Безымянный. Созидающий башню: книга III

– Так что же получается? – мысли, одна другой депрессивнее, вихрем закружились в голове Варда. – И те боевики, и этот свихнувшийся бессмертный действительно знали меня как Магистра? Выходит, это именно я был тем самым подонком, который гнобил целый мир на протяжении многих лет, и которого ненавидели все жители этого мира, за исключением разве что бывших братьев Ордена. От такого, пожалуй, и свихнуться недолго.

Несмотря на то, что версия выглядела непротиворечивой, Вард инстинктивно отказывался в неё верить, потому что совершенно не ощущал себя злодеем. Представить, что он смог бы сознательно превратить миллионы людей в рабов, оказалось далеко за пределами его воображения. Тот, кем он стал после воскрешения, на такое не был способен ни при каких обстоятельствах. Неужели потеря памяти могла изменить натуру человека на её полную противоположность? А если действительно могла, то правомерно ли карать такого человека за преступления, о которых он ничего не знает? Вард почувствовал, как в его душе поднимается волна протеста, вызывая острое желание не оправдываться, а ответить ударом на удар. Увы, такой возможности бессмертный ему не предоставил, оставалось только продолжать никчёмные переговоры.

– Вижу, что у тебя ко мне имеются претензии,– мрачно процедил обвиняемый,– может, расскажешь, какие именно.

– Претензии?! – в голосе обвинителя прозвучало неподдельное возмущение. – Это из-за тебя Орден распался, ублюдок. Если бы ни твои фокусы, никто бы не считал бессмертных врагами и не охотился на нас, как на диких зверей.

При всей нарочитой грубости бессмертного он явно был искренен. Похоже, Магистр реально где-то накосячил, и его косяк сделал бессмертных врагами Ордена. Хотя нет, этот парень вовсе не утверждал, что они действительно являются врагами, он сказал только, что их таковыми считают. Вард сразу же ухватился за эту ниточку, которая теоретически могла привести его к раскрытию тайны его прошлой жизни.

– Значит, на самом деле бессмертные вовсе не враги Ордену? – в его вопросе вовсе не было коварного подвоха, но прозвучал он всё же несколько провокационно, и бессмертный вполне ожидаемо вскипел.

– Мы никогда не предавали своих братьев,– выпалил он на одном дыхании,– даже когда ты сам нас всех предал.

Вард сразу сообразил, что ему следует осторожнее выбирать выражения, иначе пуля в затылок быстренько преподаст ему урок дипломатии, даром что воспользоваться этим уроком он уже не сможет.

– Я искренне не понимаю причин, из-за которых бессмертные подвергаются преследованиям,– Вард добавил в свой голос нотку сочувствия,– мне жаль, что так вышло.

– Не понимаешь?! Серьёзно? – на сей раз слова бессмертного прозвучали презрительно, как ругательство. – Да после твоего ритуала они теперь нас боятся, причём всех, а не только тех, кому понравился твой так называемый подарок. Можешь радоваться, тебе таки удалось расколоть наше братство.

Слушая запальчивую речь бессмертного, Вард невольно пытался примерить на себя его обвинения, но хоть убей, не почувствовал за собой никакой вины. Разумеется, ни о каком ритуале он не помнил, хотя это ещё ничего не значило, ведь о том времени у него вообще не осталось никаких воспоминаний. Так что огульно отрицать обвинение Вард не мог, но даже если, будучи Магистром, он и совершил что-то фатальное для бессмертных, то это была ошибка, а не намеренный вред. Как же можно ставить ошибку в один ряд с преступлением?

– У меня не было намерения навредить бессмертным,– попытался оправдаться обвиняемый.

– Тогда зачем ты лишил нас смысла существования и подставил под удар своих же братьев? – бессмертный явно не купился на его покаянную речь. – Прежде, чем я разнесу твою поганую башку, предатель, ты мне всё расскажешь, как на духу, иначе умирать ты будешь очень долго. Думаю, тебе не нужно объяснять, как умеют убивать бессмертные,– в голосе не то обвинителя, не то уже палача промелькнули злорадные нотки, и у Варда не возникло ни малейшего сомнения в том, что это не было пустое бахвальство. – Пришло время каяться, Магистр,– вынес свой приговор бессмертный.

