Я тебе не сестра!

– Обязательно предупреди Майкла, когда будешь знакомиться с моим парнем! Пусть твою воспитательную эстафету подхватывает.

– Я пока и сам в состоянии!

Показав средний палец, похолодела от жуткого страха, вызванного решительной походкой уже взрослого мужчины, чашу терпения которого я, похоже, только что перевернула.

Кинувшись в сторону Вики, взвизгнула:

– Я тебе не сестра, Витюша, так что уйми своё состояние… или хотя бы направь на другой объект внимания!

– Стой, зараза!

– Ага! ЩАЗ прям! Я – не твой половой агрегат, чтобы по стойке смирно вскакивать, как только команду услыхала!

Наблюдатели, уже не стесняясь, хохотали, кто – согнувшись, кто – привалившись к плечу соседа. Только Карина недовольно покусывала губы, сжимая кулаки.

Я, как могла, лавировала между байками, практически оказавшись возле спасительного мотоцикла Ящерова, когда меня чуть не схватили за руку. Только быстрая реакция и стоящий между нами фиолетовый байк не позволили Зарецкому насладиться победой.

Готовая бросить ещё одну шпильку, вздрогнула, когда Руслан возле меня взревел, гаркнув:

– А ну, успокоились!!! Устроили тут подростковые выходки! Расходимся! У меня дочка дома с незнакомой женщиной! Янка, заканчивай этот слёт!

Народ хохотал, когда меня, бледную, заметившую царапину на «Фиалке», оставленную косухой Рыча, подтолкнули в сторону «Инфинити».

Желания «оставить за собой последнее слово» больше не наблюдалось!

– Я не понял! Какая ещё дочка? – Недоумённо приподнял брови Зарецкий, повернувшись к Руслану.

Что ответил Ящер, я не знаю. Дверь захлопнулась, впуская Бельчонка и Ташку, смотрящих на меня с неодобрением.

– Что?!

– Зачем ты его вывела из себя?

– Само получилось, – буркнула, отвернувшись в сторону огромного здания «Мотодрома» – многофункционального развлекательного центра, пятая часть которого принадлежала мне.

«А это вариант! Не пора ли побыть бизнес-вумен?! Поиграть в «офисную леди», учитывая завтрашний совет и доклад Зарецкого о подписанном контракте с японцами…»

– Мне не нравится твоя ухмылка!

– Вика, расслабься. Я буду паинькой, клянусь! Веришь? Я даже желание этого неадеквата исполню.

– Это плохая идея, – подала голос Таша, сурово сверля меня взглядом.

– Я знаю, но нарушение обещания для стритрейсера – это потеря уважения и статуса.

– Ты не стритрейсер.

– Да… я – их принцесса.

Видимо, на моём лице было написано такое количество надменности, что ни Вика, ни Таша отговаривать меня не стали, примолкнув до самого дома, стоило Ящерову сесть в машину, вцепившись в руль, словно желая тот оторвать.

Когда мы остановились возле особняка Зверева, Руслан кинул взгляд на рядом сидящую Ташу и прохрипел:

– Неделя.

– Мы договаривались на месяц! Это вообще-то ненормально – жениться так сходу. Я ещё и Киру должна мягко подвести к этой новости!

– Две недели – и это моё последнее слово. Твоя подружка поцарапала мой байк.

– Неправда! Это Рыч!

– По*уй! Вы, два дебила, меня лет десять выводите на эмоции! Я сейчас сдерживаюсь только потому, что перспектива свадьбы затмевает обиду за повреждения «Фиалочки» неимоверной радостью.

– Рус, у тебя какой-то фетиш на цветочки? – Хихикнула Ташкевич-младшая.

– Вика, заткнись, а то я твой номерок Макарову дам. Он у меня полчаса его вымогал.

– Поняла – молчу!

