Город тысячи зеркал – 1. Селена

– Вернее, – добавила она, – над капитаном этого корабля.

В лаконе плавала мутная беловатая жидкость, похожая на загнанный в бутылек туман. Элемрос мгновенно понял, что имела в виду сестра, когда ткот, заинтересованно принюхавшись к пузырьку, свалился на палубу и завопил:

– Златоглаз!

– Как я понимаю, эта жидкость дает контроль над тем, кто ее выпьет, – сказала Марта. – Я подолью ее капитану и вопрос будет решен.

Настала очередь Элемроса переводить ошеломленный взгляд с сестры на ткота.

– Набрала ее из той чаши с пуншем, – неправильно истолковав взгляд Элемроса сказала Марта. – Решила, что может пригодиться… Ну ладно, догадаться было не сложно. Как ты думаешь, почему именно Элли оказалось единственной из тех, кто не пострадал от златоглаза?

– Потому что она разливала пунш, – задумчиво пробормотал Элемрос. – Но с чего ты решила, что жидкость дает над людьми контроль?

– Простая догадка, – пожала плечами Марта, – но довольно логичная. Эти люди, которые гнались за нами, были похожи на гончих, преследующих добычу… а гончих обычно натравливают. Так что закономерно предположить, что этот… златоглаз не просто делает людей быстрее и безжалостнее, но и лишает собственной воли, подчиняет их тому, кто налил зелье в пунш.

– Она права, – ворчливо сказал ткот. – Твоей сестре сыщиком надо быть. Кто бы ни подлил златоглаз в пунш, он должен был приказать, кого им выслеживать и ловить. Это, как бы мысленный образ, который передается заклятым.

– Ни за что, – решительно сказал Элемрос. – Я не заставлю капитана проходить через… такое. Нельзя просто заставлять людей делать то, что хочется нам. Это как худший вид рабства.

Ткот одобрительно потерся об его ногу.

– Хорошо, что ты думаешь об этом, – сказал он.

– Хорошо, что ты думаешь об этом, – сказала Марта и Элемрос вздрогнул. Банальные совпадения иногда могут быть довольно пугающими. – Просто у нас чрезвычайная ситуация, которая требует чрезвычайной гибкости от нашей совести. Нам нужно уйти с корабля сегодня ночью, когда мы будем ближе всего к центру треугольника и я предлагаю способ, как это сделать без ущерба для людей и судна. Если сможем придумать другой способ, попробуем его, но пока…

– Ничего себе без ущерба, – возмутился Элемрос. – Ты хоть помнишь, что стало с нашими соседями?

– Я не буду заставлять капитана бросаться на людей, – терпеливо сказала Марта. – Я просто попрошу его отдать приказ спустить шлюпку и потом заснуть до утра и забыть все, что было. Детали не важны, я все продумала, поверь мне.

Элемрос с трудом находил слова, так как перед глазами у него все еще стояли несущиеся за ним соседи.

– Мне это тоже чертовски не нравится, – скривился ткот. – Никогда бы не подумал, что смогу даже рассуждать о применении полночного заклятья… но Элемрос… мы уже так близко…

Элемрос покачал головой. Тон ткота был на редкость усталый и на редкость умоляющий.

– Да и как ты это сделаешь? – шепотом спросил сестру сдающийся Элемрос, воровато оглядываясь вокруг. – Это, похоже, еще сложнее чем добраться до треугольника вплавь.

– Не совсем, – спокойно сказала Марта, откладывая в сторону пустую чашку кофе. – Сегодня капитан дает званый ужин для некоторых избранных пассажиров. Марта Флоренц была добавлена в список приглашенных.

Элемрос уставился на сестру в полном восхищении. Ткот неслышно аплодировал своими мягкими лапами.

– Все складывается удачно, – глядя куда-то в сторону сказала Марта, а затем поднялась со стула. – Я пойду в каюту, надо кое-что сделать, прежде чем пойти на вечер.

