Три одиночества. Созидающий башню: книга II

Тут на ум Кире пришёл старый анекдот про девочку, у которой вместо пупка была замочная скважина. Любопытная барышня полжизни потратила на то, чтобы подобрать ключик к замку в своём пупке, а когда преуспела, и замок открылся, у бедолаги …опа и отвалилась. Поделом, не все тайны стоит раскрывать, иные могут оказаться слишком опасными. Как оказалось, Кире тоже не следовало совать свой любопытный нос в тайну, которой была окутана судьба Семёна. Ей было гораздо спокойней жить в некой неопределённости, подсознательно сохраняя надежду на его возвращение и в то же время ощущая себя в относительной безопасности, поскольку перспектива того самого возвращения была довольно зыбкой.

Собственно, в этой двойственности не было ничего удивительного, ведь само существование Семёна было угрозой для Кириной семейной жизни, которая и без того не отличалась прочностью. Но отчего же тогда подтверждение его гибели повергло Киру в чёрную меланхолию? Может быть, она всё ещё надеялась вернуть свою прежнюю беззаботную жизнь под крылышком надёжного, как скала, ангела-хранителя?

– Да я просто спятила,– возмутилась Кира,– какой из Семёна ангел? Я шесть лет жила с профессиональным убийцей, который всё это время осознанно рисковал жизнью нашей дочери. Нам с Тиночкой просто фантастически повезло, что мы сумели выбраться из этой ловушки живыми и невредимыми. Даже жизнь в осаде под орденскими бомбардировками безопаснее того уютного райского уголка, по которому я ностальгирую как тупая канарейка по своей клетке.

Наверное, она бы ещё долго могла заниматься эдаким самогипнозом, приводя всё новые и новые аргументы в пользу версии своей невероятной везучести, но врать себе было глупо. Несмотря ни на что, Кире безумно хотелось вернуть свою прежнюю жизнь, хоть она и сопротивлялась своим тайным желаниям изо всех сил, но отрицать их наличие было невозможно. Подтверждение гибели Семёна враз поставило большую жирную точку на её крамольной мечте. Может быть, именно поэтому Кира восприняла случившееся как конец света? Но ведь на самом деле это был вовсе не конец, а, наоборот, начало новой, не обременённой старыми долгами жизни.

Настроив себя таким нехитрым способом на позитив, Кира уложила Тиночку с Мартином в постель и выползла на свежий воздух немного подышать перед сном. Она уселась на крылечке, чтобы в случае опасности сразу нырнуть в бункер, задула свечу, которая могла привлечь ненужное внимание патрулей, и погрузилась в тишину летней ночи, как в тёплую ванну. Птицы уже допели свои вечерние серенады и разлетелись по гнёздам отдохнуть до зари, и только лёгкий ветерок нарушал почти полное безмолвие природы, пролетая над могучими грабами, окружавшими лабораторию. В этой мирной атмосфере просто невозможно было представить, чтобы рёв бомбардировщиков дерзнул нарушить божественный покой долины Алата. Конечно, покой был иллюзорным, но так хотелось хоть на миг принять эту иллюзию за реальность.

Луна пока скрывалась за верхушками гор, но небо было ясное, и света звёзд хватало, чтобы можно было ясно видеть, как на травянистый склон, плавно уходящий вниз в долину, наползает волна тумана. Бледный мерцающий полог подбирался всё ближе, превращая ночь в сказочную феерию, и Кира, позабыв про все свои печали, отдалась созерцанию туманных протуберанцев. В клубах перетекающего по склону тумана ей виделся то летящий по волнам парусник, то гигантский экзотичный цветок, то расправляющий крылья дракон. Эту игру воображения внезапно нарушил новый образ, назойливо возникший в туманном киселе, и этот образ совсем не был похож на разыгравшуюся фантазию. Разрывая туманную пелену, у подножия склона материализовался силуэт мужчины.

– О боже, Рис всё-таки пришёл,– встрепенулась Кира.

