Ангел мести

Я прыгнула на свой байк и, превышая допустимую скорость, рванула к месту, которое мне сообщил Эрик.

В этот раз в основе конфликта лежала стычка в одном из баров. Наш человек заступился за девушку, которую открыто в баре домогался представитель клуба «Огненный Лев» (вот поражаюсь мужикам, почему такие примитивные поводы для конфликтов, никакого разнообразия), который мне известен не с лучшей стороны, это целая преступная группировка. Они отличаются нечестной игрой на ринге, имели место случаи подкупа жюри.

И вот сейчас я уже на месте, оцениваю ситуацию, паркуясь на своем мотоцикле. Я сняла шлем, завязала хвост, надела кепку, поправила перчатки на руках и подбежала к своим ребятам, которые уже находились в процессе выяснения отношений.

Скажу так, ну и твари же эти «Огненные Львы»! Мало того, что нарушают правила боя, так еще и активно используют кастеты и ножи.

Но, как говорят русские: «Мы тоже не лыком шиты!» Шон нами, я думаю, будет гордиться.

Мы, конечно, тоже пострадали: у меня и нескольких парней небольшие ножевые ранения на руках и плечах, у кого-то вывих сустава, который я вправила здесь же, на месте, ушибы, ссадины и незначительные раны от кастетов. Все супер. Мы победили!

А вот «Огненных кошечек», так я их теперь называю, что им не понравилось и вызвало ярость еще во время драки, мы подрали: два сломанных носа, одна челюсть, перелом ноги и отбитые внутренности у двоих, как минимум.

Еще в процессе драки я больше всего подвергалась нападениям со стороны одного парня, прямо чувствовалась его ухмылка даже под маской, при этом он внимательно всматривался в мои разъяренные глаза, и в какой-то момент мне показалось, что он тихо прошипел «Зефирка». А вот его глаза, глаза… Я была уверена, что видела их раньше, они особенные.

Мы сидели в клубе перед Шоном, который сурово осматривал нас с ног до головы, становясь более хмурым.

– Почему мне не сообщи, паршивцы? – тон тренера заставлял нас чувствовать себя виноватыми.

Поскольку пауза затянулась, я решила подключить свои чары младшей «дочери» нашей спортивной семьи, жалобно, глазами котика из мультфильма «Шрек» посмотрела на Шона.

– Тренер, любименький, прости нас засранцев. Мы же отстаивали свою честь, четь семьи и победили, между прочим… мяу, – после этого все дружно в голос засмеялись, включая Шона.

Он выдохнул, коротко поведал, что о нас думает, и мы начали «зализывать» раны, которые получили в ходе битвы.

Обработав своих «братиков», туго зафиксировав свою рану на плече, села на байк и поехала в больницу. Как раз дежурил Мартин, которому я предварительно позвонила, попросила ждать меня в одной из перевязочных.

Пока обрабатывали мою рану, поражалась тому, какой у меня заботливый и ворчливый друг. Понятно, что у него более гуманное направление в работе, поэтому-то ему меня и жаль. При этом Мартин, как старший брат, не переставал в такие моменты напоминать, что я девочка и должна себя беречь, а не хулиганить, как это часто бывает.

Быстро управившись, я обняла и чмокнула в щеку друга и поехала домой, легла спать и всю ночь видела во сне глаза парня, с которым больше всего дралась сегодня. Что-то есть в этих глазах такое знакомое, но что?

ДЖАМИР

Когда в результате стычки с конкурентами и предательства некоторых лиц из нашей группировки в перестрелке пострадал мой босс по кличке «Лютый» (отличается жестокостью, любовью пытать и истязать неугодных и убивающий на месте предателей и слюнтяев), я принял решение доставить его в Центральную больницу города, где у нас имелись свои «подвязки» в лице главного врача – взяточника и трусливой шавки, который за деньги по поддельным документам оказывал нам помощь, латая, спасая наших, конечно же, не ставя в известность полицию.

Последний раз одного из наших спасла молодая хирург, которую он сравнил с Ангелом, о которой сам главный врач говорил с гордостью как о человеке с золотыми руками. Именно ее он и рекомендовал для спасения Лютого, утверждая, что состояние критическое, при этом заломив немалую сумму бабла.

Я мог предположить все, что угодно, но когда мне со стороны показали этого Ангела, запаниковал. Как такая маленькая девушка, на вид которой 18 лет, может быть хирургом?