С этими словами она промокнула губы салфеткой и ушла.

– Есть способ попроще, – сказал ткот. – Дай этот пузырек мне. – Я же невидим для всех, кроме тебя, значит и подлить эту жижу мне будет проще.

– А если выяснится, что контролировать того, кто ее выпьет сможет только тот, кто ее подлил? – поинтересовался Элемрос. – Как ты заставишь капитана повернуть к треугольнику, если он не сможет тебя ни видеть, ни слышать?

– Тоже, верно, – согласился ткот. – Значит доверимся твоей сестре.

Они быстро закончили завтрак и занялись тем, чем можно заняться на круизном лайнере, если у тебя есть свободное время до вечера. Развлеклись.

Полюбовались океанскими волнами и брызгами соленой воды в лучах солнцами, посетила аквапарк, в котором выяснилось, что ткот умеет не только плавать, но еще и нырять, перепробовали все десерты на всех палубах, где только можно было найти хоть что-нибудь похожее на десерт и закончилось все это роскошное безделье просмотром свежего блокбастера в кинотеатре.

Время пролетело незаметно, по всему кораблю зажглись огни и оставалось всего полчаса до званого ужина, когда сытые и довольные Элемрос с ткотом пришли в каюту.

– Слушай, – ткот осторожно заговорил еще до того, как Элемрос открыл дверь. – Ты, конечно, не обижайся, но…как бы это сказать…твоя сестра, конечно, очень… милая женщина и все такое, но…

– На супермодель не тянет, – закончил за него Элемрос с беспощадной подростковой прямотой. – Я Марту люблю, но тут я с тобой согласен. Вполне возможно, что рядом с капитаном окажется не она, а какая-нибудь девушка с обложки модного журнала.

– Мужики они такие, – серьезно сказал ткот, – капитан он там или нет.

– Как бы поднять эту тему, – сказал Элемрос, открывая дверь каюты, – чтобы…

Говорить дальше ему помешала отвалившаяся челюсть.

Марта стояла посреди каюты и… это была вроде как и не она. На ней было бирюзовое платье, сильно приталенное, так, что стал очевиден тот факт, что под своей стандартной, немного мешковатой одеждой Марта скрывала фигуру, которая заставила бы позеленеть от зависти любую модель. Искусно выполненный макияж выделил ее, как оказалось, выразительные, огромные глаза, сияющие на невероятно похорошевшем лице.

Ткот как-то невразумительно вякнул и это был звук, похожий на тот, что издает старая кукла с испорченным динамиком, если ее наклонить. Марта спокойно посмотрела на застывшего Элемроса и даже слегка улыбнулась, дотронувшись до изумительно уложенных в сложную прическу сияющих медовым светом волос.

– Ну что ж, – сказала Марта, слегка покосившись на стоявшее в углу зеркало и смущенно откашлявшись. – Пора немного попиратствовать.

Прием у капитана – старейшая традиция на круизных кораблях, самое торжественное и знаковое мероприятие для пассажиров лайнера. Прийти на него в повседневной одежде не получится, необходимо мужчинам надеть смокинги, а дамам полагается быть в вечерних платьях. Прием должен был проходить в главном театре корабля, величественном помещении, отделанном красным бархатом, сверкающем позолотой кресел и самым настоящим золотом спиральных держателей гигантской люстры, с которых свисали 10 тысяч кристаллов “сваровски”, переливающихся словно бриллианты в солнечном свете.

Все это великолепие Элемрос с ткотом могли наблюдать лишь на буклетах. По той же самой старинной традиции дети на званый ужин не допускались. Невидимых котов этот запрет, разумеется, не касался, однако ткот проявил солидарность и смирно сидел в каюте вместе с Элемросом, оживленно болтая обо всех бальных залах, в которых ему приходилось бывать. Беседа была, признаться, довольно скучной для подростка мужского пола, и потому, когда в дверь постучали, Элемрос тут же соскочил с кровати, едва не спихнув ткота на пол. Марта вошла и с порога заявила:

– Все сделано. Надеюсь и вы приготовились?