Она вскочила на ноги и поспешила навстречу мужу. Однако, сделав всего несколько шагов, женщина остановилась, поскольку мужская фигура вдруг растаяла. Кира с недоумение вглядывалась в ночь, пытаясь сообразить, куда мог деться Рис, ведь туман был совсем неплотным, и скрыться за его завесой было невозможно. Наконец, бросив тревожный взгляд на восток, откуда обычно прилетали бомбардировщики, женщина начала осторожно спускаться вниз. Выпавшая роса сделала травянистый склон скользким, так что приходилось пробираться медленно, аккуратно ощупывая ступнёй, куда наступить. Кира уже преодолела полпути до того места, где увидела Риса, когда подошва ботинка внезапно соскользнула, и она приземлилась на пятую точку, при этом её рука наткнулась на что-то противное и липкое.

Разглядев причину своего падения, женщина едва ни заорала от ужаса. Склон холма был залит кровью, тёмное пятно размером с человеческое тело чётко выделялось на фоне более светлой травы. Кира с перепугу бросилась было бежать к дому, но, сделав несколько шагов, остановилась и вернулась обратно. Тому, кто окропил своей кровью траву, явно требовалась помощь, причём срочная, и, кроме Риса, заявиться ночью в лабораторию никому бы не пришло в голову. Следующие десять минут Кира металась по склону в поисках обескровленного тела, но тщетно, ночью это занятие было заведомо безнадёжным. В добавок, как назло, небо заволокло тучами, и стало совсем темно. Нужен был хоть какой-то источник света: фонарь, переноска или, на крайняк, просто факел.

Кира пыхтя взобралась на вершину холма и бросилась ко входу в подземное убежище за фонарём. О том, что свет может привлечь внимание пилотов бомбардировщиков или, что было ещё хуже, патрульных, Кира старалась не думать. Добежав до двери в бункер, она машинально ввела код и потянула на себя запирающее колесо. Дверь начала открываться, но, едва сдвинувшись с места, вдруг застопорилась, как будто кто-то её держал. Нет, не держал, просто перед дверью что-то лежало, перегораживая проход. Кира наклонилась, чтобы оттащить невесть откуда взявшуюся преграду и на этот раз всё-таки не удержалась от истеричного вопля, потому что преградой оказалось бесчувственное тело Риса.

Реплика искателя

Вы когда-нибудь задавались вопросом, отчего обнаружение смысла нашего существования оказалось такой сложной задачей? Разве это ни странно? По идее, этот смысл должен быть нам хорошо известен, как известно яблоне, что она должна родить яблоки, как известно гусенице, что она должна превратиться в бабочку. А мы? Чем мы хуже? Тычемся в глухие стены словно слепые котята, а смысл нашего существования как был для нас скрыт, так и продолжает тонуть в сизой дымке непонимания. В конце концов, это просто несправедливо. Не удивительно, что у многих из нас сия несправедливость вызывает навязчивое желание сочинить какой-нибудь убедительный симулякр смысла просто для успокоения мятущейся души.

Одним из самых популярных симулякров является так называемая цивилизация. А что, чем ни цель существования человечества? Долгий тяжёлый путь от палки-копалки и дубины до ядерных бомб и космических ракет. А дальше на Марс полетим, будем там насаждать убогим марсианам, если таковые имеются, свою развитую человеческую цивилизацию. А можем ещё оснастить свои несовершенные тела всякими гаджетами и стать супер крутыми андроидами или вообще оцифровать своё сознание и уйти жить в интернет. Вы правда верите, что мы для этого сотворены?

Увы, насчёт цивилизации, как цели человечества, придётся всех разочаровать. Вы же помните, что смысл заключён в бытие любого объекта изначально? Если бы нашим смыслом было создание цивилизации, то такое явление, как эффект «маугли», был бы обратим. Но пока не удалось цивилизовать ни одного ребёнка, в младенчестве попавшего в звериную стаю. А знаете, что происходит с прирученными и искусственно окультуренными растениями и животными, когда они освобождаются от воздействия человека? Они остаются собой, сохраняют свою природу и продолжают следовать изначальному логосу. Дикая яблоня будет плодоносить, причём именно яблоками, а не шишками, а вот ребёнок, возвращённый в цивилизацию, почему-то так и остаётся зверёнышем.

Отсюда следует простой и однозначный вывод, что представление о цивилизации привнесено в наши умы воспитанием и не является изначальным смыслом нашего существования. Нас с младенчества приучают быть частью социума, пользоваться его так называемыми благами. Дети копируют поведение взрослых и автоматически воспроизводят ту среду, в которой воспитывались. Кстати, человек может запросто обойтись и без этих благ цивилизации. Некоторым из нас погружение обратно в природу очень даже близко, и при этом вынужденное отсутствие так называемых удобств их нисколько не беспокоит.

