Семья и стая

– Хорошенькое дело! Вы там дрыхнуть завалитесь, а мне три часа в темноте обратно пилить?

– Не болтай глупостей! В нашем доме достаточно комнат. Сейчас я могу в твое распоряжение вообще целое крыло выделить с гостиной, камином и двумя санузлами. Там, кстати, даже твоя зубная щетка до сих пор на полочке лежит.

На это у Евгения не нашлось, что возразить. Строго говоря, он кочевряжился больше в силу привычки, требовавшей обязательно набить цену себе и своим страданиям. Еще только выезжая в аэропорт, он уже догадывался, чем все закончится, а потому прихватил с собой ноутбук, чтобы иметь возможность работать, даже пребывая в гостях.

Ему не раз случалось гостить в поместье Вельгеров, куда его приглашала Оксана, хотя остальные его обитатели воспринимали его присутствие и без особого восторга. Впрочем, пойти против воли Вожака никто не решался, и все держали себя с вклинившимся в их ряды человеком подчеркнуто тактично и вежливо. Сохраняя, впрочем, необходимую дистанцию, чтобы тот ни на секунду не забывал, кто он такой и где находится.

Поднявшийся шлагбаум выпустил их машину на трассу и Евгений прибавил скорости, не переставая крутить в голове накопившиеся вопросы. Некоторые из них он уже задавал и не раз, но сейчас, в свете последних событий, они вновь обрели актуальность.

– А я ведь говорил тебе, что ты ходишь по очень тонкому льду. Ты по-прежнему уверена, что эта так необходимо? – Евгений нервно тряхнул головой. – Безотносительно ваших с Погожиным… отношений.

– А я уже отвечала тебе, что работы, проводимые в его «Биономе» крайне близки к тому, чтобы раскрыть нашу тайну. Я не могу оставить такое опасное направление без присмотра. Мне и Сережиного слепленного на коленке анализатора хватило. А если этим направлением всерьез займется достаточно крупная исследовательская контора, то нам конец.

– Но Кравцов уже давно является бизнес-партнером Погожина и находится в курсе всех работ, проводящихся в его компании! Разве этого мало?!

Оксана некоторое время молчала, глядя в одну точку перед собой, и по ее лицу пробегали отсветы не самых веселых мыслей.

– Проблема в том, что я Толе не доверяю.

– С чего вдруг? – подал голос Николай с заднего сиденья. – Он же тебе присягнул вроде?

– И тем не менее. Это не значит, что он может открыто выступить против меня, такое не в его стиле. Но иногда достаточно в ответственный момент просто отвернуться и смотреть в другую сторону, ничего, по большому счету, не предпринимая. Порой бездействие способно убивать ничуть не хуже открытой атаки. А вот в подобных фокусах Толя уже не одну собаку съел.

– Но он же тогда не только тебя под удар подставит, – недоумевал Евгеинй, – но и всю Стаю. Да и самого себя, в конце концов! Неужели он самых очевидных вещей не понимает?

– Сильные эмоции всегда заглушают голос разума, – девушка неопределенно махнула рукой, – а Толя настолько тщеславен, что ради удовлетворения своей главной страсти способен пожертвовать всем, чем угодно. Даже здравым смыслом и собственной безопасностью.

– Какого лешего вы тогда вообще с ним нянчитесь, если он в любой момент может всех вас под монастырь подвести?!

– Если бы не его властолюбие, Толя никогда бы не сумел вскарабкаться так высоко по карьерной лестнице. А иметь своего представителя во властных коридорах всегда полезно. Стая в свое время ему подсобила, и до сих пор он исправно отрабатывал свой долг… Но все равно, я ему не доверяю. Сама не знаю, почему. Чутье, наверное.

– И ты ради того, чтобы подстраховаться, сама сунула голову в пасть льву, который ее тебе вчера едва не откусил, – Евгений фыркнул. – Сначала чуть не угробилась, а потом еще и облик меняла, чтобы спасти человека, представляющего смертельную опасность для всей Стаи. Совсем с логикой не дружишь, что ли?

– Если бы Руслан там окочурился, то вопросов ко мне возникло бы несравненно больше, – голос Оксаны снова похолодел, – и терзали бы меня с особым пристрастием. Да и у Руслана теперь меньше оснований меня в чем-то подозревать. От человека, спасшего тебе жизнь, так просто не отмахнешься. Так что с логикой у меня все в порядке, не беспокойся. Я по-прежнему держу ситуацию под контролем.

