Лыцарь + Драконтесса = ?

Затем она налила воды в синий блестящий пластмассовый таз и, склонившись над ним, тихо промурлыкала, как большая кошка:

– Апалал! Великий Змий, повелитель вод и мыслей! Слышишь ли ты меня?

По воде пошли круги, словно кто-то бросил в глубину маленький камешек, породив расходящиеся волны, а потом в центре, вздрагивая и пошатываясь, всплыло отражение седовласого мужчины с чёрными глазами.

– К твоим услугам, Пашт Бубастис, наказывающая и устраняющая осквернение! – почтительно произнёс он, заметив, как у его собеседницы по недосмотру от удовольствия общения проступили чёрные кошачьи уши и хвост.

Пашт часто вспоминала день, когда они познакомились. Это случилось очень давно, в то светлое время мир был юным и прекрасным. Пашт гуляла близ реки, которую люди назвали Нилом, когда из её вод показалась голова огромного змия с чёрными глазами, похожими на провалы в ничто. С тех пор много раз менялось всё вокруг, но не её отношение к Апалалу, и он отвечал ей взаимностью.

– Только что Хель послала вёльву искать нашего красавца! – сказала Пашт, томно, как умеют только кошки, прикрывая веки. – Я прогнала её тень и провела очистку, но это вряд ли остановит повелительницу Царства Мёртвых. Не вовремя она вмешалась! Ещё рано!

– Он под защитой Замка и скоро осознает своё предназначение, – донеслось из глубины. Сейчас она казалась головокружительной, словно в этом тазу располагалась Марианская впадина.

– Тогда я ухожу, – улыбнулась Пашт.

– Спасибо за помощь! – кивнул Апалал.

– Оказать помощь тебе – приятная забота для меня! – ответила Пашт.

Через мгновение изображение седовласого мужчины исчезло, как раз в тот момент, когда мимо проходила секретарша начальника.

– До свидания, тёть Паш! – машинально проговорила она, думая о чём-то своём.

Пашт кивнула в ответ и улыбнулась, сузив в щёлку зрачки.

***

Ничего не подозревая об этом, Веня проснулся в своих покоях и решил исследовать замок. После случившегося с ним доверия к увещеваниям Апалала было мало, поэтому Недозрелов решил до всего докопаться сам. Он вообще не любил действовать по чьей-либо указке, к тому же в замке он мог снова повстречать ту прелестную девушку со странным именем Змия. Повидаться с принцессой тоже очень хотелось. Вот бы подсмотреть, что она прячет от него под маской (да и под платье он бы с удовольствием заглянул)! Вообще этих двух премилых особ Венино воображение то и дело ставило рядом, словно сравнивая несравнимое. Обе были очень интересны и по-своему таинственно недоступны.

Чтобы не заблудиться, Веня решил делать на стенах небольшие пометки с помощью воскового мелка, который нашёлся среди письменных принадлежностей в его покоях. Латы и прочее снаряжение Недозрелов оставил, чтобы оно не сковывало движений. В замке было пусто, будто все вымерли. Каждое помещение отличалось какой-то необыкновенной огнеупорной отделкой, которая при этом поражала своей красотой и оригинальностью исполнения. Больше всего удивляло отсутствие окон и множество круглых отверстий в потолке и стенах. Их можно было бы принять за лазы, но они находились так высоко над полом и были такими большими, что разум отказывался представить себе существо, способное пользоваться ими. В оформлении интерьеров преобладало авангардистское, даже, пожалуй, футуристическое направление, что только усиливало эффект воздействия на психику. Веня только теперь начал осознавать, что попал в иное измерение, о котором ничего не знает, и куковать ему тут ещё три сотни лет в латах и противогазе! В довершение эффекта Недозрелов вдруг заметил, что все метки на стенах, оставленные им, чтобы вернуться назад, в свои покои, исчезли.

– Ну круто, чё…– пробормотал Веня.

Он был не из тех, кто быстро отчаивается – напротив, ему было интересно, хотя и немного страшновато. Он ещё некоторое время побродил по лестницам и анфиладам комнат, пока не наткнулся на кастеляншу, руководившую установкой мебели в одном из залов.

– О! Ты откуда здесь взялся, грамотный? – удивлённо проворчала она, смерив Веню оценивающим взглядом.

