Делать, что должно!

Делать, что должно

Ветер стегал чёрные, обледенелые скалы, словно боевой бич, завывал в ущельях стаей голодных волков, срывался вихрями со скользких уступов и валунов, свистя, вспарывал свои плотные, как шёлк, струи об острые клыки каменных и ледяных сколов и со стоном разбивался о гранитные щиты гор. Низкое свинцовое небо цеплялось за скальные пики, и через порванные прорехи лезли кучковатые облака, как войлок из разрубленного кривыми мечами кочевников стёганного защитного панциря. Бледно-красное солнце почти не давало ни света, ни тепла, бессильное перед стылым дыханием Тьмы и Стужи.

Холод. Тоска. Безвременье…

В тёмной пещере проснулся дракон. Изначальная магия, вместе с кровью бурлящая в могучем теле, среагировала на несущиеся струнами мирозданья волны тревоги и опасности. Тяжёлые морщинистые веки дрогнули и медленно поползли вверх, открывая сияющие, как светильники, тёмно-янтарные глаза с вертикальными прорезями чёрных зрачков. Они видели мир со времён, когда человек лишь пытался обрести в нём право и место на существование. Дракон видел, как взрослеет человечество, знал его силу и слабость, неутолимую жажду знаний и столь же безудержное властолюбие. Люди познали магию, и, не желая представить последствия, использовали Силу, удовлетворяя собственные желания и прихоти.

Магическое поле Земли затрещало по швам. Сложное, извечное хитросплетение силовых линий нарушалось и растягивалось. Тогда-то дракон, первобытное магическое существо, изначальной миссией которого являлось поддержание природного равновесия, начал собирать и копить в пещерах золото и самоцветы. Он умел аккумулировать и хранить в них энергию, выпуская и направляя её в нужные моменты и в нужных направлениях, латая истекающие магической кровью дыры мироздания.

Тяжёлая голова, увенчанная массивными гребнями, оторвалась от гранитного пола, хвост с костяным наконечником, одним движением сметающий лошадь вместе с рыцарем, шевельнулся в углу. Прознав о сокровищницах драконов, люди полезли в горы. Тысячи их сгорели в драконьем пламени, расплавляющем скалы и превращающем песок в стекло, но расстались с жизнью десятки взрослых драконов, главное же – были уничтожены сотни яиц. Для существ, способных к воспроизведению потомства раз в век, потери оказались невосполнимыми, практически смертельными.

С шуршанием развернулись мощные, кожистые крылья, и дракон медленно вырос посреди пещеры, как появляющийся из пепла Феникс.

Он помнил времена, когда жадность и жестокость людей привели к магическим бурям, сотрясшим сами устои этого мира. Люди поставили магию в услужение правителям, стали применять её для ведения захватнических войн, использовать заклинания и затрагивать силы, о сущности и подлинной, скрытой мощи которых не имели ни малейшего представления. Магическая сфера Земли разрушалась. Чистая энергия Космоса мощными, неконтролируемыми потоками лилась на Землю, не расходясь более по паутине силовых линий. Гибель грозила всему живому.

Длинные и острые, как серпы, когти со скрежетом прочертили борозды в граните.

Много воды утекло с тех пор. Нашлись люди, сумевшие постичь масштабы и неизбежность грядущей катастрофы. Они смогли остановить безумие стихийных магов и стабилизировать магическую сферу земли.

Но склеенный сосуд – уже не новый и не целый, каким бы хорошим ни был клей…

Некоторые раны, нанесённые защитному панцирю планеты, оказались не заживляемы. Лишь силами великих магов, посвятивших свою жизнь неусыпному служению всему миру, удавалось сдерживать и перераспределять энергетические струи Космоса. Однако же, равновесие, сколь бы шатким оно ни было, длилось уже несколько веков. Величайшие маги прилагали все усилия, чтобы поддерживать его.

Уже десятки лет дракона практически не беспокоили происки людей. Одинокие глупцы – искатели славы и приключений, либо группки жадных идиотов не в счёт – кости их давно истлели в ущельях и углах пещер.

Однако несколько десятилетий назад Дракон ощутил присутствие в мире совсем иной магии, другой энергии. Это была энергия совершенно чуждого рода, и ничего, кроме угрозы, она в себе не несла. Вкусив однажды свобод нового мира, она продолжала пытаться проникнуть в него и поглотить без остатка. Прорывалась, струилась, сочилась по капле, используя любую брешь, любую слабину. К тому же, всегда находились люди, чья жадность, желания власти, страсть, похоть или просто глупость толкали их в услужение Тьме.

