Краски последних дней

– Твою мать! Да уеду я когда-нибудь отсюда? – в сердцах выругался Сергей, снова стащил с шеи автомат и осторожно бочком побежал вперед.

Не то, чтобы его сильно волновало происходящее. Он называл такие ситуации «заборами». А уж сколько крови – и только ли крови? – они заберут, это уже другой вопрос.

На дороге неподвижно лежал подросток с лицом, изрезанным стеклом, и громко стонал. Возня в магазине не утихала. Слышались сдавленные охи и звуки ударов. Сергей глянул на вывеску: магазин «Все для художника».

«Из-за чего сыр-бор?» – недоуменно подумал Сергей. Даже после всех приключений он был не в силах представить художников, которые перед смертью месят морды друг другу за дорогую кисточку, поэтому осторожно заглянул внутрь.

Угу. Понятно. Бой не за «женщину, религию и шпагу», но за надорванный пакет с белым порошком. Двое – уже двое – на одного. Отпрянув, Сергей задумался. Математика была проста. Один молодой чемодан угостил других, постарше, волшебным порошком. Те, мучаясь от чувства благодарности, попросили его поделиться. Наркобарон не согласился, и начался корявый танец обдолбышей.

А стоит ли соваться? Можно быстро прошмыгнуть? Можно! А убить их всех на фиг можно? Естественно! Все равно не жильцы. Военные грохнут всех, кто к ночи останется в городе. По элементарной – с их военной, то есть стратегической и тактической, точки зрения – причине: а вдруг гражданские вместо препятствий устроят воде «зеленую улицу»? Просто из вредности – за то, что не смогли или не успели уйти.

Ну да ладно, хрен с ними, с военными, но вот то, что драка происходит именно в этом магазине, неприятно кольнуло. Сергей слишком серьезно воспринимал кривые ухмылки судьбы, чтобы вот так просто взять и уйти.

«Давай, давай, бездарь, – внутренний голос был, как всегда, безжалостен. – Хочешь в очередной раз полистать каталог, чтобы увидеть, как даже Женька Истомин уже сподобился на персональную выставку? А ты – и не потоп тому виной, – никогда не станешь художником…»

Скрипнув зубами, Сергей метнулся вдоль стены и запрыгнул в оконный проем. Возня за порошок продолжалась. Тщедушный прыщавый пацан мертвой хваткой вцепился в пакет. «Ух, ты! Вот кого тут жаба давит. Оно и понятно. Свое, видать, защищает!» Оппоненты же загрузились крепко и численным превосходством распоряжались крайне бестолково.

Парни даже ничего не поняли. Одиночными – раз, два. Разворот. Пальнул и в того, что на улице. Друг-выстрел упразднил слова. Да и не нужны они.

Наведя ствол на хозяина порошка, Сергей почти нажал на спусковой крючок, но что-то его остановило.

Разбросанные там и сям альбомные листы с рисунками. Дерьмо! Даже беглого взгляда хватило на то, чтобы понять, что рисунки хороши.

Пацан глянул на него мутными глазами, судорожно прижал к себе пакет и медленно сел на пол. Под носом у него были следы белого порошка.

Сергея особенно поразил один рисунок, написанный углем. Разрушенная водонапорная башня на заднем фоне и крупно – четко и выверено – перекошенное лицо мужчины, прижавшего руки к ушам.

«Из ушей хлыщет кровь, – почудилось Сергею, опять вспомнившему волынские обряды. – Что-то судьба сегодня развеселилась не на шутку…»

– Твои? – ревниво.

– Ну! – с вызовом.

Сергей десять раз наводил автомат на пацана и столько же раз опускал. Врет – не врет?

Тот смотрел с легким любопытством и даже, казалось, пренебрежением.

«Ишь, под коксом все храбрецы!» – хмыкнул мысленно Сергей.

– Зачем ты их убил?

