Колотое стекло под ногами

Член правления, с редкой бородкой на лице, оторвал взгляд от листа, в текст и цифры на котором старательно до этого вчитывался:

– По цифрам довольно заманчиво. Не очень ли приглажено? Очевидно, что все наши резервы предстоит выложить под большие риски. С кем будем вести борьбу? Даршина в живых нет. И кто вставляет нам палки в колеса, тоже неизвестно. Оправдан ли такой риск?

– Бизнес с риском неразделимы! – заметил Дуковский, усмехаясь. – Разве мы мало рисковали на протяжении последних лет? – Яков в улыбке обнажил верхний ряд зубов. – Или ты съел, или тебя съели. У Даршина имеются наследники. Вот и оседлаем их!

Участник совещания подергал редкой бородкой:

– Рисковали, – согласился он. – Но не такими суммами, – повернул свою бородку в сторону Петра.

Недовольно Дуковский крякнул. Сургенев досадливо поморщился, но ничего не ответил. Еще один член правления, с острым подбородком, отодвинул бумаги, вклинился в разговор:

– Меня лично тактика, которую вы используете, мало интересует. Если в результате – успех, для меня важен он, а не то, каким образом вы шли к нему. Если, вложив обозначенную сумму, мы получим значительно больше, я голосую двумя руками «за»! – он поднял обе руки над головой. – И совершенно не имеет значения, знаем мы кого-то или не знаем. Есть цель, ее нужно достичь! А иначе жизнь теряет смысл. Когда капитал сам идет в руки, глупо к нему поворачиваться спиной! – острый подбородок вскинулся кверху. – Я поддерживаю, Петр, этот замысел, и других прошу поддержать такой план. Большие деньги не валяются в подворотне! А риск, он всегда был и всегда будет! Мы с вами рисковали уже тогда, когда появлялись на свет божий! – член правления положил руки перед собой ладонями на столешницу и Сургенев удовлетворенно отметил про себя, что эти руки имеют хороший вид.

– Богу – богово, а нам – наше, – засмеялся в ответ Яков.

Между тем член правления с редкой бородкой несогласно замотал головой:

– Иногда риск бывает противопоказан.

Участник с острым подбородком нервно завозился на стуле:

– Да что лясы точить, когда все понятно? Давайте голосовать!

Поднявшись с места, Сургенев пальцами узкой ладони тронул очки:

– У кого-нибудь еще вопросы или другие мнения имеются? – спросил негромко. – Если нет новых предложений, будем голосовать.

Большинством голосов положительное решение было принято. Когда члены правления вышли из кабинета, Дуковский преданно посмотрел на Сургенева:

– Начинаем действовать, Петр? – торжественным голосом произнес он. – Решение на руках!

– С максимальной осторожностью, Яков, с осторожностью, – проговорил тот, чувствуя удовлетворение решением.

Внутренняя строгая атмосфера кабинета Сургенева не располагала к болтовне, разглагольствованию, посторонним разговорам. Всякий, кто заходил сюда, всегда старался быть предельно кратким и понятным. Петру нравилось это, он не любил, когда в делах лили воду из пустого в порожнее. Дуковский тоже не был любителем точить лясы и разводить болтологию, хотя покрасоваться был не против, чтобы услышать очередную похвалу. Крякнув довольно в ответ, Яков потер руки, обнажил в улыбке верхний ряд зубов:

– Я пойду, Петр. Кажется, на горизонте замаячила новая информация. Мой человек просит встречи.

Движением руки Сургенев погасил его улыбку, приподнял брови над оправой очков, ничего не говоря, посмотрел требовательно и по этому взгляду Дуковский уловил, что надо начинать действовать, что, несмотря ни на какие трудности, решение должно быть осуществлено.

4

После похорон Даршина, Корозов не стал терять время. Поехал к брату покойного, Аркадию. Глеб хорошо знал, что тот был единственным наследником Василия. Так сложилась жизнь Даршина, что он не обзавелся семьей. Мать одна вытянула двоих ребят, выучила их и, надорвавшись, рано умерла. Братья остались вдвоем. Один ушел в науку, другой – в бизнес. Глеб и Аркадий знали друг друга, но не настолько, чтобы быть на дружеской ноге. Это с Василием у Корозова сложились хорошие отношения, а Аркадий всегда был далек от бизнеса, и потому с ним у Глеба было лишь шапочное знакомство. Так – здравствуй и прощай.