Евгений задумчиво пожевал губами, собирая воедино разрозненные мысли, из которых складывалась не самая веселая и где-то даже тревожная картина.

– Думаю, именно в этом и состоит твоя главная проблема, – заключил он наконец.

– В чем? – встрепенулась Оксана, уже решившая, что их диспут завершен и собиравшаяся немного подремать.

– Ты постоянно стремишься к тому, чтобы абсолютно все вокруг оставалось в поле твоего неусыпного внимания.

– И в чем проблема?! – девушка ошарашено уставилась на журналиста. – Почему твои слова звучат как упрек? Разве не в этом состоит одна из главных задач любого руководителя?

– Да, но ты хочешь все и всех контролировать лично! А распыляя свои усилия по множеству задач и целей, ты неизбежно будешь что-нибудь упускать из виду. Такое не под силу никому! Просто в силу физических ограничений!

– Но я, как видишь, вполне неплохо справляюсь. Всегда лучше самой находиться в курсе происходящего, чем полагаться на путаные доклады «испорченных телефонов».

– Хороший начальник и телефоны себе подберет нормальные, на которые положиться можно, – хмыкнул Евгений и торопливо добавил. – Не пойми меня неправильно, хватка у тебя – что надо! Одно только воспоминание о том, чем закончилась затея с объявлением тебе Вотума Недоверия, очень у многих заставляет трястись поджилки.

– Не все сразу. Взращивание и обучение толковых помощников требует определенного времени.

– У тебя есть какие-то сомнения в квалификации Фазиля? Лены? Или ты не до конца уверена в их преданности? – Евгений удивленно вскинул брови. – Нет-нет, как мне кажется, тобой движет нечто иное, нежели банальное желание не выпускать из рук рычаги управления или неуверенность в других людях.

– И что же именно? Не поделишься? – ледяной тон Оксаны более чем прозрачно намекал, что они подошли опасно близко к одной из тех красных черт, за которые заступать не следует.

Однако затронутая тема тянула за собой слишком многое, чтобы просто бросить ее на полпути. Некоторые вещи буквально требовали, чтобы их произнесли вслух. Теперь оставалось только идти до конца, пусть даже это грозит очередной размолвкой. Ведь милые бранятся – только тешатся, не так ли?

– Твоя проблема в том, что ты постоянно хочешь окружающему миру что-то доказать. Не подпускаешь других к своим делам, поскольку уверена, что можешь сама все сделать лучше, а они тебе не ровня, – Евгений набрал воздуха в грудь. – Твоя гордыня не позволяет признать, что многие могли бы справиться с теми же задачами ничуть не хуже, а то и лучше тебя. Ты до последней капли крови будешь оборонять цитадель своего превосходства, пока неумолимые обстоятельства не сровняют ее с землей. Ты никогда не признаешь, что несовершенна, что можешь ошибаться и упускать из виду какие-то мелочи. Быть может, ты просто боишься посрамить честь своего отца, передавшего тебе руководство в Стае, но твое упрямство и нежелание прислушиваться к мнению окружающих рано или поздно тебе аукнутся. И аукнутся больно.

– Ну ты и загнул! – протянул Николай после довольно продолжительной паузы. – Внушает!

– Заткнись, а? – бросила Оксана, даже не повернул головы.

Судя по всему, короткая речь Евгения все же затронула какие-то струны в глубине ее души. Хотя бы в чем-то, но он все же был прав! Хотя возмездие за подобную откровенность могло оказаться весьма и весьма болезненным. И оно не замедлило последовать.

– Если ты не возражаешь, – каждым ее словом можно было резать закаленную сталь, – то я сама разберусь, что и как мне делать. Хорошо? В такого рода вопросах мне чужие советы без надобности.

– То есть я для тебя – чужой?

Евгений прекрасно понимал, что выступает в роли провокатора, но ничего не мог с собой поделать. Работа журналиста в основном из таких вот провокаций в основном и состоит. Иначе ничего и никогда не выяснишь. Хочешь – не хочешь, а приходится рисковать.

– Лично для меня – нет, – четко отрезала Оксана, – но вот во всех вопросах, касающихся жизни Стаи, твой голос никакого веса не имеет. Надеюсь, это тебе понятно?

– Ты, писака, здесь – никто! – поддакнул Николай.

