Королевство ведьм

– Да поменяйте уже грязной суке её игрушку, пусть не скулит. – Добавив своему голосу старческой хрипоты и аристократической надменности, выкрикнул я из-за чьей-то знатной спины, вслед за чем, аккуратно, не толкаясь и не привлекая лишнего внимания, поспешил в ряды равных мне по статусу.

Одна из аристократок, так неудачно ринувшаяся за мной, попыталась схватить юного провокатора, чьего лица никак не могла видеть, но преградившая той путь другая цеховая рабочая сильным ударом в грудь прервала незадачливую преследовательницу.

– Бей зажравшихся аристократов! – Донеслось с запозданием, и громила, на которую я возлагал огромные надежды, оправдала себя. Мощным колхозным ударом с правой она отправила вражескую королеву в долгий полёт, сделав тем самым заключительный ход и поставив мат в этой партии. Началась буча, все били всех. Крики, стоны, мольбы и чьи-то хрипы перемешались в один монотонный гул бушующей толпы, пытавшейся в мордобое выплеснуть весь свой негатив, жизненные проблемы и тягости, смешавшиеся в единой реке, имя которой Жизнь.

Пропустить нечто подобное я не желал. Это была отличная возможность – воспользоваться сумятицей и пополнить свои карманы не только медяками, вырученными с торговли, но и серебром, так маняще болтавшимся на поясах малочисленных аристократок. К сожалению, перед тем, как те схватились за свои клинки, мне удалось залезть лишь в один карман, наполненный золотом и серебром. Брать всё я, разумеется, не стал, ведь сумма была приличная и могла предназначаться для какой-то крупной сделки, из-за которой стали бы перетряхивать всех местных, поэтому пришлось обойтись процентом, взятым с потерпевшей «за скудоумие и слабость». Так, в моих широких рукавах исчезли пять больших серебряных и десяток средних медных. Хозяйке же я с благодарностью оставил её золото, способное своим появлением в моих руках, да в принципе и в руках любого другого нищего, вызвать множество подозрений.

Страсти только накалялись. Сквозь щели, возникающими между снующими, пытающимися убить друг друга, я заметил не на шутку разволновавшихся сестёр, готовых бросить нашу торговую точку и кинуться на мои поиски. Следовало возвращаться.

Как на зло, на полпути, из самого эпицентра, какая-то неотёсанная деревенщина случайным образом задевает меня локтем. Сильный удар прямо в лоб выбивает землю из-под ног, отчего я жопой плюхаюсь на камни, ударяясь копчиком. Ситуация и вправду становилась опасной. Не поднимая головы, на четвереньках проползая под ногами зверствующих баб, лупились те похлеще мужиков. Я уже и сам был не рад начатому мной конфликту…

Средь мелькающих сапогов, чьих-то задниц и разбитых рухнувших в грязь лиц наконец-то отчетливо появились силуэты зевак, болевших за своих фаворитов. «Я выбрался» – мелькнула мысль в голове в миг, когда над площадью раздался сильный звуковой хлопок, прервавший разбушевавшуюся толпу.

Прямо перед моим лицом, буквально в нескольких сантиметрах от носа, из ниоткуда, словно из воздуха, показалась пара чьих-то чистеньких ботинок.

– Ты как, малыш? – Подняв меня за шкирку, словно ничего не весящего помойного кота, произнесла улыбчивая дамочка в ведьмовской шляпе и с парящим посохам за спиной. «Спокойнее, Глауд, шанс того, что тебя увидела эта женщина, крайне мал, её не было в толпе. Если только, она не…»

– Вы что, умеете летать? – В шоке, быстро моргая, рукавом я пытался смахнуть постоянно накатывавшую на глаз кровь, дабы лично убедиться в том, что тот чертов посох и вправду парит! «Ведьмы. Как я мог забыть о их мётлах и прочих сказочных штучках? Как же неосмотрительно!»

– Разумеется. – усмехнувшись, произнесла незнакомка. – Но тебе сейчас, как я погляжу, не до полётов. – её кисть полыхнула зелёным свечением, а разбитая бровь, ощутив всё тот же знакомый приятный жар, вмиг перестала кровоточить и затянулась.

– Глауд! – Раздался взволнованный крик Сигрид. – Слава всем богам, ты в порядке! Мы так переживали. Куда ты пропал? – Глядя на всё ту же ведьму, любовавшуюся перепачканным мной, произнесла старшая, отчего-то даже не решаясь подойти к нам ближе.