– Теперь ты! – Я напряглась, попав в омут чёрных глаз полуперса. – Собирай свои манатки, через пятнадцать минут за тобой заеду, отвезу на Зеленогорскую! Не знаю, как Рыч мог предвидеть твою выходку с участием, но условия, действительно, поменялись ещё до начала гонки.

Руслан хотел что-то ещё добавить, но я его перебила:

– Фразы «ты – избранная», сказанной страшным таинственным голосом не хватает!

«Мля… перегнула палку!»

– Пятнадцать минут! – Прорычал Ящеров, применяя страшный голос без всякой таинственности.

– Спокойной ночи, – выпучила глаза Вика, всем своим видом выражая сочувствие моей глупости.

– Да как скажешь, Бельчонок.

Выбравшись на свежий воздух, остановилась, провожая взглядом «Инфинити», взвизгнувшую от резкого старта.

Глубоко вздохнув, подняла голову в ночное небо.

«Если они думают, что ночь в собственном доме – тихий ужас для меня – сильно ошибаются! Мы ещё посмотрим, кто кого!»

Позже, когда вещи были собраны, и Ящеров доставил меня к порогу родного подъезда, я пересмотрела свои приоритеты, испытывая трепет, причём совсем не негативного свойства.

Сколько простояла возле подъезда – не знаю, но, когда часы показывали половину одиннадцатого, решительно двинулась в сторону лифтов, один из которых в момент доставил меня на нужный этаж.

Надеясь на удачу, открыла своим ключом входную чёрную дверь, протиснулась в просторную прихожую, и, раздеваясь на ходу, бесшумно прокралась в свою комнату, тут же закрывая дверь на ключ, во избежание внезапных гостей, так сказать.

Свет включать не стала, поэтому заорала, как резаная, когда на своей подушке обнаружила волосатую голову сестры number two.

Так, по очереди крича друг на друга, и слушая ругательства Зарецкого за дверью, мы с Кариной постепенно затихли, успокаиваясь, пока одновременно в голос не зашипели:

– Совсем охренела!!!

Девушка включила МОЙ светильник, злобно уставившись наглючими голубыми глазами, совсем не похожими на зелёные – Виктора, разглядывая меня с неким превосходством:

– Выскочка! Неблагодарна шалава!

– Эу! Тебе, Каштанка, волосюшки проредить на башке твоей безмозглой? Ты как со старшими разговариваешь?!

– Бессовестная! Как тебе не стыдно выставлять Витю на посмешище?

Поднявшись с кровати, усмехнулась, понимая, что мои угрозы никто не слушает.

– Видимо, ты речь полночи готовила, поэтому, зайка, извини, что я говорю, когда ты меня перебиваешь.

– Да ты… да ты…

– Не спеши, подумай, – подняла руку, деланно испугавшись за словарный запас брюнетки, пристальнее разглядывая её и задаваясь вопросом – есть ли ей восемнадцать? – Я пока неугомонному братцу открою.

Зарецкий вошёл сразу, как только услышал щелчок. Пришлось отскочить в сторону, чтобы по носу дверью не прилетело.

– Всё нормально, brer. Над девочкой надругаться не успела, твоя миссия выполнена, супермен!

– Лера, – устало выдохнул Витя, проводя рукой по лицу, – ты когда-нибудь бываешь серьёзной?

– Рада, что ты спросил! Какого хера эта цыпа делает в моей койке?! Ты вообще озверел???

– Мы ждали тебя до…

– Мне фиолетово! – Только сейчас, заметив, что на Зарецком ничего, кроме пижамных штанов нет, почувствовала, как задрожали руки. – Мы поступим так: сию минуту ты валишь спать в зал, уступив кровать мне, а завтра вызываешь химчистку на дом! Если я хотя бы запах её учую, как та Баба Яга, зайдя сюда завтра после работы, водя носом по всем углам – пеняй на себя!