– Так же, как и ты, кстати, – Евгению было почти физически приятно спустить зарвавшегося юнца с небес на землю, – так что ты тоже помалкивай, ладно?

И возражений у того действительно не нашлось. Любой человек почитался в Стае изгоем, а то и угрозой, подлежащей скорейшему устранению. Николай уже успел на собственной шкуре вкусить все прелести такого рода охоты, выступая в роли дичи, так что его бахвальство тут же рассеялось без следа. Он умолк и угрюмо уставился в окно.

– Тише, мальчики, не ссорьтесь! – Оксана решила выступить в роли арбитра. – Мы же одна семья, не правда ли?

– Для этого нам надо сперва научиться доверять друг другу, – буркнул Евгений, который был уже не рад, что затеял весь этот разговор, – а то ругаться и скандалить на ровном месте все горазды…

* * *

Кое-как выкарабкавшись из машины, Руслан остановился, опершись на костыли и обреченно глядя на парадное крыльцо своего дома. Само здание, приземистое и массивное, отделанное натуральным камнем, излучало спокойствие и уверенность. Широкая лестница вела на тянущуюся вдоль всего фасада веранду, крышу которой подпирали квадратные увитые плющом колонны. Он уже не помнил имени того испанского архитектора, который делал ему дизайн, но результат выглядел именно так, как требовалось – солидно и богато. И все бы ничего, если бы не ступеньки…

– Кабы знал, где упасть, так предусмотрел бы пандус, – проворчал Руслан и со вздохом поковылял вперед.

Навстречу им выбежал Кашмир, яростно вращавший тонким хвостом и непрестанно метавшийся от Руслана к Антону и обратно. Складывалось впечатление, что пес был искренне рад вообще любому человеку, забредшему в их глухомань.

– Позвольте, я вам помогу, – охранник попытался подхватить шефа под руку, но тот торопливо отдернул локоть.

– Побойся бога, Антонеску! Я еще не настолько стар и немощен, чтобы меня на руках носить! Справлюсь как-нибудь, не волнуйся.

Охранник послушно отступил в сторону, но недалеко, чтобы иметь возможность прийти на помощь, если Руслан вдруг споткнется. Впрочем, тот вполне успешно одолел лестницу, и вскоре костыли уже глухо стучали по темному паркету роскошной гостиной.

Добравшись до любимого кресла, Руслан скинул куртку, и осторожно в него опустился, вытянув больную ногу, закованную в массивный фиксирующий «сапог». Немного покружив вокруг, неугомонный Кашмир улегся у ног хозяина. Воспользовавшись свободной минуткой, вернулась ноющая боль, доселе терявшаяся на фоне общей суеты и упражнений с костылями.

– Сильно болит? – его недовольная гримаса не укрылась от цепкого взгляда Антона.

– Терпимо, – Руслан осторожно покачал закованной в ажурные металлические латы ногой. – Так и вижу, как на старости лет, когда она будет ныть, отзываясь на промозглую сырую погоду, я закутаюсь в теплый плед и устроюсь тут у огня, чтобы погреть свои кости.

Он кивнул на погашенный камин перед собой.

– Но сейчас и так тепло, а если сообразить капель пятьдесят «Реми Мартана», то будет вообще отлично!

– Понял, сейчас сделаем!

Антон утопал на кухню, а Руслан попытался наконец расслабиться и хотя бы несколько минут ни о чем не думать. Что, однако, оказалось не так-то просто сделать. Несмотря на то, что с момента аварии прошло уже около двух суток, те образы снова и снова всплывали перед его мысленным взором, стоило лишь на секунду закрыть глаза.

Кувыркающиеся за окном кусты и камни, хлещущая из всех щелей обжигающе ледяная вода, отчаянные попытки не захлебнуться в неотвратимо тонущей машине, швыряющий их с Оксаной бурлящий поток… В больнице его обкололи болеутоляющим, после которого он спал как убитый, но Руслан опасался, что здесь, в тишине дома, те воспоминания ночью еще вернутся. В цвете и красках.

Антон вернулся, толкая перед собой сервировочный столик.

– Арина спрашивает, что вам приготовить на ужин? – кивнул он назад, в сторону кухни. – Вы ведь два дня почти ничего не ели.

– Еще один вечер ничего не принципиально изменит, – покачал головой Руслан, – мне сейчас вообще ничего в рот не полезет. То ли из-за усталости, то ли из-за нервов. Так что пару рюмочек – и на боковую. Да и себе стаканчик принеси, все же на редкость нервный отпуск у нас в этот раз получился.