– Спасибо, от Вашей удивительной магии мне стало гораздо легче. – Болтая в воздухе ногами в попытке дотянуться до почвы, проговорил я, в ответ на что незнакомка, лишь улыбнувшись, в очередной раз взглянула на моих сестёр.

Её губы выплюнули нечто нечленораздельное, вслед за чем сильный влажный ветер ударил по моей одежде, едва не вытрясся из меня клинок и трофейные монеты. Отчетливо слышный звон даже не привлек внимание сверливших взглядом друг друга женщин. Рубаха за минуту очистилась от моей же крови, со штанов исчезла грязь, и даже старые башмаки приняли некий ликвидный облик.

– Я бы душу продал за такую магию… – Вспоминая весь тот бардак, творившийся в моем доме, и то, как быстро его можно было бы устранить при помощи подобного волшебства, на полном серьезе обронил я, отчего ведьма, потеряв весь свой былой серьезный вид, пряча лицо под большой шляпой, опустила голову, попытавшись скрыть свою улыбку.

– Клоун. – Хихикнула себе под нос та, а после добавила: – Будь осторожней в другой раз.

"Обязательно".

Понять, видела она что-нибудь или нет, мне так и не удалось. Отдав мою тушку на сохранение сёстрам, молодая ведьмочка, переступая через бессознательные тела, двинулась к прилавку, где постепенно приводилась в чувства его хозяйка. Через несколько минут на место происшествия, верхом на своих посохах, слетелось ещё несколько её коллег. Началось разбирательство, затянувшееся до самого вечера, и как итог, двое в кандалах – первая, что неудивительно, громила, вдарившая хозяйке лавки, вторая – продавщица. Не знаю, как так получилось, но именно её обвинили в начавшихся беспорядках. Как и почему? История умалчивает, но, как предполагаю я, ту просто сделали козлом или козой отпущения, спихнув на неё незаконную продажу из-под пола, некачественного железа под маркой «Бренд». Её хозяйка – аристократка одним ударом прихлопнула двух зайцев: сохранила лицо своей продукции перед знатью, обвинив во всех грехах простолюдинку, а также отдала несильно значимую фигуру под суд, тем самым показав свою лояльность органам правопорядка. Все, кроме рабочего класса, оставшегося замертво лежать на мостовой, были в плюсе. То, как смело они шли на вооруженную знать, как гордо дрались против тех, достойно уважения. Вот только уважением их не воскресить. Глядя на то, как стража рутинно растаскивает тела, мне стало слегка не по себе. Смерть была чем-то обыденным для этих мест. Даже прохожие не уделяли этому особого внимания, тем самым ещё больше подогревая мой интерес к одному волнующему вопросу: как долго они смогут игнорировать смерть? Этот город, сам того не понимая, являлся одной большой пороховой бочкой, грозившей в любой момент взорваться. Всего-то и нужно было поднести к фитилю зажжённую свечу.

В любом случае, их вывод из игры позволил нам неплохо навариться. Продав всё, что только было можно, мы перевыполнили план. А я, помимо моей маленькой шалости, между делом ещё и успел собрать кое-какую информацию о фигурках, следивших за нами с Илвой.

Ещё днем у выхода из нашего дома я приметил парочку бездомных детишек, попрошайничавших в нашем квартале. Ремесленники действительно не самые бедные личности, но вот просить у тех деньги, когда они только-только шли на рынок, да и тем более так рано, как по мне, глупо. И даже местные дети должны были это понимать.

Денег у нас не просили, но их лица я запомнил. Как и лица менявшихся их товарищей, поспешно шедших за нами от самого дома, до бочки глашатая с отрубленной голой, а после до рынка и обратно. Мелкие засранки были хорошими осведомителями. Дети всегда вызывали у окружающих жалость, беспризорники были повсюду, их лица прятались под слоем сажи и грязи, а имена скрыты за прозвищами и кличками. Их появление всегда нежданно, а исчезновение незаметно. Дети – простой и крайне ненадёжный инструмент, манипулировать коим было легко управлять. В принципе, так же легко, как и заставить тех на век замолчать, и это мне ой как не нравилось.

Вокруг нас их крутилось много, наверняка даже по ночам те приглядывают за домом, а вместе с ним и друг за дружкой. Требовалось изучить планировку соседних домов, найти лучший способ для выхода из нашей избушки незамеченным, а также набросать несколько более и менее пригодных маршрутов для передвижения по городу и тактического отступления в случае неудачи. Также требовалось выяснить, с кем мои дорогие детки делятся информацией. Мне нужно было лично увидеть лицо моей первой жертвы.