Недозрелов только сейчас заметил, что в этой пышной даме есть что-то нечеловеческое, как и в подвластных ей оркоподобных работниках замка. Кожа казалась какой-то ненастоящей, слишком гладкой, да и этот странный наклон головы, некоторая механичность в походке наводили на мысль о том, что перед ним какой-то хитро сделанный и умный механизм.

– Я… ищу… советника, – ляпнул Недозрелов первое, что пришло в голову, чтобы отвести от себя подозрения, которые уже обозначались во взгляде кастелянши. – У меня к нему важное дело. Не подскажете, где он?

– Где ж ему быть? У себя он, в бассейне. Уже часов пять там отмокает, – буркнула кастелянша, махнув рукой на один из круглых лазов, который на этот раз находился достаточно низко, так что Вене потребовалось только подтянуться на руках, чтобы оказаться внутри тёмного гладкого тоннеля.

Недозрелов осторожно пошёл вперёд, желая узнать, куда же ведёт этот лаз. Почему советник находится не в кабинете, а «у себя в бассейне»? Веня представил себе Апалала в роли водяного, плавающего в окружении русалок. Отмокает, значит? Веня думал об этом, медленно, чтобы не поскользнуться на гладкой поверхности, продвигаясь в сгустившейся темноте, как вдруг его ноги потеряли опору и он полетел вниз, от неожиданности огласив пространство воплем не совсем парламентского содержания. Погружение в воду тоже было неожиданным, потому что вокруг всё утопало в темноте. Веня быстро всплыл на поверхность, пожалев, что не захватил с собой фонарик. Зато свисток, подаренный советником, висел на шее. Может, пора им воспользоваться? Веня поднёс его к губам и дунул, слушая, как в темноту выливается странный булькающий звук. Недозрелов на несколько мгновений он замер в воде, раздумывая, куда плыть, и тут его ног мимолётно коснулось что-то гладкое, быстрое и абсолютно не человеческое. Первым, что пришло Вене на ум, была дикая идея о том, что он угодил не в бассейн к советнику, а в какое-то странное место с плавающим монстром, которого разбудил булькающий свист.

– Ну что же вы, Вениамин Маркович! – прозвучало совсем рядом. – Я же просил вас не выходить без моего сопровождения!

– Апалал?! – спросил Веня, повернув голову на звук.

– Да…– прозвучало совсем рядом, но вот что странно: голос звучал будто с некоторой высоты.

– Ваше хобби – плавание в темноте? – окончательно набрался наглости Недозрелов.

– Моё предназначение – выводить из тьмы к свету, – ответил Апалал, и в глаза Вене хлынул яркий свет, лившийся откуда-то сверху, словно там сияла сверхновая звезда. Это позволило Недозрелову оценить помещение, в котором он находился. Зрелище было просто потрясающее! Насколько хватало глаз, плескались чёрные воды, в которых отражался неожиданно вспыхнувший светоч. Стены, ограничивающие пространство, терялись во мраке (может быть, их не было вовсе?), а где-то высоко-высоко зиял вход в круглый лаз, из которого вывалился Веня. Но самое потрясающее было не в этом, а в источнике света, потому что его излучала голова огромного дракона. Он завис в воздухе, сложив крылья и опираясь на хвост, уходивший в глубину. Веня никогда не поверил бы, что эта махина и есть Апалал, но седые вислые усы и огромные удлинённые чёрные глаза без зрачков свили о том, что перед ним именно советник принцессы.

– Не пугайтесь, Вениамин Маркович! Вы всё равно узнали бы, просто чуть позже. Но раз уж так случилось сейчас, значит, это судьба, – сказал этот водяной змий.

– Вы тоже из этих… как Нидхёгг?! – пробормотал Веня, вспомнив огромного серебристого дракона, которого он заметил в момент своего знакомства с Разрывателем Трупов, парящим в небесах.

Значит, советник тогда не испугался, а перевоплотился, чтобы защитить принцессу, и если бы не вмешался сам Недозрелов, серебристый дракон атаковал бы Нидхёгга.

– Я – один из первородных великих змиев, если вы это имели в виду, – с достоинством уточнил Апалал, задетый сравнением, которое сделал Веня. – И это единственное, что объединяет меня и Разрывателя Трупов!

Исполинский хвост в это время ударил по дну, вызвав в тёмном бассейне настоящее цунами.

– Я понял, понял! – крикнул Веня, чуть не утонувший от этого проявления драконьей досады. – Вы и он – это совершенно несовместимые понятия, как гений и злодейство!

