Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Главная идея Planet как раз и состояла в том, чтобы построить множество мелких спутников и создать из них на околоземной орбите созвездие (в компании даже претендуют на авторство этого термина). Разместив сотни спутников по определенной схеме, Planet получала возможность ежедневно снимать каждый клочок поверхности Земли. Подобный технологический прорыв обещал повлечь за собой множество далеко идущих последствий. Фото всего, что делается на планете, переставали быть редкостью, а доступ к ним – привилегией горстки избранных. Вместо этого Planet будет вести постоянную запись всего и вся, что творится на поверхности, и предлагать фото всем желающим через онлайн-сервис. То есть картинки всего происходящего – будь то местонахождение грузовых судов в океане, строительство небоскребов в Шэньчжэне или даже испытания ракет в Северной Корее – оказывались благодаря Planet доступными для мгновенной загрузки всеми желающими за умеренную плату к неудовольствию любителей темных делишек.

Похоже на шпионаж и сбор разведданных, и понятно, что фото, полученные с помощью такой группировки, будут непременно использоваться и в подобных целях. Но Шинглер и два других сооснователя Planet Labs – Уилл Маршалл и Крис Бошхаузен – были не только корифеями аэрокосмической инженерии, но и хиппи в душе. Они замыслили поставить свои спутники на службу силам добра. Ведь человечество могло использовать их спутниковые снимки для мониторинга тропических лесов, измерения концентраций метана и углекислого газа в атмосфере, отслеживания местонахождения беженцев в пострадавших от войны районах. Даже и в части использования их спутников для сбора разведданных далеко не всё обещало идти во зло человечеству, поскольку позволяло служить и вполне благим целям наподобие вскрытия правды об испытаниях оружия или экологических бедствиях, не давая правительствам эту правду утаивать или передергивать. Именно это сооснователи Planet и хотели сказать, давая своим спутникам миролюбивое название Dove[7].

До предстоящего запуска 2017 года Planet успела вывести на орбиту десятки спутников, удостовериться в годности своей базовой концепции и доработать основные технологии. Этот же запуск был призван завершить формирование созвездия и обеспечить полное и бесперебойное покрытие поверхности планеты полями обзора спутниковых съемочных камер. В случае успеха Planet со своей техникой преодолевала разом несколько знаковых рубежей. Их стартап выходит на первое место по числу рабочих спутников среди всех операторов орбитальных телекоммуникационных систем и вслед за SpaceX становится примером торжества научно-технического вольнодумства. Заодно компания подтвердит, что сонмы маленьких дешевых спутников, работая слаженно, не уступают по функциональности громоздким и сверхдорогим аппаратам, доселе доминировавшим в отрасли, а то и превосходят их. Главное же, свершится немыслимая прежде демократизация космоса: любой пользователь ПК сможет в деталях изучать и анализировать всё, что происходит на поверхности Земли, и делать собственные выводы о том, на благо ли планете идет жизнедеятельность человека как вида.

На следующий день расслабляться Шинглеру было уже некогда. С утра пораньше его забрал из отеля присланный индийским правительством внедорожник и за три часа езды доставил к расположенному севернее Космоцентру им. Сатиша Дхавана.

Среди космических наций Индия, между прочим, котируется высоко. Колоссальный резервуар инженерных талантов плюс очень дешевая рабочая сила в сочетании творят чудеса. Благодаря этому PSLV, главная рабочая лошадка индийского ракетостроения, вовсю используется для надежного и ненакладного вывода на орбиту спутников не только местной разработки, но и тех, что производятся в дружественных Индии странах, включая США. Индийская организация космических исследований (ISRO)[8] год за годом стабильно отправляет на орбиту по нескольку PSLV с грузом. Кстати, ISRO, будучи типичным национальным космическим агентством, пользовалась на тот момент в стране неимоверной популярностью после успешной отправки на орбиту вокруг Марса первой в истории автоматической межпланетной станции азиатского происхождения под названием «Мангальян» – вплоть до того, что эта станция попала на купюры достоинством в 2000 рупий.

