Хранители. План игры

На деле планшеты оказались примитивной копией ПДА, только с намного худшими характеристиками. Начать хотя бы с того, что по весу и размеру они были раза в три больше аналогов. Но если это хоть как-то можно было списать на более громоздкий аккумулятор, размер экрана и приспособленность под тяжелые условия эксплуатации, то вот для малого, всего пятьдесят метров, радиуса действия и бедного функционала не было другого объяснения, кроме банального распила бюджетных средств. А их на разработку этого «чуда техники» потратили немало. По слухам, только стоимость НИОКР перевалила за пятьсот миллионов гривен. Столько же, если не больше, ушло на производство и отладку прототипов и выпуск экспериментальной партии.

Сологуб, кстати, велел изъять ПДА у всех бойцов и офицеров. Якобы для чистоты эксперимента. В части шептались, будто бы он сделал это для того, чтобы никто из «подопытных» не мог сравнить работу приборов и выложить ролики в Сеть. Поговаривали, к его рукам тоже прилипло немало денег от растащенного разработчиками бюджета, вот он и старается всеми правдами и неправдами предоставить благодетелям максимально эффективный результат испытаний.

Рыбалко включил планшет в толстом обрезиненном корпусе и вывел на экран список приложений. Машину сильно трясло на колдобинах. Он трижды тыкал пальцем не в ту строчку и всякий раз чертыхался и костерил солдата за рулем.

– Товарищ сержант, я не специально, дорога такая, – виновато оправдывался тот, но взамен получал новую порцию отборной брани.

Наконец сержанту удалось активировать сканер биологических объектов – примитивный аналог датчика жизненных форм в ПДА. На экране появилась схематическая карта местности. Через секунду изображение потускнело, и поверх него появилась красная пульсирующая надпись: «Для штатной работы приложения положите устройство на ровную неподвижную поверхность».

– Сбавь скорость, Пацевич. А еще лучше остановись, – потребовал сержант и снова затыкал пальцем в экран. Надо было закрыть приложение, зайти в меню, выбрать нужную строку и по новой запустить программу.

– Товарищ сержант, а вдруг по нам из РПГ шмальнут? – Пацевич убрал ногу с педали акселератора, но давить на тормоз не стал. Сержант покосился на него. Рядовой почувствовал начальственный взгляд и посмотрел в глаза старшего по званию. – От нас ведь ничего не останется.

– Что, боец, страшно тебе?

Солдат что-то невнятно промычал, мельком глянул на дорогу, чуть двинул рулем, выравнивая машину, и снова уставился на командира.

– А ты не боись. Все там будем, – равнодушно заметил Рыбалко. – Какая разница, когда помирать: сегодня или завтра.

На самом деле сержант не спешил расставаться с жизнью. Просто, в отличие от зеленого юнца за рулем, он охранял Периметр еще до создания «Чернобыль Лэнда». Второе пришествие Зоны не стало для него неожиданностью, как и вооруженные попытки проникновения на запретную территорию. Он знал: те, кто взорвал броневик, не будут их атаковать. С высоты боевого модуля обзор лучше, чем из кабины. Стрелок первым заметил перебежчиков, вот и палил по ним из всего, что есть под рукой. Зря салага паникует.

Дыхание рядового участилось, под глазом нервно забилась синяя жилка.

– Я не готов умирать, – просипел он. – Я жизни-то, можно сказать, не видел и с женщиной ни разу не был.

Брови Рыбалко удивленно полезли на лоб.

– Ты что, правда никогда этого не делал?

Водитель промолчал и громко сглотнул. Сержант покачал головой.

– Тогда другое дело, – сказал он и нажал кнопку на боку пристегнутой к ремню разгрузочного жилета рации: – Полищук, пройдись-ка по кругу из миномета.

– Принято, – прохрипел динамик.

На крыше загрохотало. Немногим позже послышались приглушенные закрытым стеклом и расстоянием разрывы. Сначала они донеслись с одной стороны машины, потом с другой.

– Ну все, теперь тормози. Полищук свое дело знает. Больше тебе бояться некого, он всех ублюдков из миномета положил.

– Всех до единого? – не поверил Пацевич.

– Угу, и даже тех, кто убежать хотел. Не веришь, выйди и посмотри.

Рядовой помотал головой: спасибо, без этого обойдусь, – и нажал на тормоз.

