bannerbanner
Химера Андреевна хочет кровушки
Химера Андреевна хочет кровушки

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

– А если не подпишу? – зло огрызнулась девушка.

– Продадите материал желтой прессе. Повеселите народ, – наигранно смеялся он. – Кто вам поверит?

– А если подпишу, но попрошу взамен дозу препарата?

Геннадий Алексеевич еще раз с интересом оценил фигуру девушки.

– Вот моя визитка. Сегодня вас и ваших друзей выпишут из инфекционного отделения. Приходите в мой офис, нам есть, что обсудить. У нас теперь одна неучтенная химера, у которой нет Хозяина. И это проблема, Евгения Баюновна. Серьезная проблема.

– Я ее хозяин!

– У химеры может быть только один хозяин. Повелитель, защитник и кормилец в одном… ну, вы меня понимаете. Приходите, мы можем быть друг другу полезны.

Геннадий Алексеевич ушел, а Женька еще долго не могла прийти в себя. В голове сумбур и полное отсутствие реальности. Интересно, со всеми так происходит, когда подобная чушь вдруг становится частью твоей жизни?

Нет, бред, Маргоша поправится.

С остальными провели такую же беседу?

Что сказала Виталина?

Интересно, а Рустама от зависимости можно излечить с помощью крови дракона?

Или помочь Эдуарду Семеновичу с онкологией?

А вылечить ребенка с ДЦП? И что она выберет? Продлить на два месяца жизнь Маргоше, спасти Рустама или излечить младшего брата, который никогда не ходил и даже слова не может произнести?

А ведь прав Геннадий, чтоб его, Алексеевич. Прав.

Женька молча покидала стены больницы. На улице ее ждут Чили с Рустамом, а она все еще не может свыкнуться с миром, в котором люди мирно сосуществуют с рептилоидами. Мирно ли? Кстати, интересный вопрос? Если они первыми населили Землю, то… для начала они вымерли под громким названием динозавров. Значит, вымерли не все. А потом дозволили жить гомо сапиенсам. Зачем? Зачем допустили вторую доминирующую расу? Да, бог бы с ним… Кстати, а где в этом сосуществовании Бог?

Выходит, что их кровь очень ценная штука? Ценная штука обычно та, которой мало. Значит, драконов либо мало, либо они крайне неохотно делятся панацеей, а ей можно излечить столько людей. Можно поднять мертвых. Фух, жарко даже от подобных мыслей. Зря она так с Геннадием Алексеевичем. Знает он гораздо больше нее, скорее хотел помочь, чем навредить. А она ему лицо разбила и не испытывает чувство вины.

– Смородинка, – кисло улыбался Рустам. – Я-то думал, мы будем в одной палате. Романтика, сближение на почве общих переживания, ночи наедине.

У него ломка, глаза блестят и нервно дергается шея. Он готов бежать на поиски чужой закладки, но ждал ее, чтобы еще раз увидеть перед тем, как примет новую дозу, которая всегда может стать последней. Нет, ей определенно нужно свести знакомство с местными драконами. Необходимо.

– Беги уже, болезный, – кивнула она. – Я Витку подожду.

– Странный какой-то тип приходил, – делился впечатлением Чили. – Мутный. Намеками говорил. После него я погуглил…

– Да ладно, – буркнула Женька. – Чего узнал?

– Бред какой-то, – пожал плечами Павлик. – Ночь просидел, нашел один интересный чат. Люди с температурой тела ниже допустимой… и не люди вовсе.

– Ты грешным делом о Маргоше такое сказал? – нахохлилась она.

– Сам понимаю, чушь несу, – вздохнул Чили и кивнул подошедшей к ним Виталине.

Подруга молча сверкнула глазами в Женьку и также молча пошагала к ближайшей остановке. Без Марго они привычно пользовались общественным транспортом, на такси деньги жалели. Здесь, в больничном блоке они оставляли Сеструху, без которой их гнездо никогда не будет полным.

– Женёк, что говорил тот таксист? Таец, – тихо бормотала в автобусе Виталина.

– Гнездо Доу, гнездо Сакда, – дословно повторила Смородина.

– Что говорил про золото? Помнишь, я еще Бабушкины сережки в тот вечер надела. И кстати, потеряла, нигде не могу найти. Мы же тогда вернулись поздно, к обеду следующего дня.

– Любят золото и женщин, – напрягала память Женька. – Прямо, как в сказке. Драконы живут в пещере на вершине горы, копят золото и похищают принцесс. Трехголовые драконы, огнедышащие, змей Горыныч, мать драконов.