«Будут мне ещё всякие малолетки характеристику словесную составлять!» – Взбешённая сверх меры, оставила мужчину, зависшего на пороге родной комнаты, шагая в направлении его собственной.

День оказался, действительно, насыщенным, поэтому заснуть удалось в два счёта. Я даже не успела настроиться на следующий день, обдумав последовательность всех планов, как это делала всегда.

Окунувшись в запах цитруса, унеслась на крыльях в царство Морфея, даже не обратив внимания, что дверь этой спальни закрыть определённо точно забыла…

Глава 3. У каждой молодой женщины должен быть мерзавец, который ее чему-то научит. Это нормально!

Мне снился мой выпускной… точнее его отсутствие, так как пойти с одноклассниками на последнюю совместную гулянку в качестве выпускницы, не позволил опекун!

Почему именно этот фрагмент снился мне сейчас… и в таких ярких картинках, несмотря на то, что вспомнить финал самого дня я до сих пор не могла, набравшись спиртного в тот вечер, как настоящая алкоголичка, нехило обидевшись на «брата» – понятия не имею, но открыть глаза и прервать эту канитель картинок, даже понимая, что нахожусь во сне, никак не получалось.

Решив: раз сниться – значит, будет полезно – оставила попытки и расслабилась окончательно, разглядывая плечистого Зарецкого, стоящего передо мной в грозной позе, сдвинувшего сурово брови.

– Воропаева! Ты не пойдёшь в этой рванине! Сколько можно испытывать моё терпение?!

Витя собирался в автосалон, по просьбе Макарова глянуть тачку какого-то мажора за приличную плату, поэтому был одет в рабочий комбинезон. Но даже схожесть с Марио не убавляла серьёзному взгляду градусов, накаляя и мои.

Негодующе поставила руки в боки:

– ЭТО – не рванина! Ты вообще знаешь, сколько стоит дизайнерская вещь?!

– Мне безразлично, – брезгливо поморщился Витя, разглядывая мою фигуру, облачённую в короткое блестящее платье с низким декольте, на бретелях, с явным недовольством. НО! Словно вопреки хозяину, изумрудные глаза Рыча, будто светились изнутри, жадно уставившись в ложбинку между грудями, отчего я вспыхнула ярким румянцем, чувствуя возбуждение, разливающееся огнём внизу живота.

– Точно? – Промурлыкала, медленной походкой приближаясь к извечному искушению, не сдаваясь все три года, с тех пор, как стала жить с молодым мужчиной.

Согласившись на обман со своей стороны, признала в Зарецком своего троюродного брата, напуганная историями о приютской жизни, когда ко мне нагрянули стритрейсеры сразу после похорон Сергея, уже с документами на руках, ставя, можно сказать, перед фактом.

С того дня Зарецкий странным образом не переставал быть обходительным и заботливым… как брат. Все мои попытки доказать, что чувства не ушли, что я не просто «играю в любовь», как сказал Витя, жёстко пресекая, разрывая напрочь нашу связь, всегда заканчивались полным провалом.

Вот и сейчас, Зарецкий лишь недобро прищурился, сложив подрагивающие руки на груди, одним взглядом приказывая остановиться.

– Валерия, можешь применять все известные тебе женские уловки, из этой комнаты тебе не выйти в этом барахле. Либо прекрати выносить мне мозг и снимай эту прозрачную ночнушку сама, либо я уложу тебя спать!

Часы показывали пять вечера. До начала выпускного, который на родительском собрании взрослые договорились заказать в элитном ресторане Питера, оставался всего час! Благо я терпеть не могла, когда в моей голове ковыряются посторонние люди, поэтому причёску заказывать не стала, но краситься-то успеть ещё надо!

Стиснув зубы, подавляла в себе желание разбить на голове твердолобого «братца» что-нибудь тяжёлое.

– Ты ничего не понимаешь в моде! Чёрствый сухарь!!!

Тяжело вздохнув, Витя запрокинул голову к потолку, прикрыв глаза, словно испытывая вселенскую тяжесть.

