Помни меня

Bagul Atayeva

Помни меня

У многих знаменитостей спрашивают о том, что такое любовь, как они её понимают. Каждый отвечает по-своему. Но, объединяет их лишь то, что никто не в силах дать окончательный ответ, и до сих пор не поставлены точки над i. Меня радует то, что, хотя я простая смертная, нашла тот самый долгожданный ответ. Я нашла его, сжимая руку на груди, когда по комнате ходила как древнегреческие философы, и ничто не смогло заставить меня бросить эту привычку; ни слова очень пекущихся о моем здоровье людей, ни слова соседей, якобы девушки не должны так себя вести, им надо побольше заниматься домашними делами и создать домашний уют. Несмотря ни на что, я, всё равно, оставалась сама собой и продолжала наполнять свой постоянно действующий мозг разными интересными мыслями.

В своём дневнике на вопрос: «Что такое любовь, и как вы её понимаете?», я с огромным удовольствием написала: «Любовь есть только для тех, кто создан творить историю любви. Так много разочарований в жизни людей происходят только потому, что они выдают желаемое за реальное. И та любовь, о которой они так мечтают, даётся тем, кто специально рожден за неё» Не думайте, что прийти к такому заключению далось легко. Справедливости ради, нужно сказать о том, сколько я пролила невинных слёз. Мне пришлось научиться смеяться сквозь слёзы, прощаться не забывая, простившись, молча продолжать любить. Со временем жестокая жизнь сжалилась надо мной, и я в девятнадцать лет достигла той правды, которая простым смертным даже не снится. Мне начало казаться смешным, когда другие девочки рыдали из-за любви. И я успокаивала их теми же словами, что успокоили меня когда-то. «Все будет хорошо с тобой… или без тебя» А те бедняжки умоляли меня, чтобы, я утешала их словами, что следующий будет намного лучше. Поскольку, только истина спасает человека, я говорила им простую правду: «Нет такой истины, что следующий бывает лучше предыдущего. Бывают только хорошие» Я с сочувствием вытирала горькие слезы, сочувствием погладила их длинные волосы. До сих пор удивляюсь той гордости, которую, я испытывала за них все больше осознавая, что женщина любит сильнее мужчин, и что она намного благороднее в любви. Поэтому, я люблю женскую природу. Её немую, благородную природу. И вам хочу рассказать историю несостоявшейся любви. Мой дорогой читатель, ты уже, наверное, кое-что знаешь о моем характере, но, для того чтобы, ты не считал меня такой с рождения, я расскажу тебе, как ею стала.

Это было, когда я училась в восьмом классе. Я была из тех, что знала себе цену, считающей себя открытием для общества и не по годам развитой. Подражая самым сентиментальным героям книг, я с торжественностью повторяла: «Любви нет». Но, чем больше я внушала себе эти мысли, тем больше хотела, чтобы они оказались фальшивками, и чтобы, как в ясный день появился тот самый парень, появления которого я жду с ложной ненавистью. Так и случилось. Но я, поглощённая собой, кажется, забыла, что он тоже должен любить меня. Ты, наверное, мой любезный читатель, подумал об истории безответной, или по крайней мере, о платонической любви. А что, если я скажу тебе, не то, и не другое?!

Наша школа считалась лучшей в этрапе, потому что, из её стен вышло много полезных обществу личностей. То ли, действительно, обиталище знаний место сокровенное, а все что сокровенное действует на человека, то ли от похвалы, что я слышала, почти, на каждый день в свой адрес, я любила школу больше, чем свой родной очаг. В школе, где многие чувствуют себя как пленники одной крепости, я чувствовала свободу. Возможно, это было и потому, что я перелистала много страниц книг, предназначенных не для учеников, а для учителей. Однажды в мой «двухэтажный Оксфорд» пришёл неизвестный мне парень. Он в короткий срок стал самым популярным среди нас, таким популярным, что по сравнению с ним меркли даже голливудские звезды. Девушки с таким восторгом и трепетом отнеслись к нему, что считали долгом осведомлять других о последних новостях из его личной жизни. Эти дифирамбы, как я на то время привыкла считать, “глупышек” все больше стали раздражать меня. И я, не видя его, очень сильно возненавидела. Но, чем больше моя ненависть возрастала, тем больше я вспоминала слова девушек, тем яснее они звучали в моих ушах: «Ты бы его видела, Бягул! Такой удивительный парень с заграничным воспитанием» Я, конечно, ничего не имею против чужого воспитания, но это был тот случай, когда нужно было придираться по любому поводу. «С заграничным воспитанием…гмм.. как будто, нам своего мало. Должно быть, это глупец, которому стыдно быть самим собой» – думала я.