То, что приговор был вынесен ещё до заслушивания аргументов защиты, явно свидетельствовало о том, что бессмертный не был готов пойти на его смягчения вне зависимости от мотивов преступника. Скорый суд тупо предоставил Варду трибуну для последнего слова, но вовсе не потому, что собирался учесть его чистосердечное раскаяние, просто бессмертному хотелось узнать, что стало причиной его несчастий. Это было обидно и несправедливо. Вард уже было решил проигнорировать требование палача и уйти из жизни молча с гордо поднятой головой, но тут в эту самую голову пришла весьма обескураживающая мысль.

– А что если Магистр действительно совершил непростительную ошибку и именно поэтому принял решение лишить самого себя памяти? – мысленно задал себе вопрос обвиняемый. – Нарьяна ведь чётко сказала, что потеря памяти была следствием моих действий. Так может ли в таком случае амнезия служить мне оправданием? Выходит, что бессмертный прав, и Магистр за свои грехи заслужил смерть. Только расплачиваться придётся не ушедшему в небытие ублюдку, а его ничего не помнящему наследнику. Вот уж воистину от кармы не скроешься даже на том свете, а уж тем более в забвении.

– Хочешь покаяния? Изволь. – Вард горько усмехнулся. – Двенадцать лет назад я очнулся в склепе среди высохших трупов без сил и без памяти. Так что буду признателен за любые сведения о моих, так сказать, прегрешениях. Как-то не хочется умирать в неведении.

Некоторое время бессмертный молчал, видимо, переваривал откровения Магистра, а потом громко расхохотался.

– Всё-таки кто-то из наших тебя достал,– теперь в его голосе сквозило уже откровенное злорадство,– хоть что-то приятное за этот поганый день. Выходит, ты теперь у нас невинная овечка, Магистр, вот умора. Думаешь, я на это куплюсь?

В этот момент Вард заметил, что ресницы спасённой им женщины дрогнули, она явно начала приходить в себя. Поскольку он совершенно не представлял причину конфликта, едва ни отправившего её на тот свет, то счёл правильным переключить внимание на свою особу, чтобы у женщины было достаточно времени разобраться в происходящем.

– Чего конкретно ты от меня хочешь? – неприязненно бросил Вард. – Как я могу каяться в том, чего не помню? – увы, его надежды на то, что палач примет аргументы защиты и перед казнью всё-таки сподобится огласить состав преступления хотя бы в общих чертах, не оправдались. Бессмертный упорно молчал, не удостаивая смертника ответом. В конце концов, Варду надоело ждать, и он решил сам предъявить ультиматум палачу. – Либо ты расскажешь мне всё, что знаешь, либо стреляй,– мрачно процедил он,– мне больше нечего сказать.

За его спиной тихо щёлкнул взводимый затвор, и Вард обречённо закрыл глаза. Несколько секунд он напряжённо ожидал смерти, но выстрела так и не последовало, впрочем, и откровений тоже. Бессмертный по-прежнему хранил молчание. Наконец Варда достала эта игра на нервах, сейчас он как никогда был согласен с утверждением о том, что ожидание смерти хуже самой смерти.

– Как знаешь,– мрачно процедил приговорённый и решительно поднялся на ноги, готовый либо словить пулю, либо самому прикончить палача.

Как только он обернулся, причина молчания бессмертного сразу сделалась понятной. Тот сидел в десяти шагах, облокотившись спиной на обгоревший ствол дерева, рука с зажатым пистолетом безвольно лежала на земле, а голова низко склонилась на грудь. В распахнутый ворот куртки было видно, что вся его сорочка сделалась алой от крови.

– Тоже мне, мститель,– презрительно буркнул Вард,– лучше бы подумал о том, как самому не отрубиться.

Он не спеша подошёл к раненому, забрал его оружие и принялся осматривать бесчувственную тушку на предмет травм. Пулевая рана в грудь нашлась быстро и вызвала у Варда только один вопрос: каким образом этот парень добрые четверть часа умудрялся толкать свои обвинительные речи. Пуля пробила ему сердце и по-хорошему должна была убить мгновенно. Разумеется, до Варда доходили слухи о способностях бессмертных к ускоренной регенерации, но чтобы устраивать самосуд с пулей в сердце – это уже было далеко за гранью человеческой природы. Пока самопальный доктор недоумевал по поводу необъяснимой живучести своего пациента, тот открыл глаза. Его взгляд Варду сразу не понравился, бессмертный словно смотрел не на него, а куда-то внутрь себя, как смотрят слепые.