Следует заметить, что снижение зависимости от своего тела, в целом, способствует уравновешенности и душевному покою. Если вы способны чувствовать себя комфортно в суровой походной обстановке, то отсутствие любимой мягкой подушки или чашечки кофе поутру вряд ли испортит вам настроение. Но если вы убедили себя, что сможете быть счастливым только в собственном особняке на берегу тёплого моря, то даже вполне удобная гостиничная кровать будет вас раздражать своим несовершенством. Это я к тому, что создание комфорта для тела тоже не является смыслом нашего существования, хотя большое количество людей занято как раз этим.

Если бы забота о теле действительно была нашим смыслом, то аскетов, схимников и прочих «святых», развлекающихся издевательствами над своими тушками, просто не могло бы существовать, исходный смысл человека не позволил бы им это делать. Мы бы даже теоретически были неспособны причинять вред своим телам, например, курить, употреблять наркотические вещества, валяться целыми днями на диване или, наоборот, вкалывать до седьмого пота ради денег. Давайте признаем честно, к своим телам мы относимся, скорее, потребительски, как к источнику удовольствия, нежели как к цели своего существования.

Кстати, в данном контексте я имею ввиду не только физическое, но и тонкие тела, которые позволяют нам испытывать эмоции и генерить мысли. Вы ведь не станете отрицать, что красочное шоу или интересная книга могут доставить нам не меньше удовольствия, чем вкусный обед или мягкая перина. Да, мы постоянно пользуемся всеми нашими телами, чтобы словить кайф, подчас с серьёзным риском и ущербом для этих самых тел. Так, может быть, смысл заключён в самом удовольствии?

Что ж, подобное предположение звучит весьма заманчиво, наверное, было бы прикольно жить в мире, где смыслом существования является получение удовольствия. Одна беда, наш реальный мир дуален по своей природе, а значит, наслаждение здесь всегда идёт в паре со страданием. Более того, сами эти понятия являются относительными, они всего лишь реперные точки на шкале наших чувственных переживаний, позволяющие нам сортировать явления на хорошие и плохие. Ну как бы мы догадались, что нам что-то нравится, если бы нам не с чем было это сравнить?

К тому же сама шкала наших переживаний довольно подвижна. То, что доставляло нам удовольствие вчера, запросто может приносить разочарование сегодня и наоборот, в общем, никакой определённости. Но если мы не в состоянии зафиксировать и чётко определить состояние, к которому нам теоретически нужно стремиться, то как же оно может быть целью нашего существования? «Пойди туда, не знаю куда» и то звучит более однозначно. Нет, что-то мне не верится, что у нашего Создателя столь извращённое чувство юмора. Тогда в чём же смысл человека?

Глава 6

Янтарный, как цветочный мёд, свет от ночника разливался по потолку, нагоняя тоскливые мысли о бесконечности ночи. Глядя на эти разводы, словно оставленные грязной чашкой великана, так трудно было представить, что где-то в мире ещё существует солнце. Тихий шум вентилятора навевал сон, но мысли о сне представлялись Кире совершенно недопустимыми, ей было страшно до дрожи даже просто прикрыть глаза. Отчего-то она была уверена, что стоит ей только отвести взгляд от бледного даже в этом жёлтом свете лица Риса, как тот перестанет дышать.

Подземное убежище лаборатории было автономным и соединялось с городом лишь узким проходом, который на ночь запирали, поэтому рассчитывать на врачебную помощь до утра не приходилось. Всё, что могли сделать Кира с Кейтилем – это перетащить Риса в бункер и уложить в постель, предварительно накачав физраствором и противовоспалительными препаратами. К счастью, в лаборатории имелось полно медицинской техники и всевозможных лекарственных средств, поскольку Рис частенько использовал помещения Кейтиля для своих экспериментов. Трогать рану самодеятельные доктора не решились, выглядела она довольно скверно, хотя и не кровила. Впрочем, судя по тому, что одежда Риса была вся пропитана кровью, вытекло её уже достаточно, чтобы надёжно отправить раненого в беспамятство.

