Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 8

Попроси меня

Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 8

Александр Атрошенко

© Александр Атрошенко, 2024

ISBN 978-5-0062-0842-1 (т. 8)

ISBN 978-5-0060-8120-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Повествование разворачивает события истории России с позиции взаимоотношений человека с Богом. Автор приподнимает исторические факты, которые до сих пор не были раскрыты академической школой, анализирует их с точки зрения христианской философии. Например, образование Руси, имеющей два основания – духовное и политическое, крещение, произошедшее далеко не в привычной интерпретации современной исторической наукой, которое следует правильнее обозначить крещением в омоложение, чем в спасение, в справедливость, чем в милость, «сумасшествие» Ивана IV Грозного, который всей своей силой олицетворял это русское крещение, вылившееся затем все это в сумасшествие Смутного времени, реформатор Никон, искавший не новых начал, а старых взаимоотношений. Показывается, как русская система сопротивляется силе ее цивилизующей, впадая тем в состояние, точно сказанное классиком – «шаг вперед, и два назад» – в свою молодость, чему яркое подтверждение служит деспотичное и в то же время реформаторское правление Петра I, а затем развернувшаяся морально-политическая эпопея трилогии в лице Петра III, Екатерины II и Павла I. В представленной публикации приводится разбор появления материализма как закономерный итог увлечения сверхъестественным и анализ марксистского «Капитала», ставшее основанием наступившей в XX в. в Восточной Европе (России) «новой» эры – необычайной молодости высшей фазы общественной справедливости в идеальном воплощении состояния высокого достоинства кристаллизованного матриархата.

Временное правительство Г. Львова

Несмотря на то, что Михаил Романов формально оставил себе возможность возглавить государство, все прекрасно понимали, что это фактически отречение, поскольку в народе была крайняя непопулярность монархического образа правления, заботившаяся, в первую очередь, только о самой себе под любым видом и предлогом. Для одних царизм был сковывающим механизмом мысли в узких рамках православной религиозности, для других довлеющий экономический гнет, для третьих – медленная, неповоротливая система управления, смотрящая постоянно на все с оглядкой и опаской, для всех царизм стал синонимом тормоза страны. Наевшись царским деспотизмом, народ страны уже жил веяниями и ожиданиями нового времени – цветущей демократизацией, несущейся с (более христианского) Запада, что для русского человека морально было несопоставимо с понятием о монархии. Демократия, как свобода, и в первую очередь, как свобода морали, уже ложившаяся в России на колдовскую, спиритическо-мистическую основу души русского сознания, с быстро подрастающими ростками Фейербаховской галлюцинации и Ницшевским уклоном мировоззрения, – страна рвалась обратно – в высшую магию, в состояние «освобождения», языческое «рус», мистической формы достоинства целостности.

В основе всех чувств недовольства к монархизму лежала та идея, что русский, российский народ достоин лучшей жизни, – достоин достоинства, – чистых общественных отношений, лучшей морали и лучшее познание бытия, нежели преломленное все это через темное, гнетущее православное миропонимание и ее монархическое представительство. Успех февральской революции, пожалуй, даже в большей степени обуславливался общим развратным состоянием общества, особенно Петрограда, собою проявляя духовное развратное состояние всего российского народа со стремлением к достоинству и свободе. Совершив удачно революцию разврата – революцию достоинства, народ (интеллигенция) теперь был эйфорично уверен в возможности построения более правильного, на идеях гуманизма (свободы и достоинства) строя, с более правильным распределением благ, всякая же мораль схожая с царско-православными взглядами расценивалась интеллигенцией теперь как пережиток прошлого, не имеющего ничего общего с гуманистическими принципами. В наступившем XX в. Бог дал этому народу все то, что он хотел, чем жил испокон веков, не мешая строить свой мир счастья, – российское общество жило чаяниями справедливости – древнего мировоззрения целостности бытия фалло-солярно-лунной символики, и будет наказываться Творцом в меру своего отступничества.

Свобода, равенство, справедливость, чувствособственного достоинства, пальма первенства,«первач» – бесценное состояние

Новая российская государственность сектой ухода от Бога-Творца, мировоззрением – «Свобода-Достоинство-Справедливость-Человек превыше всего», т.е. «Гуманизм», показательно рождалась во всеобщей атмосфере хаоса. А. Керенский портом вспоминал: «Ощущение неограниченной свободы; освобождение от всех, самых обязательных во всяком человеческом общежитии ограничений овладело населением империи в 170 с лишком миллионов. А тут же каждый вдруг почувствовал страшную усталость, переутомление от трехлетнего напряжения войны. Наступил какой-то паралич воли. Россия перестала – на фабриках работать, на фронте – сражаться. Население как будто утратило способность повиноваться. Начальство – приказывать и командовать»1.