Я помчался к главврачу, схватил его за грудки и заорал:

– Ты, специального, гад, подсунул нам малолетку вместо врача, чтоб она угробила босса? Не хочешь брать ответственность или тебя подкупили? Учти, если он откинется, я взорву на хрен всю больницу!

На что айболит, изрядно струхнув, сказал:

– Она лучшая, поверьте.

Я же вылетел из его кабинета, громко хлопнув дверью.

Мы с охраной сидели под дверями операционного блока, не спуская глаз со стекла в дверях, через которое видно было двери операционной. По истечении 7 часов табло над входом погасло, дверь операционной открылась и вышла невысокая девушка в медицинском костюме, прислонилась к стене и сползла по ней, сев на пол.

У меня начало пульсировать в висках, рука дернулась к пистолету за поясом, хотелось поубивать всех здесь, начав с главврача.

Девушка несколько минут сидела неподвижно, потом бросила на меня беглый взгляд, поднялась и направилась в нашу сторону. Врач остановилась, сняла маску и сообщила, что операция прошла успешно.

Я смотрел на нее и не верил своим глазам: такая маленькая на нашем фоне, с глазами цвета бирюзы, немного бледная и уставшая. Все было, как во сне. А дальше я по привычке сделал то, что обычно в таких ситуациях делал – предложил денег за ее работу.       Она же в ответ меня послала очень далеко вместе с деньгами, просто прожигая своим взглядом уже не бирюзового, а стального цвета, способным заморозит всю землю, потом повернулась и ушла.

Этот доктор не выходила у меня из головы. Боевая оказалась девочка, моих парней быстро поставила на место, меня «послала» далеко и надолго, ничего и никого не боится, работу любит.

Но меня напрягла моя собственная реакция на увиденное как-то ночью из коридора блока, где лежал босс, и были палаты с другими пациентами, в одной из которых находился маленький, месяцев 10-11, не больше, афроамериканец, которого тоже оперировала доктор Мари Росси, и к которому она проявляла особое внимание.

В тот день я дежурил вместе с тремя охранниками около палаты. Уже было совсем поздно, когда мимо меня, не обращая ни на кого внимания, пробежала Мари, меня как ветром обдало ароматом ее приятных духов, и вошла в палату к ребенку, из которой буквально через полминуты вышла медсестра и зашла в медсестринский кабинет.

Из любопытства подошел ближе и увидел, как Мари наклонилась к малышу, он потянулся к ней, взяла его на руки и ласково стала гладить по спинке и целовать в голову. Если честно, я сам испугался тому, что мне эта картина нравится.

Она держала его на руках, а ребенок начал улыбаться и своей рукой сорвал с врача медицинскую шапочку. Ее волосы легли золотым облаком ей на плечи и спину, прикрыв даже малыша, а у меня на миг «остановилось» сердце. Реально Ангел.

Девушка продолжала носить его на руках, что-то говоря шепотом, а может, напевая, но мелкий с такой радостью смотрел на нее, держался за ее палец своей черной ручкой, а потом уткнулся ей в шею и уснул.

У меня как паралич наступил, не мог от увиденного оторвать глаз и пришел в себя, только услышав всхлипывания подошедшей медсестры, которая растрогалась этой картиной.

Меня пугает моя реакция на этого врача. Стал замечать, что ищу ее взглядом, когда нахожусь в больнице. Несколько раз пытался начать общение с доктором Мари Росси, в том числе найдя ее сидящей на берегу Тихого океана. Да, да, я начал ненароком, ненавязчиво следить за этой девушкой, пока еще в полной мере не осознавая, зачем.

Видел, как она гоняет на мотоцикле, несколько раз смотрел ее участие в смешанных боях и делал на нее ставки. Не мог отвести глаз от Мари, фигура – улет: подтянутое, натренированное тело, осанка, стройные ноги, округлые бедра и немаленькая грудь при узкой талии делали ее похожей на богиню. При этом лицо действительно было ангельским, а волосы… почему-то волосы завораживали.

Она уверенно держала удары, нападала, ярости ей не занимать, просто громила противников – мужчин с особой дерзостью.

Мои ребята как-то сняли на видео, как милый доктор на пляже избила нескольких парней, которые начали к ней приставать, и победоносно наступила одному на грудь. Причем, что меня поразило, на ее лице не было ни страха, ни паники, она была абсолютно хладнокровна и спокойна. И скажу вам, девчонка – Огонь!