Я уже хотела праздновать победу, как тяжёлый взгляд физически ощутимо проник в мои глаза, замораживая холодом.

– Нет…

Быстро приблизившись, Зарецкий, одним движением, разорвал практически невесомое серебристое платье пополам, дёрнув в стороны края декольте резким рывком.

Оставшись стоять в одних трусиках, ошалевшими глазами смотрела на блестящий материал дорогущего, купленного на сбережения Серёжи, оставившего мне заработанные гонками деньги.

– Ты… ты…

– Я тебя предупреждал! У тебя пять минут, чтобы собраться. Поедем в бутик за нормальным…

– Ублюдок!

Не обращая внимания ни на горящий пламенем взгляд опекуна, ни на то, что я практически голая, кинулась на парня, атакуя кулачками, куда только могла дотянуться.

Обида и ярость – две мои отрицательные черты характера, имеющие всегда последствия, так как, накатывая от безысходности, не подчиняются здравому смыслу, словно переключателем гася любые его сигналы.

– Принцесса… прекрати… воспитанные девочки так себя не ведут…

– Сволочь! Ненавижу тебя!!! Ненавижу!

Зарецкий захохотал, изворачиваясь от ударов:

– Ну, наконец… а то ты замучила уже… «люблю…люблю…»

По сердцу полоснула обида, и я, чувствуя, как глаза налились слезами, отвернулась от Вити, ненавидя уже себя.

Встав возле шкафа, безразлично стала перебирать вещи дрожащими пальцами, маскируя своё состояние, как только могу.

«Неужели я настолько жалко выгляжу со своими попытками вернуть наши отношения?! Может, Зарецкий прав, и я, действительно, достала его?»

– Собирайся быстрее, мне ещё в автосалон надо успеть. Работы будет много, – не обращал внимания на моё молчание Зарецкий, – поэтому позвонишь мне, когда рассвет встретите на Неве, заберу тебя сам.

Постояв ещё пару минут, Рыч развернулся на месте и вышел из моей комнаты, так и не дождавшись реплики на свой поступок.

Не то, чтобы мне сказать было нечего. Нет. С этим как раз проблем не было. Была только усталость и разочарование, первое, за долгое время, затапливающее с головой… а ещё настроение идти на праздник пропало.

«В задницу!» – Психанула мысленно, натягивая джинсы. – «Поеду к Янке. Она сегодня собиралась новых танцовщиц к себе в студию нанимать, явно будут с ребятами отмечать приём «новеньких»… поеду к ним! А платье… Зарецкий ответит за свой поступок! Я сейчас ТАКОЕ выберу, он взвоет!!!»

Позже, когда мы приехали в торговый центр, именно завыванием Витюнюшка и был занят, почувствовав недоброе ещё по дороге к ряду бутиков, постоянно кидая озабоченные моим довольным выражением лица взгляды.

Пусть мне не разрешили купить короткое платье, способное заменить фактурой и фасоном то, что теперь испорчено безвозвратно, но удовлетвориться ценой, всё-таки, смогла!

Приодевшись прямо в кабинке, нанесла макияж, совсем слегка подчёркивая глаза и губы, оставила одежду в машине «брата», приказывая отвести меня к ресторану, дабы не вызывать подозрения.

Только «помахав ручкой», сразу же поймала такси, даже не заходя в фойе элитного заведения, охранник которого с улыбкой смотрел на моё платье чёрного цвета, с кружевным орнаментом по всему силуэту. Мужчина приоткрыл дверь, но тут же вытянул лицо, когда увидел белое такси, остановившееся в метре от входа, куда я тут же нырнула, предварительно подмигнув дядечке-дворецкому.

Не привыкшая рыдать от обиды, я избавлялась от неё практически сразу, считая вредной для своего существования. Вот и тогда моя разрядка прошла в родной компании танцоров, куда Яна обещала меня принять, как только окончу школу, запуганная опекуном, готовая взять к себе ещё тогда, когда бизнес только начала.