Горький писал в апреле 1917 г.:

«Русский народ обвенчался со Свободой. Будем верить, что от этого союза в нашей стране, измученной и физически, и духовно, родятся новые сильные люди.

Будем крепко верить, что в русском человеке разгорятся ярким огнем силы его разума и воли, силы, погашенные и подавленные вековым гнетом полицейского строя жизни.

Но нам не следует забывать, что все мы – люди вчерашнего дня и что великое дело возрождения страны в руках людей, воспитанных тяжкими впечатлениями прошлого в духе недоверия друг к другу, неуважения к ближнему и уродливого эгоизма»2.

В первые месяцы после падения монархии более 50 политических партий развернули активную работу по привлечению масс на свою сторону, но лишь четыре партии, кадеты, большевики, эсеры и меньшевики, имели реальную поддержку народа и могли реально участвовать в политической жизни страны. Примечательно, что, несмотря на кажущиеся различия между собой, все партии являлись просоциалистического (т.е., надо понимать, прогуманистического) направления. Даже партия кадетов, пополнявшаяся членами бывших монархических партий и представителями русской интеллигенции – Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский, на VII съезде партии (март 1917 г.) исключили из своей программы требование конституционной монархии, серьезно полевели. У большинства российской интеллигенции «было стремление прикрыться фиговым листом социализма, причем никто не давал себе отчета, к чему последний обязывал. Он воспринимался как нечто гуманное, хорошее, согревающее, безобидно – мессианское»3.

Все выступали за республику, за отчуждение церкви от государства и, вообще, за либеральность в вопросах веры (в смысле абсолютную), даже большевики, скрывая пока свою настоящую религиозную политику, за «гражданские права», т.е. все партии стремились угодить либерально-мистическим настроениям народа, кто меньше, кто больше, кто с хитрецой…

Временное правительство возглавил князь Г. Львов. В его состав вошли П. Милюков, А. Гучков, А. Керенский, а также различные партии, отчетливо образовавшиеся к этому времени со своими руководителями. В день подписания Михаилом Романовым Манифеста, Временное правительство обнародовало свою Декларацию с объявлением свободы слова, печати, собраний и стачек, профсоюзов, отмена всех сословных, вероисповедальных и национальных ограничений, политическая амнистия, замена полиции народной милицией, реорганизация органов местного самоуправления, призыв к созыву Учредительного собрания для принятия Конституции России и установления формы правления.

Однако вместо ожидаемого сплочения и поднятия патриотических настроений демократизация общества привела к большему выявлению всех социальных противоречий: в крестьянстве появились признаки большего недовольства и раскола разделением имущих и неимущих; высоко оплачиваемые квалифицированные рабочие имели повышенные требования от неквалифицированных низкооплачиваемых рабочих. Непонимание стремлений и интересов ветвей власти приводило к общему тормозу управления. «„Неужели, – произнес Керенский 29 апреля в Таврическом дворце перед членами Исполнительного Комитета, – русское свободное государство есть государство взбунтовавшихся рабов? Я жалею, что не умер два месяца тому назад: я бы умер с великой мечтой, что раз и навсегда для России загорелась новая жизнь, что мы умеем без хлыста и палки уважать друг друга и управлять своим государством не так, как старые деспоты“. / Эти слова Керенского, – далее поясняет Церетели, – были воспроизведены с сочувственными комментариями многими газетами и имели среди читателей очень большой успех: правые газеты относили слова о „взбунтовавшихся рабах“ к советской демократии, а демократические газеты – к крайним элементам, боровшимся против организованной демократии»4. По национальным квартирам стали разбегаться национальные движения и партии. Уже 4 марта из Киева пришло известие о создание Центральной Рады. На словах поддерживая Временное правительство, Рада с первых дней взяла курс на достижение независимости Украины, официально провозглашенное 23 июня 1917 г. О своем праве на автономию заявило казачество всех войск – Кубанского, Терского, Уральского, Оренбургского и др. Понимая исторически сложный вопрос, касающийся польской темы, и желая удержать настроения поляков в зоне интересов России, 29 марта российское Временное правительство выступило с обращением к «Народу польскому», в котором признавало право поляков на независимость, но при условии проведения восточной границы по религиозному принципу и заключения с Россией «свободного военного союза» (придать Польше большую автономность готовилось еще царское правительство). Волна подобных автономных образований катилась по всей стране, имперская система рушилась и на ее обломках возникла национальная.