– Я теперь и в сказки верю, – заговорщически прошептала она.

– Спорно.

– Если сказки не врут, таксист-таец на что-то подобное намекал… современные драконы по-прежнему копят золото и крадут женщин. В этом есть что-то интригующее, но если они крадут их так, как это произошло с Маргошей, то интрига, как бы уже триллер.

Женька нервно озиралась по сторонам.

– Прав Чили, бред какой-то. Зачем им золото? И зачем им женщины?

– Ты еще спроси, зачем им пещеры, – Витка плюхнулась на освободившееся место.

Женька упала рядом, хотя по спортивной привычке всегда предпочитала стоять или двигаться, но не сидеть.

– Визитку тебе дал?

Виталина задумчиво кивнула.

– Выходит, они и здесь, в Москве есть, – рассудила она и просканировала автобус подозрительным взглядом в поисках рептилоидного рыла. – Живем мирно, спокойно, и не знаем, что в любом прохожем можем не человека встретить, а рептилоида. Веселенькая история. Зря не читали желтую прессу, надо бы порыться на чердаке дачи. Мои старики так развлекались. Двухголовый теленок, ведьмы, драконы.

– Кстати, первым рептилоидом я бы заподозрила Чили.

– Женя, я серьезно. Я этому Геннадию Алексеевичу сегодня же позвоню.

– Сеструха, без нервов. Идем в контору вместе. Ящур нам нужен для Маргоши в ближайшие недели. И если потребуется для того подключить всех ее бывших, поднимем на уши столицу.

Женька не успела на отборочный матч и долго выслушивала выговор от тренера. Как не к месту его раздражение. Понять можно, команда проиграла, скипа с ними не было, пришлось замещать запасным игроком. В итоге команда ухудшила положение в рейтинге, в ближайшее время нельзя проигрывать, нельзя пропускать матчи.

Виталина умчалась на дачу, где помидорные питомцы перепоручены радивой соседке. Анастасия Павловна настолько радивая, что залюбит флору до смерти, предотвратив первичное плодоношение, а с ним и все последующие. Учитывая тот факт, что волонтер Виталина Андреевна Савичева весь урожай завещает дому-пансиону со стариками и немощными, действия Анастасии Павловны равносильны диверсии.

В компании «Северный капитан», где несла трудовую повинность Евгения Баюновна в качестве охранника, ей подписали очередной ежегодный отпуск, второй летний в этом году, неслыханная щедрость, больше похожая на грядущее сокращение штата. Очень удобно, появится свободное время, чтобы разобраться с собратьями по разуму и соседями по планете.

Засада ждала на кафедре Горного института, где ректор сообщил, что в учреждении грядут заслуживающие внимание перемены, наконец объявился спонсор, готовый вложиться в сотрудничество. Спонсора искали давно, государственных субсидий хватало только на то, чтобы закупать учебники и оборудовать единственный компьютерный класс. При учете того, что ноутбуки нынче в каждом доме, а смартфон – это мини-ноутбук, прогресс института застрял где-то в прошлом тысячелетии. И потому так своевременно найти спонсора.

– Баренцев Николай Николаевич, потомок эмигрантов первой волны, промышленник в горнодобывающий отрасли. Имеет предприятия в нескольких странах Африки и Азии. Открывает дела в России, в том числе готов вкладываться в инженеров и образование. У нас появится несколько дополнительных стипендиатов, а также оборудование и практика. Практики очень не хватало, а геологам нужен выезд на места, базы, оборудование, жилые комплексы.

Смородина громогласно зевнула, чем вызвала неудовольствие заинтересованных коллег.

– Евгения Баюновна, – ректор вызвал ее в кабинет. – Вы у нас молодой специалист, но с опытом и завидным рвением.

– Кхм…

Рвение таково, что Женька сбежала от них работать инкассатором, чтобы хватало денег на спортивную форму и фирменный протеин. Нарочитая вежливость профессора, по прозвищу Брак, вызывала обоснованные подозрения.

– У вас были интересные проекты, – заметил Борис Романович Аксенов.

– Ну…

Были проекты, Женька в свое время напрягала всю спортивную волю и написала аспирантскую работу под звучным названием: «Нетрадиционные народные методы в горнодобывающей отрасли отечественного хозяйства».

– Николай Николаевичу могут быть интересны работы молодых специалистов.

