Месть

– Они у тебя с собой? – опять его оборвали на середине фразы.

– Конечно, ваше…

– Немедленно приступай к поиску одного человека! Что ещё тебе для этого надо, кроме имени?

– Мм? – несколько растерялся от такого напора баресс Глот. Но скоонкер и трелуар из сумки на боку стал доставать. Наверное, он с ними и спать ложился. Но вроде как уверенности в себе не потерял. – Для поиска необходимо как минимум одна вещица разыскиваемого человека. Желательно – магическая. Ещё лучше – несколько вещей. Также не помешает знать хотя бы примерное направление в сторону пропавшего объекта, сориентированного по сторонам света.

– Увы, по сторонам света не получится. Этот мужчина не в Трёх Щитах, а в другом мире.

– Тогда все мои усилия и умения бесполезны! – сразу твёрдо заявил новоиспеченный медиум. Хотя и побледнел при этом от переживаний. – Подобные деяния мне не под силу.

– Но нас же ты чуть ли не в первый день отыскивал.

– Извините, но это вы! Дочери богини Герчери! В последние дни я три ваши яркие точки аур в мироздании вижу помимо моего желания. Без всякого, даже малейшего, напряжения.

Первые дамы империи многозначительно переглянулись между собой, и диалог с учёным продолжила Вера:

– Тогда для тебя не составит труда отыскать местонахождение консорта нашей империи, экселенса, Иггельда, Бориса Ивлаева.

– Так… а…

– Тем более что мы тебе сразу три предмета, бывшие у него в руках дадим. Да не простые предметы, а вот…

И все три первые дамы стали с себя снимать пояса с груанами. Осознав это, Вирник только промычал нечто непонятное от удивления. Потому как сам в полной мере пользовался подобной защитой и подобным усилением своих магических возможностей. Также он был в курсе, что Иггельд лично вручал сёстрам Герчери пояса с груанами, так что память о нём осталась в этих поясах невероятная по силе и в любом случае.

Дальше в характере Глота всё-таки восторжествовала научная жилка. И он решился на поиск. Избавился от растерянности, заметался по залу, выискивая себе удобное место для вхождения в нужный транс. Приговаривая при этом:

– О-о-о! Если с такими предметами?.. То я даже не представляю предел моих новых умений. Боюсь представить себе те дали, которые могут открыться перед моим даром медиума. Ага!.. Проследите, чтобы никто меня не толкал и рядом не шумел. Вот… Здесь будет лучше всего!

Подноготную выбора места он не раскрывал, но на стол ложиться не стал, а улёгся в самом углу, прямо на пол. Пояса с груанами уложил поочерёдно себе на колени, на живот и на грудь. Затем раскинул руки в стороны, закрыл глаза и провалился в транс своих наблюдений. Естественно, не забыв в самом начале натянуть на голову шлем-корону и наложить на глаза очки с каменными линзами.

Императрица смотрела на все эти действия скептически, утешая себя еле слышным бормотанием:

– Вряд ли у этого шарлатана что-то получится… Но и вреда никакого не случится… А если всё-таки определит, где Борька, можно и наградить его по-царски…

– Нечего морду баловать! – шипением выражала своё недовольство Катерина. – Мы его и так облагодетельствовали на всю жизнь, сделав Светозарным. Причём и продолжительность самой жизни при этом удвоили.

– Как минимум! – добавила свой голос и Вера. – Гляньте, к примеру, на Апашу. Она уже выглядит лет на десять моложе. Как и её возлюбленный, воевода творит чудеса любвеобильности. Не удивлюсь, если у них скоро детки пойдут сплошной чередой. Да и остальные наши Светозарные чего творят…

Она не стала напоминать очевидное. Кто из воинов постарше, стали выглядеть помоложе. А кто и так был молод, здоров и активен, вообще поражали своим возросшим либидо. Могли двое суток не вылезать из ведущихся сражений со зроаками, а потом, вернувшись домой, двое последующих суток вести разгульный образ жизни. Да настолько разгульный, что им не хватало женской ласки. Дошло до абсурда: все жёны, свободные подруги и любовницы стали непраздными.

В итоге в империи Герчери стала складываться парадоксальная для скорого будущего демографическая ситуация. Ведь с прежнего мира, погибшего в катастрофе, Ивлаевы спасли массу народа, от общего числа которого женщины составляли две трети. Причём эти две трети состояли из самых сильных, ловких и живучих женщин молодого возраста, потому что старые и слабые во время катаклизма попросту погибли. В планах намечалось в ближайшие годы привлечь в молодую империю мужчин-переселенцев, завербовать воинов, ремесленников, нужных административных работников. А теперь получалось, что мужского населения в любом случае хватит для воплощения в жизнь программы «Осчастливь собственных женщин!».