При окончательном утверждении персонального состава правительства за кандидатуру Г. Е. Львова на совмещенные посты премьер-министра и министра внутренних дел проголосовало большинство членов Временного комитета Госдумы.

Георгий Евгеньевич Львов родился 21 октября 1861 г. Среднее образование он получил в Поливановской гимназии в Москве. В 1885 г. окончил юридический факультет Московского университета. Его взгляды характеризовались как «прогрессивное монархическое народничество». В 1900 г. Львов становится председателем Тульской земской управы. Во время русско-японской войны возглавил земскую кампанию помощи русским воинам в Маньчжурии. Завязываются новые знакомства и связи в правительственных кругах. Значительное место в мировоззрении Львова играли морально-правовые установки толстовского учения, главное препятствие для дальнейшего развития общественного прогресса являлась бюрократия, которая «заслонила царя от народа». В 1905 г. Львов был выдвинут кандидатом в депутаты I Государственной думы от Тульской губернии. Став депутатом, по свидетельству современников, Львов не проявил какой-либо значительной инициативы: не выступал, не принимал участия в прениях и т. п. В то время он пользовался уважением депутатов, поскольку был вхож в высшие правительственные сферы. На выборах во II Государственную думу летом 1906 г. Львов потерпел поражение, но благодаря Столыпину, добившегося его назначения в Думу представителем правительственного врачебно-продовольственного комитета, его общественно-политическая деятельность приобрела новое качество. С 1907 г. Львов входит в различные масонские организации.

В России масонство известно с начала 1730-х гг. – получив во второй половине XVIII в. распространение в среде образованного дворянства. В 1810—1820 гг. членами ложи были почти все участники движения декабристов, многие видные государственные и общественные деятели. В 1822 г. масонские ложи запрещены указом императора Александра I и в дальнейшем заметной роли не играли, но и не исчезли, оставаясь на нелегальном положении. Попытки возрождения предпринимались в начале XX века; так называемое думское масонство объединяло видных политических деятелей либерального лагеря, связанных с Государственной думой. После октября 1917 г. все ложи ликвидированы.

Участвуя в масонской организации Львову удалось войти в контакт с видными политическими деятелями. В 1905 г. Львов совершил поездку в Канаду и Америку, с целью ознакомления переселенческого дела. Возвратившись, включился в активную работу по организации помощи переселенцам. Имя Львова становится известным и даже популярным.

С начала Первой мировой войны деятельность земских органов значительно активизировалась и даже стала находить поддержку среди правительственных структур. Уже 30 июля 1914 г. в Москве образуется Всероссийский земской союз помощи больным и раненным воинам, объединивший все земские организации страны. Во главе этого союза стоял Г. Львов. Совместно с другой влиятельной общественной организацией – Всероссийским союзом городов, Земской союз развернул масштабную работу по организации санитарных поездов, обеспечению армии обмундированием. В 1915 г. эти два союза объединились в единую организацию – Земгор, руководителем которой стал Львов.

По мере осложнения ситуации в стране нарастал и внутриполитический кризис, что привело к активизации оппозиционных царскому правительству сил. В конце 1916 г. руководство «Прогрессивного блока», образованного из числа представителей ряда буржуазно-помещичьих фракций IV Государственной думы, приступило к согласованию персонального состава будущего «правительства народного доверия». Первым в составленном списке значился Г. Львов. Определяющим фактором в его выборе, безусловно, играла широкая общественная известность как руководителя одной из самых влиятельных организаций того времени – Земгора, определенную роль в поддержке играли его масонские связи, и то, что он своими либеральными взглядами был удобен для лидеров различных политических сил. Кандидатура Г. Львова на пост премьер-министра была поддержана большинством лидеров «Прогрессивного блока». В ходе начавшейся революции 1 марта вместо монархиста М. Родзянко главою только что образовавшегося Временного правительства был выбран умеренный монархист Г. Львов.