– Эй, парень, не вздумай мне тут окочуриться,– Вард приподнял голову раненого и слегка похлопал его по щекам, пытаясь вывести из шокового состояния. Это помогло, взгляд сделался более осмысленным, и упёрся Варду прямо в переносицу.

– Останови эту бойню,– а вот его голос прозвучал как-то странно, словно раненый смертельно устал от разговора и пытался отделаться от навязчивого собеседника. Его глаза снова закрылись, и тонкая струйка крови заскользила из уголка рта по подбородку.

Ошарашенный столь неожиданной развязкой Вард несколько секунд сидел в ступоре и только потом очухался и сподобился проверить пульс бесчувственного тела. Как и ожидалось, сердце бессмертного не билось, что, впрочем, не заставило доктора покорно сложить лапки и сдаться.

– Ну нет, так просто ты от меня не скроешься,– Вард с остервенением принялся реанимировать своего непутёвого палача,– ты мне всё расскажешь.

Увы, все его старания оказались тщетны, сердце парня остановилось окончательно. Прекратив своё бессмысленное занятие, Вард застыл над трупом воплощением тщеты человеческих усилий. И в этот момент ему в голову пришла замечательная идея: а что если довериться рефлексам своего тела, терять ведь всё равно нечего. Он уселся поудобнее и с помощью уже ставших привычными дыхательных упражнений погрузился в неглубокий транс.

Вард не пытался что-то делать осознанно, но при этом мог легко отслеживать свои действия. Его правая рука поднялась как бы сама собой, и ладонь плотно зажала рану на груди бессмертного. Почти сразу его кисть сделалась горячей и едва заметно запульсировала, а ещё через несколько секунд Вард уловил первый удар сердца под своей ладонью. Вскоре сердцебиение сделалось ровным, и раненый с усилием втянул воздух в лёгкие, всё ещё пребывая в отключке.

– Зачем ты тратишь свои силы на эту тварь? – женский голос, в котором отчётливо прозвучало презрение как к доктору, так и к его пациенту, вырвал самопального реаниматора из транса.

То, что голос шёл от того места, где он оставил спасённую из огня женщину, было вполне ожидаемо, странным было другое – этот голос принадлежал Нарьяне. Вард резко обернулся, и его взгляд сразу упёрся в чёрные пронзительные глаза ведьмы. Только теперь эти глаза принадлежали не скрюченной тощей тётке, а той самой пленнице, которую Вард так самоотверженно спасал сначала от огня, а потом от отравления дымом. Женщина тряхнула волосами, и на землю, словно снежинки, полетели хлопья пепла.

Глава 7

Громкий хлопок расколол блаженную темноту на тысячу осколков. Эти осколки, подобно рою злых ос, с противным визгом разлетелись во все стороны, и правую щёку Мартина обожгло резкой болью. Похоже, один из осколков саданул его по лицу. Это было, конечно, досадно, но никак не могло послужить достаточно весомым поводом к тому, чтобы покинуть уютное убежище небытия и вернуться в жестокий мир, полный боли и разочарований. Да, бессмертный был несомненно прав, в этом мире для Мартина не имелось подходящего места, смерть была единственным разумным выходом. Яркий свет резанул по его закрытым векам, и прямо в голове юного мизантропа прозвучал легко узнаваемый голос.

– Хватит изображать из себя дохлятину,– в голосе Джарета совсем не слышалось угрозы, скорее, раздражение,– открывай глаза, парень, иначе придётся тебе ещё разок вмазать.

Практически на автомате Мартин отметил отсутствие признаков использования психотехник, но всё-таки от греха подальше счёл за лучшее подчиниться, поскольку перспектива снова испытать боль от весомой пощёчины его совсем не вдохновляла. Он резво поднял веки и тут же упёрся взглядом в насмешливые глаза своего наставника.

– Экзамен ты завалил,– провокатор удовлетворённо кивнул,– бессмертный тебя уделал, как бог черепаху. Полагаю, урок был достаточно наглядным.

Жертва недавнего ментального нападения недовольно поморщился и попытался подняться, однако быстро понял, что торопиться с возвращением в мир живых не стоит. Голова Мартина буквально взорвалась болью, а к горлу подступила тошнота. Джарет подхватил его падающее тело и усадил около лачуги бессмертного, прислонив к стенке.