А ведь и так все остальные женщины, попав в иной мир и осознав себя спасёнными, с радостью возжелали родить в самое ближайшее время. Но если кому-то грозило счастье, то вот для высших чиновников империи в самом скором времени наступит праздничный ужас. Вал новорождённых может парализовать все социальные службы, похоронить под собой рахитичное сельское хозяйство, зачистить продуктовую базу да и обрушить ниже плинтуса весь слабенький бюджет молодого государства.

Было о чём задуматься… ещё вчера!

Поэтому трио Ивлаевых продолжило шептаться на больную тему, позабыв про медиума:

– Тайланцы нам помочь не смогут, они сами голодают.

– А в Леснавском царстве и Трилистье экономика и сельское хозяйство порушено войнами со зроаками. На иных соседей тоже не следует надеяться.

– Ну да, вся надежда на империю Моррейди, – тяжело вздыхала Мария. – У поморов есть всё, надо только заранее у них просить, оговаривать конкретные объёмы поставок хотя бы того же зерна. А я, из-за этого Борьки, отказалась от последней встречи с императорской четой. Вдруг Дьюамирт и Ваташа обиделись? И теперь вообще с нами общаться не захотят? Что тогда делать будем?

– Сама виновата! – затронула Катя ещё одну больную струну из прошлого. – Не надо было за экселенсом скакать, словно комнатная собачка. Отправился мужчина по делам – значит, так надо. Тебе же следовало своими прямыми обязанностями заниматься.

Императрица шумно выдохнула и не удержалась от гневного восклицания:

– Ага! Видела я его «дела»! Он там каждую встречную-поперечную беременной оставляет! Кобель бесхвостый! Жеребец неподкованный!

То ли выкрики подействовали, то ли медиум громче стал призывать к себе, но до Ивлаевых донеслось:

– Вижу… Вижу…

Они все трое бросились к нему, вслушиваясь в каждое слово, вылетающее из еле шевелящихся губ Вирника:

– Вижу… И понимаю: видимый мною мир называется Земля… Экселенс крадётся внутри очень просторного дома… Вот он стоит, а кто-то подходит к нему со спины… Резко открывается дверь… Навстречу мчится воин… Грохот! Два раза… Оружие?.. Рана?.. Уф!..

Судя по дёрнувшемуся телу, медиум не то умер, не то потерял сознание. Но Светозарным принцессам не стоило и касаться его тела, чтобы констатировать:

– Живой. Банальное переутомление. Но скоро придёт в себя.

– Странно, ведь весь груанами обложенный…

Тогда как их старшая подруга, подхватив свой пояс, резко вскочила на ноги и уже на ходу восклицала, двигаясь на выход из зала и не сдерживая своих эмоций:

– Живой! Воюет, редиска бледная! И нам ни слова, ни полслова! У-у-у!.. Партизан недоделанный! Ну ничего, мы сейчас его и на Земле достанем. И пусть только окажется раненым! Девчонки, за мной!

Всё-таки в каждом её восклицании превалировали эмоции радостного спряжения.

Глава 6

Хорошо быть волшебником!

Всё-таки одна пистолетная пуля меня достала. Пробила воздвигнутый силовой щит, скользнула по телу и образовала кровавую борозду на левом боку. То ли я щит разучился держать, то ли пуля какая-то особенная?

Но бросившийся меня перевязывать Леонид сетовал на моё личное головотяпство:

– Не умеешь сам – пропусти товарища! Банальную пулю удержать не мог? А если бы в сердце влетела? Я же толком ни лечить не могу, ни раны заживлять! Что за человек такой самоуверенный и несерьёзный!

– Ладно тебе, обошлось ведь всё…

– Надавать бы тебе по ушам!

– Но-но! Я ведь терпеть не стану, убегу! – пригрозил я, всё время стараясь прислушаться к иным, возможным в доме звукам. – Вроде тихо… Всех повязали… Вот уж кто здесь самоуверенный, так это они.

И мотнул головой на замерших в разных позах людей. Найдёнов закончил перевязку и бросился обирать тела, избавляя их от оружия. Больше всего изгалялся над мужиком, который в меня стрелял, в одних трусах его оставил. Ещё и приговаривал, связывая:

– Шустрый какой! Как же этот тип в тебя выстрелить сумел? Ни одного на нём артефакта или оберега нет.