Как-то раз, на уроке туркменского языка мне сказали, что меня хочет увидеть учительница географии. Я, не отрываясь от разбора предложения, спросила: «Может, она хочет показать мне действующие вулканы Японии?» Конечно, это был сарказм. Учительница однажды отказала мне в одной просьбе, и я возвращала ей должок в виде взаимного отказа. И потом, я была не согласна с её оценкой и включила её в ряды не понимающих меня учителей. Я мстила ей, причиняя головную боль выходками, не относящимися к уроку. Как ни странно, в тот день я решила пойти к ней, так как, все равно, нужно было идти, чтобы вымыть тряпку. По привычке, поспешно спустившись с лестницы, хотела повернуть направо. И тут произошло столкновение. Поправляя съехавшие в сторону очки и бормоча: «Ну, что это такое…», я посмотрела на стоявшего напротив парня, который, хотя, и сказал «извините» было не понятно, жаль ему или смешно. Даже, не дождавшись ответа, он просто пошел дальше. Я предположила, что, это и есть тот самый парень с заграничным воспитанием. Ведь, я впервые видела такого человека в школе. Да, и внешне он походил на того, кого с таким восторгом описали. Долгое время я не могла его забыть. Желание быть там, где он, толкало меня на разные глупые действия. Несмотря на то, что он не обращает на меня никакого внимания и не интересуется мной (А это меня до слёз огорчало), я не стала краситься и одеваться по-европейски. Но, я с большим воодушевлением стала принимать участие в олимпиадах, потому что, у меня теперь было желание доказать кому-то, что я сильная и образованная. Тогда мне было не понять, что все мои попытки привлечь его внимание были бесполезны. И это объяснимо, если, учитывать тот факт, что я раньше никого не любила, и по той же причине не любили меня, все становится понятным. Но, откуда мне пришло в голову полюбить того, о ком грезили все девочки школы? Ну и что, что у него неописуемо красивые, невинные глаза? Но, разве, только глаза? Он напоминал мне те мечты, что были дикой глупостью для простой провинциалки. Его внешность, высокий рост, черные, жгучие глаза, словно брюнет из голливудских фильмов, и то, что он побывал много времени за границей, были похожими на романтические картины из моего воображения. Я верила в то, что он особенный, и с ним должны были быть особенными мои нереально красивые мечты. Он пробуждал во мне веру в себя. Для сомневающегося в своих возможностях было большим счастьем найти человека, который бы вселял веру в мечты, и в то, что они сбудутся. Каждый божий день приносил беспокойство девочке, променявшей властное одиночество на любовь к парню с невинными глазами. Я крутила в мыслях, видела во снах нашу судьбоносную встречу. И постоянно думала о том, как мы встретимся. Тогда-то, произошло одно событие.