Было так странно смотреть на тот вечер, довольно чётко, обозревая его трезвой, несмотря на туманную дымку, вызванную огромным количеством спиртного, позволенного себе по причине обиды и злости на свои чувства к Зарецкому, которому, по ходу, на них было наплевать!

«Удивительно…»

Туман приглушал звуки, практически полностью лишая зрения, так как мои глаза постоянно закрывались то ли от усталости, то ли от выброса негативных эмоций, но я, пусть урывками, прекрасно понимала, что происходит.

Во-первых, Янка, наконец, официально приняла меня на работу!

Во-вторых, я проходила кастинг, определяясь с направлением танца и преподавания его своему классу! Для этого я сняла дурацкое длинное платье, до безобразия красивое и неприлично дорогое, и облачилась в кожаный декольтированный топ, идущий в комплекте с кожаными шортами, с завышенной посадкой и утяжками-ремнями, видимо, для антуража.

Танцевать с друзьями, с которыми ходила в танцевальную школу с четырнадцати лет, было намного веселее, чем сидеть в ресторане под присмотром чужих родителей, морщивших носы всякий раз, когда их взгляд натыкался на «бедную сиротку».

Когда было далеко за полночь, и все спали, вырубившись прямо в огромном зеркальном зале, в мою глупую малолетнюю голову пришла идея шуровать домой пешком!

Со словами: «… тут недалеко!», я вышла из студии, шатаясь по тротуару, как поплавок в проруби, и, непонятным образом, зашла в автосалон Зверева, где работал не только Зарецкий, но и Макаров с Ящеровым.

Рука последнего дрогнула, роняя ключ на шестнадцать, стоило парню поднять глаза в сторону звякнувшей двери.

– Эмм…Витя… ты точно Лерке платье покупал? Может, у тебя мозг залип, и ты не полностью восстановился от вида её сисек, как утверждал?!

«Странно… я этого не помнила…»

В этот момент моя молодая версия покачнулась назад, и, едва избегая падения, ухватилась за ручку двери.

– УПС! У вас дверь какая-то неровная…

– ******* ВОРОПАЕВА!!! МАТЬ ТВОЮ!

– Захлопнись, изувер! Платье моё дорогущее… – всхлипнув, всё-таки сползла на пол, уткнувшись в коленки, почему-то размалёванные чёрным маркером.

– «Ты мне нравишься…» – словно читая, произнёс Макаров, проведя по моему плечу указательным пальцем. – «Классные сиськи…» … эмм… Витя… а ты…

– Бл@ть! Как же меня зае*ало всё это!!! Где ты была, идиотка?!

– Пошёл ты! Где была – там меня любят!

– … это мы уже поняли, – тихо фыркнул Русик, маскируя рвущийся из груди смех громким кашлем.

Со стороны «брата» послышался зубной скрежет.

– Ещё пойду!!!!

– Х*ёв, как дров, тебе!!! Быстро встала!!! Парни, на сегодня всё!

– Вить, ты…

– Отвали! Не вмешивайся. Я её опекун!

Перед глазами плясали круги.

Туман толком не давал разглядеть окружающую обстановку, участников моего «падения» и «морального разложения», как на следующее утро «отпевал» мой, прости Господи, «батюшка», но слушать это всё сейчас было, действительно, интересно.

Доставка домой оказалась не из приятных моментов. Меня так трясло в дороге, что тошнота подкатывала к горлу, спазмами урча в животе. Я даже успела порадоваться потере воспоминаний, испытывая повторно те ощущения, пока мою бренную оболочку не поставили под ледяные струи душа, заставляя взвизгнуть от ужаса и холода.

– Значит, хочешь, чтобы «тебя трахнули»?! – Злобно прорычал Зарецкий, а я недоумённо нахмурилась, не понимая, что за бред несёт пышущий яростью Витя. – «Киска…», значит, «…сладкая»?!!