От стаканчика, правда, Антон категорически отказался и молча сел на краешек соседнего кресла, задумчиво глядя в черноту очага, словно представляя себе пляшущий в нем жаркий огонь. Руслан плеснул себе в рюмку немного коньяка и откинулся в кресле, покачивая янтарный напиток.

– А все началось с того, что вы ко мне не прислушались, – негромко буркнул Дима.

– Твое присутствие в машине сильно бы увеличило ее плавучесть? – Руслан скептически приподнял бровь. – Или сделало бы ревущий горный поток более к нам благосклонным? Что бы изменилось?

– Да я той ночью, когда вы пропали, чуть не поседел!

– Благородная седина добавляет солидности и респектабельности, так что не жалуйся. Еще спасибо потом скажешь.

– Да бог с ней, с моей шевелюрой! Вы мне платите за то, чтобы я оберегал вашу жизнь, и смотрите, что произошло, как только я чуть-чуть ослабил бдительность! – Антон погрозил Руслану пальцем. – Второй раз я такой ошибки не повторю, без моего одобрения вы теперь и шагу не ступите! Хватит нам одной утопленной машины и одной сломанной ноги!

– Какой же ты параноик, Антониус! Ты даже в сидящей на потолке мухе угрозу увидишь!

– Такая у меня работа, уж извините. Я предпочитаю перестраховаться, нежели потом рвать волосы на голове.

– Твое рвение похвально, но иногда ты все же перегибаешь палку, – Руслан неодобрительно покосился на охранника. – Почему ты сегодня утром не пропустил Оксану ко мне в палату? Чего тут-то опасаться?

– Не стоит лишний раз засвечивать некоторые связи. Стервятников, падких на слухи и дешевые сенсации, вокруг и без того немало ошивается, не нужно их подкармливать.

– А то что? Моя репутация пострадает? Карма испортится? Чакры прохудятся? Я уже давно привык к тому, что в замочную скважину моей жизни постоянно кто-то подсматривает. Одной сплетней больше, одной меньше – какая разница?! Ты можешь хотя бы в мои личные дела свой длинный нос не совать, а?!

– Ваша личная жизнь тут ни при чем. Я занимаюсь обеспечением безопасности, и буду оставаться параноиком, пока окончательно не буду уверен в полной безопасности контактирующего с вами человека и в отсутствии у него каких-либо неясных мотивов, способных представлять угрозу.

– Матерь божья! – Руслан закатил глаза. – Ну от Оксаны-то ты какой угрозы ждешь?! Что она мой кошелек выпотрошит? Или, паче того, на себе женит? Брось! Вокруг меня вертелось столько охочих до легкой наживы дамочек, что я кой-какой опыт в этой области успел наработать. Оксана – девушка вполне состоявшаяся, отнюдь не бедная и вовсе не спешащая обменять свою свободу на мнимый комфорт и безбедное существование. Быть может, именно эта черта ее характера меня в ней и привлекает? Ей же ничего от меня не нужно, а такие отношения мне, знаешь ли, в диковинку! И тут ты со своей мнительностью…

Руслан встрепенулся, словно что-то вспомнив и оглядываясь по сторонам.

– А где мой телефон? Стоило бы ей позвонить, хотя бы из вежливости здоровьем поинтересоваться.

– Это как раз она о вашем самочувствии беспокоиться должна, у нее-то все кости целы, – проворчал Антон и не без ехидства добавил, – а телефон ваш на дне реки отдыхает, так же, как и ее. Так что даже при всем желании позвонить сейчас вряд ли получится.

– Черт! Действительно!

Руслан обреченно вздохнул и, заглянув в бокал, сделал небольшой глоток. Он откинулся назад и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как приятное тепло разбегается по измученному телу и заставляет отступить усталость и боль.

Однако его охранник все еще сидел рядом и вовсе не спешил оставлять своего босса в покое.

– Я, конечно, понимаю, что сам себя не похвалишь – никто не похвалит, – заговорил Антон негромко, – но мне все же кажется, что красоваться на страницах желтой прессы – не самая лучшая реклама.

– Любой пиар хорош, кроме некролога, – буркнул Руслан в ответ, не открывая глаз, но тут же рассмеялся. – Мы с Оксаной еще там, в лесу обсуждали возможные заголовки в сегодняшних изданиях относительно нашей с ней ночевки в лесу под открытым небом. Даже тогда это звучало забавно, и уж тем более сейчас я не вижу причины слишком переживать из-за чьей-то излишне воспаленной фантазии.

