Начало

Тонкая золотая нить вспыхивает, стоит мне направить свой дар на Эдриана. В жизни не видела ничего подобного.

Нить мерцает между нами, посылая то самое тепло прямо к моему сердцу. Из-за стены я не могла увидеть ее раньше. Как и не могла понять, кто ее источник. Он или я.

Мои белые нити порхают вокруг этой, едва пульсирующей искры, изучают ее.

Что это? Его эмоции?

Я ничего не знаю об оборотнях. Возможно, это какая-то волчья способность, которая и делает его вожаком. А я перехватываю ее из-за своего дара, как любые другие эмоции.

Черт.

Будь Локхарты менее пугающие, я бы сейчас не гадала.

Что если попробовать потянуть за эту золотую нить?

Ты играешь с огнем, девочка.

Да.

И я в ужасе. В основном, из-за того, что действую наугад и вообще пользуюсь магией.

Но любопытство пересиливает страх.

Следя за реакцией Эдриана, я прикусываю губу, выпускаю одну тоненькую ниточку своей магии и тяну ей за золотую. Едва. Осторожно.

Эдриан вдруг хмурится, а затем резко поднимает на меня глаза. Я вздрагиваю от внезапной жаркой волны, вспыхнувшей в моей крови, словно расплавленный металл, словно мед. Такие же, как его глаза. Его эмоции – жидкий горячий мед. На мгновение дыхание учащается. Мир вокруг постепенно стирается, пока не остается один единственный стук – биение моего сердца. Громкое, заглушающее все остальное.

Я не замечаю, как делаю шаг вперед. Но отчетливо вижу, как тот же самый шаг делает Эдриан. Его останавливает один из волков, я моргаю и отвожу взгляд. Трясу головой, пытаясь отогнать чужие эмоции. Делаю глубокий вдох, закрывая глаза, и втягиваю свои нити обратно. Вновь выстраиваю стену. Жар в крови сменяется привычным холодом. Тепло в груди исчезает.

Что черт возьми это было?

Когда снова поднимаю глаза на волков, все трое наблюдают за мной.

Отлично, теперь я определенно точно привлекла их внимание.

Брюнет что-то спрашивает, склонив голову. Эдриан непонимающе таращится на меня и отвечает ему.

– Развлекаешься? – раздается голос Эви совсем рядом, и я едва не подпрыгиваю на месте. – Ты чего такая дерганая?

– Ты меня напугала. – выдыхаю я, приложив руку к сердцу, которое почему-то продолжает колотится как бешеное.

Сестра игриво улыбается и кивает в сторону оборотней, которые, черт возьми, продолжают смотреть на нас.

– Кто-то приглянулся? – играет она бровями. – Фин? Эдриан? Или Калеб?

– Откуда ты знаешь их имена?

– В отличие от тебя, у меня все хорошо с манерами. – отбрасывает волосы назад. – Я поприветствовала их, и мы познакомились.

– Что?

– Ага. – Эви вскидывает руку, и машет брюнету, Фину. Тот в ответ расплывается в игривой улыбке. Калеб со шрамом на щеке что-то ему хмуро говорит, и Фин расслаблено пожимает плечами.

Я дергаю сестру за руку, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Эвива, они опасны.

Сестра закатывает глаза.

– Да брось, мы в окружении страж и ведьм под крышей нашего дома. И к тому же, они вовсе не дикари. – поджимает губы. – К моему великому разочарованию. Хотя есть что-то такое в Фине. Дикое и необузданное. Ну, знаешь? И не смотри ты на меня так…

Сестра продолжает, что-то говорить, но я больше не слушаю. Мое внимание привлекает Ева. Она бросает взгляд на нашего отца и кивает. Тот тут же разворачивается к столу. А Кора незаметно прикрывает его собой.

Отец берет пустой бокал и нож со стола перед собой. Затем одним точным движением разрезает себе ладонь, и пару капель крови падает в золотой бокал. Не вижу его губ, но точно знаю, что он делает. И какое заклинание читает.