– На, глотни,– он протянул облажавшемуся магу фляжку с чем-то явно алкогольным,– один глоток, не больше, не то Магистр мне голову отвернёт за спаивание малолетних.

Мартин благодарно кивнул и сделал малюсенький глоточек, но и этого оказалось достаточно, крепкое пойло жидким огнём прокатилось по его пищеводу и заставило закашляться. И всё же лекарство подействовало, голова перестала кружиться, а желудок прекратил попытки совершить революционный переворот. Вместе с улучшением самочувствия к Мартину вернулась способность соображать, и до него начало доходить, что он только что едва ни умер от удушья. Это было невероятно, да просто невозможно, ведь он уже очень давно освоил технику выхода из тела. Собственно, для проявленного существования физическое тело Мартину даже не требовалось, он вполне комфортно ощущал себя, пребывая в эфирном теле. Как же бессмертному удалось убедить Творца в том, что тот смертен?

Остатки внушения ещё, по-видимому, не выветрились из головы Мартина, поэтому он смог отследить крючок, на который его поймал хитрый манипулятор. Главный его посыл заключался в глупой и даже абсурдной мысли, что смерть станет для нервного юноши уютным и безопасным прибежищем, и сострадательный убийца просто делает ему одолжение, отправляя на тот свет. Но это же был полный бред. Как мог будущий Творец повестись на такой идиотский посыл? Однако повёлся, и даже сейчас Мартин в глубине души сожалел, что Джарет не позволил ему уйти.

Впрочем, сказать, что наставник как-то особо рьяно бросился спасать жизнь своего ученика тоже было бы ошибкой. Он явно действовал на грани фола, ещё несколько секунд, и Мартина уже было не спасти. Сам факт, что Джарет позволил испытанию зайти так далеко, выглядел уж больно подозрительно, не иначе это был какой-то трюк. А может быть, испытание было просто розыгрышем, бессмертный был не настоящий, и всем процессом укрощения строптивца управлял сам Джарет? Что ж, сие предположение было не лишено логики и здравого смысла.

– Неужели этот лицедей действительно считает, что я поверю, будто телохранитель Магистра рискнул жизнью приёмного сына своего босса? – мысленно возмутился Мартин. – Он же знает, что мне известно, кто он такой. Да у бессмертного в мозгах прописана неспособность причинить вред члену братства.

Мартину стало ужасно обидно, что он, как последний лох, повёлся на столь примитивную разводку. Вопреки желанию, жгучие слёзы наполнили его глаза, а к горлу подступил шершавый комок. Юному магу едва удалось удержаться от рыданий, да и то только потому, что проявлять слабость перед этим самодовольным и к тому же бездарным актёришкой показалось ему ниже достоинства будущего Творца. Он проиграл это пари, чего уж там, но зачем же было так издеваться? Увы, крыть Мартину было нечем, но по крайней мере, следовало дать понять Джарету, что его афера раскрыта.

– Ну и где прячется твой напарник? – небрежно поинтересовался обличитель. Недоумённый взгляд телохранителя лучше всяких слов сообщил гению дедукции, что где-то в своих рассуждениях тот допустил ошибку. – Где парень, который разыгрывал из себя бессмертного? – уже без прежней уверенности уточнил он.

– Разыгрывал?! – в голосе Джарета прозвучало такое неподдельное удивление, словно он никак не мог поверить своим ушам. – Ты правда решил, что это была такая шутка? Что ж, иди попрощайся с шутником,– он зло сплюнул и махнул рукой куда-то в сторону того места, где несколько минут назад Мартин собирался покинуть мир живых.

Юноша откровенно смутился, поскольку вид Джарета совсем не соответствовал триумфальному завершению весёлого розыгрыша, его лицо посерело, морщины вдруг разом проступили на гладкой лощёной коже, а в глазах был даже не упрёк, а презрение. Мартин кряхтя поднялся на ноги и посмотрел в указанную сторону. От увиденного его буквально отбросило назад на стену лачуги, и он вжался в каменную кладку с такой силой, словно на него давила тяжесть целого мира. Неподвижное тело тёмным пятном резко выделялось на фоне зелёной травы, а кровь, растекшаяся вокруг головы трупа, чем-то напоминала нимб мученика.

– Ты его убил? – едва слышно пролепетал Мартин.