Сидя на берегу, она была такой спокойной и в то же время будто опустошенной изнутри. Но контакт не получился, девушка дала понять, что я ей не интересен.

Меня это удивило, я привык нравиться женщинам, выбирать их, отвергать и никогда не иметь постоянно кого-то рядом, не говоря уже о том, что кем-то интересоваться так, как сейчас Мари. Она полна загадок. И чем больше в нее всматриваюсь, тем четче ощущение, что я ее видел ранее.

Но самым неприятным, как оказалось, для меня была реакция босса на Мари. Когда я увидел через стекло в дверях его палаты, что он взял ее за руку, приходя в сознание, а она ее не убрала, и всматривался в глаза Мари, у меня появилось странное ощущение где-то в груди, похожее на…ревность??? Я, наверное, схожу с ума, этого я не чувствовал никогда, потому что никогда никого не любил. Не может быть!

Такое же чувство, сопряженное с яростью, испытал в тот момент, когда босс, уже будучи в полном сознании, не отрывая взгляда, рассматривал Мари во время обхода. А когда она сама взяла его за руку и что-то стала говорить, мои кулаки сжались.

События при перевязке босса меня совсем вывели из себя. Стоя за дверями, видел через стекло, что Лютый сначала о чем-то спрашивал Мари, она ему достаточно холодно отвечала, а потом открыто начал домогаться, потянул руку к ее бедру, на что она резко нажала ему на одну из ран и что-то прошептала, на что Лютый поднял, усмехаясь, руки вверх, как бы сдаваясь перед ее яростью. Но в его глазах читался восторг этой девушкой, а глаза блестели. Меня это напрягло и сильно.

Мари, как торнадо, выскользнула из палаты, чуть не сбив меня и двух охранников с ног.

На выписку босса она не пришла, но все рекомендации и документы подготовила заранее. Их мы забрали в кабинете главврача.

Босс хотел лично встретиться с доктором, но оказалось, что она взяла выходной. Я понял по виду Лютого, что его это взбесило. Он расспросил главврача о Мари, но ответ был коротким: врач от Бога, потомственный хирург, руки золотые, характер скверный, все ее любят, но ни с кем не сближается.

Уже сидя в машине, босс произнес:

– Когда-то, еще в юности, один шаман предсказал мне, что с «того света» меня вернут руки Ангела с зелеными глазами, но предостерег, что Ангел может принести и смерть. Сначала я посмеялся, чушь какая-то, Ангел не может принести смерть. И вот в этот раз, когда я, видимо, начал приходить в себя, как во сне вспомнил слова того шамана и увидел рядом Ангела, у нее были зеленые глаза. Я ее взял за руку и снова померещился шаман, но смотрел строго. А потом я провалился в темноту. Ангелом оказалась доктор Мари Росси.

– Ее в больнице действительно называют Ангелом, но думаю, это совпадение сказки, рассказанной шаманом, и реальности после наркоза, – ответил я. Этот разговор лично мне был неприятен.

– Но Ангел с характером. Таких женщин даже я еще не встречал. Мне она нравится. Собери на нее всю информацию и понаблюдай, вдруг за ней кто-то стоит.

– Хорошо.

Обсудив все текущие вопросы нашего синдиката, предстоящие встречи и сделки, я поехал к себе в коттедж. На душе было неспокойно, я откровенно нажрался HENNESSY и вырубился.

Всю ночь во сне видел доктора Мари и что теряю ее. Проснулся в полнейшем душевном раздрайве: почему я ее теряю, если она не моя, и почему так больно было сердцу во сне?

МАРИ

Следующие три недели пролетели стремительно, насыщенно как по работе, так и в плане тренировок, соревнований по рукопашному бою, ремонту в квартире Мартина.

Я закончила картину на его кухне, он был в восторге: парящий в небе орел над океаном в лучах заката.

А еще я ждала выходных, которые решила провести у родителей Джима, они меня давно ждут, да и я соскучилась.

Приготовленные подарки, вкусняшки, в общем, все то, что я собрала для родных Джима, отправила курьерской доставкой в соседний город, куда семья переехала сразу после его гибели. Сама же села на мотоцикл и рванула к таким родным людям.