– Пф…

Смородина занималась подтасовкой фактов исключительно ради того, чтобы остаться после института аспиранткой, совмещать работу и спорт. Но просчиталась и села на голодный паек. Нетрадиционные народные методы с натяжкой можно назвать методами, больше сказаниями и легендами, собранными, а часто выдуманными в институтской библиотеке.

– Вы могли бы сопроводить его по части подобных работ, – протер лысину Брак.

– Сопроводить куда?

– Куда пожелает, туда и сопроводить. Не приписывать же к нему Лидию Александровну, – описал он руками выдающиеся формы засидевшейся лаборантки. – А вы молодой, симпатичный специалист, разбавите, так сказать, нашу профессиональную, опытную команду. Николай Николаевичу потребуется секретарь от института. Внешние данные играют не последнюю роль. В некотором роде, лицо института.

Женька задумчиво взбодрила светлый ежик на голове, закучерявившийся и уже сползающий на лоб и шею. Волосы у нее всегда отрастали быстро, приходилось стричь каждый месяц, а порой и чаще. Но после Таиланда она упустила момент и теперь нервно сдувала челку.

– Евгения Баюновна, – вкрадчиво пропел Брак, – Женечка, дорогая моя, вы юбки носить умеете?

Вечером Женька и Виталина затащили к себе Павлушу. Тот легко согласился изучить интернет на предмет стоимости препарата под неожиданным названием «Кровь дракона». Пока парень просматривал экран и переходил по бесконечным ссылкам, отсеивая гигабайты ненужной информации, Женька перебирала гардероб Маргоши в поисках юбок.

– Женёк, без паники, нынче каблуки не самый востребованный аксессуар к юбке, – утешала ее подруга. – С кроссовками можно подобрать очень стильный вариант. Но без колготок не обойдется. А лучше чулки на силиконе. Удобно, быстро, с вентиляцией.

Они копались в священном шкафу Маргоши и наводили там хаос, который и до того имел место быть, но теперь состав его изменился на клубковые массы. При жизни подруга бы их убила, но теперь она не живая. И не мертвая.

– Ты Геннадию Алексеевичу звонила? – пыхтела Женька, натягивая на себя узкую юбку-карандаш.

– Звонила, – вдохнула та. – Мы должны подписать бумаги о неразглашении информации. Без того сотрудничать он отказывается.

Женя крутилась возле зеркала, впервые наблюдая на себе ярко-красную юбку, рельефно обтягивающую спортивные бёдра и длинные ноги.

– Кстати, ничего, – поморщилась Виталина, скрывая безвредную зависть. – С походкой придется поработать. Спорт накладывает свой неизгладимый отпечаток. Ноги раздвинула, как на татами. Твой Николай Николаевич окосеет их мысленно сдвигать.

– Главное, чтобы не окосел мысленно раздвигать, – изобразила она перед зеркалом пару кроссов из бокса. – Я же могу его спонсорство немного охладить.

– Твоего Брака сердечный удар хватит, доведешь старика до моего приюта. Он этого спонсора лет десять искал, душу продал ради института. Всего то нужно подыграть, может даже за надбавку к заработной плате.

Женька тем временем поддевала под юбку незнакомую субстанцию под пошлым названием «чулки».

– Сопрею по такой жарище. Чили, погугли на просторах интернета Баренцева Николай Николаевича. Понять хотя бы, с первого удара свалю или придется стулом грохнуть, если он перепутает эту юбку с карандашом.

– Жень, а ты ноги когда-нибудь брила? – застенчиво поинтересовалась Виталина.

Женька раздвинула ноги и наклонилась рассмотреть чудеса преображения. Вид сверху не столь красочный, как сзади.

– Сеструха, не надо грязи. Что делать, если чулки порвутся?

– Сексуально их снять, – комментировал Чили от монитора. – Лучше под музыку. Могу подобрать подходящие к такому случаю медляки. Pretty Woman из красотки, и ты в дамках.

– Чили, твой опыт по части цифровых дамочек оставь при себе. Мне проще промышленника свалить апперкотом, чтоб не мучил умудренную бренди старость. Пусть Нина Трофимовна в этом смысле его развлекает, – припомнила Женька пожилую секретаршу шефа.

– Что-то мне подсказывает, что одним ударом такого не свалить, – присвистнул Павел. – Рост метр девяносто восемь, вес центнер, двадцать девять лет.