Выбор площадок для постройки космодромов в Индии едва ли был велик, но для Космоцентра им. Сатиша Дхавана выбрали место воистину экзотическое. Центр открылся в 1971 году на барьерном острове Шрихарикота в Бенгальском заливе, похожем на змею, заглотившую и переваривающую козла, – тонкие полоски земли в северной и южной части его семнадцатимильного побережья и вздутый центр шириной пять миль. Добираться до космодрома из Ченнаи пришлось по дороге, где на полном серьезе действовал принцип «уступи дорогу всем»: свиньям, коровам, грузовикам, автобусам, женщинам с пластиковыми ведрами на головах – и вообще всему, что имеет право беспрепятственно занимать собою проезжую часть. В конце концов с такого «шоссе» приходится сворачивать на неведомые проселки среди болот, лиманов и просто грязи, кишащей вредоносными растениями и паразитами.

Все места запуска ракет, какие мне только доводилось видеть, вызывают точно такое же недоумение. Мысленно ты предвкушаешь, как окажешься свидетелем взлета в небо неких идеальных прообразов будущего. А на деле всякий раз окунаешься всё в ту же грязь Матушки-Земли, так и норовящей засосать обратно в свое нутро любые ростки научной и инженерной мысли своих детей. Стартовые комплексы, впрочем, сами по себе имеют тенденцию выглядеть скорее грубо и топорно, нежели изящно и законченно. В большой мере это следствие того, что космодромы традиционно размещают в самой безлюдной местности где-нибудь на отшибе, желательно на какой-нибудь косе или острове в открытом море, дабы сошедшие с заданного курса ракеты как можно меньше угрожали жизни людей и серьезным ущербом инфраструктуре. Вторая же причина заключается в том, что большинство пусковых площадок было построено наспех в годы «космической гонки» и с тех пор особо не модернизировалось.

Вот и Космический центр Сатиша Дхавана показался Шинглеру похожим скорее на заброшенную дискотеку, чем на нечто из разряда научной фантастики. На КПП пара полицейских проверила у всех документы. Затем охрана потребовала, чтобы все вышли из машины и сдали на проверку электронные устройства – лэптопы, сотовые телефоны и прочее. Пока дежурный от руки вписывал серийные номера девайсов в гроссбух, прибывшие отдыхали в тени манго, любуясь на пару белых коров, пасущихся на территории секретного объекта везде, где им заблагорассудится. После проверки Шинглера препроводили в другой кабинет для оформления каких-то разрешений. Под потолком на оголенных проводах там висели простые электрические лампочки, а по стенам – пожелтевшие от времени плакаты со всякими ракетами и учеными. Двое босых клерков, встав из-за столов, забрали у Шинглера все документы, куда-то ушли, а через некоторое время вернулись с его готовым пропуском на объект.

Шинглер занес пожитки в отведенную ему комнату в каком-то местном общежитии и в сопровождении двух высших чиновников ISRO отправился доводить свое приключение до конца. Поскольку он платил миллионы долларов за предстоящий запуск, ему устроили шикарную обзорную экскурсию, включая осмотр места рядом с самой ракетой и посещение центра управления полетами. Бросалось в глаза, сколько усилий пришлось приложить ISRO для того, чтобы отвоевать у джунглей чистое пространство под свои сооружения. Гвалт скачущих по деревьям обезьян на всем маршруте не умолкал ни на минуту, а на одном отрезке пути правительственной машине пришлось остановиться, чтобы пропустить бредущих через дорогу коров.

Вечером накануне запуска заняться было решительно нечем; оставалось лишь запастись терпением. Пару сотрудников Planet, прибывших в Индию, на территорию космодрома не допустили, и им предстояло любоваться стартом ракеты из-за забора космоцентра. Зато им удалось раздобыть восемьдесят восемь статуэток Ганеши – по числу спутников, – с чем они и позвонили Шинглеру, спеша порадовать его знаковой покупкой. Шинглер согласился, что покровительство местных божков будет как нельзя кстати и талисманы должны принести удачу.