И вот сейчас вновь всколыхнулось магическое поле Земли. Всей сущностью дракон ощущал, как жадно заклубилась вокруг светлого молодого мира Тьма, хищно вытягивая липкие щупальца, щёлкая кровожадными клювами, раскрывая зловонные пасти. Вновь, благодаря человеку, у неё появлялся шанс восторжествовать над Светом.

Дракон вскинул голову вверх, к далёкому, исполосованному косо летящим колючим снегом неправильному овалу входа в пещеру, и из могучей пасти вырвался хриплый и низкий угрожающий рев, от которого завибрировали стены пещеры. И горы откликнулись шумом далёкого камнепада…

Глава 1

Старейшая вскинула руки к солнцу, и разом умолкли разговоры и смешки запрудившей деревенскую площадь толпы.

– Великая и Вечная Матерь-Природа! Дети твои, люди племени Орла склоняются пред тобою и взывают к тебе!

Три сотни темнокожих жителей затерянной в глубине джунглей деревни внимали молитве-воззванию к Великой Матери. Вождь и шаман племени, Железный Корень, стоящий позади Старейшей на сколоченном из брёвен возвышении на краю площади, обвёл взглядом замерших соплеменников. Всех он знал и чувствовал. Дар Говорящего с Природой позволял ему протянуть между собой и любым собеседником незримую нить, через которую можно слышать игру струн души, чувств и даже мыслей. Дар, который ему надлежало передать достойному преемнику.

– Мы благодарны тебе, Великая, за твою щедрость и доброту! Собран урожай, и клети полны кукурузных початков, а под навесами не счесть мешков с подсушенным сладким корнем. Свиньи наши тучны, вдоволь добыто, насолено и насушено мяса и рыбы. Шкатулки полны речной слезы, за которую вскоре торговец даст нашему племени железное оружие и орудия труда.

Взгляд Железного Корня остановился на невысоком, но стройном и отлично сложенном юноше, выделяющемся среди остальных соплеменников. Кожа его была значительно светлее и ближе к коричневому оттенку, чем к чёрному, глаза изумрудно-зелёные вместо карих либо чёрных, а волосы, перехваченные ремешком и спадающие на спину, струились огненными кудрями, разительно отличаясь от прямых чёрных волос других мужчин.

Полторы дюжины зим назад разведчики племени обнаружили в лесу семью чужаков – мужчину и двух женщин, ведущих неравный бой с лесными кочевниками-людоедами. Спасти удалось лишь одну женщину, да и та к вечеру умерла, оставив на руках пытающегося помочь ей шамана зеленоглазого младенца с кожей орехового цвета и волосёнками, которые вскоре стали похожи на жар вечернего пламени.

– Сегодня – праздник, День Урожая. Люди племени Орла будут веселиться, петь и плясать, выражая свою радость и свою благодарность тебе, Великая Мать! Мы чтим твои законы и заветы предков. Будь же и впредь благосклонна к детям своим!

Морщины, словно ножевые шрамы, резче обозначились на суровом лице вождя. Несколько зим назад, назначая своего ученика, будущего преемника дара Говорящего и шамана племени, он остановил выбор на чужаке, предпочтя его собственному племяннику. Зеленоглазый мальчик куда лучше ощущал пронизывающие всё и вся невидимые нити природной силы, отлично чувствовал их дрожание и понимал звуки. Железный Корень был убеждён, что благо племени необходимо ставить превыше мелочного родства. Так учили предки.

Но обиженный племянник не внял доводам разума, позволил зависти оплести свою душу чёрной паутиной, дал поселиться в сердце змее ревности и злобы. Между двумя подростками, а затем и юношами разгорелось нешуточное соперничество, и племянник Железного Корня не гнушался никакими подлыми уловками, стремясь превзойти и унизить соперника. Не помогали никакие разговоры и наказания.

Тем не менее, оба юноши стали лучшими среди сверстников в боевых упражнениях, одновременно прошли посвящение в воины, и вместе совершили поступок, за который их детские прозвища были торжественно заменены взрослыми именами.