Он призывает ее.

Призывает Валери.

6

Отец сжимает окровавленный кулак и встает рядом с Корой. Со стороны выглядит совершенно расслабленным, но я замечаю беспокойство в зелени его глаз. Они с Корой переглядываются, и он оборачивается, подзывая Агнес. Словно кошка, та незаметно пробирается к нему и слушает приказ. От его слов ее спина выпрямляется сильнее, если это вообще возможно. И тем не менее, Агнес старается не подавать виду, будто что-то происходит, плавно отходит от столов и почему-то подходит к окнам.

Перевожу взгляд на Еву. С ее лица сходят все краски, на висках блестит пот, но взгляд сосредоточен прямо на центре зала.

И вдруг стены поместья начинают едва дрожать. Небольшая вибрация, которую никто не замечает, кроме тех, кто живет здесь. Мы с Эви рефлекторно переглядываемся. Слуги один за одним незаметно покидают зал.

Затем сквозь музыку начинает доноситься легкий треск стекла. Окна. Посуда. Волки замечают это. Фин и Калеб хватаются за рукояти своих клинков. А Эдриан находит мой взгляд. В его глазах немой вопрос. Но мне было не до него.

– Ты тоже это чувствуешь? – безразлично спрашивает меня Эви.

Я киваю.

– Валери дома.

Острая боль пронзает мою грудную клетку, и кислород разом покидает легкие. Мой внутренний барьер разлетается на части, точно хрусталь, под натиском внезапного пламени.

– В чем дело? – напряженно шепчет мне Эви.

Прижимаю руку к груди, вонзаю ногти в кожу, пытаясь вырвать то, что полыхает изнутри.

– Вал. – сдавленно произношу, хватая ртом воздух. – Она в ярости. И она сопротивляется.

Стены начинают дрожать по-настоящему, поднимая хаос вокруг. Ведьмы разбегаются от центра к своим семьям. Я подавляю стон, чувствую как волосы прилипают к вискам. Нити моей магии вырываются наружу, скручиваясь в воздухе, цепляясь за ту, что не хочет быть здесь.

Стекло звенит вокруг, воздух насыщается запахом озона.

Гроза и буря.

– Соберись. – требует Эви. – Ангус наблюдает. Не показывай слабости.

– Я не знаю, как. – цежу сквозь зубы, едва не скручиваясь пополам от боли.

И тогда Эвива вдруг берет меня за руку. Одна из моих нитей слабо оплетает ее ладонь, и боль ослабевает. У меня наконец-то получается сделать вдох.

– Ауч. – хмурится сестра, будто бы ее насекомое ужалило. – Теперь я понимаю, почему ты вечно донимаешь меня барьером.

Выпрямляюсь, не совсем понимая, что она только что сделала. Я все еще чувствую Валери, но становится легче, будто бы часть ее эмоций Эви берет на себя.

– Как ты?..

Опускаю взгляд на одну мою тонкую нить, оплетающую наши руки.

– Откуда ты?..

Сестра пожимает плечами.

– Просто теория.

Иона, Катрина и Бренда подлетают к нам, вопросительно вскинув брови.

– Воссоединение семьи. – все, что отвечает им Эви, убирая наши руки нам за спины.

Знакомая магия зависает в воздухе. Древняя. Необузданная, как сама природа. Мои нити инстинктивно пытаются ухватиться, подавить то, что надвигается, но я не знаю, как это остановить. Все равно что пытаться потушить огонь голыми руками.

Не получается втянуть дар обратно.

Напряжение усиливается. Все это чувствуют. Стражи приходят в боевую готовность, одаренные выходят вперед, закрывая собой членов своих семьей. Огни под потолком начинают беспорядочно мигать. Окна стонут, и Агнес прикладывает руку к стенам. Все поместье содрогается, будто бы от боли. А все потому что моя старшая сестра не хочет возвращаться домой.