Женька и Витка переглянулись и бросились к экрану, на котором уже светилась фотография южноафриканского промышленника в темных дорогих очках и с сексуальной небритостью дней так на пять.

– Смородина, – жалобно скулила Виталина спустя минуту чувственного созерцания, – точно он? Ничего не попутала? Не женат, детей нет, внешность модели, состояние по разным оценкам всего полтора миллиарда в долларовом эквиваленте.

– Нищеброд, – Чили оттолкнул девиц от экрана, хмыкнул в отросшую бороду и мокнул сухарик в остывший чай.

– Случается же такое, – придушенно стенала Виталина. – Почему ко мне в пансионат не сдают двадцатидевятилетних пенсионеров-миллиардеров? Почему именно в Горный институт? Почему не в приют для животных эдакого жеребца?

Женька почти завидовала самой себе. Пожалуй, стратегия относительно спонсора резко меняется, и просьба Бориса Романовича стать лицом принимающей стороны не смотрится такой уж чрезмерной. Прибавка к зарплате может и не высокая, но оказаться рядом с таким зверем, уже волнительно. Не завоюешь, так хоть налюбуешься.

– Есть же на свете мужики, – вздыхала Виталина.

– М-да…

Женька наморщила лоб, не дай бог, этот Николай Николаевич попросит почитать ее работы в стиле народного фэнтези, чего, собственно, и добивался Борис Романович. Вслух, с выражением, представила Женька и испытала острое желание разыскать папку и сжечь. Еще хуже, если попросит продемонстрировать нетрадиционный метод, как говорится, в металле, на местности. Из нее горный инженер такой, что лучше стриптиз под зажигательный медляк.

– Чили, а что за Pretty Woman?

Виталина тем временем прилипла к экрану и изучила все доступные в сети фотографии Баренцева, издавая горькие вздохи сожаления о своей непричастности к Горному институту.

– Слушай, Жень, а может он из этих? Ну, не может быть всё так хорошо. Ни одной публичной помолвки, бережно относится к личной жизни. Все время в темных очках, в движении, в бизнесе. Это ненормально, согласись? Исключено по законам подлости. Ну, вот, рядом только служащие, юристы, PR-менеджеры. Точно из этих.

– Да ладно, – заинтересовался Павлуша и сдвинул Виталину от компьютера. – Женёк, снимай юбку и чулки. Нищеброд так нищеброд, любовь зла.

Женька вспомнила об умирающей Маргоше и зло стащила с себя юбку.

– Чили, закрыли тему. Ищи лекарство, – озабоченно произнесла девушка. – Сначала спасаем Марго, по остаточному принципу делим Баренцева.

– Кровь дракона, – набрал он в поисковике. – Это что-то из нашей любимой, древнекитайской народной?

– Это что-то из древне-мезозойской и очень может быть древне-палеозойской, я в этом не разбираюсь.

– Ты же горный инженер. Археологию должны были проходить, – развернул бородатую шею Чили.

– Должны были, – буркнула она. – У меня в этот день соревнования были.

Она ответила привычной фразой ещё со школы. Что ни спроси, либо она ухватила знания случайно, мимоходом, а девушка она сообразительная, либо была на соревнованиях.

У Женьки режим, она выключилась ровно в одиннадцать, и только в шесть утра до нее смогли добудиться. Чили с красными от потрескавшийся сосудов глазами делился последними новостями в сфере драконьей фармацевтики.

– Двести миллилитров восемь миллионов рублей в долларовом эквиваленте. По нынешним меркам полтора килограмма золотом. Дженифер, я сейчас вслух произнес сумму в размере моих доходов за десять лет.

Женька от указанной цифры впала в транс, перебирая в уме сопоставимые вещи. Трешка в спальном районе Москвы, двушка в месте поприличней, однушка-студия рядом, недалеко от Пролетарки. И двадцать шесть с половиной пар силиконовых грудей для Виталины.

– Много предложений?

– Одно, причем, на испанском, где-то в мексиканском сегменте серверов, – взболтал он остывший в кружке кофе. – По отзывам, мертвого с больничной койки поднимет. Препарат не в прямой продаже, запись, бронь и предоплата на офшорные счета. Доставку обещают быстро, в течение суток. Жень, откуда информация о лекарстве?

– От Геннадия Алексеевича, – не задумываясь, ответила она. – Восемь миллионов. Может у Эдуарда Семеновича попросить?

– Это который? – заинтересовался парень. – Эдуард третий? Он разве в Израиль не укатил на долгое и продолжительное лечение? Марго еще перед Таиландом жаловалась, что Эдик ее бросил.