Наутро перед запуском Шинглер удвоил усилия по улучшению кармы Planet: встал до зари, перекусил в кафетерии и отправился в храм при общежитии помедитировать и помолиться. При предыдущих запусках Planet уже дважды чудовищно не везло: ее спутники были уничтожены при взрывах ракет-носителей – сначала Antares, а затем Falcon 9 от SpaceX. Странным образом эти потери только подтвердили верность концептуального подхода Planet: массовое производство дешевых спутников позволяло достаточно безболезненно переносить их эпизодические потери. Предшественники Planet, часто тратившие годы и сотни миллионов долларов на постройку в единственном экземпляре какого-нибудь чуда техники, тем же самым похвастаться не могли. Но всё же сразу лишиться восьмидесяти восьми спутников – это стало бы для Planet большой потерей и мощным тормозом на пути к завершению формирования спутниковой группировки.

Примирившись с космическими богами, Шинглер теперь вверил свою судьбу Индии и ее блестящим инженерам. Прибыв в сопровождении чиновников ISRO в местный ЦУП, он обратил внимание, что внешне он мало отличается от того, каким выглядит по телевидению ЦУП НАСА: столы с компьютерами и мониторами в несколько рядов, за ними сидят с сосредоточенным видом люди в белых халатах, а другие люди деловито снуют туда-сюда, выполняя текущие задачи. Шинглер устроился в зрительном зале, отделенном от рабочей области стеклом. Там же во множестве собрались разные высокопоставленные индийцы, а по соседству с Шинглером пристроился лично я, став первым в истории зарубежным журналистом, допущенным в святая святых Космического центра им. Сатиша Дхавана[9].

Ритм запуска ракеты – затяжное нервное напряжение, перемежающееся всплесками нездорового возбуждения. Шинглер на грани нервного срыва полтора часа наблюдал за тем, как инженеры проводят предпусковые проверки всех систем. Сам он был бессилен на всё это повлиять, и ему оставалось разве что нервно подергивать ногой да перебрасываться со своими земными спутниками наподобие меня ничего не значащими репликами, пока орбитальные спутники стоимостью в десятки миллионов долларов зависли на высоте в полусотне метров над землей под обтекателем PSLV. Где-то за полчаса до старта само понятие времени стало делаться всё более расплывчатым. Вроде бы продолжаешь наблюдать за суетой персонала, как и раньше, но время начинает распадаться на куски: хлоп – и пяти минут как не бывало; затем снова хлоп – еще семь прошло. И вдруг: боже мой, неужели реально начинается?!

Именно на этой мысли Шинглера кто-то распахнул широкие двустворчатые двери сбоку от зрительного зала и начал звать всех наружу. Десятки людей собрались в полукруглом патио с видом на тропический лес, простирающийся на мили вокруг. Из громкоговорителей за спиной понеслась ретрансляция обратного отсчета времени из ЦУПа: «Тридцать секунд… Пятнадцать секунд… Десять, девять, восемь…» Как же мучительно долго длились последние секунды перед тем, как хоть что-то станет видно и ясно, а затем внезапно из-за деревьев взошла ракета – и почти тут же исчезла за низкими тучами. На часах было 9:28 утра. Собравшиеся разразились аплодисментами, а некоторые даже гиканьем и улюлюканьем. Привычные к запускам местные тут же потянулись в здание. Шинглер же задержался еще на несколько мгновений и обнял кого-то из коллег, прежде чем напустить на лицо привычную, будто приклеенную улыбку и объявить: «Я счастлив. А теперь пойдем посмотрим».

Под «пойдем посмотрим» подразумевалось, что нам пора обратно в ЦУП, чтобы узнать, выполнит ли ракета-носитель возложенную на нее миссию до конца. От Земли-то она оторвалась, проделав тяжелейшую часть работы по преодолению силы тяжести, но впереди у этой махины было еще много полетных задач, выполнить которые необходимо, чтобы вывести головную часть на заданную орбиту и разложить там всю массу спутников по местам. А это подразумевало возврат в экзистенциальное состояние ожидания в надежде на лучшее.