Он из последних сил держался на плаву, клацая зубами то ли от страха, то ли от переохлаждения.

– Вам вредно так долго пребывать в водной колыбели, Вениамин Маркович! – смилостивился Апалал. – Не пугайтесь, я сейчас вынесу вас отсюда.

Веня почувствовал, как его тело крепко обхватывает нечто мускулистое и прохладное, текучее, как вода, – это Великий Змий обвил его хвостом, а затем развернул крылья и взмыл в тёмную высоту. Это был поистине головокружительный и ужасающе прекрасный полёт, вынесший дракона и человека через тёмные лазы в небеса над открытой площадкой, находившейся выше той, на которой недавно стояла Замзагул, беседуя с Нидхёггом. Апалал осторожно, словно хрупкую статуэтку, поставил мокрого до нитки Веню на твёрдую поверхность, а сам эффектно завис над ним, окружённый фонтаном радужных брызг, чтобы через мгновение опуститься рядом с Недозреловым, быстро приняв человеческий облик и складывая крылья за спиной (от этого там у него образовывался небольшой горб).

– Все драконы так могут?! – в изумлении спросил Веня, стараясь унять охватившую его то ли от холода, то и от страха дрожь: отмок, называется.

– Не все, а только те, которые ведут свой род от первородных великих змиев, – сказал Апалал. – Остальные находятся ниже в иерархии видов и не обладают способностью к трансформации. Существуют и такие, кто не может даже вести разговор – низменные сущности, движимые лишь инстинктами.

Советник прервался, изучающе взглянув на Веню.

– Вы переохладились и промокли, Вениамин Маркович. Позвольте мне это исправить, – сказал он.

– А как вы хотите это …– начал Недозрелов, и в следующий миг из его глотки вырвался крик ужаса, потому что Апалал выдохнул белое пламя из приоткрытого рта.

Веня инстинктивно выставил руки вперёд, в судорожной попытке защититься, и снова вскрикнул, но уже от удивления: струи огня обошли его, не коснувшись тела, а только обдав жаром. В результате через несколько мгновений одежда и волосы высохли, испуская белесый пар. Постирали и высушили – драконья прачечная какая-то! Веня вопросительно взглянул на советника.

– Вы владеете даром управлять огнём, – пояснил Апалал. – Вернее, вы им пока не владеете в полной мере, но способны применять его в опасных для жизни ситуациях.

– Я управляю огнём?! – ошарашенно повторил за ним Недозрелов и вспомнил момент, когда Нидхёгг хотел сжечь его, но пламя тоже странным образом отступило.

– Да, именно это и позволило вам выжить в момент вашего рождения, – добавил Апалал.

– Вы знаете историю моего рождения? – спросил Веня, чувствуя, как от волнения его сердце забилось быстрее.

До этого дня он ничего не знал о своей. Апалал мог пролить свет на эту волнующую тему.

– Скорее, историю вашего выживания, а рождение ваше – одна из самых больших тайн, – поправил советник. – Но давайте вернёмся в замок и продолжим беседу в ваших покоях.

Когда они оказались в уже знакомой комнате, из которой Веня ушёл, чтобы исследовать окрестности, Апалал предложил ему сесть и сам расположился напротив него.

– Было замечено, что в одно и то же время многие низшие драконы покинули эти места, чтобы переместиться в ваш мир. Так бывает, когда они чувствуют добычу. Здесь это не редкость, но для того, чтобы ощутить жертву в иных измерениях, нужен особый сигнал, привлекающий змиев, – начал свой рассказ советник. – Я отправился следом и увидел такую картину: несколько драконов атаковали младенца, буквально поливая его огнём. Заметив меня, они убрались восвояси. Я думал, что опоздал и не смог спасти маленького человека. Каково же было моё удивление, когда я увидел, что младенец невредим! Струи огня не коснулись его.

Апалал замолчал, испытующе взглянув на Веню, в глазах которого уже читалась ошеломляющая догадка.

– Этим младенцем были вы, Вениамин Маркович! – произнёс, наконец, советник.

– Но как же так получилось?! – пробормотал Недозрелов. – А мои родители?

– Я не знаю, кто они, но, учитывая ваши способности, могу предположить, что, по крайней мере, один из них явно не являлся человеком. Вы – прямой потомок какой-то иной расы, – сказал Апалал, – и я собираюсь выяснить, какой именно!