Джип остановился неподалеку от горящего броневика. Сержант увидел перепаханную взрывами заградительную полосу. «Неплохо ребята подготовились», – уважительно подумал он, решив, что это дело рук перебежчиков, и затыкал пальцем в планшет.

На этот раз сканер включился без нареканий. Рыбалко усмехнулся. Как он и предполагал, кроме желтой звездочки и двух крохотных точек того же цвета, других отметок не было.

Пацевич повернул голову, посмотрел на экран, но так толком ничего и не увидел. Он вытянул шею и даже чуть подался к командиру, да только зря старался. Из-за малого угла обзора дешевой матрицы изображение оставалось по-прежнему едва различимым.

– Ну что там, товарищ сержант?

– Опоздали мы, парень. Чисто, как в аптеке. Кто хотел, те уже через Периметр перебрались, если, конечно, их Полищук не успокоил. – Рыбалко включил рацию: – Эй, на крыше, ну как там?

– Пока никого не наблюдаю.

– Смотри в оба. Как увидишь что-либо подозрительное, сразу стреляй.

– Есть!

Сержант поменял диапазон частот, вызвал диспетчера и передал координаты для группы зачистки и мобильного отряда минеров. После чего велел Пацевичу ехать обратно. Тот кивнул, включил передачу и топнул по педали газа. Джип резво покатил вперед, обогнул догорающий броневик и помчался по грунтовке, волоча за собой длинный серый хвост из пыли и выхлопных газов.

Худя лежал на дне овражка. Он не видел машину, зато прекрасно слышал, как тарахтит ее двигатель, и боялся не то что пошевелиться, но и дышать лишний раз. Кастета не было поблизости, и он не знал, где тот сейчас и все ли с ним в порядке. Можно, конечно, включить ПДА и проверить, да только вот боязно: вдруг это его выдаст. Лучше немного подождать. Вряд ли вояки тут надолго.

Тощий не ошибся в предположениях. Спустя какое-то время двигатель джипа взревел. Послышались шорох колес и скрип автомобильной подвески. Худя неподвижно лежал, пока шум мотора не затих вдали. Только после этого он осмелился пошевелиться и спросил громким шепотом:

– Кастет, ты где?

– Здесь.

Голос доносился откуда-то слева. Худя выбрался из овражка, но напарника не увидел.

– Ты как там?

– Порядок. Правда, колено немного побаливает.

Худя пошел на голос и вскоре наткнулся на Кастета. Тот лежал на траве за раскидистым кустом и поглаживал согнутую в колене ногу.

– Идти сможешь? Только не говори, что придется тебя тащить.

– Ты себя, главное, до места дотащи, а я уж как-нибудь сам справлюсь.

Покряхтывая, Кастет встал на ноги и прошел с десяток шагов туда и обратно. Как будто проверял, все ли хорошо с коленом.

Худя усмехнулся, глядя на то, как бодро вышагивает напарник, включил ПДА и пошел прочь от Периметра.

– Ты куда? – поинтересовался Кастет.

– Ночлег искать. Иди за мной след в след и не отставай, если хочешь остаться в живых.

Глава 4. Живой детектор

Говорят, дуракам и новичкам везет. Худя и Кастет не были дураками, поскольку у первого мозги работали на зависть многим, а второй, хоть и не производил впечатление обезображенного интеллектом человека, но и назвать его умственно отсталым язык не поворачивался. И вовсе не потому, что из-за этого легко можно было нарваться на неприятности. Здоровяк порой туго соображал и не всегда с первого слова понимал, чего от него хотят, но в его холодных серых глазах не было того равнодушно-стеклянного выражения, свойственного обиженным природой людям. К новичкам их тоже вроде как не отнесешь. За несколько лет существования «Чернобыль Лэнда» приятели исходили территорию отчуждения вокруг ЧАЭС вдоль и поперек, а Худя так и вовсе по долгу службы на Богомолова побывал даже в той точке, где они сейчас находились.

И все же им повезло. Зона не любит дилетантов, но в этот раз она то ли сменила гнев на милость, то ли оказалась слепа и глуха, то ли решила немного позабавиться и не стала сразу выкладывать козыри в виде охочих до человеческого мяса мутантов, шатающихся в одиночку и группами зомби, хотя один из сюрпризов все-таки приберегла для незваных гостей.

Худя полагал, что обнаружить аномалии будет так же легко и просто, как на занятиях с проводником в парке, но он ошибался. Насвистывая незатейливый мотивчик, он по ПДА определял примерное местоположение ловушек. Затем бросал гайку перед собой, подмечал место, куда она упала, шел туда, подбирал железку с земли и снова кидал, прокладывая маршрут.