Чтобы удержать страну от раздираний и еще больших внутренних смут, требовался человек, могущий объединить всех. Однако сам Львов был личностью, который лишь устраивал всех. Уже первое заседание Временного правительства сильно разочаровало его участников. По словам П. Н. Милюкова, члены правительства «не почувствовали перед собой вождя. Князь был уклончив и осторожен: он реагировал на события в мягких, расплывчатых формах и отделывался общими фразами»5. Уже в самом начале работы Временного правительства наблюдалась явная растерянность и нерешительность его членов, отсутствие у них политической воли и продуманной программы действий, а продемонстрированная народу Декларация, по свидетельству современников, носила тип словесной мишуры. Вскоре совершенно очевидным стали и еще два важных фактора: абсолютная некомпетентность большинства его членов при решении тех или иных политических, военных, финансовых и хозяйственно-экономических вопросов, и сильная зависимость Временного правительства от Советов. Вместе с тем, Львов довольно откровенно затягивал процесс подготовки выборов в Учредительное собрание. Правительство решило, что последствия созыва Учредительного собрания будут более благоприятными для него после успешных действий на фронтах, стабилизации экономики, избрало тактику проволочек.

В сложившейся ситуации, одним из главных направлений деятельности Львова стала практическая реализация системы местного самоуправления. Но при ее осуществлении выявилось фактическое незнание и непонимание реального положения дел в стране. В результате ничего толкового в области государственного устройства не вышло.

Продолжавшаяся война и развал экономики способствовали радикализации широких слоев населения. Рабочие, фактически ничего не получили от новой власти, кроме свободы на бумаге, вновь приняли активное участие в забастовочном движении. В делах сельского хозяйства Временное правительство решилось лишь на конфискацию земель, лесов, озер, принадлежавших царю и царской семье. Сама аграрная реформа подразумевалась только в проекте. Осенью планировалось завершить разработку закона о земле и передать его на утверждение Учредительного собрания. Попытки крестьян самолично захватить брошенные помещичьи земли расценивались министром земледелия как «самоуправство». Число крестьянских выступлений с марта по апрель зафиксировано 257, а с июля по август уже до 3321. С осени 1917 г. крестьянские выступления все чаще принимают вооруженный характер.

Мягкотелость Львова привела к тому, что каждый член правительства был предоставлен самому себе. Практически все заседания начинались с опозданием, причем при отсутствии многих членов правительства, а на самих заседаниях министры «часто полу-дремали, чуть-чуть прислушиваясь к докладу»6. Некоторое оживление, и порой страстное, начиналось только иногда на закрытых заседаниях и в ходе совместных совещаний с контактной комиссией исполнительного комитета Петроградского совета. Немудрено, что спустя совсем непродолжительное время отчетливо обозначилась устойчивая тенденция падения авторитета и влияния Временного правительства. Сокращалась его социальная база, народ все больше возлагал свои надежды на Советы, имевшие обширную сеть местных отделений и направлений, в первую очередь, на решение проблем рабочих, крестьян и солдат.

Деятельность Советов, по ряду причин, пересекалась с работой Временного правительства. Она, входя во все сферы самоуправления, порой вызывала противоречия в народном хозяйстве, увеличивая тем деструктуризацию власти. Их деятельность, в скором времени, вообще стала противопоставляться Временному правительству, разжигаемая одной из реакционных группировок, партией большевиков РСДРП (б), во главе которого стоял В. Ульянов, известный под одним из 146 своих псевдонимов, как Ленин (взятый в 1901 г. и вероятнее всего из одолженного для конспирации паспорта у Николая Егоровича Ленина). После многолетней эмиграции в апреле 1917 г. он возвратился в Россию, в Петроград. Прекрасный оратор, сторонник марксистской философии, страстной жизненной целью которого было вооруженное освободительное движение и построение нового мира всеобщего гуманизма.

Ленин. Временное правительство А. Керенского. Большевистский переворот. Создание СНК. Роспуск Учредительного собрания. Выход из войны. Конституция. Переезд правительства в Москву. Начало террора. Первый Поместный собор. Расстрел царской семьи. «Красный террор»