Для Киры эта ночь оказалась, наверное, самой длинной за всю её жизнь. Непонятно откуда взявшаяся шизоидная идея, что это именно её взгляд удерживает раненого мужа на этом свете, приковал её к постели Риса надёжней железной цепи. С точки зрения медицины, подобные методы могли бы вызвать разве что ироничный смех, а то и подозрения в проблемах с головой. Но кто может в точности знать, каким оружием человек способен отогнать старуху с косой от намеченной ею жертвы? Взгляд любящих глаз в этом отношении запросто может сработать ничуть не слабее, чем самые эффективные лекарства, так что скепсис в отношении методов Киры, пожалуй, следовало бы счесть неуместным.

За неимением других развлечений, добровольная сиделка углубилась в самоанализ. В последнее время это сделалось её излюбленным времяпрепровождением, и при каждом удобном случае Кирино сознание автоматически переключалось в режим «перемывания косточек», причём преимущественно своих. Эта ночь не стала исключением, только на сей раз Кире сложно было сохранять хладнокровие и отстранённость, поскольку страх за жизнь Риса буквально рвал её душу на части. Не удивительно, что умозаключения самопального психоаналитика гораздо больше смахивали на истерические метания, нежели на философские рассуждения.

– Это только моя вина,– в порыве самобичевания Кира даже не заметила, что говорит вслух,– этого бы не случилось, если бы я по-настоящему любила своего мужа. Пока моя любовь защищала Семёна, никакие живодёрские установки на него не действовали, но я от него отказалась, и защита тут же рассыпалась в прах. Это с моего равнодушного согласия его убили. А вот теперь я начала сомневаться в Рисе.

В этот момент в голове Киры внезапно созрела совершенно бредовая идея о том, что именно её бессознательные желания являются триггером, который запускает события, несущие смерть её любимым мужчинам. А ведь действительно, когда Семён начал мешать бурному роману Киры с Рисом, он очень своевременно погиб и исчез из её жизни. Однако стоило надежде на возвращение любимого человека вдруг замаячить на горизонте, помехой сделался уже Рис. И судьба тут же покладисто подставила охотника под смертельный удар, хотя за предыдущие три года их совместной жизни он не сподобился получить даже пустяковой царапины.

– Похоже, Риса спасло только то, что Ксантипа своевременно подтвердил гибель Семёна и тем самым невольно отменил приговор моего подсознания,– ошарашенно пробормотала Кира. – Что же это получается? – от ужаса у неё перехватило дыхание. – Жизни двух дорогих мне мужчин зависят от моих капризов? Я как бы неосознанно решаю, жить им или умереть. Семёна я уже погубила, а теперь пришла очередь Риса.

– Ну это уже голимая мистика,– её рациональная половинка тут же принялась оппонировать,– тоже мне, владыка кармы нашлась. Кишка тонка распоряжаться чужими судьбами.

– Нет, тут всё дело в подсознании,– сей ушат холодной водички не смог унять истерику Кириной слабой половинки. – Я же как маньячка ношусь с навязчивой идеей вернуть свою прошлую жизнь, вот бессознательно и нашаманила ужастиков на свою голову.

– Да, дорогуша, с подсознанием шутки плохи,– согласилась брутальная Кира,– особенно, когда учишься управлять реальностью у настоящего Творца. – Вот только в этой жизни за всё приходится платить и за чудеса тоже. А чем я готова пожертвовать за осуществление моей мечты? Смогу ли я, например, бросить любящего мужа и послать к чёрту Алат с его благородной борьбой за свободу? А как насчёт детей? Готова ли я сделаться в их глазах предательницей?

Слабая Кирина половинка на этот раз промолчала, поскольку ей было страшно признаться, что за один лишь призрачный шанс снова погрузиться в тот счастливый поток, который нёс мечтательницу все шесть лет её семейной жизни с Семёном, она была готова заплатить самую дорогую цену. Собственно, цена её вообще не интересовала. Наверное, Кира без сожаления продала бы даже свою бессмертную душу, если бы нашёлся надёжный покупатель, готовый гарантировать результат. И всё же принести на алтарь своей мечты жизнь Риса она была явно не готова.

– Нет ничего тупее, чем мечтать об идеальной семейной жизни, когда не в состоянии даже наладить элементарный быт в своей нынешней семье,– горько посетовала брутальная Кирина половинка.