– Нет, дружок, это ты его убил,– в голосе Джарета прозвучала такая ненависть, что его ученик инстинктивно сжался в ожидании удара. – Поздравляю с первым трупом на твоей совести.

Обойдя своего разъярённого наставника по широкой дуге, Мартин на дрожащих ногах поковылял к мёртвому телу и без сил упал рядом с ним на колени. Глаза мертвеца были широко открыты, и в них застыло выражение крайнего удивления, похоже, нападения он совсем не ожидал. Его лицо всё ещё сохраняло выражение строгости и в то же время озабоченности. Именно таким запомнил своего убийцу Мартин, прежде чем тот заставил его лечь на землю. Наверное, если бы не аккуратная круглая дырочка между глаз, да отвратительного вида бурая лужа вокруг его головы, бессмертного можно было бы принять за отдыхающего, а вовсе не за мёртвого.

– Почему ты не вышел из тела? – раздался за спиной Мартина обвиняющий голос Джарета. – Почему ты не оставил мне выбора? Ведь ты знал, что я просто физически не могу позволить тебе умереть. У меня имеется прямой приказ Магистра обеспечивать безопасность его сыну, и нарушение этого приказа для меня равносильно самоубийству.

– Я и сам не знаю, почему не покинул тело,– удручённо покаялся юный маг,– бессмертный каким-то образом заставил меня забыть о моих способностях. Я как будто превратился в беспомощного ребёнка.

– Этого не должно было случиться,– Джарет отрешённо покачал головой. – Зря я поверил твоему бахвальству, был уверен, что смерть уж точно тебе не грозит, тянул до последнего и вмешался, только когда эманации твоего астрального тела совсем исчезли.

– Я умер, да? – голос Мартина прозвучал как-то безучастно, словно это было ему безразлично.

– Твоё сердце не билось чуть больше минуты,– нехотя буркнул Джарет,– не уверен, что это можно назвать смертью. Я могу остановить своё сердце на час и даже дольше, а потом снова запустить, главное, чтобы хватило энергии на поддержание хотя бы минимального фонового кровообращения. Но ты, судя по всему, сам возвращаться не собирался, так что пришлось вернуть тебя насильно.

– Джарет, а что случится, если я всё-таки умру, но не по твоей вине? – Мартин задумчиво рассматривал тело бессмертного и как будто разговаривал с мертвецом, а не со своим наставником. – Ведь всякое может случиться, правда?

– Причина нарушения приказа не имеет значения,– Джарет цедил слова сквозь зубы, словно ему было больно разговаривать. – Если такое случится, сработают установки в моей голове, и я добровольно отправлюсь в орденские подвалы.

– И что с тобой сделают? – вскинулся Мартин.

– Казнят, чего же ещё,– с отвращением бросил телохранитель. – Можешь мне поверить, такой смерти я не пожелал бы даже своему заклятому врагу. Убивать будут долго, так что под конец я буду проклинать тот день, когда родился на свет. Но самое паскудное – это то, что я искренне буду считать себя предателем, а наказание – заслуженным.

– Значит, так это работает,– потрясённый парнишка едва мог ворочать языком,– я даже подумать не мог.

– Всё ещё считаешь, что эти установки – просто намордник для волкодава? – язвительно поинтересовался Джарет. – Или всё-таки удавка на шее? Думаешь, почему бессмертные никогда не отступают и не сдаются? Любой из нас предпочтёт погибнуть при выполнении пусть даже самого абсурдного задания, чем быть казнённым за невыполнение приказа.

– Любого приказа? – Мартин был настолько ошарашен услышанным, что у него сорвался голос, и конец фразы он просипел. – Но ведь не все приказы правильные, люди могут ошибаться.

– Кодекс бессмертных приравнивает невыполнение приказа к предательству,– уже спокойней пояснил Джарет,– а предателей среди бессмертных быть не должно. Впрочем, казни бессмертных случаются очень редко, на моей памяти имел место только один такой случай. Тому парню здорово не повезло, по какой-то причине во время допроса он сподобился сбросить морок установок и осознал, какого свалял дурака. Мой отряд едва успел вмешаться, не уверен, что кандалы сумели бы его удержать. В тот день я впервые имел удовольствие наблюдать страх в глазах Магистра.

– Ты его ненавидишь,– отрешённо пробормотал Мартин. – За что?

– Я не собираюсь это с тобой обсуждать,– Джарет отшил своего подопечного с такой решимостью, что тот аж растерялся, но ненадолго.