– И это вместо благодарности… – Сергею стало даже обидно.

– Тебя никто не просил!

– Тогда привет тебе от друзей. – Стукнув вполсилы пацана прикладом, Сергей принялся рассматривать содержимое его рюкзака, бесцеремонно перевернув владельца на живот.

Ничего себе! Хмыкнув, собрал все рисунки и, позаимствовав в магазинчике папку, уложил.

«Сука! С-сук-ка!!! Даже этот…» – Мысль больно толкнулась в мозг.

Бесцельно побродив по магазинчику, он заглянул-таки в каталог, выругался и порвал его. Со злостью рассыпал ящик с красками и сломал пару пустых рам.

«Да пошло оно все!»

Растворителей для красок оказалось великое множество. Он полил жидкостью все вокруг. Резко запахло спиртом.

«Что делать с пацаном? Не бросать же на верную смерть!»

Вздохнув, Сергей сходил к мотоциклу и достал из багажника наручники.

Пацан, рюкзак и пакет с кокаином вкупе, как оказалось, весили немного. Потратив спичку на поджог магазинчика, Сергей усадил нежданного спутника за спину. Неловко сложил его руки у себя на животе, сковал наручниками и, чувствуя себя полнейшим идиотом, двинулся дальше.

В конце улочки снова остановился. Расцепил наручники, уложил пацана на сиденье, снял заднюю, стальную – сам придумал! – спинку и сунул ее под чехол байдарки. Теперь тыл прикрывал живой щит. Пошатнувшееся реноме одинокого волка – ну, почти, – вернулось на место.

Улочка, лишенная в дальнейшем неприятных и прочих сюрпризов – теперь о неожиданных презентах Сергей предпочитал думать именно в такой очередности, – вывела к россыпи частных домишек пригорода. Он прибавил газку, предвкушая чисто поле, высоки травы и – что там еще ожидало гордых рыцарей дорог?…

Внезапно за спиной раздался чудовищной силы взрыв. Резко вывернув вправо, Сергей остановился, почти загородив переулок, а правая рука уже стаскивала автомат с шеи. Пацана от толчка перекосило, и тот мог вот-вот свалиться с сидения, но сейчас было не до удобств пассажира.

Оказалось, что на пустыре – метрах в ста от места, где он стоял, – взорвалась старая кирпичная водонапорная башня. Гнилым зубом торчал остаток стены. Неестественность картины, с одной стороны, поражала – водонапорные башни взрываться не должны, даже если на них и молятся. С другой – неожиданно показалась знакомой.

«Как на рисунке!..» – похолодел Сергей от внезапного узнавания.

От места взрыва, пошатываясь и закрывая уши окровавленными руками, замысловатыми петлями брел по направлению к нему и вопил на одной ноте контуженый мужик.

«Выслужиться перед военными хотел? Или просто в знак протеста? Чем же ты ее, дорогой геноссе террорист?»

Дыма не было. Как на рисунке.

«Там гореть нечему…» – это была единственная мысль с корнем, за которую стоило цепляться в водовороте накатившего вала бестолкового перекати-поле.

Сергей не стал стрелять в провинциального камрада Аль-Каиды. Хотя бы потому, что не мог испортить цельность картины, которая навсегда связала их троих. Пускай мозги персонажа сами через уши вытекают. Если они в той башке вообще есть…

Выхватив папку с рисунками, он лихорадочно зашелестел листами. Да, вот оно. А дальше? Нет. Остальные смахивали на видения под коксом. Тем не менее – великолепно исполненные, пробирающие до дрожи. Пацан – просто талант с измазанными углем пальцами.

Отбросив рисунки, Сергей расхохотался. Он наконец-то понял, почему не пристрелил доходягу. Да потому, что подсознательно продолжал делать, как и до потопа, свою работу.