– Бросил и не встретил в аэропорту, – подтвердила она. – Значит, плохи дела у Эдика. Витка, ты сегодня не в смене? Будем обзванивать бывших маргаритиков, устроим сбор средств. Что для них восемь миллионов в складчину?

– Фээсбэшнику ее нужно позвонить, – согласилась Виталина. – Петру Георгиевичу. Может он препарат достанет, не напрягаясь, по партийный линии, что называется.

– Еще адвоката помнишь? Который ее Юрия Второго скрутил, пластического хирурга.

– Юрий третий, – вспомнила девушка. – Нет, этот за копейку удавится, мы его бросили сразу. Нужен следователь, Григорий Афанасьевич. Помнишь такого? Он по своей части может поискать, органы подключить. И Братка телефон поищи, Лев, который. Если снова не сел, у него есть связи по части преступного мира, а там порой такие отзывчивые люди встречаются, что среди добропорядочных подобного меценатства не сыщешь.

С кухни вернулся Чили с последним заваренным дошираком. Подруги начали обзвон, пока он вел переписку с мексиканским сервером, Гугл-переводчик в помощь. Связь медленно налаживалась, адресат ответил, сбросил реквизиты счета, уточнив только город доставки. Как все просто в этом мире! Лекарство от всех болезней – вот так, по интернету, по вполне обозримой цене. Люди миллионы собирают на операции, а есть простой и действенный метод. Неужели, действительно, есть?

До вечера обзвонили большую часть потенциальных спонсоров, сообщили о тяжелом состоянии Маргоши и необходимости либо внести деньги, либо достать препарат. Откликнулись почти все, кроме Петра Георгиевича из органов. Он вне зоны действия сети, человек занятой по понятной причине. Маргошу помнят и любят, даже с учетом того, что каждого она бросила, ради последующего.

Женька успела пробежаться по магазинам, чтобы пополнить холодильник после нашествия Чили, который перерабатывал продукты со скоростью блендера. Нервы до того на пределе, что звонок домофона заставил вздрогнуть. К кнопке снова прилип настойчивый палец Рустама. Нынче точно не до него!

– Рогачев, чего надо, отвали, не до тебя, – беззлобно рявкнула Женька и сбросила звонок.

Но Рустам настойчивый, жал клаксоны, как тревожные колокола. Она встретила его в проеме двери, он привычно пьяно вывалился из лифта.

– Смородинка, я соскучился.

– Рогачев, что не ясно? Мы ищем лекарство. Не до тебя, – рычала она. – Про стоматолога помним?

– Помним, – радушно улыбнулся он. – Какое лекарство?

Женька сложила руки на груди и устало откинула голову на дверь. Убогий он какой, жалкий. Кричать бессмысленно, не помогает.

– А ты у нас тайный миллионер? На дозу побираешься, закладки чужие выслеживаешь, а здесь готов раскошелиться. Или маму-папу обобрать в который раз?

Рустик тяжело вдохнул, словно утомился выяснять отношения со сварливой женой.

– Женя, как лекарство называется?

– Кровь дракона!

– Так и называется? – уточнил он.

– Фирма-производитель не важна, – развела она руками. – Любая сойдёт. Думаю, даже резус фактор не понадобится. Найдешь?

– Найду, – покорно кивнул тот.


Глава 4

Женьку разбудил тревожный звонок телефона. Анжела Максимовна, мать Маргоши. Надо же, в пять утра звонит, а до того месяцами могла пропадать, посвящая жизнь счастливому турецкому браку. И трудно ее судить, в первом браке она намучилась, отец Марго вел жизнь вольную, от верности осталось только обручальное кольцо, которое тот не носил.

– Женечка, доброе утро. У Машуни телефон сел? Она с тобой рядом?

– Она… нет, она у Эдуарда Семеновича, – солгала Женька.

Не рассказывать же ей, что Маргоша разбила голову, умерла, и покуда на правах зомби лежит в больнице и ждёт дозу Крови дракона. В лучшем случае ее сочтут пьяной, а если Анжела Максимовна включит логику, то сопоставит тот факт, что Женька по спортивным соображениям не пьет, балуется только пивом. Значит, не пьяная, а сбрендила.

– У Эдика? Очень хороший мужчина, заботливый. Ох, я уже начала переживать. Женечка, дай телефон Эдика.

