Штурм и буря

«Это всего лишь сказки, – убеждала я себя. – Он не принц, а просто животное, страдающее в предсмертных муках».

Бока дракона тяжело вздымались с каждым вдохом. Челюсти беспомощно клацали. Из его спины достали два гарпуна, и из ран потекла водянистая кровь. Я подняла нож, не зная, что делать дальше и куда его вонзать. Руки дрожали. Морской хлыст хрипло и жалобно вздохнул – слабое эхо от былого магического хора.

Мал шагнул вперед.

– Ради всех святых, – не выдержал он. – Покончи с ним, Алина!

Парень забрал у меня нож и кинул его на палубу. Затем взял мою ладонь и опустил ее на древко гарпуна. Одним резким движением мы воткнули его в тело дракона.

Тот содрогнулся и замер. Вокруг него начала образовываться лужа крови.

Мал опустил взгляд на свои руки, вытер их об порванную рубашку и отвернулся.

Толя и Тамара выступили вперед. Мой желудок скрутило узлом. Я знала, что будет дальше. «Это не так, – отозвался голос в моей голове. – Ты можешь уйти. Бросить все, как есть». И снова меня охватило ощущение, что все происходит слишком быстро. Но я не могла просто выкинуть усилитель вроде этого обратно в море – дракон уже отдал свою жизнь. И то, что я заберу усилитель, еще не значит, что я им воспользуюсь.

Белая чешуя морского хлыста переливалась радугой, если не считать узкой полосы, начинавшейся между большими глазами, пролегающей вдоль черепа и переходящей в мягкую гриву – она была окаймлена золотом.

Тамара достала кинжал из-за пояса и с помощью Толи очистила дракона. Я не позволяла себе отвернуться. Когда они закончили, то вручили мне семь идеальных чешуек, мокрых от крови.

– Давайте склоним головы за братьев, которых мы сегодня потеряли, – начал Штурмхонд. – Они были отличными моряками и великолепными солдатами. Пусть море отнесет их в безопасную гавань и святые заберут их на чистый берег.

Он повторил моряцкую молитву на керчийском, а затем Тамара пробормотала слова на шуханском. С минуту мы молча стояли со склоненными головами на покачивающемся корабле. В горле появился комок.

Люди погибли. А еще одно древнее магическое существо убито, его тело осквернено сталью гришей. Я опустила руку на мерцающий бок морского хлыста. Он был холодным и скользким. Его красные глаза – затуманенными и пустыми. Я сжала в ладони золотые чешуйки, чувствуя, как их края впиваются мне в кожу. Какие святые ждали существ, подобных этому?

Прошла долгая минута, затем Штурмхонд произнес:

– Да пребудут с ними святые.

– Да пребудут с ними святые, – повторил экипаж.

– Время плыть дальше, – тихо произнес капитан. – Мы пробили им корпус, но на Дарклинга работают шквальные и один или два фабрикатора. Вдруг его монстрики обучены пользоваться молотком и гвоздями? Лучше не рисковать, – он повернулся к Петру. – Дай шквальным передохнуть несколько минут и подготовь отчет об ущербе. Затем ставь паруса.

– Да, капитан, – хрипло ответил мужчина, но не сдвинулся с места. – Капитан… люди заплатят большие деньги за чешую дракона, независимо от ее цвета.

Штурмхонд нахмурился, но затем лаконично кивнул.

– Бери, что хочешь, но затем помой палубу и отправляй нас в путь. Координаты у тебя есть.

Несколько членов команды присели у тела морского хлыста и начали срезать чешую. На это я смотреть не могла. Повернулась к ним спиной, и меня затошнило.

Штурмхонд встал рядом и сказал, оглядываясь через плечо:

– Не суди их слишком строго.

– Я их и не сужу. Это ведь ты капитан.

– Им нужны деньги, чтобы прокормить семьи. Мы потеряли почти половину команды и не получили взамен никакой награды, которая помогла бы ослабить боль. Ничего личного.

– Что я здесь делаю? Почему ты нам помог?

– Ты уверена, что помог?

– Отвечай на вопрос, Штурмхонд, – присоединился к нам Мал. – Зачем охотиться на русалье, если ты все равно планировал отдать его Алине?

– Я охотился не на русалье. А на вас.

– Поэтому ты поднял мятеж против Дарклинга? – спросила я. – Чтобы заполучить меня?

– Нельзя поднять мятеж на собственном корабле.

– Называй как хочешь, – начала злиться я. – Пора объясниться, капитан.