– Уже все? – робко переспросил Элемрос. – Это точно? Никто ничего не сказал, когда лицо капитана стало белой маской, а глаза позолотели?

– К тому времени мы были уже в капитанской каюте, – спокойно сказала Марта.

Элемрос слегка покраснел.

Марта пожала плечами и подняла указательный палец вверх, указывая на динамик, встроенный в потолок каюты.

– Дамы и господа, говорит мостик, – сказал динамик. – Капитан приглашает всех желающих подняться на смотровую палубу. Салют начнется через 10 минут.

– Нам пора, – решительно заявила Марта.

– Наконец-то, – возбужденно сказал ткот, соскакивая на пол каюты и исчезая за приоткрытой дверью.

Элемрос схватил спортивную сумку, тубус со спрятанной в нем шпагой и поспешил за Мартой, решительно направляющейся…

– А куда мы, вообще? – спросил Элемрос.

– К спасательной шлюпке, – сказала Марта, показывая на указатель на стене. – Надеюсь ты не забыл, что нам рассказывали в первый день круиза?

Элемрос не забыл. Как найти дорогу к ближайшей спасательной шлюпке, пассажирам рассказали в первую очередь. Хотя даже если бы Элемрос забыл, следуя за Мартой, он все равно пришел бы куда надо. Уж о том, чтобы такую важную вещь могла забыть сестра, речи не было.

Хотя после эпопеи Марты с капитаном, он уже ни в чем не был уверен.

Не прошло и минуты, как Элемрос, поеживаясь от неожиданно прохладного ветра, стоял на палубе рядом с Мартой и ткотом, нюхавшим ярко оранжевый борт. Современные спасательные шлюпки, кстати, больше похожи на батискаф, так как накрыты сверху куполом. Попасть внутрь, можно через довольно-таки маленький вход. Настолько маленький, что даже Элемросу пришлось пригнуться.

– Садись на скамейку, – сказала Марта, проходя мимо Элемроса к матросу, стоявшему у рулевого механизма. – Сообщи на мостик, что шлюпка готова к испытаниям.

– Так точно, – бесцветным голосом сказал матрос, нажимая кнопку на пульте.

– По распоряжению капитана, – сказала Марта, – во время фейерверка эта шлюпка пройдет испытания по аварийному спуску на воду и отходу от корабля на безопасное расстояние.

Присмотревшись, Элемрос понял, что матрос также отведал напитка, поданного капитану. С содроганием он снова увидел мертвенно бледное лицо и золотые глаза.

– Надеюсь с ним все будет хорошо? – опасливо спросил Элемрос.

– Отплываем, – скомандовала Марата вместо ответа, похлопав матроса по плечу.

– Да все будет в порядке, – шепнул ткот, выныривая откуда-то из-под скамьи. – Эффект пропадет без последствий. Это же зелье, а не отрава. Главное не заставлять его делать что-нибудь вредное для здоровья.

Едва слышно заурчал мотор и шлюпка, несильно вздрогнув, пошла вниз. Опускалась она очень медленно, но желудок Элемроса все-равно слегка возмутился. Этот человеческий орган у некоторых совершенно не переносит даже минимального движения сверху вниз.

– Не могу поверить, что уже вот-вот, – восторженно воскликнул ткот, прыгая по сидениям шлюпки.

Элемрос никак не отреагировал, так как желудок его начал ворочаться еще сильнее. Усилием воли приходилось сдерживать естественный позыв организма и тратить эту самую волю еще и на ответ возбужденному животному совершенно не хотелось. Надо было срочно отвлечься.

– Слушай, Марта, – сказал он, подавляя очередной тошнотик, – а что за бумагу тебе показал лейтенант Кравец сразу же перед тем, как получить бутылкой по голове?

