Фейри-профайлер

– Вы не думаете, что он псих? – недоверчиво переспросил лысый Филипп. – Мы говорим о том самом убийце, который вырезает у людей внутренности и запихивает им в глотки детские стишки?

Значит, он готов к конфликту.

Я глубоко вздохнула.

– Я не считаю его психопатом в полном смысле слова. Вряд ли у него галлюцинации или бред. Он умеет планировать. Он читает газеты и принимает решения, основываясь на новой информации. Ему удалось найти некую женщину по имени Кэтрин и убедить ее пойти с ним. И его стишки вроде бы чушь, но в них выдержан ритм. Это не полная тарабарщина.

Габриэль задумчиво смотрел на меня.

– Вероятно, он хорош собой и поверхностно обаятелен, – продолжала я.

Вроде того незнакомца, который вчера ночью чуть не околдовал меня в переулке. Хотя не понимаю, зачем ему это. Ведь он явно злился на меня. При мысли о его руках на моем теле щеки снова запылали.

Двоякодышащие рыбы, налоги, британские политики…

– Откуда вы знаете, что он красивый и обаятельный? – скептически прервал мои размышления Габриэль.

Правильно. Соберись, Кассандра.

– Есть признаки, что три жертвы пошли с убийцей добровольно. В этом нет ничего необычного. Тед Банди [24] убеждал своих жертв отправиться с ним в укромное место. И Джек-потрошитель наверняка был обаятельным. А поверхностное очарование – обычное качество психопатов. – Я выждала секунду, позволяя собравшимся осмыслить сказанное, и продолжила: – Несуб наверняка знает о Потрошителе и вдохновляется им. Но вряд ли он настолько одержим Потрошителем, как хотят нас убедить журналисты.

– Несуб? – опять переспросил Филипп.

– Неидентифицированный субъект расследования, – расшифровала я.

– Верно, – сказал Вуд. – А почему вы верите, что этот… субъект не одержим Потрошителем?

– Фанаты Потрошителя зациклены на местах убийств. Наш несуб поначалу не обращал на это внимания.

Габриэль сдвинул темные брови:

– Даже несмотря на то, что он убил Кэтрин на Митр-сквер?

– Да.

Констебль очень кстати подал мне реплику.

– Это произошло после того, как таблоиды окрестили его Террористом-потрошителем. Прозвище появилось только после третьего убийства. Раньше он был просто псих, а теперь – грозная реинкарнация Потрошителя. И он подыгрывает: находит женщину с подходящим именем, приводит ее в нужное место, подогревая всеобщий интерес и панику. Убийства – часть его фантазии, но общественный интерес тоже очень важен. С течением времени он будет делать другие вещи, чтобы привлечь больше внимания. Вроде той записки, найденной на месте преступления. Это подогреет фантазии журналистов и вызовет у них восхищение им. Не сомневайтесь, этот парень хочет славы. И он, скорее всего, стремится посеять панику, чтобы… – Я на секунду запнулась, вспомнив слова незнакомца в переулке прошлой ночью. – Его подпитывает страх других. Он питается им.

Я стиснула авторучку. Нет, конечно, он не похож на меня. Мой организм может странно реагировать на чужой страх, но я никогда не хотела никому причинять боль.

– Чего мы можем ждать от него? – спросил Вуд.

Я попыталась собраться с мыслями:

– Мы можем ждать…

Дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся констебль в перчатках с деревянным ящиком.

– Только что доставил курьер, сэр.

Я взглянула на ящик, и мой пульс участился. Его дно было мокрым.

Констебль осторожно поставил ящик на стол и открыл крышку. Все встали и наклонились, чтобы заглянуть внутрь.

К горлу у меня подступила тошнота, челюсть отвисла. Мне потребовалось мгновение, чтобы до конца понять, что у нас перед глазами. Это было сердце, блестевшее от запекшейся крови. А спереди кто-то приколотил к нему гвоздем записку.

Габриэль начал действовать первым. Он вытащил из кармана пару перчаток, натянул их, медленно снял листок с гвоздя и, держа перед собой, зачитал вслух:

Хикори-дикори-чпок[25].Королева с медведем станцуют кружокТрижды против стрелки часовой —Еще одна простится с головой.Кое-кто злой преподаст вам урок.

Когда он закончил чтение окровавленной записки, повисло долгое молчание. Потом Вуд повернулся к Грейси:

– Сделайте анализ этого. Отпечатки пальцев, ДНК и прочее. Только на этот раз убедитесь, что все нормально.