Штурмхонд откинулся назад, облокотившись на перила и окидывая палубу изучающим взглядом.

– Как я непременно объяснил бы Дарклингу, если бы он удосужился спросить, – к счастью, он этого не сделал, – проблема бесчестных наемников в том, что их всегда можно перекупить.

Я уставилась на него.

– Ты предал Дарклинга ради денег?!

– «Предал» – это сильно сказано. Я едва знаю этого паренька.

– Ты сумасшедший! Тебе известно, на что он способен. Никакая награда не покроет этого!

Штурмхонд ухмыльнулся.

– Поживем – увидим.

– Дарклинг будет преследовать тебя до конца твоих дней.

– Значит, у нас с тобой появилось что-то общее, не так ли? Кроме того, мне нравится заводить могущественных врагов. Это придает мне важности.

Мал сложил руки на груди и оценивающе посмотрел на корсара.

– Я вот думаю, ты безумец или глупец?

– У меня много достоинств. Одно и не выберешь.

Я покачала головой. Корсар определенно слетел с катушек!

– Кто же тебя перекупил? И куда ты нас везешь?

– Сперва ответь на мой вопрос, – Штурмхонд достал из кармана сюртука небольшой красный томик. – Почему Дарклинг постоянно носил его с собой? Он не очень-то похож на религиозного фанатика.

Я взяла книгу и перевернула обложкой кверху, хотя и так знала, что там написано. Золотые литеры блестели на солнце.

– Ты украл ее?

– Как и несколько других документов из его каюты. Опять же, если учесть, что каюта фактически моя, это нельзя назвать кражей.

– Фактически, – раздраженно начала я, – каюта принадлежит капитану, у которого ты украл судно.

– Справедливо, – признал Штурмхонд. – Если твоя карьера в роли заклинательницы Солнца пойдет крахом, подумай о стезе адвоката. Ты любишь придираться. Правда, должен заметить, что на самом деле книга принадлежит тебе.

Он раскрыл книгу. Внутри было написано мое имя: Алина Старкова.

Я попыталась сохранить каменное лицо, но мой разум закипел от активной работы. Это «История святых» – та самая, которую несколько месяцев назад мне подарил Апрат в библиотеке Малого дворца. Дарклинг наверняка обыскал мою комнату после того, как я сбежала из Ос Альты, но зачем ему книга? И почему он так боялся, что я ее прочла?

Я начала листать страницы. Книжка полнилась невероятными иллюстрациями, хотя, если вспомнить, что она предназначалась детям, рисунки выглядели пугающими. Некоторые святые изображались так, словно они совершали чудеса или творили акты милосердия: Санкт-Феликс среди яблоневых сучьев, Санкта-Анастасия, освобождающая Аркеск от изнурительной чумы. Но на большинстве страниц святые были запечатлены в муках: четвертование Санкты-Елизаветы, обезглавливание Санкты-Любови, Санкт-Илья в цепях. Я окаменела. На сей раз я не смогла скрыть свою реакцию.

– Интересно, не правда ли? – хмыкнул Штурмхонд и постучал длинным пальцем по странице. – Если не ошибаюсь, мы поймали именно это существо.

Это было неоспоримо: за спиной святого Ильи виднелось четкое очертание морского хлыста, плещущегося в волнах озера или моря. Но это еще не все. Мне едва удалось сдержаться, чтобы не потянуть руку к ошейнику.

Я закрыла книгу и пожала плечами.

– Это всего лишь сказки.

Мал недоуменно посмотрел на меня. Надеюсь, он не видел, что было изображено на странице.

Я не хотела возвращать «Историю святых» Штурмхонду, но он и без того испытывал подозрения на мой счет. Мне ничего не оставалось, кроме как протянуть ему книгу обратно, молясь, чтобы он не заметил дрожь моих рук.

Штурмхонд изучающе посмотрел на меня, выпрямился и поправил рукава.

– Оставь себе. В конце концов, она твоя. Уверен, вы заметили, что я питаю глубокое уважение к личной собственности. Да и надо же тебе чем-то себя занять, пока мы плывем в Ос Керво.

Мы с Малом вздрогнули.

– Ты везешь нас в Западную Равку? – спросила я.

– Я везу вас на встречу с моим клиентом, и это все, что я могу сказать.

– Кто он? Что ему надо?

– Почему ты сразу решила, что это «он»? Может, мне велела тебя доставить фьерданская королева!

– Неужели?

– Нет. Но не стоит делать поспешных выводов.