– Мало ли… Может, он потенциальный, врождённый экселенс? Но это не столь важно, через пару часов у меня и шрама не останется благодаря симбионтам! – рассуждая так и кривясь от неприятного ощущения в боку, подошёл к столу, столкнул на пол хозяина этого дома и уселся на освободившееся кресло. – А вот что они тут решали да с кем общались по телефону, мы постараемся выяснить ещё до начала допросов…

– Может, сбегать таксиста отпустить? – и мой товарищ кивнул на кучку трофеев, в которой деньги (к сожалению, все – мелкого номинала) занимали едва ли не половину объёма. Хорошо всё-таки этим ребятам их работу оплачивали!

– Правильно, Лёнь, но чуточку позже отпустишь мотор. Всех зафиксировал? Тогда сделай вначале поверхностный обыск по всему дому, глянь, что здесь с подвалами, а я тут пока малость покопаюсь…

И подвинул к себе осторожно папку и телефон. Почему-то одолевало предчувствие, что времени у нас хватит на всё, торопиться не стоит. Просмотр начал с папки, в которой-то и было листов двенадцать. На самом верху лежал от руки исписанный лист, на котором оказалась стенография моего с полковником Жмутом разговора.

– Эпическая гайка! – не удержался я от всплеска эмоций. – Да чего же по́трохи оперативно работают! – А в самом низу листа в две строки описывались мои нынешние приметы. – О! Срисовали, гады! Неужели бедную девчонку успели опросить?.. Ну да, иначе никак…

Остальные сведения в папке касались личности руководителя «двух троек». Где живёт, с кем спит, что ест, как дышит. Некоторые сведения о его подчинённых. Адреса нескольких явочных и запасных квартир. Три точки, на которых предположительно находятся закладки с оружием, боеприпасами, экипировкой и денежными средствами. И ещё на половинке страницы общие догадки, домыслы и рассуждения о неизвестных сотрудниках ликвидационного отдела. Кратко, буквально по паре строк, поверхностные наши портреты на то время, когда мы с Лёней сожгли дом губернатора. Наверняка где-то в столе и фотороботы есть.

Не успел я открыть телефон и начать просматривать номера, как примчался Найдёнов, начавший перечислять от порога:

– Нашёл два сейфа: в спальне и в кабинете. Не вскрывал. В остальном пока ничего особо криминального не заметил. Подвалы тоже есть, под площадью всего дома. Но что удивило, вниз ещё ведут какие-то ступеньки из старого кирпича. Прикрыты они какой-то бетонной плитой с хитрой электронной начинкой и сложными замками. Копаться не стал, мало ли там чего заложено…

– Правильно, об этом нам хозяин вскоре расскажет. А мою старческую морду, – я похлопал ладонью по папке, – уже срисовали и сопоставили с местом засады. Разговор с полковником прослушан, и вот здесь стенограмма. Так что теперь даже не знаю, стоит ли нам просить помощи у засвеченного отдела?

– Да уж! Кто-то их конкретно за горло держит.

– Начну выяснять, приведя в сознание кого-то из рядовых. А ты смотайся, разбуди таксиста да отпусти его, расплатившись.

Лёня только кивнул, сгрёб пачку денег да умчался. А я вначале прошёлся по периметру гостиной, просмотрел «оком волхва» стены, потолок и пол, отыскал ещё один сейф за выдвигающейся стойкой с аппаратурой. Не осталась без моего внимания и закладка в потолке, за декоративной лепниной. Чтобы её вскрыть (кстати, весьма просто и быстро), следовало изуродовать всю красоту, но мне-то чего деликатничать? Вскрыл, выложил на стол три миниатюрных переговорных устройства, три пистолета «Глок» с запасными обоймами и тоже три (священное число и у этих бандитов?) пачки денег. Солидные такие пачки, по четыре банковских упаковки долларов, евро и рублей самого крупного имеющего хождение номинала.

«Теперь мы можем себе ни в чём не отказывать! – констатировал я с каким-то пьянящим восторгом. – Вот бы нам часть этих денег, когда родители мне на последние, в большинстве одолженные гроши арбалеты покупали! М-да… В любом случае наши сложности с финансами вроде как решены… А ведь ещё три сейфа вскрывать, да странный подвал минус второго уровня в себе наверняка нечто ценное таит. Попытаемся открыть… если хватит времени».