Между Василием и Аркадием разница в три года. Аркадий был младшим. Василий при жизни, как старший, постоянно опекал Аркадия. Со стороны казалось, будто постоянно вел его на поводке. А младший, словно во всем старался подражать старшему. Он, как и старший брат, был холост, как и старший брат, был увлечен своим делом, и как Василий, был влюбчив, и любил женщин. Разница наблюдалась в одном: Василий был ведущим, а Аркадий – ведомым. На похоронах младший брат выглядел потерянным и угнетенным. По его виду, он не знал, что ему теперь делать и как дальше жить? Нерешительность и растерянность были во всех его движениях, словах, молчании. Точно жизнь без брата не имела определенности и неизвестно, куда вела. Корозов и не только он, но все вокруг смотрели на Аркадия с жалостью и озабоченностью. Точно все готовы были заменить ему потерянного брата. Все не сомневались, что преданность братьев друг другу была примерной.

Встретил Аркадий Корозова все с тем же потерянным и стесненным видом. Был он среднего роста, хорошо сложен, без лишнего веса, с бледным худым лицом, кругами под глазами и носом с горбинкой. Одет в черную рубаху и черные брюки. Глебу в первое мгновение ударило в голову, что не ко времени собрался затеять разговор с Аркадием, надо было бы хоть чуть-чуть подождать, чтобы тот немного отошел от трагических событий. Но что-то изнутри толкало Глеба к этому разговору и подсказывало, что потом может быть поздно. Корозов не мог объяснить себе этого чувства и не мог избавиться от него. Оно было докучливым и упорным. За внешними признаками безволия, пассивности и безучастности Аркадия, Глеб угадывал в нем определенную готовность к разговору. И не просто готовность, а даже некое внутреннее стремление самому вступить в диалог. Желание сбросить с себя неожиданно навалившийся на него груз новых обязанностей и проблем, с которыми Аркадий явно не знал, что делать.

Проведя Корозова в гостиную, Аркадий предложил стул. Но, прежде чем пройти и сесть, Глеб краем глаза окинул квартиру. Большая прихожая, большая гостиная, красивая мебель. Можно было предположить, что и другие комнаты выглядят так же. Вероятно, все это было приобретено не без участия Василия. Впрочем, так оно и было на самом деле. Квартиру для младшего брата приобрел старший и мебелью обставил тоже он. Между тем, Аркадия это не смущало. Для братьев все было естественно и не подлежало обсуждению. Теперь после смерти старшего младший хватался за голову, на которую свалился бизнес, в котором он ничего не понимал. Еще не вступив в права наследования, Аркадий уже паниковал и отчаянно ломал голову, что делать, с какого боку подступиться ко всему этому. Появление Корозова показалось ему, как брошенный спасательный круг утопающему. Не зная, о чем намеревался говорить Глеб, Аркадий уже стал прокручивать в голове, как ему подступиться к вопросам, которые сейчас полностью выбивали его из колеи. Василия не вернешь, и это удручало, но ведь жизнь-то продолжалась, и надо было как-то выкручиваться из создавшегося положения. Да, он не был близко знаком с Корозовым, но он знал о хороших отношениях между ним и старшим братом, и это для него было наилучшей рекомендацией. Глеб, собираясь к Аркадию, разумея, что у того траур по брату, надел черный костюм, темно-коричневую рубаху и черный галстук. Сел в гостиной на предложенный стул и лишь после этого увидал в угловой мебельной стойке за стеклом фото Василия в траурной рамке. Расстегнул пуговицы пиджака. Аркадий уселся рядом на такой же стул, смущенно посмотрел на гостя и громко позвал, оглядываясь на дверь:

– Анастасия! Ты бы принесла нам кофе! – а затем, спохватившись, почтительно спросил у Глеба. – Кофе будешь?

Подумалось Глебу, к месту ли сейчас распивать кофе? Но отказывать хозяину, когда тот уже заказал его, было не совсем прилично. В конце концов, Аркадию виднее. Глеб сдержанно отозвался:

– Пожалуй, не откажусь от чая.

Опять оглянувшись на дверь, Аркадий громко попросил:

– И один чай! И сахар не забудь!

Снова после того, как сделал заказ, спросил у Корозова:

– Ты с сахаром будешь?