Ловить детишек я не собирался, так как тратить на тех своё время, выпытывая имена, которые вполне себе могли быть вымышленными, было глупо. Да и к тому же, поймай я такую мелкую блоху, пришлось бы от той избавиться, а убивать детей без весомой надобности мне было противно. Злодеи, убийцы, казнокрады и маньяки, последним из которых я, по сути, и являлся, – это да, мой типаж, но точно не дети, пытающиеся заработать себе на кусок хлеба.

Была и ещё одна проблемка, физическая. Это тело никуда не годилось. Свою слабость сегодня я прочувствовал от лица до копчика. Старый я от подобного пропущенного удара и бровью бы не повёл, а тут едва сознание не потерял. В нынешней форме я не смогу бороться, не смогу долго бежать, подтянуться, двигаться ползком или гуськом, я вообще ничего не мог, и эту проблему предстояло решить здесь и сейчас. Мне нужно было зелье, способное даровать физическую силу, при чем на довольно длительный срок.

Сёстры были навеселе: постоянно хвалили, говорили о моем скрытом потенциале. Глупышки до конца пытались не замечать чудесного преображения брата, продолжая ссылаться на скрытую и врождённую жажду мужчин к чужим деньгам. Двигаясь по пути к дому, Сигрид, заскочив в местный кабак, прихватила бочонок эля на сэкономленные нами деньги. Как по мне, это расточительство, однако посещение следующего места в глазах моих сестер могло показаться ещё более неуместным.

– И зачем это нам заходить в лавку алхимиков? – Остановив телегу, поинтересовалась Сигрид, пытаясь понять, чего я добиваюсь.

Сопливая история о моих сбережения, откладываемых больше года, и желании отплатить сестре за спасение, путем покупки той парочки дешевых зелий, была воспринята с умилением и неким странным эмоциональным порывом, вырвавшимся из обнявшей меня Сигрид. «Ты мне ничего не должен» – хотя я и понял всё с первого раза, продолжала весь наш не столь долгий путь до лавки повторять одно и то же сестра. Как оказалось, зелье регенерации, потраченное той на меня, было крайне дорогой штукенцией, стоящей аж три больших серебряных, а, между прочем, десять таких монет был уже один малый золотой – огромные деньжищи!

Со скрипящим сердцем, я до конца надеялся, что, когда мы придём в лавку и Сигрид вместе со мной услышит сумму за зелье, та великодушно откажется, пожалев сбережения брата, но нет! В её жадных глазах читалось лишь одно – «Хочу!» – При чем прописано это самое ХОЧУ было большими заглавными буквами.

Всех своих многочисленных любовниц и жертв в прошлой жизни я никогда не баловал дорогими подарками. Их явление для меня было временным. А вот Сигрид… Отчего-то ей зажать столь желаемое средство, способное спасти её жизнь, я не смог. Быть может, в благодарность за её жертву, а может, и ещё за что, не знаю.

Благо, хоть зелья усиления оказались дешёвыми повседневными расходниками, используемыми всеми жителями этого города: от местных портов и до крестьянских полей. Все пользовались ими.

«На семью, вдруг понадобятся» – так оправдался я, взяв целую коробку из двух десятков флаконов всего за пять средних серебряных, или половину одной большой монеты.

Десятичная система оплаты в этом мире была весьма удобной и простой в освоении. Так, к слову, здесь существовали три основных номинала: медь, серебро и золото, а у каждого из сплавов ещё три подраздела. К примеру, десять маленьких медных – это одна средняя медная, а десять средних – одна большая, из десяти которых, в свою очередь, уже появлялась монета серебряная. Просто и понятно. Вот только местные даже в этой простоте считая на пальцах умудрялись сбиваться со счёта. Этим, к примеру, сейчас и попыталась воспользоваться местная лавочница, решившая добавить нам какую-то мелочь, стоящую медяки. Некруглая сумма, где требовалось считать дополнительные низшие медные монеты, сильно запутала сестёр, но только не меня.

Пригрозив за подобные штучки вызвать на неё проверяющих из какой-нибудь местного органа правопорядка, я получил ту самую бесполезную херню в подарок, после чего мы вместе с довольной Сигрид и завидовавшей старшей Илвой наконец-то отправились домой.