Меня встретили во дворе всей гурьбой: родители, его братья, племянники. Боже, как я была им рада!

Миссис Амади первая раскрыла свои объятия.

– Доченька, беги ко мне!

Я же с криками «Мама, я так скучала!» кинулась ее обнимать.

Потом мистер Аксель со словами «Дай же мне обнять нашу Зефирку!» притянул меня к себе.

С моих рук не слазил самый маленький человечек – племянник Джима – полуторагодовалый Эдвун, он как обнял меня, так и не отпускал. А я и рада была этому, он такой сладкий.

Приехала курьерская доставка, и начался разбор подарков. Это так мило!

Мы с женщинами готовили ужин, потом всей семьей за огромным столом долго общались, а когда зазвучала африканская музыка, которую включил старший брат Джима, так захотелось танцевать! Благо мы были во дворе большого дома, где много места.       Меня национальным танцам научили Джим и его мама. Я начала двигаться в такт музыки, ко мне присоединились сначала все женщины нашей семьи, а потом и мужчины. Получилось зажигательно!

Вечером мы со старшим братом Джима Грейди (который был с нами в момент нападения) сидели во дворе, он накрыл меня пледом и спросил:

– Ты как, Зефирка?

– Все также, работаю, тренируюсь, иногда дерусь.

– А в личной жизни? Ты совсем расцвела, прохода парни не дают, наверное?

– Понятия не имею, не обращаю внимания. У меня есть Джим.

На мои слова Грейди так нежно на меня посмотрел, и в этом взгляде я увидела благодарность. Он перевел взгляд на кольцо на моей левой руке.

– Всегда его носишь?

– Да, снимаю только на операции. Спасибо, что отдали мне его.

– Незадолго до гибели Джим сказал, что очень боится тебя потерять, он сильно тебя любил, ему никто больше не был нужен. Брат волновался, что если его не будет рядом, тебя обидят, и просил, если что-то вдруг в жизни с ним случится, отдать это кольцо тебе.

После этих слов я заплакала, теребя кольцо на пальце. Грейди обнял меня, я уткнулась в его плечо и плакала до тех пор, пока не закончились слезы.

– Прости, Грейди, только у вас в доме я могу быть слабой, как с Джимом.

– Это и твой дом, Мари, а мы – твоя семья. А у тебя действительно глаза изумрудного цвета, – с улыбкой сказал он.

Поговорив еще немного, к нам вышла мама, она села рядом, обняла меня, я же положила свою голову ей на колени, она меня гладила. Я у всей семьи вызываю воспоминания о том, когда мы с Джимом были вместе. У меня такое же состояние рядом с ними.

В комнате маленький Эдвун сладко спал у меня на руке, сопя и раздувая пухлые губки. Почему все афроамериканские детки такие славные? Глядя на него, подумала, что, если бы Джим был жив, у нас уже был бы такой же ангелочек, а может и не один. Какими бы они были при такой беленькой маме и темном папе? С этими мыслями я уснула.

Рано утром, чтоб никого не разбудить, села на байк и укатила на встречу с любимым.

На кладбище было тихо, спокойно, легкий ветерок приятно обдувал лицо. Я сидела на траве на коленках перед могилой Джима. Из полевых цветов сплела венок и положила его на плиту со словами:

– Я так скучала, Джим. Здравствуй, любимый.

Я говорила с ним обо всем, что происходит в жизни, о своих страхах, сомнениях, успехах и наших с ним планах (именно наших, а не моих, так как без него жизни нет), о наших родителях, семье, и как мне с ними хорошо. Еще просила меня не бросать, быть всегда рядом, поделилась сомнениями насчет парня, с которым дралась, и о его глазах, которые не могла вспомнить, где видела.

Так с Джимом я провела 4 часа, последние часа два просто молчала, наслаждаясь нашей с ним тишиной. Мне очень не хватает в жизни этого человека, и я ценю каждый миг и час, проведенный с ним. Но время пролетело незаметно.

– Я люблю тебя, Джим, – сказала я, поднимаясь, и в этот момент мне на ладонь упал лист клена. – Спасибо, милый, вижу, что ты тоже меня любишь. До встречи, – улыбаясь, ответила ему.

Выйдя с территории кладбища, подошла к мотоциклу, облокотилась о него, простояла неподвижно несколько минут, потом надела шлем и поехала домой.