Порыв ледяного ветра проносится по всему залу, закручиваясь в самом центре, точно ураган. Огонь внутри меня усиливается, и Эви сильнее сжимает мою руку. Вихрь набирает обороты, и я не могу отвести взгляд. Огненная копна волос показывается сквозь воздушный барьер ее магии. Магии моей сестры. Мое сердце заполняется до самых краев.

Мощная волна силы вырывается наружу из самого ядра вихря, и я слышу, как окна разбиваются вдребезги за нашими спинами. Огни под потолком не выдерживают и взрываются, погружая весь зал в темноту. Пламя вспыхивает в самом центре. Слышится чей-то сдавленных крик в толпе. Ее волосы. Они пылают языками пламени. Затем слышу, как Агнес делает свою работу – осколки стекла встают на место один за одним, а свет постепенно разгоняет тьму, и тогда я вижу ее.

Свою старшую сестру.

Валери.

Спустя долгих шесть лет.

Она появляется как тень из прошлого, как огненная гроза в черном небе. Каменный пол под нами дрожит, и я замечаю трещину, ползущую от ее ног к круглому столу в центре. Чувствую ярость сестры. Затем вижу то, чего не было раньше, – десятки мелких шрамов покрывают ее бледные, обнаженные руки. Еще один шрам будто бы пронзает изумруд ее левого глаза. На кожаных черных штанах блестят острые клинки. Еще несколько на груди и спине.

Охотница. Валери и правда стала охотницей, ведьмой, преследующей демонов.

Десятки пар глаз устремляются к ней. Но она, тяжело дыша, смотрит лишь на нашего отца. Затем ее острый взгляд замечает Локхартов, и бушующее пламя внутри меня мгновенно гаснет, словно его и не было никогда. Валери за доли секунды возводит мощный барьер, а Эви тут же отпускает мою руку.

Мне удается втянуть нити и кое-как поднять защитную стену.

Я жду, когда она обратит внимание на нас, но вместо этого Валери проходится взглядом по Бэлфорам. Оливия инстинктивно делает шаг назад, а Нолан лишь ухмыляется, осматривая Вал, как дикое животное.

Такой она сейчас казалась. Диким зверем. Почувствовав движение за своей спиной, она резко поворачивает голову. Фин стискивает клинок, Калеб выглядит так, будто готов атаковать в любой момент. Однако Эдриан спокоен как камень. Он склоняет голову набок, будто бы изучая Валери. Огонь в ее волосах вспыхивает с новой силой. Эдриан ей не нравится. И более того, у меня складывается такое впечатление, будто бы она точно знает, кто они такие.

Странно.

Вал стискивает кулаки и вновь переводит взгляд на отца. Становится ясно – она понятия не имеет, что здесь сегодня происходит. Папа застал ее врасплох, и это ей чертовски не нравится.

Пол под нами начинает снова опасно вибрировать.

Валери ключ ко всему. Все зависит от ее решений.

Я бросаю взгляд на Еву, вспомнив ее слова.

– Прекрасно, – шепчет Эви так, что слышу только я. – У нее до сих пор проблемы с самоконтролем.

Я продолжаю наблюдать за Евой, но та буравит взглядом кого-то другого…

Бренду.

Ведьма стоит рядом с нами, словно статуя. На лице сплошное напряжение. Даже ее кудряшки как будто бы замерли в воздухе. Она что-то обдумывает. Но в следующую секунду ее губы растягиваются в широченную улыбку.

– Валери Манро! – ее голос эхом проносится по залу, и она вскидывает руки для объятий. – Моя дорогая подруга!

Пол под нами тут же стихает. А из Эви вырывается недоверчивое:

– Какого?..

Но я и сама не знаю, какого черта происходит.

Бренда подлетает к Вал и по-приятельский хлопает ее по спине. Невинный жест, но…

– Твою ж мать. – усмехается Эвива.