– «Еще одна простится с головой», – процитировала я. – Он дал понять, что еще не закончил.

Все собравшиеся повернулись ко мне.

– Он собирается убить снова. И скоро.

Глава 5

Утро промелькнуло как в тумане. Как только мы получили посылку от маньяка, атмосфера в полицейском участке накалилась. Одно дело – идти по следу убийцы, осматривая места преступлений, пытаясь найти свидетелей, гадая, где он нанесет следующий удар. И совсем другое – получить посылку с человеческим сердцем.

По участку прокатилась волна еле сдерживаемой ярости. Я чувствовала ее – гнев пульсировал во мне, струился по венам гуще крови, затуманивал разум. Он придавал сил, обострял все чувства; но напряжение изматывало, любая мелочь выводила из себя. Когда Бен Патель мимоходом заметил, что мой бейджик посетителя прикреплен криво, я вскипела. Пришлось вцепиться в подлокотники стула, чтобы не наброситься на него, а мое лицо побагровело.

Поздним утром старший инспектор Вуд привел меня в комнату с голубыми стенами и с деревянными столами в два ряда. Он выделил мне место недалеко от Габриэля, познакомил с правилами и устройством полицейского участка: туалет дальше по коридору; никогда не опаздывать на совещания; траты на еду, купленную с семи утра до пяти вечера, будут возмещаться по чекам. Я кивала, пропуская мимо ушей бо́льшую часть его слов. ФБР в состоянии оплатить мои расходы.

Со своего места мне было видно, как нахмурившийся Габриэль склонился над запиской, пытаясь расшифровать ее и позабыв обо всем остальном.

Я уселась напротив, открыла ноутбук и погрузилась в историю Джека-потрошителя. Как и сейчас, лондонцы тогда ополчились на иностранцев – хотя в девятнадцатом веке полиция старалась сдерживать гнев толпы. С тех пор всё изменилось.

Пока я сосредоточенно изучала карту викторианского Уайтчепела [26], Габриэль повернулся ко мне:

– Кассандра, я отправил вам ссылку на аккаунт жертвы в «Фейсбуке» [27] и пароль.

– Спасибо.

Я открыла электронное письмо и вошла в аккаунт с ее паролем – случайной последовательностью цифр и букв. Смотрела ее фотографии, и у меня перехватывало горло. Везде Кэтрин выглядела счастливой, почти сияющей. В свободное от колледжа время она подрабатывала на полставки инструктором по йоге. На многих фотографиях была в весьма эффектных позах: в бикини на пляже, на занятиях в позе лотоса, купаясь в свете свечей… Каштановые волосы заплетала в перекинутую через плечо рыхлую косу. В свободное время ходила в походы и ездила за город на пикники с шампанским. На снимках часто присутствовал рыжий персидский кот с комментариями о его сходстве с Уилфордом Бримли [28]. Нарядившись вчера вечером в красивое желтое платье для прогулки по Лондону, Кэтрин и не представляла, какой кошмар ее ждет.

Я с трудом сглотнула комок в горле. Не в первый раз меня охватывало отчаянное желание вернуться назад во времени и предупредить жертву, пока не поздно.

На одной из последних фотографий Кэтрин сидела на диване рядом с молодой крашеной блондинкой с пухлыми губами. Обе пили вино, улыбаясь в объектив поверх недоеденной пиццы. Когда я навела курсор на блондинку, появилось имя: Джемма Робертс. Соседка по квартире. Я кликнула на ее профиль и пролистала фотографии. На более поздних снимках Джемма слегка изменилась: неухоженные волосы с отросшими корнями, смазанная помада. От одного фото к другому она словно разваливалась на части. На одном из снимков Джемма стояла у дождливого окна, а на ее правой руке виднелась татуировка – череп под синими волнистыми волнами.

Король червейРвет разум в хламПод толщей вод…

– Габриэль, – позвала я, не отрывая взгляд от монитора. – Кто-нибудь вызвал Джемму Робертс? Соседку по квартире?

– Детектив Скотт попросил ее зайти.

Я откинулась на спинку стула.

– Я хочу поговорить с ней.

* * *

В тесной комнатке для допросов мы с Габриэлем сидели напротив Джеммы. Помещение вызывало чувство клаустрофобии – обитые мягким голубые стены на тот случай, если допрашиваемый выйдет из себя, деревянные стулья вокруг пластикового стола.