Я раздраженно фыркнула.

– Ты можешь хоть раз ответить на вопрос прямо?

– Трудно сказать… Ой, ну вот, опять я за свое!

Я повернулась к Малу и сжала кулаки.

– Я его убью.

– Отвечай на вопрос, Штурмхонд, – прорычал парень.

Тот вздернул бровь.

– Вам нужно знать всего две вещи, – начал он, и на сей раз я услышала стальные нотки в его голосе. – Во-первых, капитан не любит, когда им помыкают на собственном корабле. Во-вторых, я хотел бы предложить вам сделку.

Мал засмеялся.

– И с чего бы нам тебе доверять?

– Не то чтобы у вас был выбор, – любезно уточнил корсар. – Я прекрасно знаю, что вы могли бы потопить этот корабль и обречь нас на гибель в морской пучине, но я все же надеюсь, что вы попытаете счастья с моим клиентом. Выслушайте, что он скажет. Если вам не понравится его предложение, клянусь, я помогу вам сбежать. Отвезу вас куда угодно.

Я не верила собственным ушам.

– Ты уже перешел дорогу Дарклинга, а теперь намереваешься предать и нового клиента?

– Вовсе нет, – казалось, он искренне оскорбился такому предположению. – Мне заплатили, чтобы доставить вас в Равку, а не чтобы вы там остались. За это идет дополнительная плата.

Мы с Малом переглянулись. Он повел плечом и сказал:

– Он лжец и, вероятно, безумец, но он прав. У нас нет выбора.

Я потерла виски. Голова трещала. Я устала и была сбита с толку. И манера речи Штурмхонда побуждала меня кого-нибудь застрелить. Желательно – его самого. Но он спас нас от Дарклинга… Как только мы сойдем с корабля, то придумаем, как сбежать. Более дальновидных планов я пока не строила.

– Хорошо.

Корсар улыбнулся.

– Как приятно знать, что ты нас все же не потопишь. – Он подозвал матроса, околачивающегося неподалеку. – Передай Тамаре, что она будет делить каюту с заклинательницей, – затем показал на Мала. – Этот может спать с Толей.

Не успел Мал что-нибудь возразить, как Штурмхонд его опередил:

– Таков порядок на корабле. Вы можете свободно передвигаться по «Волку волн», пока мы не достигнем Равки, но, прошу, не испытывайте мою щедрость. На этом корабле есть правила, и мое терпение не безгранично.

– Не только твое, – процедил Мал сквозь стиснутые зубы.

Я положила руку ему на плечо. Я бы предпочла, чтобы мы держались вместе, но сейчас было не время спорить с корсаром.

– Успокойся. Со мной все будет хорошо.

Мал нахмурился, а затем развернулся на пятках и пошел по палубе, исчезая в упорядоченном хаосе из веревок и парусов. Я шагнула было вслед за ним.

– Возможно, ему хочется побыть одному, – остановил меня Штурмхонд. – Таким, как он, нужно время на размышления и самобичевания. Иначе они становятся капризными.

– Ты хоть иногда бываешь серьезным?

– Стараюсь этого избегать. В противном случае жизнь была бы слишком утомительной.

Я покачала головой.

– Твой клиент…

– Даже не начинай. Разумеется, у меня было много претендентов. Ты пользуешься большим спросом после исчезновения в Каньоне. Естественно, большинство считают тебя мертвой. Это слегка сбивает цену за твою голову. Не принимай близко к сердцу.

Я наблюдала, как члены экипажа пытаются скинуть тело морского хлыста в море. Поднатужившись, они рывком перекинули его через перила шхуны. Тот рухнул в воду с громким всплеском. И вот в мгновение ока Русалья не стало – его поглотила морская пучина.

Прозвучал протяжный свист. Команда и шквальные встали по местам. Секундой позже паруса расцвели, как огромные белые цветки, и шхуна двинулась в путь, плывя на юго-восток Равки. Домой.

– Что ты собираешься делать с чешуей? – спросил Штурмхонд.

– Не знаю.

– Разве? Несмотря на мой ослепительный внешний вид, я не такой симпатичный дурак, каким кажусь. Дарклинг хотел, чтобы ты носила чешуйки на себе.

«Так почему же он его не убил?»

Когда Дарклинг убил оленя и надел на меня ошейник Морозова, мы оказались связаны между собой. Меня передернуло от воспоминаний, как он воспользовался этой связью и орудовал моей силой, пока я беспомощно стояла рядом. Могла ли чешуя дракона наделить его той же властью? И если так, почему же он не заявил на нее свои права?