Бренда тушит волосы Валери. А затем обращается к толпе.

– Чего уставились? Никогда не видели даму в гневе?

Те конечно же ничего не отвечают. Но Бренде плевать. Она отбрасывает прядь волос за спину и тянет Валери к нашему столу, подальше ото всех, к самому краю. И что самое удивительное –  Вал подчиняется. Музыка вновь оживает в воздухе.

Ева выдыхает с облегчением и наконец находит мой взгляд. Затем кивает и улыбается.

До меня наконец доходит, и я обращаюсь к Катрине, которая стоит слева от меня вместе с Ионой.

– Когда вы получили приглашение?

Девушка моргает, не сводя глаз с Бренды.

– Сегодня днем. – одними губами произносит она.

Переменная.

Отец не просто так пригласил Бренду, Катрину и Иону в последнюю минуту. Они были нужны. Как и нужны все присутствующие. У отца есть четкий план. А Ева помогает претворять его в жизнь.

Эви вдруг разражается смехом.

– Только гляньте на Оливию.

Мы все разом переводим взгляды через весь зал на Оливию Бэлфор, чей оттенок лица теперь может посоревноваться с Локхартами. Айлин успокаивает дочь, нежно поглаживая ту по спине.

– Да они все чуть в штаны не наложили. – продолжает смеяться Эвива. – А Валери даже задницу им не подпалила.

– А тебе поджигала? – удивляется Иона. Ее синие волосы красиво завиваются у висков, а большие синие глаза наполнены интересом.

Меня успокаивает мысль, что ни одна из них не испугалась этой новой версии Вал.

– Ага. – улыбается Эви. – Но потом тушила ее водой.

Иона вдруг хмурится, сложив руки на груди.

– Для дара воды, она слишком несдержанная.

– Она имеет в виду воду из стакана. – поясняю я. – Мы тогда были на кухне. Эви что-то ляпнула в своем духе и осталась с горящим задом.

Но в остальном Иона права. Валери никогда не отличалась сдержанностью. И пусть ей подвластны все четыре стихии, только огонь кажется неотъемлемой частью самой Валери. Взять, например, Иону с Катриной. Первая даже двигается как вода, плавно и обдуманно, она всегда сдержанна. Катрина со стороны прекрасна, как цветок, со своей смуглой кожей и волосами цвета древесной коры, однако внутри сильна точно камень. Валери же…хаос воплоти.

Эти шесть лет сделали ее жестче. Это видно по ее взгляду, который я теперь едва узнаю. Мне хочется подойти к ней, но кажется она совсем к этому не готова. Даже не смотрит в нашу сторону. Хотя мы не виделись целых шесть лет. И судя по шрамам, эти годы дались ей не сладко.

После смерти мамы она стала одержима местью. Винила отца в том, что тот не смог ее защитить. Спустя год Валери сбежала из дома и присоединилась к охотникам. Ей было двадцать один. От той девушки остались лишь рыжие волосы и изумрудные глаза. Вал ни разу не обернулась. Не пыталась связаться с нами. Ее просто не стало. Как не стало мамы.

Эвива может смеяться сколько душе угодно. Но я хорошо понимаю, что это лишь маска. На самом деле в глубине души она обижена на нашу старшую сестру так же, как и на меня.

Она обижена на всех нас…

Бренда что-то спрашивает, а Валери сдержанно отвечает. Я отхожу немного в сторону, чтобы получше ее рассмотреть. Ее глаза разбегаются от еды на столе. Но я знаю, что рука потянется только к шоколаду. Мы обе сладкоежки. По крайне мере были когда-то.