– Моей, что ли?

– Вообще-то я имел в виду журналистов, но ты тоже не промах. Вот скажи мне, что можно было найти компрометирующего в послужном списке обычного кинолога, чтобы так ее невзлюбить? – приоткрыв один глаз, Руслан покосился на насупившегося Антона. – Не изображай невинность, я знаю, что ты пропесочиваешь каждого, кто приближается к моей драгоценной персоне ближе, чем на пушечный выстрел.

– Уж не собираетесь ли вы поставить мне в укор добросовестное исполнение служебных обязанностей? – охранник печально усмехнулся. – Видеть в каждом встречном потенциального шпиона или диверсанта – моя работа. Да, определенная профессиональная деформация неизбежна, но в случае с Оксаной вопросов действительно намного больше, чем ответов.

– Например? – заинтересованный Руслан открыл и второй глаз.

– Сколько мы ни копали, но так и не смогли отыскать никаких сведений о ее детстве. Ни документов, ни школьных фотографий, ничего. Такое впечатление, что она возникла буквально из ниоткуда и сразу же поступила в медучилище.

– Так вот откуда у нее столь глубокие познания в области лечения переломов!

– И в этом смысле вы должны на нее буквально молиться! – торопливо закивал Антон. – Врачи в больнице сказали, что, если бы не ее грамотные действия, то вы могли запросто ноги лишиться! А так им оставалось только обработать рану и наложить уже окончательные швы.

– Надо будет поблагодарить ее при случае, – согласился Руслан. – Но, в любом случае, данные из старых архивов иногда теряются. Пожары там или другие стихийные бедствия… Что такого?

– Да, разумеется, но не из всех же сразу! Не осталось вообще ничего! Ни косвенных упоминаний, ни фото с подругами или одноклассниками, ни табелей с оценками! Мы узнали, что ранее она неоднократно посещала Финляндию, и предположили, что там у нее могли оставаться какие-то родственники, но и здесь все наши попытки хоть что-то выяснить точно также натыкались на зияющую пустоту. Складывается впечатление, что кто-то целенаправленно вычищал всю имеющуюся информацию, могущую иметь к ней отношение! Или же настоящей Оксаны Вельгер попросту никогда и не существовало.

– Ты подозреваешь, что она – подсадная утка?! Что ее ко мне подослали целенаправленно?! Но кто?! И зачем?!

– Трудно сказать. Если бы созданием «легенды» занимались серьезные спецслужбы, то мне ни единой шероховатости не удалось бы найти, тут у них все делается по высшему разряду, – Антон почесал нос. – Частникам такие вершины недоступны, но даже того, что я вижу в случае Оксаны, достаточно, чтобы понять – у ее покровителей очень длинные руки.

– Даже если мы на минуту предположим, что ты прав, и некто весьма влиятельный действительно надумал подослать ко мне шпиона, то сразу возникают два вопроса. Во-первых, кто это? И, во-вторых, почему именно сейчас? Что такого случилось за последнее время, чтобы кто-то вдруг надумал так плотно мною заняться?

– Помилуйте! – развел руками охранник. – Я ничего не говорил насчет того, кто или что является предметом интереса. Вполне возможно, что странные провалы в биографии Оксаны являются следствием каких-то ее собственных темных дел в прошлом, и не имеют к вам ровным счетом никакого отношения.

– Программа по защите свидетелей, что ли?

– Или что-нибудь подобное, – согласился Антон.

– Тогда зачем ты мне попусту нервы мотаешь? – Руслан сделал еще один небольшой глоток. Тревога оказалась ложной, и ему требовалось как можно скорее восстановить пошатнувшееся душевное равновесие. – Ради чего ты загружаешь меня своими подозрениями, если даже сам в них еще не разобрался, и ничего конкретного у тебя нет?

– Я просто хотел сказать, что не стоит слишком уж с Оксаной откровенничать. По крайней мере, до тех пор, пока я не заполню некоторые белые пятна ее прошлого. А то чем черт не шутит – может случиться такой пиар, что даже некролог лучшим выбором покажется…

Антон прервался, чтобы ответить на звонок.

– Я слушаю…

– Да, все нормально, добрались без приключений…

– Что еще не так?..

– Что?! – он буквально выпрыгнул из кресла. – Ты уверен?