Не успел я приступить к допросам, как примчалась девушка-пышечка, под личиной которой скрывался Лёня:

– Отправил. Таксист даже толком не понял, почему это он разоспался так. Но вроде всё прокатило. А вот «Опель» на улице стоит, как-то не совсем хорошо. Может, его загнать внутрь двора? А там и он нам пригодится?

– Загоняй. Только давай я на тебя фантомную обманку водителя наброшу. Получится всё естественней и правильней.

Пара минут, и товарищ убежал, а я, оставаясь в прежнем виде тщедушного дедушки, привёл в сознание одного из спящих. А чтобы он скорей соображать начал, заехал ему носком ботинка по рёбрам. Ещё и вопросом сразу огорошил:

– Признавайся, бандитская твоя морда, где Ивлаевых прячете?!

Боец прекрасно осознавал, в каком неприглядном положении находится. Но хоть и кривился от боли, пытался вести себя дерзко, с апломбом:

– Дедуля! Ты не с теми связался! И в этом твоя последняя жизненная ошибка. Уже сегодня будешь молить своего паскудного бога о смерти!

– Вообще-то я атеист, – признался я по ходу дела, раскладывая и готовя свой магический арсенал для допроса. – Но вот боги, для твоего сведения, существуют. И очень зря ты о них отзываешься в негативном плане. И это – всё моё вступление. Дальше тебе будет очень, невероятно больно. Поэтому спрашиваю в последний раз: готов отвечать?

Вместо ответа пленник попытался вывернуться и ударить меня связанными ногами. Но в ответ получил от меня ребром ладони встречный удар такой силы, что чуть не потерял сознание от боли. Это его больше напугало, чем заставило думать в правильном направлении. Ну и дальше я с ним деликатничать не стал. Демонстративно достал светящийся эрги’с из левого плеча и запустил ему в солнечное сплетение. Бедняга получил такой импульс по нервным окончаниям, что наверняка проклял день, когда подался на такую рискованную работу. Ну и когда открыл глаза и смог что-то рассмотреть перед собой, его окончательно доломал нарастающий ужас: над ним склонился и держал цепко за волосы его же товарищ, водитель «Опеля». И шипел со злобой:

– Отвечай, скотина! Где Ивлаевы?!

После такой обработки любой фанатик начинает мыслить трезво и пытается выжить любой ценой. Естественно, что и давать признательные показания начинает с похвальным рвением. Допрос пошёл по намеченному руслу.

Глава 7

Затянувшиеся допросы

Боец начал… лепетать, что малейшего понятия не имеет, где содержат задержанных персон с вышеупомянутой фамилией. Мало того, утверждал, что нужных нам сведений не имеют ни капитан, их непосредственный командир, ни их шеф, хозяин дома, отставной полковник ГРУ, некий Планич Василий Васильевич. Все мои умения, направленные на разоблачение лжи, показывали, что пленник не врёт.

Усыпив беднягу, я не скрывал досады:

– Конечно, будем проверять остальных, но вряд ли нам повезёт уже сегодня отыскать наших родственников. Одна надежда, что этот Планич или капитан выведут нас на главных кураторов данной группы. Как действовать, понял? – получив неуверенный кивок от друга, взбодрил его: – Жёстче будешь действовать, раньше закончим с этим неприятным делом! А я с сейфами поработаю.

Начал возню с рядом находящегося, который нашёл в гостиной. При этом слегка помогал Леониду, порой подсказывая нужные вопросы, порой оттачивал его технику применения малых эрги’сов. Они получались у товарища с каждым разом всё лучше и лучше. Только вот сортировка нужного воздействия и калибра у него всё ещё хромала на обе ноги. Иногда вместо удара боли получалось нечто совсем иное, порой крайне неприятное и совсем уж неэстетичное. Ведь одно дело просто боль, а другое – когда непроизвольно у допрашиваемого срабатывают иные функции его тела. Но процесс шёл, и мы могли делать сразу два важных дела.

Первый сейф оказался прост во вскрытии и девственно пуст. Если не считать одной-единственной бумажки. На гербовом пронумерованном бланке имелась расписка, данная Планичу Василию Васильевичу в том, что он все документы, связанные с его родом деятельности и местом службы, сдал в должном объёме и никаких задолженностей перед Родиной больше не имеет.