– Почему же драконы напали именно на меня? – спросил Веня.

– Это вторая тайна, которую нам предстоит раскрыть, – кивнул советник.

– А вот скажите… Её Высочество… она тоже…того, в смысле, одна из вас? Из драконов? – решился, наконец, проверить свою догадку Недозрелов.

– Да, она происходит из рода Великих Змиев, – подтвердил советник. – Но это не должно вас пугать: принцесса исполнена к вам самых лучших чувств, вам нечего её опасаться, как и меня!

– А почему она носит золотую маску? – решил досконально разобраться в сути дела Веня.

– Это наш обычай! – пояснил Апалал. – Принимая человеческий облик, женщины скрывают лицо. Видите ли, Вениамин Маркович, оборотни обладают яркой внешностью и практически непреодолимой притягательностью для противоположного пола. Один раз увидев истинный облик наследницы Великих Змиев, человек будет навсегда привязан к ней, даже потомки высших, которых у вас называют богами, подвержены воздействию драконьего обаяния, хотя и не настолько сильно.

Веня кивнул. Может, и хорошо, что Замзагул так и не открыла личико, но всё-таки страсть как хотелось посмотреть хоть одним глазком, что ж за красота такая неописуемая!

– Будем считать всё вышесказанное лирическим отступлением, – усмехнулся Апалал, наблюдая за реакцией своего собеседника. – А нас с вами ждут дела. Пора нам приступить к тренировкам ваших сверхспособностей.

– Я не совсем понимаю, что это значит, – признался Веня. – Эта боль в руке, странный эфемерный меч, и ещё я будто ослеп!

– Всё именно так, как и должно быть, Вениамин Маркович! – с улыбкой сказал советник.

– Давайте вы будете звать меня просто по имени и на «ты», – предложил Веня. – Вы ведь гораздо старше и могущественнее меня.

– Старше – однозначно, – весело пробормотал Апалал себе под нос, а потом добавил уже громче: – Но я бы предпочёл подчёркнуто вежливую форму обращения к вам. Так мне спокойнее.

Юрист всё больше нравился ему, и это было опасно. За свою долгую жизнь советник многое испытал и прекрасно знал, что искренняя привязанность способна причинить самую ужасную боль. Он уже прикипел душой к принцессе, воспитывая её, словно собственную дочь, а теперь, вот, этот чужестранец…

– Так вы говорите, что меч и слепота – это как бы норма в моём случае? – спросил Веня.

– Это ваше индивидуальное оружие. Оно есть у многих представителей древних рас. Например, вы ведь слышали об Одине, Вениамин Маркович? – кивнул Апалал.

– А! Ну… это, вроде, бог такой скандинавский, – беспечно пожал плечами Веня.

– Он принадлежит к расе асов – это высшие из мира Асгард. Его оружие – копьё Судьбы, оно возникает в его руке в момент битвы, то есть тогда, когда это необходимо, – продолжал разъяснять Апалал.

– Меч, конечно, полезная штука, особенно в сложившихся обстоятельствах, но почему он раньше никогда не появлялся у меня? Да и какое отношение я могу иметь к высшим? – спросил Веня.

– Мир Лат и Крыльев полон магией драконов, поэтому здесь всё, что кажется людям игрой слов, символами, обретает настоящую плоть и силу. – Советник улыбнулся. – Все юристы происходят от потомков богини Фемиды, понимаете?

– Это та, которая… – начал Веня и захохотал, вспомнив статую правосудия: меч имеется (хоть и кривоват), повязка тоже в наличии. – Значит, мне ещё весы полагаются по наследству?

– Теоретически – да, но раз вы их не ощутили, значит, в вашем случае весы заменены чем-то иным, – задумчиво сказал Апалал.

– Чем же это? – живо поинтересовался Веня.

– Вот и третья тайна, связанная с вашим происхождением, – ответил советник. – Чем раньше мы выясним это, тем лучше! А пока предлагаю вам ещё раз всколыхнуть свой дар, но уже под моим контролем.

Веня согласился. Ему и самому было очень интересно понять природу своих неожиданных способностей и научиться управлять ими. Он снова представил себе закон в виде разящего меча, и оружие послушно выросло у него в руке. На этот раз меч выглядел лучше, но всё равно представлял собой нечто эфемерное и легко развеивался от дыхания Апалала. Да ещё и повязка, покрывавшая глаза почти сразу же после появления меча, полностью загораживала обзор, лишая возможности ориентироваться в пространстве. Разве с таким оружием можно выходить против Разрывателя Трупов?