Вытащили меня из душевой так же быстро, как впихнули.

Сознание немного прояснилось.

Кинув на себя взгляд в зеркало, удивлённо моргнула.

На моём теле: лбу, плечах, груди, животе, ногах – везде, кожа была испещрена маленькими знаками или надписями, оставленными чёрным маркером.

Кто это сделал, я не помнила даже сейчас, но то, что маркер очень долго сходит, смогла убедиться всю неделю, которую пришлось просидеть дома… наказанной.

Долго смотреть на себя мне никто не позволил, схватив за руку и уволакивая прямо в родную комнату.

Казалось, я только и успела, что моргнуть, а уже лежала под телом почему-то раздетого Вити, извиваясь в агонии желания, горя от его толчков и рыка.

– Ты у меня ни с кем не будешь даже встречаться, пока я твой опекун!!! ПОНЯЛА?! – Шипел «брат», своими угрозами возбуждая сильнее ласковых глупых прозвищ.

Я задохнулась от возмущения, пока другая «Я» кричала от оргазма, впервые испытывая сквирт, выгибаясь навстречу мощным ударам мужских бёдер, не убирая руки от рельефного торса любимого.

«Почему я этого не помню?!?! Почему, когда я пришла в себя на следующее утро, Витя сделал вид, что обижен, забыв упомянуть такую незначительную деталь, как…?! Вот ГАД!»

Сон поблёк, но возбуждение никуда не пропало! Напряжение, приближение скорой разрядки, чувство чужой руки между бёдер…

Стиснув челюсти, застыла, ругая себя последними словами:

«Дура! Как можно было забыть закрыться?!»

– Принцесса, – сонно прошептал Зарецкий прямо на ухо, заставляя сжаться мои внутренности от одного звука родного, до боли любимого голоса. – Лера…

Положа руку на сердце, несмотря на сложность наших отношений, в основе которых были мои постоянные унижения, глупая наивность и вечные признания, пусть и сделанные в прошлом, хотела получить долгожданный оргазм, притворившись спящей… НО!

Рука никоим разом не шевелилась, как это бывает в моменты прелюдий… если вы понимаете, о чём я!

«Опять обломал», – закусив губу от досады, сдержалась от разочарованного стона и открыла глаза.

Он спал!!!

Сильное мускулистое тело, как и прошлым вечером облачённое лишь в пижамные штаны, лежало полубоком, развёрнутое ко мне, полностью расслабленное.

Зарывшись носом в мои разметавшиеся по подушке длинные осветлённые пряди, Витя двумя руками ухватился за меня, прижимая, будто я могу сбежать или внезапно испариться, причём, без зазрения совести, левую «клешню» Зарецкий запустил в интимную зону бикини.

Вероятнее всего его жест был совершенно случайным, однако это предположение мало мне помогало, возбуждённой ещё картинками сна.

«Какой же красивый… хотя… разве может он быть другим, когда моё сердце заходится от восторга, лишь его силуэт попадается мне на глаза?!» – Спросила сама себя, горько усмехнувшись.

Длинные тёмные ресницы отбрасывали тени на вечно заросшем щетиной лице, дрожа, будто мужчине снился тревожный сон.

«Почему он здесь? Зачем не оставляет меня в покое, если я ему, действительно не нужна? И… вопрос на миллион: что за хрень мне снилась?! Это была бурная фантазия, так сказать – навеянная желанием оной? Или же, действительно, воспоминание из прошлого? А что делать, если – воспоминание?! Сразу придушить мерзавца или сначала получить удовольствие, пять лет не посещающее моё одинокое тело, горюющее сердце и душу, истерзанную разлукой из-за ухода от любимого?!»

Количество вопросов, как лавина, накатывали на меня из ниоткуда, мешая любоваться умиротворённо-спящим Зарецким.