– О боже! – воскликнул Сергей, размазывая слезы по лицу. – Я наконец-то нашел гения! Настоящего! Долбанного! Нет!!! Обдолбанного! Гения! И на кой черт он мне теперь?…

Глава 2. Парадайз-изба

Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь листву посадки вдоль дороги, щедро пятнали наезженную грунтовку. Они казались солнечными зайчиками, которые за день набрались впечатлений и сейчас наконец-то позволили себе отдохнуть и похвастаться размерами друг перед дружкой.

Сергей улыбнулся глупому сравнению и вновь весь превратился во внимание. Вертя головой, он искал место для ночлега как минимум и местность для дальнейшего проживания как максимум. Требовалось-то как бы всего ничего: маленький хуторок, лишенный газопровода и централизованного водоснабжения. Сущий пустяк в двадцать первом веке!

И тут разом произошло несколько событий. На дорогу выпорхнула стайка желтых бабочек. Пацан, всхрапнув, отвалился назад, потянув за собой Сергея.

Он инстинктивно сбросил скорость, начал оборачиваться и боковым зрением увидел почти незаметное ответвление дороги. Еще секунда – и оно наверняка скрылось бы за плотной листвой.

Ловко вписавшись в поворот, Сергей осторожно двинулся вперед. Пространство между колеями густо поросло травой. Казалось, по ней годами никто не ездил. Объехав рытвину, Сергей вырулил к березовой роще. Классической, пасторальной, тихой и совершенно чуждой миру, откуда бежал. Пели птицы, из травы торчали шляпки грибов, меж которыми шастал ежик, даже не повернувший головы на звук мотора. Сказка!

Сергей поморщился, будто получил удар под дых, Не нужна ему была сейчас такая красота… Или нужна? Может, все дело в том, что подсознательно не хотелось умирать посреди бессмертной? Ведь было время, когда верил в красоту, в ее божественную природу… Было. Эх, где ты, допотопное времечко?…

Он хмыкнул. Наверное, подобные мысли одолевали и Ноя. Единомышленника, ёпрст. Но тот выжил, потому что был ему гарантийный сон. И не просто выжил, а еще и надрался, турист, прямо на вершине Арарата… Отличный был коньячок, но давно исчез с глаз. Да, сейчас только и осталось думать о том, что вскоре все исчезнет с глаз: трава, грибы, ежики, роща… Арарат, конечно, останется, ибо традиция.

Тихо шелестела трава под колесами, погромыхивал прицеп, сопел, счастливо пуская слюну, пацан, жужжала мошкара. Наступал вечер.

Вскоре рощу сменило более привычное глазу пшеничное поле, посредине которого торчало полуразрушенное одноэтажное строение. Судя по запаху – бывший склад ядохимикатов, то есть, конечно же, удобрений. Дальше – луг с разнотравьем. Справа обильная накипь корявых кустарников заградительного сорта «но пассаран». И ферма. Заброшенная, скорее всего. Как правило, коров и свиней в срочном порядке резали, мясо коптили или пускали на тушенку. А молодняк… гм, молодняк… вероятно, разгоняли. Впрочем, поблизости никто не мычал, не блеял и не хрюкал.

Способность удивляться Сергей растерял еще на утонувшем Западе и не предполагал, что его еще что-нибудь сможет удивить. А панорама открывалась великолепная. Даже екнуло сердце. Неужели нашел?

Нащупав в нагрудном кармане театральный бинокль – военный повредили в одной из перестрелок, – Сергей взялся за дурацкую, но изящную ручку и принялся осматривать местность.

Он разглядел асфальтовую дорогу, которая дугой забиралась на взгорок, а потом ныряла в долину. По левую сторону от нее во всей красе расположился хуторок домов на двадцать. Даже не домов – коттеджей. А справа гордо стоял особняк. Два этажа и небольшой парк за высоким кирпичным забором. Потрясающе!

Сергей задумался. «Новострои, однозначно! Интересно, внесены ли они в реестры и знают ли о них военные?»