Примерно через полчаса наконец пришла и весть о том, что спутники выпущены на круговую орбиту на расчетной высоте в триста миль над поверхностью Земли[10]. Белые (окраска корпуса) «голуби» Dove один за другим выпархивали из грузового отсека и, расправив крылышки солнечных батарей, бисером рассыпались по черному бархату неба. Сигналы со спутников тут же начали стекаться в штаб-квартиру Planet Labs в Сан-Франциско, благо по всему миру была загодя развернута и протестирована сеть антенн и ретрансляторов. Первым делом нужно было убедиться, все ли «голуби» живы и здоровы. Никому еще не доводилось тестировать работоспособность восьмидесяти восьми спутников одновременно. Обычно речь шла максимум о четырех-пяти. Так что и в этом плане Planet пришлось изобретать отнюдь не велосипед, а целую методологию отслеживания местонахождения каждого из своего выводка пернатых и отправки всем «голубям» синхронизированных и согласованных сигналов. На сей раз для начала были выбраны три «кенара» для получения главных команд и их оглашения по кругу. Вместе с рассылкой запросов на проверку состояния на все спутники была отправлена и команда на включение систем экранирования от магнитных наводок, с тем чтобы не допустить потерю «голубями» пространственной ориентации и позволить им выстроиться вдоль силовых линий магнитного поля Земли. Эта система геомагнитной стабилизации вкупе с традиционной гироскопической позволяла спутникам сохранять в пространстве именно ту ориентацию, которая была нужна для того, чтобы держать крылья солнечных батарей строго перпендикулярно потоку. И наконец, были запущены системы позиционирования спутников на орбите по привязке к известному на каждый данный момент времени расположению Луны, планет и звезд.

В ходе всех этих процессов инженерам Planet удалось выявить и устранить пару багов и оперативно передать новые наборы команд на головные машины. Оттуда они разлетелись по всей спутниковой группировке, и в итоге всё было отконфигурировано в наилучшем виде.

По завершении миссии Шинглеру в Индии было делать больше нечего. За пару месяцев его голуби плавно разлетятся и равномерно распространятся от края и до края неба, щелкая клювами камер и фиксируя всё происходящее на взятой ими в кольцо осады планете. Поразительным тут выглядит техническое решение, позволившее распределить всю эту стаю по орбите равномерно, – так называемая дифференциальная тяга. Те самые крылья солнечных батарей служили еще и парусами для поимки, казалось бы, неуловимых остатков ветров высокой стратосферы. Поставишь их поперек – и торможение в пять раз сильнее, чем при ориентации вдоль. До проекта Planet подобные идеи оставались чистой теорией, но теперь доказано, что они работают.

Всё это было еще впереди, а пока Шинглер просто решил отпраздновать в Индии текущие достижения. Он раздавал интервью местным телеканалам и журналистам, пока чиновники ISRO проводили пресс-конференцию. Затем всех пригласили на ланч, после которого Шинглер тут же собрал пожитки и всё на том же внедорожнике выехал обратно в Ченнаи.

По пути Шинглер попросил шофера остановиться у придорожного магазина, и там мы купили пивка Kingfisher, чтобы отметить успех. Едва он произнес тост «За запуск!», как мы на крейсерской скорости вылетели из закрытого поворота к перекрестку, наглухо забитому машинами по причине неспособности водителей разобраться, кому, кого и куда пропускать. Было ясно, что столкновения не избежать; понял это и наш шофер – и просто ударил по тормозам, предоставив небесам решать, в кого именно мы врежемся. К счастью, в кучу-малу мы въехали уже на черепашьей скорости. Оба водителя выскочили из машин, оценили легкие повреждения и сочли за благо разойтись с миром. Шинглер всё это время продолжал хранить на лице благостную улыбку, не давая превратностям земной судьбы омрачать воистину чудесную картину торжества физико-математического расчета, которую мы только что наблюдали.

После этого хиппи в душе Шинглера взял верх над инженером и предпринимателем и пару дней оттягивался на всю катушку. Он забыл снять гостиничный номер на сутки после запуска и вспомнил об этом только после ночной пьянки. Став триумфатором и настоящим мультимиллионером, он вынужден был проситься на ночлег к кому-то из сотрудников. На следующий день он отправился на побережье поплескаться в море и подивиться на древние храмы. После этого я отбыл домой, а Шинглер решил наведаться в «утопическое сообщество» Ауровиль. Там ему тоже койки не нашлось, и ночевать он был вынужден, свернувшись клубочком на голом бетонном полу в складском сарае рядом с допотопной морозильной машиной.

