огонь. Втянула в себя дым, задержав ненадолго во рту, и медленно выпустила в салон автомобиля.

– Есть хорошие новости, – снова заговорил привычным тоном, Дор.

– Неужели? – усмехнулась, рассматривая его в зеркало заднего вида.

– Ты заслужила своё первое поощрение, – сощурился, поймав мой взгляд в зеркале, сделав новую затяжку.

Признаться, в самом начале знакомства с Илиодором я ждала именно этого момента. Больше всего думала о возможности исправить воспоминания о себе настоящей. Теперь, после тех не многих, но достаточно серьезных этапов моего существования, эта идея перестала казаться такой заманчивой. Иллюзия того, что это даст мне некое успокоение оставалась, но энтузиазм в выполнении самой затеи пропал. Но, так как впереди ожидала целая вечность, я решила дать возможность Александре Щербаковой остаться в памяти людей светлым пятном, а не мутной кляксой.

– Когда я его получу? – выдохнула ещё порцию дыма.

– Сейчас, – докурил сигарету Дор, затушив окурок о ручку автомобиля. – Выходи из тела.

– Это обязательно? – до сих пор не понимала его лёгкости, с которой он говорил о смене тел.

– А как ты собралась менять прошлое? Советами наставлять себя упрямую?– удивленно посмотрел Проводник, вкладывая в свой взгляд всё разочарование, которое испытывал в тот момент.

– П-ф-ф-ф-ф-ф! Хоть раз можно без этого тона? – сделала рукой витиеватый жест в воздухе. – Иначе я потребую… у кого там у вас требуют нового Проводника?

– Ха-ха-ха! – громко засмеялся Блондин. – Детка, давно меня так не смешили. Поверь, я привязан к тебе навечно! – подмигнул он.

Стараясь скорее от него избавиться, закрыла глаза, отталкивая тело и сразу оказываясь на улице. В это же мгновение Дор появился рядом со мной.

– В путь! – сказал он, погружая своё тело в мою сущность. – Джахроб! – выкрикнул Дор, и нас ослепила яркая вспышка света, которая погасла также быстро, как и появилась.

Всё это время я удивительным образом не отсоединялась от его тела, будто привязанная некими силами. Сразу после того, как исчез ослепляющий свет, эти силы ослабли, и я, как и все первые разы, когда пробовала погрузиться в кого-то, вывалилась на землю. Окружающий нас мир существенно отличался от того, который мы покинули. Не было ни снега, ни ветра, ни людей в депрессивной темной зимней одежде. Землю пригревали горячие лучи Солнца, листья на деревьях, словно тихим шепотом переговаривалась между собой, лаяли собаки и кричали дети. Мы находились у дома моих родителей.

– Как? – ошеломленно, прошептала. Я осматривалась по сторонам и не понимала, как такое возможно.

– Когда получишь тело, сможешь проворачивать это самостоятельно, – расстегивал пальто Блондин, стягивая его с плеч.

Дверь подъезда распахнулась и три девочки – подростка, весело смеясь, выбежали на улицу. Наверное, будь у меня плоть и кровь, я бы раскрыла рот от удивления и уже никогда не смогла его закрыть. Это я, четырнадцатилетняя, вместе с Ксюхой и школьной подругой Танькой, виляя задницами, удалялись от нас.

– Так и будешь смотреть? – усмехнулся Проводник.

Как завороженная я последовала за девочками. Мне не нужно было объяснять, что это за день и почему именно в нём мы оказались. На протяжении многих лет после я буду ругать себя за то, что должно произойти позже. И если хорошенько подумать, то именно с этого дня и началось моё гниение.

Пока подруги заходили в магазин, покупая газированную воду, пачку сигарет и три батончика Snickers, прокручивала все возможные варианты того, как можно повлиять на дальнейшее развитие событий.

– Дор, как я смогу что-то изменить? Даже если вселюсь в кого-то из своих подруг, то это ничего не поменяет, для меня не было авторитетов, – паника от того, что могу не успеть поменять ход событий накрыла меня.

– А ты не рассматривала такую возможность, что можешь просто побыть в своем молоденьком и упругом теле? – засмеялся Блондин.

– Но…там ведь уже есть моя душа…

– Вот именно! Твоя! И тело твоё! Душе даже не придется впадать в спячку, просто после всего этого станет немного мудрее, чем была до этого момента. Ты просто войдёшь в своё тело, а когда вернёшься обратно твоя молодая сущность, займёт своё место, – объяснял Проводник как слабоумной.

Девочки пришли на городской пляж, на котором из года в год мы вялились, пытаясь заполучить золотистый загар. Заняли обычное место, которое почти полностью скрывалось кустами от посторонних глаз. Постелили плед и сняли одежду. Я смотрела на своё немного неуклюжее тело, скрытое лишь двумя полосками синей материи. Оно уже полностью сформировалось, но было гораздо круглее, чем то тело, с которым я распрощалась совсем недавно. Несмотря на практически полное отсутствие мышц, попка и ноги не выглядели дряблыми или, как мне тогда казалось, целлюлитными. Обыкновенное молодое тело девочки подростка.