Чаще всего «маркер» благополучно падал на землю, но бывало так, что он менял траекторию и либо молниеносно исчезал в сумерках, либо, словно пуля, глубоко вонзался в землю с характерным чавкающим звуком. В таких случаях Худя, как учили, бросал с десяток болтов и гаек, определяя контуры ловушки, и шагал дальше с постепенно растущим внутри чувством гордости и превосходства над Кастетом.

Тот плелся позади, замирая всякий раз, когда напарник останавливался, и послушно шагал, когда можно было снова идти. Иногда ему становилось зябко, как будто в разгар июльской жары внезапно налетел порыв холодного ветра. Длилось подобное ощущение не больше секунды-другой и исчезало так же неожиданно, как и появлялось.

Он не сразу понял, почему так происходит. До него дошло, что это реакция организма на близкое присутствие участков с измененной физической природой, когда Худя в очередной раз бросил гайку перед собой. Поначалу та летела как обычно, а потом внезапно изменила траекторию и, с пронзительным свистом рассекая воздух, умчалась в быстро темнеющее с востока небо. На западе по-прежнему полыхал закат. Только теперь там от былого великолепия осталась узкая полоска багрянца, а над ней висели похожие на причудливые связки сосисок облака всех оттенков: от светло-серого до темно-фиолетового.

Кастет хотел сказать о своем открытии, но подумал, что Худя поднимет его на смех, и промолчал. К тому же у приятеля и так неплохо получалось определять ловушки.

Он вмешался, когда по телу снова скользнул неприятный холодок, зато брошенная напарником гайка благополучно шлепнулась в траву.

Худя присел от неожиданности, едва тяжелая ладонь Кастета опустилась на его плечо. Тощий так резво оглянулся, что захрустели шейные позвонки.

– Ты чего?

Кастет убрал руку с костлявого плеча и пальцем показал на то место, куда недавно упала гайка:

– Там аномалия.

– Кастет, ты совсем дурак или прикидываешься? – фыркнул Худя с плохо скрытым презрением. Сунул приятелю под нос руку с пристегнутым к запястью ПДА и постучал согнутым крючком указательным пальцем по экрану: – Видишь, ничего нет. А как гайка на землю упала, видел? Какая, к чертям собачьим, аномалия?

– И все-таки она есть, – сказал Кастет лишенным эмоций голосом. Как будто говорила бездушная машина, а не человек.

– Да ну тебя в жопу! – огрызнулся Худя и потопал за «маркером».

Он только хотел подобрать гайку, как та внезапно сама появилась из травы и медленно поплыла к небу, поворачиваясь к человеку то одной запятнанной веснушками ржавчины тусклой гранью, то другой.

– Это что за хрень?! – удивился Худя и вдруг заорал: – Помогите!

Кастет опешил, когда приятель ни с того ни с сего оторвался на полметра от земли и нелепо задергал руками и ногами. Здоровяк стоял с открытым ртом и смотрел на странный экзотический танец. В подвешенном состоянии его приятель напоминал марионетку в руках неумелого артиста, такими резкими и дергаными были его движения.

– Чего стоишь как истукан?! Вытащи меня отсюда! – крикнул Худя и еще сильнее забарахтался в воздухе.

– Как я это сделаю? – удивленно прогудел Кастет.

– Откуда я знаю?! Придумай что-нибудь!

Кастет посмотрел по сторонам в поисках подходящего деревца или куста с толстыми ветками, но поблизости ничего подобного не росло. Одни лишь тощие, с палец, тычины былинника, словно часовые в широких шляпах, торчали из травы. Такими выталкивать друга из загадочного воздушного столба – все равно что коктейльной соломинкой двигать хрустальную сахарницу.

– Долго ты там телепаться будешь?! – визгливо заверещал Худя и снова замолотил руками и ногами по воздуху.

Он-то надеялся, это хоть как-то поможет выбраться из ловушки, но вышло с точностью до наоборот: его развернуло на девяносто градусов и еще больше отдалило от твердой поверхности. Теперь парень как будто лежал на медленно вращающейся по кругу невидимой глазу площадке сантиметрах в семидесяти от земли. От резких дерганых движений у него свело икроножную мышцу. Со страху он не сразу разобрался, в чем дело, и завопил:

– Меня скоро на части разорвет! А-а! Ща без ноги останусь!