Сейчас, прогуливаясь по этим скрытым в вечернем полумраке улочкам, обдуваемыми свирепым морским ветрам, я впервые мог пройтись, дыша свободно и полной грудью. Приятный и резвый ветерок всеми своими доступными силами помогал городу избавиться от зловония и грязи. Со дня на день должен был пойти дождь, тем самым создав лучшую обстановку для моего ночного визита на улице прогнившего города.

Глава 4

Хельга действовала быстро, даже быстрее, чем я рассчитывал. Её заботливое материнское сердце, а также желание побыстрее выдать сыночка, грозилось костью встать в моём горле.

– А вот и наши трудяги. – Весело прикрикнуло спрятавшееся под слоем сажи лицо старухи. Даже представить не могу, как та умудрялась так сильно запачкаться, на мой взгляд, даже трубочисты и то почище выглядели.

За спиной матери показались две незнакомые женщины. Одна была ростом с Сигрид, закованная с ног до головы в сияющую сталь. По возрасту – ровесница Хельги. Лицо смуглое, взгляд пристальный, виски́ седые, короткостриженые, а на груди мастерски выбитый герб в виде орла, раскинувшего в обе стороны крылья. Точно такой же, как и на плащах патрульных, встреченных нами на улицах. Вскоре та, приветственно поклонившись, представилась, подтвердив мои догадки. Эльга Бэтфорт – командир городской стражи, и, как я полагаю, моя будущая тёща. А за её спиной…

– Брунхильда Бэтфорт – моя дочь и по совместительству главный карающий меч нашего рода. Ей всего двадцать семь, а она уже закончила первый курс в Ведьмовской Багрэ, и даже получила титул, а вместе с ним и ведьмовское имя – Бьянка. – Такая же смуглая девушка, миновав мать, встала предо мной и поклонилась. На её безэмоциональном лице красовались яркие золотистые глаза, в блеске которых я мог видеть собственное отражение. Вдоль белой рубашки и до такой же короткой юбки бежали длинные темные волосы. На поясе её красовалось два флакона, а на бедре клинок. Именно последний вызвал во мне бурю негодования и злобы: ножны, а также рукоять были в засохшей крови. Хозяйка просто безалаберно относилась к своему обмундированию!

Оценив представшую предо мной огненную королеву, по неволе я задался вопросом: «Скольких та успела убить перед тем, как получила этот холодом обжигающий взгляд?»

Нашу немую дуэль, матери восприняли как нечто забавное. По-дружески хлопнув Хельгу по спине, Эльга предложила «старой знакомой» попробовать, что же там принесла старшая Сигрид, а также обсудить волновавшие оба рода вопросы.

Глядя на раскинувшуюся на столе поляну с мясом, свежим хлебом и двумя кувшинами, один из которых, судя по виду, уже был пуст, я понял, что наши состоятельные гости прибыли давно, и, судя по их виду, не собирались уходить. Все эти наигранные улыбки, любезности, подарки, а также сверкающие доспехи и украшения на них не давали мне покоя. Бэтфорты были богаче нас, и в разы превосходили по статусу. Навязчивость старшей Эльги казалась подозрительной и не разумной, и невозможность на этом коварном лице распознать истинные мотивы только подогревала мой интерес.

– Так почему именно я, уважаемая Бэтфорт? У Вас очаровательная дочь, к тому же, как Вы и сказали, с огромным потенциалом в магии. – Мой резко прорезавшийся голосок обеспокоил мать и повеселил сестёр. Отчего-то те тоже не горели желанием отдавать мою тушку знатным гостям.

– Хм… – откинувшись на единственном в доме стуле со спинкой, заботливо предоставленном гостье, женщина по имени Эльга задумалась. – Вы, молодой человек, умеете задавать правильные вопросы. Похвальная черта, которой, к сожалению, не владеет моя дочь. – Печально вздохнув, заявила Эльга. – К тому же, та, владея огромной мощью, ещё в добавок владеет и огромной и ленью, необразованностью и невоспитанностью. Глупый ребёнок умудрился закончить первый курс престижной Багрэ, не умея даже читать.

– Вы, наверняка, знаете, что я и сам не закончил школу. – Из воспоминаний старого «я», местные учебные заведения в довольно позднем порядке принимали своих абитуриентов. Так, к слову, до шестнадцати в этих краях дети набирались ума в цеховых мастерских, и лишь после, овладев будущими специальностями, допускались к изучению грамоты и прочему. Объяснений тому у меня не было, да и не задумывался я до этого момента по этому вопросу. Школы мне ещё не хватало.