Пацан заерзал и хрипло поинтересовался:

– Ты куда это меня приволок, а?

Не оборачиваясь, Сергей с силой ткнул назад локтем. Пацан умолк и обмяк.

«Не лезь не в свою мечту», – весело подумал Сергей и, залихватски газанув, начал спускаться к особняку.

По мере приближения к дому восторги пошли на убыль, а вот странности начали выстраиваться в очередь. Кривую и нелогичную. Прежде всего, бросалась в глаза большая куча угля у ворот. Неужели придется топить печь? Пластиковые окна были обрамлены деревянными резными ставнями. Кованные массивные ворота с идиотской надписью аэрозолем наискосок.

– Кукиш, – прочитал Сергей. – К чему бы это? Хотя, с другой стороны, весьма маргинально для названия…

Слева от ворот, под защитой декоративного заборчика уютно расположился небольшой палисадник с пышными кустами сирени и лавкой с широкой спинкой. На его взгляд, такое излишество больше приличествовало простому крестьянскому дому и здесь просто не смотрелось. Винегрет получался.

Гостеприимно открытая настежь калитка. Впрочем, другого и не ожидал. Пришлые авантюристы разрушением не утруждались, а брали, что нужно, изредка гадили и убирались восвояси. Более того, Сергей был абсолютно уверен, что особняк пуст. Люди, спасаясь от потопа, подсознательно избегали грунтовых дорог, лесных массивов, низинок и старались держаться в толпе. Все составляющие, чтобы чувствовать себя в полной безопасности, в данный момент наличествовали. Одиночек же Сергей давно перестал бояться, и на то, что свет в окнах не горит, обратил внимание в последнюю очередь.

Калитка мерзко заскрипела, когда вошел и попытался ее закрыть. Пацан, освобожденный от наручников, гулко всхрапнул, но Сергей слишком устал, чтобы нервно хвататься за оружие и делать новые глупости.

Главную дурость на сегодня он уже совершил. Судьба спасенного висела на волоске, потому как по зрелом размышлении Сергей пришел к выводу, что гениальность того чересчур уступает странности рисунка.

«Пристрелить всегда успею», – успокоил себя, распахивая ворота.

Поднатужившись, вкатил мотоцикл с прицепом во двор и двинулся за пацаном, но – нет, не показалось, – повернул голову направо и присмотрелся. Посреди уложенного тротуарной серой плиткой двора, в надувном бассейне «намочи ноги по щиколотку» был насыпан с горкой песок, из которого торчал угол широкоэкранного плазменного телевизора. Офигеть!

На голову упала груша. Сочно чавкнула и расползлась по шлему. Сергей не стал тешиться аллюзиями с Ньютоном. Тем более что не только озарений, но даже новых мыслей не прибавилось. Отметил лишь, что деревья во дворе сплошь фруктовые. Офигеть еще раз!

Одиннадцать ступенек крыльца. Входную дверь тоже ломать не пришлось. Пацан за спиной бормотал что-то про Маринку и торренты.

И хоть Сергей сочетание «карманный фонарик» использовал буквально, диванчик в холле нашел, лишь ушибив колено. Свалив бесчувственного пацана на него, он шумно выдохнул и включил фонарик. Посветил вверх и обнаружил широкую лестницу в духе позапрошлого века, веером расходящуюся по сторонам. Крикнул для острастки: «Эй, есть кто-нибудь?» – и, не дождавшись ответа, вышел во двор. С фонариком в зубах покопался внутри прицепа, набил карманы съестным и двинулся на поиски воды.

Летняя кухня – ага, вот куда предназначался уголь, – ударила в нос знакомыми с детства запахами и подарила целое ведро теплой, но необычайно вкусной воды.

Мыло искать было лень. Руки, лицо и, ах, наконец-то чистые ноги. Там же, устроившись на колченогом табурете у покрытого драной клеенкой стола, поужинал рыбными пресервами и галетами, выпил воды и остаток вылил на голову. Потребности пацана его сильно не занимали.