Индийская пресса подняла вокруг запуска колоссальную шумиху, в остальном же мире дело ограничилось скупыми заметками о выводе на орбиту рекордного числа спутников и об амбициозных планах Planet. За пределами узкого круга специалистов в деле освоения космоса мало кто, однако, понимал степень значимости свершившегося. А ведь со дня успешного запуска SpaceX ее Falcon 1 это был первый сопоставимый по эпохальности прорыв частной космической компании.

Со дня ее основания в 2010 году и по 2017 год, включая этот запуск, Planet удалось разместить на орбите сотни спутников. Часть сбилась с курса и сгорела в атмосфере, часть вышла из строя, но около полутора сотен теперь исправно выполняли свою работу, безостановочно снимая всё, что происходит на голубой планете под ними, выдавая ежедневно на-гора новый премьерный показ картины с этой кинозвездой в главной роли. Стартап в составе пары сотен молодых сотрудников лихим кавалерийским наскоком захватил лакомый кусок ценнейшего пространства в ближнем космосе. После запуска из Индии доля аппаратов производства Planet достигла почти 10 % от общего числа функционирующих ИСЗ. Возможным это стало благодаря идеализму и дерзости основателей, переосмысливших концептуальный подход к строительству спутников и формированию орбитальной группировки.

Поскольку Илон Маск сам по себе фигура знаковая, а ракеты – вещь круче некуда, для основной массы публики именно SpaceX стала синонимом инновационных изменений в космической отрасли. А вот тех, кто сам имеет к ней прямое отношение, успехи Planet воодушевили никак не меньше. Похоже, стремительно менялись сами правила игры – сначала в части доставки грузов на орбиту, а теперь и в части использования околоземного пространства. Если сложить один плюс один, выходило, что SpaceX и Planet на пару залили бетонный фундамент под веру в способность частных производителей потеснить правительства и захватить лидерство в деле освоения космоса. И сама идея, что на низкой околоземной орбите формируется, по сути, новая отрасль мировой экономики, из разряда фантастических перешла в разряд самых что ни на есть реалистичных. Начиная с 2017 года миллиарды и миллиарды долларов инвестиций буквально хлынули в космические стартапы, каждый из которых замахивался на достижения, сопоставимые по масштабам со свершениями SpaceX или Planet.

Вопросы же, которыми не могли не задаваться пытливые наблюдатели того времени, звучали так: как и откуда взялась эта Planet? за счет чего она раскрутилась? как вышло, что чудик, ночующий на полу сарая, и два его не менее странных кореша исхитрились построить систему, фиксирующую всякое шевеление и поползновение на поверхности Земли?

Со временем я приду к выводу, что ответы на эти вопросы следует искать не в личностях наподобие Шинглера с его партнерами. Космическая революция, грянувшая, казалось бы, подобно грому среди ясного неба, на самом деле зрела десятилетиями. И почву для нее тщательно и целенаправленно готовил один гениальный генерал, наделенный особым талантом – доводить всех до бешенства. Это была одна из тех фигур, о которых мало кто знает, однако же они играют роль главных кукловодов в своем театре и ухитряются, дергая за ниточки, устраивать на весь мир представления потрясающей зрелищности.

2

Космические силы

Передовица New York Times за 19 февраля 2002 года была озаглавлена «Нации брошен вызов: Пентагон готовится влиять на сердца и умы для перелома настроений за рубежом». В статье рассказывалось о создании Министерством обороны США некоего Бюро стратегического влияния. Целью этой конторы заявлялась попытка формирования в глобальных масштабах «правильного» отношения к действиям американских военных после террористических актов 11 сентября 2001 года. Иными словами, Соединенные Штаты решили использовать пропаганду для придания привлекательности объявленной ими войне с терроризмом, в частности в мусульманских странах, через размещение в СМИ всего мира разных историй проамериканской направленности без каких-либо упоминаний о Министерстве обороны США как инициаторе их публикации.