Обратив внимание на странное свойство у Аркадия: сначала сделать, а потом спросить, и решив, что тот отдает распоряжение своей домработнице, Глеб вновь сдержанно проговорил в ответ:

– С сахаром, так с сахаром.

Через некоторое время в дверь вошла стройная девушка с красивой броской внешностью в черной кофточке, черной юбке и черной траурной летной в волосах. С подносом в руках, на котором было все, о чем просил Аркадий. Глеб изумленно уставился на нее. Он узнал девушку. Это была секретарь Даршина, болевшая в настоящее время. Странно, но ему сейчас она совсем не показалась больной. Между тем, на похоронах Василия Глеб ее не видел. Она тоже узнала его, улыбнулась и поставила поднос на стол.

– А говорили, ты больна, – озадаченно обронил Глеб.

– Была, – подтвердила девушка. – Сначала заболела, а потом и уволилась, – добавила и спросила. – Не ожидали меня увидеть у Аркадия?

Вопрос поставил его в тупик. Собственно, какое ему дело, кто бывает у Аркадия? Что можно ответить на это? Он пожал плечами, глядя ей в глаза, и произнес:

– Я привык ничему не удивляться. У меня работа такая.

После этих слов ожидал, что она развернется и уйдет, но та проговорила:

– А я только сегодня вспоминала про вас. Правда, Аркадий? Это несчастье с его братом, – она не закончила фразу, вздохнула, замолчала.

Странно, почему именно она вспоминала о нем, мелькнуло в голове у Глеба. С чего бы вдруг бывшему секретарю Даршина вспоминать о нем? Еще обратил внимание, что Анастасия никак не назвала Василия: ни по имени, ни по отчеству, хотя работала у него несколько лет. Просто «его брат» и все. Впрочем, что в этом особенного? Неизвестно, как она относилась к Даршину. Между тем, Аркадий ошеломленно расширил глаза, когда Анастасия упомянула, что она сегодня вспоминала про Корозова. Глеб заметил его удивление и сообразил, что девушка утверждала то, чего не было на самом деле. Но зачем? Нелепость какая-то. Качнувшись на стуле, он спросил:

– И в связи с чем ты обо мне вспоминала?

Но Анастасия, точно не слышала вопроса, развернулась и тихо вышла из гостиной. Оставшись один на один с Корозовым, Аркадий опустил глаза, словно должен был ответить вместо девушки, но не знал, что сказать. Взамен этого придвинулся к столу, поднял чашку с кофе, проговорил:

– Пей чай, Глеб, а то остынет. Холодный чай не вкусный, – отхлебнул глоток кофе, и, дождавшись, когда Корозов сделает то же самое с чаем, задал свой вопрос. – Что привело тебя ко мне?

– У меня деловое предложение! – ответил Глеб, отодвигая чашку с чаем от себя и показывая этим, что без всяких предисловий готов приступить к обсуждению причины своего посещения.

Однако Аркадий еще отхлебнул кофе и, вероятно, оставляя для себя возможность для отступления, напомнил Корозову:

– Я – не деловой человек, Глеб. Не знаю, смогу ли я понять твое предложение и воспользоваться им? Если что, не обессудь, – произнес на всякий случай, не зная, о чем станет говорить Глеб. Его в эти минуты больше заботили свои проблемы, к решению которых ему хотелось подтянуть Корозова.

Ход был хитрый, но не настолько, чтобы Глеб не понял его. Разумеется, он не знал тайных мыслей Аркадия, но чуял, что тот, оказавшись наследником дела, в котором не разбирался, должен искать какую-то опору для себя. Тут главное не ошибиться, не остаться в дураках, не очутиться у разбитого корыта. Ведь это так просто может случиться с неискушенным в бизнесе человеком. Поэтому явная осторожность в поведении Аркадия естественна. Разве он сам повел бы себя иначе в подобных обстоятельствах? Не надо других считать глупее. В общем, это похвально, что Аркадий не кидается в омут головой. Это говорит о его уме. Все-таки человек, занимающийся наукой, не может быть неумным. К тому же есть генетическая связь со старшим братом? Тот в бизнесе был как рыба в воде, умел лавировать и выуживать выгоду для себя. Как знать, возможно, и Аркадий не лишен подобных задатков. Наклонив голову в ответ, Глеб выговорил:

– Вопрос прост как горелая спичка! Понять его сможет даже первоклассник! – помолчал, не ожидая никакого ответа.