Возвратившись к нашим с Джимом родителям, я встретила их во дворе, обняла.

– Ты не Зефирка, а ураган, так гоняешь на своем коне, – сказал папа и засмеялся.

Неожиданно в дверь постучали, и племянница Джима впустила мужчину средних лет, бледного, с трясущимися руками. Оказалось, что у его жены отошли воды и начались роды, а медики еще не приехали. Собравшись, мы побежали к женщине.

Зайдя в дом, сразу оценила ситуацию, роды были третьими. Помыв руки, начала действовать. В комнате мне помогал муж женщины, он держал ее за руку, успокаивал, остальных мы попросили выйти. Через час на свет появилась пухленькая черненькая девчушка, которую очень ждали два ее старших брата и родители. Мужчина плакал, обнимая жену.

А потом женщина сказала:

– Спасибо, доктор. Мы просим вас назвать нашу дочь.

Я растерялась, но посмотрев на это чудо, предложила:

– Давайте назовем ее Амади (что означает радость).

Вот так прошла моя поездка в дом Джима, то есть в дом наших родителей.       Попрощавшись со всеми, я уехала, зная, что не раз еще сюда буду возвращаться.

ДЖАМИР

Я начал «присматривать» за Мари, ибо так требовал босс, интерес которого к доктору не пропадал, а усиливался, он даже пару раз присутствовал на боях Мари, и так хотел я сам.

Выяснилось, что живет она одна, родителей не стало пару лет назад, очень поздний, но любимый ребенок, много тренируется у Шона, дружна с командой, своенравна и, совершенно не задумываясь, влезает в драки, защищая своих.

Еще у нее есть друг – коллега Мартин Гарсиа, его я несколько раз видел в больнице, последний даже у Мари жил некоторое время; подруг не имеет, ночные клубы, бары практически не посещает, предпочитает одиночество, любит рисовать и может это делать часами.

Реально загадочная девушка. Но что-то в ней мне не давало покоя, что же? И почему мне не хочется, чтобы босс все о ней узнал?

Несколько дней я лично наблюдал за доктором. За ней сложно гоняться по городу и пригороду, Мари на байке, как ведьма на метле.

В один из дней она закупала неимоверное количество игрушек, игр, детской одежды, покупала книги, какую-то технику, все это чуть позже сгрузили в автомобиль курьерской доставки.

Затем наш объект, сев на мотоцикл, буквально полетела в соседний город, где свернула в район проживания афроамериканцев, припарковалась около большого двухэтажного дома, во дворе которого было много людей, и с криками «Мама, папа, я так скучала» кинулась в объятия немолодых мужчины и женщины.

«Странно, родители афроамериканцы, как такое может быть, ведь ее родители умерли? Неужели это родители мужа?» – подумал я и как-то заволновался от этой мысли.

Ей рады были все без исключения. Это напоминало праздник большой семьи, в которой только одна дочь беленькая.

Весь вечер семья была во дворе. На руках Мари постоянно находился маленький мальчик. Она его ласково обнимала и целовала.

«Может это ее ребенок? – подумал я. – Похоже на то», – от этой мысли стало почему-то грустно.

Интересным был момент, когда Мари танцевала со всеми африканские танцы, при этом подпевая, потом долго сидела на ступеньках дома рядом с темнокожим мужчиной, они о чем-то говорили, и вдруг девушка заплакала, да так горько, что мне стало не по себе. Он обнял ее за плечи, так они сидели некоторое время, пока она не успокоилась.       Затем пришла немолодая негритянка, поцеловала Мари, а та положила ей голову на колени. По губам было видно, что Мари называет ее мамой. Все это время я наблюдал за всем в очках ночного видения, ловя себя на мысли, что доктор, даже когда плачет, красива.

Рано утром объект моих наблюдений села на мотоцикл, я проследовал за ней. Странно, но она ехала в сторону городского кладбища. По дороге Мари остановилась около поля с цветами, нарвала букет и… начала что-то с ними делать, но мне не было видно, что именно. Потом продолжила свой путь.

На кладбище девушка опустилась на колени перед одной из могил и положила на плиту венок из полевых цветов. Здесь она пробыла около 4 часов. Доктор что-то говорила, иногда по ее щекам текли слезы, но она улыбалась. Но два часа Мари просто сидела и молчала, погрузившись в себя и тишину. Почему-то мое сердце, глядя на это, заныло.