«Похоже, здесь находилось нечто секретное, связанное с деятельностью нашей разведки, – решил я, закрывая сейф обратно и водворяя ключи на их прежнее место в столе. – Но разве разрешается хранить подобные документы дома? Пусть он хоть самый высший начальник?»

Оба других сейфа только осмотрел снаружи да отключил сигнализацию. А вот открывать не спешил, слишком они были набиты самыми разнообразными, в том числе и взрывающимися предметами. Плюс сложные кодовые замки, возиться с которыми я и не собирался. Пусть уж полковник Вась-Вась сам вскроет… если понадобится. А не вскроет, сам срежу любые преграды своими эрги’сами.

Ещё обратил внимание на полку во внутреннем шкафу, заполненную мобильными телефонами, в запечатанных упаковках. Однозначно они закуплены для разовых акций и от них потом избавляются. Но ведь отлично! У нас появился дополнительный ресурс, который мы можем использовать со всей широтой русской души.

А пока разборки с рядовыми продолжались, поспешил в подвал. Там тоже подобие входа в преисподнюю выглядело чрезмерно запутанным и сложным. Плюс – мощный фугас, уложенный в стенку возле ведущих вниз ступеней. Понятно, что фугас я отключил первым делом от приёмного устройства и от местной сигнализации. Слишком уж неприятно было находиться на бомбе, готовой взорвать дом каждую секунду. Мало ли кто сейчас следит за домом отставного полковника? И мало ли что сейчас решат оставшиеся у власти генералы? Вдруг решат «слить» господина Планича, как возможный рупор для утечки ценной информации? Всё-таки подслушанный мой разговор по телефону, фиксация моего поддельного дедушки очень настораживали. Против нас с Лёней работают не какие-то сопливые уголовники. Считай, элита задействована.

«А если ещё и вся верхушка власти в курсе? – переживал я вполне обоснованно. – Или заокеанский мировой жандарм на мой след вышел? Хм! Тут сложно представить, с какими боями прорываться придётся!»

Поднялся в гостиную вовремя. Лёня закончил с рядовыми, унёс их и тело полковника в соседнюю чайную комнату и уже принайтовил к стулу тело капитана:

– Все твердят одно и то же: в курсе, что неких Ивлаевых где-то содержат, но где и кто – понятия не имеют. Из предположений: непосредственное начальство Планича просто обязано всё знать.

– Ладно, давай поспрашиваем вначале их непосредственного командира.

Процесс у нас уже налажен. Только я вначале проверил у пленника полость рта, ногти, запястья и волосяной покров. И ещё раз, со всем тщанием, его одежду. Помню, как мне по этим вопросам дал массу полезных советов ещё мой первый учитель, патриарх, Трёхщитный экселенс Ястреб Фрейни. Конечно, на Земле мир без магии как бы, но зато удивительной техники хватает. И мои предосторожности оказались нелишними. Одного зуба не хватало у мужчины, вместо него коронка, опирающаяся на соседние зубы. А в самой коронке… сразу так и не поймёшь. И яд вроде есть в наличии, и некая электроника отсвечивает в определённом спектре.

Чтобы не рисковать, выломал аккуратно коронку, и только после этого приступили к работе.

Разбудили. Взбодрили болью. Задали вопрос о готовности к добровольному сотрудничеству. Капитан вначале осмотрелся. Никого из своих не заметил. Ощупал языком у себя во рту отсутствие коронки, после чего заметно посерел лицом. Затем принюхался к неприятным запахам, нахмурился и неожиданно спросил:

– Мои ребята живы?

– Пока ещё да! – ответила ему стоящая рядом прыщавая пышечка, испугав грубым мужским голосом. – И дальнейшее их существование зависит лишь от тебя.

Тут и последовали от пленника неожиданные требования:

– Развяжите! Дайте одеться и попить! Тогда готов ответить на все ваши вопросы.

– Не в твоём положении что-то требовать, – осадил я его.

– Отвечу всё, и даже больше, чем вырвете при пытках! – пообещал он. – Только вот в таком виде это уже совсем не добровольные признания. Да и при даме как-то неудобно себя чувствую голым.

– Хорошо, одевайся! – согласился я, не обращая внимания на недовольное пыхтение Найдёнова. – А вы, фройляйн Клеопатра, пока в кресло присядьте, отдохните.

Товарищ хохотнул баском:

– Хорошо хоть позывной «Моника Левински» не присвоил!