Рассматривая остатки кофе в чашке, Аркадий кивнул, выражая готовность выслушать его. Заговорил Глеб неспешно, доходчиво, чтобы понятно было все до последнего слова. Аркадий слушал внимательно, не перебивал. Корозов предложил ему свое участие в свалившемся на него бизнесе. Притом ни на какие деньги от этого бизнеса не претендовал. Его интерес был в том, чтобы войти в управление бизнесом Даршина и распутать клубок нелегальных поставщиков, выйти на тех, кто управлял всем. Это было опасно, даже очень опасно для него, но ему не оставили выбора, и он пошел в лобовую. Аркадию обосновал тем, что хочет помочь ему разобраться в бизнесе брата, учитывая прошлые хорошие отношения с Василием, а также чувствуя себя обязанным сделать это, потому что оказался невольным свидетелем убийства Василия, не сумев предотвратить его. Потому хотя бы помочь сохранить его дело для Аркадия. Предложил выдать доверенность ему на временное управление бизнесом, при условии, что всеми свободными средствами Аркадий может распоряжаться по собственному усмотрению. Глеб сразу отказывался от своих премиальных. Аркадия удивило подобное предложение. Тогда Глеб, чтобы расставить все точки над «i», предложил Аркадию самому определить условия его участия в деле. Это было приемлемо, и Аркадий согласился подумать и принять решение, не дожидаясь оформления правонаследования. В принципе, Корозов предложил ему то, о чем он сам хотел говорить с Глебом. Предложение во всех смыслах устраивало его. Все остальное было игрой, чтобы не выглядеть полным профаном. Он бы даже не стал оттягивать время вхождения Глеба в бизнес. Но чтобы изначально иметь свое лицо, решил сам определить условия участия Корозова. Так либо иначе, на кого-то придется положиться. Главное сделать правильный выбор. В данном случае его намерения и намерения Корозова совпали. Что может быть лучше? Аркадий почувствовал облегчение. Надо сказать, что когда он сам хотел завести разговор с Глебом, то не очень рассчитывал на успех. Кому нужна лишняя обуза, чужие проблемы? Между тем, все повернулось другим концом. И это была, свалившаяся с неба, удача для Аркадия. На этом они расстались.

Проводив Глеба, Аркадий закрыл за ним входную дверь и вернулся в гостиную. Подошел к окну, стал смотреть во двор, увидал, как Корозов вышел из подъезда в сопровождении двух охранников, сел в машину и медленно отъехал от подъезда. Оглянувшись на шаги за спиной, увидал Анастасию. Она подошла к нему, тоже выглянула в окно. Аркадий обнял девушку за талию, прижал к себе, спросил:

– Ты все слышала. Что ты думаешь на эту тему?

Отстранившись, девушка посмотрела в его глаза:

– Есть повод поразмыслить.

Вздохнув, он усмехнулся:

– Я в этом не разбираюсь.

Вновь прижавшись к нему, Анастасия подставила свои губы для поцелуя. Он поцеловал. Откинув голову, она прошептала:

– Но ведь у тебя есть я.

Кивнув, Аркадий минуту подумал, прежде чем заметить:

– Тебе нельзя! Ты же это разумеешь, надеюсь?

Хитро улыбнувшись на замечание, девушка промолчала. Аркадий смотрел на нее с придыханием. Поражаясь ее красоте, испытывал к ней сильное чувство, которое изматывало и утомляло его, приводило в состояние безропотного подчинения. В ее присутствии он готов был забыть обо всем вокруг. Подобное длилось с того момента, когда он впервые увидел ее. И самое странное, что Анастасия не прикладывала для этого никаких усилий. Но чем меньше она тяготела к нему, тем больше разгоралась его страсть. Он неизменно впадал в отчаяние, если не видел в ее глазах пыла, и всячески старался вызвать его. Она была для него как данность, пришедшая неожиданно и бесповоротно, как возбуждающий стимул, от которого он не мог оторваться. И хотел постоянно пребывать в возбужденном состоянии. Анастасия знала об этом. Ей нравилось, что одна ее улыбка сводила его с ума, что один ее взгляд завораживал, что одно ее слово в силах было отбросить всю науку, которой он занимался. Никто даже не подозревал, что при жизни Василия она стала яблоком раздора между братьями. Внешне это никак не проявлялось. Братья даже друг другу не показывали этого. Но в душе каждый хорошо знал, что из-за нее в их отношениях происходит внутренний надлом. Аркадий долго старался скрывать от старшего брата свое отношение к девушке, потому что хорошо знал и хорошо видел, как к ней относился тот. Василий тоже терял голову из-за нее. Она же умело маневрировала среди братьев и умело манипулировала ими. Разумеется, не сталкивала их лбами, но и не сближала.