Что ж, для упрёков у Киры имелись определённые резоны. Три года назад, приняв решение сделать Алат своим домом, она стала последовательно претворять своё намерение в жизнь, хотя Орден начал жестить ещё до появления на свет Мартина. Наземные городские постройки были разрушены бомбардировками как раз, когда Кира была на седьмом месяце. Наверное, она бы и дальше оставалась в Алате, но Рис уговорил жену рожать в более безопасном мире Дачи под присмотром Творца и заботливой Алисы. Потом нужно было возиться с младенцем, и опять это лучше было делать в безопасности, ведь малышу требовались свежий воздух и солнечные ванны. А где их взять в подземном бункере?

Чуть позже Тиночку приняли в Школу, и потребовалось за ней присматривать в Убежище. В общем, Кира постепенно стала жительницей сразу трёх миров и ни одного конкретного. Но если она ещё посещала Алат в дневные часы, помогая Кейтилю с защитным куполом, то детей сюда приводили, только когда Рис освобождался от своих охотничьих дежурств, то есть раз в десять дней. Не мудрено, что Кристина и Мартин начали воспринимать Алат не как свой дом, а как некое подобие Диснейленда, только со стрельбой, вместо аттракционов.

– Разве в таких условиях можно было создать настоящий семейный очаг? – посетовала Кирина слабая половинка. – Очевидно же, что эта затея заранее была обречена на провал.

– И отчего же неестественная извращённость этой странной семейной жизни начала доходить до меня только теперь? – ожидаемо съязвила рациональная половинка. – Уж не потому ли, что раньше у меня ещё теплилась надежда на то, что Семён вернётся, а вместе с ним вернётся и созданный им когда-то райский уголок покоя и счастья?

Что ж, отказать в логике Кире было никак нельзя. Действительно, к чему возводить монументальные постройки, если требуется всего лишь переждать временное отсутствие привычного комфорта? Для этого достаточно и непритязательной хижины. Вот Кира и лепила шаткие времянки там, где следовало возвести прочный и надёжный семейный очаг. Похоже, пришла пора признать, что со своей стратегией экономии её строительная фирма позорно обанкротилась. Прекрасного принца на корабле под алыми парусами можно было больше не ждать, потому что его корабль покоился на морском дне вместе с капитаном.

На самом деле жизнь Киры давно уже покатилась под откос, просто до сих пор она боялась себе в этом признаться. Впрочем, новые, обретённые уже в Алате смыслы существования пока держали её на плаву и давали силы, чтобы продолжать жить. Кира даже готова была признать, что эти смыслы до сих пор не утратили для неё своей ценности. Вот только эта ценность не была сущностной, она напоминала ценность спасательной шлюпки для потерпевшего кораблекрушение. Тонущему человеку ведь не приходится выбирать, ему бы просто ухватиться хоть за что-то, способное удержать его над водой.

В этом смысле Кире даже повезло, её спасательная шлюпка оказалась довольно прочной и удобной посудиной. И всё же она несла в себе чисто утилитарные функции, и ожидать, что на шлюпке можно будет с комфортом и безопасностью рассекать бурные волны жизни, было наивно до идиотизма. Шлюпка – это вам не океанский лайнер, она не предназначена для того, чтобы прожить в ней всю жизнь, поскольку служит всего лишь временным убежищем. Конечно, без этого утлого судёнышка Кире было вообще не выжить, ведь её кораблик счастья пошёл ко дну, но пытаться использовать спасательную шлюпку в качестве фундамента для здания новой семьи было как минимум недальновидно.

И всё-таки отчаянная строительница ввязалась в эту безнадёжную авантюру и даже в каком-то смысле преуспела. Её шлюпочный семейный очаг, выстроенный из кирпичиков недавно обретённых смыслов, оказался довольно приятным и атмосферным местечком. Одна беда: в последнее время ему отчего-то катастрофически перестало хватать прочности, словно в растворе, который скреплял те самые кирпичики, отсутствовал какой-то жизненно важный компонент. Это было странно и неожиданно, в прежней жизни Кире даже в голову не приходило заморачиваться проблемой прочности их с Семёном семейного очага, ведь его защищала их любовь. Стоит ли удивляться тому, что её мысли постоянно обращались в прошлое, как бы в попытке реанимировать бездыханный труп своего почившего в бозе счастья?