– Знаю. Кажется, Вы не нашли общего языка с кем-то из знатных мальчишек. Вы, дети, бываете порой такими грубыми и жестокими друг к другу. – Улыбнувшись, наполнила кружку элем стражница, а после, выпив, желая услышать ещё один вопрос от меня, усмехнулась, и, не дождавшись его, продолжила отозвалась:

– Я хочу, чтобы вы вместе с Брунхильдой закончили хотя бы один курс. До конца учебного года времени в обрез, а без банального умения бегло читать её не пустят на изучение второй ступени ведьмовских искусств. Разумеется, семья Бэтфорт возьмет на себя решение всех финансовых вопросов. – От последних слов глаза Хельги одобрительно зажмурились. Обучение здесь стоило дорого, но и перспективы перед учениками открывало немалые: закончивший школу я мог стать бухгалтером, казначеем у какого-нибудь рода, или самым обычным писарчуком. Вот только мне, человеку, планировавшему возглавить весь приступный мир этого города, подобная перспектива казалась слегка сомнительной.

– Наймите репетитора или какого другого учителя, уверен, так будет быстрее. – Мой ответ привлек внимание Бьянки, слегка разозлил мою мать, и её не желавшую озвучивать при всех неприятную правду подругу.

– Будь на то возможность – так бы и сделала, мальчик. – проговорила Эльга, хмуро глядя на Хельгу.

– Так в чем проблема? – подтрунивая над злобным тигром, продолжал выводить ту из себя я на потеху моим улыбчивым сёстрам.

– В том, что она ленивая и невыносимо упрямая баба, влюбившаяся в хитрого лиса вроде тебя! – Едва сдерживаясь от благого мата, вдоволь повеселив всех собравшихся и пристыдив едва покрасневшую Брун, рыкнула стражница. – Хельга, мы с тобой давно уже знакомы, однако этого было бы недостаточно для того, чтобы я лично пришла сюда с ней и первой завела эту тему. – Скрестив руки на пузе, удовлетворенно поглядывая на меня, мать кивнула.

Чем таким смог заинтересовать Брунхильду Глауд, я и сам вспомнить не мог. Каждая попытка отзывалась сильной головной болью, тем самым подогревая мою любопытную натуру.

– Разумеется, такое её пристрастие к какому-то из ваших мест не могло остаться незамеченным. Её вечерние вылазки в ваш район, а также попытки встретиться с Глаудом стали вызывать всё больше ненужных вопросов у моих подчиненных, рано или поздно всё равно узнавших бы правду, и поставивших под удар наш статус. Поэтому уж лучше пусть женятся в открытую, чем встречаются тайком. – На эти слова матери Брун едва заметно улыбнулась. – А это значит, что кое-кому придется постараться для того, чтобы стать хотя бы маломальски достойным тестем и более или менее приличным мужем. Ваша совместная учёба, а также успешное завершение курса станут приемлемой для меня оплатой и залогом вашей помолвки, вслед за которой Брун вновь на год отправится в Багрэ, а муженёк пойдет к нам в родовое поместье на обучения казначейству. Слышала от своих воительниц, вы сегодня хорошо поторговали, и мальчик проявил в этом недюжинную смекалку и умение.

«Есть в этом городе хоть что-то, чего бы эта старая баба не знала? Вся моя жизнь, планы, выстроенные на годы вперед, рушатся на глазах!» – данное заявление старшей Бэтфорт пошатнуло моё внутреннее спокойствие. Взявшись за кружку одобрительно закивавшей Сигрид, я стал прикидывать, как избежать этой весьма нудной и скучной участи. Мне не нужны были Бэтфорты для достижения моих целей, не нужны были их деньги и влияние. Всё, что было мне нужно, – так это время и свобода, и именно их у меня сейчас и пытались отнять.

– Глауд не будет казначеем. – Неожиданно подала голос Бьянка, отчего первые глотки хмельного напитка с облегчением проскользнули в мой желудок. – Он станет частью моего эскорта. – Прыснув напитками на стол и под ноги, поднявшие кружки матери непонимающе взглянули на Брунхильду.

– Ты спятила? – Пытаясь понять, не ослышалась ли она, со злобой и опаской в голосе спросила Хельга.