Взбодрившись, он босиком пробежался по двору, лавируя между опавшими грушами, проскользнул в дом и, хихикнув, закрылся изнутри на смешной крючок. Подтянул к диванчику со спящим пацаном журнальный столик и положил на него пачку галет. Затем попытался стянуть с непрошенного попутчика кроссовки, но, наткнувшись на носки, быстро бросил неблагодарное и очень зловонное дело. Для здоровья было гораздо полезнее подыскать спальное место для себя. Второй такой же диванчик нашелся в другой стороне холла.

Сергей стянул куртку, футболку и штаны, с наслаждением почесал промежность и, положив под голову две декоративные подушечки, растянулся на велюровом покрытии. Перед сном позволил себе помечтать. Самую малость. Пока, невзирая на странности, особняк его устраивал, и он пожелал, чтобы утро не началось с разочарований. Слишком уж мало осталось времени для жизни и хотелось ее остаток прожить по своему сценарию.

Ночь прошла спокойно. Разве что под утро почудилось, что на улице кто-то, удивительно безобразно подражая Оззи Озборну, поет песню «Paranoid».

* * *

Солнечный луч проник в широкое окно холла и осветил ранее незамеченные предметы. Из тени пропорционально дальности выступили: комод, плетеная циновка, детский мячик, пуговица, три стреляных гильзы, окурок, скомканные джинсы, диван и подушка под щекой.

Сергей проснулся, чувствуя себя в высшей степени превосходно. Голова была ясной, хотелось в туалет. До хруста потянувшись, он рывком соскочил с дивана и сделал несколько энергичных приседаний.

Пацан все еще спал. Ночью он умудрился, не снимая кроссовок, избавиться от джинсов, очутиться на полу и надуть в трусы. Сергей подумал, что «гениальная находка» очень уж прогрессивно превращается в обузу. Присмотревшись, заметил, что в пачке на столике не хватает одной галеты. И пошла та очень не по назначению. С ее помощью засранец разделил на дорожки горсть своего волшебного порошка. Видимо, не было аппетита. Вот, сучонок!

Почувствовав, что может повторить, как пацан, финт с мокрыми трусами, Сергей выбежал во двор. Вдалеке снова противно заскрипела разболтанная калитка.

«Черт, даже в голову не пришло автомат прихватить», – усмехнулся Сергей, орошая куст сирени в палисаднике.

Двор утренний отличался от двора ночного. Масса не замеченных ранее сараев и сарайчиков, пустующий гараж и рядом с ним высоченная сосна с дуплом у кроны. «Какой идиот тут планировал и строил? И вообще, интересно, кто был здесь хозяином?» – подивился Сергей, поскользнувшись на гнилой груше.

Самой вероятной версией пока было предположение о колхозном председателе не шибкого ума и вкуса, но толстой мошны. Если, конечно, колхозы в этих краях не развалились. А если таки приказали долго жить, тогда владельцем рисовался крутой фермер – привет товарищу О’Генри!

Вдруг издалека, с той стороны, где должна течь речка Калитва, послышались глухие звуки стрельбы. Только там, да еще на Дону, на пропускных пунктах стояли заградительные отряды. Стрельба в столь ранний час означала… Да какая разница! Кто-то кого-то мочит – и хрен с ними! Тут своих дел по горло.

Солнце уже припекало, и Сергей решил остаться в форме № 1. Закрывая на щеколду калитку, он прикидывал, что военные, очистив городок, двинутся дальше. Будет это, скорее всего, к обеду. И по дороге могут и сюда нагрянуть… А они здесь нужны? Ага, сто лет они ему!..