– Да, да, я понимаю…

– Разумеется мы примем меры!..

– Обязательно! Если вдруг что-то узнаю, сразу же сообщу!..

– Спасибо, что предупредил, держи меня в курсе…

Антон отнял от уха руку с телефоном и остановился посередине гостиной, озадаченно вытянув губы. Руслан наблюдал за ним с плохо скрываемым беспокойством. Требовалось нечто поистине неординарное, чтобы так взволновать профессионального телохранителя.

– Что случилось? – осторожно поинтересовался он. – Что-то серьезное?

– И вы еще называете меня параноиком, – Антон снова вскинул руку с телефоном, набирая номер, – с учетом новых обстоятельств, думаю, обеспечение безопасности потребует привлечения дополнительных сил.

– Да что там стряслось-то, черт тебя дери?! – рявкнул не на шутку встревоженный Руслан.

– Веселье оказалось куда более зажигательным, нежели нам казалось вначале! – его охранник шумно выдохнул. – При разборе того завала, что сбросил вас с Оксаной в реку, были обнаружены фрагменты взрывного устройства.

* * *

Наблюдая за отползающими в сторону ажурными коваными воротами, Евгений невольно вспомнил, как несколько лет назад впервые въезжал через них на территорию усадьбы Вельярово.

Молодой, наивный, бесшабашный и авантюрный – сколько самых разных эпитетов он мог применить к себе прошлому, и сколь многих иллюзий он лишился с тех пор. Жизнь не раз и не два доказывала ему, что ровно в тот момент, когда тебе кажется, что ты уже достаточно хорошо изучил все ее уловки, и застать тебя врасплох ей уже не удастся, эта бессердечная тварь, громогласно хохоча, отправляла весь его жизненный опыт на свалку. Окружающий мир снова и снова доказывал, что он гораздо сложней и многогранней, чем мы способны себе представить, и что его реальное устройство не имеет ничего общего с теми примитивными схемами, что мы рисуем у себя в воображении. Евгению стало даже любопытно, не будет ли он, спустя еще лет десять, воспринимать себя сегодняшнего как точно такого же прекраснодушного идиота?

Он ничуть не сомневался, что именно так все в будущем и случится, и его занимал лишь один вопрос, каких жертв ему и окружающим будет стоить этот горький опыт, какие испытания придется пройти, чтобы усвоить этот новый жизненный урок?

Ворота остановились, и он тронул машину с места, неспешно покатив по кленовой аллее, подернутой зеленой дымкой молодой весенней листвы.

– Дом, милый дом, – донесся с заднего сиденья неизменно оптимистичный голос Николая.

– Раньше ты, помнится, любил проводить здесь лето, – заметила Оксана. – Целыми днями на площадке пропадал, возясь с щенками.

– Некоторые из которых, чуть повзрослев, объявили на меня охоту, ага. Я сейчас аж ностальгическую слезу пущу.

– Да брось! Те времена давно в прошлом! Сейчас подобное и в голову никому не придет! – Оксана повернулась на сиденье, оглянувшись назад. – Расслабься, здесь все свои.

– Знаешь, мам, – буркнул парень, – мне, конечно, хочется верить, что тебе удалось переубедить их своим весомым добрым словом, но я-то прекрасно знаю, что все несогласные просто пошли на компост. И меня как-то не особо воодушевляет мысль, что мое спокойствие и моя безопасность были обретены такой ценой.

– Я старалась не ради тебя, а ради Стаи. Если судьба поставила тебя руководить другими, то тут у тебя остается всего два варианта на выбор. Либо ты, стиснув зубы, делаешь то, что считаешь нужным и берешь на себя всю ответственность за последствия, либо становишься послушным проводником чьей-то чужой воли. Но тогда от тебя уже ничего не будет зависеть, даже твоя собственная жизнь и жизни твоих близких. Поэтому твоя безопасность явилась следствием укрепления моей власти в Стае, но никак не наоборот.

– Я знаю, что ты скажешь, будто детские воспоминания всегда яркие и безоблачные, – не унимался Николай, – но в те времена, когда всем заправлял дед, обстановка здесь выглядела более… живой, что ли. Да, порой склочной, порой скандальной и даже опасной, но живой. А под твоим руководством все ходят, вытянувшись по струнке, и даже слова против сказать не смеют. Того и гляди строем маршировать начнут. А все потому, что дед Стаей правил, а ты норовишь ею командовать.