Она тянется за плиткой, но в последний момент сжимает пальцы в кулак и выпрямляется, убрав руки за спину. И тогда наши глаза встречаются. Мне хочется улыбнуться, подойти к ней, дать понять, что все хорошо, что ничего не изменилось…но не выходит. Губы не складываются в улыбку. Ноги прирастают к земле. Потому что изменилось все. Между нами не только шесть лет разлуки. Между нами целая пропасть из крошечных моментов, когда мы могли бы быть рядом друг с другом, но не были.

Перевожу взгляд на отца, который в свою очередь тоже наблюдает за своей старшей дочерью. Не нужно быть эмпатом, чтобы разглядеть печаль в его глазах.

Не знаю, удастся ли нам всем когда-нибудь заполнить эту пропасть между нами.

Кора едва заметно стискивает ладонь отца, а затем осторожно подходит к Валери. Тепло улыбнувшись, она раскрывает свои объятия, давая той возможность самой решить, принимать их или нет.

Давай же, Вал, – мысленно подталкиваю я сестру.

Ее плечи сначала напрягаются, потом заметно расслабляются. Она делает один нерешительный шаг, за ним второй и наконец обнимает Кору. К ним присоединяется Агнес. Кажется, я даже замечаю слабую улыбку на губах своей сестры. Это хороший знак. Значит, еще не все потеряно.

Киваю самой себе и пересекая зал, подхожу к папе.

Он тут же притягивает меня к себе одной рукой и чмокает в висок.

– Все будет хорошо. – шепчу я, вдыхая его родной запах. – Главное, она дома.

– Да. – соглашается папа, тяжело дыша.

Что-то не так.

Сквозь мою стену вдруг просачивается ядовитая боль. Горькая печаль вспыхивает на языке вместе со сладостью счастья. Чувствую терпкий аромат гордости, и на глазах появляются слезы.

Его барьер…

Он больше не удерживает его. Я впервые…впервые перехватываю чувства и эмоции Эдварда Манро.

– В чем дело, отец?

Папа в ответ сжимает мое плечо и осмотревшись по сторонам, вдруг отводит меня в тень, куда почти не попадает свет огней, к самой дальней стене.

Его эмоции…они напоминают огонь Валери. Они переполняют, заставляя слезы течь по щекам. Даже сквозь стену я чувствую тяжесть его боли, любви, счастья, печали. Столько всего, что он держал в себе годами, не показывая с того самого дня, как не стало мамы. Всего этого слишком много. И он понимает это, видит все на моем лице, но улыбается. Тепло. Смахивает влагу с моих щек, и моя внутренняя стена начинает дрожать под натиском непоколебимой уверенности.

– Ты помнишь свое обещание, Камилла? – твердым голосом спрашивает он.

Будь рядом со своими сестрами.

Киваю, задыхаясь от слез.

– Сегодня. Ты поймешь, когда именно. – только сейчас замечаю, как много морщин появилось у него с годами. – Ты должна быть вместе со своими сестрами.

– Что происходит, пап?

Он вновь улыбается, вытирая мои слезы.

– Ничего, о чем бы я не знал. – спокойно отвечает он. – Верь мне, хорошо?

Еще один кивок. Потому что я верю. Не только верю, но и чувствую всем своим существом.

– Я горжусь тобой, малышка. – сердце наполняется его словами. – Горжусь всеми вами. Тем, кем вы стали.

Тут я не выдерживаю, больше не могу – бросаюсь к нему в объятия, а он крепко прижимает меня к себе, положив подбородок на мою макушку.

Мне так не хватало твердости отцовских рук, не хватало его уверенности во всем, его сильного плеча и теплых слов. Хочется вернуться в прошлое и принять иное решение. Хочется остаться и никуда не уезжать. Хочется удержать Валери, не бросать Эвиву. Ведь сейчас мое время на исходе, и я не знаю, смогу ли все исправить.

– Тебе нелегко пришлось, да, Ками? – мои руки сжимают ткань рубашки на его спине. – Мне правда жаль, что я ничем не смог тебе помочь.

– Ты научил меня строить барьер. – сквозь слезы бормочу я, и тут же чувствую как трясутся его плечи от смеха.