Кроме того, в статье, хоть и весьма расплывчато, говорилось и о других предполагаемых методах работы этого бюро: несметные миллионы долларов будут вложены в программы подспудного промывания мозгов землян через интернет, рекламу и всякие совсем уж гнусные программы наподобие тайных инсинуаций и распространения дезинформации. Американские налогоплательщики с ходу задались вопросом о законности подобной деятельности за их счет, а зарубежные журналисты пришли в ужас от самой мысли, что в любой момент могут сделаться невольными соучастниками преступных манипуляций общественным мнением. Министр обороны Дональд Рамсфельд и прочие причастные напрочь отрицали, что новое бюро будет заниматься столь стремными делами, и заверяли, что программа призвана использовать научно-аналитический подход для завоевания душ и умов жителей планеты. Иными словами, планировалась не бессмысленная, при всей ее дороговизне, массовая пропаганда, а высокотехнологичная точечная, которая не слишком обременит налогоплательщиков.

Но, несмотря на все эти благие намерения, публичное разоблачение мигом лишило рыцарей плаща и кинжала шансов на продолжение своей деятельности, и всего через неделю после скандальной публикации в New York Times Бюро стратегического влияния было упразднено. «Бюро настолько явно пострадало, что <…> дальше функционировать не может – и закрывается», – честно признал Рамсфельд.

Для куратора Бюро стратегического влияния бригадного генерала ВВС США Саймона Питера Уордена это стало не самой приятной новостью. Но Пит (так зовут его друзья) за тридцать лет воинской службы привык к причудам начальства и идиотским ситуациям. Астрофизик по образованию, он всё это время метался между разработками вооружений и работой по специальности – исследованием тайн далеких галактик. И везде снискал репутацию яркого и нестандартного мыслителя с редкой способностью к дебюрократизации самых бюрократичных учреждений. Так уж вышло, что в силу особенностей характера его карьера складывалась так: заслуженный рост на одном месте, затем конфликт с начальством с последующим выдвижением на новую, но непременно перспективную должность где-нибудь еще.

По этому случаю правительство, похоже, и решило притормозить метания Уордена и назначило его на солидный пост в Центре ракетно-космических систем в Лос-Анджелесе, где тот получил под свое начало полсотни отборных специалистов и карт-бланш на реализацию своих идей. Главной целью было заставить его произвести должное впечатление на кого-нибудь из высших военачальников. «Ты там что-нибудь исследуй и кратко как следует доложи о главном, – вспоминал Уорден, – чтобы они сказали: „Годится!“ Такова была задача. Хотя обычно они там просто всё убирали в долгий ящик на полгода, а то и на пять лет, пока очередная задача не подопрет, чтобы они этот ящик открыли».

Уорден не был противником серьезных научных изысканий и понимал их ценность, но, будучи человеком дела, всё-таки предпочитал прикладные разработки. Он давно пришел к умозаключению, что кардинальные улучшения в радиоэлектронике и вычислительной технике открывают блестящие новые перспективы на обоих фронтах космический инженерии – в разработке спутников и ракетостроении. Его главный тезис был прост: легкие умные спутники плюс легкие умные ракеты обеспечат долгожданный прорыв к так называемому космосу оперативного реагирования. Эта идея и легла в основу того, что в скором времени оформится в «космические силы», поскольку Уордену хотелось, чтобы американские военные и в космосе обладали способностью развертывать свои вооружения с такой же стремительностью и точностью, какой они славятся среди земных стихий.

«Если случится внезапный кризис, к примеру в Ботсване, – говорил он, – сразу встанет проблема отсутствия спутников, оптимизированных под Ботсвану. Если принимается решение выдвигать через несколько дней армию и авиацию в подобное место, ход игры в корне изменится при наличии возможности прямо тогда же запустить спутник поддержки».

У военных, однако, имелся надежный механизм самозащиты от быстрых и дешевых космических запусков. С 1960-х годов этический кодекс как НАСА, так и Минобороны гласил, что каждая ракета и каждый спутник должны работать, чего бы это ни стоило. Когда что-то шло не так, искали крайних, переписывали правила и регламенты, придумывали еще больше всяких процедур и проверок качества, дабы гарантированно исключить повторение ошибок. По словам Фреда Кеннеди, бывшего космического гуру ВВС, «культура нулевой терпимости к дефектам выстраивалась сорок лет. Единственный способ это исправить – снести всё до основания и начать строить заново».