Вылетевший из чащи джунглей буйвол был страшен, словно демон. Чёрное безумие, в самое жаркое время года, поражающее самцов крупных травоедов – слонов, носорогов и быков, – выпило досуха и без того неглубокий разум, выжгло вложенные инстинкты, оставив лишь багровую жажду убивать, уничтожать всё, вставшее на пути. Сейчас на пути оказалось озерцо, в котором купались дети племени Орла под присмотром двух женщин и двух юных, едва прошедших посвящение воинов. Случилось так, что ими были непримиримые соперники – племянник вождя и чужак-найдёныш.

Стояла жаркая пора. Все жители деревни работали в поле, охотились, рыбачили, чинили постройки и инструменты. Воины-разведчики перекрывали подступы к деревне, и чужаки никак не могли оказаться под её стенами, а крупных хищников в округе не было. Для защиты же детей от случайно забредшего леопарда либо волка-одиночки двух воинов хватило бы вполне.

Но несущаяся из джунглей смерть выглядела способной разметать в клочья полноценный отряд крепких охотников. Хриплый рев вырывался из воспалённой бешеным галопом глотки, пена клочьями летела под пудовые копыта, взрывающие землю, и рога, между кончиками которых могла бы свободно улечься пантера, грозно целились в самую гущу парализованных ужасом детей.

Племянник вождя племени не колебался ни секунды. Стремительно, как пущенная стрела, помчался он навстречу быку, потрясая тяжёлым боевым копьём и издавая охотничий клич. И так страшен был его крик, так неукротим в своей отчаянной смелости порыв, что даже безумный зверь на мгновение сбился с шага. Воин же, сблизившись с буйволом, взлетел в высоком прыжке, направляя широкое отточенное острие в затылок быка поверх могучих рогов.

Но в последнее мгновенье зверь мотнул головой, и калёный наконечник со звоном отскочил от каменнотвёрдого рога, а древко вырвалось из рук юноши. Следующее движение должно было нанизать человека на рог, как кусок мяса на вертел, но молодой воин извернулся в воздухе, оттолкнулся ногой от крутого загривка и, перекатившись, оказался на ногах. Взрыв копытами землю, буйвол развернулся и бросился на нового врага, а юноша помчался прочь, уводя зверя от озера и деревни.

Напарник же его тоже не терял ни мгновенья. Энергичными воплями и шлепками он собрал в кучу малышей и под предводительством женщин направил их в сторону деревушки, а сам помчался за зверем. С собой он не взял ни копья, ни тяжёлой дубины, лишь два излюбленных им боевых ножа висели на поясе.

Убегающий от быка юноша мчался по широкой дуге, и его напарник, мгновенно оценив направление, кинулся наперерез. В тот миг, когда буйвол заметил движение сбоку и начал поворачиваться, воин взвился в воздух и оседлал бугрящийся мышцами косматый загривок.

У него было одно мгновение, и юноша использовал его в полной мере. Ножи выскочили из ножен, и одновременный удар обеих рук вскрыл артерии под ушами зверя.

Перекатившись по земле, воин вскочил на ноги, а буйвол после нескольких скачков остановился, заливая землю бьющей двумя фонтанами алой кровью, затем подломились ослабевшие колени, и поверженное чудовище рухнуло беспомощной и безопасной грудой мяса и костей…

После того случая племянник Железного Корня за смелость и неукротимость получил имя Чёрный Бык. Его же напарника-чужака назвали Саблезуб – по имени огромной кошки, охотящейся в самых отдалённых закоулках джунглей и своими мощными клыками поражающей даже слонов и носорогов.

Старейшая закончила молитву, и люди радостно загомонили в предвкушении праздника.

– Сейчас начнётся Праздник Урожая! – возвысила голос женщина, управляющая всеми внутренними делами племени, оставляя вождю командование воинами. – Но прежде, согласно традиции наших предков, будут заключены новые союзы верности, а также скреплены священным огнём очага союзы, заключённые в прошлое празднество, если будет на то воля Великой и желание любящих!

Губы Железного Корня сжались в твёрдую линию, на скулах заиграли тугие желваки. Именно в прошлый День Урожая случилось доселе небывалое в племени Орла.

После совместной схватки с бешеным зверем вражда юношей поутихла, и Железный Корень надеялся на примирение. Но надо же было случиться, чтобы оба юношеских сердца воспылали любовью к синеокой красавице Бирюзе!