– Ну и как двигаться вперёд, когда я постоянно оглядываюсь? – Кира жалобно всхлипнула и прижала безвольную ладонь раненого мужа к своей щеке. – Но отчего же наша семейная жизнь постоянно рассыпается на отдельные фрагменты? Чего нам не хватает?

Похоже, эта нескончаемая ночь была словно специально предназначена для сакраментальных откровений, причём шокирующих и горьких, как незрелый миндаль. От этой горечи у Киры даже запершило в горле и на глаза навернулись слёзы, потому что она наконец поняла, что за загадочный компонент отсутствовал в растворе, скрепляющем отдельные кирпичики их с Рисом семьи.

– Я ошиблась,– Кира с ужасом уставилась на бледное лицо пребывающего в отключке мужа, и ей померещилось, что она перестала его узнавать,– я приняла за любовь естественную потребность в защите. Так вот почему я интуитивно чувствую вину,– догадалась самопальная владыка кармы,– игры подсознания тут ни при чём.

Да, у Киры имелись веские основания для того, чтобы чувствовать себя виноватой, ведь оказалось, что всё это время она невольно обманывала своего мужа. Ей жизненно необходима была опора, когда её кораблик безбрежного счастья затонул, и утопающая не нашла ничего лучшего, как броситься на шею тому, кто был готов эту опору обеспечить. Однако её душа никогда бы не приняла подобного цинизма, а потому Кира искренне уверовала в то, что ею двигала исключительно любовь к Рису.

Возможно, всё сложилось бы иначе, если бы ей в своё время удалось смириться с предательством любимого человека и вычеркнуть его из своей жизни. Увы, забыть Семёна Кире так и не удалось, но она таки нашла выход из этого жизненного тупика, правда, не сознательно, а на интуитивном уровне, и потому долгое время не догадывалась о том, что натворила. Отчаявшись задушить любовь к тому, кто был этой любви недостоин, Кира тупо перенесла свои чувства на новый объект. Разумеется, сей магический трюк не смог превратить Риса в Семёна, зато он отсрочил момент прозрения, дав отчаявшейся женщине время, чтобы смириться с потерей. Похоже, отведённое ей срок закончился, и правда открылась нечаянной обманщице во всей своей неприглядности.

– И что же теперь делать? – запоздалое раскаяние костлявой рукой ухватило Киру за горло. – Сознаться в своём обмане и уйти?

Она судорожно втянула воздух в лёгкие, но не смогла удержать слёз и разревелась как плакальщица на поминках. От перспективы расстаться с Рисом Кире сделалось так страшно и горько, что хоть ложись и помирай.

– Нет, это не выход, Рис такого не заслужил,– плакальщица громко шмыгнула носом и грустно улыбнулась,– для него наша семья – это свет в окошке. Может быть, это и не любовь, но Рис мне дорог, с этим не поспоришь. Да, он никогда не сможет заменить мне погибшего любимого, но кто сказал, что все люди обязательно заслуживают счастья? Кому-то не достаётся даже тех крох, что были отпущены нам с Семёном, и ничего, как-то живут и даже наслаждаются своим существованием. В этом мире имеются вполне приемлемые заменители любви, например, уважение, привязанность, дружба, в конце концов.

Кира вскочила на ноги и в каком-то непонятном даже ей самой порыве принялась мерять комнату быстрыми шагами. Постепенно зыбкая и туманная идея, спонтанно родившаяся в её голове, начала приобретать осязаемы черты. Когда план действий окончательно оформился, судорожные метания тут же прекратились, и во взгляде Киры загорелось пламя фанатичной решимости.

– Хватит, Семёна больше нет,– она уселась на кровать рядом с Рисом и сжала его безвольную кисть своими холодными как лёд пальцами, словно давала клятву верности,– пора перевернуть эту страницу и жить дальше. Ты не заслужил того, чтобы вечно играть роль гребца спасательной шлюпки только потому, что я не готова превратить шлюпку в корабль,– она ласково погладила мужа по щеке и громко шмыгнула носом, но на этот раз ей удалось не расплакаться. – Это убогое судёнышко уже слишком долго болтается на волнах, пора ему пристать к берегу,– твёрдо заявила Кира, обращаясь то ли к бесчувственному мужу, то ли к самой себе. – Мы с Тиночкой и Мартином вернёмся в Алат, и у нас будет нормальная семья. Я найду способ обеспечить детям здоровый образ жизни.