Поначалу, когда поняла, что Аркадий тоже увлечен ею, держала его на расстоянии. Но долго это продолжаться не могло. И когда он впервые пересек запретную границу, а она ничего не сделала, чтобы остановить его, Анастасия поняла, что в ее жизни начинается новая полоса. Долго они оба скрывали от старшего брата их отношения. Однако Аркадий болезненно переживал, что Анастасия точно так же, как с ним, занималась любовью с Василием. А ей на первых порах это нравилось. Особенно тогда, когда Василий узнал об их отношениях с Аркадием. Сперва он пришел в бешенство, казалось, готов был растоптать ее. В какое-то мгновение ей почудилось, что именно так он и поступит. Но затем увидала, что способна управлять им даже в такие моменты. Это сразу придало ей сил и уверенности. В результате начались отношения, от которых братья не находили себе места. А она блаженствовала от того, что каждый из них старался доказать ей, что он лучше. Каждый показывал, что он любит ее сильнее. Анастасия упивалась своей властью над ними. Ее приводили в восторг любовные занятия с каждым из них. Но постепенно постель стала превращаться для нее в поле битвы. Каждый из братьев старался доводить ее до оргазма бесконечное число раз. Мягкие ласковые движения становились резкими и грубыми.

Обоюдная притягательность оборачивалась насилием со стороны мужчины, требованием к ней доказывать ему, что именно он ею больше любим. Это становилось невыносимым. А братья словно взбеленились. Ни один из них не мог порвать с нею, принять для себя мысль, что он вполне сознательно и по собственному желанию может отдать ее в руки другому. И что другой будет и дальше ласкать ее тело, входить в нее, и не ему, а другому она впредь станет отдавать себя без остатка. Для братьев это было неприемлемым, невозможным, не укладывающимся в голове. В конце концов наступил момент, когда потребовалось сделать выбор. Именно ей сделать этот выбор. Отношения между братьями к этому времени были чрезвычайно натянутыми. Выбор для Анастасии был тяжелым. Она не могла сразу определить для себя, на ком остановиться. Разрывая с одним из них, теряла целую гамму чувств и впечатлений. Ей проще было бы жить вместе с обоими. В каждом находила для себя что-то такое, чего не хватало в другом. Они дополняли друг друга. Если сегодня в постели с одним она чего-то недополучала, то назавтра другой из братьев давал ей это с избытком. В отличие от братьев, у нее к ним было что-то вроде спортивного интереса. Ей важен был результат, важна победа над каждым из них. Она не могла допустить, чтобы оказаться в проигрыше. А выбирая одного из двух, невольно проигрывала, лишала себя чувства превосходства над двумя одновременно. Проигрыш самой себе был ужасен потому, что сама должна была принять такое решение.

Но рано или поздно такой момент должен был настать. Рано или поздно приходится делать выбор. И она выбрала старшего брата. Василия. Не вследствие того, что больше была привязана к нему, а по самой простой меркантильной причине: у Василия были деньги. А что было взять с младшего? Только постель. Но этого добра можно сколько угодно найти в любом месте. Болезненно Аркадий переносил разрыв. Никак не хотел смириться. И что самое удивительное, он не винил Анастасию. Все чаще в его представлении брат становился монстром. Между ними все накалилось. Хотя надо признать, что Василий пытался как-то погасить этот накал, сгладить его, но в ответ получал агрессивную реакцию. Между тем, он не хотел выбирать между братом и Анастасией. В этом было что-то ненормальное. Никому не ведомо, сколько и каких дум ему пришлось передумать. Никому не известно, как он мучился над этим. Анастасия не вошла, а ворвалась в его жизнь, как наваждение. Стала влезать в его бизнес нахраписто и бесцеремонно. Нередко от его имени раздавала команды, которые подчас приводили в замешательство работников. А когда он узнавал об этом и хотел поставить девушку на место, она одним ласковым прикосновением к его лицу снимала с души Даршина все его недовольство, и он тут же забывал, какое хотел сделать ей внушение.