На душе было тоскливо.

Вся моя так называемая «дерзость» – только ширма… кто бы знал, как мне плохо!

– Серый… нет…

Зарецкий застонал, а я встревоженно нахмурилась.

«Ему снится мой брат…» – ещё один протяжный стон просыпающегося мужчины заставил принять не свойственное мне решение.

Притворившись, что сплю, обмякла, закрыв глаза, стараясь дышать медленно и ровно.

Минуту ничего не происходило.

Я уже хотела подглядеть, чувствуя себя опять глупой влюблённой малолеткой, как Витя, едва касаясь моей кожи, провёл пальцем по щеке, прерывисто дыша, будто боясь верить, что я здесь… рядом… в его объятьях.

Какой бы я ни была замечательной стервой, притворщицей оказалась дрянной!

Дыхание, несмотря на все мои старания, замерло, словно лёгкие больше не нуждались в нём, а организм – в кислороде, получая всё необходимое от одного касания любимого.

Открыв глаза, встретилась взглядом с зелёным омутом и утонула в нём.

Молчать, разглядывая друг друга – всегда было нашим излюбленным занятием. Как только я и Витя оставались наедине, с момента нашего совместного проживания, несмотря на обиды и ссоры, идеальный вечер для нашей маленькой, насквозь лживой «семьи» – это диван, чай с лимоном и фильм, который ни я, ни Зарецкий толком не смотрели.

Полнейшая тишина, неосознанно возникающая, как только наши глаза встречались, дарила мне покой и хотя бы призрачную веру, что Витя любит меня, как и прежде.

Что в эти моменты думал сам Витя – для меня оставалось загадкой, но особенный взгляд…

«Разве мужчина смотрит так на безразличную ему девушку… женщину? Неужели я совсем безнадёжна со своими, притянутыми за уши надеждами?!» – Стоило рассмеяться над самой собой, но душевных сил уже не хватало на иронию. – «Как избавиться от наивности, когда она – часть тебя?! Причём часть, обречённая на вечную боль, неподвластная времени и его изменениям!? Правильно. Мне остаётся только прятать её за грубостью, превращаясь в ядовитую язвительную колючку!»

Так хотелось спросить Виктора: «за что он так с нами»?!

Сжав пальцы в кулачки, прикусила губу до боли, привычно заглушая в себе ни к чему не приводимые порывы, с огромным трудом прерывая контакт глаз.

Очередной прерывистый выдох, тяжёлый и медленный… и такой несчастный, словно умолял о взгляде, и я не смогла отказать.

– Зачем ты вернулась? – С болью в голосе спросил Витя, пристально, с жадностью и отчаяньем разглядывая каждую чёрточку на моём лице, по сути, не желая слушать ответ.

«Да и зачем? Ведь он знает, что я люблю его!» – Глаза сами стали наливаться слезами, окончательно превращая моё утро в отвратительный день.

– Уезжай! Уезжай и не возвращайся!

Резко поднявшись с двуспальной кровати, Зарецкий быстро вышел из комнаты, будто я могла убить его одним словом.

Было так обидно!

… и так раздражающе!

«Хрен тебе! Никуда я не уеду!!! Никакие это не предположения! Витя любит меня! ЛЮБИТ!» – Глаза не могут обмануть. Это словам я больше не верила, так как у меня был слишком хороший учитель… – «и парочка уроков успешно засела в голове, Зарецкий! Я больше не отступлюсь! Не позволю тебе отсидеться в той раковине, в которой ты законопатился, как улитка, обрушив на меня свою жалость в прошлый раз, словно нарочно вынудив обидеться и сбежать!»

Сон приснился не просто так! Во всё внезапное и неожиданное я давно разучилась верить.

Убеждая себя, что совпадения не случайны, ощутила, как в голове стало проясняться (на предмет странного поведения Зарецкого, я имею ввиду сон и его содержание!).