В силу особенностей характера из-за перенесенной много лет назад операции на мозге Кастет остался равнодушным к воплям Худи. Его мало заботили как свои, так и чужие переживания и проблемы. Самым важным для него было выполнить любой ценой порученное дело или поставленную перед самим собой задачу. Все остальное как будто существовало за пределами некоего магического круга, отсекающего лишнее по принципу бритвы Оккама.

– Здесь нет ничего, чем я мог бы тебя вытолкнуть оттуда, – монотонно сказал Кастет.

– Дубина безмозглая! Да сделай хоть что-нибудь! Не стой столбом!

– Попробуй снять автомат и выстрелить. Вдруг это поможет.

Худя открыл было рот, собираясь обматерить напарника на чем свет стоит, но передумал. В голову пришла мысль, что в словах приятеля есть резон. Он извернулся, снимая с себя автомат, сдвинул планку предохранителя вниз до упора, повернул ствол в противоположную от Кастета сторону и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, но ничего не произошло: Худя остался там же, где и был.

– Пошел ты знаешь куда со своими советами, – сердито рявкнул он и энергично задвигал автоматом, словно у него в руках было не оружие, а весло.

– Подожди, не дергайся. Кажется, я кое-что придумал.

– Да что ты можешь придумать? У тебя титановая пластина в башке и мозгов с гулькин хрен осталось.

Кастет пропустил обидные слова мимо ушей. Скинул автомат с плеча, отомкнул магазин, передернул затвор и, ловко поймав вылетевший из патронника боеприпас, сунул в карман. Потом отстегнул карабин от антабки, зажал конец брезентового ремня в кулаке, сделал шаг вперед и бросил оружие напарнику:

– Лови!

«Калаш» попал в аномалию и медленно двинулся к Худе. Тот перестал барахтаться в воздухе, прижал свое оружие к груди и схватил дрейфующий к нему автомат за ствол.

Кастет неторопливо потянул ремень на себя. Худя плавно поплыл к приятелю и так же неожиданно, как недавно оторвался от земли, грохнулся в траву вместе со злосчастной гайкой.

Он не успел среагировать и рухнул на автомат. Воздух с хрипом вырвался из груди. Какое-то время Худя неподвижно лежал, что-то невнятно бормоча и отплевываясь, а потом зашевелился, извлекая оружие из-под себя, и пополз по-пластунски прочь от злосчастного места. При этом он то постанывал, то покряхтывал, то шипел сквозь зубы, перемежая все это матюгами.

Пока напарник полз к нему, Кастет подтянул «калаш» за ремень, примкнул магазин, зацепил карабин за антабку и закинул оружие за спину.

Тем временем Худя выбрался за пределы загадочной аномалии и протянул руку.

– Что стоишь?

Кастет крепко сжал его ладонь и помог подняться с земли.

– Ох, мля, больно-то как. – Худя подул на скрюченные пальцы левой ладони – он отдавил их, когда плюхнулся на автомат, – дотронулся пальцами правой до груди и ойкнул: – Кажись, ребра сломал.

– Не знаю, как насчет ребер, а вот ПДА точно не поздоровилось, – заметил Кастет.

Худя повернул запястье, глянул на прибор, потыкал пальцем в покрытый трещинами экран и выдал вердикт:

– Фигня, защитное стекло треснуло.

Во время краткосрочных занятий проводник не только показывал, как обозначить контуры ловушек с помощью подручных средств и как их на время обезвредить, но и рассказывал, какие бывают ловушки, как они воздействуют на жертву и как их можно определить по внешним признакам. Худя посчитал нужным щегольнуть полученными знаниями, а заодно и получить ответ на мучающий его вопрос. Он с интересом посмотрел на приятеля:

– Я вот что понять не могу: как ты узнал, что там аномалия? Она ведь не простая, зараза, а пульсирующая, то есть вроде бы нет ее, а потом вдруг раз – и появилась. Повезло еще, что это безобидный «подъемник» оказался, а не какая-нибудь смертоносная хрень вроде той же «мясорубки» или «торнадо».

Кастет не стал ничего выдумывать и подробно рассказал об ощущении легкого озноба всякий раз, когда они оказывались рядом с аномалиями.

В голове Худи мгновенно возник хитрый план.

– Да ладно, – скривил он недоверчивую физиономию. – Придумал про какой-то странный ветерок, озноб по всему телу. Что я тебе, лох занюханный, што ле? Колись, Кастет, ты все это выдумал? На самом деле тебе просто фартануло, да?