– Уверена, что хорошо все запомнила?

Конечно, он знает, что мой барьер непрочный. Он всегда все знает.

Делаю глубокий вдох и отстраняюсь. Папа снова вытирает мои слезы и ждет. Одним взглядом как бы говорит – «давай, покажи, на что ты способна».

Стиснув зубы, я усиливаю свой барьер. С каждым ударом сердца выталкиваю чужие эмоции, выталкиваю его чувства за стену. Отец одобрительно улыбается и кивает.

– Ты со всем справишься. – говорит он, и я полностью теряю связь с ним. – Я верю в тебя. Как и верю в твоих сестер. – убирает прядь волос мне за ухо. – Только тебе под силу достучаться до них.

Зачем он говорит мне это? Почему сейчас?

– Я люблю вас, мои девочки. Помни об этом. Хорошо?

Снова киваю, не в силах что-либо произнести.

И тут до меня вдруг доходит. Его эмоции. Они напомнили тот же огонь, что и у Вал, вот только сейчас этот огонь даже вполовину не был таким сильным, как у нее. Его дар, магия, она медленно угасает.

Барьер на границе ослаб, потому что ослаб отец. Еще этот призыв. Чтобы призвать такую сильную ведьму, как Валери, требуется много сил. Настолько много, что даже на эмоциональную стену не останется.

Почему он не попросил меня сделать это? Или Кору? Или Эви, в конце концов. Почему?

– Пора. – раздается мягкий голос Евы рядом с нами.

Мне приходится приложить немало усилий, чтобы отпустить отца. Он заглядывает мне в глаза, смахивает остатки слез.

– Будь сильной, Камилла.

На языке вертится миллион вопросов, но я молчу. Потому что знаю – он не ответит ни на один из них. За стеной поднимается мой собственный хаос, но я приказываю себе заглушить его.

Подавить. Не чувствовать.

Вдох.

Выдох.

Дыхание выравнивается.

Ева берет меня под руку и отводит на свое место в углу.

Со стороны мы вместе наблюдаем за тем, как отец в очередной раз привлекает к себе внимание зала. Как перед столом в центре вырастает портал. Я смотрю, но мое сердце продолжает болеть. Не от того, что сказал мне отец. А от того, чего не сказал.

Подавить. Не чувствовать.

Что-то надвигается.

Что-то страшное.

И это не феи, которые сейчас одна за другой выходят из портала.

– Свита царицы Америды. – шепчет мне Ева, указывая на четырех фей, выстроившихся в два ряда. Вместе они образуют небольшой проход. У первых двух узкая полоска мерцающей ткани на груди, а по бедрам струится юбка из тончайшего материала. В жизни не видела ничего подобного.

Феи чем-то напоминают нас, но отличаются невероятной красотой. Их кожа излучает странный свет. Если присмотреться, то можно разглядеть крупицы серебра, напоминающие звездную пыль.

Я заставляю себя смотреть.

Будь сильной.

Что бы не надвигалось, мы справимся.

Вместе.

Та фея, что стоит в первом ряду слева внимательно изучает каждую деталь вокруг, каждую ведьму. Ее темная, почти черная кожа ярко контрастирует с белоснежными волосами, ресницами, бровями. А свечение кожи скорее напоминает золото, нежели серебро.

У другой феи кроваво-алые длинные волосы, того же оттенка брови, ресницы, губы и фарфоровая кожа. Белая, как снег. Ей, кажется, вообще нет дела до всего происходящего. Она обводит безразличным взглядом всех присутствующих так, будто мы всего лишь надоедливые мошки.

Последние две феи – кто-то вроде наших стражей, амазонки, насколько я помню. Их кожаные доспехи покрыты шипами. За спинами торчат рукояти мечей. Обе смуглые и коротко стриженные. Красивые. Но в то же время опасные.