– Объявление, – коротко сказала Марта. – Анонс магического шоу. “Великолепный Инкели демонстрирует чудеса иллюзии”. И фотографию того незнакомца в черных очках под всем этим.

– Так вот из-за чего он взбеленился, – понимающе кивнул ткот.

– Он решил, что мы его за нос водим? – недоверчиво спросил Элемрос. – Но это же глупо.

– Взрослый ум не склонен к чудесам, – сказала Марта, всматриваясь в иллюминатор. – Мы стремимся к чуду, но одновременно и стыдимся этого детского и кажущегося нам глупым стремления. Ну а Кравец испытал все это вместе с ужасной мыслью, что над ним посмеялись как над последним дураком. Самолюбивые люди очень уязвимы для насмешки и когда им становится стыдно, они способны на что угодно.

– Интересно, он эту афишку в багаже того очкастого нашел? – спросил ткот.

– Скорее всего. Думаю, тот незнакомец решил замести следы своего пребывания у нас в городе. Дать людям простое объяснение. Без чудес.

После недолгой паузы Марта добавила:

– В прессе, как и по тв будет запущена история о съемках фильма у нас в городе. Ну а жертвы златоглаза, думаю, сами постараются забыть все, что с ними приключилось. По счастью никто серьезно не пострадал, хотя удар бутылкой мог и убить…

Тошнота Элемроса мгновенно усилилась.

– Но ведь полиция захочет наказать виновных, – сказал он.

– Захотеть то захочет, но не сумеет, – сказала Марта. – Наших стражей порядка вывели из строя одновременно, никто из них не видел, кто именно наносил им удар. Думаю, всю эту историю, что называется спустят на тормоза. В любом случае решать дальнейшие проблемы будем потом… когда они появятся.

– Кто же мог подлить этот чертов златоглаз в пунш? – задумчиво пробормотал Элемрос. – Не хочется так думать, но… могла это быть Элли?

Марта задумчиво постучала пальцами по подбородку.

– Я не хочу гадать на кофейной гуще, – сказала она. – По правде говоря, мне хочется только, чтобы вся эта магическая дребедень прекратилась и ушла из нашей жизни.

Ткот съежился и пробормотал что-то невразумительное

– Ткот уверяет, – поспешно проговорил Элемрос, – что, если я схожу в город тысячи зеркал и вернусь, все пойдет так как и было. Мне просто нужно…

– Сделать то, что должен, – закончила Марта. – Надеюсь, что твой ткот не ошибается.

Несколько минут все просто молчали, вслушиваясь в мягкое урчание двигателя шлюпки, стоявшей около борта лайнера.

– Кстати, а что мы будем искать? – поинтересовалась нарушившая молчание Марта, подойдя к матросу. – Куда плыть? Я имею в виду, когда достигнем треугольника?

– В туман, – сказал ткот и бледный Элемрос вынужден был пересказывать. Тошнотворный спуск хоть и закончился, но шлюпка начала покачиваться на волнах, что, само собой, желудок совсем не успокаивало. – Там обязательно будет туман. Просто посреди океана, там, где тумана быть не должно.

– Ясно, – с сомнением в голосе сказала Марта. – Матрос, вы поняли?

– Курс на центр треугольника, – безжизненным голосом сказал матрос. – Буду высматривать туман по дороге.

Марта и ткот одновременно одобрительно кивнули. Мотор шлюпки заурчал немного сильнее и сразу же в этот момент мир за иллюминатором окрасился во все цвета радуги разом, а мгновение спустя раздался трескучий грохот фейерверка.

– А зеркала, – внезапно вспомнил Элемрос, мгновенно похолодев.

– Спокойно, – сказала Марта. – Они вон там, под брезентом.

– Твоя сестра все продумала, – гордо сказал ткот. – Каждую мелочь.