– Ничего я не выдумывал. Не хочешь – не верь.

Худя прищурил левый глаз.

– А ты докажи. Или тебе слабо?

– И докажу, ничего мне не слабо, – раздухарился Кастет. – Только как ты меня проверишь? Я-то почувствую аномалию, зуб даю, а ты опять скажешь, что я обманываю.

– Какие проблемы? Иди первым. Как определишь аномалию – дай знать. Я проверю по ПДА, если там действительно ловушка – тебе респект и уважуха.

– А если нет?

– Тогда получишь волшебного пенделя.

– Может, щелбаном ограничимся?

– Вот еще. Хочешь, чтобы я палец о твою пластину отбил. Не дождешься. Только пендель, только с размаху мыском ботинка и только в очко, чтобы впредь неповадно было ездить мне по ушам. – Худя протянул руку: – Идет?

– Идет, – кивнул Кастет, скрепил договор рукопожатием и добавил, прежде чем приятель высвободил ладонь: – Но если я сказал правду, а в этом можешь не сомневаться, тогда я тебе отвешу пинка точь-в-точь по твоему рецепту.

Худя побледнел, но быстро взял себя в руки.

– Это мы еще проверим, кто кому пенделя даст, – сказал он нарочито бодрым голосом. – Гони сюда ПДА.

– С чего вдруг? – удивился Кастет.

– С того! Чтобы ты меня не обманул.

Худя протянул руку и требовательно пошевелил пальцами. Кастет пожал плечами, вынул из кармана куртки прибор и отдал напарнику. Тот затрещал липучками ремешков, меняя один наладонник на другой, и скинул с себя похожий на ранец плоский рюкзак. Первым делом убрал в него поврежденный ПДА, потом выудил из специального отсека налобный фонарик, нацепил на голову, но включать пока не стал.

– А ты чего тормозишь? – прикрикнул он, вдевая руки в лямки рюкзака. – Или у тебя глаза как у кошки видят? Доставай фонарь и топай вперед.

Кастет сделал, как было велено, щелкнул кнопкой включения и пошел за бегущим впереди желтым пятном.

Худя шагал за приятелем, не сводя глаз с тускло светящегося зеленоватым светом экрана. Перспектива огрести под зад ногой не радовала, но он и здесь нашел способ выйти сухим из воды.

Он не стал экспериментальным путем определять, как близко от ловушки Кастет почувствует ее присутствие. Исходя из предположения, что встроенный в ПДА детектор аномалий обнаружит опасный участок немногим раньше напарника, хитрец корректировал маршрут таким образом, чтобы Кастет держался подальше от деструктивов. Время от времени он поднимал взгляд, смотрел по сторонам, говорил здоровяку, куда повернуть, и снова утыкался в прибор.

Кастет даже не догадывался, как нагло и беззастенчиво его водят за нос. Он искренне верил, что приятель указывает дорогу к дому, где они в скором времени заночуют, и послушно выполнял команды. В его рассуждениях была доля истины: Худя действительно знал, куда идти, и не только уводил приятеля в сторону от ловушек, но и давал подсказки.

Они добрались до места, когда луна величаво выплыла из-за горизонта. Призрачный свет заполнил собой все вокруг, странным образом преображая действительность. Еще до первой аварии на ЧАЭС во внутреннем дворе за одноэтажным домом из белого кирпича хозяева разбили небольшой сад. За долгие годы запустения плодовые деревья сильно разрослись, и теперь за домиком ласково шумела листвой густая роща. В молочно-белом свете заброшенное жилище с темными провалами окон по бокам от дверного проема и волнистые кроны деревьев за ним казались лицом мертвеца в короне из пышных волос.

– Ну вот и пришли. – Худя вышел из-за спины Кастета и встал сбоку от него. – Так, я сейчас в дом, посмотрю, что там и как, а ты дров для костра набери.

Он шагнул вперед и остановился от окрика:

– Постой! А что с нашим уговором?

Худя повернулся. Свет от его фонарика скользнул по лицу Кастета. Тот прищурился, прикрыл глаза растопыренной пятерней. Тощий выдержал паузу, как будто обдумывал предстоящую тираду и, когда здоровяк набрал воздуху в грудь, собираясь что-то сказать, заявил:

– Возможно, ты действительно чувствуешь аномалии. Будем считать, ты сказал правду.

– Подставляй задницу, – довольно осклабился Кастет. – Так и быть, отвешу тебе слабого пинка.