Василий сознавал, что продолжаться вечно так не может, по крайней мере, так не должно быть. Бизнес начинал отходить на второй план. На первом плане были Анастасия и тихая вражда брата. Это было неправильно. Интуиция подсказывала, что нужно срочно все менять. Однако Анастасия, как вампир, высасывала из него энергию вместе с желанием изменить положение вещей. И кто знает, сколько это еще могло бы продолжаться, если бы однажды не разрешилось неожиданным образом.

Возможно, предчувствуя что-то, а, возможно руководствуясь другими мотивами, Анастасия как-то утром позвонила ему и сообщила, что надолго заболела, что собирается подать заявление на расчет, что на работе он больше ее не увидит. В первую минуту Василий растерялся и не нашелся, что ответить. Но когда телефон отключился, он вздохнул с облегчением. Как будто давно ждал этой минуты. Как будто почувствовал свободу, вкус которой давным-давно забыл и по которой уже давно тосковал. Он так и не понял до самой смерти, почему девушка решительно в один миг порвала с ним. Только пришлось ощутить внутреннее ущемление, когда узнал, что в свои объятия ее принял Аркадий. Но, с другой стороны, это не было плохо, это могло способствовать налаживанию прежних братских отношений. Справедливости ради, надо заметить, что к Аркадию Анастасия вернулась не сразу. Услышав о ее разрыве с братом, он кинулся искать девушку. И не нашел. Мотался по городу из конца в конец, как ошалелый. По всем местам, где она могла появляться. Но найти не мог. И когда уже потерял надежду, Анастасия вдруг сама возникла у него на пороге. Он схватил ее в свои объятия и зашептал:

– Я везде искал тебя. Я искал тебя.

Ни о чем не спрашивал ее, словно до этого момента ничего не существовало, а девушка ничего не объясняла. Все как будто началось сначала и словно продолжалось само собой. Аркадий чувствовал себя счастливым и успокоенным. Анастасия была с ним.

Сейчас, после ухода Корозова, Аркадий обнимал ее и ждал, что она скажет еще? Но девушка не спешила говорить. А он не торопил. Время для этого есть. Однако время – это такая субстанция, которая для человека может тянуться бесконечно, но и может спрессовываться до мгновения. А посему и человеческая жизнь порой бывает бесконечной, а иногда пролетает мгновенно. Для одного человека мгновение, это ничто, для другого – мгновение, это вечность. Вот и ныне, в ожидании ответа Анастасии время для Аркадия тянулось безмерно. Он хотел скорее услышать ее мнение. И она, улыбнувшись, проговорила:

– Корозов опытный предприниматель. Твой брат уважал его. Он умеет вести дела. Это очень хорошо, что он сам предложил свои услуги, что не нужно было тебе уговаривать его. Поэтому глупо их не принять. Дальше будет видно, что делать. Но сейчас его помощь для тебя просто как с неба свалилась. Ты стал вместо брата владельцем бизнеса, поэтому тебе определять, на каких условиях принять эту помощь. Но, похоже, он сам предложил хорошие условия. Ему не нужны твои деньги. Чего же лучше? Таких сейчас не встретишь. Видимо, он рассчитывает, что ты умный человек и постигнешь все за короткий срок.

Вздох облегчения вырвался у Аркадия. По правде сказать, он сам думал именно так, но слова Анастасии укрепили в нем его уверенность. Притискивая девушку к себе, он спросил:

– А зачем ты ему сказала, что вспоминала про него. Ведь этого не было.

– Я хотела расположить его к тебе, – отозвалась она, – ведь я знала, о чем ты хотел говорить с ним.

– Ты великолепна! – прошептал он.

– Я знаю, – улыбнулась она.

Прошло немного времени, и Аркадий позвонил Корозову с просьбой встретиться и переговорить по поводу его предложения. Глеб незамедлительно прибыл к нему. Условия договора, по которому Корозову передавалось право на управление бизнесом, срок договора обговорили быстро. В тот же день подписали, и в тот же день Глеб отправился в офис Даршина, начал изучать документы бухучета, на следующий день объехал все торговые точки, познакомился с людьми. Теперь оставалось самое главное – выявить нелегальные операции, их оборот, выявить поставщиков и исполнителей. Однако уже с первого дня стал натыкаться на глухую стену, когда пытался выйти за рамки официальных документов. Становилось понятным, что все будет непросто.