«Видимо, человек ей дорог, если такая суровая, воинственная Мари Росси сейчас здесь такая маленькая и грустная. Что же за тайны у этого Ангелочка?»

Когда Мари приехала к дому этой афроамериканской семьи, она снова попала в объятия женщины и мужчины, которых называла папа и мама. В доме они были недолго, поскольку к ним забежал встревоженный мужчина, а через 3 минуты уже с ним выскочила Мари, и они побежали в один из домов на улице.

Я обратил внимание, что как только Мари вошла в дом, из него вышло человек 5 -7, а девушка и мужчина остались внутри. Через час на пороге дома появился плачущий мужчина и крикнул:

– Дочка! Доктор назвала ее Амади!

И тут стало ясно, что Мари принимала роды. Похоже, что она, правда, несет радость.

Через полтора часа Мари, попрощавшись с семьей, поехала в сторону Лос-Анджелеса, один раз остановившись на заправке. Но и здесь нашему доктору не дели спокойно выпить купленного сока.

Молодой и резвый байкер, следом за Мари, приехавший на заправку, слишком открыто, оценивающе посмотрел на нее и решил «подкатить», подошел слишком близко, пока она что-то смотрела в телефоне, и обратился с каким-то предложением и выжидающе, сверху вниз, стал на нее смотреть.

Реакция этой девушки была бесценна: она медленно оторвала взгляд от телефона, посмотрела в глаза байкеру, взяла его за подбородок, покрутила его лицо, вроде как рассматривая, а потом, неожиданно для всех, наотмашь врезала кулаком в челюсть, отчего парень пошатнулся, чуть не упав, вытаращил на нее глаза, но никаких действий предпринимать не стал.

Я уже был готов вмешаться в этот «диалог». Что уж ему сказала Мари, не знаю, но он извинился и как-то боком стал от нее отходить. А наш врач спокойно надела шлем, перекинула стройную ногу через седло мотоцикла и рванула. Ну, а я за ней.

Сидя в кабинете босса, рассказал ему о визите Мари в район афроамериканцев, но о посещении кладбища промолчал, хотел сам узнать, что же это за человек похоронен там и какое место в ее жизни занимает.

Моя мысль о наличии у врача ребенка афроамериканца его разозлила. Мне же было интересно, почему Мари вызвала такое внимание босса.

– Лютый, а на кой шут тебе понадобилась эта врач? Ей всего 28, она младше тебя на 20 лет.

Лютый, сделав большой глоток виски, сказал:

– Сам не знаю, не перестаю думать о ее глазах. Кажется, если она будет рядом, все будет хорошо. Ничего не говори мне сейчас, Джамир, я сам в шоке от себя.

У меня же внутри бушевала злость, я, как и босс, не мог понять, что происходит. «Неужели нам она нравится? Нет, не может этого быть».

Месяц, что мы были заняты поездками, налаживали контакты и определяли сферы сбыта своего товара с другими группировками, я Мари не видел, но знал, что ей не дает прохода анестезиолог по имени Харри, который даже пытался ее шантажировать распространением информации, что она участвует в боях без правил.

Когда понял, что Мари это не нравится, и она его откровенно «отшивает», а он угомониться не может, пришлось ему помочь в этом. Мои ребятки с ним «пообщались», он неделю не мог появиться на работе, но от Мари отстал.

Весь этот месяц я постоянно думал о докторе, она мне часто снится, но каждый раз я ее теряю. Поймал себя на мысли, что начал других женщин сравнивать с Мари, и все проигрывали ей, девочке с золотыми волосами.

Ничего не предвещало беды, когда я возвращался после заключения крупной сделки по оружию из другого штата. Ехал на машине с охраной. Но, как говорится, крысы периодически заводятся не только в канализации, но и в преступных организациях.

Кто «слил» информацию про маршрут нашего движения, не знаю, разберемся позже, а пока на трассе нашу машину начали обстреливать из двух джипов, подрезая нам путь и сталкивая с дороги в кювет.

Машина резко затормозила, когда недалеко от нас прозвучал взрыв. Мы начали отстреливаться. В ход пошли не только пистолеты, но и автоматы. Нападавшие были в масках. В ходе перестрелки убитых и раненых было много, мои парни погибли, я продолжал отстреливаться, в принципе, уже понимая, что шансов выжить мало.