Худя удивленно вытаращил глаза.

– С чего это ты меня пинать собрался?

– Ну как же? Сам сказал, что я тебя не обманывал.

– Сказал, – не стал спорить Худя. – Но сделал это в качестве предположения, а не окончательного утверждения, ведь ты не доказал делом свои способности. А знаешь, почему я так сделал? Потому что ты мой друг и я не вижу причин не доверять тебе. А вот ты ведешь себя совсем не по-товарищески. – Худя вздохнул и укоризненно покачал головой. – Я бы на твоем месте постыдился.

Кастет задумался, сопя кривым носом. На лбу прорезались глубокие морщины, брови сдвинулись к переносице. В словах напарника был резон. В то же время здоровяк чувствовал подвох, но не мог понять, в чем именно тот заключается.

– Да не забуряйся ты так, – отвлек его Худя от напряженных размышлений. – Будем считать наш спор завершенным. В конце концов, какая разница, чувствуешь ты эти аномалии или нет. Главное, мы нашли ночлег, и тебе пора заняться делом. Я жрать хочу, а холодную тушенку есть неохота.

Худя развернулся и потопал к дому. Двери на месте не было. Сорванная с петель, она валялась в траве рядом с приземистым крыльцом. Тощий поднялся по ступенькам, шагнул в дверной проем и скрылся из виду.

Кастет постоял еще немного, пытаясь сообразить, обвели его вокруг пальца или нет. Так и не придя к однозначному выводу, он глубоко втянул в себя воздух и шумно выдохнул, фыркая, как лошадь. Потом направился в обход дома к саду, откуда вскоре послышался сухой треск ломаемых веток.

Пока напарник заготавливал топливо для костра, Худя тщательно обследовал помещения временного пристанища. Он знал, что в «Чернобыль Лэнде» существовала разветвленная сеть соединяющих подземные лаборатории ходов, только сам никогда там не бывал. Говорили, будто бы входы в них маскировались такими вот одиноко стоящими строениями.

Как-то, выполняя одно из заданий босса, Худя случайно натолкнулся на карту парка с отмеченными на ней входами в обустроенные учеными подземелья. Толком он ее не запомнил, времени не было, но вроде бы одна из таких точек доступа располагалась неподалеку от Периметра как раз в этом районе. Он потому и шел сюда. Хотел найти вход туда, где, по его мнению, они смогли бы намного быстрее и эффективнее выполнить задание.

Еще во времена «Чернобыль Лэнда» Худя не раз слышал, что администрация парка вживляла микрочипы каждому сотруднику. Их нынешний клиент не был исключением. Скорее всего, он первый обзавелся крохотной капсулой под кожей, ведь на случай возникновения нештатной ситуации спасение первых лиц руководящего состава было для поисковых групп приоритетом номер один. Собственно, майор об этом и говорил, когда передавал ПДА. А еще он сказал, что сигнал блокируется, если объект спрятался в бункере.

В надежно изолированном от внешней среды укрытии с большим запасом чистой воды, медикаментов и провианта объект мог безвылазно сидеть месяцы напролет, дожидаясь спасателей. У них не было столько времени в запасе, поэтому Худя и хотел попасть в подземелье. Там наверняка была комната или даже обширный зал управления парком, куда стекалась информация отовсюду и особенно с оборудованных как раз для таких случаев укромных и сверхнадежных местечек. Главное – найти вход, а там уж он разберется.

Худя не ошибся в предположениях. Из этого дома действительно можно было попасть в лифт на верхний ярус многоуровневой разветвленной системы подземных ходов и лабораторий. Да только не каждый мог это сделать.

Парень мельком заглянул в кладовую, когда осматривал кухню, и ничего не заметил, кроме обломков стеллажных полок на полу. Те давным-давно сгнили и обрушились под собственным весом. А ведь если внимательно приглядеться, можно было различить под тонким слоем песка и пыли едва заметные линии по Периметру верхней крышки лифта.

Но даже если бы он их увидел, это ни к чему бы не привело. Доступ к лифту открывался при наличии особой чип-карты, о существовании которой Худя не подозревал. Она прикладывалась к замаскированной под кирпич сенсорной панели. Тогда, чуть выше и правее, другой кирпич углублялся в специальную нишу, а вместо него сверху опускалась кнопочная панель. Лишь после набора семизначного цифрового кода лифт выдвигался из земли и можно было спускаться на первый из трех подземных уровней.