Капитал оделся, словно по тревоге, чинно уселся на прежнее место и всем видом показал, что готов отвечать. Даже руки примерно сложил на коленях. А там и слова из него полились с пулемётной скоростью. Но всё по делу, чётко, сама суть. Плюс ко всему личные выводы, догадки и предположения, которые в самом деле оказались гораздо ценней сведений, выбитых под принуждением.

Вначале о его группе. Изначально работали на разведку, но в последнее время стали работать внутри страны. Подчинялись только непосредственно полковнику Планичу, что и сохранилось после ухода того на пенсию. Причём оплата стала вдвойне лучше, все прочие льготы и боевые шли щедрые и без задержек. Так что по поводу сокрытия своей таинственности бойцы вместе с капитаном не слишком заморачивались. Как и о том, чьи в итоге они выполняют распоряжения.

Кстати, про своего непосредственного командира капитан предупредил:

– Умеет волевым усилием остановить у себя сердце. Так что вряд ли вы его сумеете допросить.

Я на это лишь отмахнулся, мол, наши проблемы, а ты – рассказывай дальше. На мой вопрос о фотографиях на стенах капитан хоть и кривился с досадой, но тоже полно осветил семейное положение своего начальника.

Где искомые нами люди, он не знал. В бредни, что мы какие-то сатанисты, – категорически не верил. До того. Сейчас сомневался. Но больше предполагал, что мы некие личности с невероятными по силе паранормальными способностями. Такого же мнения наверняка придерживалось и высшее начальство. А слово «сатанисты» стало как бы нарицательным именем нашего неординарного поиска. Повод: итоги расследований, проведённых в Лаповке. Наш родной дом перевернули вверх ногами, осмотрели каждый квадратный сантиметр, просветили каждую дощечку насквозь. И отыскали слишком много странного и невероятного. Начиная от исчезновения овчарки Блачи, одной из самых умных среди служебных собак, и кончая тотальным исчезновением всех участников засады и приманки.

Задним числом я пожалел об оставленных следах: «Надо было всё-таки сжечь дом! Зря пошли на поводу деда Назара!» – а вслух уточнил:

– А как и от кого ты узнал все эти секретные данные?

– Да моя группа и стояла в заслоне в этой Лаповке. Все ребята, и те, что сейчас на квартире в засаде. А когда сюда прибыли и стали готовить непосредственно засаду, там уже никто не жил. Зато соседи надоедали и разные друзья арестованных, чуть ли не потоком наведывались. Все волновались об их судьбе, а вот нашим оперативникам работы навалилось – мама не горюй!

Уже зная о неудобствах для засады на квартире Машки, спросил на всякий случай:

– Тоже твои ребята там ведут наружное наблюдение?

– Нет, другие. Какая-то группа из МВД.

– И всех арестованных содержат вместе? – тоже на всякий случай упомянул про Машкиных родителей, Семёна Владиленовича и Риту Сергеевну. И оказался немало удивлён, когда услышал в ответ:

– Насколько я понял, они проживают где-то в ином месте, но часто ночуют дома. Мало того, догадываюсь, что добровольно и рьяно сотрудничают с надзирающими за ними лицами.

– Оп-па! Как это? – не поверил я. Ошарашенно переглянулся с Лёней и стал уточнять: – Они что, сами готовы выловить дочь и отдать её в лапы каких-то уродов?

– Не могу утверждать, что именно в такой интерпретации ведётся сотрудничество, но по выловленному мною обрывку разговора догадался, что Семён Владиленович продолжает работать на прежнем месте, а Рита Сергеевна перешла на удалённую форму сотрудничества, работая на дому через Интернет.

Услышанное меня не просто потрясло, а заставило задуматься о переформировании всех моих начальных планов. Потому как уверовал, что все четверо томятся где-то в одном месте. А тут такое… А какое именно?..

Меня ещё отец с матерью предупреждали, что Машкины родители те ещё карьеристы. Пожалуй, и всё. Никогда про них ничего больше плохого не думал и не слушал, да и в личном общении они выглядели людьми вполне приятными. Никак они не выделялись из общих понятий доброты, открытости, дружеской расположенности. Разве что дочери своей единственной давали невероятно много свободы и разрешали почти всё. То есть они с самого детства потакали её качествам лидера, воспитывали твёрдость характера, безапелляционность в суждениях и умение целеустремлённо двигаться к цели. Глядя на них, и наши с двойняшками родители безропотно признавали первенство Машки в нашей компании и со спокойной душой оставляли нас под её присмотром. Да уж… Смешно вспомнить, что мы вытворяли, находясь под таким «опекунством».