Свидетельница пристально смотрела на меня. Под длинными рукавами ее платья я не могла видеть татуировку в виде черепа.

Джемма барабанила пальцами по столу. Красный лак на обгрызенных ногтях наполовину облупился, темные корни волос отросли на три дюйма. Значит, с ней что-то не так уже примерно полгода. Вокруг голубых глаз растеклась черная тушь, контрастируя с бледной кожей. Возможно, она сидит на наркотиках, хотя в этом я не уверена.

– Мне сказали, что Кэтрин убили, – пробормотала она.

Краем глаза я заметила, что Габриэль смотрит на меня. Похоже, Джемму не слишком расстроила смерть соседки, но я хорошо умела скрывать реакцию на самое неожиданное поведение и осталась невозмутимой.

– Так и есть, – ответила я. – Полиция обнаружила ее тело на Митр-сквер.

Габриэль прочистил горло:

– В котором часу, вы сказали, Кэтрин ушла из дома?

Девушка грызла ноготь.

– Знаете, он же бог…

Так… Совсем неожиданно, но я по-прежнему сохраняла невозмутимость.

– Бог, – повторила я, надеясь подтолкнуть ее.

Джемма распахнула глаза и подалась вперед:

– Бог из Зеркального королевства. Он зовет меня. Он хочет, чтобы я была его слугой. – Она закусила губу. – И я хочу служить ему.

Теперь у меня появились два варианта диагноза Джеммы: шизофрения или биполярное расстройство первого типа. Учитывая продолжительность ее психоза, шизофрения казалась более вероятной, но это не точно.

– Расскажите о боге, – попросила я.

Джемма уставилась на обгрызенные ногти.

– Мне нужен стакан воды.

Я взглянула на Габриэля, приподняв брови.

– Ладно, – буркнул он и встал.

– Кэтрин знала о боге? – решила рискнуть я.

Джемма покачала головой.

– Он не говорил с ней так, как со мной. Он не выбрал ее.

Мания величия и бред… Но если спорить, ничего не добьешься. Нужно проникнуть в ее мир.

– Значит, бог избрал вас…

Она прищурилась, глядя на меня:

– Я жду свою воду.

И молчала, пока не вернулся Габриэль. Он подвинул стакан с водой через стол и спросил:

– Из-за чего вы с Кэтрин поссорились?

Я бросила на него взгляд, означающий «немедленно заткнись».

– Бог избрал вас, – повторила я. – Он хочет, чтобы вы были его слугой.

Джемма взяла стакан и уставилась на воду.

– Боги требуют верности. Что, если Кэтрин принесли в жертву?

Я напряглась и под столом осторожно коснулась ноги Габриэля, давая ему знак не вмешиваться. Нужно действовать осторожно.

– Жертвоприношение?

Джемма медленно провела пальцем по ободку стакана.

– Давным-давно мы служили речным богам. Люди выстраивались на берегах, и им отрубали головы. – Она макнула палец в воду. – Голова – вместилище души. Их черепа погружались под воду, полные мечтаний и страхов, ужаса и радости…

Джемма снова окунула палец в воду, словно изображая тонущий череп. Ее пристальный взгляд встретился с моим, и на секунду показалось, что в ее глазах мелькнуло изображение двух черепов с пустыми глазницами, вытаращившимися на меня.

Я моргнула, отгоняя видение. Нужно взять себя в руки, пока эта девушка не заразила меня психозом.

– Расскажите еще о жертвоприношениях, – попросила я.

Джемма уставилась на свой палец, все глубже погружающийся в воду. И, пока она делала это, в комнате сгущались тени, покрывая стены, словно растекающиеся чернила.

– Боги питаются всем, что делает нас людьми.

Я содрогнулась.

Габриэль подался вперед:

– Что вы сказали про воду?

Что ж, он тоже узнал. Король червей рвет разум в хлам под толщей вод…

Джемма вытащила палец из воды и облизала.

– Мы перестали приносить клятву верности богам. Мы перед ними в долгу.

– Ваша татуировка, – подсказала я. – Я видела ее в «Фейсбуке». Череп под водой.

– М-м-м, – промычала Джемма.

– Можно взглянуть на нее?

Она закатала рукав, оголив глубокий след от ожога в том месте, где была татуировка.

Габриэль резко втянул воздух.

– Вам нужно показаться врачу!

Джемма снова опустила рукав.