Тихий рокот мотора шлюпки смешивался со звуками фейерверка. Постепенно, по мере отдаления от корабля, урчащий звук под ногами Элемроса становился все сильнее, в то время как звуки праздника стихали. Элемросу становилось почему-то все неуютнее. Он слегка поежился и поплотнее закутался в куртку. Хорошо хоть тошнота понемногу проходила. Видимо она была вызвана в основном спуском с высоты, а не качкой. Ткот прижал нос к иллюминатору и не шевелился.

– Туман будет каким-то особенным? – поинтересовалась Марта, всматриваясь в приборную панель.

– Он будет очень густым и белым с легким фиолетовым оттенком, – сказал ткот и Элемросу снова пришлось пересказывать. – Этакий сиреневый отлив, словно светящийся лепесток лаванды, упавший в молоко.

– Очень поэтично, – сказала Марта без тени сарказма или одобрения. – Кажется я вижу впереди нечто подобное.

Ткот пулей подлетел к матросу и вскочил ему на плечо, чтобы оказаться на уровне переднего монитора, на который выводилась запись передней камеры. Элемрос тоже поднялся и подошел посмотреть.

– Это оно, – прошептал ткот. – Туманный остров. Остров Абалу.

– Абалу? – переспросил Элемрос, как только озвучил фразу ткота для Марты.

– У острова вообще-то много имен, – продолжил ткот, жадно всматриваясь в экран, на котором удивительно плотный сгусток тумана, похожий на гигантское облако, прикорнувшее на поверхности сонного ночного океана, медленно, почти незаметно приближался к шлюпке. И у него действительно был слегка сиреневатый отлив.

– Я тоже где-то читала о подобном. В какой-то сказке, очень и очень давно, – сказала Марта, смотрящая не на экран, а немного в сторону. Так она всегда выглядела, когда хотела вспомнить что-нибудь. – Остров, перемещающийся в пространстве и времени.

– И остающийся на месте, – подхватил ткот. – Он словно якорь для обитаемой вселенной, опорная точка мироздания и одновременно дверь в любой из миров. В ночь суперлуния тот один единственный ткот, что по легенде сумел выбраться из мира Селены, пока его не вылечили, в бреду все время повторял “Абалу”.

– Радар показывает небольшое препятствие прямо по курсу, – бесцветно-безжизненным голосом доложил зачарованный матрос.

– Похоже мы на месте, – сказал Элемрос.

Эпилог

Секунду спустя шлюпка ткнулась носом во что-то и остановилась. Матрос заглушил мотор и опустил руки на колени. Марта подошла к люку и нажала кнопку, открывающую дверь. Не успела та распахнуться, как ткот шмыгнул в щель и исчез.

Элемрос глубоко вздохнул и поднялся на ноги.

– Помогите нам с зеркалами, – сказала Марта матросу. – Элем, берись за…

Матрос вытащил из-под брезента зеркала и без видимых усилий вынес их из шлюпки. После чего быстрым шагом направился в туман, вслед за ткотом.

– Похоже у зелья есть полезный побочный эффект, – констатировала Марта, вешая на плечо длинную спортивную сумку. – Я слышала, что люди в трансе способны на многое, в том числе и на поднятие экстраординарных тяжестей…Что ж, пойдем за ним.

Элемрос вышел из шлюпки вслед за Мартой. Едва лишь его кроссовки коснулись мелкого вулканического песка, влажно поблескивающего в лунном свете, недалеко впереди в небо вдруг ударил яркий свет, будто кто-то там включил мощный прожектор и направил его вверх. И тут же порыв ветра бросил ему в лицо ворох удивительной смеси, состоящей из запахов моря, воздуха и, как ни странно, хвои.

Марта стояла неподвижно, глядя на свет впереди. Кругом клубился туман и ничего нельзя было разглядеть дальше двух метров.

– Похоже, – сказал Элемрос, – это уже случилось.

– Верно. Этот светящийся столб называется эффект Кроатоана. Он проявляется в момент слияния двух миров, – сказала Марта. – Ткот открыл двери.