С того дня, как мы сели за парту и до окончания школы, нам твердят, что нельзя чертить на парте. Я совру, если скажу, что не выполняю все требования. Но, среди невыполняемых требований была привычка писать иногда на парте. Возможно, это от того, что желание писать не оставляло меня ни на минуту в покое, и поэтому я писала везде: на листьях, на стенах, на платках. И вот однажды, на уроке английского языка я решила написать на парте песню “Кто-то Я”. Эта знаменитая на весь мир песня начиналась словами: «Вспоминаешь ли ты меня, как я тебя вспоминаю» (Do you remember me, like I remember you?!) Написала. Так как это было обычным делом, я вскоре забыла о записи. Но, я не могла забыть человека, которого представляла себе, слушая эту печальную песню. После этого дня я пришла в школу пораньше и села повторять уроки. От просмотренного до поздней ночи фильма рябело в глазах и болела голова. Да вдобавок, хотелось спать. Не желая более мучить слипающиеся глаза, я решила вздремнуть. Когда мои щёки коснулись холодной парты, я увидела запись, сделанную крупными буквами. Это был ответ на ту печальную песню. Автор не скрыл своего имени. Это был Сердар, о ком я постоянно думала. Я узнала в день столкновения с ним, что он на один год старше меня, а в тот день узнала, что мы оба сидим за одной партой. И потом, только Сердар мог без грамматических ошибок, так грамотно, даже лучше меня, написать строки из песни. Я сразу принялась за ответ и написала по-английски: «Больше сюда не пишите» Я этим притворством хотела показать свое равнодушие к писавшему, а на самом деле, очень радовалась, что у письма будет прекрасное продолжение. От радости я, даже, не знала, что вокруг происходит. Это был словно сном наяву. Из этого сна меня привел в реальность голос учительницы: «Атаева сейчас путешествует в своем творческом мире, не будем ей мешать» Я на это, кажется, громко засмеялась. После уроков я побежала на другой этаж, чтобы увидеть автора записи. Сердар как ни в чём не бывало прошел мимо. Я тоже старалась вести себя подобным образом. Но, вопрос: «Неужели, он не подозревает, что письма пишу я», – не давал мне покоя. На следующий день ответ на мою запись, чуть, не свёл меня с ума. От волнения слова «О, Боже, неужели, так бывает?” просто вырвались из моего рта, и привлекли ко мне любопытных одноклассниц. Те, кто хорошо знали английский язык, со смехом спросили: «Бягул, кто он?» Я, конечно, ничего им не сказала, и чтобы, они ничего не заподозрили, с напускной сердитостью стёрла запись. Это было сделано так поспешно и грубо, что слова «Без тебя жизни нет, а сказать не могу» с трудом стёрлись. Как человек, который, погубил любимое и не в силах забыть, я долго смотрела на стёртое место. С одной стороны, меня огорчало, что такие слова, скорее всего, неправда, но с другой стороны, меня радовало, что у него есть интрес ко мне. Теперь, я не спешила бежать на другой этаж после уроков. Я продолжала смотреть на стёртые строки, как человек, который, видит результат своей работы, и который хочет продлить свое счастье еще на мгновение. «А как было бы, если бы он сейчас пришёл узнать ответ?” – спрашивала я себя. «Он бы удивился, увидев меня» Но, он не пришел. Возможно, потому, что это было важно только для меня. Выйдя из класса, я столкнулась со своей одноклассницей Мяхри.

–Бягул, подожди немного.

Я и без того предложения хотела узнать причину её поспешности

–В чём дело? Все в порядке?

–Это, ты, написала на парте? – спросила она, вплотную подойдя ко мне.

Я сразу поняла о какой записи идёт речь. Мысль: «А вдруг, письмо написала Мяхри?» –мелькнула в моей голове. Желая это выяснить, я притворилась не знающей ничего:

–О какой записи ты говоришь?

Мяхри снова оживилась:

–Запись на парте, по-английски. Признайся, Бягул, только ты можешь так написать. И сидишь ты впереди.

–Допустим так, и что? – расхрабрилась я. Мяхри, вопреки моим ожиданиям, вдруг стала похожа на беззащитную девочку.

–Ах, я тысячу раз говорила Сердару, что, это не я, но, он не поверил моим словам. Так, значит, это ты?

Очень трудно передать мое состояние на тот момент. Лицо покраснело, будто, дали пощёчину, в нос ударил запах, который ощущаю, когда волнуюсь или сержусь. Меня мучила моя сокровенная, такая родная гордость. И я очень сильно испытывала унижение. Я раньше слышала, что у Сердара есть симпатия к Мяхри. Но, разве, это стоит внимания девушки, считающей себя гораздо лучшей, чем дурочка Мяхри, и только себя считающей достойной быть рядом с Сердаром. В тот момент вместо того, чтобы, признаться в своих чувствах к Сердару, я попыталась скрыть их. Может быть, это было неправильным решением. Но, всё-таки, не могло задеть моё чувство гордости то, что письма, которые я думала, адресованы мне, предназначены для другого человека. Мяхри тоже сидела за первой партой и участвовала в олимпиадах по английскому языку. Но, как он мог меня перепутать с ней?! И тогда, не знаю откуда, у меня появилась мысль унизить Сердара. Я решила сыграть такую же роль, что судьба сыграла со мной. Эта мысль так естественно пришла в голову, что я, даже, захотела, чтобы она была правдой

–Письмо я написала в ответ Аману. Ты, ведь, знаешь, мы с ним много спорим по поводу песен…

Мяхри вопрошающе продолжала смотреть на меня. Я рассказала ей о несуществующем споре между мной и Аманом, потому что, была уверена, что она с него, все равно, ничего не спросит, а даже, если и спросит, то Аману в голову не придёт отрицать, ведь, у нас часто возникали с ним споры.