– У меня уже есть усилитель.

– И довольно могущественный, если слухи – правда.

Самый могущественный в мире. Так сказал Дарклинг, и я ему поверила. Но что, если это не все? Что, если я прикоснулась лишь к малой доле мощи оленя? Я покачала головой. Настоящее безумие!

– Усилители нельзя соединять.

– Я пролистывал книгу, – ответил Штурмхонд. – Там четко сказано, что можно.

«История святых» оттягивала мне карман. Вдруг Дарклинг боялся, что я узнаю тайны Морозова из детской книжки?

– Ты сам не ведаешь, что несешь! Ни один гриш не обладал двумя усилителями сразу. Риск…

– Лучше не использовать это слово при мне. Я, как правило, люблю рисковать.

– Не так, – сухо ответила я.

– Жаль, – пробормотал капитан. – Если Дарклинг нас догонит, я очень сомневаюсь, что шхуна и ее экипаж переживут еще одну битву. Второй усилитель мог бы сравнять наши шансы. Или даже дать нам преимущество. Ненавижу честные бои!

– Или же он мог бы убить меня, потопить корабль, создать второй Тенистый Каньон или еще что похуже.

– Я смотрю, ты любишь вдаваться в крайности.

Мои пальцы скользнули в карман и нащупали влажные края чешуек. У меня практически не было о них информации, а мои знания по теории гришей в лучшем случае можно назвать общими. Но это правило всегда казалось довольно ясным: на одного гриша один усилитель. Я помнила слова из запутанного учебника по философии, который меня заставили прочесть: «Почему гриши могут обладать лишь одним усилителем? Вместо ответа я задам вам вопрос: что в жизни бесконечно? Вселенная да человеческая жадность». Мне нужно было время, чтобы поразмыслить над этим.

– Ты сдержишь слово? – наконец спросила я. – Поможешь нам сбежать?

Сама не знаю, зачем я спрашивала. Если бы он планировал нас предать, то вряд ли признался бы в этом.

Я ожидала, что корсар отшутится, потому его ответ меня удивил:

– Ты так жаждешь вновь покинуть свою страну?

Я словно окаменела. «Тем временем твоя страна будет страдать». Дарклинг обвинил меня в том, что я бросила Равку. Он во многом ошибался, но я не могла избавиться от ощущения, что в этом он прав. Я бросила свою родину на милость Тенистого Каньона, ослабшего короля и жадных тиранов, как Дарклинг и Апрат. Теперь же, если верить сплетням, Каньон увеличивался, а Равка – распадалась на части. Из-за Дарклинга. Из-за ошейника. Из-за меня.

Я задрала голову к солнцу, наслаждаясь морским бризом, и сказала:

– Я жажду свободы.

– Пока Дарклинг жив, тебе ее не видать, как и твоей стране. И ты это прекрасно знаешь.

Я допускала возможность, что Штурмхонд алчен и глуп, но мне не приходило в голову, что он – патриот. В конце концов, он равкианец, и даже если его подвиги набивали ему карманы, они также помогли Равке больше, чем весь наш хилый флот.

– Я хочу иметь право на выбор.

– Оно у тебя будет. Даю тебе слово лжеца и головореза. – Он начал было уходить, но затем вернулся. – Ты права в одном, заклинательница. Дарклинг – могущественный враг. Тебе не мешало бы подумать, как завести могущественных друзей.

* * *

Больше всего мне хотелось достать из кармана книгу и провести час за изучением иллюстрации святого Ильи, но Тамара уже поджидала меня, чтобы провести в свои покои.

Шхуна Штурмхонда ничем не походила на крепкое торговое судно, которое доставило нас в Новый Зем, или на неуклюжий китобой, который мы оставили позади. Она была изящной, внушительно вооруженной и искусно построенной. Тамара поведала мне, что они захватили ее у земенского пирата, грабившего равкианские корабли у портов южного побережья. Штурмхонду настолько пришлась по душе эта шхуна, что он повесил свой флаг и назвал ее «Волком волн».

Волки. Штормовой пес. Красная собака на флаге корабля. По крайней мере, мне стало ясно, почему экипаж постоянно выл и тявкал.