– Мне пришлось от нее избавиться. Я думала, это поможет заглушить его голос в голове, но… – Ее тело напряглось, по коже побежали мурашки. Она вдруг закрыла глаза и выгнула спину дугой. – Я его чувствую. – Девушка вцепилась в край стола, охваченная каким-то экстазом.

– Кого? – уточнил Габриэль.

Я сохраняла бесстрастное выражение лица.

– Бога… – Джемма вытаращила глаза, по-прежнему держась за стол. – Я хочу поговорить с ним. Он пришел сюда из-за меня.

Ситуация выходила из-под контроля.

– Кто-нибудь еще знает о черепах под водой? – спросила я.

– Я же вам сказала, – отрезала она. – Боги. Я ни с кем не буду говорить, кроме моего короля. Он здесь.

Ладно. Значит, у нас не только вода, но и король – совсем как в записке… И еще жертвоприношение.

– Мы попробуем найти короля, – пообещала я. – Но сначала нужно узнать о нем побольше. Как его найти?

Тени в комнатушке, казалось, сгустились, поднимаясь по стенам все выше, и у меня перехватило дыхание. Заметил ли их Габриэль?

Где-то в самых темных уголках сознания я расслышала скрипучий шепот дубов, рек и земных богов, требующих крови. И сквозь этот шепот в голове погребальными колоколами прозвенело слово «магия».

Я сжала кулаки, пытаясь сохранить самообладание. Я понимала, что пора заканчивать, но нужно узнать еще кое-что. Что именно Джемма имела в виду, говоря о воде и жертвоприношениях, – и почему от этих слов мое сердце забилось чаще?

– Джемма, – я произнесла это слишком резко, уже не в силах сдерживаться. – Расскажите о Кэтрин. Она с кем-нибудь встречалась? Что вы имели в виду, говоря о жертвоприношении?

Джемма уставилась на меня, сжав челюсти.

Я вздохнула. Надо же было так облажаться… Я пыталась завлечь ее в свой мир, а не наоборот.

– Я знаю, что приведет короля ко мне…

Она взглянула на стакан – и миг спустя ударила им об стол, разбив вдребезги. Схватила осколок и вскинула руку к горлу, но Габриэль перегнулся через стол и вцепился ей в запястья. По рукам Джеммы стекала кровь. Она уставилась на него бессмысленным взглядом, шипя от злости. Тут в комнату ворвался констебль и схватил ее, заломив руки за спину.

Джемма только что заработала принудительное лечение.

И мы ни на йоту не приблизились к выяснению того, что произошло с Кэтрин.

Глава 6

После неудачного допроса я сидела за столом, жуя сэндвич с сыром бри и авокадо – любезность со стороны Габриэля. Джемма упомянула короля и воду – это совпадение? Или она действительно знает убийцу? Есть ли смысл в ее словах о «жертве» или это просто бредовая догадка?

Я сказала, что убийца стал искать какую-нибудь Кэтрин в подражание Потрошителю только после того, как газеты назвали его «Террористом-потрошителем». Но если Джемма знает убийцу, он мог выбрать Кэтрин гораздо раньше. Может, он решил убить ее в Митр-сквер, чтобы подражать Потрошителю?

Ясно одно: нужно еще раз побеседовать с Джеммой – после того, как ее накачают лекарствами. Возможно, лекарства не помешают и мне самой, но пока не до них.

Тем временем я просматривала новостные статьи об убийствах викторианского Потрошителя. Несомненно, наш маньяк с детскими стишками идет по его стопам… Что он чувствует, читая новости о себе? Возбуждение? Удовлетворение? Или азарт погони, когда роли меняются и охотник превращается в добычу? Или он хочет войти в историю, заслужить местечко на зловещем троне рядом с настоящим Потрошителем?

Упоминания о королеве сбивали с толку. Она родственница Короля червей из предыдущего стихотворения? Она играет важную роль в его жизни? Может, она его мать? Джемма могла стать подозреваемой, но ее алиби подтвердили три независимых свидетеля.

Я со вздохом откинулась на спинку стула. По сути, я ничего не добилась, плюс ко всему в мои мысли постоянно вторгались дразнящие образы незнакомца из переулка. Ароматы мускуса и дуба обволакивали, прикосновения его пальцев к моей коже чуть выше копчика наэлектризовывали. Ощущение его горячих губ на шее… Меня бросало в жар при мысли о нем.