–Я и не знала, что, именно, Сердар отвечает на запись. Правда, там было его имя, но я думала, что это хитрая уловка Амана писать под чужим именем. А что, Сердар сильно рассердился?

–Да нет. Но, я ему сказала: «Наверное, это Бягуль, ведь, она здесь сидит» И потом никто не напишет такие слова… Потому я сказала: «Или это Бягул, или она знает, кто»

–Ах, бедненький. Он, наверное, огорчился, узнав, что это не ты?

Мяхри покраснела. Она смущалась, как будто, стояла не перед одноклассницей, а перед восемнадцатилетним парнем. Она перебила меня слабым тоном, словно, человек, который, знает, что неправда, но хочет верить в обратное:

–Да нет, что ты? Я никакого огорчения не увидела, наоборот, мне показалось, что, его глаза засверкали, услышав твоё имя…

“Глаза засверкали. Что ты, дурочка, можешь понять по глазам?” с иронией подумала я о Мяхри. “Разве, можно такими обычными словами описать глаза, которые, я поставила началом всего? Нашлась читательница по глазам”

С того момента я перестала разговаривать с Мяхри. До окончания школы я избегала встреч с ней. А Сердар стал смотреть на меня, как обиженный чем-то ребёнок, а я старалась не показываться ему на глаза. “Ведь, это я должна на него обижаться” – думала я. Эта мысль естественным образом не покидала меня. Я с ними засыпала, и с ними вставала. Проснувшись, стирала имя Сердара со стекла, на котором были, ещё не успевшие растаять, мечты о любви.

Так шли дни. Я нашла привычку беззвучно плакать. Что-то тяжелое никак не могло вырваться из груди и освободить меня от боли. Это дошло до того, что я плакала, если не увидела Сердара на перемене. Самое страшное, что я не в силах была что-либо изменить. Именно, в ту пору я возненавидела реальность, ведь, как ни старайся, она была неумолимой, беспощадно стойкой. Я бегала за призрачной мечтой, которая, как мне на то время казалась, могла бы стать реальной, осуществляемой. Написанные на парте строки любви превращались в мучительные воспоминания. И усилило желание самой стать лишь воспоминанием в этом мире. Я так рыдала над фильмами о любви, что потом пришлось плакать, видя свои страдания.

Однажды, рассказывая на уроке о романе известной английской писательницы Джейн Остин “Гордость и Предубеждение”, я увидела, что по коридору прошёл Сердар. Наш класс находился по соседству с кабинетом директора. Должно быть он туда направился. Я обрадовалась, что увидела столь желанного через открытые двери. Я продолжила свой рассказ с очень интересным фактом об одноимённом фильме по роману Дж. Остин. Когда во время съёмок фильма пришли посмотреть на дворец, где должны были идти следующие сцены, английские кинематографы увидели запись, сделанную ещё в XVlll веке. Несмотря на то, что запись была сделана достаточно много времени тому назад, она сохранилась в первоначальном виде. Эту запись сделала одна несчастная аристократка, чья судьба нам доподлинно неизвестна. Она на дворцовом зеркале нестирающимися красками написала своё последнее слово. Потом критики рассказали о печальной любви к одному господину этой аристократки. Здесь было главное то, что моя запись на парте и её запись на зеркале совпадала по содержанию. Ведь, там было написано: “Помни меня” Почти то же, что я написала на парте.

Мои слова, сказанные дрожащим голосом, возможно, в реальности не дошли до человека, который, что-то обсуждал с директором школы в соседнем кабинете. А если бы и дошли, то, вероятно, он не понял бы. Мне казалось, что, он меня слушает тайком от всех, слушает с замиранием сердца. Желая, чтоб никто не заподозрил, я рассказала о своей любви через ту аристократку, бросила камень с души. С каждым признанием мне становилось все легче и легче, будто гора свалилась с плеч. После признания я немного замолчала, и моя душа обрела покой. Такая мысль была у меня и раньше, но претворить её в жизнь удалось лишь в тот прекрасный весенний день.