Каждый дюйм шхуны имел свое предназначение. Члены команды спали на батарейной палубе. В случае чего гамаки быстро складывались, а их место занимали пушки. Я оказалась права в том, что при наличии корпориалов на борту они не нуждались в отказнике-докторе. Каюта судового врача и кладовая были отданы во владения Тамары. В крошечном помещении едва хватало места на два гамака и сундук. На стенах выстроились полочки с неиспользованными мазями, бальзамами, мышьяком и настойками свинцовой сурьмы.

Я аккуратно уселась в гамак, упираясь ногами в пол. «История святых» прожигала карман пальто, пока я наблюдала, как Тамара открывает крышку сундука и начинает складывать туда оружие: пистолеты с груди, два небольших топора с пояса, кинжал с сапога и рапиру с ноги. Прямо ходячий оружейный магазин!

– Сочувствую твоему другу, – сказала она, доставая из кармана нечто похожее на носок, полный шариков дроби. Тот громко стукнулся о дно сундука.

– Почему же? – поинтересовалась я, рисуя круг на досках носком сапога.

– Мой братец храпит, как пьяный медведь.

Я рассмеялась.

– Мал тоже храпит.

– Тогда они могли бы храпеть дуэтом, – она исчезла, а через секунду вернулась с ведром. – Проливные наполнили дождевые бочки. Можешь помыться, если хочешь.

Чистая вода была роскошью на корабле, но, полагаю, ее необязательно нормировать, когда у тебя в команде гриши.

Девушка окунула голову в ведро и взъерошила свои короткие черные волосы.

– Твой следопыт очень даже неплох.

Я закатила глаза.

– Да что ты говоришь!

– Симпатичный, но не в моем вкусе.

Мои брови взметнулись вверх. По моим наблюдениям, Мал приходился по вкусу абсолютно всем. Но я не собиралась задавать Тамаре личные вопросы. Если Штурмхонду нельзя доверять, то и его экипажу тоже. И мне не хотелось сближаться с кем-либо из них. Я усвоила урок с Женей – одной разрушенной дружбы было вполне достаточно.

– В команде Штурмхонда есть керчийцы. Разве они не суеверны по отношению к девушкам на корабле?

– У Штурмхонда свой взгляд на вещи.

– И они… не пристают к тебе?

Тамара ухмыльнулась, сверкнув белоснежными зубками на фоне бронзовой кожи. Затем постучала по блестящему акульему зубу на шее, и я признала в нем усилитель.

– Не-а.

– О…

Не успела я и глазом моргнуть, как она достала еще один нож из рукава.

– Это тоже могло поспособствовать.

– Как ты их выбираешь? – выдохнула я.

– По настроению, – девушка перевернула нож и протянула его мне. – Штурмхонд приказал тебя не трогать, но если вдруг кто-то напьется и забудет о приказе… ты сможешь о себе позаботиться?

Я кивнула. У меня не было тридцати ножей, прикрепленных к разным частям тела, но и беззащитной меня не назвать.

Тамара снова окунула голову в воду.

– Наверху играют в кости, да и выпить я бы не отказалась. Можешь пойти со мной.

Мне было плевать на азартные игры и ром, но и в каюте сидеть не хотелось. Мое тело вибрировало от использования силы против ничегой. Впервые за много недель я чувствовала прилив энергии и голод. Но все равно покачала головой.

– Спасибо, но нет.

– Ладно, располагайся. А мне пора собирать долги. Петр ставил на то, что мы не вернемся на шхуну. Клянусь, когда мы перелезли через перила, на его лице была запечатлена вселенская грусть.

– Он поставил на то, что вас убьют? – ошарашенно спросила я.

Девушка только расхохоталась.

– Я его не виню. Мы выступили против самого Дарклинга и его гришей! Все знали, что это миссия для самоубийц. Команда тянула соломинки, чтобы выбрать, кому выпала честь помирать.

– И вы с братом оказались в числе тех, кому не повезло?

– Мы? – Тамара замерла в дверном проеме. Волосы влажные, а лицо озарено ухмылкой. – Мы ничего не тянули, – сказала она, выходя в коридор. – Мы добровольцы.

* * *

Возможность поговорить с Малом наедине появилась только ближе к ночи. Нас пригласили отужинать в каюте Штурмхонда, и трапеза выдалась довольно странной. Еду подавал стюард – слуга с безупречными манерами, который был на несколько лет старше, чем все присутствующие на корабле. Продукты оказались куда лучше, чем все, что мы ели в Новом Земе: свежий хлеб, жареный морской окунь и маринованные редиски. Запивалось все это сладким ледяным вином, после пары глотков которого у меня закружилась голова.