Что бы произошло, если б я не остановила его? Почти наверняка он трахнул бы меня прямо там, в переулке. Почему-то я не могла перестать об этом думать…

В любом случае нужно выбросить горячечные мысли из головы. Ясно только одно: хоть незнакомец из переулка и спас меня, он чертовски опасен. Ошивается возле места преступления, очаровывает женщин и лезет к ним в трусики… Таким, как он, легко заманивать невинных жертв куда угодно.

– Кассандра.

Низкий голос Габриэля заставил меня повернуть голову и подпрыгнуть на месте. Он наклонился над столом, рассматривая меня своими мягкими карими глазами. Кстати, об очаровании…

– Где вы собираетесь ужинать? – спросил он.

– Ужинать? – Я попыталась стряхнуть оцепенение и бросила взгляд на часы. Семь часов вечера. У меня заурчало в животе.

– Я как раз собиралась в паб при отеле.

– Я бы не советовал, если только у вас нет мазохистских наклонностей. Бургеры там обугленные, а картошка фри сама утопилась в масле, чтобы покончить со страданиями.

– Есть предложение получше? – поинтересовалась я. Честно говоря, сейчас я была так голодна, что съела бы картонный торт.

– Прямо за углом есть хороший паб «Водный поэт» [29]. Я сейчас собираюсь туда. Не хотите присоединиться?

– Э-э… конечно, – удивленно промямлила я. Общение с Габриэлем до сих пор создавало впечатление, что он скорее согласится на стоматологическую операцию, чем проведет время со мной.

Тем не менее я схватила сумку и последовала за ним к выходу из участка.

* * *

Стены малинового цвета, полы из темного дерева и мягкие кожаные диваны придавали «Водному поэту» странную притягательность. Паб был оформлен в причудливом эклектичном стиле: люстры, зеркала в позолоченных рамах, гобелены, оленьи рога…

Я сидела в удобном кожаном кресле за деревянным столом, поглядывая на улицу в покосившееся от старости окно справа. Мокрая булыжная мостовая блестела в свете уличных фонарей. Закат еще не наступил, но небо затянуло тучами и хлестал дождь.

На секунду я почти забыла, что нахожусь в центре города, в котором больше жителей, чем во всем штате Вирджиния. На этой маленькой кривой улочке мне казалось, что мы перенеслись в прошлое – в эпоху, когда люди знали всех своих соседей.

Я взглянула на Габриэля, который заказывал в баре еду и выпивку. Белокурая барменша наклонилась к нему, позволяя заглянуть в свое декольте, и у меня сложилось впечатление, что они знают друг друга по именам. Пока она наливала две пинты «Гиннесса», Габриэль ослепительно улыбался ей.

Расплатившись с барменшей, он вернулся к столику, неся по пинте в каждой руке.

– Вы хотели что-нибудь английское, поэтому я заказал стейки и пироги с почками.

Я поморщилась:

– Почки?

Габриэль сел за стол, его улыбка погасла.

– Ах да. Я и забыл, что вы весь день читали материалы по делу Потрошителя… – Он сделал глоток «Гиннесса». – Забудьте, что я сказал про почки.

– Я так голодна, что, думаю, смогу не обращать на это внимания.

Габриэль поставил кружку, внимательно изучая меня.

– Что-то случилось прошлой ночью? Не припомню, чтобы вчера у вас был синяк…

Я дотронулась до щеки:

– Ой, значит, макияж уже смывается…

Его подбородок напрягся.

– Что случилось? – повторил он, уже тверже.

– Я шла в отель и свернула не туда, в переулок Колеса Кэтрин. На меня напали двое мужчин. Я сломала одному нос, они разбили мне лицо. К сожалению, у меня не было пистолета. Но, к счастью, появился еще более страшный чувак и прогнал их. А потом я пошла в свой номер.

Габриэль выругался себе под нос. Его очаровательная улыбка исчезла.

– Почему не позвонили мне? Вы заявили о нападении?

– Да, я позвонила в участок. Хотела, чтобы они прислали патруль. Там мне сказали прийти завтра и подать заявление, но я не вижу в этом особого смысла. К утру те ребята уже далеко ушли.

– С кем вы говорили по телефону?

Я покачала головой.

– Не знаю. Да и какая разница… В любом случае сейчас у полиции Сити есть дела поважнее. – Я отхлебнула пива. – Вряд ли наш убийца настолько глуп, чтобы разгуливать и грабить людей рядом с местом преступления. И вряд ли у него есть подельник – в отличие от тех, кто напал на меня прошлой ночью.