Обнаружив на летней кухне вьетнамки, Сергей развил бурную деятельность. Прежде всего, забрался в бассейн и принялся разбрасывать во все стороны песок, решив телевизор пока не трогать. Потом содрал с байдарки брезент и отцепил прицеп от мотоцикла. От смещения центра тяжести одно из креплений лопнуло, и часть припасов рассыпалась по двору.

«Хороший штрих! Жизненный, мать его!» – похвалил он себя и, взявшись за руль, потащил мотоцикл в гараж. Прислонил к стенке, пробежался взглядом по полкам и, наткнувшись на набор гаечных ключей, принялся снимать переднее колесо. Промаявшись с полчаса, перепачкался и вспотел. Теперь оставалось откатить колесо в другое место.

Пристройка за гаражом была доверху заполнена деревянными ящиками с пустыми трехлитровыми банками. «Угу! – отметил он на будущее. – Соленья-варенья, погреб, ням-ням». Тут же захотелось хлебнуть холодного компота.

Следующая порадовала мешками с разными крупами и ларем, полным муки. Колесо туда было не втиснуть. Его внимание привлекла еще одна пристройка, стоящая впритык к дому.

Сергей заглянул в нее и расплылся в довольной улыбке. Еще бы! Генератор, работающий на газу! Рядом пятнадцать… эм-м… тринадцать полных баллонов. Красота! Инструкция по использованию наверняка найдется в доме. А скрученный шланг с каким-то колпаком недвусмысленно намекал, что кантовать баллоны не придется. Переставляешь насадку и всех делов… Наверное.

Место для колеса нашлось в сарайчике, забитым старым хламом. Помянув неведомых хозяев: «Вот куркули!» – он чихнул и накрыл колесо драным пыльным верблюжьим одеялом. Теперь нужно пристроить байдарку.

Сергей впрягся в прицеп и, давя падалицу, потащил по двору. Сарай с сеном – вот что нужно. А пристройки все не кончались. В просвете мелькнул огород, туалет и летний душ. Живем!

Наконец-то обнаружился сенник. Байдарка к тому времени, казалось, уже весила тонну. Зато под наваленным в углу сеном нашлись двустволка и коробка с патронами. Чехол и причиндалы для чистки оружия отсутствовали.

С оружием у Сергея проблем не было, но калибр впечатлял. Оставив двустволку на прежнем месте, пристроил байдарку рядом и, отряхиваясь, вышел из сарая. Тащить куда-то прицеп было лень, разве что перевернуть его…

Огород был большим, прямо каким-то образцово-показательным. Разбитый на квадраты натоптанными дорожками, он радовал глаз фантазией хозяев и разнообразием. Его дальний край оккупировал малинником, забор из двойной сетки-рабицы густо оплели вьюнок, хмель, плющ и фасоль. По периметру росли вперемешку кусты разноцветной смородины и крыжовника.

«А помидоры кто-то недавно рвал…»

Бак над душем был полон почти теплой воды. С удовольствием стащив трусы и футболку, он стал под струю. Блаженство! Плюнув сухим горлом на условности, напился прямо из душа водой, слегка отдающей ржавчиной. Полотенца не нашлось, но неприятность эта была пустяковой.

Освежившись и немного подумав, Сергей взялся стирать вещи. Брусок дешевого мыла постоянно выскальзывал из рук. У стока копошились слизняки, а в углу, под крышей, жили осы.

Закончив со стиркой, выскочил наружу голышом с вещами через плечо и бодро почавкал мокрыми вьетнамками к дому, рыская взглядом по сторонам. Сообразив, что ищет натянутую веревку для просушки белья, Сергей мысленно отругал себя и натянул вещи мокрыми. Пригладив волосы, неспешно продолжил осмотр двора.

Сараев и пристроек насчитывалось огромное количество. Колодец обнаружился за рядами виноградника, погреб – за летней кухней. Порадовавшись запасливости хозяев и тупости мародеров, заодно прихватив бутыль с пересыпанным крупной солью салом и банку с клубничным компотом, Сергей двинулся к дому.