Владимир Ильич Ленин родился 10 апреля 1870 г. в губернском городе Симбирске (совр. Ульяновка), на р. Волге, куда семья переехала за год до этого. Его отец, Илья Николаевич, по образованию был учителем математики, служил инспектором, а затем начальником народных училищ губернии. За свое трудолюбие был награжден орденами и произведен в действительные статские советники (что соответствует званию генерал-майора в армии) с высочайшим пожалованием дворянского звания. Мать, Мария Александровна, урожденная Бланк, происходила из семьи предпринимателей. Была одарена большими способностями: владела несколькими иностранными языками, хорошо играла на рояле. Самостоятельно подготовившись, она сдала экстерном экзамены на звание учителя начальных классов. Всю свою жизнь посвятила семье, детям, была для них близким другом. Вести домашнее хозяйство ей помогали кухарка, няня и наемные сезонные работники. Материальные трудности семья не испытывала, в том числе и после смерти Ильи Николаевича в январе 1886 г. – пенсионное обеспечение семьи составляли 100 р. в месяц (среднегодовой заработок высокопоставленного рабочего колебался на уровне 300—350 руб.) Кроме того, Марии Александровне поступала часть доходов от имения Кукушкино под Казанью и хутора Алакаевка по Самарой. За 23 года супружеской жизни Мария Александровна родила восьмерых детей: четырех девочек и четырех мальчиков (двое из них, Ольга и Николай, умерли совсем маленькими). Оставшиеся дети – Анна, Александр, Владимир, Ольга, Дмитрий и Мария росли близкими по возрасту парами – влияние гармонии в этой семье, очевидно, играло очень заметную роль. В семье царила атмосфера взаимного уважения, ценился интеллект, старшие наставляли младших.

Семейные корни Ульяновых уходили в простонародье. Дед Владимира по отцовской линии Николай Васильевич Ульянов происходил из крепостных крестьян, сам был крепостным одного из помещиков Нижегородской губернии. В конце XVIII в. он отправился в низовье реки Волги на заработки и к своему помещику не вернулся. Проживая позднее в Астрахани, дед Владимира Ильича некоторое время числился государственным крестьянином. Здесь он стал заниматься портняжным мастерством, и был приписан мещанскому сословью. Его женой стала Анна Алексеевна Смирнова, крещеная калмычка, которая была почти на 20 лет моложе мужа. Дед по материнской линии Александр (Сруль) Бланк был евреем, окончил университет, стал врачом, женился на Анне Гроссхонф (мать Анны была шведка, отец – немец, но оба жили в России). Таким образом, в разветвленной генеалогическом древе среди предков были русские, шведы, немцы, евреи, калмыки, православной, протестантской, иудейской и буддийской веры. Что в Ленине русского? – духовная невежественность. Мемуары Марии Ильиничны, Маняши, самой младшей сестры Владимира, вышедшей в неурезанном виде лишь в пору гласности свидетельствует, что в семье витал дух гуманизма и демократизма, сочувствие к обездоленному народу и одобрение реформ Александра II.

Соратник Ленина по партии Г. М. Кржижановский писал про Владимира Ильича: «Он говорил мне, что уже в пятом классе гимназии он резко покончил со всяческими вопросами религии: снял крест и бросил его в мусор»7. Очевидно, родители мало уделяли внимание религиозному воспитанию детей. Илья Николаевич часто бывал в разъездах по делам службы, неделями, а то и месяцами отсутствовал дома, Мария Александровна придерживалась левых взглядов, позволяя детям доставать у семейного доктора И. С. Покровского запрещенные книги (некоторые исследователи утверждают даже, что Мария Александровна и Иван Сидорович были любовниками, а Владимир – результат их романа, который иногда во вполне официальных бумагах вдруг менял свои инициалы, превращаясь во Владимира Ивановича). Кроме того, дух либерализма говорил Ульяновым, что кроме православия существуют и другие религии, претендующие на полноту истины. Поэтому охлаждение к православию было закономерным фактором, тем более с его давлением в общеобразовательной сфере.

«Загадка» семьи Ульяновых именно и состояла в том, что воспитывая в детях честность и трудолюбие, чуткость и внимание к людям родители вкладывали в них преимущественно понимание справедливости, стремление к улучшению общества только через человеческие взаимоотношения, взращивали в них позицию светскости, т.е. действие духа гармонии мира с ее постановкой принципа логической целесообразности, причем, которая у каждого своя, со своею степенью жертвенности. Честность и чуткость быстро исчезают, если исчезает целесообразность в них, например, вследствие идеи достижения высшей цели, высшего благоденствия. Другими словами, гармония-гуманизм афиширует благо, но несет страдание (и чем больше, тем лучше, поскольку это является выражением аскетического саморазвития). Он очень милостив, когда это ничего не стоит, и расчетлив, т.е. эгоистичен, злобен, в затруднительных обстоятельствах. Именно поэтому впоследствии все дети Ульяновых (кроме рано умершей Ольги), такие не равнодушные к несправедливостям царской системы, порядочные и образованные, встали на путь революционной борьбы, причем, от повышенной внутренней степени гуманизма, придерживающиеся крайнего экстремизма с сомнительными по чистоплотности, но целесообразными способами осуществления поставленных перед собой задач.