С этими словами она обернулась и что есть силы ударила Элемроса ногой в бок.

Если вас когда-нибудь били… сильно били, то вы знаете, что поначалу боль не ощущается вовсе. Место. по которому ударили в первые секунды вроде бы немеет, но происходит это после того, как удар отшвыривает вас в сторону.

Боль приходит потом.

У Элемроса на мгновение потемнело в глазах, а когда прояснилось, он все равно не видел ничего и никого.

Кроме Марты. Марта стояла прямо перед ним, наклонив голову и словно изучая интересную букашку. Не говоря ни слова Марта потянула рукоятку своего смешного фиолетового зонтика. Тонкое сверкающее лезвие, словно светящееся само по себе, медленно появлялось на свет. Марта отбросила в сторону ножны в виде зонта и нацелила острие своего клинка прямо в сердце Элемроса.

Ошеломленный и ничего не понимающий Элемрос смотрел на белую маску и золотые глаза его сестры.

– Растения накапливают магию и спустя тысячелетия в некоторых из них еще можно ее найти. Ушло семь лет и пара тропических лесов, чтобы создать маленькую дозу златоглаза.

Голос Марты звучал словно слова произносил не человек, а бездушная машина.

– Златоглаз можно выпить и самому, – продолжала тем временем Марта или что бы там ни заняло ее место, – в этом случае ты обретаешь быстроту, силу и можешь отдавать приказы самому себе.

– Зачем ты это сделала, – прохрипел Элемрос. – Что вообще…

Марта отвинтила крышку тубуса и вытащила из него шпагу. Ту самую, что Элемрос брал с собой в музей. Небрежным жестом сестра швырнула ее к ногам Элемроса.

– Можешь взять свое оружие. Ты выбрал его сам, поэтому оно твое. Я должна была осуществить возмездие по-другому. Вырастить тебя, дать тебе все, сделать так, чтобы ты нашел себе подходящую жену, чтобы у тебя появились дети, а потом они стали бы умирать. Один за другим. В муках, в отчаянии, без надежды. А ты бы смотрел на это в жалком бессилии до тех пор, пока не пришел бы и твой час, после них всех.

Голос Марты продолжал меняться и это продолжалось до тех пор, пока он не исчез окончательно. То, что исходило из шевелящихся губ этого существа, было именно тем голосом, что Элемрос слышал тогда из динамика ноутбука. Он наконец-то встретился с тем, кто убил Мэлли и Грифа.

Тусклый зеленый свет, похожий на болотные огоньки, которые Элемрос видел когда-то в детстве неярко засветился в мерцающей золотой глубине глазниц Марты.

– Нет, – прошептал Элемрос, – ты уже не Марта.

Она покачала головой и шагнула вперед. Ее движения были странными, словно суставы рук и ног исчезли, но каким-то образом это не мешало ногам и рукам двигаться, слегка изгибаясь в разные стороны.

– Она умерла давным-давно в тот день, когда твои родители совершили опрометчивый шаг, взяв свою маленькую дочь с собой на раскопки. Там я и нашла ее, стоящую в темноте и одиночестве. Она не закричала и не убежала, а бесстрашно потянулась к темноте, словно зная, что перерождение, это не то, от чего стоит прятаться. Возьми свое оружие и умри. Портал в город скоро закроется, покончим с этим.

Элемрос внезапно ощутил, как страх сменяется гневом. Этот бурлящий огонь разгорался в нем пусть медленно, так же как огоньки в глазах этого существа, но все сильнее и сильнее. Он вскочил на ноги и выхватил отцовскую шпагу.

И едва не свалился обратно, ощутив невыносимую боль в боку. Тем не менее, он продолжал стоять ровно, искренне надеясь, что гены Анджело снова придут на помощь.

– Рассчитываешь на дешевый трюк, который использовал Гриф, – бесцветным голосом сказало неведомое существо. – Напрасно…и…

Марта наклонила голову, словно прислушиваясь. На мгновение показалось, что белая маска приняла довольное выражение.