У меня сильно разыгрался аппетит, как случалось всегда после использования силы, но Мал почти не ел и помалкивал, пока Штурмхонд не упомянул о партии оружия, которую вез в Равку. Это подняло парню настроение, и остаток ужина они болтали о пистолетах, гранатах и различных интересных способах что-нибудь подорвать. Мне даже лень было делать вид, что я их слушаю. Пока они обсуждали винтовки, которые использовались на земенской границе, я думала лишь о чешуйках и что с ними делать.

Осмелюсь ли я надеть второй усилитель? Я забрала жизнь морского хлыста, его сила принадлежала мне. Но если чешуйки работали как ошейник Морозова, то я также могла отдать эту силу. Например, одному из сердцебитов Штурмхонда. Может, даже Толе. Попытаться контролировать его, как когда-то контролировал меня Дарклинг. Я могла бы заставить корсара вернуть нас в Новый Зем. Но, признаться, это не то, чего мне хотелось.

Я сделала еще один глоток вина. Нужно поговорить с Малом.

Чтобы как-то отвлечься, начала изучать каюту Штурмхонда. Все было сделано из полированного дерева и латуни. Его рабочий стол был завален графиками, деталями сломанного секстанта и странными рисунками, изображавшими что-то вроде крыла механической птицы на шарнирах. На столе мерцали керчийский фарфор и хрусталь. Этикетки на винных бутылках содержали надписи на незнакомом мне языке. «Все это краденое», – осенило меня. Штурмхонд хорошо о себе заботился.

Воспользовавшись шансом, я впервые присмотрелась к капитану. Он был лет на пять старше меня, и по какой-то необъяснимой причине его лицо выглядело странно. Острый подбородок. Глаза – болотно-зеленого цвета. Волосы – необычного рыжего оттенка. Нос выглядел так, будто его ломали, и не раз. В какой-то момент корсар поймал меня за изучением себя. Могу поклясться, он отвернулся от света!

Когда мы наконец покинули капитанскую каюту, было уже за полночь. Я загнала Мала на верхнюю палубу, в уединенное местечко на носу корабля. Ясное дело, что на фор-марсе над нами сидели дозорные, но другой возможности пообщаться тет-а-тет могло и не выпасть.

– Мне он нравится, – заявил Мал, слегка покачиваясь от количества выпитого. – Да, он слишком много болтает и готов украсть даже пуговицы с твоей обуви, но он неплохой паренек и много знает о…

– Ты не мог бы заткнуться? – зашипела я. – Я хочу тебе кое-что показать.

Мал посмотрел на меня мутными глазами.

– А вот грубить необязательно!

Я проигнорировала его и достала красный томик из кармана.

– Смотри, – открыла страницу и посветила ладонью на ликующее лицо святого Ильи.

Мал оцепенел.

– Олень… и русалье, – я наблюдала, как он изучает иллюстрацию, и заметила тот момент, когда до него наконец дошло. – Святые, – выдохнул парень. – Есть и третий!

ГЛАВА 6

На берегу темного моря стоял святой Илья. Он был одет в потрепанные лохмотья, некогда бывшие фиолетовой мантией. Его руки разведены в стороны ладонями вверх. На лице застыло блаженное, безмятежное выражение, с которым рисовали всех святых – обычно перед тем, как их постигала мучительная смерть. На шее виднелся железный ошейник, который когда-то крепился тяжелыми цепями к кандалам на запястьях. Ныне сломанные цепи свисали по бокам.

За спиной святого Ильи плескался в волнах извивающийся белый змей.

У его ног лежал белый олень, глядя на нас темными, мудрыми очами.

Но не эти создания приковывали наше внимание. За левым плечом святого возвышались горы, и там вдалеке, едва различимая на расстоянии, кружила птица над высокой каменной аркой.

Мал обвел пальцем ее длинные хвостовые перья, окрашенные в белый и бледно-золотой цвет, как сияние нимба святого Ильи.

– Не может быть!

– Олень был настоящим. Как и морской хлыст.

– Но это… другое.

Его правда. Жар-птица – герой тысячи сказок. Она – сердце каждого равкианского мифа, вдохновение для бесчисленного количества пьес и баллад, романов и опер. Поговаривали, что границы Равки были очерчены по мановению ее крыла. Реки Равки наполнялись ее слезами. Столица якобы была основана на том месте, куда упало ее перо. Его подобрал один юный воин и отправился на битву. Ни одна армия не могла его одолеть. Так он стал первым королем Равки. По крайней мере, так говорилось в легенде.