Тихий шепот проносится вдоль каменных стен зала. Впервые за многие века феи стали чем-то большим, нежели просто мифом. Вот они, из полоти и крови, словно сошли с картинок учебников по истории магического мира.

Должна быть веская причина для их появления здесь. Даже представить не могу, как именно отцу удалось заманить их сюда.

Первые две феи переглядываются и кивают остальным.

Раздается странный клич. Четыре феи разворачиваются и становятся друг напротив друга, склонив головы.

Кажется, все присутствующие задерживают дыхание.

Из портала показываются еще двое. Они держатся за руки и величественно выходят вперед.

Муж и жена? Или брат с сестрой?

Сходство поразительно.

Близнецы.

На девушке с длинными серебряными волосами и светлой кожей платье в пол из легчайшей, почти невесомой ткани розового цвета. Ее уши, руки и шею покрывают странные причудливые украшения. Они обвивают ее кожу, точно стебли растений. А сама она напоминает красивый невинный цветок. Вот только в ее взгляде нет ничего невинного. Фея улыбается своему брату и проводит пальцем по его обнаженному предплечью. Тот молча отвечает ей, нежно касаясь ее щеки и заправляя прядь волос за ухо. На нем свободные белые брюки и кофта без рукавов. Ткань настолько прозрачная, что всем хорошо видно его узкую грудь и подтянутый торс.

Странно.

Кожа парня не светится, как у его сестры и других фей. Он скорее напоминает человека. Невероятно красивого, но все же человека.

Пытаюсь вспомнить все, что знаю о феях из курса по истории. Их магия связана с природой, и кажется, передается исключительно по женской линии.

«Мужчины у них чуть ли не рабы» – как-то сказала мне Эвива. Будучи подростком она только и говорила о прекрасных девах, правящих мужчинами, о мире, свободном от знакомой нам морали.

Мне вдруг становится стыдно за то, как мало времени я уделила оборотням, феям и другим магическим созданиям в детстве. Быть может, сейчас я бы не гадала, как полная идиотка.

Близнецы отходят в сторону. И спустя пару мгновений через портал входит царица Америда. У меня даже перехватывает дыхание от ее красоты. Длинные волосы отливают серебром. Кожа буквально светится изнутри. А длинное платье струится и переливается, словно живое. Вырезы на бедрах тянутся до самой талии, обнажая стройные длинные ноги. В довершение к образу, на ее голове, похожая на ветви деревьев, возложена серебряная корона.

Америда затмевает всех и каждого одним только своим присутствием, величием и как ни странно, высокомерием. Как минимум пару столетий она точно живет на этом свете. И разумеется, ни во что нас не ставит. Но нужно отдать ей должное, впечатление она произвести умеет. Никто даже не шевелится. Только отцу хватает духу подойти к ней. Он поприветствует ее согласно нашим традициям.

– Началось. – шепчет мне Ева.

Отец объявляет о начале собрания, приглашает всех глав семей, Америду и Эдриана за круглый стол. Сам он встает спиной к нам, возле своего стула во главе. Америда занимает место слева от него. За ней щитом следуют другие феи. Все кроме двух вооруженных. Те остаются охранять портал.

Эдриан в одиночестве подходит к отцу и прежде чем сесть за стол справа от него, оборачивается и встречается со мной взглядом. Мне не удается понять выражение его лица, но тепло, вдруг коснувшееся моего сердца…успокаивает.

Другие главы семей занимают свои привычные места. Пять концов звезды на столе указывают на пять членов ковена. Отец представляет дар стихий, Айлин Бэлфор силу мыслей, мама Евы ясновидение, а мать Ангуса эмпатию. Последнее место занимает Кора, место нашей мамы, как правая рука отца. Прежде чем сесть, она взмахивает рукой и стол плотным куполом накрывает воздушная завеса. Сквозь нее едва ли можно различить фигуры сидящих за столом. Голоса и звуки она тоже не пропускает.