ГЛАВА III. Новые нормы драконьего лева

Принцесса Замзагул в полном церемониальном облачении подошла к огромному зеркалу в массивной резной раме и взглянула на своё отражение, с наслаждением избавившись от диадемы, капюшона и золотой маски. Всё было в норме: синие глаза максимальной степени лучистости, тонкие и благородные черты лица, чувственные губы, высокий лоб, светлые локоны… Что же ещё этому лыцарю надо?! Принцесса, несмотря на обычаи и запреты, не раз проводила эксперименты по воздействию природного магнетизма, свойственного оборотням, на противоположный пол. Система всегда действовала безотказно, приводя каждого участника эксперимента в состояние тотальной влюблённости, но юрист в отличие от всех прочих не поддавался её чарам – вернее, их влияние хотя и было заметно, но всё-таки казалось недостаточным.

Это удивляло и радовало, потому что Замзагул было приятно увидеть кого-то, кто способен не потерять свою индивидуальность и достоинство, взглянув ей в лицо. Вместе с тем, такая особенность Вени только подогревала желание принцессы очаровать своего нового знакомого, хотя такие действия и выходили за рамки её основного плана, ведь изначально юрист требовался только для того, чтобы помочь реализовать те реформы, которые Замзагул втайне разрабатывала уже много лет. Но сейчас принцесса и сама ощущала, что Веня каким-то странным образом расположил её к себе настолько, что она продолжала думать о нём непозволительно долго для покорительницы всех мужских сердец. С этим молодым и немного наивным разгильдяем ей хотелось кокетничать бесконечно, потому что именно с ним оказалось возможным то, чего Замзагул была лишена всю жизнь: простое доверительное общение с настоящим живым человеком, которое потом могло перерасти в искренние чувства и обычные радости, доступные рядовым жителям за стенами замка.

– За стенами замка…– прошептала принцесса и улыбнулась своему отражению, сверкнув золотыми клыками, а потом добавила громко и властно, обращаясь к механическим слугам, застывшим, словно статуи, в ожидании её указаний: – Наряд простолюдинки готов?

– Да, Ваше Высочество! – ответили они.

«Пусть полюбит меня не за то, что я принцесса, и не потому, что я владею чарами дракона, и даже не из-за того, что я хороша внешне в человеческом облике! Пусть он полюбит меня, такой, какая я есть, со всеми достоинствами и недостатками, потому что увидит во мне свою единственную мечту и судьбу!» – думала Замзагул, пока слуги суетились вокруг неё, доводя до совершенства её новый облик.

«А если ты вовсе не его мечта и судьба? Если он отвернётся от тебя, когда узнает правду?» – шептал страх, выползая откуда-то из дальних закоулков подсознания, но принцесса никогда не прислушивалась к страхам, зная только одну формулу счастья: «Всё или ничего!».

***

В это время Фемида закинула меч в дальний угол прихожей и с наслаждением осмотрелась по сторонам. Отсутствие магической повязки на глазах дарило ощущение света и полноты жизни. К сожалению, этот неприятный атрибут был необходим для работы: охранял от соблазнов и пристрастного отношения к делам, хотя Фемиде иногда казалось, что повязку придумали её влиятельные враги, чтобы отвести её взор от возможных махинаций или ещё каких-то тайн. Титаны – её родственники из второго поколения высших – были вполне способны и не на такое, да и прочих врагов хватало.

Но сегодня ей не хотелось думать о плохом. Праздник Шести и Шести исключал всякие печали. Вот уже одиннадцать веков шестеро братьев-титанов и шесть их сестёр-титанид удерживали власть во Вселенной, не подпуская даже близко всех прочих своих сородичей, а желающих было изрядно: йотуны, хримтурсы, джинны, ваны, даймоны, маниту и прочие то и дело проявляли нежелательное рвение. Вот тут и помогал меч Фемиды. Она подошла к зеркалу, чтобы поправить хитон, подчеркивающий красоту её совершенной фигуры, и возложить сияющий золотом венец на свои пепельно-серые кудри. Так и эдак огляделась – хороша! Людские тела смотрелись куда более эстетично, чем эфемерные духовные ипостаси или привычные хтонические монстроподобные воплощения, вышедшие из моды пару тысяч лет назад. Теперь можно и в свет! Место сбора называлось Виллой Недеяния и было защищено от чужих взглядов, деяний и помыслов сектором пространства, своеобразным перекрёстком всех миров. Когда Фемида появилась там, весь правящий клан был уже в сборе. Браться играли в карты миров на жизни и смерти, а сёстры изящно злословили об отсутствующих на пиру – всё, как всегда. Древним хтоническим существам тоже не чужды были некоторые слабости.