Спустя некоторое время я услышала, что Сердара переводят в другую школу, и эта школа находится далеко, за границей. Вот тогда я окончательно поняла, что, между нами, ничего не будет, и что в его глаза будет смотреть другой человек. Он так красиво, по-голливудски исчез из моей жизни, как странник в один прекрасный день, пришедший во дворец, и покинувший его, оставив госпожу в неловком положении. В тот день, когда я узнала об уходе Сердара, я поняла, что он уходит из моего мира любви. Я смирилась с тем, что от него останутся лишь воспоминания, да и те вспомнятся, когда в повседневной суете жизни в очередной раз услышу какую-то печальную историю несбывшейся любви. Я дала себе слово больше никого не любить, а себя утешала тем, что «Все будет хорошо со мной… или без меня”

После того дня, когда Сердар простился со своими друзьями и покинул школу, я всё, равно, снова спешила туда, чтобы его увидеть. Мне казалось, что он должен попрощаться со мной. Не смотря на то, что мы никогда не разговаривали больше двух минут, да и разговоры были только об учёбе, он, почему-то, должен был отдельно попрощаться со мной. Но, этого не случилось. Сославшись на головную боль, и взяв в руки своё болевшее сердце, я отпросилась с урока. Я хотела, хотя бы, на мгновение посмотреть на парту, где когда-то родилась наша любовь. Нежеланные слёзы застилали мне глаза. И я вдруг сквозь слёз увидела кое-какие буквы, словно, с сенсорного экрана, где одним прикосновением можно увеличить и уменьшить на вкус. Когда мой взгляд наконец прояснился, я начала различать запись на парте. Чтобы, вывести небольшие буквы, автору пришлось сильно нажимать на ручку. Обычно, мы не писали с таким нажимом, чтобы потом легко было стереть. Я сразу узнала автора. Оказывается, он меня слушал. Эта мысль молнией прошлась по голове. И вдруг я вспомнила слова Мяхри о засверкавших глазах Сердара… Не в силах стоять, я опустилась на стол, только потом вещи вернулись на свои прежние места, и меня начали душить, как ливень, горькие слёзы. Я до сих пор не понимаю, почему, мои горькие слезы вылились наружу с воплем, и только потом моя душа обрела покой, но я знаю, что смогу преодолеть любые препятствия в тяжелые моменты своей жизни, вспоминая те глаза, в которых видела себя, и ту запись, что была на парте. Ведь, там было написано «Помни меня»

Принц из сказки

(рассказ)