– А что случилось? – она судорожно перебирала оправдания на случай, если у Эдуарда Семеновича тоже «сел» телефон.

В трубке послышался шорох и тихое поскуливание. Мать Маргоши плакала, возможно впервые на памяти Женьки после смерти первого мужа. Она плакала не на похоронах Андрея Михайловича, а ровно до них, пока он изводил ее своими пьянками и драками.

– У Эдика могут быть деньги? – спросила Анжела Максимовна. – У нас с Орханом неприятности.

Женя помнила Орхана. Красивый турок, разбитной, веселый. Он моложе Анжелы Максимовны лет на десять, и это заметно, хотя Анжела женщина видная, худенькая, ухоженная. Поначалу в любовь между ними верилось с натяжкой, но время подтвердило его благородные намерения. Стоит отдать должное Орхану. Он не просто проматывал деньги супруги, а проматывал их на бизнес, с которым у того не клеилось. По разным причинам, в том числе потому, что он просто добрый великодушный парень из большой турецкой семьи.

Даже если у Эдуарда Семеновича есть деньги, они потребуются самой Маргоше. Каждые восемь миллионов, это два месяца ее жизни. Два месяца жизни, нужно шесть доз, сорок восемь миллионов, чтобы она прожила еще один год. Еще один год для двадцатипятилетней девушки – это целая жизнь.

Эдику эти деньги тоже не будут лишними. В сорок пять лет ему поставили диагноз агрессивной формы рака. Он умирает, но вчера по телефону обещал всю сумму. Эдик любит Маргуню, а она его бросила, отпустила к жене и детям, которые привыкли жить без него, но на его обеспечении. Единственный сын уже взрослый юноша, поступил в университет, почти ровесник Машки.

– Что случилось?

– Женечка, у Орханчика с бизнесом проблемы. Местные авторитеты бесчинствуют, денег требуют, грозятся сжечь магазин. Избили его, он в больнице с переломом челюсти и руки.

– Сколько нужно?

– Миллионов семь-восемь на ваши деньги.

Какое неожиданное совпадение.

– Я передам Машуне, она перезвонит, – ответила Женька и отключила связь.

День протекал в томительном ожидании перевода средств на карту. Неугомонная Виталина развела бурную деятельность, обзванивала аптеки и знакомых фармацевтов в поисках необычного лекарства. Чаще получала отказ, пару раз уточнение, в своем ли она уме, и один раз странное мычание в трубке с неясным ответом: «Что-то слышал о подобном, но точно сказать не берусь».

Эдуард Семенович в этот момент находился в престижной израильской клинике, проходил курс лечения с весьма сомнительным прогнозом не столько на выздоровление, сколько на банальное продление жизни. Но время нашел, и на карту Виталины упала заветная сумма. Савичева нервничала по такому случаю, пересчитывая нули.

– Восемь миллионов, три тысячи двести рублей, – озвучила она остаток на карте.

Чили материализовался быстро, по первому зову. Пощелкал по клавиатуре, и деньги ушли куда-то в район карибских островов. На почту звякнуло сообщение, что средства поступили, курьер выезжает. Завтра в 12.23 прибывает рейс из Пунта Каны, встречать в аэропорту SVO. Курьер будет искать табличку ZORO. У него сумка-холодильник с препаратом.

Вот, собственно, и все. Завтра из аэропорта они отправятся прямиком в больницу и заберут Маргошу домой. Эти деньги могли спасти Орхана. Этот препарат мог излечить Эдика, но они отдадут его Сеструхе и только потом подумают, что со всем этим делать. По-хорошему, нужно позвонить Геннадию Алексеевичу и договориться о встрече. Он ждёт всех пятерых, а это значит, что Рустама нельзя отпускать, пусть остается рядом. Чили всегда под рукой, этажом ниже, сидит в квартире, перебивается подработками по починке техники.

На кафедре Женьку ждал еще один скучный день. Половина этажа занята под ремонт помещений, только сегодня она узнала, что их небольшая комната, которую они делили с лаборанткой Лидией Александровной отходит в ту часть, где планируются ремонт.

– Кабинет спонсору готовят, – посетовала лаборантка и предложила Женьке пряники.

– А мы куда?

– Ты за столик в приемной, – обиженно сообщила Лидочка и еще раз оценила спортивную фигуру конкурентки. – А меня в архив сослали.

– Ничего себе приемная, – озиралась по сторонам Женька. – Откуда только деньги на ремонт?

На страницу:
3 из 5