– Дочь моя, если это была шутка, то тебе самое время об этом нам сказать. – Даже не обидевшись на столь вульгарное обращение подруги к отпрыску, поддержала ту Эльга.

Недовольство женщин, как и моё удивление, можно было понять: эскорт – так называемая боевая группа поддержки любой уважающей себя ведьмы. В основе свой эскорт состоял из таких же, как и она магов или ведьм, но ниже по статусу или славе. Также в каждой такой группе была парочка смазливых мальчиков, использовавшихся для выпуска пара и всего прочего. Множество ребят моего нынешнего возраста могли о таком только мечтать. Ну как же, ведь это приключения, путешествия и прочая ванильная фигня, манящая несформировавшиеся умы, не способные заметить кроющиеся за подобным неудобства, такие как срать в кустах и на морозе, спать на земле и не жрать сырое мясо целыми днями из-за того, что походная кухня или ещё что-нибудь на местный аналог застряло в дороге. Нет уж…

– Это слишком опасно, двусмысленно и дорого. Люди могут неправильно понять, да и к тому же мальчик слишком слаб, погляди на него, Брун! – Вступилась старшая Бэтфорт.

– Согласна, после вашей помолвки Глауд останется в городе, и точка. Я запрещаю. – Взяла слово Хельга.

– А может, меня хоть кто-нибудь о чем-то спросит? – Строя из себя недотрогу и перейдя на повышенный тон, прикрикнул я.

– Ты никуда с ней не пойдешь, помолвка ещё ладно, но никаких путешествий и… – Не желая меня слушать, продолжала говорить мать.

– Да я вообще ни на ком жениться не собираюсь! – Показушно стукнув кулаками, встал я из-за стола, и ускоренным шагом отправился в свою комнату. Мотивы и намерения женщин, собравшихся здесь, мне были ясны, так же, как и то, что Хельга вместе с семейством Бетфортов не отступят. Этой импровизированной обидой я выиграл себе пару дней на освоение города, разведку обстановки и налаживание своих первых связей.

Брунхильда, она же Бьянка, как ни странно, мне была нужна. По факту, она являлась тем, о ком я не имел ровным счетом никакой информации – ведьмой. Именно взятие её в оборот с попутным выуживанием нужных мне данных было первостепенной моей задачей. Я помнил, как одна из её сестёр ещё этим днем застала меня врасплох, спикировав с неба. Тогда мне повезло, но впредь подобных глупых ошибок стоило избегать. Отныне все сказочные фишки типа неуязвимости, невидимости, левитации и прочего стоило брать в расчёт. Трудно, сложно, но при должном анализе большинство вопросов можно было решить собственными силами. Большинство, но не все. Сейчас, закрыв за собой дверь и прихватив с собой флакончики с эликсиром, я планировал прогуляться по местным крышам. Даже если кто-то из резких родственников решится ворваться в комнату, у меня после сценки за столом будет хорошее оправдание. А в том, что мы с моей прекрасной Бьянкой ещё встретимся, я отчего-то не сомневался. Надев одежду потемнее, я прихватил старые кожаные башмаки, чем-то напоминавшие чешки. Быть может, именно в них Глауд некогда и ходил в местную академию.

Створки окна со скрипом распахнулись. Выругавшись, я пометил у себя в голове по возвращению смазать их и довести механизм до идеальной работоспособности и бесшумности. Не успела моя нога коснуться карниза, шедшего к крыше соседней одноэтажки, как чей-то голос заботливо меня предупредил:

– Это опасно. – Сидевшая над окном Брун, свесив вниз свою любопытную головку, глядя мне прямо в глаза, протянула руку. – Я помогу. – Добавила она, а следом, взлетев на из неоткуда взявшемся под той посохе, за ручку провела меня к той самой крыше.

Девушка была немногословна, задумчива, и, как мне казалось, даже слегка антисоциальна. Понимая, что разговор у нас будет не самым многословным и очень долгим, вздохнув, я своей пострадавшей пятой точкой устроился на старой черепице соседского дома, позволяя тем самым ведьмочке первой начать наш с ней разговор.

Она была любопытной особью, ну или, вернее, любопытными были её способности. К людям как к виду я не испытывал ровным счетам никаких эмоций. Привыкший подстраиваться под их правила и порядки, я был больше чудовищем, чем человеком, ведь, погибни сегодня вся моя семья – вряд ли я бы сильно огорчился. Разозлился, да, я не люблю, когда трогают моё. Но не огорчился.