По традиции мужчина, желающий заключить союз верности, в День Урожая вручает своей избраннице подарок. Если она его принимает – союз заключён, и весь следующий год пара считается женихом и невестой, продолжая жить раздельно, под кровом своих отцов. Через год жених, если его желания не изменились, снова вручает невесте украшение. Приняв его, она подтверждает согласие на всю жизнь стать хозяйкой его очага.

И вот, в прошлый праздник, юная Бирюза приняла подарок Саблезуба, отвергнув Чёрного Быка. И не выдержала отравленная завистью и ревностью душа молодого воина. В гневе проклял он влюблённых, отрёкся от предков, семьи и всего племени и покинул деревню.

Вождь тяжело вздохнул и переключил внимание на происходящее на площади.

Новые союзы уже были заключены, и сейчас между разделившейся надвое толпой выстроились пары для подтверждения чувств, открытых друг другу в прошлом году.

Они стояли друг против друга – семь юношей и семь девушек, молодые и прекрасные в своём ожидании, волнами прогоняющем по жилам то радостное предвкушение счастья, то мгновенную тревогу при мысли о возможном отказе. Саблезуб и Бирюза стояли на краю, дальше всех от возвышения старейшин племени, но Железный Корень отлично видел их сияющие счастьем глаза, чувствовал переполнявшую их любовь и пьянящее, неудержимое влечение друг к другу.

– Согласно заветам наших предков, – подала голос Старейшая, – пусть свершится обряд, необходимый для продления жизни племени Орла! У вас был целый год, чтобы проверить силу и подлинность своих чувств. Если юноша усомнился в них – пускай извинится, и не отдаёт подарка. Если девушка не хочет быть матерью его детей и хозяйкой очага – пускай не принимает украшение. Ни словом, ни мыслью никто не смеет порицать отступившихся, ибо во сто крат хуже создать очаг, пламя которого не будет питаться силой любви! Не будет добра от такого союза, ибо неугоден и противен он Матери-Природе. Итак, обменяйтесь подарками!

На площади стало тихо-тихо, и даже знакомый всем с детства, неотъемлемый шум окружающего деревню тропического леса как бы отодвинулся и примолк, стесняясь мешать вершащемуся обряду.

Железный Корень прикрыл глаза, сосредоточившись на нежно скользящих по коже нитях Силы Природы. Действительно ли он ощутил прикосновение близкой беды, или плохие воспоминания сыграли с ним злую шутку? Но плохое предчувствие не уходило, его источник тягучими волнами гнал перед собой боль и страх с запада, со стороны болот.

Юноши одновременно шагнули вперёд, разворачивая перед собой полосы ткани, в которую до поры были завёрнуты подарки – самодельные бусы и браслеты, заботливо сплетённые из кожаных шнурков и пальмовых волокон, украшенные разноцветными камнями, причудливыми черепашками, диковинно-красивыми перьями, вырезанными из дерева и кости фигурками животных. Лишь Саблезуб промедлил мгновение, а затем протянул стоящей перед ним Бирюзе живой цветок.

Это была лунная лилия, цветущая лишь несколько ночей в году, в полнолуние, в затерянном среди джунглей Чёрном озере. По преданиям стариков, цветы охраняют злобные духи и лесные демоны, и смерть грозит всякому смельчаку, дерзнувшему сорвать прекрасную семилепестковую чашу величиной с голову десятилетнего ребёнка. Поэтому строго воспрещалось ходить к озеру ночами накануне Праздника Урожая. Но Саблезуб не смог устоять перед искушением вручить своей любимой столь редкий подарок, и что с того, что холодные кольца водяного удава едва не утащили его на истекающее ледяными ручьями дно? Изумление и радость, вспыхнувшее в синих с искрами глазах Бирюзы, безусловно, стоили того, чтобы сразиться даже с целой ордой самых настоящих духов, не говоря уж о каком-то питоне!

Девушка протянула руки, и великолепный цветок лёг в её ладони. Перламутрово-белые лепестки мерцали изнутри бледным, чуть розоватым светом, и этот свет, отражаясь в огромных глазах девушки, оттенял сияние в них искренней, как юность, любви.