– Гнев…я чую гнев, – она сделала еще шаг к Элемросу, маленький шаг своей жуткой походкой. – Этот мир устроен логично, математически точно и безупречно. Вам – безумным отродьям Евы, в нем просто не место. Наследникам полночных фрей он должен принадлежать по праву.

Она сделала еще один шаг. Элемрос покрепче стиснул эфес в ладони и старался не смотреть на клинок.

– Ты можешь попытаться сражаться, – сказало существо, делая еще один шаг. – Но мы не такие как вы. Мы не сожалеем, не злимся, не делаем ничего, что ослабляет вас. Мы быстрее, умнее и во всем совершеннее. Поэтому ни один человек не сможет отразить ни одного моего удара. Не успеет. Златоглаз не даст ни малейшего шанса. Тебе повезло. Я перережу твои сухожилии и вскрою вены так, что ты умрешь всего через несколько часов мучений. Ни одна из наших жертв не умирала так быстро, пусть и после крушения всех своих надежд. Я могу подарить Лилит лишь это, но она простит меня.

Движения Марты (будем уж звать ее так, пока не знаем ее настоящего имени) Элемрос не заметил. Только ощутил что-то вроде порыва ледяного ветра и увидел, как на землю падает отсеченная прядь его волос.

– Понимаешь теперь, о чем я? – поинтересовалась Марта. – Смерть неизбежна. Я отравила твои воспоминания о Большом Осеннем Чаепитии, заставила твою драгоценную Элли отвернуться от тебя, убрала с дороги полицию и все это с помощью одного флакончика с зельем. Я убила Мелли и Грифа после того, как ты сблизился с ними. Ведь тогда я еще не знала, что ткот пришел в этот мир… После этого план изменился.

Элемрос вдруг понял, почему это существо не нападает. Оно хотело увидеть страх в глазах Элемроса, прежде чем убить. Увидеть отчаяние и тоску обреченного.

– Фиг тебе, – не очень элегантно придумал Элемрос, но Марта его поняла. Видимо то, что столько лет ей… ему пришлось притворяться его сестрой, не прошло даром.

Она медленно кивнула. Элемрос с какой-то отчаянной решимостью отогнал зарождающийся в душе панический страх и перенес вес на левую ногу. Именно в этот момент он осознал, что умрет, но принял этот факт без страха и лишь с легким сожалением. Слишком много тайн остались неразгаданными. Внезапно его тело снова стало действовать словно само по себе. Он сделал несколько быстрых вдохов и выдохов, приведя в порядок сердцебиение, покрепче сжал рукоять шпаги и быстро осмотрелся вокруг, выбирая позицию.

– Здесь на острове Абалу никто не спасет тебя, – Марта вновь приблизилась на шаг. – Мастер школы Роримеля мог меня остановить, но вы с Шейном прикончили его.

– Не трать время, – решительно сказал Элемрос, так как чувствовал, что решимость скоро улетучится, а боль становится нестерпимой. – Тебе не испугать меня и не заставить жалеть о чем-то или о ком-то. Сейчас все мои страхи и сожаления не имеют смысла. Я готов умереть, и ты можешь убить меня, но испуга моего и моего отчаянья тебе не видать.

Элемрос очень старался, чтобы во время этой речи его зубы не стучали. Как бы там ни было, а трусом ему быть не хотелось в свои последние минуты.

– Прощай, Элемрос, – кивнула «Марта». – Когда я разобью рукоятку трости, которую позаимствовала в участке, об одно из зеркал, взрыв пройдет через открытый ткотом портал и уничтожит тот мир, который единственный из всех, по-настоящему заслуживает уничтожения. Хочу, чтобы, умирая, ты знал, что нет больше волшебного города тысячи зеркал и спасти его ты не сумел. Клянусь кровью Лилит-перворожденной, я не дам тебе остановить его уничтожение.