Девушка ничем не выделяющаяся от остальных, таких же худеньких, чёрненьких, и необычайно весёлых девушек она отличалась тем, что верила в сказку и в принца. В детстве она подражала мультяшным принцессам, надевая самые разные платки на голову, и почти всегда опустив чёрные как смоль волосы на плечо, так и не собрав их в пучок. Мама её вместо того, чтобы привести дочку в реальность одобряла её самые разные принцесские капризы. Она гордилась тем, что именно её дочку называют «Жасмин» или «Ариель» Поэтому с ранних лет разрешила дочке воспользоваться косметикой для взрослых, и непременно требовала, чтобы дочка окрасила своё худенькое, овальное личико в белый цвет. «Все принцессы белокурые» утверждала она. Её дочка так и не узнает почему все принцессы белокурые, и умрёт с твёрдым мнением о том, что принцесса Жасмин англичанка, которая говорит по-английски. Капризы «её величества» иногда расстраивали младшего брата, который на первое время не замечал ничего дурного в детских забавах и в индийских танцах, что были исполнены почти при каждом визите гостей, а потом повзрослев он заметил, что сестра всё ещё танцует эти принцесские танцы и держит нос выше других -стал упрекать её на каждом шагу. Выходки сестры иногда доходили до раздора в семье, и заканчивались тем, что младший брат постоянно получал советы от мамы не лесть в чужую жизнь. «Да, она мне не чужая, мне стыдно, что она до сих пор остается высокомерной в ожидании принца» заорал он. Однажды самый настойчивый из её поклонников, и из-за своей настойчивости получивший прозвищу «Дрель» спросил, кого она ждет, не принца ли в белом коне. Она надменно посмотрев в его кругленькое лицо, которое при свете сияло, с уверенностью сказала: «Он лучший, чем всякий принц» Её подружки знали даже как он выглядит, и никак не могли найти на какую известную личность он больше походит. «Не тратьте времени по – пусто, просто вы его не встретили никогда, и не встретите, ибо, он целиком мой» говорила она, и добавляла с улыбкой, что они увидят его на их свадьбе. Удивительно то, что принц, который жил в её воображении никогда не менялся возрастом и красотой. Девушка, носившая принцесские прозвища со временем немного набрала вес, стала высокой, и поменяла походку, но эти изменения и тот факт, что кавальеры понемногу стали отходить от неё в сторонку никак не повлияли на принца, который жил в воображении девушки. Наоборот, с годами он все больше стал родным и красивым. Иногда бывало, что девушка временами хотела в нём кое-что поменять, например, его длинный ровный нос как у европейцев, или, черные волосы как у арабов, или даже, телосложение, что почти всегда оставался неизменным из-за того, что девушка любила стройных. Но, потом она отбрасывала свои изменения в связи с тем, что ей трудно узнать своего возлюбленного изменившегося, что она так к нему привыкла изначально, что даже, будь он реальный, она бы никогда не хотела его видеть в таком виде. Так и жила, не обращая внимание на реальных парней, которые утверждали, что она останется старой девой если не опомниться. Но, эти приду приждения она сначала воспринимала как упрёки, потом угрозы, а чуть позже выяснив для себя, что они её жалеют, и из жалости всё это говорят, строго-настрого запретила обсуждать свою личную жизнь и свое личное мнение. «Он существует» кричала она, «И однажды я его увижу» Действительно, однажды она его увидела, когда поехала на свадьбу своей племянницы Мерджен. Та была без ума от радости, что её «высокопочтенная» тетушка приехала, и почтила своим присутствием лично, так как, тетушка редко выходила на люди, а именно на свадьбы. Она познакомила её со своим женихом до свадьбы. Увидев, жениха своей племянницы, она охнула. У неё закружилась голова, а в глазах появились маленькие белые звездочки как блуждающие огоньки, и украсили появление жениха так эффектно, что она чуть ли не прослезилась от удивления. «Боже мой, это…» Она так и молчала, не сумев составить свое предложение полностью, и разумно как подобает её высочеству. За то её племянница охвачена восторгом от того, что тетя плачет от увиденного, рассказала, как они познакомились. Жених, рядом стоявший вместе с невестой только качал головой в знак подтверждения, и с улыбкой продолжал смотреть на тётушку своей невесты. На тот момент она уже была в статусе старой девы, о чём свидетельствовали морщинки вокруг глаз, и потому, что, девушка, не выходившая замуж до двадцать пяти лет, считается старой девой, а ей было тридцать два. «Я тебя ждала» сказала её невинная улыбка, жених же в ответ ей тоже улыбаясь сказал: «Приходите и на мою свадьбу» Так и попрощались. Девушка носившая принцесские прозвища, и всю жизнь подражавшая им не могла понять почему её принц оказался чужим. «Ведь, он жил в моем воображении, и как он мог реализоваться у чужой?» думала она с негодованием, готовя кофе почти на каждое утро, и обнаружила, что после этого инцидента принц из её воображении потихоньку угасает. Он все больше становится чужим потому, что представляя его снова она начала думать о племяннице, о той что не умеет модно одеваться, что носит абсолютную безвкусицу, и не выщипывающая, даже, собственные усы, что заметно маленькими чёрными волосиками на поверхности верхней губы. Сначала она пыталась не верить в реальность, и тешила себя мыслями о том, что ей от одиночества все мерещиться, и что он не очень-то похож на её принца. Но потом, возвращаясь в замкнутый круг воспоминаний, она понимала, что муж своей племянницы и есть её принц. С того момента начался обратный отсчет в её жизни. Если раньше она пыталась достать из небытия того, кто на самом деле не существует, тогда теперь, ей приходилось превращать его на выдумку. Она была вынуждена предаваться забвению. Это умышленное «потеря памяти», потеря того, кого любишь, изменило её сознание. Она начала часто путать имена вещей, после чего, забывала на совсем. Мир, конечно, не сразу стал для неё чужим и пустым, но он с каждым мгновением отделялся от неё. Предложение выйти замуж поступило, именно, в тот период, когда она почти «без сознания» жила в своем пустующем мире. Приняв предложение судьбы, она начала обрести то, что потеряла, и смеялась временами про то, что «только таким образом согласилась бы выйти замуж за «простого смертного»