– Понятно, почему вас все боятся,– продолжил свои рассуждения Мартин,– бессмертный без этой удавки – это как абсолютное оружие без хозяина.

– Ты тоже обладаешь немалой силой, дружок,– Джарет насмешливо ухмыльнулся,– но становиться чьей-то собственностью что-то не спешишь. И кстати, здешние «дикие» бессмертные – вовсе не монстры, что бы о них ни говорили, они такие же люди, как все остальные жители нашего мира.

– Тогда зачем ты на них охотишься? – тут же возразил Мартин.

– Кажется, ты уже забыл, что я тебе рассказывал про кодекс бессмертных,– Джарет зло сплюнул и отвернулся. – Всё, разговор окончен, отправляйся к своему учителю и договорись об обучении ментальным техникам.

– Я думал, что ты сам будешь меня учить,– Мартин с недоумением уставился на расстроенного телохранителя. – Ты же бессмертный, а значит, владеешь этими техниками.

– Бессмертных этому обучают в раннем детстве,– голос Джарета снова сделался прежним: спокойным и чуточку насмешливым. – У меня эти навыки находятся на уровне рефлексов, как пищеварение. Пользоваться могу, а объяснить, как это работает, нет. Тебе нужен настоящий учитель.

– А если Атан-кей откажется? – засомневался Мартин.

– А ты будь убедительным, найди нужные аргументы,– Джарет смерил своего подопечного снисходительным взглядом. – Меня же ты сумел убедить в своей неуязвимости. Всё, проваливай, вернёшься за мной утром.

Мартин послушно поднялся на ноги, но что-то его остановило. Он чувствовал, что его наставник сейчас не в духе и не расположен отвечать на вопросы, но тот вопрос, на который случайно натолкнул его комментарий Джарета, буквально взорвал парню мозг.

– Джарет, тебе не кажется странным, что «диких» бессмертных так много, хотя Орден ведёт на них охоту? – голос Мартина прозвучал вкрадчиво, но твёрдо. – А в нашей реальности бессмертных почти не осталось. У нас ведь их специально никто не отстреливает?

Реакция Джарета оказалась неожиданной. Наверное, можно было бы ожидать, что тот взбесится из-за настырности малолетнего детектива или просто проигнорирует его вопрос, но вместо этого, телохранитель внезапно сжался, словно его ударили.

– Я угадал,– с ужасом прошептал Мартин,– их намеренно убивают. Но почему? Они же все имеют установки подчинения.

– Нет ничего опасней страха,– Джарет обречённо покачал головой.

– Но не может же Магистр Ордена бояться собственных бессмертных,– неясно, чего было больше в голосе Мартина: возмущения или удивления.

– Может,– Джарет произнёс это слово с таким уверенным видом, словно поставил диагноз. – Никто ведь не знает, что стало со здешним Магистром, он просто исчез. А перед этим все бессмертные каким-то образом получили свободу. Странное совпадение, не находишь?

– Странное,– согласился Мартин,– но при чём тут наши бессмертные?

– Ксантипа пришёл к выводу, что исчезновение здешнего Магистра – это дело рук бессмертных и решил перестраховаться,– Джарет горько усмехнулся. – Наверное, в его решении была определённая логика. Если существует даже малейший риск того, что такое же может случиться в нашей реальности, то проще уничтожить несколько сотен человек, чем копаться в причинах произошедшего. «Дикие» бессмертные тоже обречены,– уверенно заявил он,– но их ещё нужно отловить, а нашим достаточно было просто отдать приказ на самоуничтожение. Вот поэтому их почти совсем не осталось. Ксантипа ещё поступил гуманно, не потребовал, чтобы бессмертные убивали себя сами, организовал специальные рейды расстрельной команды, такие же, как здесь.

В голосе Джарета слышалась такая боль, что Мартин невольно насторожился. Не мог бессмертный, привыкший рисковать своей и чужой жизнью просто по приказу начальства, столь яростно реагировать на, в сущности, рациональное решение Магистра. Разгадка сей странности пришла ему в голову неожиданно, как первая весенняя гроза, и от этой догадки его бросило в холодный пот.

– Это ты командовал рейдами в нашей реальности,– едва слышно прошептал Мартин,– а теперь делаешь то же самое здесь. Джарет, но ведь ты и сам бессмертный, рано или поздно тебя тоже пустят в расход.