Укол надвигающейся беды на этот раз был так пронзителен, что Железный Корень вздрогнул всем телом. Что же происходит? Со всех сторон деревни по лесу выверенными многими летами опыта маршрутами движутся группы разведчиков. Мимо них крайне трудно проскользнуть незамеченным даже одинокому чужаку, а что одиночка может сделать целому племени? С той же стороны, откуда столь остро тянуло опасностью, деревню прикрывали непроходимые топи, кишащие пиявками, ядовитыми змеями и огромными крокодилами. У единственной, известной лишь некоторым жителям деревни тропы, постоянно дежурили трое воинов, при малейшей опасности бьющие в гигантский там-там. Из всех направлений это было самое безопасное.

Но именно оттуда миг спустя прилетели стрелы.

Глава 2

Ксанка часто бегала сюда, улучая чуть не каждое свободное время. Отчаянная легконогая девчонка всякий раз успевала покрыть немаленькое расстояние и вернуться домой раньше, чем чернильная тьма поглотит золотые отблески скрывшегося за верхушками деревьев солнца. Конечно, пару раз её отсутствие всё же было замечено, но ей удавалось избегать тщательных расспросов, отделавшись какой-нибудь придумкой.

Страшно даже представить, что старшие узнали, куда она бегает на самом деле…

Аккуратно сплетенные лапоточки без стука бойко несли свою десятилетнюю хозяйку сквозь чащу. Здесь не было никакой тропы, но Ксанка отлично помнила дорогу, с самого первого раза, когда, собирая грибы, нечаянно отделилась от остальных детей.

Великаны сосны сменились сумраком и прохладой густого ельника. Среди могучих вековых елей с мрачными лапами густых ветвей росли и молодые весёлые деревца, ярко-зелёные и пушистые. Под ногами запружинил мох, а в воздухе потянуло болотной гнильцой. Отсюда рукой подать было до Глухих топей, мест, куда категорически запрещалось ходить детям, и дело было отнюдь не только в опасности забрести в трясину. Да и не всякий взрослый охотник сунулся бы сюда.

Вот и полянка – небольшая, круглая проплешина среди царства колючей, остро пахнущей хвои. В самом центре – большой валун, как вспучившаяся из-под земли спина сказочного чудовища. Ксанка ловко взобралась по округлому боку и уселась на нагретой за день, широкой, как обеденный стол, верхушке. Провела рукой по сухому лишайнику, густо залепившему поверхность камня. Перевела дух.

Она и сама не могла сказать, почему её тянет сюда. Было ли виной простое детское любопытство и тяга к чудесным приключениям, а, может, влекло ощущение чего-то необычного, прикосновение к настоящей, недоступной для других, тайне? Или дело было в другом?

Под низко нависшими над землёй тяжёлыми ветвями бесшумно скользнула серая тень. Ксанка не могла её видеть – движение произошло за её спиной, но девочка безошибочно повернула голову и радостно позвала:

–Это я! Я здесь! Выходи, киска!

Она всегда ощущала её присутствие, словно мягкая, бархатистая лапа аккуратно гладила кожу между лопаток. Было немного щекотно и очень приятно.

Одним упругим прыжком мантихора выметнулась из сгустившегося под еловыми лапами сумрака и оказалась на валуне рядом с девочкой.

– Моя хорошая!

Тонкие ручонки зарылись в густой мех, такой мягкий и тёплый, что это казалось невозможным. Больше всего мантихора напоминала рысь из лесов дальше на севере – Ксанка видела одну у проезжающих через хутор звероловов. Кошачья морда и лапы, но при этом – короткое тело и высокие ноги, больше подходящие собаке, к тому же ещё и трогательные кисточки на ушах. Однако эта «рысь» размером не уступала их племенному быку Вольке.

Под пушистой шубой перекатывались твёрдые, как камень, но одновременно упругие мышцы. Мантихора, перевернувшись на спину, мурлыкала, словно довольная кошка, и от низкого, басовитого урчания Ксанке казалось, что у неё вибрируют волосы на голове.

Прикасаясь к зверю, она ощущала невероятное блаженство, покой, абсолютную безопасность; словно тёплые струи омывали и пронизывали всё тело, наполняя его силой и лёгкостью.

Играющая с девочкой мантихора была разумным магическим существом. Уже много веков её предки обитали в здешнем лесу на окраинах непроходимых болот. Непроходимыми они казались лишь незнающему человеку, на самом же деле незаметные для непосвящённого тропы с твёрдым, скальным дном вели к затерянным в трясине островкам. Там обитало Зло, ждущее появления человека.