– Не в этом дело.

Я склонила голову набок, вспоминая:

– Но третий мужчина – тот, который мне помог… В нем правда было что-то странное.

– И что же?

Наверное, не стоило заходить так далеко. Я же не могла рассказать про галлюцинации насчет рогов, торчащих из головы незнакомца. И уж точно – о своем порыве поцеловать этого парня.

Я тяжело вздохнула.

– Он очень сильный и быстрый. Но его эмоции противоречили поступкам. Да, он помог мне и был вежлив. Мне даже показалось, что он очарован мной. Но при этом он злой.

– Злой?

– Он разговаривал сквозь зубы и сжимал кулаки. Мне показалось, что его гнев – это что-то очень личное. И да, когда он предложил помочь с чемоданом, то назвал его тачкой.

Габриэль уставился на меня и повторил:

– Тачкой.

– Да. Может, он и псих, но одет дорого. Даже элегантно… Что-то не сходится. Психи не разгуливают в новых кашемировых свитерах.

И не бывают такими чертовски сексуальными, это точно.

– Я попрошу наших парней проверить записи с камер. Какие у него приметы, кроме кашемирового свитера?

Я прикусила губу. Так… горячий, мускулистый, возможно, с золотыми рогами и глазами, которые меняют цвет, плюс аура чистого секса.

– Очень высокий, не меньше шести футов пяти дюймов. В плаще цвета мха с медной застежкой в форме головы оленя.

– Вы знаете, что здесь встречаются настоящие придурки? Надо было соглашаться на предложение проводить вас.

– Я могу сама о себе позаботиться.

– Что-то непохоже, – пробурчал Габриэль.

Я покраснела.

– Теперь буду ходить по людным улицам. Довольны?

Он мертвой хваткой вцепился в кружку.

– Сколько раз они вас ударили?

– Не помню. Кажется, несколько. Пнули ногой… Я уже упоминала, что сломала одному нос?

– Я хочу сегодня же вечером получить подробное описание всех троих. И если случайно встречу, то выбью из них все дерьмо.

– Ладно… – Я не ожидала, что он будет так опекать меня, ведь мы только познакомились. – Что ж, спасибо.

Несколько минут мы сидели в неловком молчании. Я боялась, что если мы продолжим тему, смогу ли я о себе позаботиться, то в конце концов я стукну собеседника кружкой.

К счастью, молчание прервала подошедшая блондинка-барменша. Расставляя блюда на столе, она улыбнулась Габриэлю. Ее улыбка наводила на мысль, что между ними явно что-то было и, возможно, будет еще. Его карие глаза встретились с ее глазами, и я почувствовала укол ревности.

Господи, да что со мной не так? Вчера ночью я вожделела какого-то психа, а теперь захотела полакомиться коллегой…

Я отвела взгляд и уставилась на еду на столе. От пирогов с хрустящей корочкой поднимались струйки пара. Когда барменша ушла, я вдохнула густой аромат, и у меня потекли слюнки. «Наверное, нужно наслаждаться этой чудесной едой, а не Габриэлем…»

Нет приправы лучше голода. Когда я голодна, могу с аппетитом лопать хоть сельдерей и чувствовать себя как в мишленовском ресторане. Но этот мясной пирог – с хрустящей корочкой и гарниром из картофельного пюре и густой подливкой – соблазнил бы меня в любом случае. Я надкусила корочку, жуя кусочек. Какой насыщенный вкус… Пирог просто таял во рту. Я едва не застонала.

– Боже, это восхитительно…

– Я же обещал, что будет вкусно, – сказал Габриэль. – Видите? Я из тех парней, которые держат слово.

Прозвучало это немного дерзко, но я была слишком занята едой и не ответила. Я заставляла себя жевать не торопясь, стараясь не проглотить весь пирог в три присеста, как того требовали вкусовые рецепторы. Отправила в рот пюре.

– Есть какие-нибудь подвижки со стишком? Как я понимаю, у нас два варианта. Если несуб – обычный псих, то стишок, скорее всего, бессмыслица. Набор случайных зарифмованных слов, которые ни к чему не приведут. Но если его можно расшифровать, это совсем другое дело… Значит, убийца действует по плану.

Габриэль покачал головой.

– У меня есть несколько версий, но ничего определенного. Если предположить, что это вообще хоть что-нибудь значит, то «кое-кто злой» может обозначать нашего убийцу. Но я сомневаюсь, что он считает себя прямо-таки злым.