– Ну, здрасте, господа хтоники! – Фемида помахала рукой, приветствуя своих родных.

– Фема, наконец-то! – закричали сёстры-титаниды, а братья отложили игры и подошли, чтобы поприветствовать её.

Всё-таки все вместе они были правящей семьёй, положившей начало многим расам и родам по всей Вселенной. Расширяя свои владения, они оставляли своих потомков наместниками, а сами двигались дальше и дальше. Сейчас номинально правило даже не третье, а четвёртое поколение высших, но все они действовали по указке Шести и Шести.

– Где проходили твои пути, сестрица? – наперебой расспрашивали Фемиду титаниды

– Проверяла отчёты моих мойр, – сказала она, раздумывая, ввести ли в курс дела всех из Шести и Шести.

Титул «мойра» носили три дочери Фемиды из третьего поколения высших. Они работали в Ведомстве Распределения Судеб и знали всё обо всех (вернее, теперь выяснилось, что почти всё и почти обо всех).

– Фи! Как это скучно! – разочарованно надули губы титаниды.

– Наоборот, узнала много нового! Например, что нами интересуется Хельхейм – вернее, его повелительница Великая Хель, – возразила Фемида.

– Та самая великанша, по сине-красному цвету которой можно предположить, что она ярая фанатка клуба ЦСКА? – рассмеялся Гиперион, в последнее время серьёзно увлекавшийся созерцанием футбольных матчей в мире людей. – А я, вот, слышал, что и верховный бог Асгарда Один тоже положил свой единственный глаз на миры, исконно принадлежавшие нам.

– Плохо за ним жена смотрит, хоть и не одноглазая!

– А ведь он только её и боится!

– Такую сложно не испугаться! – засмеялись титаниды и принялись обсуждать располневшую фигуру Фригг – жены Одина.

Фемида пожала плечами, не желая участвовать в общем злословии: в конце концов, всё это могло быть клеветой, а клевета не имеет ничего общего с Правосудием, которое она представляла.

– Мы-то надеялись, что у тебя наконец-то завязался новый роман, – всплеснули руками титаниды, когда им надоело обсуждать высших из других правящих семей. – А ты проверяла какие-то отчёты!

Фемида вздохнула, сделав вид, что не услышала это замечание. С личной жизнью, и правда, не клеилось. Бывший муж, Зевс, предпочёл ей молодую соперницу – красавицу Геру, поэтому Фемида даже была рада, что носила повязку на глазах, мешавшую созерцать сцены измен. Но не так давно (каких-то двадцать три года назад, что, по меркам высших, было, как двадцать три дня для людей) ей встретился некто, сумевший всколыхнуть былые желания и страсти! Они сошлись случайно в одном совершенно непримечательном мирке, где Фемида вершила правосудие.

Дальше память давала сбой: всё виделось, как в тумане. Она обратила внимание на высокого и стройного мужчину, выделявшегося из толпы нарушителей порядка. У него была огненно-рыжая шевелюра и, как бы сказали нынешние обитатели мира людей, интеллигентное лицо. Фемида помнила, что этот незнакомец подошёл к ней и сыпал шутками и непристойностями, не умолкая, а его замечания оказались очень забавными и дерзкими. Фемида искала в памяти его имя и не могла найти, словно повязка, скрывавшая факты, была у нее не только на глазах.

Она не могла восстановить события и знать, чем закончилась их встреча, куда потом делся рыжеволосый шутник, и мойры тоже не имели возможности его отследить, да и сама Фемида, по словам Шести и Шести, пропадала где-то почти целый год, что послужило причиной разгула беззакония в мирах. Где она слонялась в это время и чем занималась, непонятно, но самым интересным было даже не это, а то, что мойры указали в отчётах любопытную информацию о каком-то неучтённом экземпляре, для которого они не могут определить жребий судьбы. Это чудо природы было замечено мойрами совсем недавно в момент его исчезновения из мира людей – молодая мужская особь лет двадцати с копейками. Кто бы это мог быть?