Стрельба вдалеке продолжалась. То затихая, то усиливаясь, она, тем не менее, раздавалась приблизительно из одного места.

«А ведь и я мог оказаться под обстрелом. А то и мочканули бы уже…»

В холле царила приятная прохлада. Пацан спал, неестественно вытянувшись, и звонко сопел. Мало того, дергал челюстью, скалился и морщился. Добавилась новая галета на столе и следы новых дорожек кокаина. Угу, позавтракал и в десны, для вящего эффекта, втер, засранец!

Часы показывали десять часов утра.

Рюкзак с самым необходимым остался в байдарке, и Сергей, не чинясь, выдавил локтем жестяные крышки на банках, вытащил кусок сала и, щурясь от удовольствия, затолкал в рот. Эх, хлеба бы! Галетами пацана он побрезговал. Прихватив банку с компотом, двинулся на второй этаж, на ходу скомандовав:

– Ты, это, охраняй!

Тот в ответ обильно пустил ветры.

– Хотя бы так… – буркнул Сергей.

Перескакивая через две ступеньки, на втором этаже свернул направо и вскоре очутился на галерее в форме подковы с несколькими дверями. На них висели таблички с именами: «Злата», «Саша», «Паша», «Антон», «Рейчел», «Пупсик», а также – «Мамочка» и «Папочка».

«Таблички, таблички… – Сергей, улыбнувшись, почесал затылок. – А это идея!»

Он вспомнил, что в одном из сараев видел несколько фанерных пюпитров. Вот и послужат досками объявлений! Дело не терпело отлагательств, и осмотр комнат на время откладывался.

Зажимая нос, Сергей схватил рюкзак пацана и отбежал в сторону. Вывалив содержимое на коврик у своего дивана, быстро выбрал подходящую кисть, тюбик с красной краской и, на всякий случай, взял еще один. Да их, в отличие от других, и было всего два.

Прихватив в этот раз автомат, он выскочил во двор, на ходу сочиняя текст. Пюпитров оказалось как раз столько, сколько и требовалось, то есть два. Разыскивать белую краску для фона – лишь время тратить: по нынешним беспредельным временам сойдет и так.

Сергей выдавил краску на бортик пюпитра, высунул кончик языка и принялся сосредоточенно выводить буквы. Затем проделал то же самое со вторым и удовлетворенно усмехнулся:

– Это я умею!

Зажав пюпитры под мышками, Сергей вышел на улицу. Первый решил установить на том пригорке, откуда в первый раз увидел особняк, второй же придется тащить аж в конец поселка с коттеджами. А колесо на мотоцикле, между прочим, снято!

Он оставил один пюпитр у ворот и пошел по первому – ха-ха! – адресу. Установив его там, немного полюбовался на работу, для верности обложил найденными тут же камнями и побрел обратно. Мысль, что в поселке есть люди, его совершенно не волновала.

Тащась посередине дороги со вторым пюпитром, насчитал ровно триста шагов до первого коттеджа. Линий газопровода не было. С чего бы? Особняк, значит, на привозном газе, а поселок на централизованном? Кое-где через раскрытые ворота во дворах виднелись кучи угля и солидные поленницы. Вполне возможно, что генераторы имелись и здесь. Пусть и не генераторы, а газовые баллоны, которые можно будет отвезти потом в особняк. И тогда все удовольствия перед смертью гарантированы.

Дома шли по одной стороне. Трупы, впрочем, как и живые тела, отсутствовали. Миновав три колодца, остов сгоревшей легковушки, опрокинутое ведро с гнилыми яблоками и аккуратно развешенный на кусте жасмина белый лифчик немалой вместимости, Сергей наконец-то дошел до края поселка. Дорога, извиваясь, скрывалась за поворотом в лесу. Она вела явно не в тот городок, откуда он прибыл накануне.