Тьма знала много путей к завладению человеческой душой, будь то жажда власти либо богатства, честолюбие или обида, несчастная любовь или ненависть. Человек был необходим Тёмной энергии, чтобы вырваться в здешний, светлый мир. И мантихоры не давали людям приближаться к опасному месту.

Вопреки преданиям, они вовсе не были людоедами, предпочитая отпугивать незваных гостей. Однако же, мантихора помнила времена, когда к топям стремились даже не просто случайные путники, а люди, жаждущие встречи с Тёмной энергией, мечтающие увеличить свою силу за её счёт. Жадные, честолюбивые глупцы! Они готовы были на всё, лишь бы исполнить свои желания.

Тогда мантихоре приходилось убивать. Ибо мир и так шатался в пламени магических войн, и очередной толчок в сторону Тьмы мог оказаться последним камешком, обрушивающим беспощадную лавину.

Перевернувшись на живот, мантихора сладко зевнула. В ярко алой пасти сверкнули белизной клыки, способные вмиг сокрушить позвоночник лося. Огромная голова улеглась на колени девочки, которая принялась гладить выпуклый лоб, нашёптывая ласковые слова. От удовольствия жёлтые хищные глаза зажмурились. Из мягких подушечек лапы показывались и прятались острые, как нож, когти, длиной не уступающие пальцам взрослого мужчины. Толстый, упругий хвост, медленно елозил по поверхности валуна. Ксанка знала, что его конец может ощетиниваться чёрными иглами длиной с её руку до локтя и толщиной в палец. Не знала она того, что каждая игла содержала мгновенно убивающий яд, а также того, что взмахом хвоста мантихора могла отправить иглу либо их дюжину в смертоносный полёт, поражая цель на расстоянии в два десятка шагов.

В девочке мантихора чувствовала Силу, которая наверняка превосходила скрывающееся в топях Тёмное зло. Внутри её горел яркий голубой огонёк, тепло которого ощущалось даже на расстоянии. Греться в его лучах было тем приятнее, что уже несколько месяцев мантихора чувствовала несущуюся по нитям мироздания угрозу, могильный холод неотвратимо надвигающейся беды. Зло на болотных островах радостно клубилось, словно грозовые облака в летнем небе. Оно нетерпеливо ждало, зная, что час его близок.

– Мне пора, киска! – Ксанка с сожалением сняла с колен голову смертоносного существа и поднялась на ноги. Мантихора опустила подбородок на валун, глядя на девочку внимательными глазами.

– Я приду, моя хорошая! Пока!

Спрыгнув с валуна, легкая девчоночья фигурка в светлом домотканом платьице мелькнула между елями и исчезла. Мантихора поднялась на ноги одним плавным движением, без малейшего перерыва перетёкшим в длинный прыжок. Чаща пропустила могучее тело, даже не шелохнувшись.

Равнодушные в своем суровом величии ели продолжали выситься вокруг опустевшей поляны.

Глава 3

Людям племени Орла не суждено было узнать о том      , что пару часов назад дозор из трёх воинов, охраняющих тропу через болота, услыхал из топей человеческий стон. Повинуясь знаку старшего дозора, молодой воин ужом скользнул сквозь высокую траву в направлении шума, а двое оставшихся приготовили луки и стали ждать.

Однако, спустя несколько минут, они увидели, что из болот, шатаясь, выходят два человека – недавно ушедший воин и незнакомец, которого соплеменник буквально тащил на себе. Когда они приблизились, старший дозора с изумлением признал в израненном человеке Чёрного Быка.

Всё его тело было покрыто коркой из грязи и высохшей крови, набедренная повязка превратилась в лохмотья, а из оружия остался лишь один нож. Казалось, он вот-вот потеряет сознание от истощения.

– Мне нужно к Вождю, – тяжело проговорил он, оказавшись в месте расположения дозора, – предупредить. Очень важные вести… Для всего племени Орла!

– Опасность? Нападение? – быстро спросил старший.

– Нет, – обессиленно помотал головой бывший соплеменник, – сейчас непосредственной угрозы нет… Но вести очень важные!

Старший воин бросил взгляд на гигантский барабан, изготовленный из огромного выдолбленного пня, обтянутого звонкими буйволовыми шкурами. Звук, издаваемый тревожным тамтамом разносился на многие мили вокруг. Один удар – и Железный Корень поднимет всё племя по тревоге…